В прошлом моём посте я рассказал, как капитан Шарапов одной меткой фразой буквально выгнал своего начальника в звании подполковника на пенсию.

И был один коммент, типа, а кто же потом стал начальником отдела охраны? А вот в связи с этим, кстати, и вспомнилась мне одна очень даже интересная и поучительная стория.

По логике вещей, после ухода начальника на пенсию, вроде бы должен был стать начальником его зам или может быть кто-то повыше званием из другого милицейского подразделения. Но начальником отдела охраны стал бывший командир роты ментов в звании капитана. Это после подполковника-то и при живом заместителе в звании майора! И всем было доподлинно известно, почему развернулся такой сюжетный поворот кажущегося несоответствия. Было раз, что этот капитан пил водку с нижестоящими офицерами и проболтался им, что его родной, личный, собственный дядька есть ни кто иной, как генерал милиции. И дядька этот говорил ему уже давно: иди в милицию и большим человеком будешь. И точно, быстро он со своим дядькой, магистром кадровых движений родственников по карьерной линии, пролез в большие люди - стал начальником отдела и майора отхватил.

А по образованию этот племянник был очень даже культурным человеком. Окончил институт культуры по классу баяна и по специальности руководитель хора. Поэтому матерился он очень культурно, даже, можно сказать, мягко, добродушно, ненавязчиво и почти ласково. Совсем не так, как предыдущий начальник.

А история, которая мне вспомнилась, случилась с инженером пульта Людочкой. Надо сказать, что Людмилка тоже оказалась не случайным человеком в отделе охраны, потому что её муж был в горотделе каким-то там достаточно известным офицером. И протолкнул он её в охрану инженером. А то, что Людочка была далеко не технарём, окончила институт пищевой промышленности и знала лишь как пиво варить - это совсем не важно. Составлять акты и рисовать схемы блокировки объектов - этому можно и медведя было научить. Так что Людмилка со своим пивоваренным образованием вполне справлялась с технической стороной своей работы в отделе охраны. Но раз случился хлопок реальности - жёстко накосячила Люся. Я не помню, в чём суть дела была, но была эта суть именно такой: не в том дело, какое у неё было образование. Ну, встрял человек по случаю - с кем не бывает? Чисто человеческий фактор. С любым может случиться.

Я не знаю где и как, а у нас в отделе начальство всегда любило какую-то тягомотину заводить. Соберут всех в актовом зале и рассказывают, кто и как из ментов или технарей накосячил. Типа того, производительность труда так успешно повышали.

Так вот, после этого Люсьениного косяка наш культурный начальник на таком заседании очень отрицательно высказался о её работе. К её счастью, Людочка там не присутствовала, так как была на больничном. Но наш баянист очень разорялся, ругался и всеми своими словами так и старался подчеркнуть, что Людочка такая вот брык-тык, и что знаток она с авоськой опыта, а в нашем технарском деле разбирается, как курица в астрономии. И между прочим сказал такую фразу:

- Пусть она уже идёт лучше пиво варить! Это у неё явно лучше получится. Нечего тут у нас непрофессионалам делать! Потому что каждый должен заниматься своим делом!

Честно говоря, из его речевого аппарата звучал этот глубокомысленный перл в ржачном эквиваленте на 9,5 баллов. Человек после института культуры руководит отделом охраны и это при всём при том, что его личный заместитель дольше него носит погоны майора и окончил вовсе не академию песни и вдохновения, а вообще-то школу милиции. То есть, если уж говорить о том, кто в каком деле не профессионал, то явно начальник сам и занимался не своим делом.

Но отправить Людочку варить пиво у него не получилось, так как муж её в ГОВД всё-таки не последним человеком был. А высказывание про пивоварение наш баянный майор просто для выпендрёжа ввернул.

Но вот что интересно: прошло время и жизнь сыграла с ним злую шутку. Его дядя к тому времени благополучно ушёл в отставку. И появились новые генералы, у которых были свои племянники, которых тоже нужно было как-то пристраивать и продвигать по ментовской лестнице. И когда один раз майор-хормейстер жёстко залетел, вот тут-то и вспомнилось начальству, что и образование у него не то, и что залёт уже не первый, и что вообще он профессионал без лицензии и в ментовском деле самый, что ни на есть, гуру на минималке.

А так как очередной залёт был реально жёсткий, а вышестоящего близкого родственника, как у Людочки, у него не было, то и попёрли его из ментовки. Не на пенсию, а просто на гражданку без всякой пенсии. Вот так вот тоже случается.

Но самое главное то, что было дальше. А дальше он пристроился куда-то на баяне играть. И набрал по разным местам необычайно талантливых детей и сколотил классный детский хор. Причём не просто хор, а с несколькими солистами, которые этот самый хор реально и неимоверно украшали. И начали они сначала по городу так лобать на детских конкурсах, что все остальные конкурсанты оставались далеко в запредельной запредельности от их уровня галактического апогея. И вышли они с этим хором на область, на областные конкурсы. И там тоже всех порвали. И потом по ряду регионов тоже были далеко за пределами крыши мира и рвали всех в хлам, как тузик грелку. И показывали их и по областному телевидению, и по региональному. Я сам не видел, а жена смотрела. А так как она тоже в охране ранее работала инженером пульта (кстати, по специальности. Мы с ней вообще безнадёжно упёртые технари), то, конечно, была лично знакома с майором хорового исполнения. И говорила мне:

- Чё он попёрся в эту ментовскую стезю? Он же такие таланты в детях откопал и развил! Это же дело его жизни!

А в чём суть? А суть в том, что правильно он тогда сказал про Людочку: каждый должен заниматься своим делом. Глядишь, и пиво бы сейчас светлое "Оперативно-пенное" пили бы. А тёмное с интригующим названием "Патрульный экипаж" безнадёжно разбиралось бы подчистую сразу после привоза. Но даже если бы такое пиво наша Люми и не сварила, то детский-то хор баянный майор реально первоклассный создал. Потому что это и было его дело.

Когда в 80-е я устроился во вневедомственную охрану электромонтёром, то с долей удивления и веселья узнал, что начальника пульта зовут Володя Шарапов. Ну ладно, что с киношным героем имя и фамилия совпали, так ещё и работники милиции оба. Вот уже и весело.

Хотя нашего начальника пульта Володей вообще-то никто не звал. Все звали по отчеству: Ермилыч.
Ермилыч, если ты вдруг читаешь, то ты всегда был исключительно положительным героем. Тем более в этой истории.

Лейтенантские погоны своего киношного тёзки Ермилыч уже давно отправил в утиль и ходил в звании Жеглова - капитаном. И видать лавры Жеглова не давали Ермилычу покоя. Помните в фильме "Место встречи..." есть эпизод, где Шарапов говорит:
- Глеб, но почему Груздев должен сидеть в тюрьме?
А Жеглов так эмоционально кричит:
- Будет сидеть! - и уже тише:
- Я сказал!
Это "я сказал" Ермилыч впихивал где надо и где не надо. Типа, проводит инструктаж технарей. И заканчивает так:
- Так, теперь все работать. Я сказал!
Или:
- Ермилыч, а почему мы именно так должны делать?
- Потому что я так сказал.
Охренительно убелительный аргумент и бетонный довод.

И теперь о другом персонаже. Начальник нашего отдела охраны был подполковником и очень резким мужиком. Мог отматерить любого, начиная от ученика монтёра и заканчивая своим замом в звании майора. К чести его сказать - женщин не материл. Когда он входил в отдел, то все рассасывались по кабинетам, чтобы не попасться ему на глаза.

Так вот, однажды он собрал в актовом зале весь персонал: технарей, ментов, бухгалтерию и прочую святотень. И началась какая-то непонятная пурга: то ли политинформация, то ли подведение итогов социалистического соревнования. А точнее, он сел на сцене за стол и начал всех морально уничтожать: типа того, что все монтёры - рукожопые, а все менты - клоуны. И весь отдел на нём одном держится. И если мы не изменим отношения к работе, то он непременно уйдёт на пенсию, чем ввергнет весь отдел (лучший в области, кстати) в пучину бесконечного недоразумения. И ещё, кроме всего этого, с его уходом на заслуженный отдых произойдёт деформация пространственно-временного континуума, так что всем мало не покажется.

Все с тоской осознавали, что его угроза на счёт пенсии может стать реальной не раньше, чем через пятьдесят лет. И из-за этого была всеобщая тоска смертная и финал сезонного уныния. И только Ермилыч не скучал. Спрятался на заднем ряду за широкими спинами патрульных ментов и травит на ухо инженеру пульта Людочке анекдоты. Людочка сжимает руками подлокотники кресла, выпучивает глаза и всеми силами старается не заржать вслух. Ну, а Ермилыч и рад стараться.

Тут начальник на сцене видать обнаружил, что что-то идёт не по плану и сделал долгую паузу. В образовавшейся таким образом тишине шёпот Ермилыча уже стал явным. Обычно в таких случаях наш главный дозорный земли русской начинал крыть матом того, кто по его мнению прокосячился. Но среди технических и бухгалтерских работников было несколько женщин, поэтому он решил ограничиться более пристойными выражениями и громогласно произнёс:

- Шарапову насрать!

В этот момент Ермилыч сообразил, что ситуация несколько нестандартная и поднял свой ясный взор на сцену. И тут наш шеф всего ОВО решил публично и вполне цензурно унизить Ермилыча ниже плинтуса. И выдал:
- Хотя бы что-нибудь было у тебя от этого Володи Шарапова! Вот ну ни капли же ничего от него у тебя нет! Ну ни грамма ты не похож на него!
И торжествующе замолчал. Упивался, наверное, своим остроумием.

Так как обычно он в таких случаях просто матерился, то ситуация была действительно нестандартной. Поэтому, вероятно, Ермилыч решил, что он должен парировать. Откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и хладнокровно выдал (подполковнику!):

- Да и вы тоже... не капитан Жеглов.

Охреневший царь свистков и патрулей побагровел и начал медленно подниматься на сцене из-за стола. А Ермилыч добил своим коронным:

- Я сказал!

Подполковник плюхнулся обратно на стул и уже позеленел. Он молча смотрел на Ермилыча, а Ермилыч молча смотрел на него. После некоторой паузы наш генералиссимус отдела охраны поднялся и просто вышел из зала. Все были в некотором шоке, потому что было непонятно, что же дальше. То ли просто политинформация окончена, то ли наш главный по шапкам и погонам пошёл к себе в кабинет, чтобы в сейфе взять пистолет, вернуться и застрелить Ермилыча. Но секунд через десять начальник заглянул в дверь и сказал:
- Чего сидим? Идите все работайте... Шарапов, зайди ко мне.

К удивлению всех, из кабинета не слышалось ни выстрелов, ни матов. Минут через десять наш начальник пультов и кнопок Владимир Ермилович Шарапов вышел из кабинета начальника охраны вполне в добром здравии и бодром расположении духа. Завалился в кабинет технарей и первое, что он выдал:
- Так вот, Людочка, я же тебе анекдот не дорассказал... Устроились в общем Жеглов и Шарапов в отдел вневедомственной охраны. Шарапов - патрульным в экипаж, а Жеглов - начальником пульта.

Людочка после этой фразы уже не прыскает, а заливисто хохочет. И действительно, дальше можно не продолжать. Это уже был самый смешной анекдот: всё таки видел себя наш начальник пульта капитаном Жегловым.

А подполковник через месяц действительно ушёл на пенсию, которая на самом деле уже давно маячила на горизонте, но никак не могла приобрести явных очертаний. То ли так и планировалось, то ли понял, что после жёсткого "Я сказал!" от Ермилыча дальше пойдёт уже какой-то всеобщий бунт на диване и цепная реакция игры в анархию. А может просто не хотел больше Ермилыча видеть. А о чём был их разговор в кабинете Ермилыч нам так и не рассказал.

Вспомнил тут случай, который произошёл со мной ещё до моей женитьбы. Когда я был молод, глуп и заливал в себя иногда всякий алкоголь без меры. Не то, чтобы регулярно, но был я как Женя Лукашин, которого Рязанов придумал. Работает себе человек врачём, но если уж решил раз в год с друзьями выпить, то надо было вот прямо сразу так нарезаться, что в Ленинград улететь.
Ну и я наподобие того. Если уж решил когда выпить, то надо это было звонко сделать. Ну, а все прикольные истории в такие моменты и случаются.

Вот и тот случай. Не помню, где, что и как, а только сижу я на остановке в лютый мороз под вечер. Темно уже. Чё за остановка и чего я там ждал - это вопрос, на который нелегко ответить, особенно тем, кто отрицает прямую связь количества выпитого алкоголя с неопределенностью положения тела в пространстве. Да только помню, что подъезжает персональный транспорт за мной, специально для меня поданная карета. Фургон такой с надписью "Спецмедслужба". И выходят оттуда два стража порядка и пончиков, берут меня под белы руки и ведут на посадку. Ну, прям, как Высоцкий пел:
"Приятно всё же, что нас здесь уважают.
Гляди, подвозят, гляди, сажают".

И хотя ситуация, опять же как из песни:
"Да, всё равно, автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят",
но чёт мне так неохота стало с ними ехать.

Ну, и начал я намекать, что я хоть и не их коллега, но всё ж таки в ментовском подразделении работаю. Достаю своё удостоверение технического работника вневедомственной охраны и тычу им. Типа того, давайте уже, черти, отпускайте. Я сам доеду. А они такие: не парься, друг, мы тебя щас с твоим удостоверением вместе упакуем и с ветерком в нашу сауну увезём. Ну я не унимаюсь и говорю, чтобы они начальнику охраны, подполковнику нашему позвонили, и он им на это сразу в два счёта скажет, чтобы они меня до самого моего дома везли. И даже им домашний номер телефона подполковника по цифрам отчётливо произношу.

Номер я знал, так как он два раза в срочном порядке требовал отчитаться по экстренным случаям, когда по окончании рабочего дня пульты из строя выходили и больше ста объектов без охраны оставалось. А так как всё техническое начальство к тому времени уже рассосалось по домам, то он сам мне свой домашний номер выдал. И вещал мне: как устранишь аварию, то звони сразу даже после работы, так как он лично хочет быть в курсе, каким образом я, такой молодец, эту ужасную для всей охраны ситуацию блестяще разрулил. Мобильников-то не было. А сотрудники трезвобазы такие, типа: да ваш подполковник и без нас узнает, что ты у нас в гостях побывал. Его потом письменно уведомят прям по месту твоей работы официальным письмом с печатью и подписью. Ну и поехал я с ними в этом льготном транспорте, на который билет покупать не нужно. Дальше не помню.

Следующий этап: прочухиваюсь и обнаруживаю, что я оказывается в обезьяннике сижу. Встал, начал производить какие-то неудобовразумительные телодвижения, как в песне "А когда на море качка". Снаружи клетки дежурный по спокойствию за столом сидит, чёт пишет. На столе у него лежит моя шапка, шарф и удостоверение. Часы на стене показывают без малого час ночи. Ну, этот хранитель свистков и протоколов заметил, что я начал подавать признаки жизни.
- Чё, очухался?
Встаёт, открывает обезьянник, отдаёт мне со стола мои вещички и говорит:
- Ты же в таком-то районе живёшь? Беги сейчас бегом к автобусной диспетчерской (рядом была). Оттуда в час шахтовая дежурка отправляется. Уедешь домой.
Ну, я и рванул. Успел на дежурку, нормально домой доехал.

И всё вроде бы ничего, да утром стали терзать меня смутные сомнения. С какого это перепуга я стал им говорить, чтобы они начальнику охраны позвонили? Это же нормальному человеку совершенно должно быть понятно, что в этой ситуации подполковник им скажет, типа, пакуйте этого придурка и увозите отрезвлять, а я его потом сам лично застрелю. И беспокоят меня две мысли:
1. Звонили подполковнику или нет?
2. Если не звонили, то как отмазаться, чтобы на предприятие петицию не прислали с описанием моих подвигов?

Пришёл утром на работу.
Наш главный шериф внештатных ситуаций никак на меня не реагирует и даже не начал сразу из табельного пээма по мне шмалять. Ну, видать не звонили ему. Да это и логично. Это только я дурак по пьяному делу на полном серьёзе сотрудников милиции к этому склонял. А так-то им зачем надо старшего по званию из-за пьяного работника во внерабочее время беспокоить?

Ну, ладно, это уже лучше. Но не дают мне покоя слова о том, что начальство о моём попадании в этот их отель "Трезвый рассвет" всё равно узнает из их последующей петиции на работу. И ещё я там заметил в трезвяке у них доску почёта. Фотки их почётных гостей. Этот там-то работает и пять раз их уже умудрился посетить. А этот вообще призёр, зачастил к ним максимально часто. А я же не помню, мож меня тоже фоткали. Ещё и повесят на доску почёта с надписью: а этот в смежном ментовском ведомстве работает, и тоже нас своим посещением осчастливил. Канеш, это бы вряд ли. Для этого уж там всех поимённо надо сначала выучить. А я то чего? Раз только и съездил сдуру. Но мысли такие были.

В общем, говорю напарнику:
- Саня, вот такая вот хренотень со мной случилась. Если они письмо на работу пришлют, то наш босс вневедомственного спокойствия меня лично застрелит и ещё потом премии лишит. Чё делать? Ты же много ментов знаешь. Кто может отмазать?

Саня покубатурил и говорит:
- Идём к Юрию Иванычу!
Некоторая логика в этом есть. Юрий Иваныч раньше точно заместителем начальника этого клуба лежаков для отрезвления работал и при желании отмазать бы смог. Но чёт эта логика мне явно не понравилась. Потому что Юрия Иваныча потом повысили в должности и поставили у нас замом начальника охраны. Тоже зам, но подразделение более значимое, чем трезвяк. Я и говорю:
- Саня, чё ты гонишь? Юрий Иваныч зам начальника у нас. Я не хочу, чтобы администрация узнала, что меня в вытрезвиловку возили, а ты предлагаешь сейчас вот прямо пойти к Юрию Иванычу и всё это лично ему расписать во всех художественных красках? Оптимистично, канеш, но это шедеврообразный гон!
Саня репу чешет:
- Ну да, к Юрию Иванычу не стоит.

В общем, покубатурили и придумали. Раньше в школе нашей пацан один на класс младше меня учился. И рассказывал Андрюха, что его мать в детской комнате милиции инспектором работает, а дядька как раз и был начальником фабрики по отрезвлению. Годы прошли и мать его стала уже не инспектором, а начальником детской комнаты милиции. А так как там сигнализация тоже присутствовала, то мы туда иногда наведывались по работе. И с Андрюхиной мамкой я уже вне зависимости от него познакомился. На двери кабинета фамилька-то написана, понятно, что это его маман. А это значит, что братан её ранее начальником вытрезвителя-то и был. А по большому счёту это и не важно, кто там на тот момент начальник. Городок небольшой и начальствующие среди разных ведомств, осуществляющих надзор за спокойствием населения, все по любому друг друга знали. Главное, чтобы товарищ майор, Андрюхина мамка, не отказалась помочь.

Попёрлись в детскую комнату милиции. Осторожно так постучались и просим принять. На что благосклонно получили однозначное согласие. Ну, начал я свою челобитную подавать. Типа того, Такаято Сякойтовна, товарищ прекрасный майор, войдите в моё отчаянное положении. Я не алкаш, но нарезался, скотина такая, совершенно по случаю и имел неосторожность посетить такой важный отдел доблестной милиции в нашем городке. Я ей, конечно, не палил, что Андрюха рассказывал про её братана. Но в общем, SOS и прошу помощи, а то меня наш подполковник не ровен час застрелит.

Видно, что майор женского рода, хочет заржать. Но сдерживается, а только малость уголками губ улыбается. Ну, говорит, ладно, ребята, я должна по этому поводу пару звонков сделать. Вы пока, вроде того, снаружи подождите.
Вышли, ждём в коридоре. Слышно, что она кому-то там звонит и чего-то перетирает. Потом зовёт. Говорит:
- Ты же там не ночевал?
Да спал, говорю, в обезьяннике. А она такая:
- Ну услуги же тебе там не оказывали? Не мыли же тебя там из шланга для отрезвления?
- Да не, этого не было.

Ну и объясняет она, что тот дежурный по спа-салону быстрого отрезвления просто меня пожалел. Хоть я и не хранитель порядка, но в ментовской конторе всё же работал. Поэтому меня в обезьяннике только подержали, пока не очухался, да и отправили домой. Так что ничего на работу сообщать не будут.

Вообще-то, это можно было и самому догадаться. Но как-то после её слов так прямо спокойно стало. Погнали в магаз и выпросили у девок знакомых дефицитных по тем временам шоколадных конфет. СССР всё-таки. Всё, блин, было через заднее кирыльцо. И товарищу майору накатили. Хоть её роли особо и не было, но радостное известие-то нам она всё-таки сообщила. Ну, и ей приятно.

А вот ранее я не зря написал, что в нашей периферии все менты друг друга знали. Через недельку мне наш зам начальника Юрий Иваныч и говорит:
- Ты это... Давай так больше не делай, а то в следующий раз может уже и не пронесёт.
Я на это делаю совершенно невинно-бестыжие большие глаза, а он мне поясняет:
- Ну, я же в вытрезвителе всё-таки работал. Коллеги-то мои там и до сих пор работают.
Видать видон у меня был ещё тот. Потому что он сразу успокаивать начал:
- Да начальник не знает. Между нами. Но давай уже короче, как-то в другой раз без этого чтоб обошлось.

В общем, я понял, что можно было не устраивать цирк в детской комнате милиции, а к Юрию Иванычу всё же сразу и идти. Мировой мужик. Коньяк "Белый аист" ему потом притаранил. Горбачёвский сухой закон был, так что нормальное пойло тоже было в дефиците. Хотя Юрий Иваныч такой дефицит и без меня мог прикупить. С доставкой даже. Но всё же. Мало ли чё.

10 ноября 1917 года нарком по внутренним делам Советской России Алексей Рыков подписал постановление "О рабочей милиции". Профессиональным праздником этот день стал в 1962 году - в честь 45-летия создания Чуть позже появились знаменитые концерты ко дню милиции
С тех пор и празднуем. Последние годы, правда, оправданно стыдливо не произнося слова полиция, а заменив его на стыдливо-нейтрального сотрудника правоохранительных органов.

Розовые лица. Револьвер жёлт.
Моя милиция меня бережёт.
Жезлом правит, чтоб вправо шёл.
Пойду направо, очень хорошо!

Вот с этих строчек Владимира Маяковского в поэме Хорошо!, написанной к 10-летию Октября в 1927 году, и пошла в народ эта фраза.

Традиционный концерт ко дню милиции в позднем Союзе отменяли всего один раз - 10 ноября 1982 года. В этот день умер Леонид Ильич Брежнев. Сегодня 42 года со дня его смерти.

СССР без либеральной цензуры. Русская история 20 века