Последние годы налоговые органы активизировали контроль за сдачей жилья в аренду, в том числе используя новые информационные системы и их интеграцию для отслеживания финансовых потоков.

В одном из таких дел у гражданки было в собственности несколько квартир, она была зарегистрирована как индивидуальный предприниматель с видом деятельности, связанным с арендой недвижимости. Тем не менее в налоговых декларациях за несколько лет она указывала очень низкие доходы и платила минимальные налоги и страховые взносы.

Это расхождение привлекло внимание ФНС, которая провела выездную проверку и установила значительное занижение налоговой базы за трёхлетний период. По её расчётам общая сумма обязательств составила около 3,2 млн руб., из которых примерно 1,9 млн руб. - непосредственно налоги. В качестве доказательств ФНС использовала договоры аренды, данные о множественных сделках и свидетельские показания бывших соседей, которые подтверждали наличие постоянной смены квартирантов и жаловались на шум.

Женщина оспорила расчёты в суде, указывая, что показаний соседей недостаточно для подтверждения заявленных сумм дохода. Первоначальные инстанции согласились с её доводами и исключили из расчёта налоги, основанные исключительно на свидетельских показаниях. Налоговые органы обжаловали эти решения в Верховном суде.

Верховный суд указал, что свидетельские показания могут использоваться в качестве источника информации, но не должны быть единственным основанием для определения реального объёма доходов. Суд также отметил, что сама собственница нарушила закон, не представив отчётности и других документов, которые могли бы подтвердить или опровергнуть расчёты ФНС. В отсутствие таких документов налоговая служба имеет право привлекать иные доступные данные, включая показания свидетелей. Верховный суд отменил решения нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение (Определение ВС РФ по делу N 309-ЭС23-30097).

При повторном рассмотрении арбитражный суд первой инстанции оставил начисленные суммы без снижения (Решение Арбитражного суда Челябинской области по делу N А76-5542/2022).

Вывод: при сдаче жилья в аренду важно своевременно и корректно отражать доходы в отчётности и хранить документы, подтверждающие сделки, чтобы избежать претензий со стороны налоговых органов.

P.S. Здесь я пишу на разные темы, а вот в своём телеграм-канале про кредиты и долги я выкладываю новости законодательства для должников, рассказываю судебную практику и делюсь способами взаимодействия с банками, приставами и коллекторами. Если у Вас есть потребкредит, микрозайм, кредитная карта, ипотека, автокредит или вы уже стали должником по кредитам, микрозаймам, алиментам, оплате услуг ЖКХ, налогам - Вам будет интересно подписаться и читать мой телеграм-канал.

Ежегодное собрание на Тисовой улице

Дэвид Коллинз впервые услышал о доме на Тисовой улице от мистера Харриса — риелтора с нервным смехом и привычкой избегать прямого взгляда. Цена была подозрительно низкой для такого района, но молодой писатель не стал задавать лишних вопросов. Его дебютный роман провалился с таким оглушительным треском, что издательство разорвало контракт на вторую книгу, а сбережений едва хватало на съем однокомнатной квартиры на окраине города.

— Это очень тихое место, — заверил его мистер Харрис, перебирая ключи дрожащими пальцами. — Идеально для творческой работы. Соседи... соседи очень милые люди.

Дом номер семь оказался небольшим, но уютным викторианским строением с эркером и крошечным садиком, заросшим тисами. Комнаты были меблированы просто, но со вкусом — дубовый письменный стол у окна, книжные полки, старинная печатная машинка «Ремингтон», которую предыдущий владелец оставил «в подарок будущему литератору».

После провала первого романа Дэвид решил кардинально изменить подход к творчеству. Возможно, проблема была именно в том, что он слишком полагался на современные технологии — постоянно редактировал, удалял, переписывал, отвлекался на интернет. Печатная машинка казалась идеальным решением: никаких соблазнов, никаких отвлечений, только чистый творческий процесс. К тому же ноутбук забрала его бывшая девушка вместе с остальными «общими» вещами после их расставания.

В первые дни он почти не видел соседей. Тисовая улица была похожа на декорацию к фильму об идеальной американской жизни — аккуратные газоны, белые заборчики, цветы в горшках на подоконниках. Единственным звуком было мерное постукивание его пальцев по клавишам, когда он пытался начать новый роман.

Но слова не шли. Каждое предложение казалось деревянным, каждый диалог — фальшивым. К концу недели он написал всего три страницы, которые тут же разорвал.

В понедельник утром, когда Дэвид пил кофе у кухонного окна, он заметил, что все соседи выходят из домов одновременно — ровно в семь утра. Они шли к своим машинам одинаковой размеренной походкой, одетые в костюмы похожих оттенков. Женщины несли сумочки одинакового фасона, мужчины — портфели. Даже автомобили у всех были одной марки, хотя и разных цветов.

— Странно, — пробормотал Дэвид, но списал это на случайность.

Во вторник повторилось то же самое. И в среду. И в четверг.

В пятницу утром он специально встал пораньше и выглянул в окно в 6:55. Улица была пуста. В 7:00 двери домов открылись как по команде, и соседи начали свой синхронный ритуал.

Дэвид почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он взял блокнот и начал записывать наблюдения. Возможно, это станет материалом для рассказа — что-то в духе Рэя Брэдбери о жуткой идиллии пригорода.

Но когда он сел за печатную машинку, произошло нечто странное. Пальцы сами собой потянулись к клавишам, и он начал печатать совсем не тот текст, который планировал:

«Тисовая улица принимает только тех, кто готов стать частью целого. Те, кто сопротивляется, находят покой в земле под старыми деревьями. Корни тисов растут глубоко и помнят все».

Дэвид резко отдернул руки и уставился на строчки. Он не помнил, как их печатал. Слова возникли сами собой, словно машинка жила собственной жизнью. Он вырвал лист и скомкал его, но что-то заставило его расправить бумагу и прочитать еще раз.

Слова были напечатаны тем же шрифтом, что и остальной текст, но казались... старше. Словно кто-то другой печатал их на этой же машинке много лет назад, а отпечатки лишь сейчас проявились на бумаге.

В субботу утром в дверь постучали. Дэвид открыл и увидел женщину средних лет с аккуратной стрижкой и приветливой улыбкой. На ней было платье цвета лаванды, и она держала корзинку с домашней выпечкой.

— Здравствуйте! Я миссис Энскомб, живу чуть дальше по улице. Хотела поприветствовать нового соседа.

— Дэвид Коллинз. Очень приятно.

— Вы писатель, не так ли? — в ее голосе прозвучало что-то странное — не вопрос, а утверждение.

— Да, пытаюсь быть писателем. Откуда вы знаете?

— О, здесь все друг о друге знают, мистер Коллинз. Тисовая улица — это большая семья, — она протянула ему корзинку. — Попробуйте печенье. Испекла по старинному семейному рецепту.

Печенье было необычайно вкусным, с привкусом меда и трав, которые он не мог определить. Но послевкусие было сладковато-металлическим, как у какого-то лекарства.

— Очень вкусно, — сказал он. — Спасибо.

— Кстати, мистер Коллинз, у нас сегодня вечером маленькое собрание соседей. Ничего особенного, просто знакомство. Вы должны прийти.

Слово «должны» прозвучало с особенным ударением.

— Я бы с удовольствием, но у меня много работы...

— В восемь вечера. Дом номер двенадцать, — миссис Энскомб все еще улыбалась, но в ее глазах мелькнул холодный блеск. — Мы будем ждать.

Она ушла, оставив Дэвида с ощущением, что отказ не рассматривается как вариант.

Весь день он пытался работать, но концентрация пропала. Каждый раз, когда он садился за печатную машинку, пальцы выводили те же слова: «Тисовая улица принимает только тех, кто готов стать частью целого».

К вечеру он нашел в столе еще семь листов с такими же строчками, напечатанными разными шрифтами. Некоторые выглядели очень старыми, бумага пожелтела по краям.

В восемь вечера он постучал в дверь дома номер двенадцать. Дверь открыла миссис Энскомб, все в том же платье цвета лаванды.

— Дэвид! Как чудесно, что Вы смогли прийти. Проходите, все уже собрались.

В гостиной сидели человек двенадцать — все взрослые, все одеты аккуратно и консервативно. Они пили чай из одинаковых чашек и негромко беседовали. Когда Дэвид вошел, разговоры стихли, и все повернулись к нему с одинаковыми приветливыми улыбками.

— Познакомьтесь, это наш новый сосед, Дэвид Коллинз, — объявила миссис Энскомб. — Он писатель.

— Добро пожаловать на Тисовую улицу, — сказали все хором.

Пожилой мужчина в сером костюме подошел к нему:

— Джордж Паркер, дом номер четыре. Слышал, Вы творческий человек.

— Пытаюсь им быть, — скромно ответил Дэвид.

— Замечательно. Здесь Вы найдете много вдохновения. У нас очень... особенная атмосфера.

К нему подошла женщина в жемчужном ожерелье:

— Роуз Миллер, дом номер шесть. Слышала, Вы творческий человек.

Дэвид моргнул. Те же слова, та же интонация.

— Да, я...

— Замечательно. Здесь Вы найдете много вдохновения. У нас очень... особенная атмосфера.

Третий сосед повторил тот же диалог слово в слово. И четвертый. И пятый.

Дэвид почувствовал, как учащается сердцебиение. Он попытался изменить ответ:

— Вообще-то, я только начинающий...

— Замечательно. Здесь Вы найдете много вдохновения. У нас очень... особенная атмосфера.

Они не слышали его слов. Или делали вид, что не слышали.

Миссис Энскомб хлопнула в ладоши:

— А теперь время для нашей особенной традиции! Мистер Коллинз, как новый житель, Вы должны прочитать нам что-нибудь из своего творчества.

— Но у меня с собой нет...

— Не беспокойтесь, — она протянула ему лист бумаги. — Вот подходящий текст.

Дэвид взглянул на бумагу и похолодел. Это была одна из тех страниц, которые он находил в столе, с текстом о Тисовой улице. Но теперь там было гораздо больше слов:

«Тисовая улица принимает только тех, кто готов стать частью целого. Те, кто сопротивляется, находят покой в земле под старыми деревьями. Корни тисов растут глубоко и помнят все. Новый писатель узнает правду. Новый писатель станет голосом улицы. Новый писатель никогда не уйдет».

— Но я не писал этого, — прошептал он.

— Конечно же писали, дорогой, — мягко сказала миссис Энскомб. — Просто не помните. Читайте.

Все соседи смотрели на него с одинаковым выражением терпеливого ожидания. В их глазах не было никаких эмоций — только пустая доброжелательность.

— Я... я не могу...

— Читайте, — повторила миссис Энскомб, и в ее голосе появились стальные нотки.

— Читайте, — эхом отозвались остальные.

— Читайте, читайте, читайте...

Голоса сливались в монотонный хор. Дэвид попятился к двери, но обнаружил, что она заперта. Ключа в замке не было.

— Мистер Коллинз, — сказала миссис Энскомб, и теперь ее улыбка стала хищной, — Вы же не хотите оказаться в саду? Под тисами очень темно и очень тихо. Прежний житель вашего дома узнал это. И тот, кто был до него. И тот, кто был до того.

Дэвид посмотрел на лист в своих руках. Буквы начали мерцать и плясать перед глазами. Он попытался разорвать бумагу, но она не рвалась. Материал был странно плотным, почти как кожа.

— Читайте, — хором произнесли соседи, и их голоса звучали теперь не как человеческие, а как шелест листьев.

Дэвид открыл рот и обнаружил, что слова выходят сами собой:

— «Тисовая улица принимает только тех, кто готов стать частью целого...»

С каждым словом он чувствовал, как что-то холодное и липкое обвивается вокруг его сознания. Голос больше не был его голосом — он звучал ровно и монотонно, как голоса окружающих.

— «Те, кто сопротивляется, находят покой в земле под старыми деревьями...»

В окне гостиной он увидел отражение — но это было не его лицо. Черты постепенно менялись, становясь более правильными, более безликими. Глаза светлели, превращаясь в такие же пустые, как у остальных.

— «Корни тисов растут глубоко и помнят все...»

Когда он закончил читать, соседи заапплодировали. Звук получился странно синхронным — все хлопали в одном ритме, с одинаковой силой.

— Прекрасно! — воскликнула миссис Энскомб. — Теперь Вы действительно один из нас.

Дэвид попытался ответить, но слова застряли в горле. Он чувствовал, как его личность медленно растворяется, как индивидуальные черты стираются и заменяются чем-то общим, коллективным.

— Не волнуйтесь, — успокоила его миссис Энскомб. — Сначала всегда немного сложно. Но Вы привыкнете. Все привыкают.

Дверь открылась, и Дэвид вышел в ночь. Он шел к своему дому размеренным шагом, держа спину прямо. Его лицо было спокойным и пустым.

В доме номер семь он сел за печатную машинку и начал печатать. Пальцы двигались сами собой, выводя историю о писателе, который переехал на Тисовую улицу и нашел там нечто большее, чем просто дом.

На следующее утро ровно в семь он вышел из дома в сером костюме, неся коричневый портфель. Его шаги были точно синхронизированы с шагами соседей. Он сел в машину той же марки, что и у остальных, и поехал на работу — в контору, где никогда прежде не работал, на должность, которую не помнил, как получил.

Вечером он вернулся домой и снова сел за печатную машинку. История становилась длиннее, обрастала деталями. Он описывал, как новые жители приходят на улицу, как они постепенно понимают правила, как становятся частью большой семьи.

Через неделю в дверь дома номер семь постучали. На пороге стоял молодой человек с нервным лицом и дорожной сумкой в руке.

— Здравствуйте, я новый жилец. Дом номер девять. Меня зовут Майкл Грин. Я художник.

Дэвид посмотрел на него и улыбнулся.

— Добро пожаловать на Тисовую улицу, мистер Грин. Я Дэвид Коллинз. Слышал, Вы творческий человек.

— Да, я...

— Замечательно. Здесь Вы найдете много вдохновения. У нас очень... особенная атмосфера.

А где-то в городе молодая журналистка просматривала объявления о сдаче жилья и обводила красным маркером особенно выгодные предложения. Дом номер четырнадцать на Тисовой улице выглядел очень заманчиво. Цена была подозрительно низкой, но Саманта Стерлинг не стала задавать лишних вопросов.

Риелтор с нервным смехом заверил ее, что это очень тихое место, идеальное для творческой работы.

— Соседи, — добавил он, избегая прямого взгляда, — соседи очень милые люди.

Я на АТ: https://author.today/u/teo_dalen/

Вот его автомобиль на фото.

Сосед приехал к нам из Карачаево-Черкесской Республики.

У него окладистая борода и Мерседес, тонированный по кругу. Он паркуется как и где ему удобно. У него номер без флага РФ (сейчас так модно).

Мы с соседями очень рады!