igles

Я обещал рассказать про свои приключения в клинической инфекционной больнице имени Боткина, как я вообще туда попал и чего там хорошего увидел.

Часть первая, медицинская.

(Те, кого интересует только Боткина изнутри, могут её пропустить)

Началось всё с того, что прошлым летом приключился со мной мой первый подагрический приступ. Во время отдыха на даче друга заболела нога, я подумал, что это очередное обострение обычного для меня реактивного артрита, но время шло, а боль не проходила. Снимки, анализы, странная реакция участкового терапевта (он у нас вообще замечательный тип, частичный ковид-диссидент, нелюбитель ходить по вызовам и просто удивительный человек по прозвищу Менгеле), и, как итог, поставленный диагноз и назначенная терапия. Купировать острые приступы рекомендовалось колхицином, который мне смогла добыть мама, по внезапному совпадению бывшая в это время на отдыхе в Турции, где и купила хорошие, по отзывам, таблетки в красненькой такой пачке. Колхицин успешно помог купировать пару обострений подагры с тех пор, чем прекрасно себя зарекомендовал, а я стал уверенным в том, что по ощущениям отличаю реактивно-ревматоидный артрит от подагры.

Чем они на пару коварно и воспользовались. В минувшую субботу почувствовал я сильную боль в ноге, в основании большого пальца. Боль усилилась к воскресенью, и я был уверен, что это таки она, подагра. В этой связи начал принимать колхицин, строго руководствуясь инструкцией — две таблетки по 0,5 мг сразу, потом раз в час по 0,5-1,5 мг до полного исчезновения боли, но не более 8 мг в сутки. Повторный приём возможен только через трое суток. Нога не спешила проходить, и поэтому я впитал все шестнадцать таблеток суточной нормы, принимая обычно по две в час. Скоротав таким образом вечер воскресенья, параллельно собрав офигенский деревянный паззл с тигром, я лёг спать, предвкушая рабочий понедельник.

Утро понедельника началось не с кофе. Сильно прихватило живот, начались частые, примерно раз-два в час, позывы в туалет, где, к счастью, приходилось сидеть недолго. По ощущениям, организм покидало что-то вроде воды даже, настолько, простите за подробности, жидкое. При этом, кружилась голова и имелась слабая тошнота.

Вообще, колхицин — это алкалоид растительного происхождения, то есть, если говорить, сильно упрощая, растительный яд, подавляющий деление клеток на метафазе (странно как-то упростил, да?). То есть, яд-то яд, но в малых дозах от отравит нас несмертельно, зато отключив некоторые нежелательные в данный момент процессы. В описании говорится, что значительное улучшение состояния отмечают 75% больных, а побочку могут словить 80%. Не самая выгодная лотерея.

Ну и, видимо, эти побочки я и словил, они все перечислены в описании лекарства. Понадеявшись, что смогу за день отлежаться, я отпросился на работе, взяв день за свой счёт, попросил жену развести регидрона и погрузился в восстановительный, как я надеялся, сон. К середине дня стало получше, я даже смог поесть немного пельменей, когда плохо, могу есть только их или куриный бульон. Головокружение уменьшилось, позывы в туалет тоже немного — до одного в час, и я, понадеявшись, что кризис миновал, лёг спать, предвкушая рабочий вторник.

Зря.

Проснулся сильно раньше будильника от желания посетить туалет. По пути отметил сильные тошноту и головокружение. На втором круге тошнота перешла в рвоту. И вот тут, как и в прошлый раз восемь лет назад, в голове зажглась лампочка: сам не вывезу.

Небольшое отступление. Возможно, кто-то в этом месте может спросить, а почему я не воспользовался затычкой лоперамидом? Таковым отвечу: данное противодиарейное средство на самом деле действенное, я с ним хорошо знаком, но применяю только тогда, когда диарея вызвана грубым нарушением диеты (я — старый гастритник) и мне надо срочно куда-то перемещаться. В случаях, когда организм стремиться выполоскать объективно вредное вещество, не надо ему мешать. Однако, надо позаботиться о восстановлении электролитов.

Чем я и пытался заниматься, потребляя весь понедельник регидрон мелкими глоточками (чтоб не спровоцировать рвоту), но, как видим, этого не хватило. Вообще, чем опасно обезвоживание (насколько я это понимаю, если не прав — поправьте): диарея вымывает вместе с водой разные соли; потребляя только чистую воду, мы перекашиваем водно-солевой баланс в сторону уменьшения концентрации электролитов, и в какой-то момент рубеж пройден, организм зачем-то включает ещё и рвоту, усиливая обезвоживание и потерю солей и препятствуя их восстановлению через приём того же регидрона. И всё, с этого момента вам самим дома не отлежаться, не выбраться. Если тут не вызвать скорую, в лучшем случае вам её вызовут родственники, когда вы будете судорожным, бледным и без сознания. В худшем скорая вам уже не понадобится.

В общем, я понял, что сам не вывезу, поэтому вызвал скорую. Я прекрасно помнил, как в прошлую мою госпитализацию в ту же Боткинскую больницу врач выговаривал всем протянувшим с вызовом пациентам, мол, если сутки полощет — повод вызывать скоряк, нечего тянуть, врачам труднее будет вас откачивать. Сотрудники скорой же, видимо, имеют чуть другое мнение. Приехавшая на вызов бригада состояла из крупного санитара и некрупной женщины-фельдшера, устало выслушавшей меня и, вздохнув, спросившей: «И что вы хотите от скорой?»

Аккумулятор в мою машину поставить, а то он зарядился, а вернуть на место руки не доходят, блин. Что хочу, что хочу. Не сдохнуть хочу, я — маленький напуганный байкер под центнер весом, фонтанирующий в две стороны дальше, чем вижу, мне всего тридцать пять годиков и очень хочется, чтобы было и тридцать шесть, и так далее по списку, я не разбираюсь в медицине, не знаю, насколько плохо обстоят дела, потому и прибёг к помощи специалистов в надежде на их знания и опыт. Я очень уважаю медиков, кстати, и всегда веду себя как очень послушный пациент. Иногда от этого огребаю (потом как-нибудь, может, расскажу, почему участкового терапевта мы с женой зовём Менгеле), но всё равно не спорю, они — специалисты с образованием, а я-то всего несколько часов научпоповских видосов посмотрел и пару десятков научпоповских статей на пикабу прочитал. Я сейчас без иронии и сарказма, я всегда уважаю специалистов в любой области.

Фельдшер сказала, что не видит больших проблем с гематобалансом у меня сейчас, но рекомендует таки госпитализацию, ибо возможен энтероколит (воспаление кишок), что на фоне моего хронического гастрита, видимо, не есть хорошо. И несколько раз спросила, готов ли я к госпитализации. Таким, знаете, тоном, мол, мы же знаем, что не готовы и хотите, чтобы скорая дала вам волшебную таблетку, и вообще, могли бы потерпеть и вызвать участкового для начала, а не дёргать скоряк по пустякам. Да, хотим волшебную таблетку, конечно же, все хотят, чтобы вжух — и щастье, но её нет. Потому врачи, докторы, милые докторы! Мы вас уважаем, хоть и треплем нервы иногда. Но честно уважаем. Пусть не та бабка, к которой вы ездили перед нами и которой нужно общение, а не медпомощь, но мы. Нас достаточно. Я своего рода доктор для компьютеров, у нас тоже встречается публика, которой надо не столько помощь, сколько попиздеть, или те, кому все должны, но я предпочитаю относиться ко всем юзерам, даже к таким вредным, как в первую очередь нуждающимся в моей помощи, ибо никто кроме нас не спасёт их об глюков и багов. Так и вы — никто кроме вас не защитит нас от болезней и микробов. Не общайтесь с пациентами презрительно и через губу, пожалуйста, они вас и правда любят и ценят. Пусть и не все.

Так вот, в итоге, фельдшер, видя мою полную покорность, предложила госпитализацию и, услышав, что я намерен причинить им минимум неудобств, решила передать меня для транспорта в неотложку. Тут небольшая справка: в нашей стране есть два вида выездной медпомощи: скорая и неотложная, вторая менее срочная и специализируется на менее опасных случаях. В том числе, занимается транспортировкой в стационар тех, кого бригада скорой помощи сочла находящимися в состоянии не особо угрожающем жизни.

Бригада СМП убыла, я остался ждать транспорт НМП, жена собрала вещи, я прилёг подремать. Выступил обильный холодный пот, голова кружилась, уснуть было трудно, как при сильном бодуне. В какой-то момент из ненадёжных объятий морфея меня вырвал звонок на телефон от начальника, которого я просил перезвонить для рассказа о том, что и второй день я гашусь и вообще еду в больницу. Я вскочил, чтобы ответить, и меня внезапно скрутила резкая судорога, свело мышцы ноги, было адово больно, казалось, кости трещат от мышечных усилий, потом подключились межрёберные мышцы. Я упал обратно на кровать, по словам жены, бледнея при этом. Говорить было трудно, речь была невнятной, начальник меня с трудом понимал. Это была очень сложная пара минут.

Спустя ещё какое-то время прибыла неотложка. Между визитами экипажей прошло примерно три часа. Они мне позвонили на телефон и сказали, что машина у подъезда, пора спускаться. Вещи были собраны, я надел верхнюю одежду и вышел к лифту. Машина неотложной медицинской помощи ждала меня на придомовой стоянке, фельдшером был добродушный седой дедушка в маске, этакий Айболит, очень вежливый. Проследил за моей погрузкой в кузов, проверил надёжность фиксации моей тушки ремнями безопасности в кресле и удалился в кабину к водителю.

Чот какой-то жуткий длиннопост получается, я смотрю. Извините, я всегда был велеречив =/

Ну так вот, примерно в этом состоянии по пути в больницу я, листая пикабу, и наткнулся на пост про отдачу рыбов, где оставил коммент, попавший в пост про коммент. Ну и всё завертелось.

Часть вторая, приключенческая.

Неотложка привезла меня в больницу имени Боткина. Помню, тут на пикабу был пост с фотками оттуда примерно полгода назад, и были те, кто кричал, что фотки — фейк, больница новая. Специально для них срываю покровы: в городе внезапно две больницы имени Боткина.Одна новая, на Пискарёвском проспекте, и вот там всё светло и красиво, обустроено по последнему слову техники. А вторая — на своём старом историческом месте, на Миргородской, дом 3. И вот там немножко трэш. Старая больница представляет собой комплекс строений, выполненных в разное время в разных архитектурных стилях, но даже самые новые из зданий нуждаются в косметическом ремонте как минимум. И старая больница до сих пор функционирует, принимая пациентов. Как старый, но не бесполезный вояка, уже пора на пенсию, но сил на последнее сражение ещё есть.

Меня доставили в помещение приёмного покоя, я в одиночестве сидел на той самой кушетке, на которой сидел восемь лет назад в свою первую «ходку» сюда. Оформление, как и тогда, тянулось медленно, я не знаю, чем это вызвано, потому претензий к персоналу не имею, наверняка есть объективные причины тому, что паузы между их визитами ко мне были столь длительны.

На стене висит письмо от главврача, к сожалению, не сфоткал. Мол, извините, отнеситесь толерантно к состоянию корпуса, он стар, но мы лечим, как можем.

Входы в приёмные покои снаружи выглядят, как стальные двери в кирпичной стене и делятся на мужские и женские. На то есть причины. Например, так выглядит туалет ( о котором сразу сообщают).

Это вот вид от стола медсестры, рядом с которым стоят две кушетки для вновь прибывших. Для желающих испражняться в уединении — немножко ад. По коридору в середине постоянно кто-то ходит, и вас от него отделяет только вон та полузакрашенная стеклянная панель. Если присесть на унитаз, вас почти не будет видно, только макушку, но от этого ощущение укромности не приходит. Я всё понимаю, пациенты зачастую прибывают в состоянии, близком к обморочному, я не ругаюсь на ситуацию. Я просто сообщаю, как это некомфортно, хоть и в этом есть необходимость.

В приёмном покое берут анализ крови из пальца и, пардон, мазок из выхлопа. Да, тычут палкой с ваткой в самое сакральное и нет, это не зашквар, ауешники, идите обратно под шконку. Прям вот тут, в приёмном покое, стесняться некого, всем одинаково херово. В моём случае, ещё и не было никого, так что это осталось нашей с медсестрой тайной. Сейчас ещё и берут мазок на корону, нет, не той же палкой, другой, одна для горла, одна для ноздри. Медсестрой была тётушка к пятидесяти, в облачении которой не было ни элемента от медформы. Цветастые кофты и шали отсылали к буйству китайской рыночной одежды начала девяностых. Дама заполнила документы, взяла анализы и велела ждать врача.

Во время ожидания я, вельми смущаясь, воспользовался фаянсом, а также потом робко попросил воды. Мне принесли пластиковый стаканчик с водой, предупредив, что пить надо мелкими глотками. Но, во-первых, я сам это знал, во-вторых, мне ещё та, усталая фельдшер скорой вколола что-то противоблевальное (цито-что-то-там), и я не ощущал тошноту вот уже с час как.

Пришёл врач, тоже седой и добрый дедушка. Выслушал, записал, велел ждать. Уточнил в очередной раз, согласен ли я на госпитализацию — ну а зачем я сюда приехал-то? Всё уже, назад дороги нет. Посмеялся моему объяснению, что я-то согласен, но лучше по возможности отпустить меня домой как можно скорее, ибо я храплю, как трактор и на вторую ночь меня придут душить всем отделением. Вернулся, когда были готовы анализы крови (через час, даже больше), сказал, что таки придётся воспользоваться их пансионом — кровь слишком густая, сам дома я не выгребу. То есть, обезвоживание перевалило за отметку опасного.

Ещё немного ожидания, приходит сопровождающий на отделение. С ним мы дожидаемся водителя, который, выяснив, какая из трёх машин на ходу, везёт нас по территории в «Газели», которую уже пора бы пристрелить. Вот фотка бокового окна:

Чтоб стекло держалось. Стекло между водительской кабиной и кузовом держалось на щепочке, натурально выломанном где-то сучке, прямо с корой. У всех трёх «Газелей», пасшихся у приёмного покоя, вкручены передние буксировочные уши.

Когда я тут был в прошлый раз, меня доставила бригада в рамках ДМС, в комфортабельном медицинском «Mercedes-Transporter», а по территории везла такая же «Газель», с проржавевшими до улицы дверьми.

Меня отвезли в пятнадцатое, отделение кишечных инфекций. Сюда попадают все с отравлениями, например. Всё, что я пишу о внутренней кухне, касается только этого отделения, как на других — я не знаю.

На отделении сопровождающий передал меня местной даме, мы поднялись на третий этаж, звонок, домофон, и я внутри.

Кстати да. Из приёмного покоя тоже на улицу можно выйти только при наличии ключа-таблетки домофонного типа. На отделение можно попасть, позвонив в дверной звонок, чтоб тебе открыли изнутри, наверное, есть и таблетка-ключ, не видал. Внутри всегда кто-то есть и новеньких всегда доставляли после того, как позвонят.

Короткий опрос на посту медсестёр, дежурила молодая дама, самая адекватная из смен, и меня отправляют в палату.

Я был первым. В отделении вообще было только штуки три женщин с одной из палат на этот момент и ни одного мужика.

Меня начало безудержно корёжить ещё в лифте, любое «косое» движение, например, скручивание корпуса или попытка потянуться левой рукой за правое плечо вызывало жуткие судороги по всему телу, в первую очередь, между рёбер. Скособоченный, как Квазимодо, я прошёл на застеленную для меня другой медсестрой койку и растянулся на ней. Судороги отступили. Кайф...

Позже принесли капельницу. Её приносят сразу любому заехавшему, в бутыль с физраствором, по словам дежурного врача, вколоты противосудорожные, противобактериальные, солевые и витаминные компоненты. В прошлый раз ставили две капельницы, одну с антибиотиком в физрастворе, другую — с витаминками и прочим. То ли фарма шагнула вперёд, что ли, как выразился один из соседей по палате в будущем, экономия.

Сорян за фотки, некоторые из них прям на тапок и шакалы. Как мог.

Палата выглядит обшарпано, но ржавые трубы заменены на металлопласт, проложенный, впрочем, абы как.

Вентиляция прикрыта кусками какой-то плёнки.

В кране на тот момент не было горячей воды, её дали только на следующий день, в среду. Цифры на стенах — нумерация коек, девятая раньше, видимо, стояла там, где сейчас вешалки, сейчас она  — левее, видна в кадре.

Нумерация коек сквозная, в каждой палате пять коек, я занимал первую койку в третьей палате и, почему-то, был под номером пять. Нумерация нужна потому, что раз в день надо испражняться в горшок. Есть отдельное помещение — горшечная, рядом с мужским туалетом (фоток не будет). Там на полках располагаются нумерованные горшки, если горшок с вашим номером на полке — изволь выложить всё, что имеешь, в него, а не в нормальный унитаз. После чего горшок кладётся на пол, а бумаги... А бумаги нет.

Да. В самом сральном месте Петербурга нет туалетной бумаги в кабинках. Вообще. Ни в горшечной, ни в соседнем мужском туалете на три кабинки. Можно попросить на посту, где тебе помогут, но посоветуют добыть свою. А держатели бумаги в кабинках есть. Пустые. Вот такой вот сюр.

Если горшок на полу, вы можете в соседнем помещении сделать любые свои дела в нормальный унитаз, он даже будет огорожен подобием кабинки.

Восемь лет назад перегородок не было, было просто три унитаза вдоль стены.

Пруфов по отсутствию бумаги не будет, я с трудом представляю их, даже фотка пустого держателя так-то не пруф. Потому свидетели секты кота с лампой — не верьте и идите своей дорогой, сталкеры.

Если вы успели заехать до часу дня, приходит врач на обход. Спрашивает, записывает. Врачи хорошие, весь персонал хороший. При этом, надо понимать, что сервиса нет, вы тут не на курорте, вас не будут обслуживать, вам не будут угождать. Это нормально и правильно. Но некоторые медсёстры относятся при этом к больным, как к людям, а некоторые — ниочинь. Например, могут громко хабалисто обсуждать что-то друг с другом после отбоя, часа в три ночи. Наезжать на вопросы пациента о бумаге, мол, свою надо иметь, мыж не можем. Как будто пациент виноват в том, что руководство клиники не смогло выделить денег на бумагу. Наезжать на нового пациента, вночи решившего быстренько позвонить домой, рассказать, что всё в порядке, криком: «Вы что, дома с женой не наговорились?»

Справедливости ради, уточню, что из трёх смен, что я застал, таковые персонажи были лишь в одной, остальные сёстры были полны понимания и сочувствия. Потому тут ремарка для пациентов: не вымещайте негатив на персонал. То, что больница в таком состоянии, не их вина. Они наоборот, даже в таких условиях обеспечивают быт пациентам, фактически работая в горящем танке.

Обед, ужин, распорядок.

Температуру измеряют только утром, «стреляют» в лоб бесконтактным термометром.

Вот так выглядит коридор в горшечную и мужской туалет, проходит за постом медсестёр.

Вот так — пост.

Мне нужен был кипяток для чая, слева от поста стоит столик с чайником, я попытался попросить наполнить его:

— Вот у вас написано — из-под крана...

— Да-да, из под крана! Идите!

На посту как раз была хабалистая смена. Мне хотелось сказать, мол, блять, у тебя за спиной, сука, кран, можно я со своей больной ногой из этого крана наполню чайник, но мне жизненно важно было показать себя лояльным пациентом, потому я заткнулся и погрёб в туалет к крану.

Некоторые двери запираются только на стул.

Коридор со стойками под капельницы, стулом, кстати, был подпёрт процедурный кабинет.

Из тупика этого коридора виден соседний, переходящий в столовую. Раньше, восемь лет назад, пищу принимали там, там же можно было посидеть в необеденное время.

Сейчас там горит свет, висят растения, и никого нет. Прекрасная затравка для любителей писать ужастики.

Коридор, который раньше вёл в столовую.

В целом, я бы не сказал, что всё очень печально. Да, стены обшарпаны, да, горячая вода есть не всегда и нет бумаги совсем.  Но персонал делает всё, что может, лежать в целом можно. Тут вам не курорт, конечно, но тухнуть в коридоре с плесенью на стенах тоже не придётся.

Единственное, что навевает тлен, так это неистребимый, вездесущий, воцарившийся запах разбавленного водой говна... Такой, которым, знаете, пахнут все подобные места, от туалета в детском саду, до вот такого отделения. Только тут он везде. И в палатах, несмотря на висящие везде ионизаторы. Не сильный, но навязчивый.

В туалете, кстати, свет должен гореть всегда.

Что не помешало, блять, кому-то как-то выключить его на вторую ночь. Долго ли умеючи.

Стены оформлены довольно весело, но я узнал, что фотка не получилась, слишком поздно, не смотрел в галерею.

Часть третья, социальная

Можно уже не читать, самая мякотка кончилась.

Я заехал в палату первым. Мне досталась самая козырная койка, выше всех, с боковым турникетом, дальше от окна. Жена высказала сомнения, мол, у окна же веселее. Да, но нет, из окна неистово сифонит.

Сразу после обеда заехал первый сосед, жутко худой Макс. У него в принципе «какие-то постоянные проблемы с ЖКТ». Контактный, разговорчивый парень, приятный в общении, любит бумажные книги. Говорит тихо, что с его худым видом создаёт впечатление, что у него мало сил. Работает в разработке наружной рекламы. Ему я сразу поведал о том, что я храплю, как трактор, и ему разрешается толкать меня в плечо в любое время сна.

Следующим заехал парень-хохлома, расписанный партаками под Моргенштерна, с аналогичной причёской. Я так и не узнал, как его зовут. Неконтактный, возможно потому, что плохо себя чувствовал. Снискал гнев Макса за то, что паталогически не закрывал за собой дверь в палату, что в ночное время приводило к палящему лучу света из коридора, падавшего ровно на койку Макса. Хохлома имел проблемы неврологического характера, лечащий врач назначил соответствующие консультации. Четвёртым был ещё один Макс, подозревавший в своих бедах суп с курицей. Имел привычку трындеть по телефону, не выходя из палаты, это ему прощалось, ибо он имел проблемы с тошнотой даже тогда, когда всех уже отпустило, и лишнее вставание с кровати было не очень желательно. Пятым был мужик, который в туалет ходил, неся перед собой рулон бумаги торжественно, как драгоценность. Не смотря на то, что я расшарил свою пачку рулонов на всю палату — для пацанов не жалко, один срок тянем ;)

Его имени я тоже так и не узнал, но он был более общителен, чем Хохлома.

Как я и предупреждал, в первую ночь не выспался никто. Я подождал, пока все уснут, читая книгу с мобилы, потом попробовал поспать на боку, отвернувшись к стене. Как только Морфей плотно стиснул свои объятия, я получил вежливый толчок в плечо, и, обернувшись, увидел сонного Макса I. Так продолжалось всю ночь, я максимально долго читал, засыпал, храпел, был разбужен, заматывал голову верной косухой, ставил на телефон приложение, будящее звуками и вибрацией храпящего. Ничего не помогало, рано или поздно я будил храпом соседей, они будили меня. Потому что я храплю на самом деле громко, этот храп нельзя перетерпеть. Я не горжусь этим, это — боль моя и бич мой, я не езжу ночными поездами из-за него, не выкупив всё купе. В общей сложности, меня будили более пяти раз, я проспал около трёх часов за ночь.

Нет, я могу уснуть капитально. И хрен меня разбудишь. Однажды мотобрат Борода после совместного путешествия на поезде вопрошал на утро, не болит ли у меня бок, ибо он бил в него, пока я спал, чтоб я не храпел. Бок не болел, сон прерван не был. В этот раз я просто настроил себя на то, что из уважения к сопалатникам я должен спать чутко.

Просто я не считаю, что раз я могу устроиться более-менее комфортно, причиняя ущерб окружающим, я должен это делать. С большой силой приходит большая ответственность.

Потому я предложил парням следующее. Я отсыпаюсь весь день, храплю на все лады, как могу. Зато они ночью спят спокойно, а я — нет. Я давно не ходил в ночные смены, но другого пути я не видел, тем более, что на обходе тётя-врач зародила семя надежды замечанием, что в моём случае возможен уход их больницы под расписку раньше времени.

А так — минимально заезжают на пять-семь дней туда, знайте и помните. Там вас лечат комплексно и по курсам, а не денёк прокапаться. Если анализ выявит опасного агента, возможно продление на ещё неделю или две.

В итоге, я спал днём, что было сложно, постоянно кто-то чем-то будил, то обед, то ужин, то просто Максу II позвонили, то медсестра орёт. Зато ночь была моя. Правда, медсестра таки орала, этот фактор не ушёл. И новости я читал не утром скопом, как все, а ночью по мере поступления, охуевая от происходящего.

Но щас не об этом.

Часа в два ночи задумал я заварить чайку, благо, жена до этого передала чай и сахар. Правда, чай я хотел в пакетиках, но выразился невнятно, и получил пачку заварного чая. Сам виноват. Натрусив чаинок в чашку, я пошёл на пост за водой, при этом, в предыдущий раз, ещё до отбоя, я тоже заваривал чай, но то ли вода была не столь горячей, то ли ещё что, получился бледноватый отвар с плавающими по верху чаинками. В этот раз я натрусил заварки много, залил всё кипятком прям из чайника и оставил запариваться. Потом аккуратно «тусанул» ложкой, не поднимая чаинки со дна, закусил зубами кусочек сахара, потянул отвар из кружки и...

Да, там был образцовый чифир. Как надо. Такой, что вот ещё ядовитее — и проблюёшься, но в данной концентрации он противен и... притягателен тем, что сразу ловишь бодряки. Так вышло, что я в своё время чуток посидел в «Крестах», и чифир от крепкого чая отличу, и вот в кружке случайно оказалось именно то ядовитое топливо. Сон как рукой сняло, поднялось давление (старый гипертоник, умею определять скачки по самочувствию; кстати, врач в приёмном покое определил примерно моё давление просто наложением пальцев на артерию, угадал с точностью до десяти миллиметров ртутного столба), в горле застучало сердце, нахлынули воспоминания. Благодаря всему этому я протянул до шести, потом до восьми, а потом был подъём.

Парни покемарили ещё чуток, мы дождались завтрака, я настроился ждать обхода, с которого меня отпустят и... Отрубился.

Когда пришёл в себя, понял, что некоторое время уже сижу и разговариваю с врачом. Немного невпопад. Я прям чувствовал, как подгружаются модули памяти, и абсолютно не помнил момента пробуждения. Зато понимал, что ещё одну такую ночь тут не выдержу.

В итоге, всё кончилось для всех хорошо, меня выписали, правда, для этого потребовалось много времени: выписка была готова часам к трём, та медсестра из приёмного покоя неверно записала номер СНИЛС. Но в итоге, я прошествовал на свободу, оставив за спиной два дня в больнице, кипятильник, пачку чая и пачку сахара.

Кстати, совсем забыл сказать. Душ в отделении есть. Большая комната типа туалета, с ржавой ванной в углу, по периметру которой есть старая грязная шторка. Без тапок я туда залезть не рискнул. Фоток нет.

Лифт с отделения вниз.

Картина, до боли напоминающая выход из другого заведения. Стены веселее, но решётка в конце символична.

УФО, ключ у сторожа.

Больничный комплекс состоит из множества разных корпусов, построенных в разные эпохи в разном архитектурном стиле.

Корпус Ы.

Свобода.

Как же мне удалось покинуть сию юдоль скорби всего через два дня?

Всё просто. Эскулапы поверили моему связному рассказу о причинах в побочке от колхицина, плюс мои анализы это подтвердили. Были, правда, повышены лейкоциты, но это доказало то, что боль в ноге была таки реактивно-артроидного генеза, а я дурак, который не умеет их различать.

Отсюда мораль.

Не ешьте в подозрительных местах.

Мойте руки перед едой тщательно.

Если вас полощет больше суток — вызывайте скорую.

Не обращайте внимания на лёгкое презрение работников бригад СМП, они устали, им сложно. Будьте послушными пациентами.

Госпитализация — это хорошо.

Когда вы не только лишь поносите, но и блюёте дальше, чем видите, госпитализация — это отлично. Пусть вас поругают в скорой, в отделении с вами будет тем меньше хлопот, чем менее высушенным вы будете по прибытии.

Будьте здоровы, и да минёт вас чаша сия.

P.S.

Уж извините, не успел «завтра» написать, запостил на календарный день позже.

P.P.S.

Сижу дома, колю себе в бедро два раза в день антибиотики, никому не мешаю спать храпом. Разве что жене, но она привычна, плюс беруши.

Дома и стены помогают.

Краем глаза смотрел телевизор, включенный для фона, зацепился за видеоряд рекламы «Сбер-Еаптеки». Что-то задело, не сразу понял, что. На второй раз понял — таблеточки вот на этом кадре, как будто мелькали в кино и сериалах.

Быстрый гуглёж яндексёж первым результатом выдаёт интересное. И вторым. И третьим, и так до конца страницы (на второй не проверял).

Понятно, что дизайнеры взяли первую попавшуюся фотку таблеток, понятно, что наверняка в мире существуют вполне легальные, но никому не известные синие таблетки в виде скруглённого треугольника. Но вот этот вариант весьма популярнее, что говорит о том, что дед из рекламы не так-то прост =)

Ну и нет, это не реклама ни Сбера, ни Еаптеки, ни наркотиков. Это просто плоская шутка про рекламу и рекламщиков.

В Новый Год жена моя стала обладательницей винилового проигрывателя, простенького, не модно-навороченного, но всё же, потому появилось у нас постоянное желание пополнять коллекцию пластинок. Во-первых, ностальгически найти такие же, какие были в детстве, «Мелодия», Высоцкий, вот это вот всё.

А во-вторых — потихоньку приобретать какие-нибудь альбомы представителей «классического рока» в рамках наших предпочтений.

Потому на эту субботу была назначена затея: сгонять в какой-нибудь магазин винила, прикупить или пучок бэ-ушных пластинок в комиссионном отделе, или одну-две нераспакованные, оригинал или переиздание. Поиск по карте показал, что достаточно густо таких магазинов есть в центре Питера, но там как-то не понятно, насколько пафосные заведения, да и парковаться в центре весьма сложно в любое время. В то же время, на дубль-гисе обозначен магазин на «Юноне», плюс там же кроме павильонов есть открытые развалы, есть шанс встретить что-нибудь ностальгическое. Потому решено было ехать туда. Дополнительно был сагитирован друг-сосед, ибо у меня, домоседа, за неделю тачка основательно закопалась под свежий снег, а у него нет, он каждый день куда-нибудь ездит. Не то что мы, удалёнщики. Плюс сосед человек такой — за любой кипешь, ему внезапно сорваться и куда-нибудь ехать в радость. А так и в компании веселее, и баранку крутить не надо.

Короче, собрались, поехали. На месте наш друг и водитель изъявил желание перекусить, мы нашли взглядом ближайшее кафе-шавермочную и решили зайти туда.

Мы с женой — люди не голодные, с утра подкрепились дома, потому просто сели за стол, а наш друг взял себе шаверму на тарелке. Взять взял, но доесть не смог, а это — беспрецедентное событие, чтобы этот наш друг шаверму не доел. Он обычно лопнет, но на тарелке ничего не оставит. Вышли, идём на переход, он говорит негромко, мол, отвратней шавермы не едал уже давно, кура недоготовлена, соус мерзкий. И уж если наш всеядный друг такую оценку выдал, можно поверить — блюдо было весьма некачественное.

Ладно, идём, ищем павильон 426. По пути заметили открытый лоток с пластинками, стопки мокрых рваненьких местами конвертов не внушали доверие, но место мы запомнили. Пришли, куда хотели, нашли магазинчик. Внутри — ряды DVD от потолка до пола, вдоль них на полу же в больших пластиковых контейнерах выставлены пластинки. Может, там и была какая-то система в их расположении, мы таковой не нашли. Бок-о-бок стояли Битлы, Бони-Эм, Пинк Флойд и Антонов. Жена принялась рассматривать пластинку за пластинкой, пытаясь найти желаемое, ибо из-за природной стеснительности не желала отвлекать продавца вопросами, я принялся скучать. После некоторого (весьма длительного для меня) ожидания, я таки вытянул из жены информацию, что она хотела бы начать со «Smoke on the Water». Поскольку дарился проигрыватель вместе с пластинкой «Cranberries», мы понимали порядок цен и пришли, настроенные на приобретение одного-двух альбомов, если рассматривать не б/у-сегмент, как я писал вначале. Я обратился к продавцу — седеющему гражданину, втыкающему в мобильник, мол, не поможет ли он нам в поисках пластинки, нам нужны «Deep Purple», а именно «Smoke on the Water». Хранитель сего храма музыкальных пластинок устало посмотрел на меня и выдал менторским тоном:

— Вообще-то, это песня, а не альбом.

Да ладно, а я-то не знал. Я не стал упоминать, что, вообще-то, есть пластинка-сингл именно с «Дымом», просто сказал, что мы в курсе, но вдруг у него нет «Machine Head», но есть какой-нибудь другой альбом, сборник, куда входит нужная нам композиция.

Хранитель, делая нам величайшее одолжение, поднялся с места, нацепил на лицо одноразово-многоразовую маску и прошествовал к одному из контейнеров, из которого выудил цветастый конверт. Конверт оказался сборником, куда кроме «Deep Purple» входили много ещё кто. Жена поморщилась — если уж и брать сборник, то хотелось сборник именно «Deep Purple», а не всю сборную рок-солянку. Уточнила про цену. Хранитель озвучил цену в полторы тысячи и спрятал альбом обратно в ящик. Я спросил, нет ли сборника или альбома именно "Дипов". Хранитель скорчил кислую мину и ответил:

— Да зачем, они дорогие.

Я выдержал паузу, надеясь, что просто неверно понял продавца. Но тот продолжил.

— Девушке явно это не надо, ей нужны пластинки вон за сто рублей, тут таких нет.

Ясно. Гуру обиделось, что чернь отвлекла от медитирования.

— Понятно, — говорю. — Тут наших денег не хотят. Пошли на выход.

— А что это вы так, как будто я вас оскорбить хотел, — бросил в спину самодовольный Гуру. Я обернулся.

— Да. Именно хотели и оскорбили.

— Чем же это?

— Вы в лицо нас назвали нищебродами. Покеда, — сказал я, развернулся, и поспешил за своим маленьким отрядом. Гуру в спину пытался кричать что-то про «я такого не говорил» и «лечиться надо». Ну, штоподеладь, не судьба, видимо.

Поскольку запланированный бюджет «до трёх тыщ» остался неосвоенным, завернули таки на самом деле туда, где «пластинки по сто рублей», выудили там из влажных от снега стопок пяток «Мелодий», ну, хоть что-то. Прав надменный мужик оказался =)

В итоге, на Марата запланировали ехать в другой день, а сейчас отправились на Трамвайный переулок, мне там в одном магазине нужен был модельный акрил под воронёную сталь, она же «ганметалл». Магазин мы нашли, но он оказался закрыт, ибо работает только в рабочие дни, причём, до шести, не судьба опять же. Друг-сосед, мучимый послевкусием шавермы, становился всё сердитее и сердитее, пришлось срочно искать какую-нибудь кофейню, чтоб перебить ядовитую шавуху каким-нибудь вкусным кофе с не менее вкусной булочкой. Рядом с метро «Проспект Ветеранов» увидали «Север-Метрополь», парканулись, побежали к крыльцу. Оказалось, кафе давно закрыто, не судьба-3. В соседней кофейне было открыто, были вкусные булки, но не было кофе. Очередная несудьба. Если считать с шавермой, то, на самом деле, уже пятая. Шестая поджидала в интернете — в конце нашего тура мы хотели ещё зарулить в Икею, приобрести там медведя, который весьма понравился нашей младшенькой. Но оказалось, что там закончилась какая-то акция, и медведь теперь стоит в два раза дороже, на что мы никак не рассчитывали. Несудьба ещё одна. Ладно, если судьба против тебя, надо её побеждать, ибо мы помним заветы Джона Коннора: нет судьбы кроме той, что мы творим своими руками. Нашли-таки место, выпили по чашечке кофе, закусили донатами и хачапури, подобрели, обрадовались и, довольные, помчались домой.

Надеюсь, несудьба на этом закончилась на сегодня, может, попробуем завтра сгонять в центр. Или не попробуем — будем сидеть дома весь день, слушать приобретённые пластинки и красить солдатиков — я тут внезапно обрёл ещё одно новое хобби и ударился в моделизм-варгейминг.