Вдали я заметила большое скопление пестрых шатров. «Скифы», - подумалось мне. Вот я уже ближе. Большие узорчатые шатры располагались по кругу в несколько рядов. Между ними были улицы. Становище охраняли вооруженные воины.
Шатры были из войлока или толстой шерстяной ткани с выложенными аппликацией узорами в виде геометрических орнаментов, фигурок лошадей, оленей, птиц и фантастических животных с птичьими головами и звериными лапами. Пушистые султаны и густая бахрома украшали их сверху.
Здесь же были загоны для овец и лошадей, которые сооружали из отдельных деревянных заборчиков. Их можно было при случае разобрать и сложить. На тот момент, когда я попала сюда, в становище хоронили какого-то соплеменника. Был сооружен высокий земляной холм-курган. На его вершине дымился костер, на котором сжигали покойника.
Соплеменники собрались у подножия кургана, и синие траурные одежды заполонили всю «площадь». Крики плакальщиц надрывно оглашали окрестности.
Вдруг я оказалась в самой гуще событий. Теперь я – молодой воин и сижу рядом с отцом за поминальным столом, который вытянулся в виде подковы у подножия кургана.
На мне какая-то толстая шерстяная одежда с нашитыми бронзовыми бляшками на груди. Грубые, но теплые кожаные сапоги подбиты железом. В них заправлены широкие штаны, стянутые поясом. На груди нашит бронзовый круглый щиток с набалдашником в центре. На голове – теплая войлочная шапка с мягким верхом наподобие колпака.
Отец сидит в похожем же наряде. Он уже немолодой. Его покрытое морщинами лицо заросло густой черной бородой. Кругом такие же суровые лица мужчин. Женщины собрались в другом месте.
Но их можно заметить среди приносящих еду. Их головы увиты толстыми тугими косами, блестят золотые подвески и серьги, звенят браслеты и пояса, сделанные из мелких круглых металлических пластинок, а теплые платья расшиты орнаментами наподобие тех, что были на шатрах.
Вот одна из них подходит ко мне. Зеленой пастой подведены глаза, дугой изогнулись черные брови. В ее руках – золотая чаща с отчеканенными на ней фигурками людей – наших предков. А в ней хмельной напиток цвета бледной Луны. Его делают из душистых трав, хмеля и молока.
Отец берет чашу и отдает ее своему уже отошедшему от дел отцу. Он уже старик, и его длинная спутанная борода заплетена в косички в знак того, что его почитают и уважают в племени, как старейшину.
Он отпил глоток и начал длинный рассказ о нашем предке Скифе, сыне великого Кия, поставившего город на реке Непре (Днепр). Так было сказано.
…И пошла по кругу чаша с питьем, переходя из рук в руки и принося забытье. Это хоть как-то смягчало горечь утраты одного из нас.
На руках у воинов горят перстни, льется непонятная мне речь, пахнет мясом, которое жарят на вертеле. Мы пьем молоко, жуем жесткое мясо и соленый сыр, скатанный маленькими шариками.
Печальное красное солнце уже скоро уйдет в иной мир. С ним должен уйти и тот, кого мы провожаем.
Мы уже идем проститься с ним наверх. С последними закатными лучами, осветившими лица кочевников, недогоревший костер был сброшен в глубокую яму, выкопанную в центре кургана. Туда же бросили и труп его коня, седло и оружие, золотые чаши и кубки. Все это было засыпано землей.
Солнце ушло. С рассветом мы должны будем все уйти из этого места, снять весь лагерь и уйти со своими семьями и скотом, оставив мертвому покой и тишину великих степей. Здесь так давно не выпадало дождей. Сохнет трава, нечего есть нашим лошадям и овцам. Горячее солнце испепеляет грудь нашей земли.
...Мы спускаемся вниз с холма. Но что там, в темной дали? Какие-то всадники скачут к нам. Они что-то кричат и их руки подняты вверх ладонями к нам. Они уже ближе и уже различимы слова.
«Люби, люби!» - кричат нам. Значит, они пришли с миром.
Встревожились наши люди. Это приехали «русичи», как они себя называют. Нас же они зовут «скивичи», потому что нашего предка звали Скиф, а они звали его «Скива». «Русичи» – наши дальние братья, ведь у всех нас общий предок Кий и его отец Ара, пришедший из блаженной страны Севера через Рипейские горы.
…Но тут я вылетела из тела молодого юноши, оставив тех людей совещаться с приехавшими. Тем временем внутренний голос объяснил мне сложившуюся в те далекие годы ситуацию.
В седой древности, даже от того времени куда я попала, у пришедшего из северной Гипербореи по Рипейским горам Ары (Ария) были сыновья: Кий, Щек и Хорив, а в произношении скифских племен – Кии, Шех и Хариф.
Тот самый Кий основал и построил город Киев на реке Днепр (в скифском произношении Непра). У него, тоже были сыновья и дочери. Двух его сыновей звали: Скива (Скиф) и Славен. Старший сын – Славен, остался после смерти отца в Киеве, а Скиф ушел в степи к оставшимся кочевать ариям.
У Славена тоже были дети. Одного из них звали Рус, всех потомков которого звали русичами. Рус наследовал город Киев после отца, но после него правил его брат, а не сын. Потомки этого брата захватили престол, а русичам пришлось уйти на юг. Они долго скитались на Кавказе, но потом враги прогнали их и оттуда, и они ушли на запад к потомкам Щека (Шеха). Там его звали «Чех». От этого Чеха произошли чехи. Одним из потомков скитающегося племени русичей снова был Кий. Его назвали так в честь предка, сына Ария.
Этот новый Кий решил занять город, основанный своим предком, т.е. Киев. Для этого он обратился за помощью к скифам. Это время совпало с засухой в степях у Дона, где было то становище, куда я попала. Так было сказано.
Русичи же обещали за поддержку их в походе на Киев «земли травные, луга, поля тучные у Днипро-реки», как они называли Днепр. Так перевелась в моем сознании речь пришедших.
И скифы решили помочь русичам, помочь Кию, потомку древнего Кия, их общего предка.
…И вот я снова оказалась в теле молодого скифа. Первые лучи утреннего солнца осветили сухую степь. Сворачиваются шатры, гонят скот. Кочевники снялись с места, где умер один из них. Лошади подымают пыль, пестрят одежды, сбруя, слышны крики, топот. Даже женщины и дети здесь ездили верхом, ведь малышей сажали в седло рядом с отцом с двух-трех лет, и мальчиков, и девочек.
Я тоже в седле, и конь несет меня по степи. «Пыльный рассвет дает жизнь новому дню, а степь стелется вечной дорогой, ведущей нас от рождения до смерти, как вела наших предков из далеких сказочных мест. Мы едем за ветром, за лучшей долей, и дорога нам вьется судьбой. Куда ни пойдешь, везде ты свободен, ты сам, как ветер, как птица, парящая в небе. Мы свободнее русичей, нам не надо стеречь земли и поля. Земля, она же для всех. Она и твоя, и моя, зачем же ее делить», - так подумалось тогда молодому кочевнику, а вернее мне, ведь я была тогда в его теле.
Скоро караван остановился. Снова разбили шатры, женщины занялись своими делами. Мы отъехали от кургана, оставив его в степи, и снова привал на бесконечном пути странствий.
Но молодому воину, в котором я была, хотелось свободы, хотелось скакать по степи, открывать новые земли, а не сидеть с матерью возле очага. И он отправился с отцом и другими воинами воевать в Киев вместе с русичами.
...Дни идут. Мы едем вслед за умирающим Солнцем на запад. Все сочнее становится трава, и резвится мой конь. Вот за холмом показалась река. Широченная! Нигде такой не видел. Это Непра. Ах, какие здесь зеленые травы! За холмом шатры русичей, готовящихся к войне.
…Далее я как будто перенеслась во времени, и передо мной показался древний Киев, который легко взяли русичи и скифы.
Новый Кий приказал не трогать жителей и их имущество. Битва прошла под степами, а сам город был не тронут. Кий собрал народ на главной площади и объявил, что является настоящим потомком основателя города.
«Зря вы, неразумные, проливаете кровь под стенами города», - переводилась его речь где-то внутри меня. «Я не принесу вам зла». Жители слушали молча, а затем расходились.
Мне же было здесь все интересно, и я вновь оказалась в теле того молодого человека.
…Странный город, такого я еще не видел. Каменные крепкие стены, крыши. Дома, построенные из дерева, обмазывали глиной с измельченной соломой и затем белили мелом. Кругом деревья. Красивые жительницы с длинными косами в расшитых белых рубахах и цветастых юбках.
Женщины постарше кутаются в мягкие платки, спадающие до земли. Под ними едва угадывается силуэт фигуры, и таинственно звенят украшения.
Бородатые мужчины прекрасно владеют оружием. «Здесь много светловолосых и светлоглазых людей, – не таких, как у нас. Они годами живут на одном месте, имеют дома, сады, выращивают растения. Они привязаны к своей земле, защищают ее от врагов. Они не могут уйти, как мы, если враги сильнее, а покоряются им.
Нет, степь и верный конь лучше каменного дома, сада, плуга. Свобода дороже клочка земли, а родина, она – весь мир, она – в вере предков», - так думал мой кочевник, блуждая по узким улочкам, пока не вышел к святому холму, где стояли деревянные изображения древних богов. Таких не приходилось ему видеть, ведь у скифов богов изображали на металлических бляхах и носили, как талисманы. Здесь же они стояли как статуи и были огромных размеров. Перед ними горели костры.
Сюда же пришли и другие скифы, а также русичи с Кием и жители Киева для примирения.
Они стали в круг вместе с древними божествами и возносили молитвы. Седой жрец бросал в костры зерно и пахучие травы в качестве жертвы, а скифский жрец лил молоко в священный огонь. Затем понесли по кругу золотую чашу с медовым питьем.
Такое питье пил еще и тот, кто основал Киев, и его отец – прародитель Арий, как было сказано. Там, где в кругу было божество, питье лили в огонь, угощая его, и далее шла чаша по кругу, объединяя людей и богов.
Они словно присутствовали здесь. Чувствовалась какая-то энергия, какие-то вибрации.
И вот расходятся люди, и я замечаю, что главный костер словно играет искрами. Радужные искорки, как солнечные зайчики, прыгают в огне.
…Вдруг закружилась моя голова, какой-то туман окутал меня, в нем появилось полупрозрачное изображение богини. Ее голова была увита белыми цветами, а синие глаза казались бездонными. «Это Лада», - подумалось мне. И тут я вылетела из тела юноши. Он постоял немного, а затем ушел.
Вдруг, словно радужные крылья, появились за ее спиной, и она закрылась ими, а когда раздвинула вновь, то все изменилось, я пролетела через много веков еще дальше в прошлое.
Сам прародитель арийцев – Арий был здесь. Он ушел из Лукоморья, от реки Ра (Волги) (См. тему: «От Аркаима до Лукоморья или реальная сказка Жигулей») на Запад во время большого наводнения и встал здесь со своим народом, но ненадолго.
Старший сын его – Кий решил, наоборот, обосноваться здесь навсегда. Он начал строить дома из камня у большой реки Днипро (будущий Днепр), вернее, каждая семья его рода строила здесь себе дом. Но все придерживались того, чтобы строить дома по кругу от центра, где было место богов – капище. Город строился подобно Солнцу. Быстро росли белые домики с плоскими крышами, образовывались узкие улочки. И было сказано, что было это аж около 10 тысяч лет назад.
…Но вот я снова вижу костер, и седой Ара (Арий) здесь и сыновья его: Кий, Щек и Хорив. Откуда-то подбегает к ним маленькая девчушка. И вот… я оказалась в ее теле.
…Здесь мой отец (Кий) и дед. Здесь теплый огонь, а я замерзла. Отец вскочил и хотел, было, отнести меня к матери, но седой Ара (Арий) разрешил мне остаться. Отец взял меня на руки, и я прижалась к его широкой груди, на которой лежала длинная борода.
На мне было красивое белое платьице, вышитое золотистым орнаментом, золотой обруч поддерживал лезущие в глаза кудряшки. Дед что-то говорит, и как будто кто-то начал переводить его речь.
А говорил он о какой-то далекой сказочной стране, которую залила вода, ставшая льдом, и о том, что такая же страна есть где-то на юге. Туда нужно было идти. Но отец мой отмахивается, шутит, мол, чего еще искать – и здесь хорошо. «Вот обживемся, и еще лучше будет».
У деда был красивый перстень с магическим камнем, принесенным из легендарной северной страны. Он так блестел, что я никак не могла оторвать от него взгляд. Но тут показалась моя мама, она зазвенела браслетами. Длинное покрывало укутывало ее с головы до ног. Она взяла меня за руку и увела.
...Вдруг все куда-то провалилось, а когда снова всплыло, я уже была девушкой. Город стал красивым. Белые дома, словно камушки, выложили солнечный диск вокруг святого места, где были идолы.
Братья отца (Щек и Хорив) ушли на запад, ища лучшей доли. Еще жив дед, но он тоже уходит. Он должен исполнить свою миссию, «пока еще жизнь не утекла», как мне перевелись его слова. Он должен привести людей, или хотя бы часть из них, на обетованные земли юга. Он решил вернуться к реке Ра, а оттуда идти прямо на юг в эти земли (будущую Персию, как сказал внутренний голос).
Трудно было расставаться, но здесь мой отец, здесь был и мой жених. Мне нужно было оставаться.
...Через мгновение снова появился образ Лады, Богиня показалась в радужном сиянии. За ней просматривался древний Киев, каким он был в те времена, когда я попала в него в начале сна. И потомки древнего Кия живут здесь, а правит снова Кий, пришедший сюда после долгих скитаний. Скифы же кочуют в зеленых степях, и тот скиф, которым я была, гоняет овец и лошадей по степи.
Хоть и будет еще много войн и усобиц на этой земле, о которых мы знаем из истории, но уже тогда, еще до прихода на Русь скандинавов, люди помнили свое родство между собой, помнили свое родство со своими богами – легендарными предками из далекой северной страны, которую потом назовут Гипербореей...
Записала Валерия КОЛЬЦОВА
01.12.2012
Источник: https://shambavedi.blogspot.com
