Мальчик-который-попал-на-Слизерин. Третий курс. Тёмные существа⁠⁠

Гарри чувствовал озноб и слабость, и лишь тёплое девичье тело, которое доверчиво прижималось к нему, позволяло не потеряться в ужасе, который охватывал его.

«Я видел его, когда он пришёл убивать моих родителей?! — сейчас Поттер испытывал жуткий страх перед этим именем. — В ту ночь!»

— Ты… ты вызвал Патронуса? — немного нерешительно повторила Монкли, не дождавшись ответа.

Тонкс, раскрыв рот, смотрела на Гарри. Тот, повернув голову к старосте через Дафну, лишь молча кивнул. Забини слабым голосом, ещё не отошедшим от страха, чуть хрипло и еле слышно сказал:

— Он вызвал яркое облако, и эта штука… это существо… оно сразу ушло. Гарри спас нас.

Монкли явно хотела что-то ещё спросить, но тут за её спиной появился немного нервный Кингсли, который, отодвинув её, быстро оглядел всех слизеринцев внутри купе. Гарри встретился взглядом с его глазами, и мракоборец спросил у всех:

— Как вы себя чувствуете?

— Бывало лучше, — честно ответил слизеринец, опуская взор на белокурую макушку Гринграсс.

Бруствер одобрительно хмыкнул то ли правдивому ответу, то ли храброму поведению Поттера, и направился дальше по коридору, взмахом руки уводя за собой оставшихся двух мракоборцев, которые покорно пошли за ним и, судя по звукам, заглядывали в каждое следующее купе на их пути. Гарри продолжал поглаживать по плечу Дафну, и Монкли, не зная, что ещё сказать, просто закрыла дверь. Наконец слизеринка, прошептав «спасибо», отстранилась и села рядом со своей младшей сестрёнкой, которая тут же её обняла, дрожа и прижимаясь. Гарри, сцепив руки, быстро вышел из купе. В коридоре никого не было — очевидно, что мракоборцы прошли во второй вагон. Он прижался головой к холодному стеклу окна. Мимо стремительно неслись тёмные силуэты деревьев — поезд набрал ход, стремясь наверстать упущенные задержкой километры и доставить пассажиров в безопасное место. Свет от окон прогонял темень снаружи, но недалеко, отбрасывая неровные и скачущие тени. Гарри показалось, что где-то сбоку мелькнула тёмная высокая фигура. Он с трудом подавил дрожь.

«Что это было? — гулко и без перерыва билась мысль в его голове. — Дементор. Это же сущий монстр! Что-то настолько страшное, что…»

У него не находилось слов, чтобы описать только что случившееся. Раньше ему казалось, что охранники тюрьмы опасны лишь для заключённых, а магам, у которых есть волшебная палочка и которые никак не нарушили закон, опасаться их незачем. А в случае чего можно и защититься, заклинание не такое уж сложное. Но когда чудовище появилось перед ним… Ужас и такое отвратительное бессилие. Они словно сковали его, даже сейчас он чувствовал липкий страх. Ощущение, что всё уже проиграно, и погружение в бесконечную пучину ужаса.

И ещё эти воспоминания… Он знал, что дементор вызвал у него самые худшие воспоминания в жизни. Образ Сам-Знаешь-Кого, когда тот пытал его, сводя с ума запрещённым заклинанием Круциатус. Этого он и боялся. И понимал, что именно так будет, если он всё же наткнётся на это чудовище, как и предупреждала его Джемма, хоть и не ожидал увидеть всё это заново. Это было так, словно случилось с ним прямо сейчас опять, словно не было никакого тёплого лета. Слишком живое и реалистичное получилось воспоминание, дементор словно усилил его, приумножил страх и ужас. Гарри опять почувствовал дрожь. Но образ его тёти? Почему дементор вызвал воспоминание о ней? Какая-то часть внутри Гарри понимала, что миссис Дурсль закрывала своего сына от угрозы. От него и Фарли. И это было так до ужаса похоже на то, как закрывала его собственная мама от Волан-де-Морта, когда тот пришёл в их дом… Почему так получилось? Как он увидел события того дня?

— Гарри?

Он обернулся. В проëме стоял Тео и, чуть приоткрыв рот, смотрел на него.

— Ты как? — поинтересовался у Гарри слизеринец, шагнув к нему и закрывая за собой дверь купе.

— Хорошо, — солгал Поттер.

— Тогда, может, вернёшься к нам? — нерешительно спросил Нотт.

— Да, сейчас. Только пару минут постою здесь.

Нотт кивнул и скрылся за дверью. Гарри вернулся обратно к окну, смотря на своё отражение и не видя его. Ярко-зелёные глаза. Именно такие смотрели на него тогда, когда почему-то палочка оказалась в его руке. Он не сразу узнал свою маму, хоть и часто разглядывал её фотографию… Так сильно её лицо было искажено страхом. А за ней была его детская кровать? Неужели дементор может показать всё это со стороны, как-то исказить картину? Думать о том, что он видел всё это от лица Тёмного Лорда… Даже сама мысль об этом вселяла ужас.

Он как-то иначе всё это представлял. И увидеть это вживую, вот так вот…

«Мама… — что-то горячее душило его изнутри. — Моя бедная мама… пыталась защитить меня. От этой твари. Когда убивали мою семью».

Поезд прибыл на станцию Хогсмид, за окном ярко светили фонари. В купе третьего курса Слизерина царило немного подавленное молчание, весёлого настроения как не бывало. Девушки оставались всё такими же бледными, Драко нервно вздрагивал от малейшего шума, да и остальные парни выглядели не лучше. Поэтому слизеринцы с пасмурным видом выходили из поезда. И не только они, все остальные студенты были какие-то нервные и испуганные. Но общий гам и шум, уханья сов и мяуканья на разные голоса как-то внесли оживлённость в души школьников, деловая суета забила ключом, и все постарались оставить за спиной то происшествие в поезде. Астория чуть не поскользнулась на платформе, которая обледенела, и лишь чудом удержалась, вцепившись в рукав Малфоя. Гарри подумал, уж не эффект ли это наледи от стужи дементора. Хотя и так было весьма прохладно, и все надели тёплые накидки по случаю морозной погоды, но не настолько же, чтобы вода превратилась в лёд.

— Первокурсники, сюда! — громыхнул голос.

Гарри бросил взгляд назад и увидел, как Рубеус Хагрид собирал первогодок, чтобы переправить, согласно традиции, через Чёрное озеро. Их глаза на короткое время встретились, и маленькие глазёнки-пуговицы нового профессора по уходу за магическими существами сузились. Быстрый поток учеников унёс Гарри дальше с платформы и от Хагрида, но он нет-нет да оглядывался на поезд. Там остались его вещи, но Поттер беспокоился не за сохранность своего имущества, а за дневник с Волан-де-Мортом внутри. Но не мог же он единственный среди всех тащить огромный чемодан с собой! Это было бы нелепо и подозрительно. Да и зачарованная шкатулка, куда был заключён проклятый монстр, тоже никак бы не влезла в его карман.

Гарри с остальными вышел со станции, спускаясь по лестнице к грязной, с большими ямами, покрытыми тонкой ледяной коркой, дороге. Почти все слизеринцы, которые ехали с Поттером в одном купе, пытались держаться поближе к нему, явно рассчитывая, что он их защитит, если дементор появится вновь. Трейси так вовсе чуть ли не цеплялась за рукав слизеринца. Гарри сквозь шум голосов всё же слышал, как совсем недалеко от него Пэнси кому-то «по секрету» рассказывала, как «Поттер прогнал дементоров», во всех подробностях, которые тут же обрастали весьма существенными изменениями по сравнению с тем, что было на самом деле. Например, дементор был уже не один, а с «товарищами» — один страшнее другого. Гарри подавил усмешку — Пэнси, как всегда, была верна себе. Впереди всех учеников шёл высокий мракоборец Бруствер, который на две головы возвышался над студентами, а вот другие охранники затерялись в толпе школьников.

Наконец, когда они вышли к дороге, им открылся вид на сотню безлошадных карет. Именно на них добирались ученики до замка, начиная со второго курса. Гарри удивлённо моргнул, продолжая идти за золотоволосой старостой. Сейчас в кареты были запряжены лошади, но чем ближе он к ним подходил, тем меньше они ему их напоминали. Странная чёрная шкура, которая плотно обтягивала тонкий скелет, драконьи головы вместо лошадиных и кожистые большие крылья. Эти существа смотрелись крайне чужеродно. Чем-то они были похожи на Пегаса, которого как-то видел Гарри на картинке ещё в магловской школе. Но, в отличие от этого прекрасного, ослепительно белого и благородного коня, эти выглядели голодными чёрными посланниками самого ада. И, самое главное, ведь никто из других учеников их не видел. Поттер это безошибочно и быстро определил, понимая, что в противном случае были бы возгласы удивления и ужаса. Но все словно ослепли, усаживаясь внутрь карет и не обращая внимания на истощённых и страшных существ.

Гарри замер у кареты, в упор разглядывая одного из них. Выглядело оно весьма отталкивающе. Белые, словно слепые, глаза. Пугающие. Вытянутая чёрная морда с неожиданно острыми зубами. Из больших ноздрей шёл белый, полупрозрачный пар. Длинный хребет с сильно выступающими позвонками тянулся до самой головы, на которой были два больших нароста. И все эти чудовища стояли словно статуи, неподвижно и беззвучно.

— Ты видишь их? — раздался у его уха негромкий голос, и Гарри отдёрнул руку.

Он необдуманно хотел дотронуться до существа, убедиться, что тот не плод его больного воображения, может, вызванный воздействием дементора; что рука не пройдёт через него насквозь. Рядом с ним стояла Монкли, которая смотрела прямо на это чудище. Однако Гарри сразу, как-то по наитию, определил, что она смотрит как-то мимо него, словно насквозь. Теодор наблюдал за ними в двух метрах, определённо не слыша ничего: вокруг было слишком шумно. Остальные уже забрались в карету, пока Забини, зайдя внутрь последним и довольно ухмыльнувшись при этом (Поттер отстранëнно это заметил), чуть прикрыл за собой дверцу, чтобы сохранить тепло внутри.

— Да, — кивнул Гарри, повернувшись к девушке, но не упуская из виду тёмную тварь. Серые глаза старосты на секунду остановились на лбу слизеринца, чтобы потом вильнуть и посмотреть в район его плеча.

— Это фестрал, — коротко сообщила девушка, поёжившись всем телом, словно ей стало неожиданно зябко.

— Фестрал, — повторил Гарри, словно проверяя, как звучит это слово. Это было что-то знакомое, определённо, он где-то про них читал. Или, может, Фарли про них что-то говорила? — Они же приносят несчастье.

— Несомненно, — подтвердила девушка и начала переступать с ноги на ногу под испытывающим взглядом Поттера. Она, не выдержав воцарившегося молчания, нервно добавила: — Про них мало кто знает, они всегда везут наши кареты. Их видит только тот, кто узрел смерть. Поттер, может, пойдём уже?

— Гарри, ну что ты там? Идёшь? — выкрикнул Малфой, выглядывая из окошка. — А то холодно же!

— Да-да, поехали, — поторопилась согласиться с ним Монкли и даже протянула руку к плечу Гарри, но так и не решилась взять его за рукав.

Они втроём подошли к двери кареты, но внутри место осталось только для одного волшебника. Сёстры Гринграсс сидели вместе, Астория всё ещё дрожала, несмотря на тёплую обстановку, и, закрыв глаза, прижималась к боку Дафны, которая обнимала её за плечи. А слева сидела Пэнси, с интересом разглядывая, как другие занимают кареты. Напротив них устроились Малфой с Забини. Куда делись остальные его одноклассники, Гарри, увлечённый разглядыванием этого странного существа, не увидел.

— Давай, Гарри, садись, — Драко даже отодвинулся чуть дальше и похлопал по обшитому дорогой тканью сидению.

Поттер извиняющимся взглядом посмотрел на Тео и, пожав плечами, забрался внутрь.

— Мне холодно, — еле слышно пожаловалась Астория, не открывая глаз, и Гарри захлопнул дверь, напоследок увидев расстроенные лица Теодора и Монкли. Староста определённо хотела поехать с ними явно по приказу Джеммы, чтобы оберегать Поттера от угроз.

«Только какой от неё прок? — подумал Гарри, когда карета, качаясь и трясясь на ухабах, покатилась по неровной дороге. В окне мелькали тёмные остовы деревьев и ветки. — Она даже от дементора не смогла меня защитить. Как и себя саму. А уж от Блэка тем более не сможет… Тот сожрёт её, даже косточки не оставит».

В карете чуть попахивало навозом и соломой, но вдыхая этот запах, Гарри чувствовал себя лучше. Слишком ещё свежо было ощущение пробирающей до самых внутренностей стужи от монстра в поезде. А еле уловимый, терпкий запах, чем-то напоминая тёплое лето и деревню, словно давал понять, что слизеринец жив. Карета подкатила к мощным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами. Внезапно его опять обдало ледяным холодом, который тут же сжал его сердце, причиняя физическую боль.

— Опять они… — со страхом простонала Пэнси, которая сидела по направлению движения и видела, что впереди.

Гарри сообразил, что там стоят — если такое слово можно вообще применить к этим тварям — дементоры, ещё до её слов и резко захлопнул стеклянное окошко, откинулся на спинку сидения. У колонн парили два очень высоких чудовища в чёрных мантиях. Астория еле слышно тонко проскулила, словно раненая дворняга, которой было больно, но она боится издать громкий звук, чтобы не выдать себя. Дафна крепче вцепилась в свою сестру. Гарри опять почувствовал себя плохо, но карета быстро миновала ворота и покатилась по длинной извилистой подъездной дороге к замку, и ему стало лучше, особенно, когда он понял, что дементоры не посмели последовать за ними и остались на своём посту, охраняя территорию.

— Всё хорошо, — попытался Поттер успокоить друзей или даже самого себя.

В окне открылся вид на приближающиеся башни школы. В груди у него потеплело, веяло чем-то родным и уютным. Наконец-то он добрался! Вернулся! Долгий и тяжёлый день остался позади, и сейчас его ждёт сытный ужин, а потом тёплая постель в его спальне. Наконец их карета остановилась среди множества других, и слизеринцы, торопясь, покинули её, начав подниматься по каменным тысячелетним ступеням, ведущим в замок, к большим распахнутым школьным дверям.

Он на секунду оглянулся на тёмных фестралов, которые безучастно стояли, не обращая внимания на огромную толпу учеников. Значит, он видел смерть? Поэтому увидел этих существ? Как странно. Его взгляд обежал ряды учеников, которые также поднимались по ступеням к замку или ещё шли от карет. По школьникам словно прошла невидимая дрожь: кто-то замедлил шаг, кто-то охнул. Они сразу узнали слизеринца, полы мантии которого трепал холодный ветер, а зелёные глаза — в тон цвета его галстука — цепко смотрели на них.

«Считают меня наследником. Им запретили общаться. Страх».

Он отвернулся, идя вместе с дожидавшимися его слизеринцами внутрь замка. Они вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещëнный факелами. Из холла наверх вела роскошная мраморная лестница. Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Гринграсс увела свою младшую сестру куда-то вбок, но Гарри сейчас был занят своими мыслями.

«И Монкли… Она ведь теперь знает, что я вижу фестралов, значит, видел смерть. И, естественно, всё спишет на убийство Уизли. Болтать лишнего она не будет, я видел это по её глазам, но… Даже ничего не делая, я раз за разом встраиваю камни в основание легенды, что именно я и есть наследник Слизерина».

Внутри Большого зала было много народа. Гарри отметил несколько мракоборцев. Взгляд Поттера быстро обежал профессорский стол, лишь на секунду задержавшись на пустом директорском кресле, но нигде не было миссис Уизли. Может, она всё же покинула Хогвартс? Возможно, надеялся Гарри, она выздоровела или её положили в Мунго? Видеть её не было ни малейшего желания.

Тысячи свечей парили в воздухе. Он занял своё место за столом Слизерина, ощущая, как на нём скрещивается множество взглядов учеников других факультетов, как они начинают перешëптываться, но ему приходилось отвечать на многочисленные приветствия учеников своего факультета, и лишь когда крошечный профессор Флитвик внёс Распределяющую шляпу, Гарри смог сосредоточиться на своих мыслях, краем уха слушая, как артефакт Гриффиндора бодро рассказывает небольшой группке первокурсников про то, какие факультеты есть в Хогвартсе и по каким критериям ребят распределяют.

«Но почему, когда я видел смерть Грейнджер, ну, вернее, её мёртвое тело, то не видел фестралов? — напряжённо размышлял он, вместе с остальными хлопая Астории Гринграсс, когда ту сразу определили на Слизерин. Девочка ослепительно и вместе с тем скромно улыбнулась и бодро пошла к ним за стол. Казалось, что её слабость уже прошла и привычная бодрость духа вернулась. — Или когда узнал про смерть Уизли. Когда мы уезжали из Хогвартса, то не было никаких фестралов. А сейчас увидел. Почему другие ученики не видят фестралов, хотя так же видели тело Грейнджер в гробу? То есть, может, надо не саму смерть видеть, а осознать её? В течение лета я часто видел кошмары и осознал?»

Взгляд Гарри поднялся к волшебному потолку, затянутому чёрными тучами. У него на душе стало так же мрачно, когда он вспомнил рыжеволосую девчушку, которая часто приходила ему в ужасных сновидениях, мучая его. А потом его взгляд вернулся к профессору МакГонагалл, которая с крайне сосредоточенным видом скручивала свиток со списком учеников. Вид у нее был суровый. Седые волосы собраны в тугой пучок, квадратные очки. И казалось, что она ещё больше постарела. Смерть двух учениц за два года сильно подкосила декана факультета Гриффиндора, на котором те учились. Поттер не заметил, как распределение уже закончилось. Профессор Флитвик унёс Распределяющую Шляпу, и на ноги поднялся директор школы — профессор Дамблдор. Мальчик не обратил внимание, когда он появился за столом, но сейчас как никогда был рад его видеть, мрак в душе начал немного рассеиваться. Несмотря на унизительную отставку полгода назад, профессор выглядел совершенно таким, каким он его запомнил — живым, собранным и энергичным. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки-половинки и необычайно длинный крючковатый, чуть скошенный в сторону нос. Его сияющие глаза внимательно оглядели всех учеников.

— Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс»! Мне хотелось бы очень многое вам сказать. Все вы знаете, какое ужасное преступление произошло несколько месяцев назад. Монстр из Тайной комнаты похитил первокурсницу Джиневру Молли Уизли с факультета Гриффиндор, — Дамблдор молчал бесконечно долго, цепко обводя глазами все столы, заглядывая в каждое лицо. Гарри стойко выдержал взгляд голубых глаз, твердя про себя о том, что он невиновен. — Мы не знаем, что с ней случилось. Но должны сохранять надежду. Министр магии, наш Корнелиус Фадж, заверил меня, что Хогвартс сейчас безопасен, и разрешил ученикам вернуться в замок. Но для надёжности здесь будут дежурить мракоборцы. К моему сожалению, это не единственное неприятное известие, — Дамблдор кашлянул и продолжил: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства Магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс–Экспрессе». — Дамблдор выдержал паузу, собираясь с мыслями. Гарри разглядел, как на лбу у него появилась морщинка. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы. И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения или сопровождения наших профессоров. Дементоров не проведёшь ни переодеванием, ни какими-либо ещё фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Хоть они и подчиняются Министерству, но они безжалостны. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред, не приближайтесь к ним! Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут внимательно следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры, — Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнёс ни слова. — Закончу на более приятной ноте, — сухо продолжил он. — Позвольте представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от Тëмных искусств.

Поднялся болезненного вида измождëнный волшебник среднего возраста со светло-каштановыми волосами. Смотрелся он несколько жалко, так как был одет в поношенную мантию. Раздались редкие хлопки, в основном из-за стола Пуффендуя.

«Люпин?» — Гарри нахмурился. Он где-то слышал эту фамилию… И лицо преподавателя было странно знакомым ему. Но ведь он не мог видеть его, когда жил у Дурслей? Может, он его случайно видел в Косом Переулке в толпе? Но тогда почему он запомнил его фамилию? Его точно не было среди знакомых Джеммы Фарли, с которыми он общался там.

Профессор сел, а Гарри увидел, как его декан — профессор Снейп — смотрит через весь стол на этого Люпина. Его худое, землистого цвета лицо сильно искривилось, открыто выражая сильнейшее отвращение. Поттер хорошо знал это его выражение. Оно появлялось на лице Снейпа всякий раз, как он смотрел на него самого. Да и сейчас сам Гарри с трудом удержал ничего не выражающую, нейтральную маску на лице, тоже испытывая сильную ненависть к зельевару, прекрасно помня как и его омерзительное отношение в прошлом году, так и шпионаж за ним и копание в его мыслях. Вот бы Снейп попался дементору на ужин! Это было бы справедливо!

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, объявить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, подал прошение об отставке. Так вот, с удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Здоровяк поднялся, весь покраснев от волнения и опустив глаза, а его встретили громовые аплодисменты половины зала, которые заглушили язвительные комментарии слизеринцев даже для рядом сидящего Гарри.

— Благодарю вас за внимание, — закончил свою речь Дамблдор.