MVolor

«Мортана… Одна из прекраснейших центральных планет, по праву может считаться девятым чудом сорок четвертого сектора…» Повтори! — строго потребовал у своего племянника Захи Гарсиас, главный продавец похоронного магазинчика «Барон Суббота».

Алекс Санчес, забитый малый, лет пятнадцати стандартных, попытался воспроизвести услышанное:

— Мортана… прекрасная планета… ээ… седьмое…

— Девятое!!!

— Да… Девятое чудо… сорок… ээ….

— Да, что ж это такое! Ты, что?! Не знаешь номер нашего сектора?

— Я знаю, дядя! Знаю… Просто, я задумался.

Захи скрипнул зубами. Если бы Алекс не был сыном его любимой старшей сестры, он давно уже отправил бы мальчишку на улицу — торговать с лотка сахарными черепами, шоколадными гробиками и одноразовыми альтшулями. Он уже пытался от него избавиться, когда на прошлой декаде пристроил его сопровождать траурные церемонии на шестой линии. Всего-то делов — шагать впереди похоронной процессии и жечь, согласно обряду, гишиасные листья, отпугивая от покойного злых духов. Так нет же! Парень, ухитрившись надышаться гишиасным дымом, вскарабкался на самый верх гроба-паланкина и орал оттуда матерные частушки. Когда таким образом ведут себя туристы или скорбящие — это в порядке вещей, но чтобы такое вытворял гражданин и потомственный служащий фешенебельной планеты-кладбища Мортаны… это… нет слов… Это просто… какой-то позор!

— И о чем ты думаешь? — пытаясь держаться спокойно, спросил Захи у племянника.

— О седьмом чуде сектора… последнем Белом Городе, созданном рептилоидами. И о третьем — Пустыне Золотых Статуй на Нефере… И о четвертом — Оракуле на Тамрате. Вот бы у него побывать! И о восьмом…

«Нет… Ну не может быть! Вторая декада пошла, как Алекс надышался гишиаса. Его должно было уже попустить! Хотя… — Захи критически осмотрел хилую фигурку молодого парнишки. — Ладно, может оно и к лучшему. Попробуем по-другому…»

— Вот видишь, Алекс, какой ты у нас… ээ… гуманитарий. Все тебе интересно. А вот расскажи, что ты знаешь, например… про Пустыню Золотых Статуй?

— Мм…

— Пустыня Золотых Статуй на Пограничной планете Нефер является популярной туристической достопримечательностью, несмотря на отдаленность от Центра, и основой экономики планеты. Единственное нерукотворное чудо 44 сектора. Повторить сможешь?

Алекс грустно покачал головой.

— Нефер… нерукотворная Пограничная планета…

Захи понял, что сплавить племянничка в Пограничье у него тоже, вряд ли получится. Ах, как бы было хорошо устроить его экскурсоводом на склепы в неферских каньонах! И забыть об этом бездаре во веки веков! До Второго пришествия Кланов!

— Алекс… Алекс… Что же мне с тобой делать? Ты уже взрослый. Чем ты собираешься зарабатывать себе на жизнь? На что ты будешь содержать свою будущую семью? А хоронить?

— Я хочу быть продавцом… — еле слышно прошептал мальчишка.

— Что… что? Я не ослышался? И, что же ты продал, за все то время, что ты числишься моим учеником? Ароматическую палочку — своей маме, и иконку Святого Че — своей кузине. Я никого не забыл?

Алекс жалобно всхлипнул.

— Дядя Захи, дайте мне еще один шанс. Я исправлюсь. Я всему научусь.

— У тебя глаза твоей матери, и только ради нее — я дам тебе шанс. Но только один.

— Спасибо, дядя!

— Ты подожди благодарить. Первому, кто войдет сейчас в наш магазин, ты должен будешь продать товаров на… тридцать негоциантских кредитов.

— На тридцать?! — ужаснулся Алекс.

— Ладно… На двадцать… пять. И не кредитом меньше! Сможешь — оформлю тебя младшим продавцом, а если нет…

— Я — да! В смысле — смогу! — предано заглядывая дяде в глаза, сказал Алекс.

— Тогда попробуй продать, что-нибудь этой парочке, — с таким приказом-предложением-ультиматумом обратился к своему ученику главный продавец похоронного минимаркета Захи Гарсиас.

Ученик тяжело вздохнул и посмотрел на «фронт работ».

Молодые люди — парень и девушка. Парень, в потертой одежде уличного бойца, глазел по сторонам. Девушка, в рабочем комбинезоне, грызла кусок сладкого сахарного черепа, дешевого мортановского лакомства для туристов-бюджетников.

У Алекса екнуло сердце. Это были не туристы и не скорбящие… Эти двое… Наверное, нищеброды с какого-то промышленного астероида, экипаж грузового космического корабля. Ожидают погрузки или разгрузки, и от нечего делать, бродят по кладбищам и магазинам. Что таким продашь?

— Давай… давай… — подбодрил ученика старший продавец.

Делать нечего… Обреченно опустив плечи, Алекс стал продвигаться поближе к потенциальным покупателям. Сейчас они стояли и рассматривали дорогущий похоронный венок из хвойных веток курустовой ели. Ага! Надо захватить с собой мемристор-каталог венков и… еще… Каталог подарков для покойников! Вдруг повезет и удастся уговорить их, что-нибудь купить!

— Мы зашли спросить, как нам пройти к рафаймовским могилам, — сказала девушка. Несмотря на мешковатый комбинезон, она была очень миленькой, и от ее волос пахло лилейными деревьями. — А то на улице, там… Никто ничего толком объяснить не может, кричат все, танцуют… все указатели отключены…

Действительно, сейчас мимо минимаркета «Барон Суббота» шла такая веселая похоронная процессия, что дух захватывало: люди в ярких одеждах пели, плясали, запускали фейерверки… Огромный разукрашенный гроб, в виде глайдера, подбрасывали на антигравитационной раме-паланкине так высоко, что покойник почти улетал на своем корабле в небеса!

Хоронили горячо любимого налогового инспектора с Пограничных Планет, и на его похороны слетелось, чуть ли не все Пограничье. Скорбящие охапками жгли листья гишиаса впереди и позади процессии, чтобы душа покойного не смогла вернуться домой, и из-за этого, процессия, все время «плутала» и теряла направление, и вот уже как третий стандарто-час не могла добраться до места последнего упокоения усопшего — площадки для сжигания тел №023/1.

— А еще мы хотели увидеть Кенотаф Влюбленных.

Алекс про себя отметил, что парню эта идея не понравилась и он, с удвоенным вниманием, принялся разглядывать венки.

— Могилу Джотсаны и Райдэна? — уточнил ученик продавца. — Давайте мой дядя сбросит вам на твейджи навигационную карту со всеми достопримечательностями Мортаны и расписанием общественных глайдеров, а я пока быстренько покажу вам наши товары. Карта стоит… всего-навсего две трети кредита.

Мальчишка искоса посмотрел на дядю. Захи одобрительно кивнул головой. Лиха беда начала!

— Две трети кредита?! Ого! — возмутился парень и повернулся, чтобы уйти. — Сами найдем.

Дядя скептически поднял бровь.

— Ээ… мм… для тех, кто покупает карту у нас… ээ… Скидки! Да! Скидки… вот… На эти венки!

Алекс перевел дух.

— Тут написано, что на венки скидка 3%… И она для тех, кто умер в течение этой декады, — беря из рук мальчишки каталог венков, заметил парень.

— А мы вам — 5%! — обрадовано сказал Алекс.

— И сколько это будет?

— Со скидкой? Так… Три с половиной кредита. Округлим до трех.

— Что так дорого? Помнишь, Джая, как мы летали на Кайру? Там вся планета поросла курустовыми лесами — от полюса до полюса, ломай не хочу, а тут — четыре веточки и… отдай три кредита.

— Ладно, не жмись! Давай купим и повесим у тебя в каюте.

— Чего? — у парня, от удивления, даже округлились глаза. — Ты, что такое несешь?! Это кладут на могилу, а не вешают на стенку живому человеку!

— Да ладно?!

Алекс догадался, что девушка в комбинезоне, скорее всего, родилась и выросла там, где похоронные церемонии либо не проводились вообще, либо проводились — но по минимуму. Следующие слова парня подтвердили эту догадку.

— Разве у вас, в Коммуне Рабас не отправляли похоронных церемоний? — переспросил девушку парень. — Вот у нас на Тамрате, например, таких венков на приличные похороны нужно штук 15-20!

— Куча таких венков? Ого! А у нас просто говорят: «Спи спокойно, дорогой товарищ! Коммуна тебя не забудет!» И все — дело сделано, тело — в космос.

— Я всегда считал, что на астероидах живут только дикари, — посмеялся над своей компаньонкой парень.

— А на планетах — только транжиры! — зло огрызнулась девушка.

— Нормально… Это я то транжира?! А ну пошли отсюда, пока ты не накупила всякой ерунды, как в прошлый раз!

— А зачем мы, вообще, зашли в этот магазин, если здесь ничего нельзя покупать?!

— Дорогу узнать! Ты же сама предложила!

— Все у нас можно покупать! — решил вмешаться в разговор Алекс. — Кто куда хочет, тот туда эти венки и вешает.

Дядя Захи закрыл лицо руками.

— Да! Ты вот объясни мне, почему этот венок нельзя повесить на стенку? Ведь он такой красивый! — не хотела успокаиваться девушка.

В магазинчике становилось жарко. Алекс сделал жалкую попытку понизить градус напряжения:

— А вы не хотели бы купить… цветы? Неферскую розу или ирисы Хомри-Порта? Вы ведь знаете эту легенду? Если юная дева придет к Кенотафу Влюбленных с цветами, то в течение стандарто-года она выйдет замуж за любимого человека. Вы ведь хотели посетить могилу Джотсаны и Райдэна? Два кредита за…

— Что-то мне уже перехотелось, — процедила сквозь зубы девушка.

— А я, с самого начала, не хотел туда идти, — быстро ответил ее компаньон.

Повисла неловкая пауза. Девушка, насупившись, стала рассматривать ассортимент подарков для покойников: ароматические палочки из каприанского кедра, фальшивые деньги, которыми мертвые должны были расплачиваться с айшарами за проход на тот свет, вейзеры от входа в рай, мемристоры-инструкции, как вести себя после смерти (типа — не идти на свет…), трехмерные иконы главных секторальных святых: Святого Нила — покровителя жителей лун, Святой Веры — покровительницы бойцов и охранников, Святого Айзека — покровителя искусственных интеллектов, Святого Че — покровителя свободных перевозчиков и многих других.

Парень топтался на месте.

— Джая… — позвал он.

— Я тебе вопрос задала, — хмуро сказала ему подруга. — Почему ты не хочешь повесить венок себе на стену в каюте?

— Ну, ё моё… Примета плохая. Себе такой купи и повесь! Если не боишься!

— Не боюсь, но я себе другое куплю. Покажите мне… вон ту… красненькую подушечку!

— Отличный выбор, сеньорита! — обрадовался Алекс (Еще бы! Целых — восемь кредитов!). — Когда вы умрете, на нее можно будет положить ваши государственные награды, чтобы гости на ваших похоронах сразу понимали, к какому важному человеку они пришли!

Парень расхохотался. Дядя Захи притворился, что пересчитывает ароматические палочки. Девушка покраснела и обижено прикусила губу.

Алексу, чисто по-человечески, стало жаль девушку. Ведь в его успехи тоже никто не верил — ни дядя, ни кузены с кузинами, ни даже родная мать.

— А для вашего молодого человека можете приобрести… набор для мумификации в домашних условиях! — с неожиданным вдохновением, предложил он. — Для покупателей подушек для наград, скидка на этот набор — 15%!

— Да что вы говорите! — восхитилась девушка, по недоброму взглянув на онемевшего бойца. — И что входит в набор?

— Пошаговая инструкция, аджит с демо-роликом «Мумификация для «чайников», бинты, 4 канопы, 7 видов благовоний, 6 ножей и… ЖЕЛЕЗНЫЙ КРЮЧОК ДЛЯ ДОСТАВАНИЯ МОЗГА!

Уловив сомнения в глазах девушки, Алекс уточнил — «Самонагревающийся…»

— Беру!

Дядя Захи впервые посмотрел на племянника с гордостью и уважением. И даже — смахнул слезу. Еще бы! Малец смог продать залежалых товаров на… двадцать четыре с половиной кредита! И кому — межпланетным перекати-поле, которые не были ни туристами, ни скорбящими.

— Джая… Давай я пакеты понесу, — заискивающе предложил парень своей подруге.

Та молча прошла к двери.

— Ты, что до самого Ома-Порта на меня дуться собираешься? Хочешь, я тебе еще одну черепушку сахарную куплю?

Когда горе-покупатели ушли, Захи Гарсиа сбросил племяннику на кошелек десять негоциантских кредитов.

— Это твоя первая премия. Заслужил.

— За что? Я ведь не продал товаров на нужную сумму…

— Я сказал — не кредитом меньше, а ты…

— Дядя, — перебил главного продавца Алекс Санчес. — А что вы знаете про второе чудо 44 сектора — Город омов на Ома-Порте?

— Мм…

— Создание этого города приписывают квази-термитной цивилизации, исчезнувшей почти за миллион стандарто-лет до появления в 44 секторе людей. Белые башни образуют комплексы по 5 сооружений — в середине самая большая башня и вокруг нее 4 поменьше. Все башни соединяются между собой многочисленными полупрозрачными талитовыми переходами, кажущимися бессистемными человеческому глазу. Из групп башен складываются гряды, которые тянуться строгими линиями по направлению к полюсам и с орбиты планета выглядит покрытой гигантскими ветками с голубовато-белыми цветами, — без запинки выпалил Алекс. — А солнце Ома-Порта похоже на гигантский клубок шерсти огненного стина. Кажется, что от него все время отматываются пушистые нити-протуберанцы — белые, алые, пурпурные...

— И… что ты хочешь этим сказать?.. — спросил изумленный красноречием племянника дядя.

— Дядя Захи, спасибо вам за все. Возьмите, пожалуйста, два кредита и купите неферскую розу для моей мамы.

— А… ты куда собрался? — поинтересовался Захи, увидев, как племянник, снимает с себя униформу магазина «Барон Суббота» — черный пиджак и длинный черный галстук.

— На Ома-Порт. Может… им там нужен экскурсовод, а может… там можно устроится работать в похоронный магазинчик.

— Ты… с этими, что ли, собрался лететь? Учти, они с грузового корабля и тебя с собой не возьмут!

— За восемь кредитов? И не возьмут? Ха!

— Стой! Подожди! — Захи догнал Алекса в дверях и обнял его покрепче. — Им и трех кредитов хватит. Других попутчиков они на Мортане не найдут. На Ома-Порт из Центра сейчас мало кто летает.

«Мария меня убьет, — сказал сам себе Захи, оставшись один. — Ома-Порт — последний форпост Пограничья. Дальше — уже Дальние Планеты…»

Он вздохнул и пошел выбирать сестре красивую розу.

Александра Хохлова. (Размещено с её согласия и по её непосредственной просьбе).

Во Хранции король Любовик

До женщин очень был охоч.

Да, правда, не античный стоик

Ходил по бабам день и ночь.

Грешил король не зная меры,

Изрядно прелюбодевал!

Поставь любовниц на конвейер,

Он бы и там не сплоховал.

Жена своя, жена чужая,

Вдова, девица, все подряд.

В постель, на нормы не взирая

Бежит из барышень отряд.

Но жизнь подобна вазе хрупкой,

Лю постарел и занемог...

Не то, что побежать за юбкой,

Король с постели встать не смог.

Погиб "поэт", такая жалость:

Его сгубил любовный плен,

А выбрал бы не Блуд, а Жадность,

Здоровым умер бы совсем!

Вы когда-нибудь покидали родную планету? Один раз, и то, в детстве? Вы счастливчик…

А мне вот по работе приходиться все время летать.

Кто я? Я инспектор шандо-станций.

Не знаете, что такое шандо-станции? Серьезно? Вы дважды счастливчик! В Центре родились? Акцент у вас какой-то странный… А я вот на Дальних Планетах родился… живу… и работаю…

И хочу вам, вот какой случай рассказать…

Прилетел я однажды на одну периферийную планетку. (Да, да… И у нас на Дальних Планетах есть своя периферия.) Приземлился на космодроме, все как положено. А, что вы удивляетесь? Еще каких-то сто-сто пятьдесят стандарто-лет назад, на каждом более-менее приличном планетоиде был свой космопорт и даже телепорт. Это сейчас, где приземлился, там тебе и космодром, а раньше – все было цивили… Как же это слово? Цивилизовано! Еле вспомнил…

Так, вот… Прилетел я, а меня никто там не встречает! Нет… Никто и не обязан меня встречать, конечно, но все-таки… Обычно встречают или хотя бы глайдер с искусственным интеллектом присылают. А тут… Никого и ничего. Даже общественного транспорта нет. Никакого. Ни наземного, ни подземного, ни воздушного, ни даже шандо-транспорта. Никогда не слыхали о шандо-перевозках? Ну, вы счастливчик, каких поискать! А у нас, на Дальних Планетах – это самый распространенный способ передвижения. Я вам сейчас про него расскажу! Не надо рассказывать? Вы вспомнили, кто такие шандо? Вот и славненько!

Слушайте, дальше. Кстати, вы когда-нибудь ходили пешком? В детстве? Только так и ходили? Ух-ты!

Не спрашивайте как, но добрался я до города. Вернее, до его окраины. И увидел там… Вы не поверите!  Могилы!!! Я увидел могилы!  Я уже целую вечность не видел на Дальних Планетах могил. Ни могил, ни крематориев, ни колумбариев. Какие там могут быть могилы? Какой – вечный покой?! Все должны работать! Смерть – еще не повод, чтобы отлынивать от работы! Вы так не считаете? Тем более что по секторальному законодательству все периферийные планеты и астероиды должны передавать своих умерших безвозмездно на какие-либо производства, а ни в коем случае не хоронить!  Как вы сказали? Права человека? Не… не слышал…  Как я сам к этому отношусь? Да нормально я к этому отношусь… Что поделаешь? Все, кому не повезло родиться на Дальних Планетах, с рождения заражены зомби-вирусом «шандо». Нам делают бесплатные профилактические прививки, подавляющие вирус до дня естественной смерти, а дальше… Раньше я копил себе на лицензионные похороны, но потом плюнул – один раз живем! Какая разница, что будет с твоим телом после смерти? Правильно?  Что вы говорите? Вы думаете, что этими прививками людей и заражают зомби-вирусом? Ээ… Вы же понимаете, как официальное лицо, я не имею право обсуждать подобные темы и сомневаться в благих намерениях секторальных властей и Союза Негоциантов.  Да… да. Вы правы. По закону мертвые должны «ротироваться». Умер на одной планете, а работать отправляешься на другую, чтобы не «шокировать» родных и близких. Но где взять на это средства? На все эти перелеты… туда-сюда. А вы, оказывается, много знаете о шандо. А давайте, за это выпьем? Пивком не угостите? Нет? Тогда, разрешите, я вас угощу… Вон… робот-бар летит. Обожаю этот сервис на Центральных Планетах!  Ага… Пошел я, значит, смотреть могилы, а их там – не меряно! Больше… Намного больше, чем людей должно было жить в этом городишке. Раньше вся эта вшивая планетка была заселена. Знаменитый научный центр – Рутения. Не слыхали? При Кланах они хорошо жили, но после падения Кланов у них все там позакрывалось. Союз Негоциантов даже их памятники из лочана с планеты вывез, а потом – началась эпидемия «шандо». А вы знаете, как с этим раньше боролись? Правильно. Вся планета выжигалась фламийским напалмом. Как же приятно с вами общаться! Вы прямо с полуслова меня понимаете!  Так, вот… Сожгли на этой Рутении все дотла, только городишко у космопорта чудом и уцелел. Говорите, что не было там никакой эпидемии? Хм… А по новостям сказали, что была. А может и не было, но все было сделано… мм…. Забыл это слово… демо… димо… О! Демократично! То есть с согласия Совета Планет Сектора. Что вы на меня так… смотрите? Я говорю – сожгли Рутению с согласия СПС.  А… Вы хотите, чтобы я дальше вам рассказал…  Прошел я, значит, через кладбище. Обратил внимание – все могилки свежие и в одно время сделаны, много пустых. Ну, ямы выкопали, а никого в них не положили. Иду дальше. Вхожу в город. И город пустой. Дома брошенные стоят, но чувствуется, что недавно еще люди тут жили. Как чувствуется? Да никак! Интуиция, просто, у меня хорошая.  Дохожу я до шандо-станции, она у них прямо за развалинами климатической установки… Что вы говорите? За развалинами фермы коатль-тотемов? Точно-точно. А как вы угадали? Дохожу я, значит, до станции, захожу внутрь. В главный зал, где шандо вращают турбину. А там… Жуткий запах мертвечины!!!  Представляете? Представляете, как я удивился? Ведь в отличии от обычных трупов – шандо не имеют запаха! Вообще, ни чем не пахнут. Поэтому то они так и опасны, если их без присмотра оставлять. Подкрадутся тихонько и загрызут тебя – ты и не заметишь; сожрут, как мой папа свою вторую жену… Светлая ему память! Да вы пейте! Пейте, пейте… За моего папу! До дна! Пиво на этой планете хорошее, хоть и синтетическое…  Вот так, я, впервые в жизни, увидел настоящих мертвых – не шандо. Так непривычно было: лежат… не дергаются… не кусаются… не дерутся… Мне даже понравилось, если бы не запах.  Ну и как вы думаете, что там случилось? Не знаете? А я вам объясню: рутенцы нашли лекарство от вируса «шандо»! Не верите? Лучшие научные лаборатории Сектора почти столетие бьются над решением этой проблемы, а на какой-то, забытой всеми богами, нищей планетке… раз… И нашли лекарство?! А как вы тогда объясните мертвых, могилы… Пустой город? Пустой город – главное доказательство, что они вылечились! И сбежали с Дальних Планет! Всем городом! Опять, не верите? А как по другому? Ни одна планетарная таможня не пропустит зараженного вирусом «шандо». Значит, они уже были здоровы, отвечаю. Иначе, куда девался целый город? Нигде на Дальних Планетах они «не выплывали».  А что я? Я – другое дело. Инспекторам вставляют отслеживающие чипы. Вон… в ухе… видите колечко?.. Да… да… как у рабов торговых центров, только размер другой.  Я знаю, что я говорю! Все рутенцы сбежали со своей планеты! И сбежали ни куда-нибудь, а в Центр. Возможно, даже сюда – на Хинси, в столицу Сектора. Они знали, что я к ним лечу, поэтому и торопились, и не успели всех своих похоронить! Там, согласно городской статистике, на одного живого – по пять мертвых приходилось! По семь, говорите? О как!  А вы знаете, я, сначала, даже обрадовался. Думал, вот… наконец-то… лекарство найдено, всё – изменится. Мы все – вылечимся. Нас, дальнепланетчиков, уравняют в правах с остальными жителями сектора. Ага… Прошли дни, декады, годы… Про сбежавших с Дальних Планет рутенцев – ни слуху, ни духу. Про их лекарство – тоже… Как вы думаете, почему?  Не знаете? Я тоже сначала терялся в догадках, но потом, нашлись добрые люди, и все мне объяснили. Ресурсов в Секторе – мало, людей – много. Рутенцы это прекрасно понимали и никого, кроме себя, спасать не собирались. Не всем ведь быть революционерами, сами спаслись и хорошо…  Кто мне это объяснил? Я же сказал – добрые люди… из Союза Негоциантов, которые меня наняли для того, чтобы я разыскал для них рутенцев. Что такое? Вам нехорошо? Не волнуйтесь, я просто подсыпал вам в пиво гнилой гишиас – любимое оружие проституток и… охотников за головами. Сидите спокойно. Не раскачивайте лавку. Скоро вы уснете… я вызову спецотдел хинсианской полиции, нас отсюда заберут… скоро…  Почему я вам сказал, что я – инспектор шандо-станций? Был я инспектором… был… да весь вышел.  Предатель? Почему я предатель? Ведь я не рутенец. Кого я предал?  Как я вас вычислил? Я же говорил – у меня хорошая интуиция плюс ваш рутенский акцент. Вы так и не смогли от него избавиться.  Сколько мне за это платят? Смотря за кого. За биолога, медика или фармацевта по тысяче хинсианских крон. Вот вы у нас, кто? Преподаватель? Биологии? Каприанского языка и литературы… Хм… Да, без каприанского сейчас никуда… За вас дадут сотни две-три, как повезет, но себе на лицензионные похороны я, рано или поздно, накопить сумею. Хоть после смерти отдохну. Хватит уже мне работать.  Зачем вы нужны Союзу Негоциантов? Нет, лекарство от «шандо» у них уже давно есть, и то, что вы не «революционеры», они уже поняли. Просто хотят подстраховаться… Никто в Секторе не смеет создавать вакцину от зомби-вируса и «выздоравливать» без ведома Негоциантов. Спите уже?.. Ну, спите… спите…  ***  Спецотдел полиции? Мой позывной – Инспектор. Со мной предполагаемый объект из «Р»-списка. Заберете нас?.. Мы находимся… Северное полушарие Хинси, восьмой парк отдыха для граждан бюджетного класса. Сидим на летающей лавочке возле памятника Первому Десанту. Да… да… Того самого, который раньше стоял возле космопорта на Рутении. А вы откуда…  А ВЫ ОТКУДА ЗНАЕТЕ?!..

Александра Хохлова (размещено с её разрешения и по её непосредственной просьбе).

Белёсый туман скрывал дорогу, но шум мотора из мутной дали свидетельствовал о том, что за белой стеной движется нечто большое и шумное. Одинокий путник – приятный мужчина лет тридцати пяти, глянул на часы, а потом бросил взгляд на ржавую табличку расписаний. Ровно в пять часов пятнадцать минут на остановку в пригороде Окраинска должен был прибыть автобус №9.

Две минуты тарахтенья, и перед будущим пассажиром оформился бежевый потёртый пазик. Мужчина дернулся, будто подавляя желание убежать, шумно вздохнул и переступил через толстый слой старой шелухи, обрамлявшей автобусную остановку. Он запрыгнул в пазик через переднюю дверь, а вслед за ним мелькнула тёмная тень, что просочилась в автобус через дверь заднюю…

Пахло горелым. Время обошлось с автобусом весьма недобро: сидения растрепались, из зияющих дыр спинок кресел торчал рассыпающийся поролон, поручни отвалились от кронштейнов и косо нависали над головами пассажиров дамокловым мечом. Под стать автобусу были и пассажиры. Хмурые, красноглазые, чумазые, с трещинами и дырами на лицах, откуда просвечивали острые зубы и фосфорецирующие кости.

- Оплачиваем проезд! – гаркнул на вновь прибывшего водитель.

- Сколько?

- Эм… Пять рублей пятнадцать копеек. Есть без сдачи?

- Нет.

- Тебе же хуже! – зловеще расхохотался водитель.

Пассажир оплатил проезд, спрятал сдачу с десятки в кошелёк и занял свободное одиночное место у окна. Леденящее душу безмолвие длилось ровно до той минуты, пока автобус не оказался на железнодорожном переезде.

- Давай! Давай! Проскочим! Проскочим! – вопили пассажиры, подскакивая на креслах.

Некоторые, сняв головы с плеч, высовывали их в окна, пытаясь разглядеть то, что двигалось наперерез автобусу. Внезапно пазик пронзил яркий зеленоватый свет. Сквозь салон стрелой промчался призрачный поезд.

- Не успели, - буднично констатировал водитель. – Как завтракать будем? На ходу?

- На ходу! – взвыли зомби, подтягиваясь к новому пассажиру.

Новенький встал и достал из кармана серого пальто кожаную книжицу с тремя вытесненными золотыми звездами и витиеватой надписью и помахал ею перед разъярённой, давящейся слюной толпой.

- «Инспекция Всемирного Фонда Городских Легенд им. Голема», - прочитала, надев треснувшие очки, старушка с тремя болтами во лбу.

- Что там? – нетерпеливо спросил водитель. - В чем задержка, Маргарита Сергеевна?

- Тут инспектор, Сёмочка!

- Да плевать, - подбавляя газу, сказал водитель. – Полгода уже не завтракали. Местные к нам не суются – учёные все стали, а иногородних днём с огнем в Окраинске не сыщешь. Тем более, что у него не было за проезд без сдачи! – скрежетнул зубами Сёмочка. - Убивать таких надо ещё в первом классе!

- Не серчай, милок, - сказала старушка, ловко хватая инспектора за рукав и подтягивая к себе за шею клюкой. – Не мы такие, посмертие такое, хе-хе…

- Стойте!

С самого последнего сидения поднялась тёмная тень, оказавшаяся толстячком средних лет одетого в чёрный плащ с капюшоном.

- Чего тебе, Захарыч?! – зарычали на него зомби.

- Не трогайте инспектора! – закричал Захарыч, мужественно став между инспектором и автобусными монстрами, слегка затормозив волну шаркающих тел. - Отпустите с миром, и первая големская звезда у нас в кармане!

- Нам то что? – парировали зомби.

- Как что? – возмущенно развёл руками Николай Захарович – мэр города Окраинска. – Големские звёзды означают, что наш город попадет в каталог «Городских легенд»!

- И что?

- И то! Т-т-ту-ри… Соображайте! Вы же мёртвые, а не тупые!

- Туристы приедут? – робко предположил тощий зомби, с прикипевшими к ушам наушниками.

- Верно, Стасик, - похвалил Николай Захарович. – Туристы! Толпы туристов со всех концов света – глупые, жирные, как пингвины, вечно лезущие, куда не надо экстремалы, которых не будет, если вы сейчас сожрёте инспектора!

Зомби шумно сглотнули слюну, переглянулись.

- Представьте… - стал развивать инициативу мэр. – Заходит в автобус человек двадцать. Девятнадцать сбегают – один ваш.

- Семнадцать убегают – трое наши.

- По рукам!

- Сёмочка, останови! – потребовала старушка, постучав клюкой в потолок. – Пущай идут!

От возмущения водитель возопил так, что в Окраинске на две минуты вырубило электричество, но пазик остановил. Дверь нехотя распахнулась, и, дрожащие от страха, но живые пассажиры поспешили на выход.

- Заплати за проезд, Захарыч! – просипел водитель в спину мэра.

- У меня – проездной! – гордо вскинул руку Николай Захарович.

- Вот жучара! – возмутился водитель – почти обуглившийся скелет, ударяя костяшками рук по коленным чашечкам.

Мэр с инспектором быстро сошли по ступенькам, поддерживая друг друга, и стараясь не касаться склизких полуоторванных поручней. Автобус затрясло, бешено завращались визжащие колёса, из-под чёрной резины повалил сизый дым. Водитель гаркнул нечто грозное в громкоговоритель на вульгарной латыни, пазик съехал с трассы, с рёвом влетел в сосновый лес и растворился в воздухе.

- Ну, как? – с волнением спросил мэр у инспектора.

- Великолепно! Идеально! Классично! – ответил инспектор. – Скажите, а если бы у меня было за проезд под расчёт, они бы на меня не напали? Ах, нет… Они не трогают тех, у кого проездной?

- Там более сложная схема, - уклончиво ответил мэр.

- Понимаю, понимаю. У каждой городской легенды должен быть свой флёр тайны. Фууух… что ж они все страшные такие?

- Так пять пятнадцать утра, а какие люди в такое время должны быть? – удивился мэр.

- И ведь не поспоришь. Что ж, приступим, - сказал инспектор, доставая из внутреннего кармана планшетку. – Так… Идём по списку. Гостиница с призраками, построенная на месте морга – галочка, чудовище а-ля Несси в городском отстойнике – галочка, инфернальный автобус – галочка. Присваиваю городу Окраинску первую големскую звезду - «Классика». Николай Захарович, я вас поздравляю!

- Спасибо огромное! – расплылся в улыбке мэр.

- Дальше у нас категория «Экзотика». Чем будете удивлять и радовать?

- Два в одном, - бодро отозвался мэр. - Кладбище домашних животных и секретная лаборатория.

Инспектор нахмурился.

- Боюсь, что это тоже классика.

- А если там живет химера?

- Тогда другое дело, - согласился инспектор. - Форма одежды?

- То, что не жалко потом выбросить.

…Лет тридцать назад в Окраинске закрылся секретный НИИ. Его придворовую территорию горожане приспособили для захоронений домашних животных. Туда мэр города уверенно вёл инспектора, помогая перелезать через поваленные фонарные столбы и рухнувшие от старости деревья.

- Атмосферно! – восхитился инспектор, когда, через пробитую в каменном заборе дыру, увидел залитые лунным светом, заросшие диким виноградом развалины.

Высокие разбитые окна здания скалились острыми углами стёкол, отбрасывая резкие тени на рухнувшие перекрытия. Под ногами хрустели косточки. То тут, то там в землю были воткнуты искусственные цветы и самодельные кресты из палочек, почва рядом с ними была разрыта.

– …кто его знает, чем тут занимались, - рассказывал мэр, - но видно земля чем-то пропиталась, а может излучения какие…

- Зомби-животные водятся? – спросил инспектор, опасливо оглядываясь по сторонам.

- Нет, ночной сторож всех передавил. Только Мурзика оставил, - сказал мэр, указывая кивком головы на черного кота, сидящего на горе из мусора с остекленевшим взглядом молочно-белых глаз без зрачков.

- Ночной сторож?

- Все научные сотрудники после закрытия из Окраинска уехали, - объяснил мэр, - а один парень молодой без вести пропал. Говорят, поспать любил, вот и забыли его здесь - спящего, заперли нечаянно на одном из нижних этажей. Потом он объявился, лет через семь и… кыш, Мурзик, пошёл вон!

Ловким пинком мэр отправил зомби-кота, незаметно подкравшегося к инспектору, в долгий полёт. Левая штанина инспектора засветилась голубоватым светом и мерзко запахла.

- Успел-таки пометить, паразит!

Кот недовольно орнул, шмякнувшись оземь, и застыл в позе цыпленка табака, и тут же земля поднялась на дыбы, больно стукнув мэра и инспектора по затылкам. Крепкие руки-лианы обвили их за лодыжки, и вот уже черное небо сменилось серым потолком со следами протечек и "букетами" из чёрной плесени. Потолок сменила шахта лифта, а лифт – куполообразное помещение с пыльными зарешеченными окнами, уставленное стеллажами с банками, где плавали заспиртованные уродцы.

- Добрый вечер! – на нечаянных гостей приветливо смотрел паренёк в униформе, который казался почти нормальным ровно до тех пор, пока на его щеках не вылезли совиные глаза, а на кончиках пальцев – змеиные зубы.

Рука паренька удлинилась, потянувшись к стеллажам, доставая из-под банок кожаную самодельную тетрадь. На тетради багровела надпись, сделанная, по всей видимости, кровью: «Инструкция охраны труда при работе с особо опасными тварями".

До утра без перерыва и перекуса монстр-химера монотонно читал пленникам собственноручно написанную инструкцию. За это время он поседел и отрастил белоснежную бороду до выгнутых в обратную сторону колен.

- Пункт 1001/2.8 в случае самопроизвольной вивисекции персонал должен незамедлительно сообщить о проблеме старшему по смене… Пункт 1001/2.9 персоналу категорически запрещено использовать средства индивидуальной защиты в корыстных целях…

Инспектор был слегка раздражен.

- Мне кажется, что он превышает свои полномочия. Какие ещё инструкции? – возмущённо шептал он сидящему рядом на полу мэру. – Вы же говорили, что он ночной сторож!

- Держитесь, скоро всё закончится.

Действительно, часов в семь со стороны шахты лифта донеслось: «Кирюша… Я принесла тебе голубцы! А Мурзику кровянки». Химера попрощался, упал на четвереньки и, цокая копытцами, убежал за стеллажи.

- Мама пришла, - вздохнул с облегчением мэр.

Инспектор был явно не доволен, выбираясь из люка под окнами НИИ, и не считал нужным это скрывать.

- Вам не понравился наш монстр-химера? – с печалью спросил мэр.

- Не в этом дело. Он прекрасен, но вы поймите, вторая големская звезда «Экзотика» даётся за нечто пугающее, а ваш Кирюша, как бы это сказать помягче, не столько пугает, сколько утомляет. Есть у вас, что-нибудь или кто-нибудь ещё на примете?

- Да! – радостно воскликнул мэр, ткнув пальцем куда-то позади инспектора.

Инспектор упал на землю, закрывая голову руками, ожидая нападения очередного чудовища. Но ничего не произошло. Инспектор оглянулся. На полуразрушенной стене лаборатории красовалось кособокое граффити – черный силуэт человека на лошади с копьём в руке и зловещая надпись «Приду за тобой».

- Извините, что сразу не смог показать.

- А что так?

- График, - таинственным голосом прошептал мэр.

- Мм… вижу характерные выпуклости в верхней части туловища, - присмотрелся к изображению на стене инспектор. - Или мне кажется?

- Не кажется! – радостно выдохнул мэр, помогая инспектору подняться с земли. - Морзянку знаете?

- Обижаете! Я же инспектор!

- Нам понадобится прибор ночного виденья и квадрокоптер.

- Форма одежды?

- Чёрная.

…Мутная щербатая луна поблескивала высоко в небе, ничего не освещая, темнейшая ночь разливалась по Окраинску антрацитовым молоком. Казалось, будто город в одночасье стал дном колодца. Обезлюдили улицы, окна занавесили непрозрачные шторы, а двое мужчин в черных спортивных костюмах неслышно прокрались на балкон мезонина заброшенного дома.

«Сейчас появится», - мэр отбил морзянку по мочке уха инспектора, едва касаясь пальцем.

«А график какой?»

«Два через три. Два дня убивает, три дня отдыхает. Граффити рисует. Помните?»

«Замечательно».

«Едет! Смотрите!» - отбил мэр, передавая инспектору прибор ночного видения.

Тихо и бесшумно на спортивное поле школы №6 въехал всадник. Вернее всадница. В прибор ночного видения инспектор хорошо разглядел высокую грудь, что мерно колыхалась в ритм шагов лошади и удовлетворенно поцокал языком.

«Тихо!» - сразу же отбил мэр по мочке уха.

«Молчу, молчу…», - отбил в ответ инспектор.

Конь всадницы был вдвое больше ломовой лошади, из его ноздрей вырывались клубы пара, оседавшие позже снежинками в небольшие сугробы. Копьё всадницы было неестественно тонкое, будто прочерченное в воздухе, украшенное связкой черепов, тихонько постукивающими челюстями. Всадница крутила безликой головой во все стороны, будто кого-то искала.

«По-моему она кого-то ищет», - отбил инспектор.

«Юру».

«Юру?» - удивился инспектор. - «Ху из Юра?»

«Черный археолог. Нашёл на развалинах древнего городища в Средней Азии золотой амулет с изображением всадницы».

«Хм, хорошая легенда», - одобрил инспектор. – «И где Юра сейчас?»

«В психушке в областном центре»

«А чего она его здесь тогда ищет?»

Мэр отбил инспектору нечто малоразбочивое.

«Что-то вы мне не договариваете. Правильно ли думаю, Чёрной всаднице не столько Юра нужен, сколько привезенный им в Окраинск амулет?»

«Возможно», - уклончиво ответил мэр.

«Так у вас еще и своё проклятое сокровище имеется?!»

Если бы не кромешная тьма, то было бы видно, как мэр зарделся от удовольствия.

«Я так понимаю, Чёрная Всадница реагирует на свет и звуки?» – продолжил расспросы инспектор.

«Что есть, то есть… Специально, чтоб её не нервировать, мы закрыли все непрерывные производства и ввели комендантский час».

Тем временем всадница, сделав кружок по беговой дорожке, подъехала к турникам, слезла с коня, прислонила копьё к стойке, подпрыгнула и завертела «солнышко». Подъём, переворот, петля, перехват. Мэр бросился зажимать рот инспектору, что был вне себя от восхищения.

«Это же Петля Корбут!» - выстукивал инспектор по плечу мэра.

– «А что на ней надето, не могу рассмотреть?»

«Юра говорил, что ничего».

«Выглядит она вполне мирно», - с сожалением заметил инспектор.

«Черепа видели?»

«Это могут быть простые муляжи».

«Сейчас я вам покажу муляжи!»

Мэр достал мобильник и послал по нему сообщение. И тут же по всему городу зажглись фонари, а ночная тишина взорвалась рёвом мотоцикла, застрекотавшим где-то на дальних кварталах. Всадница раскрутилась, превращаясь для сторонних наблюдателей в чёрный диск, затем отпустила руки и приземлилась прямо в седло. Подхватив копьё, под перестук черепов и перезвон копыт всадница унеслась прочь.

- Мы же ничего не увидим, - с досадой выкрикнул инспектор.

- Всё увидим! – успокоил мэр. – Я же говорил – понадобится квадрокоптер.

Мэр зашёл в мансарду и вышел из неё с дроном и пультом управления.

- Половину городского бюджета истратил, но он того стоит! Сейчас сами увидите!

Винтокрылая машина поднялась в воздух, и инспектор увидел дороги Окраинска - будто специально подготовленные к погоне: глубокие ямы перемежались с незакрытыми канализационными люками, обочины были заставлены машинами и мусорными баками, а изрытые множеством колёс «лежачие полицейские» превращали петляющую дорогу в настоящую трассу для экстремалов!

Впереди чёрного коня нёсся чёрный байк-эндуро. На байке ехал широкоплечий мужчина в шлеме, кожаной куртке, надетой на длинную белую рубаху и в высоких кожаных сапогах.

- Он, что? Сумасшедший?! – воскликнул инспектор, увидав как байкер, лихо увернувшись от тычка копьем, показал всаднице неприличный жест рукой.

- Да! Это ж Юра!

- Отличный байк, всю жизнь о таком мечтал!

- А то! Вторая половина городского бюджета!

- А куда он едет?

- К висячему мосту!

Лента дороги, ведущая к мосту, петляла из стороны в сторону; оттого мотоциклист не мог выжать всю мощь из своего железного коня. Чёрная всадница почти догнала байкера, но сбивать копьем не стала, а, сняв с грозного оружия связку черепов, метнула их в ездока.

- Видали?! Это не муляжи! - вопил в восторге мэр. - Это болас!

В миг броска дорога взяла резко влево, так что снаряд с черепами пролетел правее мотоциклиста. Лишь одному черепу удалось вцепиться бульдожьей хваткой в рукав куртки, а остальные его собратья по верёвке завертелись вокруг рукава и уцепились в локоть, окончательно сместив центр тяжести. Мотоцикл накренился и упал, проехавшись по инерции на боку метров десять. Соскочив с байка, Юра первым делом сорвал с себя кожанку, на которой висели взбесившиеся черепа, и зашвырнул её в кусты, а затем побежал, прихрамывая, через мост, сверкая незагорелым телом в спадающей медицинской рубахе. На том берегу Юру ждала санитарная машина.

Конь застыл на месте рядом с байком, расплавляя асфальт передними копытами и намораживая ледяные пирамидки задними. Мэр захотел дать инспектору полюбоваться на Чёрную всадницу, и он неосторожно приблизил квадрокоптер к земле. Привлечённая жужжанием винтов, всадница вскинула безликую голову и послала копьё вверх. Экран пульта затянула серо-белая рябь.

- Николай Захарович, вторая звезда ваша, - торжественно произнёс инспектор. Мэр молча покивал головой, глотая слёзы. - Сочувствую вашему горю, но на пути к големским звёздам потери неизбежны, вы же это понимаете? – с нажимом уточнил проверяющий.

- Да.

- Третья звезда – категория «Наша гордость». Когда покажете?

- Завтра утром.

- Форма одежды?

- Да какая хотите...

ШАХМАТНОМУ СКВЕРУ – 30 ЛЕТ.

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!

Статью с таким вот заголовком мэр показал инспектору следующим утром. Статья была размещена на городском сайте новостей, речь в ней шла о постройке Шахматного сквера какими-то зарубежными инвесторами. К статье прилагалась фотография. На ней была запечатлена чёрно-белая мраморная колоннада, за ней - мраморные скамейки, каменные игровые столики на высоких «рюмочных» ножках и статуи в виде шахматных фигур, расставленные по зелёным газонам в живописном беспорядке.

– Какая прелесть, - заметил инспектор, - приноси свои шахматы, расставляй и играй. И в чём подвох?

- Пойдёмте, покажу!

Вживую Шахматный сквер оказался ещё прекраснее. Словно жемчужина посреди мусорной кучи сиял он, зажатый между двух серых башен-многоэтажек. Общее впечатление немного портило бездыханное тело, лежащее на ступенях и накрытое брезентом. К скверу подтягивались горожане, так как на утро был назначен митинг, посвященный юбилею. На территории сквера сидел одинокий старик и играл сам с собой в шахматы.

- А можно зайти и поближе всё рассмотреть? – спросил инспектор.

- Можно, - сказал мэр, обвязал инспектора за пояс длинным тросом и надел ему на голову строительную каску. – Теперь идите.

Пожав плечами, инспектор поднялся по ступеням, сделал три шага, прошёл через колоннаду и упал бездыханным. Пришел в себя минут через десять, когда мэр с помощником вытянули его назад, вытащили из горла двух коней и одну пешку и сделали непрямой массаж сердца.

- Разрешите представиться – Юаний Чжень-Белов. Местный попаданец, - представился инспектору помощник мэра.

- Чего-чего? - удивился инспектор.

- Юаний прибыл к нам из параллельного мира, - пояснил мэр.

- Этот старик на самом деле могущественное существо, которое в моей ветке реальности уничтожило Окраинск, - объяснил Юаний. – Сначала в сквере своём тихо-тихо сидело, потом по домам стало ходить. Похищало людей прямо из квартир и бросало посиневшие трупы на лестнице всем напоказ.

- Потрясающе! – отозвался инспектор.

- И вот сегодня я, наконец, доделал чернодырную бомбу, - продолжил Юаний. – Я отомщу за мой город и уничтожу Шахматный сквер.

- Чего?! – настало время удивляться мэру.

Без лишних разговоров Юаний достал из кармана металлический шарик и запустил его в сторону сквера. Раздался хлопок, и вот уже на месте сквера зиял бездонный котлован, только лесенка целой осталась.

- Пригрели змею! – всплеснул мэр руками. - Ты… ты… - только и смог выговорить Николай Захарович.

- Мне очень жаль, - сказал инспектор, снимая каску. – Но теперь и речи не может идти о третьей големской звезде.

- Подождите! – заговорщицким тоном произнес мэр, уводя инспектора подальше от толпы. - А давайте… давайте в «Нашу гордость» запишем Юания! Типа спас нас и всё такое.

Инспектор покосился в сторону, где разъяренные горожане гонялись за помощником мэра вокруг котлована.

– Вам бы поработать с населением по поводу «нашей гордости», да и попаданцы не наш профиль, - слегка высокомерно заметил инспектор.

– Давайте договоримся! – настаивал мэр.

- Думаете с инспектором Фонда «Городские легенды» легко можно договориться?

- Ну… ходят такие легенды.

- Продолжайте.

- Я готов отдать вам за третью звезду половину городского бюджета!

- Хм. Первая половина вашего бюджета – это дрон-металлолом, а вторая…

- Вот о второй-то и речь, - улыбаясь, покивал мэр. – По рукам?

- По рукам!

Из Окраинска инспектор уезжал на великолепном байке-эндуро, не заметив на радостях маленького золотого амулета с изображением всадницы, прилепленного скотчем внутри бардачка. Мэр Окраинска, получив заветную памятную табличку с тремя големскими звёздами, готовил город к принятию туристов.

Александра Хохлова и Дмитрий Орлов.

Пьеса для любительской труппы.

I акт. Зал дворца, в нём король, королева с ребёнком на руках и фея. Вокруг никого.

Фея-крёстная: обращаясь к королеве

А я вам говорю – ей шить не надо,

Не надо ей ни штопать, ни вязать!

За все труды невелика награда,

Опасностей в труде не избежать!

(обращаясь к королю и королеве)

Вот вы, друзья, совсем недальновидно

Меня позвали, не призвав сестру.

И что теперь? Ведь ей не будет стыдно

Принцессу умертвить в твоём двору!

Король:

Но-но-но-но, твою сестру-нахалку

К себе на выстрел пушки не пущу!

Она банкет бы превратила в свалку,

А этого я вовсе не хочу!

Королева:

Карлуша, верь, взойдёт она однажды

Счастливо-путеводная звезда.

Король:

Ну а пока, я не хочу, чтоб каждый

Вгонял меня бы в краску от стыда.

Фея-крёстная:

Но как же дочь, ведь стоит ентой даме

«От сердца» ей чего-то пожелать…

То, будь она в Бордо иль Магадане

Ничто не сможет чарам помешать!

Король:

И даже ты?

Фея-крёстная:

И даже я, наверно!

Королева:

Надежды нет – придётся приглашать!

Король:

Ох, чую я, что кончится всё скверно,

Но будь, по-вашему, зови её уж, мать!

II акт. Тронный зал. На стенах плакаты «Доверие правительству – ключ к процветанию», «Все на субботник», «Даёшь фею в каждый дом». Трон, на нём король. Справа – Советник, слева – Фея-крёстная.

Фея-нахалка:

Как счастлив тот, кому детей не дали,

Доволен жизнью прям «от А до Я»!

Почто меня тогда не приглашали?

Ответьте мне, счастливая семья?

Советник на чётных буднях:

Покуда мудрый наш король в раздумьях,

Покуда королева помолчит,

То я - советник, но на чётных буднях,

Монарха волю скромно огласит.

Почто кричишь? Ну было – не позвали!

А как нам всех запомнить, подскажи?

Подкинь идею - сразу три медали

Тебе на грудь!

Фея-нахалка:

Довольно грубой лжи!

Советник на чётных буднях:

И это выпад я тебе прощаю!

Ты покумекай, в наши времена

Когда по телевизору стращают

Того гляди – развалится страна!

В международном плане всё спокойно,

Уже не грозен антиглобализм.

Но враг не дремлет и довольно вольно!...

Фея-нахалка:

Мир не помрёт без тех глобальных клизм!

Обиду не прощу, предупреждаю,

Но помни, только чадо подрастёт,

Как жизнь я ей легко переломаю,

Уколет пальчик – тут же в миг помрёт!

Фея-нахалка уходит, хлопнув дверью.

Король:

И что же делать?

Королева:

Разберёмся, милый.

Король:

А ты, советник, чтой-то там молчишь?

Стоишь весь бледный, непривычно смирный;

Не бегаешь, не мыслишь, не пыхтишь!

Советник на чётных буднях:

Я думал..думал! И надумал дело!

У подданных иголки бы изъять…

И просто, на закон решившись смело,

Вы, господа, могли б спокойно спать!

Фея-крёстная:

А я чуть изменила ультиматум,

Принцесса не умрёт, а лишь заснёт.

И будет спать, пока её «по блату»,

Какой-нибудь парнишка не спасёт.

III акт. За 15 лет в стране полный упадок лёгкой промышленности. Из-за закона, запрещающего производство иголок, народ ходит в лохмотьях. Принцесса забирается на чердак замка, а там поломанные вещи, среди них старенький ткацкий станочек, а где-то в углу, на стареньком кресле сопит старушка( в который опытный глаз узнал Фею-нахалку).

Старушка:

В стране, где разгильдяй на разгильдяе,

Тяжёлая промышленность в чести,

О лёгкой, лет пятнадцать не слыхали…

Как без одежды зиму провести?

Одежда у людей – одни обноски,

Каытан возьми, рассыплется в руках…

А в словаре…страна не стоит сноски;

Её не отмечают в словарях.

Куда ж правительство, спросить позволю, смотрит,

Оно в шелках, а мы, извольте, нет…

Пятнадцать лет нам дёготь мёдом портит…

И всё это – один пространный бред.

Смотрите-ка, принцесса к нам залезла,

Что, скучно? Ну ещё бы, каждый день,

Тебе играть, наверное полезно,

Работать думаю…уж вовсе будет лень!

Принцесса:

Зачем ты хаешь наше государство,

Ведь это же диверсия в тылах…

Старушка:

Ах, молодость, драгунство и гусарство,

В совсем ещё «зелёных» головах.

В твои-то годы, я как все пахала,

Батрача от зари и до зари!

Про лень и отдых вовсе не слыхала!

А ты, хоть раз трудилась, говори?

Принцесса:

А я не из пугливые, если хочешь!

А я и поработать не боюсь!

Чего глядишь? Что надо мной хохочешь?

Старушка:

Тогда – работай, не ленись, не трусь:

Станочек ткацкий, он тебе ровесник;

А ну-ка, поработай, не страдай!

Да не забудь серебряный «наперстник»,

Сотки хоть прядь!

Принцесса: (с обидой)

Отлично! (Укалывается)

Ай-ай-ай.

Принцесса укалывается и засыпает. Старушка «заметает следы». После трёх часов отсутствия, принцессу находят. Все в ужасе. Король и королева в печали. Одна Фея-крёстная сидит и не печалится. Она спит. Всё приходит в упадок.

IVакт. На границе с покосившимися воротами появляется принц, одет бедненько, по виду деньги у него бывают только в виде шоколадных медалей. Подъезжает к воротам у которых сидит привратник с берданкой!

Пограничник:

Стой, кто идёт, ответьте, я стреляю!

В моих патронах – каменная соль!

Принц:

А я тебе, раз пятый отвечаю,

”Страны соседний будущий король”.

Пограничник:

Да громче, я глухой на оба уха,

Принц:

Да принц я, ПРИНЦ, что паспорт показать?

Пограничник:

Ах, принц! Ваш титул….так непрост для слуха,

Я помню ваших папеньку и мать…

Принц:

Ты не трави мне байки…дай проехать,

Мой долг велит красавицу спасти.

Пограничник:

Её уж тридцать лет, как ради смеха,

Не раз уже пытались растрясти.

Куда её не перецеловали:

Во все места…но толку ни на грош.

Ты к ней езжай, скорее, добрый парень.

Быть может ты принцессочку спасёшь!

Принц уезжает, а пограничник горько вздыхает. Ему опять не с кем поговорить.

После некоторого времени принц въезжает в «Спящее королевство», теперь в нём спит не только лёгкая промышленность…но и все жители, король с королевой, Фея-крёстная (которая так и не проснулась)…в общем – тишина! Всё изменилось, даже ритмика стихов. Принц подъезжает ко дворцу, поднимается на чердак. И…

V акт

Принц:

Вот спит она, красавица – прелестница,

Лицо её укрыто…спит она…

Я к ней поднялся по пожарной лестнице,

И я спасу принцессочку от сна!

Приоткрывает полотно на лице, целует губы.

Тебя поцеловал, не просыпаешься?

Душа моя волнением полна!

Ах, вот оно…Принцесса?

Принцесса:

Что ты лаешься?

Спросонья я…не видишь, «старина»…

Тут принц замечает, что принцессе «чуть» более 16 лет.

Принц:

Скажи-ка мне, принцесса, ты ли это?

Ты…изменилась….не шестнадцать лет,

И значит врёт вечерняя газета,

И волшебства вообще на свете нет?

Принцесса:

Ну ладно, про газеты, заклинания,

Потом, женившись, будешь заливать!

Ну а пока, естественно, желания

Мои ты должен сходу исполнять…

Принц:

Э, нет, шалишь! Давно смотрелась в зеркало?

Принцесса:

А если я с приданым – не нужна?

Принц: (принц меняется в лице)

С приданым? Что ж… хоть ты от счастья бегала,

Удача же сама тебя нашла!

Принцесса:

Пойду будить папаню, Фею-крёстную,

Нашёлся зять, устроим званый пир!

Что замужем! И роль сыграю звёздную,

И обо мне узнает целый мир!

Поцелуй (не особо душевный). Занавес.

Письмо Одиссея Пенелопе.

Сказал Улисс однажды Менелаю:

"А спорим, что я целых двадцать лет,

С женой, что ждёт, ни дня не разменяю,

А та мне всё равно подаст обед".

Спор состоялся, Одиссей доволен,

Теперь он не торопится домой!

Герой войны, непобедимый воин,

Да не спешит увидеться с женой…

И письма шлёт: "Родная Пенелопа,

Эх, если б ты увидела меня!..

Я был везде, то Троя, то Европа,

И это я придумал про коня...

А то, что я с Калипсо развлекался -

Так это ложь, поклёпы и обман!

Ты лучше всех, я в этом убеждался

В объятиях десятка разных дам.

Да, я прошёл меж Сциллой и Харибдой

И даже слушал пение сирен!

Хочу домой, мне надоели битвы,

А также эти выходки Елен...

И пусть меня житуха помотала,

Но жди, приеду в пятницу к пяти!

Свари-ка суп, нарежь потоньше сала,

И я прошу, будь ласка, не гунди.

И в ответ письмо Пенелопы Одиссею.

Ты обещал вернуться на неделе,

А сам умчался в дальние края!

Ждала б любая дура Одиссея,

Но ты решил, что эта дура - я!

Запомни, что покуда ты с Церцеей,

А может быть с Калипсо тратишь дни,

Твоя жена совсем не молодеет,

К тому же рядом женихи одни!

Они мне намекают так и эдак,

Мол, муж утоп, а может быть забыл,

Давай-ка замуж, нарожаешь деток,

Мужьям ты обеспечишь крепкий тыл!

И я предупреждаю, вот Елена

Ушла к Парису после двух детей!

А чем я хуже?! Не во мне проблема!

А в том, что кто-то падок на...кхм.

Короче так, я борщ уже сварила,

И если ты не явишься в обед,

Забудь про клятвы, что я говорила,

Считай, что у тебя супруги нет!

После двухнедельного пребывания на безымянной планете из экипажа звездолета "Пушкин" в живых осталось только два человека. Остальные пропали без вести, бесследно исчезли при попытках прорваться через враждебную территорию к кораблю третьей погибшей здесь научной экспедиции.— Дима, будь внимательным и осторожным, — напутствовал молодого коллегу, помощник капитана Плутарх Аристархович. — Иди кратчайшей дорогой к центру, а там сориентируешься по ситуации. Я тебя уже инструктировал, какие районы лучше обходить стороной. Береги аптечку! Очки часто не надевай, а то мозги потекут. И самое главное, запомни, ни на что не соглашайся и никому не верь!

— Хорошо! Я вас не подведу!

— Эх, если бы ОНИ не отжали у нас вездеход… Если бы мы сразу скачали и прочли отчеты предыдущих экспедиций… — посетовал напоследок Плутарх Аристархович Каминский, тщательно задраивая люк за ушедшим в город вторым пилотом Дмитрием Устюжиным.

Забегая немного вперед, скажем, что на самом деле никакого города на этой планете сроду не было, зато водилась разнообразная хищная флора и фауна с неординарными гипнотическими способностями в создании ловушек урбанистического типа.

Выйдя из корабля, Дима поправил на поясе пистолеты, рацию и аптечку, надел специальные очки и огляделся по сторонам. Космодром ремонтной мастерской, которая, якобы, приняла сигнал "Пушкина" с просьбой о помощи, предстал ему во всей красе огромного болота, которое потихоньку засасывало корабль. Пилот снял очки… и опять увидел космодром, ангары, электрокары… стоянку такси… Разболелась голова и Дима, помня, что очками можно пользоваться только непродолжительное время, убрал их в карман и зашагал прочь.

— Эй, шеф! До города подвезти? Недорого!

За Устюжиным медленно ехало вынырнувшее из пустоты такси. Водитель такси, мужчина средних лет, бросал на ляжки пилота плотоядные взгляды.

— Проезжай, упырь! — грубо приказал ему Дима.

— Что, даже очечки свои не натянешь, чтобы посмотреть, кто я такой? — засмеялся таксист.

— А чего на тебя смотреть? Ты, жлоб членистоногий, еще в отчетах первой экспедиции описан!

— Ну, как знаешь… Хочешь пешком идти — иди. Не я, так другие тебя съедят, дольше мучаться будешь… А я бы тебе только ножки твои распрекрасные откусил, и все… Лежал бы сейчас, спокойно умирал от кровопоте…

Дима несколько раз выстрелил ему по колесам. Такси ловко отпрыгнуло в сторону.

— Достал!

— Патроны экономь, мазила! — посоветовал пилоту таксист. — А то и до центра не доберешься!

***

Дойдя до частного сектора, Дима Устюжин заметил стоящий на обочине вездеход с "Пушкина". Вокруг него суетились гаишники и обсуждали размер штрафа за превышение скорости и поцарапанный асфальт.

Пилот упал на землю и быстро пополз в тень заборов.

— Вы что-то обронили?

Перед Дмитрием нарисовалось воздушное создание с лучистым взглядом и ореолом золотых волос, прижимающее к себе какие-то яркие журналы.

— Нет… ничего я не ронял…

— Вы гаишников, наверное, боитесь?

— Ничего я не боюсь!

Дима вскочил на ноги, смущенно отряхивая скафандр от песка.

— Пойдемте! — ласково сказала "златовласка", беря пилота под руку.

— Куда?..

— А вон… на лавочку присядем.

— Зачем?..

— Смешной, какой… Каталог смотреть.

От слова "каталог" у пилота затряслись поджилки. Он попытался вырвать свою руку у "златовласки", но та держала ее с противоестественной силой сухопутного двухстворчатого моллюска, которым на самом деле и являлась.

— Вы… Я знаю, кто вы! — запинаясь, пролепетал Устюжин. — Вы представитель "Эйвон"!

— Мы встречались? — прищурилась "златовласка".

— Вы погубили вторую экспедицию… и нашего капитана…

— Вторая, говоришь… Это в которой одни женщины были?

— Да!

Кинув виновато-вороватый взгляд на гаишников, "златовласка" внезапно подхватила пилота на руки и попыталась затащить его в ближайший двор. Понимая, что жизнь его висит на волоске и ему нечего терять, Дмитрий вцепился, что есть силы, в доски забора и заорал так, что стекла в домах зазвенели.

— Держись, мужик!

Услышав крики пилота, гаишники спешили ему на "помощь".

— Ты что здесь делаешь, убогая? — спросили они у "златовласки". — Твоя территория — это центральные улицы, а перекресток "Трудовой" и "Заводской" — наш! Отпусти человечка и отдай нам!

— С каких это делов? Он ведь не на машине! — не согласилась с ними "Эйвон".

— Да нам по барабану, на машине он или нет! Мы как с тобой договаривались? Бабы — твои, мужики — наши!

— В вездеходе и женщины были! Что же вы меня не позвали?

— Не было в нем женщин. Не сочиняй! Совсем обнаглела! Схавала вторую экспедицию с Земли почти в одно рыло, а теперь нам еще предъявляет!

— А вы не обнаглели? Вы же никого мимо своего поста не пропускаете! В общем, так, вы мне одну женщину должны — я у вас одного мужчину забираю!

— Мужик, да скажи ей, что не было в вездеходе женщин!

Их, действительно, там не было, но, пытаясь выиграть время, Дмитрий решил подыграть "златовласке".

— Была женщина… — тяжело дыша, сказал он.

Из отчетов погибших экспедиций, которые его заставлял читать Плутарх Аристархович, Дима помнил, что гаишники — это, на самом деле, плотоядные растения — лианы. Они не могут далеко "отходить" от перекрестка и если "златовласке" удастся увести его от них подальше, то… все… он пропал. Оставаться с "гайцами" — тоже не вариант, съедят, как и ребят из вездехода. Единственный выход — попробовать стравить всю эту "живность" между собой.

Представитель "Эйвон" аккуратно положила Устюжина на землю и придавила ногой.

— Подержи-ка журнальчики, — попросила она, засовывая каталоги ему за пазуху.

Встав в бойцовскую позу, "златовласка" принялась крутить в воздухе, как нунчаками, своей сумочкой.

— Ээ… чего у тебя там? — с опаской, спросили гаишники.

— Пробники, мальчики… пробники…

"Мальчики" приуныли. Видя, что гаишники уже готовы сдаться без боя, Дмитрий с тоской завертел головой и… заметил переходившую через перекресток цыганскую семью. Из тех же экспедиционных отчетов Устюжин знал о непримиримой вражде между представителями "Эйвон" и цыганами.

— Сюда! Скорей! — хрипло закричал он.

Дважды звать цыган не пришлось, и вскоре, на глазах у Димы Устюжина завязалась прямо-таки, "дарвиновская борьба", которую, впрочем, он досматривать не стал, а садами и огородами успешно сбежал с поля битвы.

***

Улица все не кончалась и не кончалась…

Дмитрий быстро понял, что ходит по кругу: пивная, "чебуречная", сигаретный ларек… интернет-кафе, компьютерный клуб, бутик… пивная, "чебуречная", сигаретный ларек…

Притворившись, что собирается купить сигареты, Устюжин резко шагнул назад и нырнул в подворотню.

— Опа! Какие люди!

Пилота со всех сторон угрожающе обступила гопота в синих спортивных костюмах.

— Покурить есть? Нету?.. А если найдем?

"Кто же вы такие?" — Дмитрий надел защитные очки и… никого не увидел. Потом догадался посмотреть вниз. У его ног копошились худые длинноносые ежи.

"Точно! Ежи! Как я мог о них забыть? В записях врача первой экспедиции есть пункт о том, что ни в коем случае нельзя есть на этой планете чебуреки, так как их делают из ежей, не вынимая из них иголки, что естественно приводит к летальному исходу".

Пнув нескольких ежей, Дима расчистил себе дорогу и пошел вперед. Вслед понесся поток матерной ругани. Устюжин хотел им ответить, но… решил не обогащать "ежиный" лексикон. Много чести! И времени нет! Тем более, что стал звонить мобильник…

Дмитрий поднес трубку к уху.

— Я слушаю.

Приятный женский голос сообщил ему о выгодных условиях нового пакета оплаты услуг мобильной связи… поздравил с выигрышем в какой-то лотерее… предложил оформить кредит на покупку трехкомнатной квартиры… купить желтую подводную лодку в рассрочку… Устюжин почти уже на все согласился, но вовремя вспомнил, что никакого мобильника у него — нет, а есть только рация!

"Это плесень!" — догадался он и опять надел очки. Так и есть, серая плесень. Уже начала разъедать руку.

Обработав все открытые участки тела спреем из аптечки, Дмитрий поспешил к арке на противоположном конце двора. Пройдя ее, пилот оказался у городской свалки. Значит до центра уже недалеко.

Устюжин подошел поближе, присмотрелся… Перед ним на боку лежал звездолет "Лермонтов" на котором прилетела вторая экспедиция, а чуть дальше — остатки "Чехова"… а вокруг сотни кораблей неизвестных инопланетных цивилизаций. Грустное зрелище.

Ком подкатил к горлу, Дима тяжело вздохнул и… вздрогнул, так как услышал позади себя фразу, от которой рука сама потянулась к пистолету.

— А вы верите в бога?

За спиной стояли две бабульки в болоньевых плащах и вязаных беретах. Над их головами сухо потрескивали нимбы.

"Свидетели Иеговы… — пронеслось в голове у пилота. — А на самом деле… гигантский спрут, занимающий как бы не полквартала".

— Идите лесом или я буду стрелять, — пригрозил Устюжин бабулькам.

Те заулыбались, совсем его не испугавшись.

— Хотите об этом поговорить? Приходите к нам на собрание.

Отстреливаясь от Свидетелей Иеговы, Дима выскочил на липовую аллею и побежал прямо по ней на центральную площадь. Бабульки настойчиво семенили за ним следом, прикрываясь от пуль тоненькими брошюрками "Сторожевая Башня", как щитами. Внезапно они остановились, настороженно принюхались к воздуху и… сгинули, слившись с тенями от парковых лавочек.

"Что же их так напугало?.. — подумал Дмитрий. — Или кто?"

Откуда-то сверху раздалось приветливое покашливание.

Дима поднял глаза и… увидел букеты роз, гвоздик, тюльпанов… венки и гирлянды из хвои… Пилот сильно задрал голову и… чуть не ослеп. Потом, когда глаза привыкли, он понял, что смотрит снизу вверх на огромный блестящий бронзовый памятник какому-то… Вождю. Какому точно, Устюжин не знал, так как по молодости лет в Вождях совсем не разбирался.

Вождь подмигнул Диме.

Устюжин попятился… попятился… И сломя голову ринулся туда, куда Плутарх Аристархович категорически запретил ему ходить, а именно — в район Красных Фонарей.

***

Потеряв терпение и устав гоняться за Димой Устюжиным по всему городу, "живность" организовалась и устроила ему самую настоящую западню.

Жрица любви, с которой пилот договорился об интимных услугах в обмен на аптечку, завела его в какую-то комнатушку на седьмом этаже, привязала к кровати и ушла… забивать дверь с другой стороны гвоздями.

К тому времени, как Диме удалось освободиться от пут, дом уже был окружен разношерстной толпой, в которой кое-где мелькали знакомые лица. Например, таксиста с космодрома, гопников и бабулек. Устюжин поискал глазами представительницу "Эйвон" — самое симпатичное существо, что попадалось ему за сегодняшний день, но увидел лишь, как неподалеку зажглись костры цыганского табора, и ветер донес ему с той стороны запах жареных устриц.

Конечно, весь этот шабаш мог порвать Диму "как тузик, грелку", но им надо было сделать из пилота "вкусняшку". Для этого ему в окно закинули, как гранату… радиоприемник.

Оказавшись в комнате, радиоприемник запрыгнул на кровать, сам включился и заговорил:

— Дорогого Димочку Устюжина с его последним днем жизни поздравляет бывший друг, коллега и наставник Плутарх Каминский и просит передать ему такие слова… "Пока ты, дурачок зеленый, отвлекал на себя внимание, я спокойно добрался до "Гоголя" — корабля третьей экспедиции, и успешно произвел его запуск. Когда ты услышишь эти слова, я буду уже на пути домой, на Землю!" Мы присоединяемся к поздравлениям и от себя хотели бы добавить: "Димка, не томи! Давай, прыгай в окно! А то хуже будет!"

Вот и все… Дима понял, что шансов на спасение у него больше нет.

— Прыгай! Прыгай! — кричала снизу толпа.

Пилот залез на подоконник, зажмурился и приготовился сделать последний в своей жизни шаг, как вдруг… заработала рация. Сквозь сильные помехи Дмитрий различил голос Каминского: "Прыгать только по моей команде! Ты понял меня, Устюжин? Это приказ! Раз… два… три… Пошел!"

Выпрыгнувшего из окна пилота подхватил двухместный челнок с "Гоголя", оставив местное зверье выть в бессильной злобе посреди тающего на глазах города.

***

— Как вы меня нашли? — плакал Дима, обнимая Плутарха Аристарховича за шею и целуя его колючие щеки.

— Договорился с цыганами. Они за тобой следили и сообщали мне, — объяснил Каминский, деликатно убирая руки пилота со своих плеч.

— С цыганами?! — не поверил ушам Устюжин.

— Да. Цыгане — настоящие. Они приспособились к жизни на этой планете, среди ловушек, и живут тут испокон веков.

— Я не знал…

— Гоголя надо было внимательно читать!

— Не понял…

— Про это написано в отчетах экспедиции с "Гоголя", которые ты не дочитал до конца.

— Плутарх Аристархович, а почему вы не рассказали мне о своем плане? Не доверяли? — немного с обидой спросил Дима. — Думали, что я ИМ проболтаюсь?

— Нельзя было рисковать, сынок, — ответил Каминский, пытаясь стереть со скафандра следы бронзовых отпечатков пальцев. — Враг хитер и коварен. Ты же видел, какие они там все ушлые и телепаты через одного…

Неудачно повернувшись, Плутарх Аристархович застонал от боли в сломанных ребрах.

— Кто это с вами так? Вождь?..

— Он самый. Сколько раз зарекался к нему подходить, а вот… не удержался. Ну, ничего, до моей пятой свадьбы, надеюсь, все заживет. Покажи-ка мне лучше, что это у тебя за странные волдыри на груди? Надписи, ценники… "Акция… любой продукт по суперцене…" Каталог "Эйвон", что ли?

— Он самый.

— Ага… А ты вообще как себя чувствуешь? — забеспокоился Каминский. — Тебе не хочется, к примеру, губы помадой накрасить… туфли на высоком каблуке надеть… в юбке узкой походить?..

— Нет, ничего такого, — испуганно помотал головой Дмитрий, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. — Только вот, знаете… у них там, в каталогах, такие есть кружочки, потрешь их, и они духами пахнут… и… двадцать третье февраля уже скоро… Хотел вам подарок сделать, но не знаю, какой аромат выбрать.

— Так, стоп! — прервал его Плутарх Аристархович. — Все ясно. Нам с тобой необходима полная дезинфекция. Идем на карантин! Не хватало еще какую-то заразу домой привезти!

Александра Хохлова (публикуется с её согласия и по её непосредственной просьбе).