SteamPunkSet StableDiffusion
Так же буду рад вас видеть в своем телеграм канале, где я выкладываю свои нейро-арты, делюсь промптами, фотографиями и рассказываю про обработку:
https://t.me/artemphotography
Так же буду рад вас видеть в своем телеграм канале, где я выкладываю свои нейро-арты, делюсь промптами, фотографиями и рассказываю про обработку:
https://t.me/artemphotography
Ничего нет хуже, чем ожидания неизвестного, как, впрочем, и того, что известно, но опасно. Ожидание, вот главное слово в этой ситуации. Фантазия начинает придумывать то, что и не может быть по определению, однако она с упорством лесного муравья трудится, придумывая всё новые и новые страхи. После приземления в Нью-Йорке Джозеф так и не принял никакого сколь-нибудь взвешенного решения. Всякие-разные подозрения терзали его мозг, смущая и без того возбуждённое адреналином сердце. Совет Савина отправиться в полицию казался ему слишком опасным. Этот якудза выглядел чрезвычайно убедительным, чтобы полагаться на глупую удачу. Этот мог и в самом деле отправить окровавленную пепельницу в полицию. И пришлось бы потом доказывать, что какой-то тщедушный азиат, метр с кепкой, убил двух крепких офицеров ФБР. В это уж точно никто не поверит, к тому же имеется орудие убийства с отпечатками.
Опытный репортёр не страдал наивностью обывателя, чтобы слепо полагаться на объективность полиции. Как, к примеру, он объяснит своё появление в отеле поздней ночью? Мотив? Господи, да какой угодно! Разве полицию интересует мотив, когда нужно срочно доложить начальству о поимке убийцы? А как не срочно? Хоть и агенты, но тоже власть. Они схватят сначала, а потом разбираться начнут.
Обращение к главному редактору тоже не могло принести ничего хорошего. Одно дело – официальное журналистское расследование, и совсем другое – собственное, частное. И если бы ещё предупредил редактора, а так ведь сплошная партизанщина. Тут ещё вопрос, захочет ли редактор ссориться с ФБР, когда столько неудобных фактов стоят напротив судьбы одного вздорного журналиста? Да, известный! И чё дальше? А ничего! Публика покричит и успокоятся, а ему придётся потратить кучу нервов и денег, доказывая невиновность сотрудника. Нет, этот вариант тоже не подходил. Всего проще получалось, это и взаправду удовлетворить любопытство шантажиста. Хотя… Ну что, хотя? Несчастному Джо требовалось отработать вариант досуха, прежде чем лить слёзы по утраченной репутации.
И всё же томительное ожидание мучило, ему пришлось отправиться в бар и заказать бутылку бурбона, чтобы унять тревогу, терзавшую сердце. Когда поставил на столик пустой стакан и оскалился, как это делают все американцы после глотка спиртного, увидел напротив улыбающееся лицо японца.
– Не спешите. Сначала дело, потом выпивка, – хриплым голосом потребовал шантажист.
– Послушайте, чем так мучаться, я лучше сдамся полиции.
– Хорошо, – согласился японец и положил перед собой знакомую Джозефу чайную ложечку.
– Это зачем? – встревоженно поинтересовался журналист.
– В глаз воткну, чтобы наказать. По-другому нельзя, – японец оскалился, передразнивая журналиста.
– Не посмеете. Здесь люди.
– Разве? Не вижу. На мой взгляд, только пьяницы. Хотите проверить?
– Нет, – выдохнул журналист, вспомнив с какой скоростью японец ликвидировал обыкновенной пепельницей агентов ФБР. Между ними было гораздо меньшее расстояние, чтобы испытывать судьбу на скорость.
Увидев потухший взгляд журналиста, якудза констатировал:
– Так, капризы кончались. Теперь рассказывайте?
– Сказал, что впервые слышит, и посоветовал обратиться в полицию.
– Интересно… – якудза многозначительно замолчал. По выражению азиатского лица невозможно было понять, о чём он думает. Потом спросил:
– Настоятельно?
– Ещё просил передать, что ноги выдернет и вставит задом наперёд.
– Вот, уже кое-что.
– И что же? Я, например, ничего не понимаю. Мне-то что делать?
– Документ у него, иначе бы не грозился. Отлично! Ну что ж, ваша задача остаётся прежней – украсть листок.
– Об этом договора не было!
– Опять прыгать захотели? Ну так давайте, начинайте. Ну же! – потребовал якудза с невозмутимым лицом.
– С вами невозможно разговаривать!
Якудза встал и хриплым голосом произнёс:
– Поверьте, есть вещи намного страшней этой штуки, – с этими словами он положил перед журналистом серебряную ложечку. – Возьмите на память. Вот здесь видите надпись? Прочитайте.
На обратной стороне находилась крохотная печать.
– Не видно.
– А вы постарайтесь.
Повернувшись к свету, исходящему от ламп над барной стойкой, журналист попробовал прочитать надпись, но ничего, кроме пробы серебра и фирменного вензеля отеля “Палас” не обнаружил. Когда поднял глаза, то японец исчез. Он вгляделся в полумрак бара, но мальчишеская фигурка с короткой стрижкой бесследно растворилась в дыме от сигарет над круглыми столиками с выпивкой.
«Чёрт! – выругался про себя. – Морда азиатская! На какую глупость попался. Обидно. Впрочем, что бы я сделал? Стал бы звать на помощь? Нет, конечно. Никто бы даже и не обратил внимания на крики очередного пьяницы».
Со сцены вибрировал бесконечной тоской негритянский блюз, от которой хотелось выпить порцию неразведённого бурбона и горького пива, чтобы забыться раз и навсегда. Электрогитара непривычно лежала на коленях, заунывно хрипел африканский голос, совсем не похожий на японский. Негр пел что-то про смерть и несчастную беби.
«Вот и я, словно та беби: сначала звонок, потом убийство, а теперь ещё и воровство. Чёрт возьми! Вот вляпался. И Савин решил Ваньку играть! “Впервые слышит” – как же! Врёт, как мерин из Кентукки, пустой, а брыкается. С этими русскими всегда так: одни загадки. И чё теперь делать? Да гори всё огнём, достану я этому японцу целлофан. Как он там говорит, прозрачный и не мнётся. Только как обыскать этого Савина? Нужно раздеть его. А что, найму проститутку, пусть поработает. В конце концов, на адвокатов потрачу намного больше, чем на шлюху».
Порывшись в портфеле, он извлёк на свет толстый блокнот в кожаном переплёте. У него, как у всякого журналиста, конечно, были тайные источники. Среди них имелись и сутенёры, и проститутки, дорогие проститутки. С панельными он не вёл дел вообще. Хочешь писать интересные материалы, водись со знаменитостями, жизнь обыкновенных людей никого не интересует. Всем подавай жареные факты из самого верха. Обыватель должен радоваться, что не только у него всё плохо, у счастливчиков тоже бывают чёрные дни. Ему обязательно нужно рассказать знакомому, что у какого-нибудь Донахью рога выросли. Наконец, он нашёл нужный номер.
– Привет, это Джо. Заработать хочешь? Тогда вот что…
В дверь торопливо постучали. Савин удивился. Слишком поздний посетитель. Если бы это был гость, то предупредил администратор по звуководу. Весьма неожиданное явление. В дверях стояла шикарная блондинка в платье с блестящими пайетками и на шпильках.
– Ты, что ли, вызывал?
– Мадемуазель, у вас дело?
– Да! Так и буду в коридоре стоять?
Дамочка источала горький запах духов из полыни и ещё разврата. Что это проститутка, Савин сразу понял, как и то, что весьма дорогая штучка, судя по одежде и украшениям. Но, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят, а хлопают по вздрагивающему крупу.
– Уплочено?
– А то! У тебя, ковбой, богатые друзья, – поиграв пальчиками на груди у клиента, поздравила красавица.
«О как! Приятное дельце. Кто-то ошибся адресом. А нам только и в пользу, кто бы ни был это ковбой, у него хороший вкус. Вон какие объёмы, хоть бокал с шампанским ставь», – подумал бывший гвардии-корнет.
Девица и взаправду отвечала всем самым смелым мечтам. Чувственные губы указывали на хорошее качество основной оснастки.
– Может, враги тебя заказали?
– А тебе-то что? Хоть и враги. Не нравлюсь – я пошла.
– Отчего же, весьма, весьма восхищён. Такие прелестницы и в наши апартаменты. Теперь отказаться, значить, возненавидеть себя на всю оставшуюся жизнь.
– За что же? – решила подыграть проститутка весёлому клиенту.
– Столько счастья и всё мне? Это ведь Рождество какое-то умопомрачительное. От вас, мамзель, такой порочный фимиам исходит, что жажду вцепиться и дрожать от ярости.
– Дрожать от ярости? Что-то новенькое. Ты русский, что ли?
– Точно, давай скорее, потом разберёмся.
Через два часа напряжённых трудов проститутка заметила:
– Ты всегда такой или есть повод?
– Вечность женщины не было… Всё так быстро, и ещё два года.
– Бедненький. Где же тебя так?
– В Сибири. Ты знаешь какие там нравы? Жуть, сплошные морозы и эти, эвенки с оленями. А я товарищ избалованный, географию не люблю, знаешь ли.
– Лапуля, а чё ты там забыл?
– Вагонетки гонял, туда-сюда, туда-сюда, с рудой. Тебя кто прислал, царица?
– Сказали, промышленник какой-то из Кентукки. Жеребцов разводит. То ли Бил, то ли Джим. Подожди, у меня записано.
Поднявшись с ослепительно-белой простыни, от которой теперь исходил горьковатый запах женского тела, обнажённая царица достала из сумочки крохотный блокнотик в золотом переплёте.
– Вот, номер 918, Джимми Хендерсон. Имя совсем не русское. А тебя как зовут?
– Николай, и номер 916.
– Ё-моё, это чё, я задаром трудилась?
– Так уплочено?
– Ага, будет мне уплочено! Так, Никос, давай плати за сервис.
– Экая ты быстрая. Я не удовлетворён. Сама понимаешь – Сибирь, вечность, тайга.
– И чё?
– Как что? Продолжим.
– Нет, так не пойдёт. Баксы вперёд. И мне бежать надо, или двойная такса, чтобы без последствий. Ты ведь не хочешь мне зла, котик?
– Так, не вопрос. Любовь не терпит двух вещей: скупердяев и импотентов. Подай пиджак.
– А что с этим Джимом делать? Может, я метнусь по-быстрому, а потом к тебе до утра? – просительно нахмурила носик проститутка.
– Извини, но так не пойдёт. Тогда шиш тебе, а не баксы. Сама ошиблась.
– Послушай, если чё, скажешь, что не отпустил. О’кей? К тебе вопросов нет, заплатил – заплатил. А я вроде как подвела сутенёра.
– Всё, дебаты окончены. Подай шампанского, надо взбодриться перед скачкой.
– Ну так что?
– Мадам, гвардейцы дам не обижают, они их насилуют многократно и с яростью. Мне долго ждать?
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 17 Коварный план (Ъ) – пишу, рисую ...
Через некоторое время после Затмения, когда жизнь в городе более или менее наладилась, у людей нашлись время и силы на плановое исследование территорий за городской чертой. Сначала вылазки предпринимали отряды ученых, усиленные стражами, но мало кто из них вернулся с просторов Лимба к родным очагам. В 1875 году для исследования Лимба сформировали Экспедиционный корпус, пять Экспедиций которого занимаются поисками полезных для жизни ресурсов и археологических памятников, а также уничтожением опасных существ, которые могут рано или поздно создать угрозу для поселенцев.
К началу 1880-х годов становится понятно, что Экспедиционный корпус уже не справляется со всеми своими задачами – ему просто не хватает ресурсов и людей, поэтому его усиливают девятым отделением стражи, так называемым Проклятым отрядом, состоящим из самых опытных бойцов. Благодаря этой поддержке Экспедиционный корпус получает возможность сосредоточиться на разведывательной работе. К тому времени ученые успевают открыть достаточно много исторических памятников, поэтому к изучению не слишком важных древностей историки привлекают любителей – членов археологического общества при университете.
Корпус состоит из штаба и шести Экспедиций, каждая из которых свободна в определении своих целей и методов работы. Во многом это зависит от личности и склонностей незаурядных людей, стоящих во главе каждой экспедиции. Но подробнее о них мы расскажем в следующих постах.
"Крысы-оборотни катают зомби-профурсеток на Чортовом Колесе Инженера Ферриса"
Это заказ.
Рисовал всё чётко по техзаданию.
Подробностей сам не знаю.
Но.
Очень иногда радуют заказчики.
Некоторые. Те которые с примерно такой же ебанцой как и у меня.
Фигурка скорпиона слеплена вручную из полимерной глины.
Материалы: проволока, полимерная глина, сразы, акриловая краска.
Размер около 10 см в длину.
Колышек для цветочка из советского манометра от керосиновой помпы.
Делаю очередную акцию на заказ BookNook Наутилус со скидкой. Первым трём заказавшим скидка 6000р. Подробно отвечу в комментариях как заказать. https://vk.com/wall-125909740_3433
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
После первых публикаций в «Нью-Йорк таймс», описывающих уникальную породу плавающих лошадей, акции «Акважеребца» взлетели вверх на фондовых биржах. Благородный призыв, очистить статую «Свободы», нашёл горячий отклик в сердцах американцев, тем более что им предлагали на этом заработать. Одно дело, когда ты расстаёшься с деньгами, обманутый хитрой рекламой, и совсем другое – это дивиденды с благородства. Здесь любой найдёт пару долларов, чтобы почувствовать свою замечательность.
Нельзя обвинять Савина в цинизме и стяжательстве, в конце концов, он никого не обманывал, наоборот, он каждый раз горячо верил в исполнение своего прожекта. А как иначе! Кто за тобой пойдёт, коль сам не увлечён собственными фантазиями. Сама идея очистить статую от зелёной плесени овладела всем его существом безмерно. Он даже отыскал в библиотеке учебник химии, в котором описывался метод очистки меди с помощью обыкновенной лимонной кислоты. Немедленно была организована встреча с прессой, на которой он продемонстрировал действие чудесного изобретения русских химиков. Покрытая зелёной патиной, бронзовая статуэтка «Свободы» засияла первозданным цветом после обработки теплым раствором.
– Вот, господа журналисты, можете полюбоваться, полнейшее очищение от всяческой скверны. Вылечим символ Америки от зловредной плесени! Вы только посмотрите, какой замечательный результат даёт использование всего нескольких граммов этого чудодейственного порошка.
– Всё-таки в заливе солёный морской воздух. Не окислится ли вновь наша «Свобода»? – задал вопрос въедливый репортёр из «Вашингтон пост».
– Ни в жизнь! Могу гарантировать со стопроцентной уверенностью! В Екатеринбурге восемьдесят лет стоит на площади паровоз Черепанова, котёл из чистейшей меди, и ничего! Ни единого пятнышка зелени. А всё почему? Идеальный порошок – вот средство против вредной атмосферы! Так-то! Статуя засверкает на солнце, словно царица Савская. Да что там Савская, звезда, да-да, не побоюсь этого слова, Полярная звезда взойдёт над волнами Гудзона! Вот-с, полюбуйтесь, – Савин показал рукой на блестящую от воды с лимонным порошком статуэтку.
– И всё же, вдруг эффект временный? – не унимался репортёр.
– Послушайте, я вам сейчас нос сломаю, если не перестанете брёвна под ноги бросать. Это что такое! Гвардейскому офицеру не верите!
– Всё, был неправ. Вы крайне убедительны, – согласился репортёр, испугавшись за целостность дыхательного аппарата.
– Господин Савин, а когда мы сможем увидеть ваших несравненных жеребцов, – поинтересовалась журналистка из «Чикаго ньюс» в красном платье с широким декольте.
– Вот, учитесь, господа, у профессионалов. Я вам потом дам эксклюзивное интервью в ресторане. Так, о чём я? Ваше декольте совсем сбило с мысли.
– О жеребцах.
– Ага, точно. Ждут, бьют копытом. Но вы должны взять в головы, что пока не построены просторные купальни для лошадей, о перевозке и думать нечего. Весьма, весьма капризные создания. Порода! Что тут скажешь.
– Читателей интересует, а не будут ли они болеть в здешнем климате?
– Что? Болеть? Вы шутите! Нью Йорк находится на одной широте с Гавайскими островами, а там до Бирмы совсем чуть-чуть. Можно сказать, что попадут в дом родной. При такой публике, – здесь почему-то Савин посмотрел в широкое декольте репортёра «Чикаго ньюс», – у них не будет другого варианта, как выдать со всем старанием аллюр три креста. Вперёд к финишной ленте, к победному фонтану сирен.
– Каких сирен?
– Не обращайте внимания. Образно, образно выражаюсь. Всё-таки у нас акважеребцы, должны учитывать! Вода, фонтаны – это обязательно! – ничуть не смутившись объяснил гвардии-корнет.
– Когда планируется закончить строительство?
– Поверьте, это будет стройка века. В проекте участвуют крупнейшие корпорации Америки. Символ – что тут скажешь! Достаточно напомнить, что сам Вудро Вильсон заинтересован в его скорейшем возведении.
– И всё же, назовите хотя бы приблизительные сроки.
– Я думаю, к концу года вы сможете рассказать уже о первых заплывах на новеньком ипподроме. Но, но уже через месяц наша несравненная «Свобода» ослепит небоскрёбы Манхэттена самоварным блеском против всем надоевшей зелени.
– Самоварным? Это как?
– Метафор совсем не понимаете. Золотым светом – так понятно?
– Так бы и говорили сразу. Инвесторы надеются получать дивиденды с акций «Акважеребца».
– Хо, дивиденды! Здесь сплошной Клондайк, да что я вам рассусоливаю – Эльдорадо, чистое Эльдорадо. Только не выдуманное сумасшедшим кабальеро, а самое что ни на есть настоящее. Вот можете даже пощупать, – Савин вновь показал на уже высохшую статуэтку, предлагая репортёрам самолично убедиться в действенности лимонной кислоты.
После пресс-конференции мировые СМИ взорвались хвалебными репортажами, описывающими в ярких красках сияющий над Гудзоном символ Америки.
Тем временем в особняке Адольфа Окса состоялся непростой разговор. Адольф, как все отцы, безмерно любивший свою дочь, и желавший ей только всего самого наилучшего, обратился с вопросом.
– Душа моя, это что за шашни с Майклом, он совсем тебе не подходит.
– Это почему?
– Потомственный неудачник. Другое дело Савин, весьма выгодная партия. Проходимец – да, но с какой историей! Опять же потомок знаменитой французской фамилии Тулуз Лотрека. Чем не пара?
– Майкл милый, а это русский полон сумасшедших идей.
– Отлично! Нашей семье всегда не хватало сумасбродства. До твоего приданого он не сможет добраться, могу гарантировать. Тогда чего бояться?
– С ним? С ним всего чего угодно.
– Дочь моя, ты еврейка. Чего ещё можно желать – только сумасбродства.
– Как же любовь?
– Ой вей, для евреев любовь – это непозволительная роскошь. Ты хочешь семью или трагедию? Здесь нужно крепко подумать. Оба были счастливы и умерли в один день – хорошая сказка, но для несчастных гоев. У евреев всегда на несколько шекелей больше любви. Тогда нужно решать – так трагедия или семья? Хорошо, пусть он разобьёт тебе сердце, но при чём здесь моё? Ты можешь ответить?
– Ах, папа, твой Савин не только разобьёт, он ещё умудрится его вновь склеить и опять разбить. Ты этого хочешь?
– Сколько патетики, словно ты на скачках. Признавайся, ты крутишь амуры с Майклом против Савина? У того только самолёты на уме. Лошади – вот страсть Савина. И ты веришь в его жеребцов?
– Слушай, папуля, ты хочешь говорить обо мне или о лошадях?
– Да? Странно, какое очарование личностью. Я начинаю за тебя бояться. Может, ты и права: твой Майкл не в сравнение безопаснее.
– Вот именно! Представь себе, он хочет очистить статую средством для кастрюлек. А что будет потом, его совсем не интересует.
– Вот же проходимец. И сколько денег уже набрал?
– Сотни тысяч, и заметь, без всяких обязательств.
– Это как?
– Контрольный пакет «Акважеребца» принадлежит Майклу, а деньгами распоряжается Савин.
– Да дочка, есть подозрение, что в один прекрасный момент Савин исчезнет, словно дым. И что он с ними делает?
– Не знаю, говорит, что хочет купить в Токио линию метрополитена.
– В Токио? Совсем непонятно. Что он там забыл?
– Ты думаешь, я знаю? Он постоянно шутит. Только что-то не смешно. Всё сбывается с точностью до миллиметра. Обещает райскую жизнь на небесах.
При этих словах у старого еврея выступили слёзы, он достал большой фиолетовый платок в цвет галстука, промокнул уголки глаз, потом громко высморкался.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 16 Гипноз желаний (Ъ) – пишу, рисую...