В прошлом году в комнате Слизерин пришлось сделать ремонт, но основная идея не изменилась.

Утром следующего дня Гарри Поттер вместе с другими слизеринцами зашёл в Большой зал. И хотя было ещё рано, завтракало уже множество студентов и вокруг царил привычный многоголосый шум. Гарри спокойно сел на своё место, замечая, как среди столов других факультетов стало тише, и снова почувствовал на себе взгляды. То же самое было в прошлом году, и хотя за лето он несколько отвык от этого, но утро в гостиной, где он был в центре внимания, помогло Гарри не теряться. Там Монкли вручила ему расписание третьекурсников, которое Поттер раздал потом всем остальным, кроме сони Пэнси, явно не торопившейся покинуть свою спальню. Посмотрев в листочек с печатью Хогвартса и гербом змеи, где были выведены её имя и фамилия, Гарри безошибочно понял причину её сладкого сна: в девять у неё было свободное время, а первое занятие сегодня стояло в двенадцать часов дня по Защите от Тёмных искусств. Поэтому она могла спокойно пойти в Большой зал позже. А вот у Гарри первым уроком была нумерология, на которую он записался ещё в прошлом году по совету Драко Малфоя.

Большая группа сов принесла почту. У сидящей справа Трейси тоже не было утром урока, но она встала пораньше, в отличие от Пэнси. По просьбе Гарри именно она должна была предупредить Паркинсон после завтрака по поводу времени её первого урока. Гарри видел расписание самой Трейси, когда передавал его: там были прорицание и уход за волшебными существами. Никто из слизеринцев не выбрал магловедение, а на древние руны — довольно-таки непростую дисциплину, — к огромному изумлению Поттера, записалась Миллисента. Но у чистокровных волшебников не было очень уж большого выбора предметов. Если исключить магловедение, на которое ни один здравомыслящий слизеринец не запишется, то оставались нумерология, древние руны, прорицание и уход за магическими существами. Кормить и ухаживать за зверями согласится не каждая девочка, а нумерология была весьма и весьма сложной наукой. Поэтому, как сказала Миллисента, у неё оставалось всего два предмета: прорицание и древние руны.

И теперь Трейси вслух читала газету «Пророк», которую Поттеру доставила большая сипуха (Гарри вручил птице монетку, и та перелетела на другой стол — с собой у неё была ещё небольшая охапка корреспонденции, которую надо было раздать другим ученикам, следящим за новостями своей страны). Сам мальчик разбирал несколько писем, которые ему доставили другие совы. Быстро убедившись, что они от знакомых ему людей, он убрал их в свою сумку. Проверять их на неприятные сюрпризы в виде проклятий в Большом зале он не хотел, а открывать на авось было глупо. Да и содержимое, скорее всего, было крайне скучным, например, поздравления с началом учебного года.

— И ничего про дементоров, — прочитав первую страницу, начала возмущаться Трейси. — «Министерство обеспечило безопасность школьников» и «всё прошло без эксцессов», — саркастично процитировала фразы из текста слизеринка. — И нет ничего о том, что нам пришлось пережить!

— Не сказали о том, что Гарри защитил нас, — негромко произнесла Дафна, бросая недовольный взгляд на Трейси, когда её младшая сестричка поёжилась при упоминании монстров. Гринграсс крайне редко хоть в чём-то соглашалась с полукровкой Дэвис, даже сейчас её слова звучали так, словно она сама прочла газету и сделала этот вывод.

— Как странно, — удивился Драко и отобрал газету у темноволосой девушки. — Дай-ка я посмотрю. Может, они ещё не в курсе?

«Естественно, они всё это скрыли. Куда лучше выглядят слова о том, что они обеспечили безопасность, чем о том, что чудовищные монстры обыскивали купе за купе, заставляя при этом всех трястись от страха, — подумал Гарри. — И это, наверное, даже хорошо. Идея-то была Фаджа, но если будут негативные мнения об этом, то, скорее всего, прилетит Джемме. Ведь именно она взвалила на себя всю охрану и была на перроне, пытаясь защитить меня. Мне этого не надо. А вот научиться защищаться от чудовищ по-настоящему не помешало бы. Учитывая, что нас разделяют всего лишь стены замка и жалкие сотни метров».

Поттеру не хотелось признаваться, но даже выходить во двор не было никакого желания. Продолжая завтракать вместе с остальными и слушая, как Дэвис дальше читает газету, которую ей вернул Малфой, Гарри краем глаза уловил на себе долгий и, вероятно, злобный взгляд профессора Снейпа. Но Поттер не стал обращать на это внимания и оборачиваться к нему, помня о том, что легилименция возможна при зрительном контакте. Сейчас он вообще старался не смотреть профессорам в глаза, не полагаясь на свои слабые навыки окклюменции, хоть и не забрасывал описанные в книгах тренировки разума. Похоже, что их декан быстро связал отсутствие части студентов во время своей приветственной речи в гостиной — если, подумал Гарри, мрачные и сухие слова можно было так назвать, — с ним. И теперь был жутко зол. Это немного нервировало. Поттер вспомнил утренний разговор с Джеммой по сквозному зеркалу, где девушка явно расстроилась, когда он рассказал про свой вчерашний демарш, и попросила особо не раздражать профессора, напоминая, что тот очень злопамятный и его коварная месть не заставит себя ждать.

Было так странно разговаривать по сквозному зеркалу с Фарли, слышать её голос и видеть лицо, будучи за сотни километров от неё.

«Маглы никогда не придумают такую продвинутую технологию, их изобретательности хватило лишь на обыкновенный телефон», — подумал Гарри, весело разговаривая с девушкой и немного стесняясь своей ночной пижамы, сразу вспомнив, как тётя Петунья забавно выпучивала свои лошадиные глаза, часами перешёптываясь по телефону, висящему на стене в кухне, без остановки растягивая и закручивая провод между трубкой и самим аппаратом.

Как оказалось, Джемма пыталась связаться с ним по сквозному зеркалу ещё вчера вечером, безошибочно подгадав время, когда закончатся пир в Большом зале и приветственная речь новой старосты в гостиной. Только она не учла, что Гарри не будет сидеть и ждать Снейпа, а потом ещё где-то час болтать о том о сём со своими друзьями (хотя Джемма назвала их менее лицеприятно — «свитой») в гостиной, а отправится спать намного раньше, поэтому не услышит её зов из чемодана.

Взрослую волшебницу по зеркалу было слышно очень хорошо, как будто она находилась совсем рядом. За её спиной виднелась только часть потолка и уже заправленная кровать, да и сама Джемма сидела на стуле за своим шикарным, из красного дерева, рабочим столом, одетая в выходную с иголочки мантию, и придерживала сквозное зеркало одной рукой. Гарри стало любопытно, куда это она собралась так рано. Было как раз время завтрака, а готовить еду в дорогой и представительной одежде, как известно, — страшнейший грех. Обычно она ходила в своей домашней мантии. Возможно, девушка банально проспала, и сейчас была одета в одну ночнушку, потому и наложила на себя иллюзию, чтобы выглядеть подобающим образом, а может просто встала пораньше и уже собралась в Министерство. Он не стал спрашивать. И про дементора Гарри не стал вдаваться в подробности, но уже тот факт, что ему пришлось вызвать Патронуса, сильно разозлил девушку. Похоже, что мистер Кингсли Бруствер умолчал об этом в своём отчёте и сегодня его ждала знатная головомойка от заместителя министра.

Гарри вынырнул из воспоминаний, когда к нему обратился Грэхэм Монтегю — высокий пятикурсник, охотник команды Слизерина. Он был подтянут, черноволос и широкоплеч, а также обладал строгим аристократическим, идеально симметричным лицом и ослепительной улыбкой, что не давало покоя большей части девочек и девушек факультета.

— Доброе утро, Поттер, Малфой, — вежливо поздоровался пятикурсник. Гарри ответил на приветствие, Драко, поглощëнный яичницей, лишь смог нелепо кивнуть.

— Наверное, вы оба уже знаете, что капитаном нашей команды назначен я, — сказал Монтегю, немного горделиво расправляя плечи и красуясь перед всем факультетом, который навострил уши. Гарри невольно сравнил аккуратную причёску Монтегю со своим извечным растрёпанным «гнездом на голове» — у них обоих были чёрные, как смоль, волосы — и мысленно вздохнул. — Наш первый матч будет с Гриффиндором, так что будем упорно тренироваться. В эту субботу общий сбор.

— Хорошо, — согласился Поттер.

Из-за ухода вчера из гостиной, похоже, они с Малфоем пропустили эту новость. Грэхэм задержал на нём взгляд, явно о чём-то собираясь сказать, но потом быстро пошёл прочь, пожелав на прощание хорошего дня. Всё получилось так, как и предполагал Поттер. Снейп назначил капитаном не…

— Ну что, Гарри, пойдём на занятие? — внезапно спросила Дафна, когда Гарри опять погрузился в свои мысли.

Оглянувшись, он заметил, что все его однокурсники уже позавтракали и ждали лишь его.

— Да, конечно, — он поднялся.

После выхода из Большого зала группа разделилась: Забини с Трейси и ещё несколько студентов пошли обратно в гостиную, а остальные слизеринцы дружно отправились на нумерологию, которая была первым уроком в новом учебном году у третьего курса. Зайдя в нужное помещение, первым, что заметил Гарри, было огромное множество схем, расчётов и формул, развешанных как на больших стендах, так и по стенам между ними, совсем не оставляя свободного пространства. Даже цвет стен нельзя было определить! Это вызвало громкий стон ужаса у Малфоя.

— Крепись, Драко, — весело, с нотками притворного сочувствия сказал Гарри, хлопнув его плечу. — Ведь это твоя была идея — выбрать этот предмет.

Улыбаясь, он продолжил осматриваться. К его удивлению, класс был почти полон. Однако львиную долю (мальчик ухмыльнулся при этой мысли, вспомнив герб Гриффиндора) составляли студенты Когтеврана; синий цвет их галстуков бросался в глаза, сразу выдавая принадлежность к этому факультету. Похоже, что здесь собрался весь их третий курс. Парни и девушки толпились у стендов и с интересом изучали формулы, что-то записывая в тетради, и живо обсуждали, махали руками и спорили до хрипоты, даже не заметив, как зашла в класс куда менее многочисленная группа слизеринцев. Хотя было неудивительно, что факультет умников выбрал самый сложный предмет. Гарри обратил внимание на парня с каштановыми волосами, с которым он когда-то общался. Терри Бут. Если ему не изменяет память, то их знакомство произошло на рождественские каникулы, когда почти все разъехались по домам и в Большом зале было очень мало людей на вечернем праздничном ужине, поэтому все сидели за одним столом. Тогда Бут был весьма вежлив с ним, да и оказался весьма интересным собеседником.

Взгляд слизеринца переместился на черноволосую красивую девушку, которая сейчас о чём-то спорила с каким-то мальчиком. Её звали Падма Патил. Мило раскрасневшись, она возмущëнно тыкала пальцем прямо в учебник, явно пытаясь как-то донести свою мысль до оппонента. Гарри знал, что у неё есть сестра-близнец на Гриффиндоре. Из представителей остальных факультетов в классе была лишь пуффендуйка — Сьюзен Боунс, которая сейчас сидела совсем одна. И ни единого студента с красным галстуком. Гарри вдруг с какой-то горечью подумал, что если бы не тролль два года назад, то он бы встретил здесь Грейнджер, с её каштановыми волосами и непослушной причёской. Она всегда тянулась к знаниям.

Из слизеринцев вместе с Гарри в класс пришли Дафна Гринграсс, Теодор Нотт и Драко Малфой. Ни Блейз, ни Пэнси, ни другие ученики не захотели связываться со столь сложной дисциплиной. Даже Трейси, которая явно записывалась на те же предметы, что и Гарри, старательно держась за их дружбу, после тяжёлых и долгих размышлений всё же не решилась записаться на сложную нумерологию, выбрав лишь прорицание и уход за магическими существами. Как помнил Гарри, по словам Фарли, нумерология не являлась обязательным предметом. Её изучение не было необходимым условием для того, чтобы устроиться на работу в Министерство или ещё куда-то. Так как других девушек не было (обычно Гринграсс сидела вместе с Пэнси за одной партой), то Дафна заняла место с Гарри, к сильному огорчению Малфоя, который сам хотел сесть с ним.

Положив учебник на стол, Поттер бросил испытующий взгляд на Боунс, сидящую прямо перед ним. Девушка потеряла свои пухлые щёки за лето, черты её лица сильно заострились, а длинные рыжие волосы чем-то напоминали ему семейку Уизли, вернее, девочку, которая являлась раньше ему в кошмарах. Она так и осталась за партой совсем одна — до их прихода когтевранцы расположились на всех свободных партах в передней части всех трёх рядов, но к ней никто не сел. Ну а сейчас Дафна и другие слизеринцы, воспользовавшись тем, что весь курс Когтеврана находится в прострации, явно поглощëнный обсуждением непонятных формул, просто освободили весь правый ряд от их вещей, перенеся учебники и сумки орлов на средний ряд, а потом, довольные, заняли вторую и третью парты прямо за Боунс, которая теперь смотрелась там одиноким воробушком, окружëнным слизеринцами.

«Правильнее даже было сказать, что она была барсучонком, которого окружили мои гадюки. Если вспомнить гербы наших факультетов», — мысленно усмехнулся Гарри и, чуть помедлив, потом всё же подошёл к ней.

— Привет, Боунс, — поздоровался Поттер с пуффендуйкой, которая, дёрнувшись, тут же обернулась к нему, смахнув при этом книгу со стола. Гарри успел подставить ладонь, не дав учебнику упасть.

— А, привет, Поттер, — явно испуганно ответила девушка, пододвигая книгу обратно к центру стола. — Ой, спасибо.

Он знал, что пуффендуйка живёт со своей тётей Амелией Боунс, которая возглавляла один из важнейших отделов в Министерстве — магического правопорядка. Фарли про неё отзывалась сугубо во враждебных и неприятных тонах: часто противодействует Фаджу или держит подчёркнутый нейтралитет, отдел её плохо поддаётся контролю, да и вообще она женщина слишком независимая и жёсткая на вкус Джеммы, да и не только её — всей верхушки Министерства. Неудивительно, что Бруствер — сотрудник Боунс — не пожелал отчитываться перед Джеммой и ничего не рассказал про инцидент в поезде, когда Гарри противостоял дементору, который вышел из-под контроля, и темнокожему мракоборцу самому пришлось выгонять озлобленное чудовище из вагона. От воспоминаний о монстрах резко начало портиться настроение. Мысленно встряхнувшись, Поттер постарался сосредоточиться на девушке и общении с ней. С некоторых пор ему хотелось подружиться с Боунс — этой тихоней, которая со страхом смотрела на него при редких встречах в коридоре или более частых на совместных уроках, видя в нём лишь страшного наследника Салазара Слизерина — поэтому, бросив взгляд на книгу, которую пуффендуйка всё ещё сжимала в руках, Гарри завязал ни к чему не обязывающий разговор о нумерологии и о том, кто что успел вычитать из учебника за лето.

Но даже при всей нейтральности темы, беседа клеилась довольно плохо, и он часто ловил себя на том, что просто открыто смотрел на собеседницу, пока та пыталась говорить, а мысли его убежали далеко от чисел. То, что Гарри узнал про неё, было весьма важно для него самого… Сьюзен, как и он, жила со своей тётей, потому что её родители — как и его — были убиты самим Волан-де-Мортом более десяти лет назад или (по одной из версий) Пожирателями Смерти, оставив лишь двух представителей волшебной семьи Боунсов: её и её тётю. История была покрыта тайной, ведь никаких свидетелей эти твари не оставляли, лишь Чёрную Метку и мёртвые тела. Эта схожесть судеб — пусть и отдалённая — и любопытство подталкивали Гарри ближе к Сьюзен, не давая его желанию подружиться с ней угаснуть, заставляя начинать разговоры, которые он не знал, как вести.

— А где Эрни Макмиллан? — чтобы заполнить очередную неловкую паузу, образовавшуюся после того, как тема нумерологии окончательно исчерпалась, Гарри вспомнил про напыщенного пуффендуйца, который всегда ходил с ней.

— У него сейчас магловедение, — улыбнулась Боунс. Девушка немного расслабилась, поняв, что Поттер не настроен враждебно и не хочет прогнать её с ряда, который так внезапно и напористо оккупировали слизеринцы.

— Он не выбрал нумерологию? — удивился Гарри, вальяжно прислонившись к первой парте второго ряда.

— Нет, ему хочется побольше узнать про маглов, — сказала девушка. Её глаза сузились, когда она осознала, кому это говорит, но взгляд не опустила.

— А тебе, видимо, нет? — спросил Гарри, еле заметно и ехидно улыбнувшись.

Её карие глаза изумлённо распахнулись, она не ожидала такую трактовку выбора ею предмета, но ответить девушке помешала профессор Вектор, которая стремительно зашла в класс, строго и громко закашлявшись, чтобы привести в чувство когтевранцев. Те немного шокировано уставились на слизеринцев, которые заняли их парты, но увидев среди них Поттера, который кивнул Боунс и вернулся за парту к Дафне, не решились ничего сказать, а поторопились занять свои новые места.

Нумерологию вела уже знакомая Гарри преподавательница. Она была высокой, среднего возраста женщиной с длинными чёрными волосами, которые доходили ей почти до пояса, одетой в бархатную красную мантию и остроконечный колпак такого же цвета.

Гарри успел немного узнать её характер, когда она провожала слизеринцев вместе с классом Когтеврана. Вспомнив, как ему хотелось попасть в необычную, почти воздушную гостиную факультета умников, Поттер снова с интересом оглядел учеников в синих галстуках на соседнем ряду. Кто из них может его туда провести? Но те старательно делали вид, что рядом нет никаких слизеринцев. От выбора жертвы его отвлёк грудной голос профессора. Говорила она строго и отрывисто, начав урок с переклички учеников, отмечая острым пером что-то в своём журнале, хотя у других преподавателей это делало заколдованное перо. Её блёклые глаза остановились на Гарри дольше обычного, когда она назвала его фамилию, но больше Вектор ничем не выдала своего особо неприязненного отношения к нему, хотя он помнил, с каким напряжением профессор смотрела на него несколько месяцев назад.

Нумерология оказалась более усложнëнной математикой, которую Гарри проходил в магловской школе. Им и раньше приходилось заниматься различными расчётами на уроках заклинаний и трансфигурации. Но сегодня они с помощью запутанных формул изучали разные магические фигуры: треугольники, трапеции и семиконечные звёзды — и как их можно в дальнейшем использовать в ритуалах. И это только на вводном, первом занятии! Но больше всего профессор Вектор рассказывала про числа. Оказалось, что в основе нумерологии лежит понятие того, что любое число несёт в себе определённые характеристики, и цифры подобны нотам в музыке: каждая подходит под определённый ритуал, поэтому некоторые цифры — как три, семь, тринадцать — важнее, чем другие. С помощью нумерологии можно даже создавать более сложные заклинания, что студенты и изучают на старших курсах. Многое из этого Гарри уже знал из других дисциплин, а часть прочёл сам.

Ещё профессор рассказала, что основоположником этой науки считался древнегреческий маг Пифагор, который жил в шестом веке до нашей эры. В честь него назвали множество ритуалов, которые он сам же и изобрёл. Грек внёс большой вклад в магические науки. Даже сейчас, по словам профессора Вектор, большая часть учебника начального курса нумерологии опирается на данные, которые получил Пифагор.

«Ну да, а потом пришли «проклятые римляне», как их называет Джемма, и все эти достижения забрали себе», — весело подумал Гарри, быстро записывая лекцию.

Рядом с ним идеально ровно сидела Дафна, тоже старательно конспектируя в большую тетрадку слова Вектор про теорему Пифагора о соотношении сторон прямоугольного треугольника, и как это связано с расчётом в одном магическом ритуале. Поймав взгляд Гарри, она мило улыбнулась.

— Тех, кто сможет сдать экзамен в конце года и перейти на следующий курс моего предмета, ждут куда более сложные материалы, полученные уже магами средних веков и нашего времени, — быстро сказала Вектор, одновременно рисуя мелом сложную схему на доске. После взмаха палочки рядом появились формулы.

Их учитель оказалась действительно строгой, не терпящей лишнего шума и отвлечений от доски. И хотя она весьма понятно и доступно объясняла вводный материал, к концу урока у Гарри уже гудела голова от обилия новой информации. Так что он, как и остальные слизеринцы, с наслаждением услышал звонок, возвещающий об окончании занятия.

Ужин в Большом зале был в самом разгаре. Длинные свечи парили высоко в воздухе, яркие магические лампады, висящие на цепях, которые держали в пастях большие статуи символов основателей, создавали тëплую обстановку. Но несмотря на это и на то, что многие слизеринцы давно не виделись, за их столом царили какие-то еле ощутимые, но всё же подавленность и натянутость. Одно из важнейших событий — возвращение в Хогвартс — было омрачено встречей с дементорами. Оказалось, что эти монстры зашли не только в первый вагон, в котором ехал Гарри со своими друзьями, но и в остальные шесть. Только там не было того, кто смог их прогнать прочь… Но сейчас никто не желал обсуждать этих чудовищ за столом. Все словно единогласно наложили на это вето, это была ужасная зарубка на памяти, к которой никогда не хочешь возвращаться, хотя она постоянно подсознательно мучает тебя. Строгое предупреждение их директора насчёт этих монстров было излишним, так как их внешний вид и состоявшееся близкое знакомство лучше всяких слов отбили желание не только к ним приближаться, а даже вспоминать о них. После ужина слизеринцы дружной толпой покинули Большой зал, направляясь в свои подземелья. Гарри чувствовал сильную усталость и ещё большую сытость. Он, словно стремясь заесть плохие эмоции, поглотил очень много вкусных жареных окорочков. Вместе с однокурсниками Поттер спускался по большой серой лестнице вниз, идя знакомым путём в свою гостиную.

Гарри неторопливо в середине большой группы дошёл до тёмной стены, где уже была гостеприимно распахнута дверь в логово слизеринцев. Зайдя в огромную гостиную, которая представляла собой низкое длинное подземелье со стенами из дикого камня, он сразу направился к удобному креслу у камина, украшенного искусной резьбой, в котором уже весело потрескивал яркий и тёплый огонь. Слушать приветственную речь от новых старост совсем не хотелось, но Гарри послушно вместе с остальными своими друзьями сидел и ждал её начала. Он ненадолго прикрыл глаза: после сытного ужина неимоверно клонило в сон. Высокий второкурсник назойливо что-то говорил, стоя рядом, пока его не отогнал прочь Малфой.

С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, на стене висела большая эмблема факультета — серебряная змея, вставшая на дыбы. Гарри встретился взглядом с её тёмными глазами. Они казались какими-то бездонными. Он вспомнил, как вызвал змею, чтобы доказать своё право и силу Джемме Фарли. Его дар, умение говорить с ними, — дар Салазара Слизерина? Он сосредоточился на её тёмных глазах, и на какой-то момент змея словно ожила, её кольца задвигались, всё ближе и ближе скользя к нему. Гарри моргнул, и наваждение исчезло. Что это было? Может, это знак, что Салазар признал его как своего наследника? Или лишь игра воображения, вызванная усталостью и дементором?

Он ещё какое-то время всматривался в герб, а потом задрал голову вверх. Несмотря на отсутствие окон, потолок открывал прекрасный вид на дно и обитателей Чёрного озера, освещая их своей магией, мягким светло-зелёным цветом, так как ни солнечные лучи, ни лунный свет сейчас не пробивались на такую глубину.

У камина уже жались друг к другу маленькие первокурсники, терпеливо ожидая, когда их старшие товарищи займут удобные места, чтобы выслушать традиционное представление новичков всему факультету. Всего их было семь: пять девочек и два мальчика. Среди них была и Астория Гринграсс. Гарри, разглядывая невысокую девчушку, с запозданием сообразил, что она пропустила ритуальное плавание на лодках через Чёрное озеро, которое было для первокурсников обязательным и красочным мероприятием сродни посвящению и приобщению к магии. Вспомнив красивую чёрную гладь воды, как в ней отражались огни множества окон замка и сам величественный Хогвартс, который открылся потрясённому Гарри два года назад, он ощутил острый приступ жалости к младшей Гринграсс. Но Поттер на станции видел, что она чуть не падала от страха после встречи с дементором. Поэтому старшая сестра побоялась отпускать её одну в лодку и посадила Асторию в карету вместе с третьекурсниками, пытаясь таким образом её согреть. Тогда он не обратил на это внимания, выбитый из колеи произошедшим в поезде и ужасным видом фестралов. Даже сейчас Дафна часто смотрела на стоящую среди других первокурсников сестрёнку, оценивая её состояние, пока сидящая рядом с ней Пэнси о чём-то шушукалась с двумя четверокурсницами. Гарри пообещал себе, что будет присматривать за этой жизнерадостной девчушкой, не давая её в обиду.

Наконец новая староста девушек Джулия Монкли вышла к первокурсникам, подняла ладонь перед собой, и шум принялся утихать. Девушка стрельнула глазами в сторону Гарри и, улыбнувшись ему, начала традиционную речь первого дня. Все они слушали эту речь уже не в первый раз (кроме, разумеется, самих перепуганных первокурсников), но теперь в ней словно сменились акценты в мрачном свете событий Тайной комнаты Салазара Слизерина, и привычные слова обрели двойной смысл. Да и Гарри уже привык к сильному голосу Джеммы, что всегда именно она объявляла новости, и сейчас было так необычно слушать другую девушку с куда более мягким тоном и манерой говорить. Тем более что Монкли сама чувствовала себя не очень уверенно перед огромной аудиторией, и он это остро ощутил. Нет, говорила она почти без заминки, но мимика и иногда совсем чуть-чуть дрожащий голос её выдавали.

— Приветствую вас, благородные волшебники и волшебницы, на факультете сильнейших и хитрейших. Это лучший факультет из всех, — начала она традиционное приветствие, которое Гарри почти выучил, когда Джемма Фарли в прошлые годы произносила его. — Мы раз за разом одерживаем победы в межфакультетском соревновании, и Кубок по квиддичу тоже по праву сильнейшего наш, — староста умело обошла тот момент, что в прошлом учебном году ни Кубок Школы, ни Кубок квиддича они не получили по причине того, что учебное заведение закрыли. — Поэтому я призываю вас приложить все усилия, чтобы сохранить славу факультета самого Салазара Слизерина. Итак, что самое важное, — девушка старалась всё понятно объяснить маленьким первокурсникам, которые её внимательно слушали. — Вы должны знать, что за успехи в учёбе наш факультет получает баллы. Если же вы нарушаете правила, то баллы снимают. В конце года факультет, набравший большее их количество, побеждает. Поэтому никакой магии в коридорах, после отбоя вы не можете покидать эту гостиную, — Гарри не мог не заметить, что традиционная речь всё же поменялась. Знакомые слова звучали чуть по-другому, словно фальшивые ноты в привычной песне. — Также запрещено заходить в Запретный лес. С этим всё. По всем вопросам обращайтесь ко мне. Меня зовут Джулия Монкли, а второй староста — Энтони Корнфут. — Гарри обратил внимание на парня-старосту, чьи ранее прилизанные чёрные волосы стояли торчком, словно он несколько раз запускал пальцы в свою шевелюру. Он имел бледный вид и явно пытался согреться, стоя очень близко к камину, и не обращал никакого внимания на речь Монкли. Похоже, что не на одну Асторию дементоры оказали очень сильное влияние, совершенно выбив из колеи. Но Гринграсс хоть сумела справиться с этим. А он нет. — Нашего декана, уважаемого профессора зельеварения, зовут Северус Снейп. Э-э, старосты шестого курса Кэрроу и Макнейр, — девушка повела рукой в сторону шестикурсников, — но их беспокоить не нужно, обращайтесь со своими вопросами ко мне. Ещё на нашем факультете, как вы все уже должны знать, учится сам Гарри Поттер, — немного пафосно произнесла Монкли. Это было совершенно неожиданно для Гарри, который с трудом удержал безучастным лицо, когда взгляды всех первокурсников, да и всех остальных слизеринцев скрестились на нём. Он лишь смог медленно кивнуть, словно принимая такой знак внимания от факультета и от старосты лично. — Ну и самое любимое напоследок. У всех первокурсников будут учебные полёты на метле! Сроки их проведения узнаете по объявлению, которое я размещу здесь, — девушка указала на доску объявлений. — Также проводится турнир по квиддичу среди факультетов. Наша команда, естественно, фаворит в соревновании. Капитана ещё вроде бы не назначили?.. — немного вопросительно произнесла Монкли, снова переводя взгляд на Гарри.

Тот отрицательно покачал головой, невольно припоминая хвастливые заявления Драко, который явно мечтал сам стать капитаном. Но в случае чего он был готов уступить должность Поттеру, когда Забини об этом спросил у него. Сам Гарри считал, что у них слишком мало шансов. Никто не станет назначать капитаном кого-то из третьекурсников, которые всего сыграли два матча (а Поттер вообще всего один) и в команде меньше года, когда есть более опытные игроки. Ну и Снейп скорее Кубок прогрызёт зубами, чем назначит капитаном Гарри Поттера. Наверное, будь у него такая возможность, то он бы вообще выгнал его из команды, но, как сказала летом Фарли, предыдущий их капитан Маркус Флинт не особо глядел в рот Снейпу, поэтому и декан, по мнению уже самого мальчика, не стал поднимать этот вопрос, когда неожиданно для всех Поттер стал одним из охотников на втором курсе. Джемма явно не хотела, чтобы у Поттера возник какой-то конфликт с деканом, когда она не в замке, поэтому и смягчала многие свои слова про отношение Снейпа к нему. Да и мальчик сам понимал, что профессор зельеварения может сильно ему навредить, если он перегнёт палку. Сейчас, по мнению Гарри, капитаном станет пятикурсник Грэхэм Монтегю. Загонщики Деррек и Боул выпускались в этом году, поэтому глупо назначать их всего на один сезон, и, как считал Гарри, они не тянули командную должность. Отбивать бладжеры у них выходило куда лучше, чем шевелить извилинами. Ну а вратарь Майлз Блетчли был слишком мерзким и скользким типом, всегда предпочитая по мелочи пакостничать врагам, обычно игрокам других команд, о чём не стеснялся рассказывать в раздевалке, создавая впечатление не очень твёрдого духом человека, и, несмотря на хорошее отношение к нему со стороны других игроков команды, не пользовался безусловным уважением, что было весьма важным условием, чтобы держать всех в узде. Сам Гарри считал, что смог бы отдавать команды другим и руководить, но у него было пока недостаточно опыта и понимания, как проводить тренировку и что приказывать во время самой игры на поле. Тут бы самому квоффл не упустить, куда ещё следить за другими? Хотя от прекрасной отдельной ванной комнаты для старост и капитанов команд он бы не отказался.

— …Ну вроде всё, — подытожила староста, теребя пальцы правой руки друг о друга. — Не хочешь что-нибудь добавить, Поттер? — поймав его взгляд на себе, нерешительно спросила девушка, неправильно истолковав его задумчивый взгляд.

Тысячи мыслей промелькнули у Гарри, взгляды всего факультета снова сосредоточились на нём, незримо, но ощутимо давя.

— Нет, — веско припечатал он. Очевидно, что Монкли не хватало уверенности, не хватало помощи со стороны второго старосты, поэтому она и апеллировала к нему, попутно выказывая этим своё уважение. Что такого ей сказала про него Джемма? Или Монкли думает, как и все остальные, что он наследник Слизерина? — Самое время послушать первокурсников. Пусть каждый представится нам, расскажет о себе и о том, какую пользу может принести.

— Хорошо, — расслабилась Монкли, оборачиваясь к новичкам. — Итак, кто первый?

На мгновение помедлив, вперёд вышла Астория Гринграсс, гордо расправив худенькие плечи, разом напомнив этим свою старшую сестру. Её жизнерадостный голос сразу разрушил эту картину.

— Меня зовут Астория. Я из благородной семьи Гринграсс. Мы славимся благочестием и… — девичий звонкий голос заполнил гостиную. Гарри понял, что это заученная речь, восхваляющая положительные качества девочки, её семьи и не содержащая ни крупинки полезной информации. И лишь когда Астория назвала среди своих друзей его и других третьекурсников, с которыми ехала в поезде, а ещё и поблагодарила за ту защиту, которую он предоставил им всем от монстра, Гарри улыбнулся. А она далеко пойдёт. Потом вперёд вышла черноволосая девочка с решительно выступающим подбородком.

— Я Ромильда Вейн.

В отличие от Астории, она говорила по делу и кратко. Следующим представился другой первокурсник. Потом курносая девочка. И Гарри, который очень устал после тяжёлого дня, уже не слушал их так внимательно, лишь отметил, что многие пытались пустить пыль в глаза, но безуспешно, да и ещё золотоволосую девчушку — Агнес Монкли, которая была младшей сестрой старосты.

— Так, хорошо, — наконец кивнула старшая Монкли, когда все первокурсники представились. — Лиз, помнишь свои обязанности? Сообщи нашему декану, что мы его ждём.

Худенькая высокая девушка-семикурсница быстро прошла к выходу, стена перед ней открылась, и она вышла из гостиной, направляясь к кабинету Снейпа. Уже тот факт, что даже в своём выпускном классе она вынуждена быть на побегушках у новой старосты, которая младшее её на два года, ярко описывал её позицию на факультете.

Гарри поморщился при упоминании декана и поднялся с кресла. Негромкий разговор, который завязался в гостиной после слов старосты, тут же смолк.

— Всем спокойной ночи, — пожелал слизеринец, неторопливо идя к лестницам в давящей тишине.

Никто не посмел ему помешать. У Гарри не было никакого желания видеть Снейпа лишний раз, тем более слушать его речь. Он весьма резко, по наитию принял это решение, но когда уже приступил к его выполнению, осознал, что оно полностью верное. И это не было нарушением правил школы. Но уходом он показал всему факультету своё отношение к Северусу Снейпу. И это меньшее, что Гарри мог сделать с учётом того неприязненного отношения декана к нему, которое тот и так слабо скрывал. К тому же у него была веская причина торопиться — его грызло желание проверить, на месте ли дневник.

Быстро спускаясь по винтовой лестнице, Гарри на третьем пролёте услышал сзади громкий топот множества ног. Мальчик несколько раз оглядывался, спускаясь дальше, не понимая, что происходит. На четвёртом пролете, достигнув этажа, где висела табличка «Третий курс» и располагались спальни мальчиков, Поттер снова обернулся. Его догнали Драко, Забини и Тео. Также выше по лестнице мелькнули лица с других курсов. Многие студенты тоже ушли вслед за ним. Факультет поддержал демарш того, кого они считали Наследником Слизерина. Гарри благодарно им улыбнулся, когда парни пожелали спокойной ночи ему, и зашёл в свою спальню, которая теперь располагалась сразу у лестницы, а на двери висела табличка «Гарри Поттер». Он пробежался взглядом по большому помещению, снимая свою обувь у порога. Живя рядом с лесом, где на улице было много чернозëма, он привык разуваться при входе в дом, чтобы не заносить грязь внутрь. В городе у маглов было намного чище, поэтому там они ходили в помещении в уличной обуви.

Это была совсем другая комната, не та, в которой он жил на втором курсе, да и располагалась она по-другому на этаже. Гарри не сомневался, что магии замка доступно было перемещать этажи вверх и вниз, меняя их расположение и постепенно поднимая каждый год этаж курса выше, но традиции Слизерина призывали быть всегда готовым к новому, к умению быстро приспосабливаться. Поэтому такая смена обстановки, когда менялся не только этаж, но и спальня изнутри, этому очень соответствовала. Каждый год их комнаты менялись. Теперь они жили на третьем этаже, если считать снизу. Очевидно, что это именно основатель их факультета Салазар Слизерин решил, что смена привычного места позволит им лучше адаптироваться.

Гарри с облегчением выдохнул, увидев, что все его чемоданы лежали на месте. Но всё же он с некоторым трепетом открыл один из них и проверил дневник. И шкатулка в узелке одежды, где тот хранился, и сам он были на месте. Немного помедлив, он швырнул шкатулку с дневником обратно вглубь чемодана. Слишком неприятные чувства она у него вызывала.

Скинув мантию на стул, Поттер вышел в коридор и направился в ванную комнату, где умылся и почистил зубы. Потом вернулся обратно в спальню, привычно наложив охранные чары на дверь, разделся. Он ухмыльнулся, запоздало сообразив, что Монкли, нервничая, забыла сообщить факультету про Уоррингтона и Селвин, которые стали старостами школы в этом году. Об их назначении сказала ему Джемма пару недель назад, не забывающая поддерживать связь с значимыми для неё слизеринцами и слизеринками.

Немного помедлив, раздумывая, что с разгневанного Снейпа станется вломиться к нему в комнату, не увидев его в гостиной, Поттер наложил дополнительную защиту на дверь из всех заклинаний, которые более или менее для этого подходили. И наконец-то забрался в тёплую постель, которую он согрел чарами, пока готовился ко сну. Положив очки на тумбочку, Гарри с наслаждением стал засыпать. Последней его мыслью было то, что неплохо было бы разложить все его любимые книги в шкаф напротив. Наконец-то он вернулся домой.

Гарри чувствовал озноб и слабость, и лишь тёплое девичье тело, которое доверчиво прижималось к нему, позволяло не потеряться в ужасе, который охватывал его.

«Я видел его, когда он пришёл убивать моих родителей?! — сейчас Поттер испытывал жуткий страх перед этим именем. — В ту ночь!»

— Ты… ты вызвал Патронуса? — немного нерешительно повторила Монкли, не дождавшись ответа.

Тонкс, раскрыв рот, смотрела на Гарри. Тот, повернув голову к старосте через Дафну, лишь молча кивнул. Забини слабым голосом, ещё не отошедшим от страха, чуть хрипло и еле слышно сказал:

— Он вызвал яркое облако, и эта штука… это существо… оно сразу ушло. Гарри спас нас.

Монкли явно хотела что-то ещё спросить, но тут за её спиной появился немного нервный Кингсли, который, отодвинув её, быстро оглядел всех слизеринцев внутри купе. Гарри встретился взглядом с его глазами, и мракоборец спросил у всех:

— Как вы себя чувствуете?

— Бывало лучше, — честно ответил слизеринец, опуская взор на белокурую макушку Гринграсс.

Бруствер одобрительно хмыкнул то ли правдивому ответу, то ли храброму поведению Поттера, и направился дальше по коридору, взмахом руки уводя за собой оставшихся двух мракоборцев, которые покорно пошли за ним и, судя по звукам, заглядывали в каждое следующее купе на их пути. Гарри продолжал поглаживать по плечу Дафну, и Монкли, не зная, что ещё сказать, просто закрыла дверь. Наконец слизеринка, прошептав «спасибо», отстранилась и села рядом со своей младшей сестрёнкой, которая тут же её обняла, дрожа и прижимаясь. Гарри, сцепив руки, быстро вышел из купе. В коридоре никого не было — очевидно, что мракоборцы прошли во второй вагон. Он прижался головой к холодному стеклу окна. Мимо стремительно неслись тёмные силуэты деревьев — поезд набрал ход, стремясь наверстать упущенные задержкой километры и доставить пассажиров в безопасное место. Свет от окон прогонял темень снаружи, но недалеко, отбрасывая неровные и скачущие тени. Гарри показалось, что где-то сбоку мелькнула тёмная высокая фигура. Он с трудом подавил дрожь.

«Что это было? — гулко и без перерыва билась мысль в его голове. — Дементор. Это же сущий монстр! Что-то настолько страшное, что…»

У него не находилось слов, чтобы описать только что случившееся. Раньше ему казалось, что охранники тюрьмы опасны лишь для заключённых, а магам, у которых есть волшебная палочка и которые никак не нарушили закон, опасаться их незачем. А в случае чего можно и защититься, заклинание не такое уж сложное. Но когда чудовище появилось перед ним… Ужас и такое отвратительное бессилие. Они словно сковали его, даже сейчас он чувствовал липкий страх. Ощущение, что всё уже проиграно, и погружение в бесконечную пучину ужаса.

И ещё эти воспоминания… Он знал, что дементор вызвал у него самые худшие воспоминания в жизни. Образ Сам-Знаешь-Кого, когда тот пытал его, сводя с ума запрещённым заклинанием Круциатус. Этого он и боялся. И понимал, что именно так будет, если он всё же наткнётся на это чудовище, как и предупреждала его Джемма, хоть и не ожидал увидеть всё это заново. Это было так, словно случилось с ним прямо сейчас опять, словно не было никакого тёплого лета. Слишком живое и реалистичное получилось воспоминание, дементор словно усилил его, приумножил страх и ужас. Гарри опять почувствовал дрожь. Но образ его тёти? Почему дементор вызвал воспоминание о ней? Какая-то часть внутри Гарри понимала, что миссис Дурсль закрывала своего сына от угрозы. От него и Фарли. И это было так до ужаса похоже на то, как закрывала его собственная мама от Волан-де-Морта, когда тот пришёл в их дом… Почему так получилось? Как он увидел события того дня?

— Гарри?

Он обернулся. В проëме стоял Тео и, чуть приоткрыв рот, смотрел на него.

— Ты как? — поинтересовался у Гарри слизеринец, шагнув к нему и закрывая за собой дверь купе.

— Хорошо, — солгал Поттер.

— Тогда, может, вернёшься к нам? — нерешительно спросил Нотт.

— Да, сейчас. Только пару минут постою здесь.

Нотт кивнул и скрылся за дверью. Гарри вернулся обратно к окну, смотря на своё отражение и не видя его. Ярко-зелёные глаза. Именно такие смотрели на него тогда, когда почему-то палочка оказалась в его руке. Он не сразу узнал свою маму, хоть и часто разглядывал её фотографию… Так сильно её лицо было искажено страхом. А за ней была его детская кровать? Неужели дементор может показать всё это со стороны, как-то исказить картину? Думать о том, что он видел всё это от лица Тёмного Лорда… Даже сама мысль об этом вселяла ужас.

Он как-то иначе всё это представлял. И увидеть это вживую, вот так вот…

«Мама… — что-то горячее душило его изнутри. — Моя бедная мама… пыталась защитить меня. От этой твари. Когда убивали мою семью».

Поезд прибыл на станцию Хогсмид, за окном ярко светили фонари. В купе третьего курса Слизерина царило немного подавленное молчание, весёлого настроения как не бывало. Девушки оставались всё такими же бледными, Драко нервно вздрагивал от малейшего шума, да и остальные парни выглядели не лучше. Поэтому слизеринцы с пасмурным видом выходили из поезда. И не только они, все остальные студенты были какие-то нервные и испуганные. Но общий гам и шум, уханья сов и мяуканья на разные голоса как-то внесли оживлённость в души школьников, деловая суета забила ключом, и все постарались оставить за спиной то происшествие в поезде. Астория чуть не поскользнулась на платформе, которая обледенела, и лишь чудом удержалась, вцепившись в рукав Малфоя. Гарри подумал, уж не эффект ли это наледи от стужи дементора. Хотя и так было весьма прохладно, и все надели тёплые накидки по случаю морозной погоды, но не настолько же, чтобы вода превратилась в лёд.

— Первокурсники, сюда! — громыхнул голос.

Гарри бросил взгляд назад и увидел, как Рубеус Хагрид собирал первогодок, чтобы переправить, согласно традиции, через Чёрное озеро. Их глаза на короткое время встретились, и маленькие глазёнки-пуговицы нового профессора по уходу за магическими существами сузились. Быстрый поток учеников унёс Гарри дальше с платформы и от Хагрида, но он нет-нет да оглядывался на поезд. Там остались его вещи, но Поттер беспокоился не за сохранность своего имущества, а за дневник с Волан-де-Мортом внутри. Но не мог же он единственный среди всех тащить огромный чемодан с собой! Это было бы нелепо и подозрительно. Да и зачарованная шкатулка, куда был заключён проклятый монстр, тоже никак бы не влезла в его карман.

Гарри с остальными вышел со станции, спускаясь по лестнице к грязной, с большими ямами, покрытыми тонкой ледяной коркой, дороге. Почти все слизеринцы, которые ехали с Поттером в одном купе, пытались держаться поближе к нему, явно рассчитывая, что он их защитит, если дементор появится вновь. Трейси так вовсе чуть ли не цеплялась за рукав слизеринца. Гарри сквозь шум голосов всё же слышал, как совсем недалеко от него Пэнси кому-то «по секрету» рассказывала, как «Поттер прогнал дементоров», во всех подробностях, которые тут же обрастали весьма существенными изменениями по сравнению с тем, что было на самом деле. Например, дементор был уже не один, а с «товарищами» — один страшнее другого. Гарри подавил усмешку — Пэнси, как всегда, была верна себе. Впереди всех учеников шёл высокий мракоборец Бруствер, который на две головы возвышался над студентами, а вот другие охранники затерялись в толпе школьников.

Наконец, когда они вышли к дороге, им открылся вид на сотню безлошадных карет. Именно на них добирались ученики до замка, начиная со второго курса. Гарри удивлённо моргнул, продолжая идти за золотоволосой старостой. Сейчас в кареты были запряжены лошади, но чем ближе он к ним подходил, тем меньше они ему их напоминали. Странная чёрная шкура, которая плотно обтягивала тонкий скелет, драконьи головы вместо лошадиных и кожистые большие крылья. Эти существа смотрелись крайне чужеродно. Чем-то они были похожи на Пегаса, которого как-то видел Гарри на картинке ещё в магловской школе. Но, в отличие от этого прекрасного, ослепительно белого и благородного коня, эти выглядели голодными чёрными посланниками самого ада. И, самое главное, ведь никто из других учеников их не видел. Поттер это безошибочно и быстро определил, понимая, что в противном случае были бы возгласы удивления и ужаса. Но все словно ослепли, усаживаясь внутрь карет и не обращая внимания на истощённых и страшных существ.

Гарри замер у кареты, в упор разглядывая одного из них. Выглядело оно весьма отталкивающе. Белые, словно слепые, глаза. Пугающие. Вытянутая чёрная морда с неожиданно острыми зубами. Из больших ноздрей шёл белый, полупрозрачный пар. Длинный хребет с сильно выступающими позвонками тянулся до самой головы, на которой были два больших нароста. И все эти чудовища стояли словно статуи, неподвижно и беззвучно.

— Ты видишь их? — раздался у его уха негромкий голос, и Гарри отдёрнул руку.

Он необдуманно хотел дотронуться до существа, убедиться, что тот не плод его больного воображения, может, вызванный воздействием дементора; что рука не пройдёт через него насквозь. Рядом с ним стояла Монкли, которая смотрела прямо на это чудище. Однако Гарри сразу, как-то по наитию, определил, что она смотрит как-то мимо него, словно насквозь. Теодор наблюдал за ними в двух метрах, определённо не слыша ничего: вокруг было слишком шумно. Остальные уже забрались в карету, пока Забини, зайдя внутрь последним и довольно ухмыльнувшись при этом (Поттер отстранëнно это заметил), чуть прикрыл за собой дверцу, чтобы сохранить тепло внутри.

— Да, — кивнул Гарри, повернувшись к девушке, но не упуская из виду тёмную тварь. Серые глаза старосты на секунду остановились на лбу слизеринца, чтобы потом вильнуть и посмотреть в район его плеча.

— Это фестрал, — коротко сообщила девушка, поёжившись всем телом, словно ей стало неожиданно зябко.

— Фестрал, — повторил Гарри, словно проверяя, как звучит это слово. Это было что-то знакомое, определённо, он где-то про них читал. Или, может, Фарли про них что-то говорила? — Они же приносят несчастье.

— Несомненно, — подтвердила девушка и начала переступать с ноги на ногу под испытывающим взглядом Поттера. Она, не выдержав воцарившегося молчания, нервно добавила: — Про них мало кто знает, они всегда везут наши кареты. Их видит только тот, кто узрел смерть. Поттер, может, пойдём уже?

— Гарри, ну что ты там? Идёшь? — выкрикнул Малфой, выглядывая из окошка. — А то холодно же!

— Да-да, поехали, — поторопилась согласиться с ним Монкли и даже протянула руку к плечу Гарри, но так и не решилась взять его за рукав.

Они втроём подошли к двери кареты, но внутри место осталось только для одного волшебника. Сёстры Гринграсс сидели вместе, Астория всё ещё дрожала, несмотря на тёплую обстановку, и, закрыв глаза, прижималась к боку Дафны, которая обнимала её за плечи. А слева сидела Пэнси, с интересом разглядывая, как другие занимают кареты. Напротив них устроились Малфой с Забини. Куда делись остальные его одноклассники, Гарри, увлечённый разглядыванием этого странного существа, не увидел.

— Давай, Гарри, садись, — Драко даже отодвинулся чуть дальше и похлопал по обшитому дорогой тканью сидению.

Поттер извиняющимся взглядом посмотрел на Тео и, пожав плечами, забрался внутрь.

— Мне холодно, — еле слышно пожаловалась Астория, не открывая глаз, и Гарри захлопнул дверь, напоследок увидев расстроенные лица Теодора и Монкли. Староста определённо хотела поехать с ними явно по приказу Джеммы, чтобы оберегать Поттера от угроз.

«Только какой от неё прок? — подумал Гарри, когда карета, качаясь и трясясь на ухабах, покатилась по неровной дороге. В окне мелькали тёмные остовы деревьев и ветки. — Она даже от дементора не смогла меня защитить. Как и себя саму. А уж от Блэка тем более не сможет… Тот сожрёт её, даже косточки не оставит».

В карете чуть попахивало навозом и соломой, но вдыхая этот запах, Гарри чувствовал себя лучше. Слишком ещё свежо было ощущение пробирающей до самых внутренностей стужи от монстра в поезде. А еле уловимый, терпкий запах, чем-то напоминая тёплое лето и деревню, словно давал понять, что слизеринец жив. Карета подкатила к мощным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами. Внезапно его опять обдало ледяным холодом, который тут же сжал его сердце, причиняя физическую боль.

— Опять они… — со страхом простонала Пэнси, которая сидела по направлению движения и видела, что впереди.

Гарри сообразил, что там стоят — если такое слово можно вообще применить к этим тварям — дементоры, ещё до её слов и резко захлопнул стеклянное окошко, откинулся на спинку сидения. У колонн парили два очень высоких чудовища в чёрных мантиях. Астория еле слышно тонко проскулила, словно раненая дворняга, которой было больно, но она боится издать громкий звук, чтобы не выдать себя. Дафна крепче вцепилась в свою сестру. Гарри опять почувствовал себя плохо, но карета быстро миновала ворота и покатилась по длинной извилистой подъездной дороге к замку, и ему стало лучше, особенно, когда он понял, что дементоры не посмели последовать за ними и остались на своём посту, охраняя территорию.

— Всё хорошо, — попытался Поттер успокоить друзей или даже самого себя.

В окне открылся вид на приближающиеся башни школы. В груди у него потеплело, веяло чем-то родным и уютным. Наконец-то он добрался! Вернулся! Долгий и тяжёлый день остался позади, и сейчас его ждёт сытный ужин, а потом тёплая постель в его спальне. Наконец их карета остановилась среди множества других, и слизеринцы, торопясь, покинули её, начав подниматься по каменным тысячелетним ступеням, ведущим в замок, к большим распахнутым школьным дверям.

Он на секунду оглянулся на тёмных фестралов, которые безучастно стояли, не обращая внимания на огромную толпу учеников. Значит, он видел смерть? Поэтому увидел этих существ? Как странно. Его взгляд обежал ряды учеников, которые также поднимались по ступеням к замку или ещё шли от карет. По школьникам словно прошла невидимая дрожь: кто-то замедлил шаг, кто-то охнул. Они сразу узнали слизеринца, полы мантии которого трепал холодный ветер, а зелёные глаза — в тон цвета его галстука — цепко смотрели на них.

«Считают меня наследником. Им запретили общаться. Страх».

Он отвернулся, идя вместе с дожидавшимися его слизеринцами внутрь замка. Они вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещëнный факелами. Из холла наверх вела роскошная мраморная лестница. Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Гринграсс увела свою младшую сестру куда-то вбок, но Гарри сейчас был занят своими мыслями.

«И Монкли… Она ведь теперь знает, что я вижу фестралов, значит, видел смерть. И, естественно, всё спишет на убийство Уизли. Болтать лишнего она не будет, я видел это по её глазам, но… Даже ничего не делая, я раз за разом встраиваю камни в основание легенды, что именно я и есть наследник Слизерина».

Внутри Большого зала было много народа. Гарри отметил несколько мракоборцев. Взгляд Поттера быстро обежал профессорский стол, лишь на секунду задержавшись на пустом директорском кресле, но нигде не было миссис Уизли. Может, она всё же покинула Хогвартс? Возможно, надеялся Гарри, она выздоровела или её положили в Мунго? Видеть её не было ни малейшего желания.

Тысячи свечей парили в воздухе. Он занял своё место за столом Слизерина, ощущая, как на нём скрещивается множество взглядов учеников других факультетов, как они начинают перешëптываться, но ему приходилось отвечать на многочисленные приветствия учеников своего факультета, и лишь когда крошечный профессор Флитвик внёс Распределяющую шляпу, Гарри смог сосредоточиться на своих мыслях, краем уха слушая, как артефакт Гриффиндора бодро рассказывает небольшой группке первокурсников про то, какие факультеты есть в Хогвартсе и по каким критериям ребят распределяют.

«Но почему, когда я видел смерть Грейнджер, ну, вернее, её мёртвое тело, то не видел фестралов? — напряжённо размышлял он, вместе с остальными хлопая Астории Гринграсс, когда ту сразу определили на Слизерин. Девочка ослепительно и вместе с тем скромно улыбнулась и бодро пошла к ним за стол. Казалось, что её слабость уже прошла и привычная бодрость духа вернулась. — Или когда узнал про смерть Уизли. Когда мы уезжали из Хогвартса, то не было никаких фестралов. А сейчас увидел. Почему другие ученики не видят фестралов, хотя так же видели тело Грейнджер в гробу? То есть, может, надо не саму смерть видеть, а осознать её? В течение лета я часто видел кошмары и осознал?»

Взгляд Гарри поднялся к волшебному потолку, затянутому чёрными тучами. У него на душе стало так же мрачно, когда он вспомнил рыжеволосую девчушку, которая часто приходила ему в ужасных сновидениях, мучая его. А потом его взгляд вернулся к профессору МакГонагалл, которая с крайне сосредоточенным видом скручивала свиток со списком учеников. Вид у нее был суровый. Седые волосы собраны в тугой пучок, квадратные очки. И казалось, что она ещё больше постарела. Смерть двух учениц за два года сильно подкосила декана факультета Гриффиндора, на котором те учились. Поттер не заметил, как распределение уже закончилось. Профессор Флитвик унёс Распределяющую Шляпу, и на ноги поднялся директор школы — профессор Дамблдор. Мальчик не обратил внимание, когда он появился за столом, но сейчас как никогда был рад его видеть, мрак в душе начал немного рассеиваться. Несмотря на унизительную отставку полгода назад, профессор выглядел совершенно таким, каким он его запомнил — живым, собранным и энергичным. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки-половинки и необычайно длинный крючковатый, чуть скошенный в сторону нос. Его сияющие глаза внимательно оглядели всех учеников.

— Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс»! Мне хотелось бы очень многое вам сказать. Все вы знаете, какое ужасное преступление произошло несколько месяцев назад. Монстр из Тайной комнаты похитил первокурсницу Джиневру Молли Уизли с факультета Гриффиндор, — Дамблдор молчал бесконечно долго, цепко обводя глазами все столы, заглядывая в каждое лицо. Гарри стойко выдержал взгляд голубых глаз, твердя про себя о том, что он невиновен. — Мы не знаем, что с ней случилось. Но должны сохранять надежду. Министр магии, наш Корнелиус Фадж, заверил меня, что Хогвартс сейчас безопасен, и разрешил ученикам вернуться в замок. Но для надёжности здесь будут дежурить мракоборцы. К моему сожалению, это не единственное неприятное известие, — Дамблдор кашлянул и продолжил: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства Магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс–Экспрессе». — Дамблдор выдержал паузу, собираясь с мыслями. Гарри разглядел, как на лбу у него появилась морщинка. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы. И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения или сопровождения наших профессоров. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Хоть они и подчиняются Министерству, но они безжалостны. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред, не приближайтесь к ним! Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут внимательно следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры, — Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнёс ни слова. — Закончу на более приятной ноте, — сухо продолжил он. — Позвольте представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от Тëмных искусств.

Поднялся болезненного вида измождëнный волшебник среднего возраста со светло-каштановыми волосами. Смотрелся он несколько жалко, так как был одет в поношенную мантию. Раздались редкие хлопки, в основном из-за стола Пуффендуя.

«Люпин?» — Гарри нахмурился. Он где-то слышал эту фамилию… И лицо преподавателя было странно знакомым ему. Но ведь он не мог видеть его, когда жил у Дурслей? Может, он его случайно видел в Косом Переулке в толпе? Но тогда почему он запомнил его фамилию? Его точно не было среди знакомых Джеммы Фарли, с которыми он общался там.

Профессор сел, а Гарри увидел, как его декан — профессор Снейп — смотрит через весь стол на этого Люпина. Его худое, землистого цвета лицо сильно искривилось, открыто выражая сильнейшее отвращение. Поттер хорошо знал это его выражение. Оно появлялось на лице Снейпа всякий раз, как он смотрел на него самого. Да и сейчас сам Гарри с трудом удержал ничего не выражающую, нейтральную маску на лице, тоже испытывая сильную ненависть к зельевару, прекрасно помня как и его омерзительное отношение в прошлом году, так и шпионаж за ним и копание в его мыслях. Вот бы Снейп попался дементору на ужин! Это было бы справедливо!

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, объявить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, подал прошение об отставке. Так вот, с удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Здоровяк поднялся, весь покраснев от волнения и опустив глаза, а его встретили громовые аплодисменты половины зала, которые заглушили язвительные комментарии слизеринцев даже для рядом сидящего Гарри.

— Благодарю вас за внимание, — закончил свою речь Дамблдор.