(заключительная глава второй части романа "Кремлевцы", посвященного нашей учебе в Московском высшем общевойсковом командном училище в 1981-85 годах).

18 августа мы уезжаем с Сергеем в Одессу. В Одессе у Сергея, разумеется, живет еще одна родная тетя. Но на днях она уехала куда-то в отпуск. И в нашем полном распоряжении оказывается шикарная трехкомнатная квартира почти в самом центре города.

По моим ощущениям эта квартира чуть ли не вдвое больше, чем трехкомнатная квартира у моих родителей. Видимо, дом более современной серии. Или же это вполне обычная серия домов для солнечной Одессы?

Квартира мне очень нравится – большие, чуть ли не панорамные, окна, два санузла, очень уютная гостиная комната. Невольно думается, что лет черед десять, году этак в 1994-м, мы все будем жить в таких же просторных и светлых квартирах. Это не просто фантазии. Ведь через двадцать лет после окончания Великой Отечественной войны мои родители получили однокомнатную квартиру. Еще через десять лет - уже трехкомнатную. Поэтому в том, что еще через десять лет все мы будем жить еще лучше, никто из нас не сомневается.

Мы бродим с Сергеем по городу, сидим в небольших кафе на улице Чкалова, прогуливаемся по Пролетарскому бульвару. Но большую часть времени мы проводим на пляже. Через два дня нам улетать домой. И мы пытаемся набраться про запас южного солнца, надышаться запахом Черного моря, насладиться ласковыми морскими волнами. Когда еще получится сюда выбраться?

В первый же день мы знакомимся на пляже с двумя девушками. Наташа учится в Одесском пединституте, Оля - в медицинском. Обе перешли на второй курс. Какие же они красивые! Кажется, мы влюбляемся в них с первого взгляда. Серега рассказывает им какие-то истории о своей жизни во Франции и в Польше. Умеет он рассказывать так, что девчата слушают его раскрыв рты. Фантастический магнетизм у человека. И потрясающий дар рассказчика. А я просто прикидываюсь ветошью и не отсвечиваю - наслаждаюсь тем, что рядом со мной мой друг и две прекрасные девушки. Смотрю на них и улыбаюсь. Нам хорошо, уютно и весело друг с другом.

Двадцатого августа мы немного загулялись. Ближайший к дому продмаг скоро закрывается, а у нас в холодильнике шаром покати. Веселой и шумной ватагой мы влетаем в магазин. Кассир нас торопит. Говорит, что на всё про всё у нас не больше минуты.

Минута – это целая вечность. Практически на лету мы хватаем всё, что попадется нам под руку. Сергей подхватывает две бутылки белого вина, девчата какую-то выпечку и сыр. Я – две упаковки куриных яиц по 30 штук. Да, с яйцами я, конечно же, погорячился. Их явно многовато (одной упаковки на четырех человек мне почему-то кажется слишком мало). Но я же не виноват, что у меня такие большие руки. И что я так люблю повеселиться, особенно поесть.

Дома у Серёжиной тети почему-то нет ни одной большой сковороды. Есть лишь одна меленькая. Поэтому девчата делают яичницу из трех яиц. В количестве двадцати экземпляров. Шутят, что у них получаются обычные яичные блинчики. Но сами есть их категорически отказываются. Мы вынуждены заключать с Сергеем пари. Кто съест больше этих «блинчиков», тот – победитель. Проигравший завтра несет багаж до самолета.

Я уверен, что в этом состязании проигравших не будет. Ведь любому по силам съесть десяток «блинчиков» из трех яиц. Хотя раньше я их в таком количестве не пробовал.

На восьмом «блинчике» Серёжка поднимает руки. Похоже, поддаётся мне? И в качестве дополнительного приза мне достаются два его оставшихся «блинчика». Они явно лишние и для меня.

Всю ночь пьем вино, болтаем, танцуем, дурачимся. И мы с Сергеем понимаем, что если завтра не улетим отсюда, то, скорее всего, останемся в Одессе навсегда. Начнем плодиться и размножаться, наслаждаться жизнью. И будем жить долго и счастливо. Кажется, девчата не против составить нам в этом компанию?

Но утром мы прощаемся. Нам еще нужно доучиться последний курс и совершить парочку подвигов. Девчата целуют нас и крепко обнимают. Говорят, что мы классные. И чтобы обязательно приезжали в Одессу снова. Мы тоже не против.

До аэропорта добираемся на такси минут за пятнадцать. Летим домой на 154-й «тушке». Серёгино место у окна. Мое – в проходе. Сидеть в проходе скучновато. И сразу же после взлета я ухожу в тамбур между салонами, где находится кухня. Ведь, как гласит старая солдатская мудрость – нужно всегда держаться подальше от начальства и поближе к кухне. После двенадцати трех-яичных «блинчиков», съеденных мною этой ночью, на еду я даже смотреть не могу. Но зато могу смотреть на стюардесс, которые копошатся на кухне. А еще я могу их веселить и рассказывать им смешные истории.

Наверное, находиться здесь во время полета запрещено? Но девчата не возражают. Поэтому я сижу на откидном сидении и заливаюсь соловьем. Наверное, четвертый курс - это такой замечательный период в жизни любого курсанта, когда ни одна девушка не решится ему возразить. Ни в чём ему не откажет. И ничего не запретит.

За разговорами и шутками время пролетает совершенно незаметно. Сиденье, на котором я сижу, не очень удобное. Рядом второе, такое же. Но за все время перелета ни одна из стюардесс не присаживается отдохнуть хотя бы на минутку.

- Девчата, а если в кассе не будет билетов, с вами можно будет долететь до Одессы багажом или на этих сиденьях?

Стюардессы смеются в ответ.

- Нельзя.

- А если очень захочется?

- Если очень захочется, тогда можно.

На прощание одна из них дает мне номер своего домашнего телефона. А вдруг я и впрямь соберусь когда-нибудь снова полететь в Одессу?

Забавно, но два года спустя, уже офицером 197-го отдельного батальона резерва офицерского состава, я буду лететь в самоволку из Ашхабада в Москву точно на таком же самолете. На откидном сидении. Не будет билетов до Москвы, и я незаконно проникну на взлетно-посадочную полосу. Договорюсь с командиром экипажа, чтобы меня взяли багажом за очень умеренное вознаграждение. Командир согласится. Весной 1986-го года такое будет возможно.

Правда, когда месяцем спустя мы с другом попробуем повторить эту авантюру, среди пассажиров самолета окажется американский посол. И мы загремим в милицию. Но вместо того, чтобы нас наказывать, милицейский начальник достанет нам билеты на ближайший рейс. Наверное, потому, что вскоре нам предстояло лететь в Афганистан? Спасибо ему за это.

А пока у меня остается еще целая неделя отпуска. И помимо помощи отцу на даче, я занимаюсь самоподготовкой. Видимо, три года учебы в училище начинают сказываться? Накапливается некая «критическая масса» знаний и навыков. Все эти три года нам вдалбливают последовательность работы командира подразделения по организации боя: уяснение задачи, оценку обстановки, принятие решение, отдачу боевого приказа, организацию управления, взаимодействия и всестороннего обеспечения боевых действий. Поэтому все, что я вижу, начинаю оценивать именно с точки зрения полезности для выполнения боевой задачи.

У меня из головы не выходит мальчик на пляже, который расстреливал морские волны камнями. Недалеко от бани я вывешиваю над калиткой (на высоте примерно 170 от земли) сложенную в четыре раза газету. И с расстояния пяти метров начинаю бросать в неё небольшие камушки. Начальная задача – научиться не промахиваться. Последующая задача – пробивать камнем газету (со временем количество листов увеличивается).

Затем я немного усложняю это упражнение. И метаю камушки, поднимая их с земли. Позднее, вместо камней, начинаю использовать ключи, монетки, и всё, что попадется под руку.

Уже в Афганистане мне понравится метать металлические пластины от бронежилетов, которые мои разведчики будут норовить выбросить из своих броников перед очередным выходом в горы.

При попадании в крышку от ящика, в котором раньше хранились танковые снаряды, эти пластины более чем наглядно покажут, что в безвыходной ситуации они могут стать грозным оружием. Когда другого под руками не будет.

Да, я буду заниматься, казалось бы, совершенно бесполезными для офицера вещами, которые мне никогда в жизни не пригодятся (а вот обычный репшнур, который я буду постоянно носить с собой в Афганистане, дважды спасет меня уже в Союзе). Буду учиться использовать подручные предметы. И все то, что меня окружает.

Так и не состоявшаяся в Затоке драка, тоже станет для меня хорошим уроком. Тогда я впервые задумаюсь о том, что наши училищные занятия по рукопашному бою и различные спортивные поединки (по боксу, самбо и т.д.) обязательно нужно дополнить спаррингами и «боями без правил». Но реализацию этих идей отложу до лучших времен. Это будет серьезной ошибкой.

Говорят, что вся наша жизнь состоит из уроков. И каждый день она задает нам всё новые и новые задачи. И если ты не решил одну из них сегодня, она задаст тебе её завтра снова. Но уже с более «жесткими» исходными данными.

В январе 1987-го года нам поставят задачу окружить одну банду к западу от Баграма, захватившую в плен нескольких хадовцев (сотрудников афганской госбезопасности). Попытаться их освободить или взять в плен кого-нибудь из главарей этой банды (на обмен). Тогда мне впервые придется брать в плен моджахеда, который сдаваться будет категорически не согласен.

Итогом безуспешных попыток переубедить его и неправильных действий, станет потеря трех моих самых любимых зубов. И то, что только благодаря ребятам из баграмского разведбата я останусь жив, а он нет.

И два последующих дня стоматолог в баграмском медсанбате будет выдергивать корни моих выбитых зубов (первый день без наркоза). И будет переживать, выдержит ли эту экзекуцию мое сердце.

После этого урока работать с несговорчивыми моджахедами мне станет гораздо легче.

Но это все будет еще не скоро. А пока я глажу свою парадную форму. Завтра мне возвращаться в родное училище. Впереди выпускной четвертый курс.

Предыдущая глава - Случайно выжившие мальчишки

На фото: Алексей Кулаков, Олег Якута (через несколько лет - начальник разведки 334-го ооСпН, настоящая легенда советского спецназа), Мастер Спорта СССР по боксу Игорь Астраханцев, Коля Орлов, Серёжа Дёмин, Володя Калькаев, Юра Рыжков, Артур Фирсов (будущий известный эстрадный певец) и др. Фото из архива Алексея Кулакова.

Источник:

https://b737.livejournal.com/10917.html

Из истории профессии стюардесса

Профессия бортпроводника приобрела прочную форму в 1930-х годах как «женская работа», то есть работа, которая не только выполнялась преимущественно женщинами, но также определялась как воплощение идеалов женственности белых представителей среднего класса.

Стюардессы Pacific Southwest Airlines, примерно 1970-е годы.

По мере того, как зарождающаяся отрасль коммерческой авиации стремилась заманить в воздух состоятельных путешественников, менеджеры авиакомпаний и стюардессы вместе определили новую область обслуживания пассажиров во время полета, руководствуясь социальным идеалом «хозяйки».

Первоочередной задачей стюардессы было мобилизовать домашние навыки для обслуживания пассажиров.

Ожидалось, что белые женщины среднего класса будут угощать гостей как в собственном доме.

Кристаллизующаяся идея первых авиакомпаний о стюардессе, однако, требовала, чтобы хозяйка была такой же желанной, сколь и воспитанной.

С самого начала набор кандидаток на должность стюардесс был ограничен белыми, молодыми, холостыми, стройными и привлекательными женщинами.

В Соединенных Штатах они не должны были состоять в браке, и их увольняли, если они решали выйти замуж. Стюардесса не могла быть беременной. Стюардесса не могла быть старше тридцати лет.

Образ стюардессы достиг апогея сексуализации, став коллективной культурной фантазией, которую авиакомпании беззастенчиво продвигали в своей рекламе.

Темная сторона этого стереотипа заключалась в том, что женщины, получившие эту престижную должность, часто подвергались сексуальным домогательствам со стороны пьяных пассажиров, которые могли щипать, гладить и предлагать секс стюардессам во время работы, согласно книге Кэтлин Барри «Женственность в полете: история полета».

Обслуживающий персонал.

Ограничение приема на работу только женщин было снято на всех авиалиниях в 1971 году.

К 1980-м годам правило отказа от брака было отменено во всей авиационной отрасли США.

Последняя такая широкая категориальная дискриминация - ограничения по весу - была ослаблена в 1990-х годах в результате судебных разбирательств и переговоров.

Только в 1970-х годах авиакомпании начали менять свое отношение к стюардессам, что проявляется в более профессиональной одежде, которую они носят сегодня.

Появление термина «бортпроводник»

В сентябре 1998 года на ассамблее Международной организации гражданской авиации ИКАО представители всех государств сошлись в мнении, что существующее официальное название профессии стюардесс необходимо заменить на Cabin Crew (экипаж салона лайнера – бортпроводник) для того, чтобы повысить роль и статус этих специалистов в обеспечении безопасности на борту воздушного судна.

Фото: SDASM Archives / Getty Images / Keystone / The Life Picture Collection / Архивы музея авиации и космонавтики Сан-Диего/ Женственность в полете: История бортпроводников Кэтлин Барри.

https://tanjand.livejournal.com/3191580.html