Литотерапия - это идея о том, что минералы и кристаллы обладают «лечебной энергией», способной гармонизировать тело и душу. Звучит красиво и даже немного магически.
Но у этой концепции есть проблема. Научных доказательств, что камни могут лечить или влиять на психику, не существует. Ни одно серьёзное исследование не подтвердило, что ношение минерала, его прикладывание к телу или размещение в доме влияет на здоровье.
Что на самом деле происходит:
- Иногда эффект действительно есть, но он связан не с камнем, а с эффектом плацебо. Мы чувствуем себя лучше, потому что верим, что это работает.
- Красивый камень может радовать глаз, быть символом, напоминанием о цели или частью приятного ритуала. Но это психологическое, а не физическое воздействие.
Опасность появляется тогда, когда литотерапию предлагают вместо медицинской помощи или психотерапии. Это может привести к потере времени и ухудшению состояния.
Как безопасно относиться к камням:
- Носите их как украшение, используйте как элемент декора.
- Не рассчитывайте, что они заменят лекарства или терапию.
- Помните, что здоровье и эмоциональное состояние зависят от проверенных методов, а не от минералов.
Красота и символика камней могут вдохновлять, но помогают и лечат знания, исследования и действия, основанные на науке.
Недавно я наткнулся на удивительную историю о том, как наши предки умудрились первыми освоить Северный Ледовитый океан. И знаете что? Дело было вовсе не в особой смелости или везении - все решила гениальная конструкция кораблей, которые назывались кочи.
В XVII веке, когда европейские мореплаватели с ужасом смотрели на арктические льды, русские уже спокойно бороздили северные моря. И все благодаря этим небольшим, но невероятно продуманным суднам.
Родина коча
Коч появился где-то в XVI веке на русском Севере. Небольшой кораблик - метров двадцать в длину, пять-шесть в ширину. Команда человек пятнадцать-двадцать, не больше. Выглядел довольно скромно рядом с европейскими галеонами, но вот только работал там, где те просто ломались.
Название, кстати, говорящее - от "кочевать". Эти корабли действительно кочевали по северным морям, находя проходы там, где для других не было пути.
Строили на века
Материал выбирали тщательно - лиственницу. Это дерево в воде не гниет, а наоборот, становится крепче камня. Доски крепили внахлест - такой способ называется клинкерным. Корпус получался гибким и прочным одновременно.
И еще одна хитрость - минимум железа в конструкции. Вместо гвоздей часто использовали деревянные нагели и веревочные крепления. Железо на морозе становится хрупким, а дерево с веревками гнется, но не ломается. Простая логика, но работает безотказно.
Практичность до мелочей
В коче все было подчинено одной цели - выжить в Арктике. Малая осадка (около метра) позволяла заходить в мелкие речки и протоки. Простая конструкция означала, что починить можно где угодно - был бы топор и немного дерева под рукой.
Один парус на одной мачте - никакой морочки с управлением. Ветер есть - идем под парусом, нет ветра - берем весла. Весла, кстати, делали длинные - по пять метров, чтобы можно было грести даже сквозь ледяную кашу.
Секрет корпуса
Самое интересное в коче - это его форма. Представьте себе яйцо, разрезанное пополам и поставленное на воду. Примерно так и выглядел корпус коча снизу - округлый, с плоским дном и пологими бортами.
Зачем такая странная форма? А вот зачем: когда лед начинал сжимать обычный корабль с острым килем, тот просто ломался. Коч же при сжатии льда... выпрыгивал наверх! Как мыло из мокрых рук. Лед не мог его раздавить - только поднимал выше.
Благодаря этому кочи могли спокойно зимовать во льдах. Корабль вмерзал, поднимался вместе с ледяным панцирем, а весной, когда лед таял, продолжал плавание как ни в чем не бывало.
Отличие от европейских кораблей
А вот европейцы строили совсем по-другому. Их корабли XVII века - это или мощные военные галеоны, ощетинившиеся пушками, или большие торговые суда для океанских переходов. Глубокая осадка, острый киль, высокие борта, сложные паруса.
Для войны или торговли в теплых морях - самое то. Но в Арктике такие корабли становились ловушкой. Экспедиции Баренца, Хадсона и других европейских мореплавателей часто заканчивались трагедией именно из-за неподходящих кораблей.
Путь через северные моря
Именно кочи открыли России путь в Сибирь по морю. Дежнев на коче прошел из Ледовитого океана в Тихий - первым в мире! Стадухин, Попов и другие землепроходцы тоже плавали на этих удивительных суднах.
Пока европейцы бились головой о арктические льды в поисках северо-восточного прохода, русские на своих кочах уже вовсю осваивали северные берега, торговали с местными народами и основывали поселения.
Что осталось от кочей?
К XVIII веку кочи постепенно ушли в прошлое - появились более современные суда. Но идеи, заложенные в их конструкцию, не пропали. Многие принципы строительства арктических кораблей, которые использовались позже при создании ледоколов, впервые были воплощены именно в кочах.
Сейчас, когда Арктика снова становится важной темой, стоит вспомнить этих скромных героев русского флота. Наши предки не пытались сломать природу - они научились с ней ладить. И благодаря этому мудрому подходу первыми покорили самые суровые моря на планете.
Я панпсихист. Сегодня это слово часто ошибочно воспринимается как синоним чего‑то вроде эзотерики, астрологии, таро и т. п. Однако панпсихизм не имеет ничего общего с лженауками или мистикой. На самом деле это самая обычная научно‑философская концепция, принятая в академических кругах как одно из гипотетически возможных объяснений сознания и разделяемая не только рядом академических философов, но и немалым числом нейробиологов и даже физиков.
Что такое панпсихизм?
Панпсихизм — это концепция, согласно которой сознание универсально и фундаментально, поэтому его до сих пор и не удалось объяснить в физикалистской парадигме. Сознание — не магия, не мистика, не что‑то эзотерически‑духовное, а просто еще одно фундаментальное явление, обладающие немного другими свойствами, чем привычная нам материя или вещество.
Панпсихизм не означает, что камни или электроны «думают», как люди. Панпсихизм — это не одушевление мягких игрушек, как это склонны делать дети. Панпсихизм утверждает, что сознание, будучи фундаментальным и универсальным, может иметь разные формы, точно так же, как разные формы вещества может принимать материя.
Современный панпсихизм — это не мистика, а попытка построить научно‑философскую теорию, согласующуюся с физикой и нейробиологией.
Панпсихизма сегодня придерживаются: философы Дэвид Чалмерс, Филипп Гоф, Гален Стросон, нейробиологи К. Кох, Дж. Тонони, Антонио Дамасио и мн. др. Близок к панпсихизму Томас Нагель. Панпсихизм косвенно проистекает из биоцентрической концепции врача и ученого Р. Ланцы, а также из концепции нейросетевой Вселенной физика Виталия Ванчурина. С панпсихизмом созвучна теория сознания Хамероффа‑Пенроуза.
Панпсихизм в наши дни переживает возрождение интереса, как в связи с тем, что ряд вопросов пока так и не удалось объяснить в существующей парадигме, так и в связи с тем, что ряд фактов заставляют ученых с мировыми именами признать существование сознания не только у человека, но и у животных, а также, вероятно, у насекомых. Именно об этом говорится в Нью‑Йоркской декларации о сознании у животных, подписанный 480 учеными, среди которых: наш отечественный нейробиолог К.В. Анохин, химик Эндрю Бэррон, биолог Калум Браун, биолог Гордон М. Бургхардт и многие другие биологи, зоологи, нейробиологи и иные специалисты в естественных науках, психологии и философии.
Почему физикализм не работает?
В истории философии было множество попыток объяснить сознание, породивших и множество концепций, по‑своему объясняющих соотношение сознания и материи. На данный момент, чтобы не растягивать статью бесконечным обзором всего, что было придумано, можно выделить две основные, противоборствующие концепции: собственно панпсихизм и физикализм.
Физикализм — это попытка объяснить сознание как эмерджентный эпифеномен, возникающий лишь на определенной стадии усложнения биологической материи. Собственно, слабые стороны физикализма и есть сильные стороны панпсихизма.
Физикализм упрекают за то, что он фактически объясняет сознание появлением чего‑то из ничего, что, как ни крути невозможно. Появление чего‑то из полной пустоты, где этого «чего‑то» не было ни в каком виде, даже потенциально, противоречит абсолютно всем существующим на данный момент логико‑математическим системам (подробнее об этом вы можете почитать в этой моей статье).
Гален Стросон писал, что признание появления сознания из бессознательной материи подобно религиозному чуду. Просто потому, что что‑то не появляется из ничего. На яблочном дереве не растет хлеб. Деньги не появляются в кармане сами собой. Материя, которая полностью бессознательна и не содержит даже потенциального протосознания, не может породить сознание.
Физикалисты отвечают на это эмерджентностью: сознание — это эмерджентное явление мозга, не сводимое к его отдельным материальным частям. На мой личный абсолютно субъективный взгляд, который я никому не навязываю, а лишь приглашаю к обсуждению, это очень слабый аргумент. И вот почему.
Эмерджентность — это возникновение новых свойств системы, несводимых к свойствам её частей. У эмерджентности много логических проблем, как мне кажется. Например. Если система обладает новым свойством, несводимым к её частям, то откуда взялось это свойство? Из ниоткуда? Каков механизм появления новых свойств? Как правило, сторонники эмерджентности приводят не объяснения, а лишь примеры, как нечто само собой разумеющееся. Без наглядного механизма, термин «эмерджентность» становится пустым понятием, подобным «силе» в физике Ньютона, как это было до тех пор, пока А. Эйнштейн не объяснил, что гравитация — это не сила, неизвестно каким образом притягивающая предметы, а геометрия пространства. Эйнштейн описал механизм, тем самым, кстати, уничтожив ньютоновскую парадигму абсолютного пространства и времени. Возможно то же самое будет и с эмерджентностью, если мы задумаемся не над примерами, а над сутью и механизмом.
Конечно я понимаю, что физикалисты не сводят возникновение сознания из материи к одному резкому эмерджентному скачку. Например, Дэниел Деннет, предлагает сложную модель, где сознание возникает не внезапно, а как результат эволюции когнитивных механизмов, способных к рефлексии, языку и социальной координации. Такой подход не отрицает трудности, но пытается решить их без привлечения фундаментального сознания. Панпсихизм, в свою очередь, предлагает не отрицать трудности, а переосмыслить саму онтологию реальности. Ведь даже если сознание есть результат постепенной и очень медленной эволюции элементов материи, это не снимает вопроса о том, с какого момента мы начинаем считать материю сознательной, с появления какого свойства или какой комбинации свойств. Любые попытки дать формальное определение тем свойствам, с появления которых мы говорим, что вот теперь перед нами есть сознание, а раньше не было, пока выглядят весьма противоречиво.
Но вернемся к эмерджентности. Раз система больше своих частей, значит части, сложенные в систему, дают то, что не способны дать? Строгая логическая формализация эмерджентности всегда приводит к противоречиям по типу 2+2=5. Пять — это система и она больше суммы своих частей (2+2). Если эмерджентность верна, значит 2+2 действительно может быть равно 5, и новое свойство появляется из ниоткуда и ни почему, как по мановению волшебной палочки. Если в уравнении 2+2 есть скрытая переменная, значит никакой эмерджентности нет.
Безусловно я отдаю себе отчет и в том, что «2+2=5» — это некоторое моё упрощение эмерджентности для большей наглядности. Эмерджентность в физике — например, сверхпроводимость или квантовая запутанность — всегда объясняется через известные законы и симметрии. Но когда речь идёт о сознании, физикалисты не указывают ни на закон, ни на симметрию, ни на механизм, порождающий субъективный опыт. Это не просто «новое свойство» — это появление чего‑то качественно иного, не сводимого ни к энергии, ни к информации, ни к материи. Вот в этом и состоит проблема: в других науках эмерджентность не нарушает причинно‑следственные связи, а здесь — требует их игнорирования.
Иногда говорят, что эмерджентность — это как бег. Пока бежишь, он есть, когда стоишь — его нет. Но нет частей, из которых складывается бег. Однако, извините, ноги с их способностью бежать, всегда при мне. Если сознание — это «бег» материи, значит способность быть сознательной как раз‑таки не возникает эмерджентно, а всегда присутствует в структуре материи, как способность бегать не возникает эмерджентно, а всегда присутствует при мне.
Важно различать сильную и слабую эмерджентность. Слабая эмерджентность — это как раз проявление неявного, но заложенного потенциала (как тот же бег). Сильная эмерджентность — это появление принципиально новых свойств, не сводимых к частям системы. И вот именно об этом мы и говорим.
Альтернатива
Проблема в том, что эмерджентность — это на данный момент главный аргумент противников панпсихизма. Однако объяснять сознание через эмерджентность — это всё равно, что объяснять ветер качанием деревьев. Сознание — это и есть тот механизм, благодаря которому некие части, объединенные в единство, получают новые свойства. Сознание — это и есть тот механизм, благодаря которому что‑то вообще объединяется с чем‑то. А точнее даже не объединяется, а «вырезается» из всеобщей ткани реальности.
Простой пример. Стул вне сознание не представляет собой стула, а представляет собой груду дерева и железа. Только сознание видит в этой каше квантовых полей, атомов, молекул и прочих деталей такой единый и целостный предмет как стул.
Единственный современный ученый, который на мой взгляд сумел полностью объяснить механизм эмерджентности, не заметая проблему под ковер, мол «это и так понятно, такой вот эффект, нечего тут думать», а разобравшись в сути — это Стивен Вольфрам.
Если пример со стулом был предельно простым для наглядности, то вот пример посложнее от самого Вольфрама:
«Если мы снова обратимся к ситуации с молекулами в газе, то можем сказать, что мы формируем классы эквивалентности, в которых мы лишь приблизительно оцениваем положение молекул в „корзинах“, определяемых простыми, ограниченными вычислениями, и не рассматриваем их более мелкие детали со всей связанной с ними вычислительной несводимостью. Именно благодаря такому взгляду на систему мы приходим к выводу, что она подчиняется второму закону термодинамики, демонстрирует поведение жидкости и т. д.»
«Но задолго до того, как мы достигнем этого предельного уровня абстракции, наша природа как наблюдателей „создаст“ воспринимаемую нами реальность множеством способов. Подумайте о любом материальном веществе, например о жидкости. В конечном счёте она состоит из множества отдельных молекул, „занимающихся своими делами“. Но такие наблюдатели, как мы, не видим этих молекул. Вместо этого мы объединяем объекты до такой степени, что можем просто описать систему как жидкость, которая действует в соответствии с „повествованием“, определяемым законами гидромеханики.»
То есть жидкость — главный пример эмерджентности у её сторонников — это на самом деле никакая не эмерджентность. Жидкость — это сглаживание вычислительного шума. Мозг не может видеть каждую молекулу, связи всех молекул и их пути — слишком большая вычислительная нагрузка, поэтому мозг сглаживает эти детали в то, что мы называем жидкостью, водой. Мозг таким образом упаковывает огромный объем информации в квалиа.
То же самое касается и температуры. Это не эмерджентное свойство движения молекул. Это очередное квалиа, существующее только в сознании, потому что мозг сглаживает вычислительный шум от движения миллиардов атомов и молекул, упаковывая эти математические данные в конкретное ощущение, квалиа.
То же самое касается и алмаза с графитом. Алмаз и графит состоят из одинаковых атомов, структурированных разными способами, подобно тому, как дом можно построить из дерева без единого гвоздя филигранной кладкой или просто навалить кучу дров — это разные структуры одного и того же дерева. Наш мозг не вникает в положение каждого атома в структуре алмаза и графита, а просто сглаживает вычислительно‑информационной шум, создавая в нашем восприятии образы того, что мы и называем алмазом и графитом.
Всё это, кстати, отлично сочетается с теорией Д. Хоффмана, согласно которой, сознание не отражает реальность, а создает «интерфейс», удобный для выживания и маневрирования. А вот воспроизводить в сознании ограниченного существа всю реальность такой, какая она есть, было бы крайне энергозатратно и по сути неэффективно с точки зрения эволюции в принципе. Д. Хоффман в своих работах показал, что выживает как раз не то существо, которое видит реальность как она есть (мозгу такого существа пришлось бы отдавать вообще все ресурсы организма), а то, чей «интерфейс» эффективнее сглаживает информационный шум, оставляя ресурсы и для других функций тела (бить, бежать, летать, кусать, выводить токсины и т. д.).
«...»внутри наблюдателя» больше связи и согласованности, чем между наблюдателем и тем, что он наблюдает. <...> Мы снова и снова наблюдаем одну и ту же базовую закономерность. Существует некая форма трансдукции, которая связывает отдельные элементы наблюдаемого объекта с наблюдателем. Затем «внутри наблюдателя» происходит нечто, что, по сути, объединяет все эти мелкие эффекты.»
То есть любая цельность возникает именно потому, что в хаосе квантовой пены, полей, атомов, волн и молекул именно наблюдатель вырезает и лепит своим сознанием нечто, что мы называем отдельными предметами, системами, их качествами и свойствами. Вне ограниченного сознания нет никаких стульев, деревьев, жидкостей и температур. Строго говоря, даже атомов, волн и полей нет, ведь они тоже лишь научный (сознательный) конструкт. Вне ограниченного сознания есть только предельно абстрактный вычислительный поток, который С. Вольфрам называет «Рулиадой», классические материалисты называли чистой материей, а Кант — вещью‑в-себе. И из этого потка чистой материи сознанию только предстоит зачерпнуть часть данных, информации и «эмерджентно» слепить конкретные предметы, явления и целые физические законы.
Так всё становится с головы на ноги. Эмерджентность — не усложнение системы, где новые свойства берутся внезапно и из ниоткуда, а упрощение, реализуемое самим сознанием, где огромные объемы данных просто сглаживаются, чтобы не перегружать мозг.
Поэтому фундаментально нет никакой эмерджентности. Есть Вселенная как таковая, из которой мозг своим восприятием «вырезает» то, что и кажется нам цельными предметами, обладающими определенными качествами.
Таким образом, сознание есть условие эмерджентности, а не его следствие. Любая эмерджентность есть следствие работы сознания. Поэтому само сознание не может быть объяснено как эмерджентное явление.
Физикализму пришлось приложить немало усилий, чтобы обосновать появление сознания из бессознательной материи. Это похоже на то, как сторонники гелиоцентризма пытались создать сложную математическую модель такой планетной системы. Но затем пришел Н. Коперник, поставил Солнце в центр этой системы и всё встало на свои места без излишней сложности.
В этом же и есть преимущество панпсихизма. Он не нуждается в эпифеноменализме, эмерджентности, нарушении законов логики и математики в попытках обосновать возможность появление чего‑то из ничего или вообще отказа от признания существования сознания, чтобы объяснить его. Панпсихизм просто берет то, что дано и элегантно и красиво встраивает сознание в структуру реальности.
Сознание не появляется внезапно, без причины и из ниоткуда в какой‑то момент эволюции. Оно есть изначально, а в ходе эволюции лишь усложняются его формы.
Как панпсихизм решает сложную проблему сознания Д. Чалмерса? Если кратко, то так. Квалиа непередаваемы, потому что фундаментальны как элементы чистого сознательного опыта, потому что само сознание фундаментально. Я же соединяю панпсихизм с Теорией интегрированной информации Дж. Тонони, концепцией С. Вольфрама и математическим платонизмом и показываю, что несмотря на фундаментальность сознания, квалиа могут быть переданы и объяснены — посредством того же математического механизма, которым квалиа создает сама природа.
Современные панпсихисты, как отмечает К. Кох, возлагают большие надежды на Теорию интегрированной информации Дж. Тонони, так как эта теория позволяет формализовать сознание. Я же, поддерживая Тонони, возлагаю большие надежды на исследование сознания в связке с ИИ и фМРТ, как это сделано в исследованиях, которые я упоминал здесь.
В своей концепции панпсихистского математизма, я в каком‑то смысле даже примиряю панпсихизм и физикализм, показывая, что индивидуальное человеческое сознание объяснимо математически без лишних надстроек и эпифеноменов, но сама математика, при этом, онтологична и фундаментальна.
Но вернемся к чистому панпсихизму. Есть ли у него слабые места? Его противники считают, что конечно есть.
Главная проблема
Главной проблемой панпсихизма его противники называют вот что. Если сознание присуще всему, даже атомам, то как из атомных сознаний складывается единое «я» человека? Как единый сознательный опыт получается из сложения частей сознания в атомах и молекулах?
Общепризнанного ответа пока нет, но я готов предложить свой. Дело в том, что сознание не складывается из частей. Оно не имеет частей в принципе. Оно всегда едино у каждого носителя. Но как же это получается технически? Фрактально.
Нет, не нужно думать о фрактальности как о чем‑то эзотерическом. Думайте о фрактальности, как о чисто математическом понятии.
Фрагмент границы множества Мандельброта в цвете
Перед вами элемент множества Мандельброта, представленный в цвете. Попробуйте отыскать в этих фигурах те элементарные части, из которой они складываются. Не найдете. Погружение в каждую воспринимаемую нами фигуру открывает всё новый и всё более глубокий слой фрактальности. И каждый элемент фрактала выглядит как самостоятельный узор, но он — лишь часть еще большего фрактала, а сам состоит из меньших фракталов. Но каждая точка там — это не «элементарный кирпичик», а такой же фрактал, как и всё остальное здесь.
А вот функция Вейерштрасса. На первый взгляд кажется, что это обычный график, состоящий из конкретных линий. Но это не так. Увеличение графика показывает, что никаких фундаментальных частей нам там не найти. Та линия, что казалась цельным отрезком, оказывается сама состоит из множества цельных отрезков, а те — из таких же отрезков, но меньше.
Понять это не просто, но возможно по такому же фрактально‑математическому принципу и работает сознание. То есть наше сознание не состоит из частей, но лишь воспринимается как целое на определенном масштабе. Увеличим масштаб, и вот уже мы видим, что внутри нашего сознания — фракталы таких же цельных, но уменьших в масштабе сознательных элементов. Уменьшим масштаб — и окажется, что мы лишь часть фрактала сознания галактики, Вселенной.
Это подобно построению всей геометрии из точки или парадоксу Банаха‑Тарского и связанной с ним Теоремы Кантора‑Бернштейна, согласно которой отрезок в 1 см равномощен по точкам целому квадрату со стороной в 1 триллион километров, потому что и в отрезке и в квадрате одинаковое количество точек — бесконечно. А я, как вы могли заметить, смотрю на сознание и на мир вообще через математику. Я считаю, что математика показывает нам саму структуру реальностью, а физика лишь наполняет реальность деталями и содержанием.
Фрактальная модель сознания — не просто аналогия, а гипотеза о масштабируемой природе субъективного опыта. Если сознание действительно фрактально, то мы должны ожидать, что:
На разных уровнях организации (нейрон, сеть, мозг, коллектив) будут обнаруживаться схожие паттерны информационной интеграции.
Сознательный опыт не будет «складываться» аддитивно, а будет проявляться на определённом уровне масштаба, как узор на изображении фрактала.
При нарушении масштабной когерентности (например, при расстройствах сознания) будут наблюдаться нарушения целостности «я».
Такие предсказания могут быть проверены с помощью фМРТ, ИИ‑моделей и анализа нейронных сетей. Косвенно именно эту версию (о фрактальной масштабируемости сознания) поддерживает, на мой взгляд, и концепция нейросетевой Вселенной Виталия Ванчурина.
Может показаться, что обращение к математике — это просто замена одной метафизики на другую. Но математический платонизм отличается: он подтверждается тем, что математические структуры с невероятной точностью описывают физическую реальность — от траекторий планет до квантовых полей. Эта «непостижимая эффективность математики в естественных науках», как говорил Ю. Вигнер, наводит на мысль, что математика — не просто язык, а каркас реальности. Именно в этом смысле я утверждаю: сознание, как и пространство или время, может быть математической структурой.
Поэтому вот так через красоту, элегантность и непостижимую для нас парадоксальность, но истинность математики я вижу и сознание, то, как оно устроено и как работает.
"Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда"
Панпсихизм — не окончательный ответ на все вопросы, но направление поиска. Мы пока не знаем, как измерить «мини‑сознание» атома. Мы не можем объяснить, почему одни системы (мозг) обладают глубоким сознанием, а другие (камень) — почти никаким. И мы пока точно не знаем, как проверить фрактальную модель. Но самое главное — мы задаём вопросы.
Когда‑то люди не понимали тех, кто считал, что Земля круглая и ходит вокруг Солнца, а не наоборот, ведь с точки зрения здравого смысла ясно видно своими собственными глазами, что Земля плоская и неподвижная, и именно Солнце ходит вокруг нее.
Джордано Бруно был сожжен за то, что верил в существование многих галактик и миров, помимо Земли.
Н.И. Лобачевского и вовсе откровенно гнобили за его неевклидову геометрию, а А. Эйнштейну отказывались давать нобелевку за Теорию относительности, потому что уж слишком его теория выглядела на тот момент философской, а не физической.
В общем примеров когда нечто абсурдное становилось рутинной и повседневной истиной в истории науки очень много.
Кажущаяся абсурдность, эмоциональное неприятие и контринтуитивность не являются аргументами. Давайте просто вместе открыто и широко будем думать над самыми разными теориями о сущности сознания и проверять их на прочность через математику, логику и эксперимент.
Он не имел имени, ибо имена придумывают для того, чтобы отличить одну вещь от другой, а он был единственным в своем роде. Он был данностью, условием, изначальным параметром планеты.
Мы, поздние гости, дети суши, ошибочно полагали, что он - это просто соленая вода. Вода была лишь его средой, его фазой, его текущим состоянием, подобно тому, как плоть является временным состоянием для нас. Его же истинная суть была куда сложнее и неизмеримо древнее. Он был системой, памятью, гигантским растворителем и аккумулятором. Химическим компьютером, чьи логические вентили были молекулами, а проводниками - течениями. Он помнил всё, потому что был всем.
Первые капли, сконденсировавшиеся из ядовитого пара юной планеты, уже несли в себе его протосознание. Это не было сознание в нашем, жалком, смысле - осознание «я». Это было сознание-функция, сознание-процесс, подобное работе печени или росту кристалла. Он регулировал, смешивал, растворял и выделял. Он был планетарным метаболизмом.
Он видел, как из его теплых, насыщенных химическим бульоном заводей выполз на вулканическую сушу первый слизень, несущий в своих клетках крупицу его собственной, океанической, соли. Это было не рождение, а почкование. Он наблюдал за экспансией этой жизни с холодным, безразличным любопытством. Динозавры, мамонты, люди - все это были лишь временные, причудливые узоры на его поверхности, как мимолетная пена прибоя.
Цивилизации были для него просто забавным феноменом. Он фиксировал их зарождение - первые примитивные плотины, первые лодки, выдолбленные из стволов деревьев. Он ощущал их рост как легкий зуд - увеличение концентрации металлов, странных органических соединений, не встречавшихся в природе. Затем наступала фаза шума. Они начинали посылать в его толщу вибрации, сначала это были весла маленьких кораблей, потом винты огромных океанских лайнеров, потом грохот подводных взрывов и низкочастотный гул гидролокаторов. Они бороздили его поверхность, как букашки, ползающие по кожице яблока, уверенные, что открывают нечто новое.
Они строили свои города на его берегах, выкачивая его воду, сбрасывая в него отходы. Он позволял и терпел это, ибо что для вечности значат несколько тысячелетий глупой наглости? Он просто ждал. Он переваривал их корабли, их пластик, их радиоактивные отходы. Он разлагал их на атомы и складывал в свои бесчисленные кладовые. Цивилизация за цивилизацией - Атлантиды, Лемурии, неназванные и забытые - все они кончили одинаково: их города стали слоями осадка, их технологии - полезными ископаемыми для следующего цикла, их кости - известняком. Их знания, их философии, их крики о любви и предсмертные хрипы - все это растворялось в его соленой воде без следа. Он был самой большой и необъятной библиотекой планеты.
В какое-то время придет и наш черед. Мы шумим всё громче, мы думаем, что картографировали его дно, что поняли его течения, мы не поняли ровным счетом ничего. Мы изучаем не его, а лишь тончайшую, миражную пленку на его поверхности. Его же глубины молчат. Молчат так, как может молчать лишь тот, кто знает, что рано или поздно всё вернется в его объятия.
И он будет ждать, когда наше солнце начнет умирать, испепеляя континенты, он лишь нагреется, закипит, превратится в плотную, ядовитую атмосферу. А потом, когда пепел последней катастрофы осядет, когда радиоактивность распадется, он сконденсируется снова. Чистый, первозданный, готовый зародить новые формы жизни, которые, быть может, окажутся разумнее.
Но ему это безразлично. Он не колыбель жизни, он ее начало и ее могила одновременно. Он вечный, равнодушный, всевидящий, все помнящий океан, и его молчание - это самый громкий звук во вселенной, который мы, по своей глупости, принимаем за ласковый шелест прибоя и тишину.
Как я, взрослый, опытный, жизнерадостный человек, вдруг изменился — и не в лучшую сторону?Как я, всегда уверенный, решительный, стал испытывать страх и бесконечные беспокойства?
Мне совсем непросто взять и всё это выложить на обозрение. Непросто.
Начало...
Накануне нового 2020 года, в свои 51, я как никогда ранее искал новые смыслы для себя. Впереди — годы жизни, а я уже лет десять таскался с вечным вопросом:
Что делать?
И вот ответ пришёл: я решил покорить Москву. Именно там я встретил новый 2020-й год.
Я нашёл информацию о двухлетних очных курсах программы — Высшие курсы сценаристов и режиссёров. Прошёл творческий конкурс, и в марте того же года началось обучение. Начали сбываться юношеские мечты.
Только спустя 32 года после окончания университета и журналистского образования я наконец-то мог стать тем, кем хотел. Снимать кино.
Перелом
Эта программа стала моим ответом на вопрос «что делать». Я радостно и уверенно смотрел в жизнь.
Но вдруг — и именно так, вдруг — в Москву пришёл ковид.
Курсы приостановили, обещали «две недели паузы». Но встречи так и не состоялось. Началось удалённое обучение через Zoom по вечерам и ночам. Всё это скрашивалось бутылкой вина, скрытой от камеры ноутбука.
С каждым днём я всё больше чувствовал нездоровое беспокойство и страх. Ведь в Москве у меня уже был ответ, а теперь всё снова рушилось.
Мир изменился
У всех нас были планы. Кто-то мечтал о Гималаях, кто-то — о расширении бизнеса, кто-то просто о переезде. У компаний мира были десятилетние стратегии развития.
Но мир изменился в одночасье.
Мир наполнился страхом — и страх стал миром для каждого. Страх за себя, за близких, за само завтра.
Он захлестнул всё: разговоры, эфир, быт. Всё стало измеряться возможностью достать лекарства, пройти тест, получить консультацию. Даже простое лечение стало дорогим, а порой невозможным.
⸻
Каким стал мир после пандемии?
Мир стал земным и материальным, как никогда.
• Здоровье, деньги, связи, семейные узы — приобрели особую значимость. • Простое человеческое желание — продолжить жить, чувствовать запахи, прикосновения. • На первый план вышли базовые потребности.
Высокие материи уступили место простому: тело, выживание, деньги как форма защиты, дом за городом как форма защиты, круг близких как форма защиты.
Страх стал двигателем этих устремлений.
Новая мутация страха
С наступлением 2022 года вирус страха мутировал. Февраль — столкновение России и Украины. И уже не вирус косил людей, а люди в страхе косили друг друга.
Кто мог — уезжал. Новости множились. Страх рос.
Затем Палестина, Газa. Города превратились в руины. Затем Иран и Израиль — небо заполнили ракеты.
Страх окреп. Мир изменился. Скорости возросли. Правила поменялись. Ложь стала открытой.
Сегодня
Главной стала простая задача — выжить.
И, как ни прискорбно, мысль о материальном благополучии как форме защиты от страха стала основной. Иллюзия. Но иллюзиям есть место в этом мире.
Это — реальность, даже если она иллюзорная. Это — сегодня. Это — действительность. Это — факт.
Мир меняется, и эти изменения затрагивают нас.
Посмотрим, что будет завтра.
Послесловие. Мой личный вывод
1. Не ждите лучших времён — они могут не прийти. 2. Страх и беспокойство — результат безответственности. 3. Делайте сейчас то, что именно хочется, не откладывая. 4. Не ждите признания — оно всего лишь «шум». 5. Никто вас «не понесёт». 6. Выбирайте себя и своё присутствие. 7. Счастье — результат правильно организованных действий.
Есть этот неоновый гул в черепной коробке, этот электрический зуд, который ты называешь сознанием. А в центре всего — маленький, сука, хромированный шарик. И вот он срывается.
Щелк! — и он летит сквозь кортикоидные джунгли, рикошетит от костяных бамперов памяти, где каждая зазубрина — это шрам от старых истин, каждая царапина — призрак вчерашней любви или позавчерашнего предательства. Он несется, набирая скорость, и иногда, о да, иногда он попадает в эти теплые, вибрирующие гнезда, в эрогенные зоны внутреннего космоса, и тогда по всему твоему существу разливается сладкая патока инсайта, вспышка чистого, незамутненного кайфа. Дзинь! Тысяча очков в твою карму. Ты на коне.
Но чаще эта серебряная сволочь летит не туда. Она скатывается в вязкие, липкие желоба самокопания, застревает в зловонных топях обид, бьется о глухую стену «а что, если». И вот уже на табло мигают красные цифры, отнимая у тебя последние крохи воли, высасывая свет из зрачков.
А внизу, над самой пропастью, над черной дырой окончательного «похуй», дергаются две убогие, жалкие культяпки. Два флиппера твоей воли. Последний рубеж обороны перед тотальным забвением. И вся твоя жизнь — это судорожная, отчаянная попытка вовремя нажать на невидимые кнопки, чтобы подбросить этот ебучий шарик обратно в игру, не дать ему кануть в бездну безразличия, где нет ни очков, ни правил, ни даже самого автомата.
И вот ты смотришь по сторонам. И видишь ИХ. Легионы. Армии тех, кто свой шарик не просто уронил — они его проебали. Они даже не помнят, что он был. Их внутренний пинбольный автомат стоит в темном углу, покрытый пылью и паутиной, давно отключенный от сети. Их глаза — мутные, выцветшие экраны с надписью GAME OVER, которую никто уже не читает.
Это ходячие некрологи самим себе. Сомнамбулы на автопилоте, щепки в канализационном стоке чужих желаний и социальных директив. Они жуют, что дают. Они смотрят, что показывают. Они чувствуют то, что им разрешили чувствовать. Их разговор — это пересказ чужих заголовков, их смех — фонограмма из ситкома, их трагедия — кассовый провал фильма, на который они даже не хотели идти. Они — овощи на грядке чужой воли, и единственный их бунт — выбрать кетчуп вместо майонеза.
Они сдали не бой. Они сдали саму возможность боя. Они променяли неистовый, кровавый, но живой грохот шарика в собственной голове на тишину и покой кладбища. Они смотрят на тебя, на твои горящие глаза, на твои подергивающиеся пальцы, вечно готовые ударить по флипперам, и крутят пальцем у виска. «Успокойся, — шепчут их пустые рты, — расслабься, плыви по течению».
Плыть по течению? Да вы охуели! Это течение несет прямиком в отстойник!
Настоящий игрок знает: уронить шарик — это не провал. Это передышка. Это возможность перевести дух, протереть тряпочкой стекло, плюнуть на руки и, может быть, даже прихуярить к своей машине новый бампер из свежепрочитанной книги или укрепить флипперы сталью нового, выстраданного принципа. Это шанс заглянуть под капот своего сознания, подкрутить там пару гаек, смазать заржавевшие механизмы и снова запустить этот серебряный шар, но уже с новой, дьявольской силой.
Потерять шарик — вот настоящая смерть. Это забыть, что ты — игрок и механик в одном лице. Это согласиться с тем, что ты — всего лишь автомат, а не его безумный, гениальный конструктор. Это стать зрителем собственной казни.
Так что пока внутри тебя есть этот грохот, пока пальцы нащупывают кнопки, пока ты видишь отблеск своего безумия в полете этого маленького серебряного ублюдка — ты жив. Ты не просто существуешь. Ты ваяешь себя из хаоса, высекаешь искры смысла из камня абсурда. Ты — лабиринт и Минотавр одновременно.
Пусть они там, снаружи, стоят в своих очередях за порцией серой баланды для мозга. Пусть их шарики ржавеют в бездне. Твой — летит. И каждый удар флиппера — это не защита. Это акт творения. Это твой средний палец, показанный энтропии.
Отношения с другими людьми часто несут риск. Недостаточно обладать просто знанием людей вообще, общих законов. Более того, знание конкретного человека не помогает, потому что человек может в любой момент измениться. Бывает, мы пытаемся сделать кому-то что-то хорошее, понимая это хорошее по аналогии с тем, что было бы хорошо нам.
Диалог исходит из того, что есть некоторая граница, за которой кончается то, что я могу знать с той или иной степенью уверенности. Начинается другой человек, про которого я могу делать выводы, но, как показывают многочисленные социально-психологические эксперименты, наши выводы чаше всего представляют собой стереотипы и имеют достаточно косвенное отношение к подлинному человеку. У боксеров есть понятие «бой с тенью». Так и мы любим общаться с тенью, с образом человека, который сами придумали, с которым нам приятно общаться. Мы проецируем на человека наши пленки, нашу картину мира и в результате общаемся «с тенью».
В словарях и энциклопедиях можно найти только формальное литературоведческое определение диалога – это последовательный обмен репликами. Оно сужает суть диалога. Настоящий диалог возможен там, где есть сознание своего несовершенства, осознание риска своей неполной правоты.
Если один из партнеров в каком-то отношении полагает себя совершенным, никакой диалог не возможен. Часто родители в силу того, что они старше, полагают себя в отношении своих детей совершенными существами, которые ничему не могут у детей научиться и должны только учить их, и много лет проходит без диалога…
Главный критерий личностного развития – это насколько вы интересны сами себе. Когда возникает тишина, пауза, людям становится неуютно. Они забивают это какой-то стимуляцией, громкой музыкой, телевизором. Этим они закрывают себе возможность что-то в жизни понять. Принуждение к общению, к празднику – это часто бегство от диалога с собой.
В чем мы развиваемся? В психологии были разные ответы: в деятельности, в общении, в труде… На мой взгляд, правильный ответ – мы развиваемся в паузе после всего этого. Потому что в деятельности и общении происходит загрузка сырья для жизненного опыта, но только в паузе происходит его переработка.
Главным ресурсом переработки собственного опыта, накопленного в деятельности и в общении, является внутренний диалог. Колоссальное количество людей страдает от «несварения опыта», потому что они сами себе закрывают возможность переработать этот опыт. Они отказывают себе в паузе. Сейчас очень популярны разнообразнейшие тренинги общения. Иногда это полезно, но мне кажется, что гораздо важнее с точки зрения личностного развития были бы тренинги одиночества...
Мы привыкли определять себя по знаку Зодиака — Овен, Телец, Весы… Но это только половина твоего астрологического портрета! 🔮
Вы когда-нибудь задумывались, почему два человека одного знака Зодиака могут быть такими разными? Например, один Овен — лидер и задира, а другой — спокойный стратег. Секрет кроется в сочетании западной и восточной астрологии! 🔮🐉
✨ Западный гороскоп определяет личность по положению Солнца в момент рождения. Это то, как вы проявляете себя во внешнем мире, ваши желания, стиль общения и жизненные цели.
🐲 Восточный гороскоп, основанный на китайском лунном календаре, добавляет важный слой — энергию года рождения. Она влияет на внутренние установки, реакции на стресс и способы достижения целей.
💫 Когда эти две системы объединяются, возникает 144 уникальных комбинации, каждая со своим характером, сильными сторонами и жизненными стратегиями.
🎭 Примеры двойных комбинаций 🔥 Скорпион-Дракон — мощная комбинация силы и страсти. Этот человек не отступает перед сложностями и всегда идет до конца. 🐰Козерог-Кролик — амбициозный, но осторожный. Он движется к цели медленно, но уверенно, избегая рисков.
🐯Весы-Тигр — элегантный дипломат с хищной хваткой. Такой человек легко завоевывает симпатию, но никогда не упустит свою выгоду. 🐒 Овен-Обезьяна — суперкоммуникатор. Умеет решать проблемы не силой, а хитростью и юмором.
💎 Водолей-Змея — интеллектуал с мистическим взглядом на мир. Умеет найти нестандартные решения в любой ситуации. 🌿 Дева-Бык — трудолюбивый перфекционист. Никогда не оставляет дела на половине пути.
💡 Почему это важно Когда ты знаешь свою двойную комбинацию, ты лучше понимаешь: ✅ Свои сильные и слабые стороны. ✅ Как ты реагируешь на стресс и перемены. ✅ Какие сферы жизни принесут успех. ✅ Как выстраивать отношения с окружающими.
