Это перевод истории с Reddit

Я только что вернулся домой после недели у двоюродного брата и уверен, что с моей тётей творится что-то серьёзное. Я рассказал родителям обо всём, надеясь, что они поймут, насколько это было тревожно. Они заверили, что поговорят с ней и разберутся, что происходит, — но теперь она не отвечает на их звонки. Кажется, они ничего не делают, а меня вся эта история до глубины души потрясла.

Всё началось с того, что мама сказала: я поживу у кузена, пока они с папой уедут в годовщинное путешествие, чему я был не то чтобы рад. Во-первых, они никогда не брали меня с собой. Во-вторых, я не особо любил своего кузена. Его звали Остин, и он был очень плаксивым ребёнком. Однажды на моём дне рождения он расплакался, потому что подарок достался мне — тот самый, о котором он мечтал, — и, к всеобщему удивлению, тётя с дядей ушли с праздника и через час вернулись с точно такой же игрушкой, но уже для него.

К счастью, мы были одного возраста, что едва помогало, потому что интересы у нас были максимально разные — о чём я мгновенно вспомнил, едва приехал к нему. Дядя встретил нас у двери, рядом с ним стоял Остин. «Проходи!» — радостно сказал он.

«Ну всё, дружище, увидимся через неделю! Повеселись!» — крикнула мне мама, быстро обняв. Папа, натянуто улыбаясь, добавил: «Он так ждал этого». Ага, конечно. Остин отвёл меня в гостевую, где я оставил вещи, а потом потащил в свою комнату. «Вот мои игрушки для рестлинга», — сказал он, с гордостью показывая на кучу громоздких пластиковых мужиков-качков.

«Обойдусь», — холодно ответил я, давая понять, что я из этого уже вырос.

Чтобы сменить тему, я спросил: «Пойдём в лес за домом? Погуляем, посмотрим тропинки?» Я помнил, какой у них классный участок — густые деревья, петляющие тропы и большой ручей, который всё пересекал.

Лицо Остина изменилось. «Нет… Скоро мама придёт», — насупился он.

«И?» — приподнял бровь я. — «И что?»

Он не ответил сразу. Посмотрел на кучу игрушек, помолчал, сел на пол по-турецки.

«Ей просто… это не понравится», — пробормотал он.

Час мы просто сидели и болтали, и я чувствовал, что Остин хочет мне что-то рассказать. Скоро тётя ворвалась домой, громко приветствуя меня. Вид её меня испугал: на лице — много тонального крема, заметно светлее её кожи, на веках синие и зелёные тени, ярко-красная помада, и всё это наложено не слишком аккуратно.

«Вы играли с бойцами?» — воскликнула она, бросившись на пол рядом с Остином, схватив одну из фигурок и подвешивая её за руки. Она подпрыгивала игрушкой, подплывая ко мне. Потом её лицо застыло в глупой ухмылке, и она замерла в нелепой позе.

Я онемел, и, прежде чем я успел что-то сказать, это сделала она.

«Ужин!» — рявкнула тётя, швырнула игрушку и в суете выскочила из комнаты, а дядя с опущенной головой поплёлся следом.

Ужин был отвратительный. Что-то среднее между супом из крови и рагу из кожи, и я совсем не постеснялся показать, что есть это не собираюсь. Тётя ела так, будто больше ей никогда не дадут поесть, размазывая по лицу кроваво-красный суп, смешивая его с толстым слоем макияжа. Потом она расхохоталась — я давно не слышал этого звука; у тёти Мари всегда был смешной и ни на что не похожий смех, это я помнил. Я попросился из-за стола: живот начало крутить. Дядя предложил что-нибудь другое на ужин, но затем отпустил меня полежать.

Почти сразу в гостевой мне стало лучше, но в комнате было жутко душно, и я попросил вентилятор. Остин принёс свой из своей комнаты и извинился.

«Правда прости», — сказал он, нахмурившись.

«За что?» — спросил я, воткнув вилку в розетку и мгновенно почувствовав прохладу.

«За всё, что случится», — ответил Остин и вышел.

Эта фраза меня озадачила, но я списал всё на поведение его мамы и приготовился ко сну.

Я начал засыпать под ровный гул остиновского вентилятора, как у аэродинамической трубы, когда меня что-то резко выдернуло из дремоты. Сначала я не понял, что именно. Потом почувствовал лёгкое давление на матрасе — и заметил, что глаза никак не привыкают к темноте. Передо мной тянулась кромешная пустота, и тут я понял, что меня разбудило: кто-то лежал рядом со мной, и его дыхание было в точности синхронно с моим. Меня накрыла паника.

Я попытался отодвинуться, но как только шевельнулся, чьи-то руки схватили мои. Чем сильнее я вырывался, тем крепче становилась хватка — пока я не сумел пнуть чужую фигуру и столкнуть её с кровати. Я вскочил и рванул к выключателю, но свет не включался. Пятясь спиной к двери, я стал пробираться к ней, отчаянно желая выбраться. Как только я повернул ручку, по комнате ко мне захлопали быстрые шаги. Я вздрогнул и рухнул в сторону, и в тот же миг мимо меня пронеслась чёрная масса, с силой захлопнув за собой дверь. Потом я услышал смех — он всё слабел, удаляясь по коридору. И тут меня пробила ледяная мысль: это что, смех тёти Мари?

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

Я доставляю еду. Ничего особенного — привожу заказы и беру оплату. Но, знаете, счета это покрывает.

Обычно я беру поздние смены: после полуночи люди чаще оставляют чаевые. Проблема только в том, что ночные рейсы бывают странными.

Пьяные ни с того ни с сего пытались меня обнять, обдолбанные уставлялись так, будто хотели подраться — или того хуже. Однажды я позвонил в дверь в 2:30 ночи, и толстяк открыл её абсолютно голым, просто стоял и ждал свой заказ.

Но ничто — ничто — не сравнится с тем, что со мной произошло на прошлой неделе.

Началось всё с заказа в моём приложении доставки — NightCrave. (Слоган: «Для любого желания, как бы ни было поздно». Я и подумать не мог, что эта фраза потом будет меня преследовать.)

Заказ простой: одна пепперони и кола. Чаевые огромные. Я не раздумывая принял.

Забрал еду и по GPS поехал в незнакомый район на окраине. Уличные фонари мигали, будто годами работали через раз. Воздух был холоднее обычного, прямо кусался. Всё внутри говорило мне туда не ехать, но тут телефон завибрировал — добавили ещё чаевые. Этого хватило, чтобы я продолжил.

Дом выглядел… неправильно. Два этажа, провисшее крыльцо, кругом темень. Ни огонька, никакого света внутри. Я нажал звонок. Тишина. Нажал ещё раз. Всё равно ничего.

Наконец постучал и сказал: «Из NightCrave, ваш заказ».

Минут через десять тишины телефон завибрировал. Сообщение от клиента: «Оставьте еду у двери».

Странно, подумал я, но мало ли — люди нелюдимые. Поставил пакеты и уже собирался уходить — и тут заметил кое-что. Дом был не просто тёмный. Он был обгоревший. Почерневшее дерево. Закопчённые стены. Как будто горел много лет назад.

Живот скрутило.

Тут пришло ещё одно сообщение:

«Подождите. Я хочу получить еду в руки. Передайте мне в руки».

Входная дверь приоткрылась и жалобно скрипнула.

Вопреки здравому смыслу я поднял пакет и подошёл ближе. В нос ударил мерзкий запах гари.

«Э-э… алло?» — позвал я.

Сначала тишина. Потом — шевеление в тени. В поле зрения выползла рука. Тонкая. Бледная. Пальцы согнуты, как сломанные веточки.

Прежде чем я успел что-то сделать, рука метнулась вперёд и схватила меня за запястье.

РУКА БЫЛА ЛЕДЯНОЙ. ЧЕРТОВСКИ. ХОЛОДНОЙ.

Я заорал, рванулся изо всех сил и, спотыкаясь, скатился с крыльца назад. Дверь ЗАХЛОПНУЛАСЬ у меня за спиной, так что коробка задрожала. Банка колы укатилась в тень. Мне было плевать — я сорвался к своему байку и умчался, как будто сам дьявол гнался за мной.

В зеркале я увидел движение во дворе. Слишком быстрое. Слишком неестественное. Фигура остановилась у края дома. А потом — помахала.

Я не останавливался, пока не добрался до дома.

Утром я убедил себя, что это был кошмар. Но след на запястье говорил обратное. Он выглядел обожжённым. Не как от огня, а как отпечаток ладони, вжжённый в кожу.

Пару ночей я перекантовался у девушки. Рассказал ей, что случилось. Она пыталась меня успокоить.

А потом ей написала подруга. Прислала новость.

Заголовок был такой:

«Молодая женщина, около двадцати, погибла при предполагаемом самосожжении после сексуального насилия. Предполагаемый нападавший не установлен».

А на фото? Тот же дом. Закопчённые стены. Обгоревшие окна.

Девушка была студенткой-медиком, жила одна. Курьер напал на неё. Она пережила нападение, но не пережила позора. Облила себя керосином и подожгла. Шесть лет назад.

И вот что странно — другой курьер поделился скриншотом своего приложения. Тот же дом? Всё ещё активен. Всё ещё оформляет заказы.

Я перестал брать ночные смены. Две недели спал с включённым светом, по два раза проверял все замки. Но любопытство точит, верно?

Как-то ночью я открыл приложение просто посмотреть. И тут же пришло уведомление. Активный заказ.

ИМЕННО. ИЗ. ЭТОГО. ДОМА.

Я онемел. Открыл его. Экран дёрнулся, потом телефон перезагрузился. Когда включился, в приложении было написано: «Ваш заказ уже в пути».

Я даже не был на смене. Я ничего не принимал. Но поездка была назначена на меня.

И в отражении экрана телефона, лишь на долю секунды, клянусь, я увидел её. Женщину у меня за спиной. Кожа треснула, как обгоревшая бумага. Кончики волос тлели. Она смотрела на меня.

Я запаниковал, выключил телефон и бегом вернулся к девушке.

Месяц ничего не происходило. Разве что — приложение всё время само устанавливалось заново. Я его удалял, а на следующий день оно снова появлялось.

А сегодня ночью уведомление изменилось.

Заказ был не на пиццу и колу.

Там было: «Один курьер».

Инструкции по доставке: «Войдите внутрь».

А потом телефон завибрировал снова: «Прибудет к вашей двери с минуты на минуту».

Но я ничего не принимал. Я не садился на свой байк.

Так… кто же выполняет доставку?

…Подождите. Кто-то стучит в мою дверь.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

Скажу сразу: я всегда честно говорила о том, кто я. Мне никогда не было стыдно ни за себя, ни за то, кем была моя мать, моя бабушка и длинная линия женщин, тянущаяся будто с начала времён.

Я ведьма. Я всегда практиковала, у меня всегда была сила; и ни разу в жизни я не причинила вреда ни одному живому существу. Никогда, что бы там ни говорили.

Несколько лет назад я увидела на редкой вылазке в город футболку на девушке, на ней было написано: «Я потомок тех ведьм, которых вы забыли сжечь». Эта надпись меня рассмешила. В итоге я заказала такую же в интернете в публичной библиотеке. Дома у меня интернета нет, понимаете.

Я по своей воле живу отшельницей уже десятилетиями. Так лучше. Я сделала выбор и должна его держаться. В семидесятых, когда я была ещё сравнительно молода, в наш город пришло нечто тёмное. Даже я не смогла понять, откуда оно взялось. Ни моя мать, ни бабушка, ни кто-либо из нашего маленького ковена не могли установить его истоки. Откуда бы ни явилось, оно оказалось здесь.

Мы впервые ощутили это тёмное нечто, когда пропал первый ребёнок. Мальчика потом нашли — мёртвого, обескровленного, иссохшего, как пустая оболочка цикады. Первых обвинили нас — разумеется. Стоило случиться чему угодно, от дождя и снега до тяжёлых прыщей у подростка, — все в нашем городе показывали на нас пальцем. Кто-то в шутку, кто-то по привычке, а кто-то из откровенной злобы.

Эдит первой почувствовала это. До сих пор помню тот вечер. Мы собрались на чай — никакой «ведовской суеты», просто милое дневное чаепитие. И тут бедняжка схватилась за жемчужное ожерелье и ахнула, словно увидела мышь.

«Ты в порядке, Эдит? Чай слишком горячий?» — мягко спросила моя мать.

Но я знала, что она так не думает. Не с тем прищуром, каким она взглянула на женщину средних лет.

«Нет! Господи. В наш город пришло что-то. Я почувствовала, как оно прошло сквозь меня ледяным ветром по позвоночнику. Что-то злое». Она говорила со слезами на глазах.

Мать кивнула и вылила остаток чая, читая по листьям, а мы остальные затаили дыхание.

Её лицо помрачнело, пока она вчитывалась в то, что говорили размокшие на дне чайные листья.

«Дорогие мои, у нас работа», — сказала мать и, вытирая руки о передник, поднялась.

И мы принялись за дело. Днём и ночью каждая из нас использовала свой дар, чтобы не только выследить это существо, но и найти способ его удержать.

Констанс штудировала древние фолианты и тексты. Мэри по своему дару выслеживала чудовище до логова. Моя мать и бабушка готовили зелья и творили заклятия, а я помогала. Моя стихия — сны и их толкование. Я провела много дней в медикаментозном полусне, пытаясь выудить о пришельце хоть что-то.

Всё, что мне удалось узнать: оно древнее. Возможно, когда-то его почитали; его вызывали менее искусные, чтобы оно служило им, но оно убило своих будущих тюремщиков и ушло в мир, находя жертв и кровь, где только могла.

«Есть у него имя, Гретхен? Без имени для уз его тюрьма будет слабее», — спросила мать, и в её голосе звучали тревога и злость. К счастью, не на меня.

«Нет, мама. Имени нет. У него много имён, а истинное мне во снах не открыли», — тихо ответила я.

«Не беда. Магия и узы сработают. Но мы сами будем привязаны к нему до самой смерти», — пояснила бабушка. Её голос стал стар и натружен после стольких недель колдовства. Она казалась тонкой и ломкой, как бумага.

«А после нашей смерти, Элизабет? Что тогда?» — резко, на исходе терпения, спросила Мэри.

«Тогда оно будет свободно. Если только мы не узнаем его истинного имени и не изгоним туда, откуда пришло», — пожала плечом бабушка.

«Это цена, которую мы должны заплатить, чтобы удержать его. Оно убивает детей. И не прекратит, пока не переберёт все невинные жизни в городе», — сказала со слезами Эдит.

Мы расставили ловушку. Это оказалось несложно. Я добровольно стала приманкой. Я была самой младшей, и мать с бабушкой напоили меня настоями и зельями, чтобы сделать меня для существа более желанной.

Мы выманили его в небольшую пещеру на нашей земле. Нам нужно было уединённое место, куда не заглянут лишние глаза и куда, что важнее, никто не сунется и не потревожит пленника.

Оно явилось быстро, как тень на тенистых ногах. Ему не стоило труда скрываться — оно и было самой тьмой. Ни одна добыча не ускользала от него, стоило ему нацелиться.

К тому времени были убиты больше дюжины детей и молодых женщин. На нас обрушили новый вал обвинений. Нам угрожали в лицо. В наши дворы бросали мёртвых животных, в окна — кирпичи с угрозами.

Когда я почувствовала его за спиной, мне стоило неимоверных усилий не броситься бежать. Наша магия была крепка, и, к счастью, существо не ведало, что уже в западне. Я ощутила, как в нём поднимается паника, когда оно поняло, что не может покинуть пещеру. Оно шептало угрозы, тянулось ко мне — и обнаруживало, что не в силах меня коснуться.

Оно извивалось, кричало и умоляло, обещало всевозможные богатства и власть, если мы его отпустим. Мы не слушали. Мы по очереди закладывали вход в пещеру кирпичом и раствором. Нелёгкая задача в лесу, на зыбкой земле, но мы справились.

Когда лег последний кирпич, наши силы привязались к его заточению, к его жизни и, будем надеяться, к его будущей смерти. Пока жива хотя бы одна из нас, оно будет заперто за этой кирпично-земляной стеной.

Но потом мы стали умирать. Одна за другой, когда приходила старость. Сначала бабушка, потом мать. Констанс утонула в поездке во Флориду. Эдит и Мэри дожили до девяностых, но в конце концов Смерть приходит за всеми.

Я — последняя. Мне за восемьдесят. Я никогда не была замужем и не заводила детей, хотя и пыталась. Слухи о том, что это я и мой ковен убили тех невинных много лет назад, никуда не делись — лишь разрастались. Мужчин это отталкивало. Друзей у меня не было уже много лет.

Я пыталась узнать истинное имя существа, но тщетно. Перелопатила книги, перерывала интернет — и ничего. Пыталась связаться с другими якобы ведьмами — натыкалась на мошенников и лжецов. Я страшно одинока.

И теперь я умираю. В последние годы травля стала куда сильнее. Я не могу безопасно выходить из дома: стоит мне показаться, как за мной следят и преследуют. Мне угрожали смертью, и сегодня, похоже, угрозы приводят в исполнение.

Мой дом горит. Пламя ползёт по коридору, я вижу, как свет становится всё ярче. И дыма — так много дыма!

За окном слышны крики. Те же слова, что люди вроде них орут веками.

«Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!»

Я упала на пол и кашляю. И мне страшно. Страшно за себя и за других: в этом городе теперь живёт много невинных людей.

Я чувствую, как существо шевелится. Чувствую его предвкушение. Стоит мне умереть — оно будет свободно, а кирпичи уже начали осыпаться.

Когда пламя наконец подбирается к моей двери, я чувствую жалость. У меня нет иллюзий насчёт боли и ужаса, которые это создание обрушит на жителей этого города. И им предстоит усвоить очень важный урок — урок, который будет написан кровью их детей.

Есть причина, по которой ведьм нельзя сжигать.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit