nefyodoff

Если одна из дорог жизни приведёт вас в Род-Айленд, вы услышите местное предание о некой Мерси Браун. Согласно городской легенде, эта женщина была похоронена в 1892 году, а после смерти уморила свою семью.

В то время в Европе и Америке кипела целая истерия на тему вампиризма. Много люди погибали от загадочной хвори. Болели целыми семьями. Ни с того ни с сего они начинали чахнуть один за другим: слабели, теряли вес, кожа бледнела, глаза западали, на губах то и дело выступала кровь. Кладбища разрастались в геометрической прогрессии. В те годы эту болезнь называли чахоткой и ничего толком о ней не знали.

Семейство Браун были фермерами в Эксетере, Род-Айленд. Глава семьи Джордж сначала похоронил жену Мэри, умершую от загадочной болезни. Через неделю таким же образом умерла его старшая дочь Олив.

Родственники и соседи грешили на нечистую силу и готовились к новым похоронам. Следующим заболел самый младший в семье, сын Эдвин. Коренастый энергичный парень работал в местной лавке и внезапно стал сохнуть на глазах. Врач диагностировал скоротечную чахотку, что в то время была одной из самых распространённых болезней Новой Англии, в большинстве случаев заканчивавшейся смертью больного.

В страхе потерять сына, Джордж на все сбережения отправил Эдвина в штат Колорадо, где горный воздух должен был ослабить болезнь. В 1891 году Эдвин вернулся в Эксетер. Болезнь прогрессировала, и он приехал домой умирать. Примерно в то же время Мерси начала страдать от «галопирующей» чахотки.

Через несколько месяцев она умерла. Мерси Браун похоронили 17 января 1892 года.

После похорон младшей дочери, Эдвин стал совсем плох. Джордж уже похоронил жену и обеих дочерей, а вскоре должен был похоронить и единственного сына. Горе сводило его с ума. В местные тем временем шептались, что за Браунами охотится никто иной, как вампир. Правда в то время это слово не использовали.

Бытовало поверье, что излечиться от «вампирской болезни» можно, если отыскать вампира днём в его могиле, вырезать и сжечь его сердце, а затем либо съесть золу, либо выпить, размешав в воде. Подозрение пало на похороненных членов семьи Браун.

Первым раскопали могилу Мэри Браун. Её тело практически истлело. Ясное дело, не вампир. Затем выкопали гроб старшей дочери Олив. Та же история. Следом разрыли могилу младшей дочери Мерси. Её тело лежало во влажной земле около двух месяцев, но не истлело. Её светлые волосы отросли, её ногти стали длинными, скрюченными и толстыми. В гроб её клали на спину со скрещенными на груди руками, а теперь она лежала на боку с руками у головы.

Это убедило жителей Эксетера, что Мерси и была вампиром, убивавшим семью Браун. Одни говорили, что она симулировала болезнь, чтобы отвести от себя подозрения, другие — что она заболела, когда уехал брат, а нападать на отца она побоялась.

Фермеры вырезали её сердце, сожгли его и добавили пепел в лекарство Эдвина. После этого Мерси больше не выходила из могилы, но проверенное веками противоядие Эдвину не помогло. Спустя два месяца младший Браун умер. Его хоронили в заколоченном осиновом гробу обитым железными полосами, с колом-крестом в сердце. На всякий случай.

Джордж Браун, похоронив последнего ребёнка и оставшись один, погрузил пожитки в фургон, заколотил свой дом и уехал. Никто не знал, куда именно, и что с ним потом стало. Он исчез.

В XVIII-XIX веках из-за повальной пандемии чахотки, иными словами туберкулёза, вера в вампиров и упырей была сильна как никогда, особенно в Восточном Коннектикуте и Род-Айленде. История семьи Браун далеко не единственный задокументированный случай, но один из самых известных.

О Браунах писали местные газеты, а в архивах Брэма Стокера в последствие были найдены вырезки из этих газет, которые он использовал в работе над «Дракулой». Стоит ли говорить, что после открытия палочки Коха, возбудителя туберкулёза, вампирская истерия постепенно сошла на нет.

Весной 2020 года власти Мурманска объявили, что откроют Кольскую сверхглубокую для туристов. Это самая глубокая горная выработка в мире. А ещё говорят, что это «колодец в ад». Я б сходил.

Находится скважина в 15 км к востоку от посёлка Никель и в 12 км к западу от города Заполярный. Бурили её с перерывами с 1970 по 1991 год и остановились на глубине 12 262 метра. После целой серии аварий скважину закрыли в 1994 году.

Всё бы ничего, если бы Кольская сверхглубокая не стала ядром городской легенды о «колодце в ад».

В интернете легенда ходит как минимум с 1997 года, а в 1989 году даже попала в эфир американской телекомпании Trinity Broadcasting Network. Правда их источником был репортаж в финской газете, опубликованный 1 апреля.

Согласно легенде, рабочие наткнулись на некие пустоты, когда глубина достигла 14,5 км. Бурильщики спустили в пустоты микрофоны, работавшие при чрезвычайно высоких температурах, и различные датчики. Аппаратура зафиксировала жар в 1100°C, а микрофоны — человеческие крики. Пресса окрестила их «глас из преисподней».

Легенду, кстати, опровергли почти сразу и очень простым фактом: для акустических исследований скважин используют сейсмоприёмники, которые записывают волновую картину упругих колебаний, а не звук. Да и глубина скважины до сих пор составляет всего 12 км, а не 14,5 км, а зафиксированная температура составила 212°C. В общем, нестыковки по всем фронтам, но кого это когда останавливало, да?

Одна из самых ранних городских легенд о Кольской сверхглубокой ходила ещё около 1987 года. В ней речь шла уже о неком демоне, выбравшемся из-под земли через скважину.

Легенда получила второе дыхание в 1995 году, когда в глубине скважины случился взрыв, причину которого так и не установили. Вот что по этому поводу говорил академик Губерман, руководивший бурением:

«Когда меня расспрашивают об этой загадочной истории, я не знаю, что ответить. С одной стороны, рассказы про „демона“ — чушь собачья. С другой стороны, как честный учёный, я не могу сказать, что знаю, что же именно у нас произошло. Действительно был зафиксирован очень странный шум, потом был взрыв… Спустя несколько дней ничего подобного на той же глубине не обнаружилось».

P.S. А легенда, кстати, жива и популярна. В этом году ужастик «Кольская сверхглубокая» вышел, причём Милена Радулович, исполняя главную роль, была уверена, что сюжет основан на реальных событиях. По крайней мере так говорит интернет.

31 октября 1589 года жители немецкого Бедбурга праздновали не только Хэллоуин, но и казнь «бедбургского оборотня».

Во второй половине XVI века в округе городка Будбург начал пропадать скот: одни животные исчезали без следа, других находили разорванными в клочья. Даже от крупных коров оставались рога да копыта, буквально.

Вскоре начали пропадать дети. Затем женщины, часто беременные. Спустя ещё время напасть добралась и до мужчин. Найденные останки ужасали.

Убийства продолжались, а горожане всерьёз считали их сверхъестественной карой. Они молились днями и ночами, и никак не могли выйти на след исчадия. Сперва подозрения пали на волчью стаю неподалёку. Но полное её истребление никак не прекратило исчезновения.

Предания об «оборотне из Бедбурга» содержат много подробных описаний его зверств. Как и положено, многие из них никак не согласуются с человеческими возможностями.

Одни аргументировали это тем, что Петер Штумпп (так звали оборотня) и впрямь был сверхчеловеком. Другие же объяснили нестыковки тем, что у страха глаза велики. Горожане столько натерпелись от земляка, что в их глазах он действительно превратился в демона.

Но, вероятнее всего, никакой чертовщины не было: «бедбургским оборотнем» оказался психически больной человек, прослывший среди земляков примерным семьянином и прилежным фермером.

Когда его удалось выследить и поймать, он был арестован и затем предстал перед судом. Там он с удовольствием описал все свои зверства. Он также рассказал, что в 12 лет Сатана подарил ему пояс из волчьей шкуры. Штумпп был твёрдо убеждён, что надевая его, обретал силу, у него появлялись клыки и когти, вырастала шерсть.

В конце концов «оборотня из Бедбурга» приговорили к пыткам и жестокой казни — было решено, что убийца должен на себе испытать хотя бы часть той боли, которую причинил своим жертвам.

P.S. кстати, есть мнение, что именно история бедбургского оборотня легла в основу сказки о Красной шапочке. Такие дела.

Бывает такое, что некоторые вещи в жизни однажды случившись, ни с того ни с сего всплывают в памяти спустя какое-то время. Как будто жизнь отправляет подсознанию черновик на редактуру, а оно потом даёт тебе ознакомиться с итогом.

Дело было на четвёртом курсе, когда во всю кипела работа над курсачами. По давно сложившейся традиции я не распределял работу над ним равномерно, а откладывал на максимально большой срок. Сами понимаете, есть дела и поважнее: посмотреть пару сезонов сериала залпом, потусить с друзьями, перепройти в очередной раз второго ассасина. В общем, не до курсача было.

А вот когда до предзащиты остаётся всего ничего, скажем, неделя, наконец появляется мотивация хотя бы ознакомиться с темой проекта. Ну и понеслось: оптовая закупка энергетиками, литры кофе, объективные причины для недосыпа.

Жил я в двадцати километрах от места учёбы, и чтобы успевать к первой паре просыпаться приходилось не позже шести часов утра. В ночь предзащиты я засиделся слишком до поздна, на сон оставалось 2-3 часа, а я такой человек, что мне проще просто не засыпать, чем потом заставить себя хотя бы открыть глаза.

Собственно, так я и сделал. Зато в кои-то веки успел позавтракать, без спешки умыться, ещё и спокойно дойти до остановки, а не бежать как обычно. И вот стою я на остановке, потягивая кофе из термокружки, а до автобуса ещё минут пять. Потихоньку подтягиваются другие студенты, работяги, бабульки. Наконец по левую руку мелькает белая крыша автобуса.

Утренние рейсы начинаются с семи утра, их целых три за полчаса. И за три года совсем перестаёт удивлять тот факт, что все три автобуса проезжают мимо, не снижая скорость. Моя остановка последняя на пути в город и к этому моменту автобусы уже слишком переполнены.

Кого-то в итоге забирают знакомые на машине, потому как по пути. Кто-то вызывает себе такси, кто-то ловит попутку. Самые терпеливые и безденежные в итоге надеются на удачу и ждут маршрутку, которая, надо сказать, тоже редко оставляет свободными пару-тройку мест.

В этот раз мне повезло, и я успел влезть в салон раньше остальных. Как говорится, хочешь жить, умей вертеться. Ехать мне было до конечной, потому я занял место в самом конце, еле протиснувшись с огромным рюкзаком и тубусом с чертежами. Благополучно проигнорировав недовольные вздохи, плюхнулся у заднего окна, сложил на коленях пожитки и в полудрёме стал слушать музыку.

Тем временем, сидевшая напротив меня старушка, явно напряглась. Она плотнее прижалась к спинке кресла, с трудом отрывала от меня взгляд на долю секунды, чтобы переглянуться с остальными пассажирами, которые её игнорировали. То и дело она поправляла лямки своей сумки, также лежавшей на коленях, подтягивала узелок платка под подбородком, чесала нос и много ещё чего делала. Как будто никак не могла найти, чем занять руки.

Периодически разлепляя веки, я ловил на себе её взгляд, который она тут же отводила, но всё равно искоса поглядывала на меня. Когда кто-то выходил на своей остановке, она провожала его взглядом, как будто переживающим и непонимающим.

Наконец, приехав на конечную, я подождал, пока четыре оставшихся пассажира, включая старушку, выйдут, а затем и сам, взяв в охапку своё барахло, вышел вслед за ними. Уже на улице я лениво натянул на спину рюкзак, взял подмышку тубус, переключил трек в плеере и сонно зашаркал к подземному переходу.

Глаза сами собой закрывались, на грани сознания слышался шёпот, мол, да забей, присядь, приляг, отдохни, учёба не волк, за тобой не побежит. А я, стоит сказать, в общем-то и не против был, но моя совесть пинками и толчками гнала на пару. Только на пути к переходу я вдруг понял, что за последние три дня поспал часа четыре, уставшие и высохшие глаза молили меня наконец-то снять контактные линзы, а сухой привкус кофе во рту агитировал меня осушить хоть ближайшую лужу.

Но даже в таком почти бессознательном состоянии пофигизма меня напрягли частые глухие шажки за спиной. Было в них что-то... угрожающее. И только я об этом подумал, как мой локоть подцепила изогнутая ручка зонта, и потянула меня так сильно, что меня развернуло на пятке. Голова даже чуть закружилась от такого разворота.

— Вот, полюбуйтесь, на этого наркомана. Каково? Ни стыда, ни совести не осталось! Гнилое поколение, хоть бы постеснялся, ирод! Ещё б прям в маршрутке свою дурь раскурил, мразота ты этакая. Тебя что, для этого родители рожали? Тебя для этого господь в мир послал, а? Да как же тебе не стыдно, падлюка, кто тебя только таким воспитал! Это всё от смартафонов этих ваших и интырнета! — Это ругалась на меня та самая старушка, что сидела напротив. А я в этот момент не понимал, действительно ли движение её губ запаздывает по отношению к голосу, или это мне так мозг так намекает, что зря я всё-таки не поспал те 2-3 часа.

Она ещё много чего говорила, вворачивала очень оригинальные конструкции, но моё сознание в тот момент решило, что всё это можно просто скипнуть до момента, когда к нам лениво подошёл то ли охранник вокзала, то ли полицейский с местного поста.

По виду он был такой же сонный как и я, но на порядок более уставший. Не знаю, сколько именно он провёл без сна, однако на его фоне я выглядел ещё бодрячком. Зевая, он слушал старушкины возгласы, молча кивал ей, угукал, чуть морщил брови, когда старушка уже почти срывалась на крик. Когда она наконец запыхалась и замолчала, он оглядел меня с ног до головы и спросил:

— Студент?

Я кивнул.

— Диплом или курсовая?

— Курсач, — говорю, — диплом весной начнётся.

— Где учишься?

— В технаре, — указываю я на шестиэтажное здание по ту сторону подземного перехода.

Всё это время старушка комично смотрела то на меня, то на него, явно не понимая, почему меня до сих пор не повязали.

— А чего глаза такие опухшие? — Спрашивает.

— Близорукость, линзы ношу. Не снимал долго, ну и за компом по ночам с курсачом сижу. Высохли, устали, всё такое.

То ли охранник, то ли полицейский несколько раз кивнул, и, зевая, махнул рукой.

— Ладно, иди давай. И это... для глаз капли купи, а то такими темпами без глаз ваще останешься.

На том и разошлись.

Уже спускаясь в переход, я как будто слышал немые возгласы старушки, по крайней мере мне это очень ярко представлялось, а затем уже до слуха донеслись очень громкие возмущения бойкой старушки:

— Как это так, иди давай? Да что же это делается-то, а? Да как же так можно-то, а? Ты что, окаянный, его отпустил? Он же наркоман! Он тебе врёт в глаза и не краснеет, а ты ему и поверил? Да кто ж вас таких на службу-то набирает! Вот в наше время...

— В ваше время и курсачей таких, наверно, не было, раз по ночам не спать не пришлось. Идите, Нина Пална, вас на рынке уже заждались. Господи, каждый раз одно и тоже...

А дальше я уже слышал, но не слушал.

2 июля 2020 года

г. Санкт-Петербург

Воскресенье

Идём мы по Лиговскому, пьём кофе и болтаем обо всём и ни о чём. Навстречу нам — два подростка на великах. С моднявыми причесонами, в куртках на пару размеров больше, в опасно узких джинсах и огромных кроссовках.

В глазах у них огонь, по жилам их растекается эйфория, а высокие голоса фонят восхищением. Увидев нас, говорят:

— Извините, а вы случайно не знаменитость?

— Пока нет, — говорю. — А что?

— Да просто вы туда идёте, а там уже все: Моргенштерн, ну и другие.

— А-а, понятно. А кто это?

А дальше по улице и правда были все: Моргенштерн... ну и другие.

Понедельник

Сижу на работе, строчу заготовки для контент-плана. Жужжит телефон. Смотрю, а там Юля Чаглуш приветствует. Поговорили обо всём и ни о чём. Говорит, книга вот готова, ещё много всего на подходе да и, говорит, нашли её интересные люди и зовут в почти культовый уже проект. Как, говорит, твои дела, что нового?

— Ну, хорошо, — отвечаю. — Кофе вот купил, пью. А из нового, сироп другой добавил.

А сам сижу думаю: как так выходит, что люди сами её находят? Надо бы взять пару уроков.

Вторник

Боюсь показаться банальным, но снова сижу я на работе, и тут жужжит телефон. Не удержался, посмотрел, а там давняя подруга салютует. Поболтали, обсудили дела-делишки.

Подруга: Я поэзию пока оставила, осваиваю прозу, и прям моё. В сборник прошла, представляешь? Скоро релиз)

Я: Круто же. А что за текст? Дай прочесть, любопытно)

Подруга: Хорошо, чуть погодя пришлю, подредачу только, косметически)

Я: Лады, жду)

Подруга: У тебя-то как с этим дела? Дописал книгу, издался где-нибудь?

Я: ...

Я: Даже пол книги не дописал, не то что не издался...

А потом сижу такой, смотрю на монитор рабочего компа, оглядываюсь. Вон сидит фикрайтерка в творческом кризисе, рядом — бывший художник, а чуть поодаль пустует до вечерней смены кресло солистки музыкальной группы с образованием видеооператора.

Смотрю я на это кладбище затухающих талантов и думаю: Сила хочет мне что-то сказать. Причём настолько в лоб, что недалеко и до звездюлей.

3 июня 2020 года

г. Санкт-Петербург

Основной сюжет

Приятное продолжение

— Вы задумывались когда-нибудь, какая сейчас эпоха?

— В каком смысле?

— Ну, вот есть же золотой век поэзии, серебряный… А сейчас какой?

— Ой, не знаю. Атомный или ядерный.

— А мне кажется, цифровой. Сейчас все поэты и писатели живут в онлайн-режиме и всё такое.

— Если продолжать традицию, то век сегодня платиновый.

— Не, ребят, на дворе эпоха фанфиков.

(с) из беседы после загруженного дня на «Русских Рифмах».

Сразу оговорюсь, имеется в виду массовая культура, а не андеграунд, который так любят представители современной интеллигенции.

Посудите сами, в театре всё ещё отдают предпочтения классическим пьесам Гоголя и Чехова, киноиндустрия пестрит всяческими ремейками, сиквелами, приквелами, вбоквелами кинолент, что произвели в своё время фурор; комиксы регулярно перезапускают свои вселенные, создавая фанфики на самих себя, а издательства вбухивают бабло в межавторские и авторские, в «переосмысления» классических сюжетов либо в книги по мотивам успешных сериалов и фильмов.

А всё почему? А всё потому, что на этом легче всего срубить деньжат.

Ведь на «Ревизора» или «Вишнёвый сад» гарантировано придут люди, возводящие классическую литературу в культ поклонения. А современную драматургию такие граждане считают «пошлой», «либеральной», а то и «экстремисткой». И каждый режиссёр трактует одну и ту же пьесу иначе: кто-то старается осовременить вечное произведение, придать ему новизны и сделать более злободневным, а кто-то находит в них то, чего не было вовсе, или привносит что-то, чего там быть не могло.

С точки зрения окупаемости картин киноделы считают правильным вложиться в сиквелы «Звёздных войн», «Чужого», «Хищника», «Терминатора», «Бегущего по лезвию», чем пустить в мировой прокат «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». Ведь зачем платить гонорары и рисковать с оригинальной и новой лентой, если можно загнать в кинозалы уже сформировавшуюся фанбазу былых франшиз, надавив на чувство ностальгии?

Тоже касается и экранизаций и адаптаций книг и комиксов. Зачем тратиться на дебютный сценарий, который может не выстрелить, если есть «Гарри Поттер»? А ведь, по сути, киноадаптации это тот же фанфик, и хорошо, если он выверенный и сделан с душой. Вот только в большинстве своём, особенно в последнее время, с экранов на нас выливает полный шлак.

Хотите пример? Ремейк «Робокопа», «Лига справедливости», сиквел «Тихоокеанского рубежа», «Терминатор 3» (А ещё «Генезис»), «Золотой компас», «Хроники Нарнии» (последние три фильма), экранизации книг Минаева (хотя тут и к первоисточнику вопросы есть) и многие другие. И самое обидное, что по большей части «пипл хавает».

В конце концов, зачем придумывать новых персонажей, новые истории, новые конфликты, когда у нас уже есть всеми любимые Бэтмен и Человек-паук? Не подумайте, я обожаю Бэтмена, я вырос на мультике про Человека-паука, но разве вы не устали от бесконечный переиначиваний биографий? Инициативы «Ultimate» у Марвел и «New-52» освежили образы, осовременили и подарили нам более взрослые истории, но это стало началом конца.

Акулы комикс-индустрии, не желая расставаться с персонажами, раз за разом воскрешают их из мёртвых, обесценивая их развитие, их роль, их жертвы, а когда сами начинают путаться в перепитиях сюжетов, просто обнуляют события и начинают по новой. Их можно понять, они ходят делать своё дело и не голодать, но каждый такой ход уничтожает персонажей и их наследие.

Что до литературы, то не знаю, как дела идут на западе, но у нас — плачевно. Большие издатели не хотят искать новый великий роман, они хотят зарабатывать на «Сталкере» и «Вселенной Метро». Им не нужны новые «Толстой», «Достоевский» и «Гоголь», им нужны малограммотные литературные негры, которые будут выдавать по несколько романов в год, жить на гроши и продавать с потрохами все права на свои труды.

Всех их можно понять. Средства массовой коммуникации увеличили поток информации и контента, и каждому сегменту массовой культуры нужно конкурировать с другими, чтобы оставаться на плаву. Для этого им нужно собирать большие кассы, и минимизировать затраты.

Но, знаете, это самый простой путь. Ведь есть множество примеров того, как оригинальные идеи выстреливают и затмевают собой прибыльные проекты. Маленькие издательства издают оригинальные книги малыми тиражами и вкладываются в развитие каждого проекта, комикс-издательства создают свежие образы, вписывающиеся в современность, самобытные режиссёры снимают картины для себя, вкладывают в них душу и в результате создают шедевры, а современные писатели всё больше становятся самостоятельными, и чаще игнорируют предложения издательств, оставляя себе свободу творчества.

Мы живём в эпоху фанфиков, раз за разом воспроизводя идеи наших предков, надеясь повторить их успех и сорвать большой куш, но часто лишь делаем вторичный контент, отстающий в качестве. Мы все этим грешим, в той или иной мере, и мой цикл «Нечистая сила» тому доказательство.

Я ведь и сам люблю почитывать комиксы, какое-то время зачитывался книгами серии «Метро», ходил в кино на вышеуказанные фильмы и бывал в тетре на «Женитьбе» Гоголя. И многое из этого мне нравилось, потому что есть очень стоящие вещи. Так почему же я против? Потому что этих фанфиков становится слишком много, а хочется чего-то нового и самобытного.

Ни в коем случае я не хочу сказать, что нам не нужны экранизации, не нужны межавторские серии, не нужны комиксы и классика театрального репертуара. Я лишь хочу сказать, что нам не стоит концентрировать на всём этом внимание.

Да, пьесы классиков хороши, они оригинальны, они выверены. Да, Бэтмен и Человек-паук классные персонажи. Да, «Робокоп» и «Терминатор» хорошие фильмы с хорошими концепциями. Да, «Вселенная Метро 2033» это интересная вселенная, не смотря на весь хейт и критику. Вот только их время уже прошло, а мы всё никак не отключим аппараты жизнеобеспечения.

Проблема в том, что в погоне за деньгами мы забываем о том, что ценность любой истории в её финале. Все жертвы супергероев становятся бессмысленными, если они воскресают через пару выпусков. Вся идея фильма перестаёт работать, если из серии в серию будет повторяться один и тот же конфликт с одними и теми же переменными. Вся суть пьес размывается от бесконечных трактовок, а интересная внутренняя мифология книги, теряя белые пятна на своей карте, со временем становится неинтересной.

Нам нужны «фанфики», для разнообразия, для культурного процесса, но они ни в коем случае не должны занимать первые позиции. Они должны существовать как дополнение, как размышление на тему, как ответ на вопрос «А что, если?..».

Меня успокаивает только то, что рано или поздно всё заканчивается. В какой-то момент наша лихорадящая культура перерастёт этот этап и определится с вектором пути, которого необходимо держаться. И тогда начнётся новый Ренессанс, появятся новые Великие. Может быть, завтра, а может — через год или десять, но это непременно произойдёт.

6 июля 2018г.