toplap82

Любая администрация в стране «пахнет» одинаково. Будь то администрация Зажопинска, Ухрюпинска, администрация губернатора, или упаси Бог, администрация самого «великого и незаменимого». Летает запах бабла, неучтённого, неимоверного и грандиозного бабла. Но там, как ни странно работают обычные люди такие же как мы с вами. Они делятся на тех, кто смог спионерить, тех, кто только мечтает об этом, и тех, кто никогда ничего не спионерит. Потому что есть более ушлые, хитрые, изворотливые, или просто фартовые. «Мини-зоопарк», в трехэтажном здании, постройки  периода застоя, где «тигры» лопают мясо, получая купюры чемоданами, а «кролики» жуют траву, получая каждый месяц квитки  с четырьмя и пятью нулями.


- Куда прешься, ошалелый! – бабка-уборщица начинает наезд на Казанову. - Не видишь, помыто тут! Кепку на зенки натянул и шпарит, дрыщ тифозный! – грозит она шваброй.
- Извините, – сухо произносит Казан.
- Мать твою, девку подзаборную! Мне твои извинения, что ежу минет. Перемывать теперь! – продолжает орать бабка.
- Баб Валь, что вы так ругаетесь-то?  Это наши гости из Москвы… А вы…- пытается пристыдить старуху, чиновник.
- Очередное жулье приехало. Своих полное здание, они еще из Москвы тащут.  Поди в Москве все сперли, сюда теперь понаехали?
- Баб Валь, что вы такое говорите! – возмущается мужик.
- То и говорю! Оглох что ли? Ни хрена уже не осталось, люди говном печи топят, все вам ироды мало! – пригрозила она чиновнику шваброй.
- Шат, чего он с ней вообще базарит? – шепнул Серый.


Тот лишь пожал плечами. Отношения между людьми в маленьких городках и селах немного отличаются от  тех же московских. Тут все рядом, все под боком, и все на виду. Это баба Валя вполне может оказаться твоей соседкой, которая может нагадить так, что мама не горюй, а может вообще все поджечь к ебени фене, ей один хрен терять нечего. Поэтому народ «на земле» лучше выслушивать, и не выебываться перед ним.  Хотя причина по которой чиновник стоял и переговаривался с уборщицей, как оказалось, была более прозаичная, – баба Валя являлась какой-то дальней родственницей самого мэра, которую он по «доброте душевной», на старости лет взял на оклад. Об этом  позже рассказал сам участник диалога с бабулькой.


- Люди к нам приехали гостиницу строить. Будем туризм развивать, туристы приедут!
- Ну да, рожи-то наши немытые еще не весь мир видел, только туристов нам и не хватало. Чего им тут казать? Хвосты коровьи, да морды ваши пропитые?
- Зря вы так! Туризм, культура…  – зачем-то вставил свои три копейки Казан.
- До хера культурный, смотрю? – покосилась на него бабка. - А картуз в помещении не снимаешь, интеллигенция подрейтузная!
Шат и Казанова, как по команде, сняли кепки. Наступила пауза.
- У-у-у-у-у-у, – протянула бабка. - Не только жулье, но еще и пидерасты, прости Господи. Чего только наша земля не носит на себе! – и она перекрестилась.
- Ой, баба Валь... Язык – враг ваш! – покачал головой чинуша.
- А я что вижу, то и говорю. Жулье, пидерасты, и такие свинячьи хвосты, как ты, – вот и вся страна наша распрекрасная!  - и бабка взяв ведро и швабру пошла мыть вестибюль дальше.
- Колоритная бабка... - вздохнул Серый.
- Старческий маразм, не обращайте внимания. Пойдемте, тут по лестнице. Лифт еще не сделали, уж извините.
- А лифт-то зачем? Тут три этажа,  – спросил я.
- Ну, а как? Губернатор давеча приезжал, сказал: непорядок! Ему с его комплекцией на третий этаж подниматься никакой возможности нет.  Вот и заказали из Москвы, кстати, Ортис, по-моему, называется.  Жутко дорогая штука, но красивая! Все думаю жвачку та же фирма производит, что и лифты? Вот же иностранцы производства делают, тут у них и жвачка и лифты. Модернизация!
- Жвачка – Орбит, а лифт – Отис, – буркнул я.
- Да-а-а-а? Ну, все равно, модернизация! И у нас тоже своего рода модернизация, приказы, партии и правительства, как говорится, выполняем, – щебетал чиновник, как в старые совдеповские времена.
- По шею в говне, но зато с лифтом... – шепнул Серый.
- Молчи. Ни хера ты не понимаешь в колбасных обрезках. Для кота  - главное усы и хвост, а для начальства главное – лифт в кабинет, – улыбнулся я.


Мы дошли до кабинета мэра, в приемной сидело несколько человек. На двери висела табличка, сделанная явно каким-то умельцем. Надпись: «Ильинов Павел Алексеевич», была не просто нанесена на металлический материал, но и искусно обрамлена каким-то замысловатым узором. Все было выполнено в «золоте». Для того, чтобы боХато смотрелось.
- Проходите, – кивнула секретарша, и открыла перед нами дверь.
Во главе длинного стола сидело тело. Над телом висел лик «незаменимого», рядом с ликом незаменимого висел лик того, кто «на связи» с самим, прости Господи, Богом. Короче, мэра оберегал  не только гарант, но и служитель культа. Чувак подстраховался со всех сторон. По правую руку сидела его ненаглядная дочка, та самая Виктория Павловна, которая собиралась из Пиздосранска сделать бриллиант всея Руси. По левую руку сидели два каких-то чмыря, то ли юристы, то ли очередные замы.


- О-о-о-о! Наконец-то! Заждались уже! – привстал мэр.
Мы по очереди со всеми поздоровались. Казанова сразу сверкнул глазами на дочку мэра. Пока она сидела за столом, все было даже очень неплохо. Аккуратная прическа, недурственная грудь, простое, но довольно милое лицо. Но когда она встала из-за стола, чтобы протянуть руку в знак приветствия, тут его взгляд помутнел. Представьте стандартная фигура, даже какое-то подобие талии и сразу жопа, которую хер обхватишь. Вот не спиздить, - как секвойя. По параметрам баба 80/90/180, как пирамида Хеопса, ебать. И вся эта конструкция на двух коротких и тонких ногах. Как сказала баба Валя - чего только страна не носит на себе, прости Господи!
- Ну, с Владимиром Николаевичем вы уже знакомы. Он мой помощник будет вас сопровождать везде, – присел обратно за стол мэр, намекая на то, что «уши и глаза», он к нам уже приклеил.
- Да… – смутился чиновник.
- Что? – сдвинул брови мэр.
- Не представился я. Суматоха. Баба Валя еще... – махнул он рукой.
- Что? Опять агитацию свою разводит? Скоро уж в гроб, а все на своей волне, – вздохнул Павел Алексеевич. - Вот из-за таких баб Валь, мы и живем, как при царе Горохе. То им коровники подавай, то дороги, то поля. Не видят дальше своего носа. А что президент говорит?
Мы дружно пожали плечами в такт с помощниками мэра.
- Модернизация! Инновации! Ну, какие инновации в коровнике могут быть?
Мы опять пожали плечами.
- Вот, Виктория Павловна, училась в Лондоне. Приехала с новыми, инновационными идеями, а им все не так, и все не эдак. Нам нужны отели, бизнес-центры, торговые… Ну как? Эти? На «м»?
- Магазины? – спросил Казанова.
- Какие магазины? Магазины – это на селе. А нам нужны, эти…
- Торговые моллы, папа, моллы!
- Да, точно! Они самые. А дороги, дороги и в Лондоне не очень!
- А вы что хотите тут Лондон строить? – усмехнулся Серега.
- Зря смеетесь, молодой человек. Сколково,  тоже не сразу строилось. А сейчас?
Нависла пауза.
- А что там сейчас? – спросил я.
- Там? Там инновации делают, уже столько открытий сделали, столько полезных вещей изобрели. Например… - и мэр замолчал.
Все присутствующие тужились, вспоминая все то что уже изобрели в Сколково.
- Ну, не важно, главное инновации есть. А если город современен, то инвестиции будут, госпрограммы, федеральная поддержка… - мэр встал из-за стола, и уставился в окно, явно считая то бабло которое может свалиться при федеральной поддержке.
- Замечательные перспективы, Павел Алексеевич!  - чуть ли не хором произнесли замы.
- Ладно, давайте к делу! – он вернулся обратно за стол.


Мы все разместились по периметру стола, и начали обсуждать проект гостиницы которая должна была стать первой ласточкой в прекрасном будущем  Пиздосранска. По проекту, отель должен быть 4 звезды, обставленный дорогущей мебелью, с шикарной отделкой, кальянной, рестораном, и даже сигарной комнатой. То ли  на лице у меня что-то было написано, то ли еще что, но дочка мэра сидела и изучала не планы и документы, а мою рожу.


- Александр! Я на вас смотрю, что-то не так? Виктор говорил, что вы гостиницами занимались. Вам что-то не нравится? – спросила она меня.
Все замолчали, и уставились на меня. Я от неожиданности аж икнул.
- Все в порядке. Не выспался просто, – пожал я плечами.
- Вы говорите, говорите. Не бойтесь, – улыбнулась она.
- Понимаете. Как вам пояснить, данный отель нужен этому городу, как собаке пятая нога. Уровень жизни населения – низкий, туристический поток, даже если он и будет, то за те деньги которые будут стоить номера, они размещаться не будут.  Срок окупаемости слишком длительный.  Это не моё дело, мы подрядчики, вы говорите, мы строим. Но поскольку, мы другу люди «не чужие», я бы посоветовал построить два небольших отеля на выездах из города. Близость федеральных трасс, дальнобои, машинопоток  больше, людей платежеспособных в разы больше. Те же туристы которые едут на машинах с удовольствием лучше разместятся  в отелях эконом-класса. Можно и почасовую оплату брать. Короче говоря, это выгоднее и доход больше будет.
- Идея интересная. Но, вы поймите, мы же хотим чтобы город у нас был хай-класса! Если вы конечно понимаете, о чем я говорю?
- Я в Лондоне, конечно, не обучался, но понимаю, – улыбнулся я. В этот момент, Шат пнул меня ногой под столом.
- Не в Лондоне  дело.  Дело в людях, как говорит папа. Мы хотим чтобы город у нас был «жемчужиной» области. А где вы видели «жемчужину» с эконом-отелями? – снисходительно спросила она.
- Нигде, – сдался я.
- Вот, и я про это же. Поэтому мы делаем все высшему разряду. Вы видели, какие мы прекрасные салоны красоты сделали? Да, начинаем с малого. Но, как говорил Толстой:  «В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли...». Вот мы начали с лиц, потом откроем бутики одежды, а там и концерты со звездами будем устраивать. Я уже веду переговоры с некоторыми продюсерскими центрами.
- Вот! Вот это наше будущее! – указал на дочку мэр. - Она у меня просто умничка!
- Да… Салоны видели, – и я бросил взгляд на Шата и Казана. - А по поводу красоты, так это Чехов сказал, – вздохнул я.
- Ой, Александр! – рассмеялась она. - Ну, какой Чехов? Чехов в театре играл. МХАТ в Москве знаете?
- Да, наверное что-то напутал... – буркнул я.
- Это потому, что ты в Лондоне не обучался! – шепнул Серый.
- Сань, заткнись, – шепнул мне в другое ухо Шат.


История была в том что жизнь города Пиздосранска была устроена  по-российски. Как это? – спросите вы. Все до безобразия просто. Есть администрация города которая в доверительное управление, или просто по тендеру, для своих, отдавала объекты группе компаний «Виктория». Кто являлся главой этой компании, в городе знали все, от последнего алкаша, до начальника УВД. Название, как бы намекало.  От Пиздосранска до самых окраин Москвы все считали и считают что Виктория  Павлова Ильинова, – великая бизнес-вумен, с шикарным англиЦким образованием,  и гениальными идеями. Поэтому, она и смогла к своим 27 –ми годам, стать довольно состоятельной особой, с тремя квартирами в Москве, сотнями гектаров земли, и прочими атрибутами  жизни «гениальных» детей чиновников  России. Судя по проекту, гостиница планировалось не просто, как долгострой, а как стройка века. Потому что где-то в середине строительства должна была начаться эрозия почвы, тектонические плиты должны были начать свое движение потом грунтовые воды, потом один из подрядных ООО «Ромашек» должно было куда-то исчезнуть, со всеми деньгами, и так по кругу. Все строительство щедро оплачивала область, губернатор, понятное дело, был в доле. Короче, всем присутствующим на совещании у мэра было заебись, всем, кроме жителей самого Пиздосранска которые мечтали не о гостинице и бизнес-центрах, а о новой школе, детском саде, дорогах, и прочих не инновационных вещах.


- Что это? – посмотрел на бумагу со сметой на канализацию, мэр.
- Примерная смета по стоимости работ и монтажу канализации, – сказал Шат. - Сначала отдельно обсудим сметы, а затем сделаем окончательную.
- Вова, ну-ка принеси смету по бизнес-центру.
Зам куда-то метнулся и припер толстую папку с документами. Павел Алексеевич изучив их, изрек:
- Система канализации в отеле-то посложнее будет. Так что… - и он ручкой приписал два нуля.
Так, перебирая все бумажки, он рисовал то два, то три нуля. После того, как все было утверждено, он вздохнул, залез в импровизированный бар и достал бутылку коньяка:
- Давайте выпьем за успешный проект. Сметы, понятное дело, будут корректироваться по мере надобности. Порядок работы вам известен. Вы субподрядчики компании «Виктория», то есть все расчеты с Викторией Павловной, – улыбнулся он.


Схема была проста: деньги из бюджета города поступали на счет компании «Виктория», а затем перечислялись нам, правда, уже без нулей. Всем было насрать на проверки и прочие комиссии, потому что все нужные люди были охвачены благодарностью и  заботой.  Пытливые умы зададутся вопросом: а зачем пилить на строительстве гостиниц или бизнес-центров? Не проще строить для города те же школы и пилить на них. И простым людям хорошо, и руководители - с икрой и на Мерседесах.  Школы, детские сады, и прочая инфраструктурная муть, как правило, - типовые проекты, цены на строительство известны по всей стране. А та же гостиница, стадион, торговый центр – проекты  индивидуальные и  стоимость строительства зависит только от фантазии заказчика, и его возможностей, поэтому смету можно раздувать до бюджета небольшого государства.


Договорившись завтра встретиться на месте, где должен был вырасти мега-отель, мы вышли в коридор, и пошли вниз. Владимиру было поручено сопроводить нас на обед в ресторан города, под броским названием: "Ресторан". Все молчали. На выходе из администрации, нам опять попалась тетя Валя:


- О! Все? Украли уже?
- Баба Валя! – воскликнул Вова.
- Идите уже, демоны! Креста на вас нет! – и она махнула в нашу сторону шваброй.
Сев в машину, Вова начал расписывать прелести ресторана, под названием: «Ресторан».
- А еще, там очень спокойно, всегда! – добавил он.

Мы доехали до ресторана, поставили машину, и пошли внутрь, оценивать местную кухню. Как и говорил Вова, в ресторане было действительно тихо. Жители города Пиздосранска, не то что не могли себе позволить данное заведение, они не могли себе позволить элементарного поэтому и отапливали жилье досками, оторванными от соседних домов, и прикрывались ветошью которую находили на чердаках своих домов. По разумению мэра и его дочери, в «бриллианте России» бедности быть не могло, по определению поэтому складывалось впечатление, что они просто ждали, когда все жители передохнут. Нет бедных, значит и бедности нет, – все просто! Кстати, кладбищем города, также управляла компания «Виктория».


Мы присели за стол, недалеко от нас сидела компания из трех молодых людей Шатовской наружности, только с прическами в стиле: «под колено».  Вова как-то испуганно на них косился.


- Чего это с тобой? – спросил Шат, присаживаясь за стол.
- Ничего, – буркнул Вова. - Сейчас меню принесут.
- Кто не пьет? – спросил Казан, листая списки с едой и выпивкой.
- Серега, он у мэра не пил, ему сухим и оставаться, – сказал я.
- Пейте, вся милиция своя, – улыбнулся Вова.
- Не-е-е-е, Вов, принцип, – сказал Шат. - Если за рулем, то один трезвый всегда, не хочется из-за дурости в блудняк влетать.
- Можете тут оставить, потом кто-нибудь пригонит к гостинице, – пожал плечами Вова.
- А вот это уже разговор! – обрадовался Серый.


Нам довольно быстро принесли еду и водку. Шашлычок и свежая зелень пошли на ура, после голодного  утра. Компания по соседству налегала на спиртное не меньше, чем мы. После пары часов посиделок, все изрядно захмелели. Один из этих пассажиров, то и дело оглядывался на нас, явно что-то рассматривая.


- Чего он таращится? – напрягся Шат.
Я пожал плечами.
- Сань, он на тебя все время смотрит.
- Не-е-е-ет, скорее на вас с Казаном, – улыбнулся я. - Это вы  с такими хаерами в тренде у заднеприводных  отечественного производства.
- За языком следи! – огрызнулся Шат.- Нет, не в этом смысле, пацанчики из фартового люда, видно. Вов, кто это?
-  Не знаю! – пожал плечами заместитель мэра.
- Чего-то ты не договариваешь, крысеныш номенклатурный,  - улыбнулся Шат. - А чего, когда ты их увидел, у тебя рожа была, как будто  тебе в суп насрали?
- Не важно! – гнул свою линию Вова.
- Ладно, не хочешь - не говори.  Доебуться - размотаем, – и Шат махнул рюмку.
- Не стоит! Вы не представляете, это очень серьезные ребята, не один холмик уже за городом образовали!.. – испуганно хрюкнул чиновник.
- Так тут все под мэром!  - усмехнулся я.
- Так, да не так. Стройки, администрация, милиция, крупные торговые точки, заправки, и прочее – да. А рынок, палатки, игровые автоматы, то что не совсем легально, – контролируют они. Политика!  Зато народ окучен со всех сторон. Баланс, понимаете?
- И игровые автоматы у вас тут есть? – загорелся Шат.
- Тут все есть, если поискать, – вздохнул Вова. - Отойду я.
Пока Вовы не было, к нам подошел чувак из этой группы товарищей:
- Здорово! Миха, – протянул он руку.
Мы поздоровались, и уставились на него, не понимая, что от этого Михи ожидать.
- Из Москвы?
Мы кивнули.
- Футболка у тебя интересная, – посмотрел он на меня.
В голове пронеслось: пиздец, чуваки рынок, палатки держат, и решили меня на футболку выставить? Молодость что ли решили вспомнить?  Друзья тоже сидели и не понимали, к чему ведет мысль этот местный бандит.
- Да футболка как футболка! – пожал плечами я.
- Где взял?
- Где взял, там уже нет, – разлил я водку по стопкам.
- Да, знаю, – вздохнул он, и начал расстёгивать рубашку, под ней появилась такая же футболка, как и у меня, причем и вид у нее был такой же, как и моей, потому что данный предмет одежды был стар, как говно Ленина.
- А-а-а-а… Стритбол 2000! – привстал я и приобнял его, как будто встретил старого знакомого.
- Он самый! – обрадовался мужик. Может к нам? – неожиданно предложил он.
- Да мы как бы… - пожал я плечами.
- Давайте, давайте не тушуйтесь. Люди из Москвы, покажем вам наше «Пиздосранское» гостеприимство!


Я посмотрел на Шата, он кивнул головой в знак согласия. Мы пересели за стол к аборигенам. Чувак в майке стритбола оказался бывшим москвичом, который переехал сюда сразу после сидки, да так и остался, уж больно ему понравилась жизнь в Пиздосранске, при которой можно было делать все что хочешь и тебе за это ничего не было.  Старший этой группы именовался «щавелем», то ли от того, что фамилия Шавелев была, то ли потому что всю нашу пьянку он сидел, и хлебал щавелевый суп. Третий пассажир был явно таранной силой, под 190 см роста, угрюмый, и явно в себе.


- Я смотрю, вы тоже в порядке? – осмотрел руки Шата «щавель».
- Более чем, – улыбнулся Шат.
- А чего это у вас на голове? – спросил Миха у Шата и Казановы.
- В один из ваших салонов красоты  заехали,  - буркнул Казан.
- Да уж, уделали вас. как Бог черепаху! – улыбнулся «щавель». - А этот, что возле вас трется?
- Кто?
- Вовчик, из свиты Ила.
- Кого? -  не понимал я.
- Ну, помощник мэра нашего, чего с вами делает?
- А-а-а-а. Да так, мэр его к нам пристегнул, дела у нас общие с вашим городским хозяином, – пояснил Шат.
- Мы сами себе хозяева, – поморщился «щавель» и слопал еще одну ложку зеленой жижи. - Ну, давайте выпьем! Не часто к нам такие представительные люди заезжают! – «щавель» не отрывал взгляда от Шата.
Мы выпили, потом еще и еще. Вова, как будто сквозь землю провалился, но если учесть в каком состоянии находились сортиры в городе Пиздосранске, скорее всего, Вова мог провалиться в более определённое место.
- Слушай, а ты как вообще, играешь еще? – спросил меня  Миха.
- Да так, от случая к случаю. Старый уже...  - усмехнулся я.
- А вы? – обратился он к Шату, Казанове и Сереге.
- Да-а-а-а, как он, от случа… - не закончил фразу Серый.
- Понятно! Ну, могете?
- Могем, конечно! – улыбнулся Шат.
- Как насчет партейки, а?
- В баскетбол?  - улыбнулся я.
- Да, а чо? Тут вообще сыграть не с кем, руки соскучились по мячу. Мы и площадку себе сделали на участке, а играть толком никто не умеет. Село…
«Щавель» блеснул глазами в сторону наглого «москвича»
- В смысле, не понимают игры! – поспешил поправиться Миша.
- Время будет, сыграем,  - выпил я.
- А сегодня?
- Сегодня мы пьяные, – сказал Шат.
- Так по-пьянке лучше всего! – улыбнулся «щавель». - Колец перед глазами больше, промахнуться труднее.
- Это да… - протянул Серый.
- Ну так что, пару партий, сауна и… - не закончил мысль Миша, и тут Казан, как почувствовал:
- И бабы! – добавил он.
- Рубит фишку!  - разлил водку «щавель». - И прическа у тебя такая, местным бабам понравишься. Как там было то: Я чего-то там, на рулетку поставлю…
-Чао бамбино – плачет сеньорина, – улыбнулся я.
- Точно! Моя первая любовь от этого чухана без висков фанатела, – поднял рюмку «щавель».
В этот момент появился Вова, который начал гарцевать возле нашего стола.
- Ну что ты маячишь? – вздохнул «щавель».
- Вы, вы не представляете, с кем общаетесь! – шепнул он мне на ухо.
Я встал из-за стола, и отошел с Вовой в сторону.
- А что с ними?
- Я же говорил вам! Они бандиты! Бандиты, понимаете?
- Угу, а с утра у мэра законопослушные граждане были? – улыбнулся я.
- Это другое!
- Вова, нет другого! Понимаешь родной? Что бюджет пилить, что людей кромсать,  - один хер бандитизм, – улыбнулся я. - Чего ты их так боишься? – последнюю фразу я видно произнес громко, поэтому услышал ответ уже из-за стола.
- Да, потому что Вовчик, - азартный человек, и из автоматов не вылезает, поэтому в долгах, как навоз в мухах, – усмехнулся «щавель».
- У вас там все подкручено просто!
- Так на то они  и игровые автоматы, чтобы подкручивать!  - засмеялся Миша.
- Ладно, мы едем или где? – внезапно начал всех подгонять Казанова, который почувствовал, что сегодня ему светит женское общество.
- Да, поехали, пока совсем не обмякли, – привстал «щавель. - Ща наберу, нас заберут.
- Слушай, а машину нашу не могут вместе с нами забрать? – спросил Шат.
- Сделаем! – и «щавель»  набрал куда-то.
- Вы куда? Завтра встреча на объекте! – запричитал Вова.
- Да будем мы на объекте, не ссысь на кафель, – сказал Серый.
- Ты с нами поедешь,  - показал на Вову, Миха.
- Я? Нет! Что я у вас забыл?
- Тоже играть будешь, пять на пять не наберем, сыграем четыре на четыре, команда: «администрации города» против команды: «хороших людей». Звучит? – приобнял меня Миша.
- Звучит!  Только, получается, что мы  плохие? – улыбнулся я.
- Ничего не получается. В администрации тоже хорошие люди  есть, вон Вова. Он хороший, дурак просто, но хороший, – подмигнул Миша. - Поэтому, если он сегодня хорошо отыграет, простим ему четверть долга.
- Я не умею! – протестовал Вова.
- По дороге научишься.
- У вас же своя братва какая-то есть? С ними сыграть не можете? – спросил я у Миши.
- Эх-х, Саня, один раз поиграли, ребро мне сломали, кабанье херово. Село же, говорю…- шепнул он мне на ухо. - Мяч хватают, и бегут как в регби, напролом. Один «медведь» стойку со щитом снес, прикинь? А она в асфальт вмурована!


Мы вышли из ресторана, люди «щавеля» уже подъехали, и ждали нас, мы загрузились в машины, и поехали в сторону выезда из города.  Аудиенция местных братков располагалась  недалеко от резиденций местного главного  мента, МЧСника и замов мэра. Каждый лопал из своего корыта, баланс, – как пояснил нам Вова.

Большая квартира в центре города наполнена людьми. Представители НКВД тщательно роются в шкафах, рассматривают книги и утварь которую собрали на большой круглый стол, стоящий в гостиной. Жена, дочка и маленький сын плачут, стоя в дверях, главу семейства предварительно допрашивают. Статный комиссар сверлит мужчину взглядом, но разговаривает предельно корректно, тщательно подбирая слова.
- На чем мы остановились?
- На моей командировке.
- Да, точно – что-то записывает комиссар.
- И как она прошла?
- В штатном режиме.
- А, вот из этих документов следует что вы вели антисоветскую агитацию, в частности высказывали идеи по поводу устройства советского государства и всячески цитировали Бухарина и Рыкова.
- Я ничего никому не говорил, да и не вызывался я заграницу мне фактически приказали ехать с делегацией.
- Вам не приказали, как вы выразились, а оказали высокую честь представлять нашу великую страну на весь мир, а вы простите, обосролись! Что это? – взял в руку фарфоровую чашку комиссар.
- Чашка.
- Я знаю, что это чашка. На ней английское клеймо. Вы еще шмотье оттуда на народные деньги привезли?
- Этот сервиз я привез не для себя, просто не успел передать и купил я его за свои деньги.
- Так, вы этим еще и подработать решили?
- Товарищ комиссар…
- Товарищ комиссар государственной безопасности – бросил суровый взгляд НКВД-ик.
- Товарищ комиссар государственной безопасности. Я ничего некому не продаю, меня попросили привести сервиз из командировки больше я ничего оттуда не привез.
- Ладно, оставим ненадолго этот сервиз и вернемся к тому что вы говорили. На данный момент ваша антисоветская пропаганда куда страшнее, чем пара чашек.
- Я ничего не говорил против страны.
- А против советской власти?
- Тем более.
- Те более, что? Вы бывший дворянин, советская власть пошла вам на встречу и списала все ваши деяния. Не только списала, но и предоставила жилплощадь, работу и не просто работу, вы возглавляете целую лабораторию. И вот так вы отплатили стране и народу?! У вас у дворян видно это в крови ненавидеть свое государство.
- Товарищ комиссар…Государственной безопасности, я еще раз повторяю, я не высказывал ничего против страны, товарища Сталина и советской власти.
- Хм. А почему вы упомянули товарища Сталина?
- Просто – растерялся мужчина.
- Вы плохо понимаете реалии. Ничего простого нет. Страна окружена врагами, но самое ужасное что эти враги не только за границами советского государства, они внутри него, и вы типичный представитель таких врагов.
- Чем я враг? Я работаю, следую курсу который озвучил товарищ Сталин на одном из съездов. Вы посмотрите на мои работы, я отмечен премиями и наградами.
- Возможно премии и награды – это ошибка, но с теми кто выдавал их мы еще поговорим. Сейчас вопросы к вам. Вы постоянно упоминаете товарища Сталина, так вот по показаниям свидетелей при которых вы вели свои антисоветские разговоры, вы тоже часто упоминали его. В частности, достал бумагу из портфеля комиссар, и начал читать: «Политика товарища Сталина утопична и архаична.  В то время, когда многие страны в Европе переживают неимоверный подъем, страна советов катится в болото средневековья. И я полностью согласен со словами Льва Борисовича Каменева, что идеи Ленина опошлены и поруганы». Что вы на это скажите?
- Я не говорил этого.
- Меня удивляют такие как вы. Когда рядовой советский человек живет скромно и все равно благодарен партии, вы, имея все, эту партию материте. В чем ваша суть?
- Я никого не материл и за все благодарен партии и товарищу Сталину.
- Зачем мы постоянно прикрываетесь именем вождя? Не можете ответить на вопрос. Отвечу я. Вы специально остались в стране чтобы изнутри развалить ее для того чтобы вести антисоветскую пропаганду, очернять имя Иосифа Виссарионовича и членов правительства. Вы хуже чем любой враг.
- Я ничего не говорил – повесил голову мужчина, понимая, что все уже давно решено и спорить бесполезно.
- Пусть будет так, все равно слова врага народа не играют  роли. Савин!
- Да, товарищ комиссар!
- Сопроводи в машину этого элемента, с такими бесполезно разговаривать. Родину продал и сидит, корчит из себя патриота. Пожалел вас товарищ Ленин в свое время, ну ничего у нас на всех сил хватит мы очистим страну от такой нечисти.
- Сережа! – бросилась к супругу женщина.
- Гражданочка, отойдите.
- Милая, все нормально будет, я скоро вернусь…
- Ну, это вряд ли – закурил комиссар – Кстати, Ирина Павловна, если не ошибаюсь, вы так же с нами едете.
- Она  тут причем?
- Если вы вели такие разговоры на людях, боюсь представить что вы дома говорили. Вот и спросим у вашей супруги.
-  А как же дети? – начала рыдать женщина.
- Несмотря на то что вы поливаете грязью советское государство оно о детях заботится, пусть они и отпрыски врагов народа. Видите, как оно получается. Вы к нам задницей, а мы все равно к вам лицом.
-  Ха – усмехнулся один из НКВД-ов – Товарищ Марков, чего вы удивляетесь? С затылка видно по ним, что контра.
- Ты закончил обыск?
- В общих чертах…
- Тогда не разговаривай, а заканчивай. Все, собирайтесь их поехали, за детьми придут – демонстративно кинул на паркет окурок комиссар, погасил его сапогом и вышел из комнаты.

Через полгода, мужчина был расстрелян, среди подписавшихся был и комиссар государственной безопасности Марков В.И. Жена была отправлена в лагеря на 10 лет, потому что, несмотря на побои и допросы отказалась доносить на мужа. Мальчик перед войной умер от пневмонии в одном из детских домов города…

Хрущевская оттепель пришла на смену Сталинской стуже. Развенчали культ личности, заменив его, на культ кукурузы и порицание тех пидерастов которые пишут неправильные картины. Москва шестидесятых наполнена солнечным светом,  блестящие Волги 21 несутся по проспектам города, люди улыбчивы и приветливы  складывается ощущение что вот оно долгожданное счастье и тот коммунизм о котором говорили с высоких трибун, уже наступил. Мы первые везде: на воде, на суше, в небе, а теперь еще в космосе. Великий советский народ, прошедший пол Европы теперь гордо шагает по вновь отстроенным городам и селам своей необъятной страны. И как будто тридцатых не было,  не было войны, не было ни боли и страданий, но что творится в этих солнечных душах, спешащих по делам известно  только им самим.

Ей 25 , она прекрасна и легка. Недавно вышла замуж и жизнь приобрела новые краски, когда узнала о своей беременности. Девушка пошла по стопам отца, закончила с отличием факультет химии, и работала в одном из московских НИИ. Пройдя проходную, Татьяна наткнулась на комсорга.
- Добрый день Татьяна.
- Здравствуйте!
- Опаздываем.
- Я отпрашивалась, мне к врачу с утра нужно было.
- Приболели?
- Нет. У меня ребенок будет – улыбалась девушка.
- Поздравляю. Тут некоторые вопросы возникли к вам. Не могли бы их обсудить у меня в кабинете.
- Конечно Олег Васильевич.

Они прошли в кабинет комсорга. Скромная обстановка, фотографии Ленина и Хрущева на стене. Скоро второго сменит Брежнев. Как и Сталина, Хрущева капитально польют грязью и на многие годы предадут забвению.  
- Присаживайтесь. Воды?
- Ой, нет спасибо – улыбалась Татьяна.
- Татьяна Сергеевна, вы у нас на хорошем счету, отличный работник, ваш руководитель считает что у вас большое будущее.
- Спасибо!
- Не торопитесь – начал прохаживаться по кабинет мужчина – Поступил сигнал…
- В каком смысле?
- Да, вот, бумага  пришла на вас.
- Какая бумага? – начала дрожать Татьяна.
- В том то и дело, что не хорошая бумага. Вы же знаете, какая сейчас обстановка в мире после того, как наш народ совершил героическое свершение. Первые в космосе! Много завистников, шпионов…
- Какое отношение это ко мне имеет?
- Да, с одной стороны ни какого отношения, а с другой. Вот, тут пишут – взял он лист бумаги – Что видели вас за просмотром иностранных журналов прямо на рабочем месте. Одежда у вас иногда не соответствует образу советской девушки. А, если учесть, что ваш отец, мягко сказать, имел отношения к иностранным разведкам, картина складывается печальная.
- У меня никогда не было журналов иностранных, я иностранные языки то не знаю – залепетала девушка - А, одежду, я сама шью. Я, еще в детском доме научилась…
- Это похвально, но есть мнение, что вы должны быть исключены из Комсомола.
- За что? – начала плакать Татьяна.
- Не стоит плакать, выпейте водички – налил из графина воды комсорг - Татьяна Сергеевна, я пояснил за что. Конечно, мы еще проверим все эти факты, но в данный момент первичное решение принято.
- Кем?
- Решение принято на уровне ЦК ВКЛСМ, а конкретно товарищем Марковым.
- Мне кажется, я слышала уже эту фамилию – вытерла слезы Татьяна.
- Товарищ Марков один самых влиятельных комсомольских деятелей, но скорее всего вы слышали про его отца, он был один самых ярких коммунистов, работал в НКВД – задумчиво произнес комсорг.
- Да, очень ярким – стиснула зубы Татьяна, вспоминая глаза человека который уводил ее родителей в последний путь.
- Не расстраивайтесь, думаю, многое разрешится. Да… Еще одна вещь, вас переводят на работу в Псков, сами понимаете, в связи со всеми этими событиями руководство нашего НИИ не может предложить вам дальнейшее сотрудничество. Скажем так…
- Я могу быть свободна?
- Конечно. Всего хорошего.

Татьяна возвращалась домой полностью потерянной, с одной стороны в ней играла обида, а с другой дикая злость на всех. Она не знала что делать, не понимала, что будет делать в Пскове, но больше всего на душе был камень от того, что когда она вступила в комсомол, она предала своих родителей, вступила к тем людям, которые убили их, и теперь она платила за свое решение. Проплакав весь день, она все-таки собралась с мыслями, когда пришел муж.
- Что случилось, посмотрел он в заплаканное лицо жены.
- Меня исключили из комсомола и переводят в Псков – и она поведала ему всю историю. Мужчина сидел и вздыхал, закурил и уставился в окно.
Что ты молчишь?
- Что я могу сказать. Тань, у меня вступление в партию на носу от этого зависит карьера. Тут работа, мои проекты. Я не могу ехать в Псков!
- А, что ты мне предлагаешь?
- Ничего. Откажись, сиди дома, устройся куда-нибудь.
- Куда? Посудомойкой? Я хочу заниматься наукой!
- Я не думаю, что в Пскове у тебя будет широкое поле для научных изысканий.
- Но, это лучше чем ничего.
- А, что мне там делать? А? Ты обо мне подумала?
- Ты тоже можешь взять перевод, ты же инженер они везде нужны.
- Вся моя карьера псу под хвост пойдет. Да и о партии можно забыть.
- Так, что же делать? – Татьяна смотрела на супруга взглядом который просто умолял мужа быть рядом и принять мужское решение.
- Я думаю, что если ты хочешь ехать, езжай, я буду приезжать, а там, как-нибудь все само собой решится.
- Как оно решится?
- Не знаю, как-нибудь. Ты пойми, я могу уже к 30 годам  быть ведущим инженером! А там? Ну, кем я там буду.
- Понятно – встала из-за стола Татьяна.
- Тань, ну чего ты… Послушай…

Через несколько месяцев они разведутся, и больше уже не встретятся. Их дочь, несмотря на уговоры Татьяны, уйдет с головой в коммерцию, когда в стране уже будет царить гласность и Перестройка. Новый лидер будет красиво говорить без бумажки, олицетворяя собой молодой ветер который  будет сотрясать редкие седины партийных старцев, и  в конечном итоге навсегда как ураганом уничтожит, то что построили и не построили за многие десятилетия.  Страна погрузится в пучину хаоса в котором немногие смогут выплыть и сохранить человеческое достоинство.

Сама Татьяна умрет от разрыва сердца, не выдержав того что все ее накопления за долгую трудовую жизнь превратятся в пару колготок. Ее внучку будут звать Ирина, в честь прабабушки, сгинувшей в огромных жерновах Сталинских лагерей. В конце девяностых семья переедет в Москву, купив квартиру, и осуществит мечту Татьяны вернуться в родной город. Хотя сама она уже этого не увидит.

- Привет, милый.
- Привет, зайка! Ты где?
- Еду, навигатор куда-то завез не туда.
- Провинциалка, моя – в трубке слышен смех молодого человека.
- Ой, ну простите, ваше высочество, коренной москвич.
- Ладно, ты, где ориентировочно?
- На Якиманке.
- Напротив французского посольства дом.
-  Поняла уже…Все, жди.
Она паркует машину, и идет к его подъезду, через несколько минут они уже обнимаются в холле квартиры.
- Я соскучилась, а у тебя мило – осмотрелась Ирина.
- Ремонт не помешал бы. Раздевайся, будем ужинать.
- М-м-м-м, я уже почувствовала, чем-то вкусным пахнет.
- Я сделал стейки ребай. Только сразу предупрежу, может они не много такие как в ресторане. Так что  не стреляй в пианиста сразу, он играет, как умеет.
- Ой, да ладно тебе, я голодная как бобик! Все сгрызу!
- И меня?
- А, тебя особенно!  Р-р-р-р-р.
- Пошли, тигрица…
- Кстати, вот бутылочка вина, прихватила с собой, а то ты же наверняка не догадался купить
- Почему? Все есть. Пошли…

Поужинав, они и переместились в большую комнату. Они обсуждали дела и друзей, заботы и все то что интересуют людей которые только вступили на прекрасный, но такой извилистый и тернистый жизненный путь.
- А, это чья квартира?
- Родителей, но они переехали, оставили мне ее.
- Понятно. Видно, что старая мебель. И диван такой, как из фильмов про войну.
- Да, он раньше у прадеда в кабинете стоял.
- Он у тебя из дворянин что ли? – рассмеялась Ирина.
- Нет, как раз наоборот. Сейчас погоди – молодой человек залез в шкаф и достал старые фотографии, ордена и пистолет.
- Убери – поежилась девушка – Не люблю оружие.
- Не бойся он без бойка, не работает, наградной. Отец говорит, сам Ежов прадеду вручал. Он у меня в НКВД работал – разложил фотографии парень.
Девушка начала разглядывать старые пожелтевшие фото.
- А, это дед, он каким-то функционером в ВЛКСМ был,  ну потом продвинулся по партийной линии, даже депутатом Верховного совета был. Это мама, а это отец – пояснял парень.

Ирина взяла фотографию прадеда Алексея и перевернула ее, на оборотной стороне было написано Марков Владимир Иванович 37 год. Рассказы матери и обрывки фраз бабушки, которая клеймила и поносила советскую власть, вспоминая кого-то Маркова, который лишил их всего, живо вставали у нее перед глазами.
- Ириш? Что с тобой? Тебе плохо.
- Ты же Астафьев?
- Да, отец Астафьев, а мама Маркова. А, что? – испуганно посмотрел он на девушку.
- Возможно даже из него – взяла в руки пистолет Ирина.
- Что из него? Ир? Чего случилось то. Я чего то не то сказал?
- Леш, ты любишь меня?
- С ума сошла, конечно. Больше жизни.
- А, ты веришь в судьбу?
- Ирин, родная. Может, я уберу вино, что-то мне твой взгляд не нравится.
- Ты не ответил.
- Да, не знаю. А как надо ответить? – Алексей явно был растерян, не понимая, что он сделал не так.
- Просто ответь.
- Наверно верю. Если бы ты тогда не стукнула мою машину, мы бы не познакомились. Тоже своего рода судьба.
- Знаешь, Леш – протянула она фотографию прадеда Алексея – Когда-то он арестовал моего прадеда и его жену, прадеда расстреляли, а  прабабушка умерла в лагерях. А, вот этот человек – взяла она фотографию деда -  Фактически выгнал мою мать из Москвы, поэтому я и родилась в Пскове
- Да, ну… - испуганно посмотрел на нее Алексей – Нет. Ты чего то путаешь. Мне родители говорили, что прадед вообще просто охранял кого-то, а дед, да он… Нет. Не может быть – смахнул выступивший пот Алексей.
- Мне историю семьи рассказывала бабушка, но отрывками, в основном рассказывала мама. Мы ведь дворянского рода, белые значит – постучала она по бокалу белого вина.
- Ну, я то… Ты извини, я…- у парня путались мысли в голове.
- А, ты всегда любил красное вино, кивнула она в сторону бутылки, которую купил Алексей. Забавно получается, действительно красное и белое.
Алексей опустил голову.
- Ты меня правда любишь? – вздохнула Ирина.
- Да…
- Подай бокал
Алексей передал ей бокал красного вина. Она взяла его и долила к себе в бокал, где было белое вино.
- Смотри, получилось розовое вино. Вот теперь его покупать и будем.
- Как скажешь, милая – обнял он Ирину и поцеловал.

Понимаю что баян. Но в это день освобождения с которого прошло 80 лет. Я публикую это везде на ресурсах, с благодарностью и великим поклоном перед великими бойцами, перед командирами и рядовыми...

Старик распахивает дверь машины и выставляет палку на асфальт, резиновый наконечник впивается в твердое покрытие, опираясь он выходит и осматривается по сторонам.
- Папа! – выходит из машины дочь – Я бы помогла.

Вдыхая воздух пенсионер посмотрел на лужайку раскисшую от легких морозов, забор и каменные строения.
- Давненько я тут не был – вздохнул он.
- Папа, ты меня слышишь? Застегнись!
- Марин, оставь его в покое – вышел из машины супруг и протянул ей сумку.
- Он кашляет.
- Марин… - сурово посмотрел муж на женщину преклонного возраста.

В это время старик медленной но уверенной походкой, прихрамывая пошел ко входу
- Папа! Миша, пошли…
- Подожди, я забыл документы в машине. Чертов центральный замок. Ненавижу арендованные машины – нажимал на кнопки мужчина, пытаясь открыть дверь.
- Догоняй. Папа – подхватила она под локоть старика – Ну, куда ты побежал. Застегнись, мозгло – попыталась она застегнуть пальто старика.

Он молча одернул ее руку и продолжил идти. Старики делятся на две категории: первые любят, когда возле них все прыгают и ублажают их, вторые наоборот до конца хотят остаться самостоятельными.  
- Пап, ты не отходи от меня, все равно билеты у меня.
- Билеты? – покосился старик на дочь.
- Билеты на вход, у нас экскурсия назначена на 11:45.
- Экскурсия? – поморщился старик.
- Экскурсия… Спасибо внуку твоему, что через Интернет забронировал, я бы сама не разобралась.
- Мне не нужна никакая экскурсия.
- Тут так положено.
- Кем положено?
- Папа, ну не начинай, такие правила.
- Мне не понятны эти правила, это не цирк – вспылил старик.
- Папуль, я тебя прошу давай хотя бы тут без своих офицерских, командных замашек
- Не указывай мне – одернул он руку.
- Все открыл и закрыл наконец-то – догнал их супруг  
- Очередь то какая и это по билетам! Может нас без очереди пропустят, скажем, что мы с ветераном.
- Стой смирно – приказал старик, – осматривая вход в музейные ворота.
- Я просто…
- Марин – процедил сквозь зубы супруг, понимая, что ветеран вот-вот взорвется от назойливости своей дочери.

Пожилой человек продолжал смотреть по сторонам, как будто ловил незримые крики прошлого, вдыхал его воздух мысленно возвращаясь в далекий январь 44-го. Глаза тысяч всплывали из небытия и обжигали сердце радостью и невыносимой болью. Странное смешение несочетаемого создает неимоверную бурю эмоций внутри и вырывает сердце из груди. Он не заметил, как уже они оказались на проходной, где был досмотр. Охрана забирала сумки, оставляя лишь фотоаппараты, кошельки и телефоны.
- Сейчас, папа подожди - суетилась дочь – Миша, подержи пока папу.

Забавно. Жизнь строится причудливыми зигами, чем больше человек стремится к свободе, тем больше он огранивает себя проверками, рамками, заборами, охраной, досмотрами. Свобода приобрела иной смысл в современном мире…
- Все! Можем проходить – возле класс Марина предъявила чеки и взяла три приемника и наушники – Вот папа, давай надень.
- Что это?
- Экскурсия, это приемник и наушники.
- Я хорошо слышу.
- Пап.
- Марин, ты его в покое оставишь?! – вспылил супруг – Оставь деда.

Работники музея поднимали таблички с названием языка на котором проходит экскурсия и люди из разных стран, как воробьи зимой, начали группироваться. Затем с очередной табличкой появилась экскурсовод и на русском языке озвучила номер канала на приемнике. Старик не слушая побрел в сторону до боли знакомых ворот.

- Папа! – Марина рванула за отцом.
- Вы не будете в экскурсионной группе? – спросила экскурсовод, небольшой акцент выдавал в ней польку.
- Да… Я…- замешкался Михаил – Скорее нет, чем да.
- Вообще-то вы зарегистрировались и на это время у вас экскурсия – поясняла путаные правила музея экскурсовод.

Туристы стояли и рассматривали Михаила, от чего ему было дико неловко.

- Я понимаю, но тут такое дело…
- Папа! – продолжала звать старика Марина, который уперто встал в воротах и ни на что не реагировал.
- Я вас не понимаю – вздохнула экскурсовод, привыкшая к чудачествам российских туристов.
- Он освобождал этот лагерь – вздохнул Михаил, глядя вслед старику.

Девушка замолчала, некоторые туристы сняли наушники. Наступила какая-та гнетущая тишина, которую нарушал только шум от американских туристов, которые вовсю доставали и налаживали многочисленные фотоаппараты в предвкушении «шоу».

- Вы извините, я пойду. Оборудование мы на выходе сдадим –Михаил пошел за тестем и женой.
- Папа, ну ты чего?
- Мне сюда не надо.
- Господи, а куда тебе надо?
- Мне нужно в Биркенау -это Аушвиц два.
- Зачем? Ты просил привезти тебя в Польшу, именно в дни когда ты тут воевал, мы привезли, попросил отвезти тебя сюда, мы привезли, что ты еще хочешь?
- Мне нужно в Биркенау. Мне не нужен был Аушвиц один – на секунду старик затих и посмотрел, как туристы стоят и фотографируют надпись на воротах «Труд освобождает», кто-то делал фото с помощью селфи палки широко улыбаясь и тут же отсылал это в сеть, чтобы раствориться в миллиардах фотографий.


Группы туристов, щелкая фотоаппаратами и телефонами двигались по территории, у бывшего младшего лейтенанта Самытина Алексея Павловича, ныне полковника в глазах стояли другие люди. Оборванные и измученные, некоторых под руки вели санитары и заключённые, которые могли ходить. Женщины и дети, закутанные в ветошь в безразмерной обуви на босу ногу шаркая месили январскую грязь. Но глаза их, глаза, они светлячками зажигались, когда к ним приходило осознание, что все закончилось. Каждую ночь они снились старику…

*****

- Дзинкую, дзинкую…- кинулась на шею лейтенанту женщина от которой неимоверно разило бараком. Запах сырости, сладковатой рвоты, гнилых зубов и немытого тела. Ее тонкие пальцы дрожали на погонах.
- Младший лейтенант!
Алексея Павловича передернуло и он на автомате встал по стойке смирно.
- Хватит обжиматься.
- Да она вот… Туда, туда… – показал в сторону полевых кухонь – Есть хочет.
- Да, полиглотом тебе не быть Самытин. Благодарит она тебя.
- За что? – удивился совсем молодой лейтенант, который без году неделю прибыл в 100-ую стрелковую дивизию.
- За красоту твою! Рядовой – крикнул капитан.
- Здравия желаю товарищ капитан – взял под козырек солдат.
- Проводи женщину до ресторана…
- Куда-а-а-а?
- До полевой кухни.
- А-а-а-а! Сделаем… Гражданочка пойдемте вам туда.
- Так лейтенант возьмешь пару бойцов и дуй в Биркенау тут недалеча, передай пакет вот этот майору Степаненко, усек? Сегодня 107-ая освободила там все.
- Разрешите исполнять?
- Час назад.
- Что простите?
- Час назад исполнить надо было! Давай лейтенант, давай… Итак мы тут торчим второй день. Двигать дальше надо.
- Слушаюсь! Потапов, Смолин за мной… - и лейтенант побежал к машине.
- Иволгин еб твою мать, хватит курить уже! – проорал капитан – Опух уже от табака. И ремень подтяни, вечно на яйцах у тебя болтается.
- Так самое дорогое место берегу, товарищ капитан – усмехнулся сержант.
- Твою мать застрянем мы тут с ними – пошел вглубь лагеря капитан, вздыхая и разглядывая бараки.

*****
- Папа! Пап?! Тебе что плохо? – трясла старика, дочь.
- Что? Мне нужно в Биркенау.
- Ты пойми тут единая экскурсия, сначала тут все осматривают, а потом едут уже в Биркенау.
- Мне потом не надо, и нечего мне тут осматривать, я и так тут каждый сантиметр знаю.
- Пап, я читала тут много разных павильонов…
- Дура – покачал головой старик.

Ничто не заводит и привлекает внимание человека как смерть или ее близость. Не испытавшие ее с каким-то остервенениям разглядывают горы трупов, горе людей и пепел тел. Странное все-таки существо человек, сострадание в нем граничит ни с чем несравнимой жестокостью, любовь граничит с ненавистью, забота с безразличием. Нет в мире существа в котором всего столько понамешано.

В это время группа российских туристов после инструктажа поравнялась с ними. Один из туристов подошел к старику.
- Спасибо, отец – пожал руку старика пожилой мужчина.
- Пустое – пожал руку  в ответ руку Алексей Павлович.
- Девушка, извините еще раз – обратилась Марина к экскурсоводу, а возможно нам как то сразу Биркенау попасть.
- В принципе задумалась полячка…
- Я вас очень прошу. Он уперся и не в какую.
- Если хотите, присоединитесь к немецкой группе, автобус через 10 минут отходит от остановки, он бесплатный, я договорюсь с экскурсоводом, если уже такое дело. Поясню, что пожилой и так далее. Только сдайте оборудование.
- Спасибо больше, спасибо.

На остановке была немногочисленная группа немецких туристов, они в отличии от американцев были наоборот очень подавленные. Они как то отрешенно смотрели по сторонам, перекидываясь фразами.
- Алексей Павлович?
- Да, Миш – вздохнул старик все так же пребывая в своих мыслях.
- Ничего что с немцами?
- Что с немцами?
- Ну, едем с немцами.
- Миша мне 90 лет. Как ты думаешь меня реально волнуют эти немцы?
- Думаю, что нет.
- Правильно думаешь…

Подъехал автобус и туристы начали загружаться в него. Экскурсовод всех пересчитала и у нее явно не сошлось количество туристов в ее группе. Она куда-то позвонила, потом вышла из автобуса и через минут пять в салон вошли двое потерявшихся, старик и судя по виду его сын, который что-то сразу начал объяснять гиду. Они долго спорили, после чего автобус все-таки тронулся.

- Алексей Павлович?
- Что Миш? - смотрел в окно старик
- А вы понимаете о чем они говорят?
- Неа. Как говаривал наш капитан: я не полиглот.
- Тут и без перевода понятно.  Немецкие старики трепят нервы своим детям не меньше, чем наши – вздохнула Марина.
- Марина-а-а-а…
- Что Марина, Миш? Я все понимаю. Просто то хочу сюда, то хочу туда. Ведь даже не поясняет чего вы мы тут делаем, если он и так все знает.

Немецкий старик, сидящий в первом ряду обернулся, услышав незнакомую речь, вслед за ним покосились и другие туристы.
- Марин тихо.
- Что тихо?
- Еще побьют нас – усмехнулся Михаил, узнав, что мы русские.
- Начнут бить кричите – вздохнул старик и прикрыл глаза.

*****
- Потапов тут останови, я до майора – выпрыгнул из машины лейтенант.
- Слушаюсь товарищ лейтенант.

Картина в Биркенау была схожей. Алексей Павлович прошел через разгрузочную платформу, где немцы сортировали людей, на того, кто идет в газовую камеру и на того, кто будет работать. Он подошел к солдатам, которые что-то обсуждали с парой заключенных, которые уже были одеты в телогрейки…
- Здравия желаю товарищ младший лейтенант!
- Майор Степаненко где?
- Вон там – показал на офицера, солдат.
- Спасибо.

Лейтенант подошел и взял под козырек!
- Здравия желаю товарищ майор! Младший лейтенант Самытин, вам пакет от генерал-майора Красавина.
- Здорово лейтенант… Фокин передашь полковнику Петренко и пулей обратно.
- Слушаюсь товарищ майор.
- Ну как там у вас? Кури!
- Так же как у вас товарищ майор, спасибо.
- Пиздец, ад блядь устроили – вздохнул майор, выпуская дым – Смотрю погоны новенькие?!
- Да, недавно из училища.
- Знаешь, многое видел, но такого… Не хочешь? – достал флягу майор.
- Честно?! Хочу.
- Тогда за победу! – отпил из фляги офицер и протянул ее лейтенанту.
- За победу!
По слякоти к ним бежал рядовой…
- Товарищ майор, товарищ полковник сказал, что через полчаса передаст ответный пакет.
- Субординация Фокин, а где разрешите обратиться?!
- Разрешите…
- Все, иди уже. Слушай лейтенант, ты извини, у меня сам понимаешь, через пол часика давай на этом месте пакет обратный отдам, а ты пока если хочешь поешь, хотя при виде всего этого... – махнул рукой майор и пошел кого-то материть.

Алексей Петрович пошел по лагерю разглядывая лица, солдаты через раз отдавали честь, не замечая офицера так как были заняты ранеными и больными…

*****
- Папа! – растолкала старика, дочка.
- Что?!
- Приехали.
- Хорошо.

Немецкие туристы покидали автобус, вслед за ними вышел ветеран, осмотрел «дорогу смерти» и молча похромал к арке, за которой остались миллионы жизней. Туристы все так же фотографировали, а экскурсоводы на разных языках в подробностях описывали происходящие тут 70 с лишнем лет назад. Войдя на территорию он осмотрелся по сторонам.
- Папа ты попить не хочешь?
- Пошли – похромал старик

Деревянные бараки женские и мужские в которых лишь нары. Кругом колючая проволока и вышки. Гнетущий пейзаж безысходности и в тоже время напоминание о том, что все проходит, даже самое страшное и ужасное. Тут нет витрин и нет экспозиций, тут все как тогда, и лишь плач младенца, родившегося в женском бараке и отправленного в печь, как будто сквозь январский воздух доносится смешиваясь с криками надзирателей и матери.
- Марин мне чего то совсем как- то не по себе.
- Думаешь мне лучше?! – вздохнула женщина.

Алексей Петрович идет мимо разрушенных крематориев, неподалеку от которых за колючей проволокой уже кипит новая жизнь, и живет своей жизнь город, там детские сады и школы, люди спешат на работу и многие опаздывают. Старик доходит до кладбища и смотрит на черные плиты, за ними был пруд куда высыпали пепел после сжигания тел. Возле них стоит пожилой человек, склонив голову и о чем-то молится. Мимо Алексей Пптровича проходит девушка и что-то начинает высказывать старику на Иврите, он отрывается и поворачивается, осматривая незнакомца, который пристально смотрит вдаль.

*****
Лейтенант идет по слякоти и останавливается у разрушенных крематориев.
- Вод жеж суки – послышался голос сзади, офицер обернулся – Что?
- Простите, здравия желаю товарищ младший лейтенант. Старшина Головенко! – отдал честь пожилой солдат.
- День добрый…
- Говорю суки такое устроить
- Да… А что это у вас?
- А-а-а-а! Это – протянул он то ли паровозик, то ли машинку, топорно вырезанную из дерева – Элемент местного творчества, для ребенка видно кто-то вырезал в бараке нашел, они же тех кто под опыты уже не походил отравляли наряду со взрослыми на работы… Суки… Могу быть свободен?
- Да, свободны – покрутил в руках игрушку Алексей Петрович и пошел дальше. Он прошел развалины и заметили фигуру, сидящую на коленях в грязи, подойдя поближе он увидел паренька лет 10 – ти - Эй… Ты чего тут делаешь?
Не было никакой реакции, офицер подошел ближе.
- Что с тобой? Ты ранен? – похлопал он по плечу паренька, тот поднял глаза полные слез, тонкая кожа обтягивала череп и создавалась впечатление что на Алексея Петровича смотрели два огромных полных слез черных круга – Ты по-русски понимаешь? Наверно нет… Эх-х-х-х-х.
Парень опять склонил голову.
- Я понимаю все. Вставай… Ну, не переводчика же мне тут искать. Смотри… – протянул он игрушку парню – Ты поляк, немец, еврей, кто ты?
- Мы пели от страха. Нас били, но мы продолжали петь. Ведь только это помогало окончательно не свихнуться… - прошептал парень.
- Так ты по-русски понимаешь – приподнял он парня – Ты откуда? Чего ты тут делаешь? Там кухни, одежда…
- Тут мама и сестра – показал парень на пруд, который больше напоминал огромную грязную лужу.
- Ну, все, все пошли, держи – отдал он игрушку – Тебя как зовут?
- Ицхак – вытирал слезы парень и на тонких руках виднелись наколки.
- Ух ты какое имя. А, я Алексей – протянул руку парню, русский офицер – Алексей значит защитник, так мне мама говорила.
- А, Ицхак – вытирал слезы маленький узник – Этот тот, который будет смеяться…
- Вот видишь! А ты плачешь. Хорошо смеется тот, кото смеется последним, вот скоро и будем смеяться – еще раз бросил взгляд на разрушенные крематории Алексей – Ты гуляш любишь?
- Гуляш?
- Э-э-э-э брат да ты жизни значит еще не знаешь, у нас в дивизиях лучший гуляш на всем Украинском фронте. Сам Жуков приезжает из Москве его лопать. Знаешь Жукова?
Парень закивал головой.
- Ты сам откуда?
- Мы в Минске жили – вытирала нос паренек.
- А батя твой где?
- Воевать ушел добровольцем, он библиотекарем был…
- Здорово, я например очень читать люблю, жалко сейчас немного не до этого…
- А потом? – посмотрел парень на офицера.
- А потом… Накупим после войны кучу книг, знаешь, как в домах бывают такие целые библиотеки…
- Здорово – вздохнул паренек.

*****
- Мы пели от страха. Нас били, но мы продолжали петь…- прошептал Алексей Петрович.
- Ведь только это помогало окончательно не свихнуться… - прошептал еврей.
- Папа… - подошла к отцу Марина.
- Вы совсем не изменились дядя Леша – подошел старик к офицеру.
- Зато ты изменился, отъелся – улыбнулся Алексей Петрович.
- Гуляш! – рассмеялся Ицхак.
Они обнялись
- Невеста твоя?
- Внучка – улыбнулся Ицхак
- А это мои дочь и зять. Вот на юбилей подарок мне сделали по местам боевой славы прогулку. А ты каким судьбами?
- Каждый январь сюда приезжаем, как только тут… - и Ицхак замолчал, потому что не хотел говорить слово музей.
- Да уж…
- Кстати ваша машинка до сих пор со мной – улыбнулся старик.
- Ладно, пошли расскажешь – приобнял Алексей Петрович найденыша

Ицхак что-то сказал внучке и та быстрым движением поймала руку офицера и поцеловала ее…
- Что с ней? – испугался старик.
- Сказал, что без вас не было бы ее деда…
- Пустое.
- Расскажите библиотеку то у себя дома сделали? Я как книги вижу вас вспоминаю и отца.
- Нет… Я просто всю квартиру книгами завалил и все – рассмеялся старик.
- И это правильно…

Они брели мимо бараков как десятки лет назад разговаривая о былом и настоящим. Марина и Михаил что-то обсуждали, внучка Ицхака просто смотрела под ноги и думала о том, что приди сюда этот русский позже ее и в помине не было бы…

Спасибо...

Я захожу в квартиру со средней коробкой, раздеваюсь и прохожу в комнату. На диване лежит Ларка и читает очередной дебильный глянцевый журнал. Тут был в клинике, и пока ждал приема на журнальном столике заметил GQ, давным-давно я покупал его, потом повзрослел, наверно поумнел и покупать его перестал. А тут халява, ну я его полистал. 50 страниц, а то и больше рекламы тачек, шмоток, бухла и прочей фигни. На кого это все рассчитано? Богатые не будут ковыряться в этой фигне, они просто поедут и купят, а у бедных даже на шнурки от ботинок Армани не хватит.

- Что ты все высматриваешь? – поставил я коробку на стол.
- Тенденции весенне- летнего сезона.
- Тенденция – это такой зверек, который весной просыпается?
- Тенденции моды!
- Понятно. Так тенденция, попу свою подними, я диван соберу.
- Зачем?
- Надо. Давай, давай, пространство надо.
- Я хочу полежать.
- Полежишь на сложенном диване, тенденции и на сложенном можно изучать.

Ларка нехотя поднимается, я складываю диван.
- Все ложись.
- Есть будешь?
- Позже – достаю я из пакета коробку и распечатываю ее.
- Что это?
- Это вещь!
- Игрушка? – посмотрела она на машину.
- Ха! Игрушка! Это Хотлер Трак полноприводный внедорожник.
- Саша, это машина на радиоуправлении.
- Все, не отвлекай меня…
- Где ты ее взял?
- Поменял.
- На что?
- Та твою машину – усмехнулся я.
- Я серьезно.
- У Димки взял, у него сын уже вырос, а я же Настюхины вещи и игрушки передал ему для дочери, вот он мне презентовал этот джип.
- Сколько тебе лет? – покачала она головой, пока я разбирался с пультом.
- Тебе по паЧпарту или по жизни?
- По жизни.
- Всегда 10! Слушай, дай поиграться, у меня детстве один чебурашка обгрызаный был и ружье в виде палки.
- Ой, бедный несчастный! Сирота Казанская.
- Нет, я нищета московская. Все сиди читай свои тенденции не мешай – начал я играться с джипом.

В комнату вошел кот и уселся посередине ковра, я начал ездить вокруг него, он бешено вращал глазами и крутил башкой.
- Смотри, прикольно у кота сейчас голова открутится.
- У меня уже от этого звука голова болит.
- А что ты хотела, это же джип! Кстати тут написано, что он до 70 км/ч может ездить.
- Тебе уже 40 почти, а ты все как ребенок.
- Лучше быть ребенком, чем ебанутым – снял я несколько книжек с полки и начал устанавливать их одну на другую.
- Нормальным надо быть! Серьезным.
- Нормальным? Это как? Дрочить на шмотье, на часы, понтоваться в турецких Армани в говно кафешках для дебилов и дрочить на кредитную БМВ, боясь ее поцарапать?
- А что в этом плохого?
- А что в этом хорошего?
- Стремиться, зарабатывать, покупать вещи, повышать свой статус в обществе.
- Кредитной помойкой статус повышать? Ты сейчас серьезно – вышел я из комнаты, пошел на балкон и вернулся с небольшой фанерой.
- А чем его надо повышать?
- Ой, родная – установил я фанеру на книги – За всю историю человечества было много разных ценностей. И золото и камни, и соль, и шелк, чай, в каждым веке была своя ценность. Но вот беда все проходит, а одна вещь бесценна и вечна.
- Любовь?
- Кто про что, а бабы про свое. Идея, мысль. Знаешь почему?
- Почему?!
- Вот есть два человека Цукерберг и Алекперов. Первый реально богат, даже не в плане денег, а в том плане, что у него идеи, постоянно развитие, а второй. Обвалится завтра нефть до 5 баксов и что делать будет? Дрочить. Потому что он только качать и умеет на большее мозгов нет. И все эти шмотки, тачки – это идеи инженеров, дизайнеров, которых в Раше нет. И вы просто их рабы, они вас заставляют пахать, заставляют покупать их идеи за бешенные деньги.
- А ты умный?
- Я этого не говорил. Так! Смертельный номер. Кот, готовься!
- Да уж, не гений это точно, на машинке через кота прыгаешь.

Машинка разгоняется, ловко заскакивает на фанерку и взлетает по ней, перелетая через кота.
- Есть рекорд!
- О-о-о-о-о-й!
- А где собака?
- У Насти в комнате.
- Теперь еще собаку надо положить, перелетит интересно или нет – пошел я за Джесс – Давай ложись – положил я псину рядом с котом.
- Саш?
- Что дорогая? Джесс лежи смирно, а то по башке колесами прилетит.
- Ты меня любишь?
Идиотский вопрос…
- Любишь…
- А, за что?
Когда разговор про любишь заходит, значит жди беды.
- За тайные мучения страстей, за горечь слов отраву поцелую… Нет, надо повыше сделать, а иначе нормально не полетит.
- Я серьезно.
- Да уж куда серьезнее…
- Ну за что?
- Ты не храпишь.
- И все?
- Это уже много! Так, все не отвлекай меня! Барабанная дробь… Джесс, башку ниже.
- Ты меня не любишь.
- Любишь, любишь, отъебешь забудешь… Поехали – машинка разогналась и перепрыгнула через кота и собаку – Есть! Вот это мощь я понимаю…
- Тебе совсем пофигу меня?
- Да почему пофигу то? Наоборот ты мне нужна.
- Зачем?
- В данный момент для одного дела.
- Какого дела? – оживилась Ларка.
- Ответственного. Ты не можешь рядом с собакой лечь, я через троих попробуй прыгнуть на машинке.
- Ты совсем что ли?
- Шучу я шучу.
- Я вообще-то в положении.
- В положении, это не при смерти. Да и если так подумать, все мы тут в положении… Ладно, пошел я собираться.
- Куда?
- С собакой выйду. Ты же в положении, выйти с ней не можешь.
- Мама говорит, что мне покой нужен.
- Если мама говорит! Только ты от такого покоя скоро в кому впадешь, целыми днями лежишь.
- Принеси мне мороженного…
- Полный морозильник его!
- Уже нет, я все съела.
- Вот поэтому тебе и плохо.
- Мне плохо, потому что я никому не нужна, и меня никто не любит…
- Принесу – оделся я, забрал машинку, собаку и вышел из квартиры.

В лифте я встретил соседа с сыном.
- Здорово! Чего это у тебя?
- Классная штука! Иду к школе ее тестировать.
- С тобой можно?
- Легко!
Спустя часа два возле нас уже толпились дети и взрослые мужики, обсуждая, почему эта тачка не разгоняется до заявленных 70-ти. Раздался звонок…
- Саш ты куда пропал?
- Мороженное тебе покупаю.
- Так долго?! Ты за ним в Тверь поехал?!
- Нет, просто тщательно выбираю. Сама же сказала, надо быть ответственным, серьезным.  Начну с мороженного, а там глядишь и до Армани дойду.
- Ты серьезно?
- Я же тебя люблю, вот и меняюсь.
- Даже не думала как-то…
- Все, позже перезвоню, тут продавщица подошла, я у нее проконсультируюсь какое мороженое полезнее, целую – повесил я трубку – Так, мужики еще несколько заездов, может ее облегчить как-то?! – уставился я в машинку…

Его утро начинается до ужаса просто. Он просыпается, полпятого утра и идет доить корову, кормит поросенка и кур, затем возвращается домой и готовит завтрак, пока дети спят. Когда дни проходят однообразно и буднично, многие мысли улетучиваются, эмоции разлетаются, как весенняя пыль, оставшаяся после долгой зимы. Он заваривает кофе, открывает форточку и закуривает, разглядывая улицу. Однообразный пейзаж деревенской дороги разбавляется только сменой времен года. Он вглядывается вдаль, пытаясь погрузиться в мысли, но они путаются, создавая сгусток из сбитых обрывков дел, которые предстоят сегодня.

На селе работы мало, поэтому ему приходиться цепляться за любое дело, чтобы заработать. Он и строит, и чинит машины, и косит траву, и спиливает старые деревья, и колет дрова. Он никогда никому не отказывает и не гнушается  даже самого чернового заработка. Поднять троих детей дело не просто сложное, а архисложное, особенно когда детский сад закрыли, а ближайшая школа находится в десяток километров и все это по дорогам, которые проложили еще при Сталине, а государство просто забыло. Но уныние и отчаяние не его путь и не его выбор, его путь постоянный поиск решений, постановка задач и их выполнение. Когда за стенкой  спят дети, ты просто не имеешь право на уныние и неправильные решения. Твоя жизнь уже не принадлежит тебе в полной мере, и чтобы не случилось, как бы судьба не била тебя, ты должен тащить этот воз, бремени бытия.

- Папа…- на кухню входит старшая дочь.
- Да, солнышко – отрывается от окна Иван.
- Папа! У меня там кровь пошла!
- Где?
- Папа!
- Ой, извини, понял, понял…
- Бабушка говорила, что ты мне дашь прокладки.
- Прокладки? А! Да, да…- мужик вскакивает со стула и начинает бегать по кухне и комнатам, в поисках прокладок, которые ему передала мать.
-Пап, ты чего ищешь? -  приподнимается сын с кровати
- Не важно! Спи…- Иван делает паузу – Вернее вставай, умываться и завтракать, в школу скоро…
- Папа! – просыпается маленькая дочка,  которая спрыгивает с кровати и бежит обнимать отца – Мне мама снилась! Она совсем, как настоящая была.
- Да, милая, да…- роется в ящиках мужик.
- Что ты ищешь, пап?
- Не важно, милая, иди, умывайся.
- Нет, я подскажу! Я тут вчера разбирала…
- Оно и видно… А, ты не видела такую упаковку, там пластинки, длинные такие?
- Белые?
- Да! Где они?
- Пап, ты не будешь ругаться? – сморит в пол девочка
- Ой, влетит тебе – усмехается парень, проходя мимо.
- Не буду!
- Мы кораблики с Валеркой и Валькой делали. Я на паруса их взяла. Они нужны были, да?
- Уплыли прокладки – вздохнул Иван.
- Ты сердишься?
- Нет, солнышко, просто папе отойти нужно на минут 20, вы пока завтракайте.
- Танюш? Накормишь, я побегу найду…. Ну, ты поняла…
- Папа! У меня там….
- Тань!  10 минут, даже меньше – Иван хватает фуфайку и выбегает в сени.

Он выскакивает из калитки и бежит по деревне, весенние ручьи  рассекают наст льда и снега и как кровь по венам устремляются вниз, образуя огромные лужи. Природа после зимы подобна человеку, вышедшему из комы. Кровь, как и ручьи, бурлят, мозг переполнен эмоциями, как  земля и деревья. Руки подобны веткам, которые тянутся к солнцу, слезы текут с лица, как остатки снега каплями сходят с полей и лесов. И новая жизнь бурлит и играет, вырываясь из глубины души.

- Куда бежишь, оголтелый?  - машет клюкой бабулька.
- Да, за … А, у вас нет? А, ну, да, Господи – машет рукой Иван, вспоминая, что бабке Нюре уже 87 лет.
- Чумной!
Он бежит в конец деревне к Ирине Васильевной. Подбегает к окнам и стучится.
- Ванька? – открывает окно женщина – Ты чего? Случилось что?
- Случилось, случилось, Иришка… Помоги, а?
- Проходи.
- Да нет, у тебя прокладки есть?
- Чо?
- Прокладки…
- Так, давай Витьку позову, у него спроси, чего у него в гараже есть…
- Ир, мне, женские…
- А-а-а-а!
- Дочке…
- Поняла. Сейчас, найду.
- О! Здоров! – подходит Виктор – Ты чего тут?
- Да так. Дела…
- Слышал с огороду о делах твоих, седай, покурим.
- Да мне бежать надо.
- Ой, посиди, покури…
- Да мне еще малую к матери везти, а старших в школу…
- Успеется – протянул сигарету Виктор – Ты к матери поезжай, а твоих со своими довезу.
- Спасибо…
- Измаялся весь?
- Нет! – улыбается Иван – Все хорошо.
- Весна ранняя – это хорошо, урожай годный будет.
- Да – выдохнул дым Иван.
Из избы вышла Ирина и в протянула пакет:
- Тут две пачки на долго хватит.
- Сколько с меня?
- Вань? Не позорь седины, сочтемся.
- Спасибо, побежал до своих – вскочил Иван с лавочки – Так, своих пришлю, отвезешь?
- Отвезу! Беги… - махнул рукой Виктор.
Иван, перепрыгивая, через ручьи и лужи побежал домой к детям…
- Ой, жалко – вздохнула Ирина и присела рядом с мужем  – Один с тремя…
- Ни жалеть его надо а ровняться на него. Много их ходють, человеков и лад разный у них. А он мужик. Троих тянет и не скулит как собака, что не хватает и мать еще тянет.  Давеча лежал и думал, а если бы ты преставилась? Что бы я делал?
- Что? – испуганно спросила супруга.
- Не знаю. Волком бы выл, выл, так что  леса окрестные и села огнем бы зажглись.  Да пустое все это. Вой не вой, а слезами горю не поможешь. Попил бы с неделю…Да, за хозяйство принялся – выкинул бычок Виктор.
- Родно ты мой – обняла его супруга – Любишь меня…
- Отстань, холера, не люблю тебя – смахнул слезу Виктор.
- А, что глаза мокром месте? – улыбнулась супруга.
- Потому что не люблю, а очень тебя люблю – приобнял ее  Виктор
- Пап, мам! Хватит обжиматься! Санька разлил молоко по кухне! – выскочила из терраски дочка.
- Так чего не следишь за ним, очумелая!  Утренний удой! – вскочила женщина.
- Семья… - усмехнулся Виктор.

Иван добежал до дома и забежал в дом, младшие дети уже завтракали, а старшая дочь сидела в комнате, понуро, разглядывая фотографию матери , которая стояла возле икон.

- Держи – протянул пакет Иван – Там, в общем это, тут, туда, вернее, не туда, а на нее…
- Пап, я знаю! Мне бабушка объясняла!
- Хорошо. Ну, чтобы туда. Ну и все….
- Спасибо – поцеловал в щеку отца девушка и вышла.
- А, вы что, бандиты? – зашел на кухню Иван.
- Пап?  - спросила дочка
- Что?
- А ты мне купишь зайца?
- Зайца! Ну не знаю. А зачем тебе заяц?
- Я бы заботилась о нем, кормила – крутила в руках ложку кроха.
- У тебя же есть плюшевые зайцы?
- Я хочу живого!
- Живого? Живого зайца нельзя, ему  по лесам бегать надо.
- А кролика?
- Кролика…Посмотрим, милая.
- Серого! Они красивые…

После завтрака старшие дети пошли, на конец  деревни и уехали вместе с Виктором и его детьми в школу, Иван посадил в старенький Уазик младшую и повез ее к матери в соседнюю деревню. Мать никак не хотела переезжать к нему, пожилые люди прикипают к своему хозяйству и даже дом родного сына порой для них чужд, поэтому уговоры не действовали, а просьбы тем более. Ну, за то, что мать забирала дочку на день, пока Иван работал, и то было благом.  

Весь он промотался по заказам и мелкой работе. Несмотря на конец зимы, ему везло, а сегодня тем более он заработал целых две тысячи. Поставив машину, он зашел на местный рынок. Купив угощения для детей, еду и всякую хозяйственную мелочь он уже направлялся к выходу как его окликнул продавец:

- Эй! Мужик, купи кроссовки, хорошие, дешево совсем отдам!
- По чем? – подошел Иван
- 1000
У Ивана как раз осталась 1000 рублей.  
- Твои совсем рваные.
- Да-а-а-а. Ну, на клею держаться – усмехнулся  он.
- Дешево, бери…
- Ой, не знаю…
- Кроли, кроли! Породистые! – кричала бабка, Иван обернулся – По чем?
- 1000 за кроля! Шикарный кроль!
- А, серые есть? – спросил Иван
- Есть, из помета один вот серый. Но он слабоват, так что скидку в 200 рублев  сделаю, коли заберешь.
- Давай кроля, мать – протянул деньги Иван
- А, кроссовки?
- Прости, братец, как-нибудь в следующий раз, дочка просила  - спрятал под фуфайку кролика Иван.

Вернувшись домой, Иван обнаружил, что мама и все дети уже дома, он пряча кролика прошел в горенку и выпустил его там.
- Папа! – выскочили дети
- Да, милые….Мам, тут ты зачем? Я бы заехал.
- У вас останусь, тоскливо – улыбнулась бабушка
- Конечно, мам, я тебе в доме постелю, сам на печке лягу.
- Витька пришел, антенну мастырит…
- Не видел его…
- Он с обратной стороны, у сарая….
- Пап? А чего ты в горенке спрятал? – спросила дочь.
- Секрет!
- Хочу секрет!
- И я! – улыбнулся сын.
- А ты, Катюш?
- И я пап – улыбается старшая дочь.
- Заяц!  - открыл дверь в горенку Иван, на полу сидел маленький кролик
- Серенький! Папа!  - обняла Ивана дочка.
- Как заказывали.
- Степкой назовем – подбежал к кролику сын.
- Он скорее Пушистик – погладила кролика старшая дочь.
- Спасибо, пап!  - продолжала обнимать дочь отца.
- Незачто, солнышко.
- Все потратил? – улыбнулась мать
- Ага… Ну, я завтра еще заработаю.
- Пенсия пришла, помогу…Иди к Витьке, подсоби, я тут сама. Все двайте, кроля в клетку и ужинать, папа вкусного привез….- начала собирать детей бабушка.
Иван вышел из дома и подошел к сараю, там Виктор настраивал антенну….
- Вот, пришел, подсоблю чуток – поправил шапку Виктор 
- Спасибо…
- По 50? – показал на бутылку приятель
- Не-е-е-е, ты же знаешь я не очень по этому делу.
- За антенну и халтуру. Завтра в город с тобой едем.
- И чего делать надо?
- Стройка, какая та там, заработаем. Давай по 10 капель. Знаешь, до всего не понимал, как они мне все дороги – присел на снег Виктор.
- Кто?
- Семья. Спасибо тебе, на многое открыл глаза.
- Да чем? – усмехнулся Иван – Вить, ты чего?
- Ничего. По-людски живешь, а я. Много плохого делал. Мужик ты Вань, руки не опустил, борешься. Пока ты тут есть, и жизнь есть…
- Ты выпил что ли?
- Трезвый – дыхнул Виктор – Думал просто. Многие сломались,  и по меньшему поводу. А, ты…
- Витька, да я живу, как живу. Я даже не думаю особо – усмехнулся Иван и приобнял приятеля.
- Антенна, думаю, хорошо будет работать – посмотрел на Ивана, Виктор.
- Ну, и хорошо – усмехнулся Иван – А я дочке кролика купил, красивый…

Вип палата наполнена солнечным светом, прорывающимся из окна. На кровати лежит человек в очках с золотой оправой и смотрит какие-то банковские котировки.
- Вот опять углеводороды падают! Что там у них происходит…- бубнит он себе под нос.
- День добрый – послышался голос.
- Да какой к черту добрый… - мужчина хотел закончить фразу, но осекся – Вы кто такой? – сдвинул он очки на нос и оглядел незнакомца.
- Я тот с кем вы уйдете в последний путь.
- Не в какой путь я не собираюсь! Выйдете из палаты немедленно, пока я не позвал охрану.
- Выслушайте, я не займу много времени.
- Охрана! – взревел мужчина.
- Они не слышат вас и не войдут сюда – незнакомец пристально посмотрел ему в глаза и как будто сковал его волю и голос – Так лучше, куда вы уйдете, не любят шум. Теперь слушайте, скоро вы умрете. Это неизбежно. Но я послан не только сообщить вам об этом, но рассказать кое-что. За несколько часов до вашей кончины я приду к вам с одним единственным вопросом…
- Каким вопросом? – испуганно прошептал мужчина и у него выступил холодный пот.
- Он будет очень прост, но вам придется крепко подумать, перед тем как ответить на него.  Вы скажите мне, что вы хотите с собой забрать, что вам пригодиться в Раю.
- Как это? – удивился мужчина, но волнение прошло, когда он про Рай.
- Представьте, вы собираетесь в дальнее путешествие и собираете чемодан. Так же и тут. Вы скажите мне, что вы возьмете с собой.
- Я могу взять все что угодно?
- Все что угодно.
Мужчина задумался и прикрыл глаза, когда он открыл их, незнакомца уже не было.
- Глюки – выдохнул он - Чертов врач, что он прописал! Охрана!
В палату вошел молодой человек:
- Да, Сергей Петрович!
- Зову, зову… Где тебя носит?
- Вы только сейчас позвали, я сразу вошел.
- Да?! Ладно, не важно, позови мне врача!
- Сделаем – вышел из палаты охранник.
Через несколько минут появился врач.
- А, я как раз к вам собирался Сергей Петрович.
- На ловце и зверь…- буркнул мужчина – Что вы мне прописали? У меня глюки!
- Это скорее не от препаратов, мы провели исследования. Мне жаль, Сергей Петрович.
- Что вам жаль?
- Жаль, но у вас неоперабельный рак головного мозга.
- Вы в своем уме доктор!
- Мне жаль…
- И сколько?
- Месяц, плюс минус. Мы пропишем вам более сильные препараты болей не…
- Вон пошел отсюда! – оборвал мужчина врача и отвернулся к окну.

Этажом ниже персонал больницы сновал по коридору, пациенты прибывали и уходили, кто в мир, а кто в мир иной. В небольшой палате мужчина разглядывал какую-то книгу, сокрушался  и что-то помечал в блокноте.
- День добрый.
- Добрый – вздрогнул мужчина и посмотрел на странного посетителя – А как? – он показал на дверь.
- Это не важно. Мне нужно с вами поговорить.
- Конечно. Только давайте недолго, у меня тут  - постучал он по книге – Не важно. Что вы хотели?
- Я пришел сообщить вам, что вы скоро умрете. Но перед смертью…
- Позвольте! Мне врачи сказали, что операция пройдет штатно! Почему я вам должен верить? Кто вы такой вообще?
-  Дело не в вере, дело в истине!
- Истина…- усмехнулся мужчина – Вот тут тоже коллега про истину заливает – потряс он книгой – Бездарь!
- Дослушайте и продолжите наслаждаться трудами, описанными в этой книге.
- Трудами? Это лженаучный бред! Но, в любом случае, я слушаю вас, давайте быстрее говорите, что хотели и распрощаемся.
- За несколько часов до вашей кончины я приду к вам, и вы ответите мне вопрос. Он прост, не бойтесь. Просто подумайте хорошо подумайте за это время. Что вы хотите забрать с собой в Рай?
- Ха! Давайте не будем тянуть, и тратить ваше и мое время, я вам сейчас ответить. Ничего! Потому что ни смерти, ни Рая не будет!
- Я понял вас, но все же подумайте. У вас еще есть время.
- Нет у меня времени на бред!
- Всего хорошего – незнакомец исчез.
Мужчина зажмурился и помотал головой.
- Ой! Задремал что ли – протер он глаза.
На следующий день, на обходе врач объяснил ему, что не так все просто оказалось и есть соложения, но операцию надо все равно делать, но в ее исход, возможно, будет не совсем положительным. Мужчина выслушала врача и задумался.

Больница живет своей жизнью, в одном крыле рождаются, в другом умирают, бытие воплоти. Бытие в одном отдельно взятом здании. В палате лежит мужчина средних лет и смотрит в окно, смотрит, как наступает очередной день.
- Доброе утро!
Мужчина резко поворачивается.
- Кто вы? Не заметил, как вы вошли.
- Я не входил. У меня к вам разговор.
- Еще один? Что-то много с утра разговоров.
- Поверьте, он важен для вас.
- Врач уже провел один важный разговор. Спасибо!
- Вам значит, уже сообщили эту новость.
- «Обрадовали!» - рассмеялся мужчина – Как там?! Плохая и хорошая новость, надеюсь, теперь будет хорошая.
- Возможно. За несколько часов до вашей смерти я приду к вам и задам вопрос, на которой вам нужно будет дать ответ.
- Надеюсь не о смысле жизни? – улыбнулся мужчина.
- Нет. Вопрос будет прост. Что вы хотите с собой забрать в Рай?
- О как! Рай. Никогда не подумал бы, что достоин. Новость конечно приятная, но может меня тут оставить? – продолжал улыбаться мужчина.
- Это невозможно. Просто подумайте, что вы хотите с собой забрать.
- Тут не один ж/д состав уйдет, чтобы все собрать – продолжал хохмить мужчина.
- Подумайте, пока есть время – исчез незнакомец.
Мужчина вздохнул и опять задумался, глядя в окно.

Спустя месяц первый человек уже в изнеможении от болезни  лежит при смерти. Его глаза не излучают уже былой яркости, а сил нет, даже на то чтобы поднять руку.
- Добрый вечер – услышал он голос
- Это вы…- прохрипел он, еле открывая глаза.
- Я надеюсь, вы подумали. Слушайте вопрос: Что вы хотите забрать с собой в Рай?
- Я, я…- прохрипел мужчина – Не знаю…
- Время – был неумолим незнакомец.
- Хочу забрать с собой все что заработал, хочу свое состояние, свои дома, хочу жить так же богато  и там… Ведь даже там нужны деньги! – скривился в улыбке умирающий.
- Это окончательный ответ и точная просьба?
- Да!
- Пусть будет так, вечность вы будете жить, так как просите!
- Да так жить можно, хоть сто веков – прохрипел мужчина.

Незнакомец исчез и появился этажом ниже у второго человека, который лежал на операционном столе, врачи суетились, но операция явно шла не по плану, на мгновение все замерло, и мужчина открыл глаза, увидя перед собой незнакомца.
- Добрый вечер.
- Как? – испуганно спросил мужчина, лежа с огромным разрезом в области груди.
- Я пришел задать вопрос. Что вы хотите с собой забрать в Рай?
- Это невозможно!
- Что вы хотите забрать с собой?
- Я, я… не думал, что так… нет, я думал, но. Дайте минутку.
- Нет времени!
- Мои труды, изыскания, работы. Я хочу продолжать эти поиски, хочу найти ответы на многие вопросы. Но мне нужно время, много времени! Я не могу умереть, пока не получу ответы, это эти идиоты тупые живут  не понятно как. Я человек науки, я умный и не могу тратить время на пустяки, а мне его отмерили очень мало.
- Ответ понятен и просьба понятна.  Пусть будет так, вечность вы будете жить, так как просите!
- Я вам не верю, но так и сто веков можно жить… - мужчина не договорил и провалился в наркоз, операция продолжилась, а незнакомец подошел дальше.

В палате умирает третий мужчина, боль сменяется легкостью, и он даже может иногда приоткрыть глаза.
- Добрый вечер.
- Как расписанию – вздохнул умирающий.
- Я пришел задать вопрос. Что вы хотите забрать с собой в Рай?
- А поезд с вагонами для просьб и ответов пригнали? – попытался улыбнуться мужчина, но скривился от боли.
- Нет времени.
- А сказали, что любой ответ примите и забрать можно что угодно.
- Есть время на ответ и просьбы.
- Хорошо – выдохнул мужчина – Слушайте ответ. Я хочу забрать с собой в Рай тепло рук моей матери и ее взгляд. Я хочу забрать смех моих детей и их первые шаги. Хочу забрать туда наставления моего отца и мудрость стариков. Я хочу забрать туда свой первый поцелуй. Хочу забрать нежность моей жены, ее голос, ее дыхание по утрам и запах ее волос. Хочу забрать туда все свои горести и радости, которые были у меня. Хочу забрать крепкие рукопожатие своих друзей, которые никогда не предавали меня. Хочу забрать рассвет и закат, зимнюю стужу и шелест листьев под ногами по осени. Хочу забрать запах весенней травы и летний зной. Хочу забрать даже грядки с дачи и ругань моей тещи. Хочу забрать шум моря, который я услышал первый раз и обомлел. Хочу забрать лай моей собаки и ее слюни на моей щеке, когда она встречала меня с работы и лизала меня. Хочу забрать тишину рек и бескрайность полей, шум лесов и направления дорог. Хочу забрать людей хороших и плохих, добрых и не очень. Хочу забрать всю полноту голубого неба и яркого солнца. Хочу забрать воздух, пронизанный малиновым звоном колоколов, возвещаюх о вечерней. Запах свежеиспеченного хлеба с ароматным  маслом поутру, который мне подает жена.  Хочу забрать тот мир, который окружал меня, в котором я дышал и жил!
- Пусть будет так, вечность вы будете жить, так как просите!
Незнакомец исчез

Что такое вечность в размерах вселенной? Песчинка на огромном пляже. Прошло сто лет, и незнакомец появился на пороге особняка первого человека. Тот сидел на огромной мраморной лестнице, обняв голову руками.
- День добрый
- Ты!
- Прошла вечность и я пришел узнать, как вам живется в Раю?
- Рай? Ты наврал мне! Какой это Рай? Деньги, деньги, деньги… кругом эти чертовы деньги. У меня в голове даже звон монет. Я чувствую только запах денег, нет других запахов! А этот чертов дом? Я же заперт тут, я могу только в другой дом уехать! А на черта они мне без людей? Господи…Господи…- запинался мужчина – Мне поговорить даже не с кем. Я разговариваю с облигациями, фьючерсами, сводками с бирж, с акциями. Это не даже не Рай, это даже не жизнь, это Ад! Понимаешь ты?
- Рай – это то, что окружает тебя. Ты же сам сказал, что ты хочешь в Раю. Вот ты и получил свой собственный Рай. И ты добавил: Так можно жить сто веков. Поэтому наслаждайся еще сто веков
- Нет – ринулся мужчина, но незнакомец уже исчез.

Незнакомец появился в кабинете второго мужчины, он сидел, закрыв глаза, волосы были всклочены, а руки дрожали.
- День добрый.
- Вы?
- Прошла вечность. Как поживаете в Раю, нашли истину?
- Какая истина? Какой Рай? Это сумасшедший дом. Эти гребаные цифры и мысли сведут меня. Чем больше я занимаюсь изысканиями, тем более все запутаннее все становится. Ни логики, ничего! Это Ад. В голове полный хаос, я света белого не вижу. Ну, ладно я пришел к чему-то, так нет же, я,  по-моему, вообще откатился назад. Это не Рай!
- А вы думали в Раю ответы на все вопросы? Рай – это вы и то, что внутри вас. Рай – умение замечать малейшие детали, которые и делают вас счастливым, не спешить. Но у вас есть сто веков, ведь вы сами сказали. Поэтому дерзайте.
- Нет, нет, нет – замотал головой мужчина, но незнакомец исчез.

Он появился у третьего мужчины, тот сидел на берегу реки и смотрел на речку, улыбаясь. Где-то вдалеке слышались детские голоса и ругань местных жителей. Незнакомец причел рядом.
- Добрый вечер. Вечность прошла.
- Наверно – улыбнулся мужчина.
- Как вам живется в Раю?
- Как в Раю! Но вот с грядками, я маху дал – рассмеялся он
- Вы не говорили, что хотите иметь такой Рай сто веков. Век прошел и вы свободны.
- А, можно мне еще сто веков?
- Можно. А как же грядки? – улыбнулся незнакомец.- Как раз сто веков и понадобиться чтобы все тещины грядки прополоть и полить – рассмеялся мужчина.

Ресторана пансионата больше напоминал заводскую столовую, правда, тщательно декорированную какими-то панелями под старину на которые за каким хреном повесили золотые канделябры. Складывалось впечатление, что дизайнер сего помещения был местным бомжом который материал собирал со всех помоек, и что находил сразу же прибивал на стену. Огромные несуразные люстры чередовались с обычными светильниками в стиле Брежневский застой. В общем, Новиков сдох бы от зависти, если бы попал в такое место.

- Дюже красиво! – осмотрелся дед Ляксей.
- Молчи лучше грусть – вздохнул Станислав Николаевич – Не могли стулья хотя бы заменить.
- А, чего? Мяганькие…- пощупал сидушку дед Ляксей- Все лучше табурета.
- Ну, да, кому и кобыла невеста – начал осматриваться по сторонам в поисках знакомых дам пенсионер.
- А? Да… Кобыла важна в хозяйстве – буркнул дед Ляксей – Вот давеча у прошлом лете, в соседнем селе у Гришки трактор издох, а пахать надо? Так чего ты думаешь, кобыла и спасла посевную!
- Так, еще раз! Никаких сел, кобыл и Гришек! Ты офицер в отставке, который путешествует. Понял?
- Понял – кивнул дед Ляксей – А про трактор Володькин можно историю, там такое было…
- И про трактор не надо. Все! Подтянись, вон они идут – толкнул Ляксея, Станислав Николаевич.
-Ой, просто Ален Делоны. Здравствуйте, еще раз -  улыбнулась Варвара Сергеевна.
- Никакие мы не бидоны, я Ляксей, а он Станислав. Забыли уже? – обидчиво буркнул дед Ляксей.
- Что, простите?
- Шутит он так! Рады снова видеть вас – показал на столик Станислав Николаевич дамам, а Ляксею показал кулак.
- Извините, что припозднились – улыбнулась Галина Петровна – Все никак не могли наряды подобрать, не часто по ресторанам то ходим.
- Ну, это дело поправимое – улыбнулся Станислав Николаевич, помогая дамам присесть за стол – Ляксей, помоги Галине Петровне.
- Чо? – не понимал старик
- Стул отодвинь…
- А, она не может? – не понимал дедок что от него хочет товарищ.
- Стул отодовининь-ь-ь-ь – сквозь зубы процедил пенсионер.
- Ладно…- пожал плечами дед Ляксей и отодвинул стул.
- Спасибо, вы очень галантный, прямо джентльмен – улыбнулась женщина.
- Ляксей я!  Никакой я не джебельмен…
- И с чувством юмора все в порядке – рассмеялась она.
- Мы на минуточку, вы пока меню сегодняшнее посмотрите – извинился Станислав Николаевич.
- Слушай, мы с тобой договорились, ты ведешь себя нормально, я тебе крышу в твоей избушке ставлю! Хватит уже чушь пороть! – отвел он деда Ляксея в сторону.
- А, чего они обзываются постоянно?
- Леш, ты пойми, если ты не знаешь какие-то слова, это не значит, что они ругательные. Не знаешь, как ответить, просто молчи. Хорошо?
- Как скажешь, мне все эти игры вообще до свинячьего хвоста!
- Вот и славно, все, пошли за стол.

Старики сели за стол. Деду Ляксею явно не нравилось, что приятель его постоянно одергивает, но он не хотел с ним спорить, так как понимал что Станислав Николаевич намного больше его знает, и памятуя о словах отца, который всегда говорил что умных людей надо слушать просто предпочитал соглашаться.
- Выбрали что-нибудь?
- Да. Тут, правда, все диетическое… - вздохнула Галина.
- Ну, в здоровом теле здоровый дух! – усмехнулся Станислав Николаевич – Ляксей выбирай, чего сидишь.
Дед  Ляксей начал вчитываться в название блюд, которые предлагали на ужин, от обилия различных овощей у него начало неприятно крутить в животе, он тщетно рылся и искал хоть какую-нибудь мягкую котлету, но санаторий был оздоровительным, и мясо давали только на обед и то в не очень приглядном виде.
- Все выбрали?
Женщины кивнули и озвучили пару салатов, запеканки и чай. Дед Ляксей же продолжал тупить в буквы.
- Леш, чего застыл? Дамы ждут, пошли, принесем, тут самообслуживание.
- Я думаю…
- Чего тут думать? Все диетическое.
- Вот и я про шо! Я в сортах сена не разбираюсь – с грустью сказал дед Ляксей – Корову бы мою сюда…
- У вас корова есть? – удивилась Галина Петровна.
-  У меня…- дед Ляксей не успел сказать, как его дернул за рукав Станислав Николаевич.
- Ничего у него нет! Мечта детства свое подсобное хозяйство иметь. Пошли по дороге к раздаче выберешь.
- Стас, я все понимаю, но я с такой жратвой помру раньше, чем они меня отсюда турнут! – ныл дед Ляксей – Я, в самом деле, не корова этот силос жевать, хоть бы каша какая была. Пойду я в номер, а? Там сальце, соленые огурчики. А ты без меня тут.
- Ты можешь просто спокойно посидеть? Ну, неудобно так, понимаешь? Возьми салатик какой-нибудь, морс.
- Меня с него пучит!
- Сок возьми.
- Я самогонки хочу!
- И я хочу, но тут спиртное не разливают. Тут же оздоровительный пансионат, а не ол инклюзив.
- А, чо это такое?
- Ну, это, когда все бухло бесплатное в любом количестве и еда любая.
- Пездишь! – удивился дед Ляксей.
- Правда.
- Прямо любое, любое бухло? И сколько хочешь? – вкрадчиво спрашивал дед Ляксей.
- Говорю же, да.
- И где же такой Рай?
- В Турции, Египте, много где…
- Египте? Пездишь! Они же нищие, СССР почитай их 50 годов кормил…
- В Египте, я там был….
- Да-а-а-а – вздохнул дед Ляксей – Век живи, век не знай, что у них теперь там бухло и еда бесплатная, а у нас трава вместо еды – осмотрел шведскую линию дед Ляксей.
- Хватит причитать, бери уже что-нибудь и пошли, помоги с подносами.

Дама огромных размеров, стоящая на линии, подсказывала постояльцам пансионата, что можно взять из того, где есть хоть какой-то вкус. Фартук, чепчик, свекольные губы все было из мира еще до перестроечного, но глаза улыбались и, она была очень отзывчива, хотя поначалу дед Ляксей насторожился и буркнул:
- Ну, и хлеборезка у нее, небось, сама все мясо стрескала!  
- Ничего так, выдающиеся формы – улыбнулся Станислав Николаевич.
- Тьфу ты, бес, кто про что, вшивый про баню. Дочка…- обратился дед Ляксей к женщине, ей явно польстило такое обращение, поэтому она сразу прониклась к деду.
- Слушаю вас?
- А чо у вас из мяса есть, только чтобы мяганько, а то у меня зубов совсем нема?
- Леш, хватит уже всему пансионату сообщать про свои зубы – шепнул ему на ухо Станислав Николаевич.
- А, мне от людей скрывать неча, пущай знают!
- На ужин мяса у нас нет. Но есть голубцы овощные хорошие, они как будто с мясом – пояснила женщина.
- Это как?
- У нас очень хороший повар, он листы капусты вываривает в мясном бульоне, а начинку уже делает из морковки, лука и кабачков.
- А мясо из бульона сам, небось, рубает? – прищурился дед Ляксей – Ладно, дайте понухать!
Вся очередь посмотрела на деда Ляксея. Женщина положила на тарелку один голубец и протянула старику, он понюхал.
- Ну, запах есть. Ладно, лож…А вот это что?
- Это баклажаны с овощной заправкой.
- Кто?
- Баклажаны.
- Чего это такое?
- Вы не знаете, что такое баклажаны? Такие вытянутые, темные – показала руками форму овоща, женщина.
- Гнилые кабачки что ли?
- Леша, прекрати – прошипел Станислав Николаевич, достал смартфон, открыл ссылку в Интернете и ткнул телефон деду в лицо.
- Синенькие что ли? Так и говорили бы, а то баклажаны какие то!
- Ну, долго там? – послышался голос недовольного постояльца.
Дед  Ляксей, не обращая внимания на возмущение продолжал допрос раздатчицы.
- А, это что?
- Овощное рагу с фасолью.
- Это, что то вроде гороха?
- Да – улыбнулась продавщица.
- А без него можно? Или выковырять его  как-нибудь, а? Дочка, у меня с него таки газы, таки газы, что топор вешай. Давеча, на прошлой неделе, бабунов натрескались с Санычем, так думал, у дома крышу сорвет. Старая у меня крыша дочка в хате – вздохнул дед Ляксей.
- Старый, ты пока там выбираешь, сто раз помрешь – продолжал наезжать голос из конца очереди.
Дед Ляксей повернулся и вгляделся в хвост очереди:
- Да не успеваю помереть, такие засранцы как ты, нетерпеливые, вперед в могилу проскакивают. Уже почитай 30 годов проскакивают без очереди.  
Очередь рассмеялась, мужик замолчал.
- Ладно дочка, давай мне пару голубцов, синеньких и сок какой-нибудь, только не очень кислый, а то у меня и так морда сморщена.

Старики взяли подносы, и пошли к дамам.
- Ну, что ты опять цирк устраиваешь? Про газы, зубы, про крышу опять эту чертову.
- А, чего? Чего думаю, то и говорю.
- Ляксей, ты пойми не всегда надо говорить, что думаешь. Не в том мы уже возрасте, мудрее быть надо – пояснял Станислав Николаевич.
- Как раз наоборот, поздно нам уже кривляться, в нашем возрасте только и остается говорить что думаешь – вздохнул дед Ляксей.
- Может ты и прав – задумался Николаевич.

Старики подошли к столу и расставили тарелки, затем присели за стол.
- Приятного аппетита – сказал Станислав Николаевич.
Женщины поблагодарили, дед Ляксей продолжал принюхиваться к голубцам.
- Леш?
- А! Да. Приятного аппетита…
Пенсионеры начали вкушать ужин, дед же Алексей, попробовав баклажаны, скривил лицо.
- Что такое? – спросила Галина Петровна.
- Не соленое!
- Правильно, тут же еще бессолевая диета! – улыбнулась женщина.
- Это как?
- Когда в еду не добавляют соль, очищаются сосуды, соль вредна.
- То, что это бес  придумал, однозначно – вздохнул старик – Это же едать невозможно!
- Ляксей ешь и не выступай… - ковырял овощной салат Станислав Николаевич.

Дед Ляксей посидел минут пять и потом встал из-за стола.
- Ты куда?
- До ветру!
- Куда переспросила? – Варвара Сергеевна.
- В мужскую комнату он – пояснил Станислав Николаевич.
- Не, я до ветру, мы в луксе живем, мне комнаты не нужны - пошел в сторону выхода из ресторана дед Ляксей.
Выйдя в вестибюль, он направился  к стойке размещения.
- Мысс, как пройти в наш лукс ? Приятель потерялся, а я не могу его найти.
Женщина улыбнулась, узнав в лице деда Ляксея, одного из двух приятелей.
- Заблудились?
Старик кивнул.
- Миш! – окликнула она подносчика багажа, который  к вечеру уже еле стоял на ногах – Проводи деда до номера.
- Ключи у вас есть?
- Неа, они у приятеля остались.
- Понятно – достала она второй комплект ключей – На, проводишь и откроешь дверь, ключи потом принесешь.
- Яволь – икнул Михаил.
Администратор посмотрела на них еще раз, сообразив, что ключи лучше отдать трезвому деду, нежели Михаилу, она их протянула старику:
- Возьмите потом сами занесете.
- Да, я в номер на минутку, забыл причесаться.
Женщина удивленно посмотрела на лысину старика, но ничего не ответила. Придерживая Михаила, дед Ляксей вошел в лифт.
- И как у нас? – спросил Михаил.
- Не знаю. Не то все. Еда – одни овощи, соли нет.
- Это да! Зато как здоровье прет!

Они вышли из лифта и направились к люксу, старик открыл дверь, Михаил остался в дверях, опираясь на косяк двери.
- Спасибо, свободен…
- А, на чай-ай? – икнул Михаил
- Ну, да – Ляксей полез в карман, достал платок развернул его, и взял купюру в 100 рублей.
И тут зоркий глаз алкаша Михаила заметил бутыль самогона на столе, его взгляд тут же стал, как у орла, а слюна потекла и упала каплей на ковролин.
- Держи – протянул деньги дед Ляксей.
- Не-е-е-е- как змея прошипел Михаил – Хочу то! – показал он на бутыль.
- А, рубильник не треснет?
- Вообще-то в пансионате алкоголь запрещен, и я буду вынужден доложить администрации
- Слышь! Павлик с мороза – взял его за шиворот старик – Только пикни, и я тебя на всю жизнь закодирую – показал увесистый кулак дед Ляксей.
- Понял, дед, понял, ну плесни полкружечки, будь человеком, давно настоящего самогона не едал.
- Ладно, черт с тобой – убрал в карман деньги дед Ляксей, втолкнув Михаила в номер, он закрыл дверь. Подошел к бутылке и налил полстакана самогона. Затем достал соленый огурец – На, держи.
- А ты?
- Я успею еще…- дед Ляксей ловко снял пиджак, долил немного самогона в грелку, просунул ее под рубашку, затем обратно накинул пиджак, достал из мешка коробок с солью и посмотрел на Михаила, у того были глаза блаженного, который Христа встретил - Живой?
- Откуда ты говоришь дед?
- С Калужской области.
- Все! Переезжаю в Калужскую область – хрустел огурцом Михаил – Нектар! Что там какие-то виски, как Господь душу пригрел.
- Пошли…А, то меня в розыск объявят – вышел из номера дед Ляксей.
Он довел уже совсем раскисшего Михаила до стойки размещения, прислони его и  отдал ключи администратору.
- Что это с ним? – спросила женщина.
- Устал! – пояснил дед Ляксей и отправился в ресторан.
- В Калужскую область уеду…- бурчал себе под нос Михаил.

Народ постепенно дожевывал свой ужин и покидал сие прекрасное место. Дед Ляксей подошел к столику.
- Где тебя носит? Я уже два раза в туалет бегал! Думал, плохо тебе стало – волновался Станислав Николаевич.
- Все хорошо – присел за стол дед Ляксей, достав из кармана спичечный коробок. Он открыл его, взял щепотку соли и начал салить свои баклажаны и голубцы – Ну, вот теперь дело!
Женщины в удивлении переглянулись.
- Ты за солью что ли ходил?
- Да! – жевал баклажан дед Ляксей.
- Не перестаю тебе удивляться!
Дед Ляксей хитро осмотрел всех собравшихся.
- Стас, а как тут пустые стаканы раздобыть?
- Тебе зачем?
- Ну…- показал на живот дед Ляксей.
- Со всем с ума старый сошел! Хочешь, чтобы нас турнули из пансионата?
- При такой кормежки, самому текать отсюда хочется.
- Простите, а что у вас там? – спросила Варвара Сергеевна.
- То, без чего ни одна нормальная трапеза не обходится.
- Алкоголь? – испуганно спросила Галина Петровна
- Лучше!
Женщины задумались…
- Самогон!
- Боже мой, но тут же категорически запрещено.
- Ляксей завязывай – пригрозил старику пальцем Станислав Николаевич.
- Так, мы еще даже по одной не развязали, как можно завязать?
- Алексей!  
- Я почитай уже восьмой десяток Алексей, не могу я рамках, как пес на цепи жить, до этого не жил и тут не собираюсь – вздохнул Ляксей – Не хотите, как хотите.
- А, чего, Галь, может немного попробуем? – улыбнулась Варвара Сергеевна – Пятый день тут на процедурах, а здоровье только хуже и есть дико хочется, ночи не спим.
- А, давай! – махнула рукой Галина – Натуральная же?
- Ха! – усмехнулся дед Ляксей.
- Я за стаканами – встал из-за стола Станислав Николаевич.
- Вы прямо змей искуситель! – улыбнулась Галина.
- Ляксей я, а не змей – обидчиво буркнул старик.
Женщины лишь улыбнулись.
- А можно у вас соли одолжить? – спросила Варвара.
- Конечно! Пожалуйста.

Станислав Николаевич добыл стаканы, дед Ляксей из-под стола налил по пол стакана самогонки. Пенсионеры, как школьники на выпускном которые первый раз пробуют алкоголь в тайне от родителей, переглянулись и чокнулись под столом. Что стар, что млад…
- Ну, за знакомство! – сказал Николаевич
- Ух-х-х-х – брызнули слезы из глаз у женщин.
- Хороша, да? – улыбнулся дед Ляксей и закусил голубцом.
- Да не то слово! Я тут почти неделю терапию прохожу для улучшения памяти, а после пол стакана этого, даже логарифмы из школьной программы вспомнила – улыбнулась Варвара Сергеевна.
- А у меня, кажется, бок наконец-то отпустило – вздохнула Галина.
- Еще по одной?
- Легко! – улыбнулись женщины.

Они выпили еще по не многу и под общий смех через полчаса закончили ужин, оставшиеся посетители ресторана в недоумении смотрели на четверых пенсионеров, не понимая, чего им так весело? Потому что такая еда и вообще атмосфера, априори не могла навивать веселье. Тебя пичкают таблетками, присоединяют к тебе различные приборы, постоянно говорят о болезнях и кормят травой. Это не лечение, когда человек не счастлив. Как минута свободы заменяет килограмм сметаны, так и хорошее настроение заменяет все лечение на свете.
Четверка теперь уже единомышленников вышла из ресторана и остановилась посередине вестибюля.
- Что же, спасибо за приятный вечер – сказала Варвара Сергеевна.
- Вы нас уже покидаете? – спросил Станислав Николаевич.
- Да пора наверно уже, завтра опять эти процедуры.
- Жаль…
- А у нас еще сало есть, огурчики соленые, грибочки…  Домашние – вздохнул дед Ляксей, который кинул эту фразу как бы невзначай.
- Ой, искуситель – усмехнулась Галина Петровна.
- А, чо? Я так просто сказал, мало ли…
- По пятьдесят еще, под грибочки? – подмигнул Станислав Николаевич.
- Ну как тут откажешься!

Они поднялись в номер и накрыли не хитрый стол, чтобы наконец-то нормально поужинать.
- Господи! Вы как знали куда едете – улыбнулась Галина Петровна.
- Это все Ляксей у нас, хозяйственный, все свое всегда при нем
- Да, чо, я….- засмущался старик.
- Не скромничай! На таких стоит и будет стоять русская земля – поднял рюмку Станислав Сергеевич – Но первый тост прости, все-таки за дам.
- Да, чего, я…- бубнил себе под нос, все так же смущаясь, старик.
- В этом не очень замечательном месте нас свела судьба, вас – красивых женщин, и нас – запасливых мужчин, так выпьем за то чтобы ваша красота была вечной всегда и заставляла нас совершать подвиги ради вас двигаясь вперед!
- Да, полно вам, Станислав Сергеевич, седьмой десяток уже…- засмущались женщины.
- Я этого не слышал, вам всегда 18!
- Ой, льстец!

Они сидели и разговаривали о жизни, политике, пенсиях, болезнях, о всем том что коснется каждого из нас, тех из нас кто доживет до преклонного возраста. Жизнь -  скоротечная река и главное чтобы она не попала в своем конце в затор, а вытекла в море душ, наполняя все вокруг глубоким смыслом и радостью от прожитого.
- Ну, а теперь Ляксей давай за тебя. На таких как ты держится русская земля. Такие как ты души этой страны, которые мы, к сожалению теряем.
- Да, не надо, Стас…
- Надо, надо…- наперебой заговорили женщины.
- За вас, Алексей…

Наступила пауза, все задумались. Женщины думали о своей Рязанской области, бескрайних полях на которых хаживал Есенин, дед Ляксей вспоминал свою Калужскую область по которой уже начал скучать, Станислав Николаевич вспоминал Сибирские морозы, когда в молодости мотался туда в командировку…
- Улетай на крыльях ветра Ты в край родной, родная песня наша…- протянула Варвара
- Туда, где мы тебя свободно пели, где было так привольно нам с тобою….- подхватила Галина
На пансионат упала ночь, и тишину разрезали лишь женские голоса, разнося песнь половецких дев по Рязанскому краю.