Прости, что не дала ту «микстуру»,

Спасшую бы тебя от «простуды».

Но лучше бы я дала тебе руку,

Что убила бы ту сонную мухуаа ваш,

Поглотившую в бесконечные сны бесшумно мамулю.

Прости, что была я черства,

Я не знала, что ты не дойдешь до конца.

Я не знала, что такое бывает,

Что мир бывает жесток и суров.

Прости, что не дала тебе сильные крылья,

Что оторвали б от этих оков.

Прости, что дала я надежду,

Но сама же в ней глубоко и увязла.

Прости, что не оправдала тех слов я.

Прости, ведь я все же люблю,

Просто боюсь своих чувств я,

Показать их, как сильно люблю…

Просто выплеск эмоции по поводу ухода моей мамы из жизни, скоро год, как ее нет, а до сих пор не верится. Чувство вины не отпускает, а воспоминания гложат душу. Да, нет рифмы, да, может где то пунктуационные или орфографические ошибки, но я не претендую на место поэта. Это просто крик души, требующий отклика.

Из-за различий в фонетике между древнегреческим и русским языком, нашим читателям доступны лишь более-менее приблизительные переводы гекзаметров. Отечественный дактилический шестистопник имитировал классический гекзаметр через ударность:

Гнев нам, богиня, воспой

Ахиллеса, Пелеева сына,

Гибельный гнев, приключивший

ахеянам много великих

Бедствий и воинов многих

бесстрашные души низведший

В область Аида, их трупы оставя

на пищу окружным

Птицам и псам. — Так свершалася

воля Крониона Зевса —

С тех пор, как сильной враждою

разрознены были владыки,

Пастырь народов Атрид и герой

Ахиллес богоравный.

Проникновение дактиля в русскую поэзию, между прочим, произошло именно тогда, когда вошло в моду подражание античным авторам – в XVIII веке. Двустопный дактиль стал одним из излюбленных размеров для эпиграмм и альбомных шуточных экспромтов, а трёхстопный и четырёхстопный начал внедряться в творческую практику с благословения Тредиаковского.

Уже тогда было замечено, что именно этот размер может передавать ощущение движения, импульса, тревоги. Несколько примеров из классики. Начнём с Лермонтова:

Тучки небесные, вечные странники!

Степью лазурною, цепью жемчужною

Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную.

Кто же вас гонит: судьбы ли решение?

Зависть ли тайная? злоба ль открытая?

Или на вас тяготит преступление?

Или друзей клевета ядовитая?

Нет, вам наскучили нивы бесплодные…

Чужды вам страсти и чужды страдания;

Вечно холодные, вечно свободные,

Нет у вас родины, нет вам изгнания.

А вот - лирика А. А. Фета:

Ты говоришь мне: прости!

Я говорю: до свиданья!

Ты говоришь: не грусти!

Я замышляю признанья.

Или вот ещё из Блока:

Встану я в утро туманное,

Солнце ударит в лицо.

Ты ли, подруга желанная,

Всходишь ко мне на крыльцо?

Настежь ворота тяжелые!

Ветром пахнуло в окно!

Песни такие веселые

Не раздавались давно!

С ними и в утро туманное

Солнце и ветер в лицо!

С ними подруга желанная

Всходит ко мне на крыльцо!

Помимо моностопного, употребим иногда и разностопный дактиль, в котором чередуются строки с разным количеством стоп. Делается это, прежде всего для того, чтобы уйти от унылой монотонности, да и строки разной длины читателем воспринимаются легче с чисто визуальной точки зрения. Иногда последняя стопа в строке ещё может оказаться усечённой – тогда в ней сохраняется только ударный слог. Это – ещё один из немногих способов сделать ритмическую основу более гибкой.

Автор статьи - член союза писателей Олег Гальченко

Источник - литературное сообщество СоНеТ

Я готова нырнуть в его шкуру

И хлебнуть все его беды...

Ты мне будешь кричать "дура!",

Когда я умоляю небо...

Когда я умоляю слёзно:

"Сохрани его Боже Всевышний...",

Я готова отдать звёзды,

Лишь бы слышать, как он дышит...

Ты мне можешь кричать "дура",

Попрекая меня в недоумстве,

Но ты не был в его шкуре...

И не знал моего безумства...

Ты не спал под железным баком,

И не грыз замёрзшие кости...

Ты не жил никогда собакой...

И не ждал свою смерть в гости...

Ты не видел такие зимы,

Когда в ком душа замерзает...

Ты считаешь его скотиной,

Когда он втихаря страдает...

Hе лизал живодёрам руки,

Принимая позднее муки...

Среди них нет, как мы, актёров...

И они не такие суки...

Ты не знаешь, когда собака

Покрываясь ледовым настом,

Под железным и ржавым баком,

Согревает щенков напрасно...

Ей осталось часа четыре...

Ей не выжить здесь в минус сорок...

Что за ужас царит в этом мире?

И кому он подобный дорог?!

Ты мне станешь кричать: "дура!",

Не услышав моей молитвы...

Я готова примерить шкуру

Без вины, ни за что убитых...

Моё сердце взлетит к Богу...

И заплачет: "Отец, милый...

Испытаний ты дай мне много,

Только им подари - силы..."

Евгения Потёмкина