Мне эти разговоры всегда напоминают древнюю историю от Алеси Казанцевой. Про Захара.

"Началось с того, что мы идем по улице и мне говорят: «Надо зайти в магазин, купить Захару молока». Я спрашиваю: «А кто такой Захар?» А мне говорят: «Ну… Сама увидишь».

Приходим домой, а Захара нет. Я говорю: «Где Захар?» А мне говорят: «Ну… Он – тут». Наклоняются под кухонный стол, там лежит аккуратная салфетка. На ней кружка с молоком и блюдце с печеньем. Мне говорят: «Он любит молоко с печеньем». Я спрашиваю: «А кто такой Захар?» А мне говорят: «Ну…»

И я думаю.
Котик? Не котик… Потому что печенье.
Или кролик? А как кролик пьет из кружки?
Черепашка? Но тоже, судя по сервировке, не черепашка.
Попугайчик? Тогда почему все стоит на полу? Ходячий попугайчик?
Ящерка?
Ну кто?

А мне говорят: «Ну… Это Захар. Домовой. Ему надо утром и вечером наливать свежее молоко и менять печенье».

Мне, конечно, сразу хотелось спросить: «Ты это серьезно?» Но я не спросила, потому что очень хотелось, чтобы это было серьезно, не в шутку. Такие люди вызывают у меня восхищение вперемешку с завистью. Потому что я не способна на Захара. Когда они переехали в эту квартиру, то Захар топал ногами и бегал. Волновался. Потом ему налили молока и он успокоился. Ходит иногда, скрипит полом.

Я говорю: «А с чего вы решили, что это Захар? Может быть, он Константин?» А мне говорят: «Разве и так непонятно, что Захар? По-моему, это очевидно». И я понимаю, что да. Вариантов нет.

Я говорю: «А когда вы уезжаете, то как его кормить?» Соседям же отдашь, как кошку. А мне говорят: «Ну вот летом нас почти не было. Насыпали Захару печенюг и налили миску воды. Как-то протянул». Если переезжать из квартиры в другую квартиру, то Захара можно забрать с собой. Надо вечером поставить пустую коробку и пригласить его. А утром закрыть коробку и открыть только в новой квартире. Захар там легко помещается со своими пожитками.

Я вообще схожу с ума от такого. Мне когда такое рассказывают, то сразу ощущение, что люди способны на что-то большее, чем каждый день ездить на работу и с работы. Это же так здорово! Захар!

Я думаю: встану ночью, откушу печенье и положу обратно. И людям будет приятно. Типа Захар.

Я говорю: «А если не поменять молоко и не давать печенье?» А мне говорят: «Нельзя. Тогда ты проснешься утром, а он сидит на тебе». А это как раз был другой город, я в гостях, то есть нельзя сказать, что завтра рано утром надо на роботу, так что извини, я пошла.

На кухне стоит пакет, доверху наполненный печеньем и вафлями. Я спрашиваю: «А это что такое? Запас еды для Захара?»
А мне говорят.
И тут просто переворачивается все в голове. И я не знаю, что ответить и какое сделать выражение лица. Потому что это одновременно страшно, смешно и захватывающе. Потому что мне говорят: «Это то, что Захар уже съел».

Я села, поджала ноги и сижу."

Комикс о том, как же началось знакомство домового Никифоровича с новым домом

Влюбился наш Нафаня. В хозяйку своей квартиры влюбился. Жил Нафаня и не тужил, все чин-по-чину делал. За хозяйством следил, вещи переставлял, в общем, работал. Но вот бывшие хозяева квартиру продали, и въехала она, Татьяна. Двадцатилетняя девушка писанной красоты. Высокая. Статная. С пухлыми губами. С грудью пятого размера. А жопа у нее была — настоящее сокровище, такую надо в музее выставлять под бронестеклом, чтобы никто не дотрагивался, а только смотрели.

Ну наш Нафаня парень не промах, решил подкатить к Татьяне. Притащил от соседей брильянтовую брошь. Домовой Кузьма, хранитель квартиры, в которой лежала эта брошь, не хотел добром отдавать драгоценность. Поэтому Нафаня набил Кузьме морду и подарок забрал силой.

Наша Татьяна вещь оценила. Но сразу после получения позвонила своему хахалю Сергею и страстно благодарила за брошь. Сергей не промах, подыграл, приехал к Татьяне. В это время наш Нафаня грустил на потолке, он слышал, как имеют ее ненаглядную и думал, что же делать? Любовь, она, знаете ли, застит глаза.

На следующий день Нафаня пришел к Кузьме с бутылкой горькой мириться. Выпили одну стопку, другую, и под огурчик Кузьма сказал:

— А ведь я знаю, как горю твоему помочь можно.

— Как же? — молвил Нафаня, беря грязными пальцами малосольный огурчик, который засолил хозяин квартиры, Михал Андреич, человек 58 лет, инженер, любитель выпить.

— Хороший засол, верно? Я все жду помидоры когда пойдут. Михал Андреич их срывает зелеными, разрезает, ложит туда промеж половинок чеснок и травы, засовывает в банки, ложит хрен и смородину, заливает рассолом… и через пару дней просто песня, а не закуска… — сказал уже дошедший до кондиции Кузьма.

— Ты от темы-то не уходи. А рецептик оставь, покажу Тане, только вряд ли она будет этим заниматься…

— От темы не ухожу. К Бабе Яге тебе идти надо. Она сделает тебе приворотное зелье на Татьяну.

— Эх ты хватанул… Так она сожрет меня.

— Да не сожрет. Родственница она моя. Я щас записку ей накропаю. Яга тебе сделает приворотное зелье, дашь ее Татьяне, и все у вас будет хорошо.

Кузьма взял со стола ручку и блокнот, написал пару строк, вырвал лист и свернул. Потом спрыгнул с табурета, сходил за свечкой, вернулся, зажег, накапал воска и приложил свой перстень.

— Вот, тебе, Нафаня, письмо. Оно запечатано моей печаткой. По ней Баба Яга и узнает, что это от меня, смотри не разломай, а то не сносить тогда тебе головы…

— Ладно. — Нафаня схватил послание и сунул его за пазуху. — Так как, говоришь, до Бабы Яги добраться?

— А это очень просто. Навигатор же у тебя на телефоне стоит? Вот забей туда эти координаты. — Кузьма продиктовал цифры. — Это опушка леса, тут недалече. Увидишь на опушке пенёк. Встань на него, плюнь через правое плечо, скажи «Черный кот из ворот вышел, белый кот обормот сидит на крыше». И все, тебе откроется портал в волшебный лес, ну а далее кинь клубок.

Кузьма протянул клубок своему визави и продолжал:

— Этот клубок тебя до избушки и доведет. Только не отставай от него. Как увидишь избу, покрутись влево три раза вокруг оси и скажи: «Изба, изба, вижу зад, хочу видеть перёд, я вертелся, теперь твой черёд».

— Спасибо тебе. И это, еще раз извиняй. Ну, я пошел.

Как и сказал Кузьма, навигатор привел нашего героя на опушку леса с огромным пнем посередине. Маленький Нафаня подошел к пню. Пень оказался в три раза выше Нафани, а наш домовой был ростом тридцать восемь сантиметров, это если учитывать его густую рыжую волосню на большой голове. Нафаня встал на свои маленькие цыпочки, протянул свои маленькие ручки, но не смог дотянуться даже до середины пня.

— Ну Кузьма, что ж ты не предупредил… Я бы лестницу взял что ли. — Выругался Нафаня.

Вдруг он увидел ворона, который сидел на дереве и по всей видимости все это время наблюдал за ним.

— Здравствуй, Нафаня.

— Помоги мне, ворон. Не могу на пенек залезть, высоковат он для меня.

— А ты меня сыром угости, я тебе и помогу.

Нафаня достал из-за пазухи узелок с едой, которую он взял себе в дорогу, и развернул.

— Ну и колбасы дай, раз уж достал, — каркнул ворон, увидев колбасу.

— Да бери, она все равно из куриных грудок. Татьяна только такую и берет, а я ее терпеть не могу.

Ворон подлетел, съел сыр, съел колбасу. И отлетел обратно на ветку.

— Ну а помогать ты мне собираешься? — Спросил Нафаня.

— Так а ты думал я тебя подниму? У меня не такая подъемная сила. Совет дам, он бесплатный. Возьми палку сушняка, на них две перекладины сделай, обвяжи шнурками и поднимайся по этой одноногой лестнице. Когда поднимешься, лестницу затяни на пенек, шнурки развяжи и назад надень на свои боты…

Так Нафаня и сделал. Боты без шнурков соскакивали. Но кое-как Нафаня вскарабкался на пень по лестнице, не потеряв боты. А когда он был уже на пеньке, подлетел ворон и толкнул лестницу, она и упала…

— Ах ты курица пернатая, — заорал Нафаня. За что, я же тебя накормил.

— Накормил он… жри сам свои помои. У меня теперь от этого сыра будет изжога. А мой тебе совет на прощанье. Как у Бабы Яги окажешься, не верь ей, злая она и детей ест. В свое время она меня в ворона превратила… Я ж депутат бывший регионального масштаба. Так-то. Если вдруг попадешь в беду, скажи избушке: «Изба, изба, пляши курицы нога»…

Ну делать нечего. Нафаня, как и сказал Кузьма, плюнул через правое плечо и молвил: «Черный кот из ворот вышел, белый кот обормот сидит на крыше».

Как только Нафаня произнес заклинание, то очутился в волшебном лесу. Где-то вдали кричали кикиморы и выли оборотни. По небу пронесся Змей Горыныч с поросенком в лапах. Но хватит разглядывать, ничего тут интересного.

Кинул Нафаня клубок. Клубок шустро покатился, и Нафаня побежал за ним. Сделал он пять бежков и потерял ботинки, но надо было спешить, чтобы успеть за клубком, — не до ботинок.

Бежал Нафаня по шишкам и иголкам, все ноги себе исколол. Но, наконец, привел клубок его к избушке. Это была старая обветшалая изба на куриных ногах. Видно было, что ей уже не одна тысяча лет. Нафаня подобрал клубок и положил за пазуху.

Покрутился наш домовой влево три раза вокруг оси и потом сказал: «Изба, изба, вижу зад, хочу видеть перёд, я вертелся, теперь твой черёд».

Избушка заскрипела, запердела и начала, матерясь, поворачиваться. Повернулась, а на ее крыльце сидит черный кот.

— Здравствуй Нафаня… Звать меня Баюн. Я, так сказать, адъютант Бабы Яги. Знаю, что ты пришел к ней по нужде. Заходи, заходи, дружок…

Дверь в избу отворилась и кот прошмыгнул внутрь, зло мяукнув.

У Нафани защемило сердце, но он всё равно, поборов страх, прошёл за котом внутрь избы. Изба была темная, по середине стоял котел. Горела печь. Яга, старая сгорбленная баба, сидела за столом и ела похлебку. Рядом стояла огромная ступа, в которой легко могли уместиться пять ёжек.

— Заходи, Нафаня, заходи. С чем пожаловал? Ступа моя понравилась, гляжу? Она из дуба, тяжелая… — сказала Яга.

Кот жестом указал Нафане на стул, который для него предназначался. Это был высокий стул с встроенной лесенкой, по которой можно было легко забраться.

— Хороший у вас стул. Удобный. Мне бы такой. — Сказал Нафаня из вежливости.

— Это подарок Кащея. Он знает мою слабость к маленьким детям, таким крошкам. Вот на этот стул они по лесенке и взбираются. А потом я их убиваю и ем.

Нафаня сглотнул слюну.

— Угощайся, — сказала Баба Яба, толкнув Нафане свою тарелку, в которой плавали ошметки мяса, — ты же голодный с дороги.

— Да нет, спасибо. Я тут…

— Так с чем пожаловал, гость долгожданный, что тревожит тебя?

— Да собственно вот. — Нафаня протянул Яге письмо.

Баба Яга сорвала печать, открыла, прочитала и сказала:

— Значит любовное зелье тебе надо? Это дело хорошее. Кузьма мой внебрачный сын. Меня в молодости Леший обрюхатил, вот я и залетела. Ну раз сынок просит, сделаю тебе зелье. А что ты босой? Опять ворон издевается над гостями нашего леса… Нехороший он человек был. И птица из него плохая.

Нафаня посмотрел на Ягу, потом на кота.

— Ты ступай за занавеску. А когда утром проснешься, я тебе уже зелье сделаю. На вот, выпей… Да не бойся, это не кровь младенца… Хоть выспишься нормально. А я тебе новые сапоги справлю, пока ты спишь. Пей… Утро вечера мудреней.

Нафаня заподозрил что-то неладное. Слишком ласкова была Баба Яга и слишком весел был Кот, который то и дело прыскал сквозь зубы. Поэтому наш Нафаня проделал фокус, вылив зелье не в рот, в рукав.

— Ну вот и славно, сказала Яга, убедившись, что Нафаня опорожнил кружку. Иди за занавеску, поспи, милок.

Нафаня пошел за занавеску и лег на вонючую постель, которую давненько не стирали. Воняла она котами и старыми бабками.

Баба Яга посидела еще пять минут за столом, а потом жестом велела Баюну проверить Нафаню. Нафаня притворился спящим и похрапывающим.

— Спит, касатик. — Подмигнул кот Баюн.

— Ну и славно. Ты смотри, что мне Кузьма написал про этого прохиндея: «Нафаня этот влюбился в хозяйку своей квартиры Татьяну и хочет от тебя любовное зелье. Он мне морду намедни набил, свари его и съешь. Это тебе мой очередной подарок, мамочка». Спасибо тебе, сынка… Ну что стоишь, Баюн, готовь котел, будем похлебку из Нафани варить. Подвесим его, обормота, кровь спустим, она в дело пойдет, а потом порубим с чесноком и сварим.

Бедный Нафаня все это слышал и не знал, что делать. Кот следил, как закипает вода в котле, а Баба Яга точила нож. Скоро его будут резать…

Вдруг Нафаня вспомнил слова ворона, который на прощанье дал ему совет.

«Была не была, попробую», — подумал домовой. И прошептал: «Изба, изба, пляши курицы нога»…

Сразу после этих слов изба заходила ходуном. Видимо заклинание сработало. Котел опрокинулся и кипяток ошпарил Баюна. На Бабу Ягу упала ступа и придавила ее. По избе носился ошпаренный кот, неистово вопя. Баба Яга все никак не могла выбраться из-под ступы. Этой суматохой и воспользовался наш герой, прошмыгнув босым мимо чудовищ.

Нафаня катнул клубок, и он покатился обратно в сторону портала. Только поспевай босыми ножками по иголкам да шишкам!

В нужном месте его уже ждал ворон-депутат.

— Жив, курилка! На тебе твои боты, я в них уже шнурки продел. Ты прости меня, не со зла, характер у меня такой. Люблю над людьми и прочими существами издеваться.

— Спасибо, — сказал Нафаня, натягивая ботинки.

— А чтобы тебе перейти обратно в твой мир, надо плюнуть через левое плечо и заклинание прочитать. Оно очень простое. Запоминай: «Белые коты подняли хвосты. Чёрные коты прыгнули в кусты».

Сказав это, ворон исчез.

В это время за спиной Нафани раздался вой. Это летела Баба Яга на своей ступе.

— Ах ты гад, кота моего в кипятке обварил, вот я тебе щас задам.

Нафаня плюнул через левое плечо и трясясь от страха произнес: «Белые коты подняли хвосты. Чёрные коты подняли трусы»…

Ничего не происходило. От волнения Нафаня забыл заклинание, и теперь его жизнь была под угрозой. Баба Яга подлетала, она подняла свой посох, чтобы одним махом убить Нафаню. Из ступы показался облезлый кот, который заорал:

— Покарай его, хозяйка!

Нафаня, увидев кота, вспомнил заклинание, плюнул снова и сказал «Белые коты подняли хвосты. Чёрные коты прыгнули в кусты». Вмиг он исчез, а Баба Яга только и успела рассечь своим посохом пустой воздух.

Пока Нафаня шел по навигатору домой, он обдумывал план мести. Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Зашел Нафаня в строительный магазин и купил… нет, конечно, не купил, а позаимствовал там канцелярский нож, топорик, веревку, гвоздодер…

Теперь Нафане нужно было подождать, пока Кузьма спать ляжет… А ложился он обычно под утро. Но утро вечера мудреней.

Кузьма очнулся подвешенным к люстре вверх ногами.

Перед ним сидел на корточках босой Нафаня. В руках у него был канцелярский нож.

— Ты знаешь, откуда эти раны на ногах? — спросил Нафаня… — но эти раны ничто по сравнению с теми, которые у меня на сердце. Как ты мог, гнида…

С этими словами Нафаня взял в руки причиндалы Кузьмы и занес нож.

— Погодь, погодь, милый мой, я все объясню, — начал Кузьма.

Но рука Нафани не дрогнула. Брызнула кровь. Кузьма заорал.

— Че ты орешь, чудик? Смотри сюда.

С этими словами Нафаня показал оскопленному Кузьме свой бейджик, который всегда носил на своей куртке. На этом бейдже было написано «Нафаня. Домовой».

— Меня зовут Нафаня. Понятно? И я домовой. А вот кто ты, я уже не знаю!

Конец сказки, а кто слушал, тому салазки.

Аудиокнигу читает Светлана Бастрикова. Автор рассказа — Пётр Левин.

В древней Руси вера в духов была чем-то большим, нежели просто суеверием. Предки искренне верили в непосредственную близость чертей, домовых и леших, полагая, что любое неподобающее поведение может спровоцировать их вмешательство. В наши дни верующие люди, безусловно, признают существование бесов. Раньше же речь шла об их постоянном присутствии рядом.

Если углубиться в суть, то почти все представители нечистой силы, за редким исключением, являются частью войска Люцифера, изгнанного на Землю. Это означает, что лешие и домовые – такие же падшие ангелы, как и черти. Удивительно, правда? Считалось, что не все они одинаково враждебны, и некоторые из них, более безобидные, тянутся к людям, оказывая помощь по просьбе.

Многие поверья, о которых пойдет речь, не отличаются логикой. К примеру, если эти сущности изначально нематериальны, то каким образом они взаимодействуют с нами? Как они вступают в интимную связь с женщинами или крадут овес у лошадей? Однако народные верования – это сложный и запутанный клубок, где воображение переплетается с наблюдениями необъяснимых явлений.

Черти, или бесы

В представлении жителей Древней Руси, бесчисленные полчища демонических существ обитали во всей вселенной, включая и окружающее нас пространство. Считалось, что нечистая сила могла обосноваться в домах, и в старых городах нередко встречались подобные строения. Обитавшие там черти устраивали беспорядки, производили шум и разбивали посуду. Эти вредоносные духи могли проникать даже в храмы, хотя и не переносили молитв и церковных песнопений. Кроме того, черти любили вселяться в людей. Именно поэтому, при зевании, русские люди крестили рот, чтобы не допустить проникновения беса. Ведра с водой, находившиеся в избах, обязательно накрывали крышками или тканью, чтобы не позволить рогатому искупаться там.

За пределами городов, черти предпочитали болотистую местность. Они жили семьями и часто вступали в брак с ведьмами. Им были свойственны человеческие пороки, такие как пьянство, курение и азартные игры. Чтобы вредить людям, черти могли принимать облик черной кошки или собаки. Легко обращались они и в человека, принимая облик отсутствующего мужа для соблазнения женщины или подвыпившего приятеля, чтобы заманить мужика в опасное место. Однако, в любом обличье, чертей выдавал их голос - громкий, хриплый и жутковатый.

Считалось, что у каждого человека есть свой искуситель, стоящий за левым плечом. Если звенело в левом ухе, это означало, что бес вернулся с докладом о дневных грехах человека.

Черти боялись чертополоха и ладана. Опасались молний и прятались за людьми во время грозы. Важно было креститься во время грозы, чтобы Илья-пророк или архангел Михаил не поразили человека огненной стрелой, предназначенной для черта. Запрещалось ругаться, чтобы не призвать нечистую силу.

Домовой

При заселении в новый дом, первым делом запускали кошку и петуха, затем входили сами с иконой и хлебом. От каравая отрезали кусок и клали под печь для домового, которого также называли доброжилом, хозяином или суседком, обращаясь к нему с уважением.

Домовой больше заботится о жильцах дома, чем о самом строении. Он опекает людей, скот и птицу. Особенно трепетно относится к лошадям, проявляя к ним особую заботу. Из привязанности к главе семьи, может давить на грудь во сне, особенно в сумерках. Тогда следует спросить: "К худу или к добру?", и он ответит голосом человека. Домовой не имеет телесного облика, и его нельзя увидеть. Он помогает хорошим и трудолюбивым хозяевам, живущим в мире. Лентяев же он не любит и может вредить, способствуя упадку хозяйства.

Домовой сильно привязывается к дому и не хочет его покидать. При переезде его обязательно звали с собой. Например, клали старый лапоть и говорили: "Добрый дух, доможил, вот тебе сани, поедем с нами". Он мог согласиться, а мог и остаться.

Если домовой немного хулиганит, гремит посудой или роняет вещи, это не со зла, а просто от озорства и неугомонности.

Баенник

Баня, несмотря на очевидную пользу, её считали местом, где обитает нечистая сила, особенно после наступления ночи. В каждой бане, за печью или под лавкой, обитал свой дух – банник. Посещение бани осуществлялось по очереди: сначала женщины, затем мужчины, а после – те, кто не успел в первые два захода. Четвертый заход считался запретным, поскольку в это время банник сам наслаждался паром, иногда в компании нечистой силы. Поэтому из бани не выносили веники, а в кадках оставляли немного воды.

Главной задачей банника было избавление бани от угарного газа, однако, если кто-то приходил в неположенное время, он, напротив, напускал угар. Банник гневался, если баню использовали не по назначению, например, для ночлега.

Чтобы задобрить банника, под лавку клали ломоть черного хлеба. При строительстве бани ему приносили жертву: душили черную курицу и закапывали под порогом.

Кикимора

Представления о кикиморах довольно противоречивы, но их объединяет следующее: этот дух обитает в укромных и влажных местах дома, предстает в образе женщины в платье, с взъерошенной прической и занимается прядением оставленной без присмотра пряжи, приводя ее в беспорядок. Некоторые полагали, что кикимора – жена домового. Этим объяснялось их сосуществование в одном жилище. В то же время, кикиморами также именовали лесных духов женского рода, аналогов леших.

Леший

В Новгородской области лешего именовали «вольным», а в Ярославской – «мужичком». Имя «леший» считалось оскорбительным, и никто не хотел навлекать на себя гнев лесного духа.

Внешность лешего варьировалась в зависимости от региона, но имела характерные черты. Одно описание включало красный пояс, ярко-зеленые глаза и перепутанную обувь. Другой образ представлял его в белой шляпе и одежде без пояса. Иногда его изображали пучеглазым, с густыми бровями, длинными волосами и зеленой бородой. Передвигаясь по лесу, он мог вырастать до высоты самых высоких деревьев, а при желании становился меньше травинки. Ему подчинялись все лесные обитатели.

Леший не умел говорить, но любил петь без слов. Он славился своими безобидными, но грубоватыми шутками. Самая известная из них – запутывание путников, когда даже в знакомом лесу человек терял ориентир. Часто леший напускал туман для усиления эффекта. Чтобы противостоять его чарам, советовали вывернуть одежду наизнанку и поменять обувь местами. Также можно было прокричать: «Овечий дух, овечья морда», показывая лешему, что его уловка раскрыта.

Водяной

Водяной, в отличие от лешего и, тем более, домового, является исключительно вредоносным духом, питающим неприязнь к людям. Он встречает утопленников, особенно тех, кто покончил с собой, и берет утопленниц в жены. Может обратить внимание на скот крестьян, и тогда выбранная им корова тонет в трясине или умирает иным способом.

Чаще всего он напоминает человека, но с зеленой бородой или большими красными глазами. Иногда он предстает обнаженным, покрытым тиной, а порой разгуливает по берегу в алой рубашке.

Водяные считают купальщиков, вошедших в воду после захода солнца, в полдень или в полночь, своей законной добычей. То же самое относится к тем, кто купается без нательного креста или не перекрестившись.

Так как водяные предпочитают отдыхать в омуте под мельничным колесом, мельники вынуждены налаживать с ними отношения. Согласно поверьям, водяные требовали человеческие жертвы или хотя бы трупы животных за "покровительство". Однако со временем мельники стали просто выливать в воду мучную болтушку и, по праздникам, чарку водки.

Русалки

К концу XIX века эти создания практически были забыты, вернее поверия о них, оставив лишь общие представления о том, что они не принадлежат к демоническому роду, как другая нежить. Считалось, что это души некрещеных, утопленниц, покончивших с собой. Их можно было встретить не только у водоемов, но и в лесных чащах. Эти существа стремились защекотать путников до летального исхода без видимой причины, и единственное, чего они боялись, была полынь. Однако, покидать водную стихию они могли лишь в определенные дни. Верили, что те, кто провел в облике русалки менее четырех лет, имели шанс вернуть свой прежний вид, за исключением душ самоубийц.