Советский воин-интернационалист в Афганистане. 1984. Колоризация
ТГ канал с раскрашенными фронтовыми фотографиями: https://t.me/war_in_color
ТГ канал с раскрашенными фронтовыми фотографиями: https://t.me/war_in_color
15.02. 33 - я годовщина вывода Советских войск из Афганистана.
На снимке Миша Корхов и Андрей Дозморов, бойцы 2 взвода 2 роты 350 гвардейского парашютно-десантного полка. Пагман 19 сентября 1986 год .Фото из альбома Валерия Неведина.
На снимке Андрей Полянцев и Саня Ситчихин, бойцы 2 роты 350 гвардейского парашютно-десантного полка на боевом выходе. Октябрь 1986 год.Фото из альбома Валерия Неведина.
Лейтенант Арабей Игорь Игнатьевич, командир огневого взвода 998 ап 201 мсд (в\ч пп 39696). Сентябрь 1986г.
Это декабрь 1987 года. Хост. Идет операция "Магистраль". А на снимке бойцы 350 гвардейского парашютно-десантного полка. Только что "вертушка" скинула сухпай и письма. На снимке слева, в кепке, Вася Телячук. На следующий день 10 декабря он погибнет. ЭРэС взорвется у него под ногами. Рядом был сапёр Андреев, его взрывом откинет, контузит, но он не получит ни одной царапины, а Васька погибнет. Справа в кадре Женя Маслов письма читает. Скорее всего "духи" засекли прилетавший вертолет. Через несколько минут после этого кадра залп ЭРэСов накроет эту площадку. Женя Маслов чудом останется жив. Впрочем, как и все... Контуженный Женька будет доставлен на гору. Вечная память погибшим в Афгане. Слава живым.
Фото из альбома Вячеслава Белоуса.
На снимке лето 1986 года. Третий взвод 350 гвардейского парашютно-десантного полка перебрасывают "вертушками" на другой этап войны. "У самого уже стерлись многие названия кишлаков где были, да может сейчас это уже ни к чему, а фото отличное - пусть каждый видит себя в этих бегущих, потому что все набегались за все те афганские годы. Правильно Слава Белоус сказал, сейчас все фотографии это наша реликвия - по ним мы узнаем и себя и других, те места, где были, дополняем друг друга... Ведь время безжалостно стирает многое из памяти. По сути, это летопись нашей молодости. Вот так, пацаны." Валерий Неведин.
Наши трудные дороги войны.Фото из альбома Андрея Егорова.
На этом снимке солдатская трапеза у водителей топливозаправщиков второй роты отдельного батальона материального обеспечения в окрестностях Шинданда.
Вот она полевая кухня 126 автомобильного батальона. Турагунди. 1986 год.Фото из альбома Алексея Горшенина.
На снимке старшина 2 роты 350 гвардейского парашютно-десантного полка гвардии прапорщик Олег Гонцов. 1987 год.
Это наша огненная юность. Мы были уверены в том, что всё мы делаем для Родины и готовы были отдавать жизни ради неё....
К рассматривающему в бинокль Панджшерскую долину и горный массив Ахмад – Шаху, подошёл глава его разведки Бахтияр.
- Ахмад, я получил две срочные информации, не терпящие отлагательств.
Масуд опустил бинокль.
- Говори.
- Из кишлака Руха прибыл наш связной. Информатор шурави передал ему, что сегодня в ночь, со стороны Саланга на вершину будет подниматься тактическая группа в количестве около тридцати человек. Это опытные шурави и хорошо вооружённые. Они планируют рано утром с боем прорваться к нашим господствующим высотам. Им на помощь вертолёты выбросят десант.
Ахмад – Шах отреагировал спокойно.
- Вызови подкрепление с верхних площадок и встреть их как положено. Что ещё?
- Вечером мои люди встречают караван из Пакистана. С ними придёт инструктор - американец, который доставит новое оружие для испытания в боевых условиях.
- Хорошо.
Бахтияр не уходил.
Масуд внимательно посмотрел на него.
- Ты, что-то забыл сказать?
- Да Ахмад. Группа шурави, о которой я тебе доложил, придёт во главе с Богдановым. Это с его батальоном мы вели тяжёлые бои три месяца назад у кишлака Пишгор. Они настоящие шайтаны и не боятся умереть.
Масуд на секунду замер.
- Ты сказал...Богданов?
- Да. Помнишь, это тот смелый полковник, который сам пришёл к тебе за своими солдатами?
- Ну, конечно.
- Ты его отпустил, а теперь он опять идёт к нам.
«А я всё думаю, куда же ты Володя пропал» - подумал про себя Масуд, ненадолго погрузившись в воспоминания. Бахтияр ждал что ответит Ахмад.
— Вот что, - произнёс Масуд. – Как стемнеет, разминируй тропы у входа в ущелье. Думаю, они поднимутся именно там. Пропустишь их, а потом сразу же заминируй все пути отхода. Никто не должен выйти отсюда живым. Теперь по поводу американца. Как только он прибудет на базу, проводи его ко мне.
- Да Ахмад, я понял.
Бахтияр был удовлетворён его ответом.
После ужина Владимир вновь собрал всех офицеров.
- Сегодня в штабе было проведено оперативное совещание, на котором рассмотрены все шаги по взаимодействию между тактической группой, вертолётной эскадрильей и стрелковыми ротами во время проведения боевой операции. Через три часа я со своей группой начинаю подъём на вершину. Для остального личного состава отбой с рюкзаками и оружием у изголовья. Марш-бросок до вертушек займёт около десяти минут, ещё пять минут погрузка. Связисту батальона от радиостанции не отлучаться ни на секунду. Ждёте нашего сигнала. – Владимир посмотрел на часы.
- Встретимся на вечерней поверке.
Ахмад – Шах – Масуд вместе со своими полевыми командирами, осматривал собранные из камней у скальных проёмов бойницы для пулемётчиков, а также ходы сообщения между огневыми точками. Остановившись у пропасти, он стал всматриваться в просторы долины.
- Ахмад, - обратился к нему один из его командиров. – Ещё не поздно отменить разминирование склона. Все выступы и вершины со времени начала войны находятся под нашим контролем. К чему этот риск?
- Мой дед был великим охотником, - не отводя задумчивого взора с Панджшерской долины, ответил Масуд. – Однажды, когда я находился с ним на охоте, он сказал мне: «Если зверь идёт по твоим следам и ты чувствуешь спиной его дыхание, нужно остановиться и повернувшись к нему лицом достойно его встретить».
Владимир медленно шёл вдоль строя личного состава батальона.
- Обстоятельства и ситуация, потребовали от меня моего участия в подъёме тактической группы на вершину. Обращаюсь к тем, кто будет в составе десанта. Ваши старшие боевые друзья и сослуживцы, пойдут в бой самыми первыми. Поэтому, сейчас вы должны забыть и вычеркнуть из памяти, все случившиеся ранее между вами передряги и ссоры, а именно, те отношения, которые называются неуставными. Большинство из вас, а это те, кто прибыли сюда из учебных подразделений, расположенных в Термезе, Маарах и Кушке, ещё не успели участвовать в боевых операциях. Но этой ночью, каждому из вас предстоит принять боевое крещение. Бой будет очень тяжёлым и пообещать кому-либо, что он выйдет из него живым, я не могу. Я бы мог этого вообще сейчас не говорить, но в случае моей гибели, я хочу остаться в вашей памяти честным и искренним командиром. Берегите себя и своих товарищей. Для меня вы все до одного герои. Надеюсь, что, выполнив боевую операцию, мы все с вами вернёмся сюда обратно и продолжим службу. Благодарю за внимание. – Отдав честь личному составу, Владимир направился к своей палатке. Некоторое время воцарившееся молчание нарушалось лишь негромким стуком его отдаляющихся шагов, и лишь последующие окрики командиров прервали его окончательно.
К Ахмад – Шаху – Масуду подвели прибывшего с караваном инструктора – американца. Он поздоровался и рассказал о цели своего прибытия. Выслушав его, Масуд осмотрел новейший зенитно-ракетный комплекс под названием «Стингер».
- Если я правильно понял, - спросил он у инструктора, - вы хотите провести его испытание в боевых условиях?
- Да.
- Вам повезло. Сегодня ночью, либо ранним утром, такая возможность представится. Но вы должны будете, сейчас, обучить моих людей как пользоваться им.
- Хорошо.
Масуд дал команду полевым командирам выделить десять человек для обучения и в последствии вооружить их этим оружием для предстоящего боя. Кроме того, он указал на подготовку мест на скальных площадках для удобного произведения выстрелов по целям.
Наступающая мартовская ночь на удивление была тёплой, но ветренной. Построив группу, Владимир осмотрел снаряжение каждого солдата. чтобы пока это возможно, выявить какие - либо предметы, которые при лунном свете будут отражать отблеск на расстоянии. Отсутствие таковых его порадовало. Наученные опытом бойцы, за два года службы усвоили это важное правило. Окончив осмотр, Владимир подозвал к себе сержанта Букреева.
- Выходим. Расстояние друг от друга десять метров. Ты и два сапёра во главе, я замыкающий. При подходе к тропе подаёшь условный сигнал. Группа присела. Исследовали участок на наличие мин, обнаружили, тут же разминировали и подали знак, что можно идти. Группа встаёт и идёт дальше. Ясно?
- Так точно, товарищ подполковник.
- Всё. Вперёд.
Через час пути сапёры подали знак на остановку. Долина заканчивалась, склон становился более крутым. Где-то там выше, метрах в пятидесяти, располагалась первая открытая площадка на горе. Букреев и сапёры стали подниматься по насыпи. Закрепившись на одном из маленьких выступов, они сбросили позади идущим верёвку для облегчения подъёма с тяжёлыми рюкзаками и вооружением. Медленно, но уверенно группа преодолела первое препятствие и влезла на первую площадку, заросшую горным кустарником. К счастью, луна всё это время скрывалась за появившейся облачностью. Все залегли чтобы отдышаться, перед вторым, более крутым и опасным подъёмом. К Владимиру подползли сапёры и Букреев.
- Командир, - тихим и взволнованным голосом зашептал Букреев. – Я что-то не пойму, на тропе ни одной мины. Здесь их должно быть как гороха.
Владимир перекинул взгляд на сапёров. Те закивали головами, соглашаясь со словами Букреева.
- Чем вы мне это объясните? – спросил у них Владимир.
- А тут только один ответ, товарищ подполковник, - уверенно ответил один из сапёров. – Не заминировать совсем, они не могли. Значит, какая-то была у них особая причина, вот и не поставили.
Букреев озадаченно посмотрел на Владимира.
- Что будем делать, товарищ комбат?
- Полезем на вторую вершину. Возьми с собой верёвку подлиннее. Поднимешься первым вместе с сапёром. Как только закрепитесь наверху, дёрнешь верёвку три раза, это будет условный знак что всё нормально. Следом вытянете остальных.
- Я понял. – Букреев уж было развернулся, но Владимир задержал его за локоть.
- Вы... там аккуратнее.
Тот улыбнулся.
- Ты же знаешь командир, у меня этой аккуратности на всех хватит.
Владимир сделал серьёзное лицо.
- Потому и говорю...
После того как Букреев с сапёром стали подниматься на вторую вершину, Владимир подполз к радисту.
- Свяжись с батальоном, доложи, что идём на второй подъём. Как только поднимемся выйдем на связь.
Пока радист передавал сообщение, все наблюдали за поднимающимися в гору сапёром и Букреевым. Ночная мгла тем временем уже частично скрыла их на чёрном скальном фоне, оставив лишь слабое мелькание силуэтов.
- Ахмад, мои люди доложили, что шурави поднялись на первую вершину, - сказал Бахтияр. – Сейчас они наверняка поднимаются на вторую площадку. Там находятся три наши базы и первая линия обороны. Как ты и приказал, все минные ловушки мы убрали. Люди готовы к бою. Гранатомётчики с новым оружием, также готовы встретить авиацию шурави.
Ахмад – Шах – Масуд разлил зелёный китайский чай в пиалы.
- Присаживайся, выпьем чаю. Пусть они спокойно лезут, не надо им
мешать. – Бахтияр сел рядом с Ахмадом скрестив ноги и отложив в сторону автомат.
- Восхождение требует от них внимательности, кем бы для нас они не были, - продолжил Масуд. - Я бы даже напоил их чаем. Гость, приходящий в дом мусульманина, должен быть обязательно встречен с уважением, независимо от того, является ли гость родственником, чужим человеком, мусульманином или не мусульманином. Пророк Авраам, мир ему, был известен тем, как он встречал гостей. Он ел, только, если гость соглашался поесть вместе с ним.
Один из солдат держащий верёвку подал знак Владимиру. Это означало, что Букреев и сапёр благополучно добрались до второй открытой площадки в горах. Уже через минуту, воспользовавшись свисающей верёвкой, бойцы группы один за одним уходили вверх по уже проверенному маршруту. Последним поднимался Владимир. С минутными отдыхами, без рывков, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху, они всё ближе и ближе взбирались к вершине. Находясь ниже всех, Владимир слышал тяжёлые и усталые вздохи солдат. И лишь тогда, когда небольшие камни, сдвинутые со своих мест подошвами ботинок с грохотом, летели в пропасть, вся группа тут же резко замирала. Забравшись последним, Владимир перевернувшись на спину взглянул на часы. Стрелки показывали два часа ночи. Он дал команду рассредоточиться по периметру каменного выступа и соорудить из валяющихся повсюду камней укрытия, откуда можно будет вести стрельбу. Быстро установили ДШК, на расстоянии десяти метров друг от друга поставили пулемёты. Было решено, что, когда забрезжит рассвет, свяжутся по радиостанции с батальоном и запросят поддержки десанта. А уже при подлёте вертушек, выйдут из укрытий и начнут зачистку всей вершины. Стояла необыкновенная тишина, и чем меньше оставалось времени до рассвета, тем больше просыпалось птиц, дарящих группе великолепные трели, свист и чириканье.
- Ты только послушай командир, как они усердствуют, - тихо произнёс Букреев. – Даже умирать не хочется.
Владимир не успел ему ответить, потому что тут же, с противоположной стороны, донёсся протяжный мужской голос, читающий молитву на афганском языке. Бойцы встрепенулись и припали к автоматам. Владимир поднял руку, подав сигнал: всем затаится и не раскрывать себя ничем.
- Командир, смотри, кто-то идёт, - сказал Владимиру один из бойцов.
И действительно, со стороны, где демонстративно читали молитву, к группе Владимира, одетая в матерчатый балахон, босиком, шла девочка лет одиннадцати. В руках она несла какой-то предмет.
- Товарищ подполковник, а не взрывчатка ли у неё? – предположил
Букреев. – Полгода назад, такая же девочка в Баграме, в ведре с яблоками пронесла в расположение радиоуправляемую мину, но она чудом не взорвалась. А крикнуть «аллаху Акбар» успела. Может, я на всякий случай её...
- Никому не стрелять, - приказал Владимир.
И чем ближе она подходила, тем сильнее и сильнее накалялось нервозное напряжение.
- Рация! Командир, у неё в руках рация! – донёсся до Владимира чей-то голос.
Девочка подошла к возведённому из камней заслону и присев на корточки просунула во внутрь руку с небольшой портативной радиостанцией. Мысль о взрывчатке не покидала голову Владимира ни на секунду, но переломив себя он решился взять рацию из её руки.
- Всем отползти от меня, - сдержанно приказал Владимир.
Убедившись, что все от него отдалились, он подозвал радиста, протянув ему радиостанцию.
- Что скажешь?
Тот внимательно её осмотрел.
- Американская. Со сканером. Только я не пойму товарищ командир, для чего она нам её принесла?
Тем временем у моджахедов перестали читать молитву, а из динамика радиостанции, которую держал в руках радист, прозвучал спокойный мужской голос: «Здравствуй, Володя... Это Саид. Я рад, что ты вернулся ко мне».
Глава 1.
Ночной сорока пятиградусный мороз рвал стволы деревьев, отчего по тайге разносился громкий и резкий треск, схожий с пистолетными выстрелами. Натасканные на любой минимальный шорох собаки, спросонья вскакивали в загоне и начинали получасовой лай. Привыкший к этому отвратительному явлению, начальник строгой исправительной колонии, что в Магаданской области, подполковник Маслов, сонно перевернулся в кровати на другой бок. Он не любил оставаться ответственным по колонии, несмотря на то, что дежурство было всего лишь один раз в месяц. Уснуть обратно не удалось, через минуту звонок аппарата внутренней связи его окончательно разбудил. Он нащупал в темноте аппаратную трубку, но пока подносил к уху, она выскользнула из его ослабевших за ночь пальцев и грохнулась на деревянный пол, растянув спираль шнура.
- Да японский бог...
Он нагнулся с кровати головой вниз, кряхтя, пошарил рукой по полу, и в итоге обнаружив злосчастную трубку, плюхнулся обратно на кровать.
- Слушаю!
- Товарищ подполковник это Скворцов. Этап прибыл.
- Сейчас иду.
Растирая отёкшее лицо ладонью, он проклинал всё высшее начальство, высылающее ему эти глупые указания. К примеру, если взять последнее. Телеграфируют: «К вам по этапу прибывает осужденный Богданов, приговорённый к десяти годам лишения свободы по статье двести девяносто четыре уголовного кодекса СССР. Вину не осознал. Необходимо провести мероприятия с целью осознания осужденным своей вины и написания им собственноручно согласия с приговором суда». Накинув тулуп и надев подсушенные на печи валенки, начальник колонии вышел из кабинета.
К его приходу замёрзших напрочь прибывших зеков усадили на четвереньки у первого барака. Подполковник подозвал начальника конвоя.
- Который из них Богданов?
- Второй справа товарищ полковник.
- Всех в карантин, а этого, - он указал на Богданова, - в подвал с личным делом. Я буду там через десять минут.
Два конвоира втолкнули Владимира в просторное, плохо освещённое, с решётками на окнах помещение, располагающееся под администрацией колонии. В самом центре подвала стоял письменный стол, за ним мягкий стул, рядом, прикрученная к полу табуретка со следами засохшей крови. Слева, метрах в пяти металлический стол, как в морге. Справа, прикрученная к полу чугунная ванна, наполненная водой. Тут же на полу гора верёвок.
Вскоре в подвал вошёл подполковник, среднего роста, коренастый. На вид ему было около сорока шести лет. Он неторопливо сел за стол, включил настольную лампу. Один из конвоиров протянул ему папку. Открыв её, полковник бегло пробежался по страницам и недоумённо посмотрел на Владимира.
- А тебя что Богданов, в СИЗО представляться не научили?
- Заключённый Богданов Владимир Иванович, сорок восьмого года рождения, осужден по статье двести девяносто четыре уголовного кодекса СССР, срок десять лет.
Начальник колонии с ехидством улыбнулся.
- Вяленько. Ну да ладно. Научим. Я вот тут читаю копию обвинительного заключения и диву даюсь. Окончил военное училище, родители известные врачи, затем служба в Афганистане, от командира разведроты дослужился до командира батальона мотострелков. Целый подполковник. Награждался двумя орденами за личное мужество, двумя медалями за отвагу. В восемьдесят первом году с двумя пулемётчиками лично прикрывал отход раненых из окружения в Панджшерском ущелье на Северо-Востоке Афганистана, где получил многочисленные ранения. Направлены документы на присвоение звания героя Советского Союза. И тут вдруг, ты помогаешь душманам, передаёшь им несколько единиц оружия и боеприпасов. В ходе следствия и на суде своей вины не признал. Как же так, Богданов?
Владимир молчал, глядя в глаза начальника колонии.
- Я думаю, что это не поздно изменить, - сказал подполковник. – Так и напишешь сейчас, что ты заблуждался, что всё осознал и что полностью согласен с приговором суда.
Подполковник вытащил из стола чистый лист бумаги, авторучку и положил всё это на противоположный край стола.
- Давай дорогой присаживайся, мы отстегнём тебе наручники, а я помогу это правильно написать. А потом ты пойдёшь отдыхать после длительной дороги. Ты же устал, небось? Садись.
- Я ничего подписывать не буду, - сухо сказал Владимир, не двигаясь с места.
Начальник колонии шутливо приложил ладонь к своему уху, показывая этим, что якобы он просто не расслышал сказанные Владимиром слова.
- Что что? А ну-ка ещё разок мне повтори.
Повторять Владимир не стал.
Подполковник бросил взгляд на одного из конвоиров.
Тот отошёл от Владимира на полшага и несколько раз ударил резиновой палкой его по спине. К нему подключился и второй конвоир. После удара по голове Владимир потерял сознание и упал. Пальцы прикованных наручниками рук, судорожно задёргались от боли.
- Остуди его, - приказал подполковник конвоиру.
Тот набрал из ванны полное ведро воды и вылил Владимиру на лицо. Попавшая в рот вода на какое-то время перекрыла Владимиру дыхание и он, очнувшись, стал усиленно кашлять. Начальник колонии вышел из-за стола и, подойдя к лежащему Владимиру, присел на стоявшую рядом табуретку.
- Ну что милок, очухался? Теперь ты понимаешь, кто ты здесь?
Владимир открыл глаза.
- Понимаю…
- Ну и кто же ты?
- Я…Богданов Владимир Иванович. А вот ты…ты дерьмо собачье.
Пригнувшийся над Владимиром подполковник, выпрямился со злобным выражением лица и встал с табуретки, затем достал из кармана носовой платок, высморкался и посмотрел на конвоира.
- В пресс хату эту суку! Но предупреди всех, пусть прессуют так, чтобы не подох. Ты меня понял?
- Так точно.
Глава 2
-Что скажешь Андрей Викторович по группировке Ахмад-Шаха
Масуда? - спросил у своего заместителя, начальник штаба ограниченного контингента Советских войск на Юго-Востоке Афганистана, генерал лейтенант Трифонов Пётр Фёдорович.
Тот пожал плечами.
- А что сказать Пётр Фёдорович? Ахмад-Шах доставляет нам самые большие проблемы. Полностью контролирует Панджшерское ущелье в ста километрах к северо-востоку от Кабула и является сильнейшей угрозой трассе, по которой идёт основное снабжение частей сороковой армии с советской территории. Второй неприятностью становится быстрое разложение афганской армии под действием исламской пропаганды.
По политическим причинам наши войска не могут проводить операции в одиночку. Но взаимодействие с афганской армией приводит к тому, что почти во всех случаях планы операций, которые мы планировали против Ахмад-Шаха, тут же оказывались у партизанских командиров. В итоге те наносили нашим войскам значительные потери и быстро уходили из Панджшерского ущелья.
- Ничего не понимаю, - разведя руками, удивлённо произнёс начальник штаба. - Мы с вами имеем военный потенциал, превосходящий возможности нашего противником, но не можем согнать его с занимаемых высот? Я имею в виду Панджшерское ущелье? Помогает ли авиация?
- Товарищ генерал, в данном районе из-за погодных перепадов действие авиации малоэффективно. К тому же у духов в горах прекрасные убежища в виде пещер.
- Хорошо. Какой вид операции на ваш взгляд будет эффективным?
- Вы спрашиваете моё личное мнение Пётр Фёдорович?
- Ну…конечно.
- Я понял. Вы у нас совсем недавно, поэтому многое вам не известно. Пол года назад по следам этого Ахмад-Шаха прекрасно двигался батальон сто второго мотострелкового полка, под командованием подполковника Богданова. План его последней операции, который он утвердил у вашего предшественника, должен был иметь успех в полном разгроме группировки Ахмад-Шаха, но каким то образом информация просочилась из стен штаба и оказалась в руках душманов. В итоге, разведрота полка попала в засаду и в ходе боя понесла огромные потери. Кроме того в плену у Ахмад-Шаха оказались восемь бойцов. Богданов взял с собой солдата, повесил на палку кусок белой простыни и пошёл на переговоры с Ахмад-Шахом. Не мог он бросить своих бойцов, такой вот человек. Настоящий комбат. Да и в бой шёл вместе со всеми, за спинами солдат не прятался.
Каким-то чудом ему удалось вытащить из плена его бойцов, но Ахмад-Шах взамен потребовал оружие и боеприпасы. Там какая-то малость, около ста автоматов и десять цинков с патронами. Богданов передал им то, что они требовали. С пленными он благополучно вернулся в полк и в ту же ночь подготовил новый план по разгрому Ахмад-Шаха, но утром Богданова задержали сотрудники военной прокуратуры, объявив, что передавая незаконным бандформированиям оружие, он тем самым пособничал террористам. А его полк направили на север Афганистана. Считаю, что если бы сейчас Богданов командовал своим полком, то для Ахмад-Шаха дни были бы сочтены.
- И где же он сейчас? Сидит?
- Так точно. Я лично знал его семью. Недавно его жена прислала мне письмо, написала, что его отправили в исправительную колонию строгого режима под Магаданом.
- Сколько же ему дали?
- Десять лет.
Начальник штаба огорчённо отвёл взгляд, достал сигарету и закурил.
- Ну, ты иди Андрей Викторович, отдохни, а я ещё поработаю. Тут у меня куча бумаг скопилась.
После ухода заместителя, генерал-лейтенант взял телефонную трубку.
- Алло, дежурный, соедини меня с министерством обороны.
УАЗ-469 тяготы армейской службы несет с начала 70-х годов XX столетия. Пусть неидеальный, зато неприхотливый внедорожник на своем веку потоптал шинами половину дикого и не очень мира покорил Эльбрус и Памир.Всего с главного конвейера в Ульяновске сошло более 1,5 млн этих авто.
Валерий Ладыжников, ст. лейтенант, командир инженерно-саперной роты 56 Гв.ОДШБр
Неоднократно принимал участие в боевых операциях. Лично обезвредил более 50 мин. Погибнет в бою в апреле 1981 в районе Кандагара.За мужество и отвагу награжден 2 орденами Красной Звезды
Служили два товарища
Вопрос к знатокам .В ходе Афганской войны в составе ОКСВА находилось несколько полков, имевших в своём штате на вооружении по одному такому комплексу.Что это за машина?
Лица войны.Портрет артиллеристов.
Почему десантные люки БМП выпуклые?) Как их использовали нештатно?)
Старшина сверхсрочной службы Гуреев Сергей, командир 1 ДШЗ Керкинской Десантно-штурмовой манёвренной группы КСАПО ПВ КГБ СССР.Получит смертельное ранение в бою в апреле 1987. Награжден орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу» и посмертно орденом Красного Знамени.
Лица войны.Портрет с орлом.
...И снится солдату вновь сон,
Он в дембельской форме, родительский дом...
Волейболисты
РПГ-7 – поистине уникальное и легендарное оружие, по своей популярности не сильно уступающее прославленному АК-47.Принятый на вооружение Советской Армии в далеком 1961 году, участвовал в бесчисленных конфликтах и войнах и несмотря на солидный возраст до сих пор остается в строю.
Что за трофей?
После возвращения из Афганистана, я был направлен в служебную командировку в Польшу, в Высшую офицерскую школу механизированных войск имени Тадеуша Костюшко. Как говорится, для обмена боевым опытом.
У меня был, подготовленный еще в Союзе, план проведения занятий по разведпоготовке. Но одно из занятий было проведено мною не по плану.
Я начал его с рассказа о своей учебе в военном училище и о нашем преподавателе высшей математики Балашове Василии Прокофьевиче.
Василий Прокофьевич в годы Великой Отечественной войны командовал полковой разведротой.
После войны он окончил педагогический институт. И всю свою жизнь посвятил обучению курсантов Московского Высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета РСФСР.
На втором курсе меня перевели в спортивный взвод. Весь четвертый семестр мы были освобождены от учебных занятий и усиленно готовились к Первенству Московского военного округа по многоборью взводов.
Весь этот семестр, по вечерам, в свое личное время, Василий Прокофьевич приходил к нам в казарму и занимался с нами высшей математикой. Мы пытались сопротивляться, ссылаясь на то, что нам нужно тренироваться. На что Василий Прокофьевич веско возражал, что по выпуску из училища мы станем офицерами, командирами подразделений, а не спортсменами.
А чтобы стать хорошими командирами, нам нужно еще многому научиться и многое узнать.
- И разве современный командир может обойтись без знаний высшей математики? - Спрашивал он нас.
Что ему ответить, мы не знали. Мы же были всего лишь курсантами, а не офицерами. Он отвечал за нас сам.
- Нет. Не может!
Впервые о его словах я задумался довольно скоро. Уже через год после выпуска из училища, в сентябре 1986 года. Я тогда лежал в баграмском инфекционном госпитале с тифом.
После того, как к нам в отделение привезли моего ротного с гепатитом, офицеров в нашей роте, которые могли бы командовать 8-й сторожевой заставой, не осталось. По просьбе ротного мне пришлось сбежать с госпиталя к себе на Тотахан (отм. 1641 м.).
С первого дня командования заставой я сильно переживал, что у меня во взводе нет ночных прицелов в рабочем состоянии (ночные прицелы на БМП и танке были не в счет, от них на горке толку было мало, а "работающих" батареек к ночным прицелам для стрелкового оружия и для переносной станции наземной разведки просто не было).
И, я давал себе отчет, что к ночному бою моя застава была подготовлена довольно слабо. А то, что душманы, скорее всего, могут напасть на нее именно ночью, для меня секретом не было. Просто днем подобная попытка обошлась бы им слишком дорого.
Я пытался как-то решить этот вопрос. Ротный писал заявки и поднимал этот вопрос на совещаниях. Ему обещали решить этот вопрос, но, как известно, обещать и жениться - это две немного разные вещи. По своим каналам я периодически просил начальника связи батальона достать нужные мне батарейки. Но батареек к НСПУ и к переносной станции у него не было.
Зато регулярно получал от него "на орехи" за то, что я разбирал югославские аккумуляторные батареи для переносной радиостанции Р-148, чтобы запитать ими ночные прицелы НСПУ (после подобных "усовершенствований" АКБ приходили в негодность, но зато благодаря им у меня были действующие ночные прицелы, которые позднее не раз выручали меня и моих разведчиков, когда мне пришлось командовать отдельными разведвзводами).
На случай ночного боя я держал в неприкосновенном запасе несколько осветительных мин к миномету и осветительные ракеты (50-мм реактивные осветительные патроны).
Помня о своем детском увлечении архитектурой и старинными рыцарскими замками, в которых мне довелось побывать, немного усовершенствовал СПС-ы (стационарные пункты для стрельбы или стрелково-пулеметные сооружения) на заставе - заузил стрелковые бойницы так, чтобы у каждого стрелка основной сектор стрельбы был фиксированный (немного перекрывающий сектор стрельбы соседа слева, и в результате, создающий круговую оборону взвода).
А запасной сектор стрельбы сделал более "свободным".
Сверху перекрыл бойницы так, чтобы в верхнем крайнем положении стрелок мог вести огонь ночью по противнику не только в своем секторе стрельбы, но и на самой эффективной высоте относительно горного склона (обеспечивая тем самым необходимую для отражения нападения моджахедом плотность огня).
В каждом СПС-е, в ящике из-под гранат хранился запас боеприпасов - две упаковки патронов по 120 шт., две гранаты Ф-1 и две РГО.
По принципу этих бойниц, в июне 1987 года на пакистанской границе в районе Алихейля сосновыми колышками я буду размечать сектора стрельбы для пулеметчиков, чтобы обеспечить ночью безопасный выход своей разведгруппы.
Которую, по моим расчетам непременно должны были преследовать моджахеды.
А пока, на наиболее опасных направлениях, установил сигнальные мины. Вскоре их, почти все, сорвали местные дикобразы. А вот пустые банки из-под консервов и тушенки, которыми мы позднее засыпали эти места, оказались на удивление эффективными. Даже проползти ночью без шума там стало невозможно.
И несколько дикобразов, которые пытались скрытно подобраться к заставе вскоре стали приятным дополнением к нашему привычному рациону питания.
В общем, кое-что для ведения ночного боя я сделал. Но после тифа (точнее, во время болезни, из госпиталя я сбежал так и не долечившись) у меня был не только большой дефицит веса, но и практически полный упадок сил.
Даже передвигаться по заставе у меня получалось тогда только с большим трудом. Что уж тут говорить о возможности управлять заставой в бою. В общем, командир из меня был тогда совсем никудышный. Но других командиров на заставе не было.
Пришлось выкручиваться. Благодаря помощи командира взвода из минометной батареи нашего батальона Олега Агамалова, я разобрался со стрельбой из миномета с закрытой огневой позиции по выносной точке прицеливания (в качестве выносной точки прицеливания использовался цинк из-под патронов с прорезью, в который при стрельбе ночью вставлялся фонарик). 82-мм. миномет "Поднос" стоял рядом с канцелярией командира роты (небольшая постройка из камней два на четыре метра, в которой обитал командир роты и я) и в горах был просто незаменим.
Из миномета (на основном заряде) я перекрыл скрытые подступы к заставе и непростреливаемые из стрелкового оружия, "мертвые" зоны (которые раньше были перекрыты только пустыми консервными банками).
Сделал "рабочую" карточку огня сторожевой заставы, на которой указал не только данные для стрельбы по ориентирам и возможным целям из миномета (заряд, прицел и угол на выносную точку прицеливания), но и данные для ночной стрельбы из танка Т-62 и трех своих БМП-2 (по азимутальным указателям; для более точной стрельбы танк и БМП использовали ночные прицелы).
В ящики с дополнительным боекомплектом в СПСы, расположенные рядом со скрытыми подступами к заставе, добавил еще по парочке гранат Ф-1.
Теоретически "картинка" ночного боя начинала складываться. Но проблема, как всегда вылезла оттуда, откуда я меньше всего ожидал. Так как, на первый пост, где у нас была установлена труба зенитная командирская ТЗК-20 и откуда было лучше всего управлять боем, сил забраться у меня не было, то вся надежда была на часовых, стоявших на этом посту.
На их грамотную и профессиональную работу по целеуказанию и корректировке огня. И тут возникла настоящая проблема.
То, что многие бойцы в нашей многонациональной мотострелковой роте не слишком хорошо говорили по-русски, с этим мы как-то справлялись.
То, что они не могли точно давать целеуказание, с этим мы тоже вскоре разобрались. Главная проблема заключалась в том, что ночью они не могли точно указать на место, откуда душманы запускали реактивные снаряды по нашей заставе или по баграмскому аэродрому.
Или вели обстрел. От слова совсем! А могли только примерно, рукой указать общее направление.
- Откуда-то оттуда. Или оттуда?
Да, ночи у нас под Баграмом обычно стояли светлые. Такого количества звезд, как там, я не видел больше нигде (разве что позднее, когда работал в Индийском океане). В такие ночи наблюдатели и часовые могли довольно точно дать координаты целей. Но мне этого было мало.
Я хотел, чтобы моя застава, при необходимости, могла вести бой не только днем или звездной ночью, но и кромешной тьме. И не просто вести бой, а воевать без потерь. И побеждать.
Решение нашлось совершенно неожиданно. Я вспомнил слова моей бабушки, которая выхаживала меня в детстве после серьезной травмы позвоночника. И которая не раз мне говорила, что не стоит жалеть о том, чего у тебя нет. А нужно развивать свои возможности, которые у тебя есть.
Поэтому я не стал жалеть о том, что аккумуляторных батарей на переносную станцию наземной разведки ПСНР-5 у меня больше не осталось. Что не было батареек на ночные прицелы НСПУ. Что вокруг заставы не стояло ни одной "Охоты" и не было даже самых простеньких сейсмодатчиков.
Я просто внимательно посмотрел вокруг, на то, что у меня было. А была у меня труба зенитная командирская ТЗК-20.
Разбираясь с ней, я обнаружил азимутальный целеуказатель! Это открытие стало ответом на мучивший меня вопрос по управлению огнем заставы не только днем, но и ночью.
Ведь азимутальные указатели стояли на танке и на трех моих БМП (иногда на четырех, когда на заставе стояла БМП командира роты). Танк и БМП стояли в окопах. Другими словами, положение их было фиксированным.
Это здорово облегчало стоящую передо мною задачу. Мне нужно было просто объединить все эти "инструменты", углы и угломеры в единую систему!
Дальше все было просто.
Я немного усовершенствовал свою "рабочую" Карточку огня 8-й сторожевой заставы - свел воедино азимутальные углы ТЗК, танка, БМП и миномета.
Чтобы не путаться с поправками для разных образцов оружия, за основу я взял "ноль" на азимутальном указателе танка - танк, стоящий в окопе, повернуть было проблематично. А вот переместить выносную точку прицеливания для миномета, под этот "ноль" - было не сложно. И, уж тем более, немного развернуть треногу ТЗК-20.
Теперь целеуказание часовой с первого поста вел не на ломанном русском языке, а на языке цифр - передавал данные с азимутального указателя на том же самом ломанном русском языке. Но это было гораздо проще (цифры на русском языке знали все), понятнее и значительно точнее.
Не только днем, но что самое главное - и ночью!
Часовой просто наводил ТЗК-20 на цель и передавал с поста цифры, которые видел на азимутальном целеуказателе. Просто несколько цифр, указывающих направление на цель!
А дальше, с их помощью, я определял координаты цели по своей Карточке огня (определить дальность до цели днем не представляло особого труда, а ночью её приходилось "угадывать", исходя из рельефа местности и предполагаемых действий братьев-моджахедов).
Затем выбирал наиболее подходящий вид "оружия" и боеприпасов. И, в зависимости от этого, передавал исходные данные для стрельбы экипажу танка или наводчикам операторам БМП - с помощью радиостанции Р-148.
А минометному расчету, чья позиция располагалась метрах в десяти от первого поста, голосом.
При необходимости, я мог запросить через батальон огневую поддержку дивизионной артиллерии и авиации. Но им координаты передавал уже традиционным способом - с указанием квадрата по своей рабочей карте-"сотке".
Более точное указание координат цели, по "улитке", для них, как правило, не требовалось.
Прошло буквально несколько дней, и все мы почувствовали изменения.
Обстрелы нашей заставы практически прекратились. Обстрелы баграмского аэродрома с нашей зоны ответственности стали очень большой редкостью.
Местные душманы начали активно поддерживать политику национально примирения. Стремительно превращаясь из непримиримых врагов в добрых, мягких и пушистых дехкан.
А все почему?
Все потому, что на все их прежние, по сути, безнаказанные обстрелы, раньше застава могла работать только "по площадям" - не нанося серьезного урона противнику. Теперь же любая их попытка провести обстрел, получала жесткий, своевременный и довольно болезненный ответ.
И, самым главным результатом всех этих изменений стало то, что за все время моего командования заставой, среди моих подчиненных не было ни одного раненого, ни одного убитого.
Не было раненых и убитых и среди моих разведчиков, которыми я командовал позднее. За все двадцать шесть месяцев моей службы в Афганистане и за все последующие годы.
И причиной тому, в первую очередь, была "высшая" математика, которой учил меня на втором курсе Московского высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета РСФСР бывший войсковой разведчик Василий Прокофьевич Балашов.
Не устававший повторять, что побеждает на войне не тот, кто перевоюет противника, а тот, кто его передумает.
- Так что думайте, панове! Думайте и еще раз думайте! Как говорят у нас в России, "голь на выдумку хитра" - а потому используйте для выполнения поставленных боевых задач и сохранения жизней своих подчиненных все, что вас окружает.
Все, что есть у вас под руками и под ногами. И помните, вашей стране, как и любой другой, нужна сильная армия.
Но для сильной армии нужны мудрые военачальники, которые смогут победить врага, не сделав ни одного выстрела. А значит, и, не потеряв ни одного своего солдата - чьего-то сына, брата или будущего отца.
Из романа :"Польская командировка"
Автор :Карцев Александр Иванович
С августа 1986 по октябрь 1988 года проходил службу в Афганистане (180 мсп, Кабул-Баграм).
C 1989 по 1990 год - командир взвода, затем - роты курсантов Московского ВОКУ имени Верховного Совета РСФСР.
С 1990 года по 2002 год преподавал в Московском инженерно-физическом институте.
Участник антипиратской компании в Индийском океане и Красном море. Работал в Польше, Австрии, Германии, Франции и др. странах.
Подполковник запаса. Награжден орденом "Красной Звезды", медалью "За Отвагу" и др.
Вся наша зона, где приходилось чаще всего воевать нашему подразделению, была под контролем нескольких крупных полевых командиров. В Бадахшане - это известный всему миру Ахмадшах-Масуд, на Куфабе - Абдулло Вахоб, в Сахибской зоне - Инженер Башир, а вот в Рустакской - Кози Кобир. После вывода наших войск Ахмадшах оставался быть очень влиятельным полевым командиром, а Кози Кобир в звании генерала стал командующим Царандоя, то есть пограничных войск. В то время это был очень коварный, жестокий и умный противник. Как бы на него не охотились, так и не смогли и не поймать и не уничтожить.
В настоящее время, после американского десанта, многие полевые командиры признают, что зря оказывали такое жесточайшее сопротивление Советской армии. Взять нашу приграничную зону: мы никогда не применяли в густонаселенных районах "ковровые" бобардировки, не стирали с лица земли ударами артилерии. Пишу это свое мнение, что видел сам.
Как-то на одной из операций в моей группе был армейский офицер, который наводил штурмовую авиацию. Тогда он поражался нашим действиям! Как мы пытались действовать "ювелирно" и наводили точечные удары! Не знаю, что он хотел этим сказать, но говорил мне: У нас бы давно эту зеленку сравняли с землей и с воздуха и огнем " Ураганов". Ладно, вернемся к теме. Вот и думаю, мы несли в кишлаки муку, учебники, электричество, трактора, а нас за это убивали.
Итак, появились разведданные, что в кишлаке Ишон-кишлак, Кози Кобир проводит совещание полевых командиров. Командование решило провести операцию по блокированию этого кишлака и захвата или уничтожения душманских главарей. После успеха на Хайлане, хотелось верить, что и здесь так получится. Опять же силами двух ДШМГ, Мотоманевренной группы, внештатными десантными заставами от ММГ, мы тучей обрушились на этот кишлак.
Задача нашей третьей и второй заставы было десантироваться на юго-восточной окраине кишлака и стать в блок. Летим первыми 6-тью бортами. На трех мои, на трех вторая застава с легендарным начальником майором Мещеряковым Виктором Васильевичем. В то время это был один из самых уважаемых и любимых офицеров ДШМГ. Веселый балагур, который к солдатам относился, как к родным сыновьям, провоевавший в Афгане уже ни один год, прошедший "Крым, Рим, огонь, воду и медные трубы"!
Подлетаем к кишлаку, кругом сеть арыков, рисовые чеки, впереди очертания огромного кладбища. Борты Василича чуть правее и впереди. Только стали подсаживаться, из-за дувала кладбища поднимаются гранатометчики и чуть ли не в упор начинают бить по бортам. Вертолеты второй заставы уже встали колесами на землю, мы на подлете. Вижу, как перед нашим бортом в воздухе разрывается граната, летчик делает резкий правый крен, что лопасти вертолета, чуть ли не ударили по земле. Выравнив вертолет, с силой плюхаемся в грязь рисового чека. Впереди вздыбилась земля от очередного разрыва. Мы не успеваем выпрыгивать, летчик орет: "УХОДИМ!".
Вертолет бешенно ревет двигателями, дрожит и резко завалившись на правый борт, уходит с разворотом назад. Тоже самое делают остальные борты. Я наклоняюсь к летчику, он мне кричит: «Сейчас развернемся и будем десантировать по дальше от кишлака, а то духи завалят с гранатометов!» Машу ему, что все понял. Открываем десантную дверь и готовимся к десантированию.
Борты развернувшись, пошли на второй заход, выбирая площадки подальше от проклятого кладбища. Через лобовое стекло вертолета пытаюсь рассмотреть, что нас ожидает впереди. Под нами рисовый чек, залитый водой, который заканчивается через метров двести, следующий вроде сухой. Летчик показывает мне, я машу, что понял. Только выходим на сушу вертолет зависает и вдруг мне летчик показывает, что впереди вертолета кто-то бежит и на ходу из автомата "обрабатывает" близрастущие кусты. Я резко поворачиваю голову, мои все на месте, никто еще не прыгнул. Пулеметчик вертолета наводит пулемет на впереди бегущего, я ору ему: «Не стреляй, НАШ!!!» Хотя не могу понять, какой наш и откуда он взялся?! Но вижу, что НАШ, не ДУХ!!!
Ладно, в пять секунд мы выпрыгиваем с вертолета и бежим вперед за спасительный бруствер арыка, который разделяет нас с впереди маячившим кладбищем, которое находится выше нас по уровню и мы сейчас у духов как на ладони. Рембо, которого я наблюдал с вертолета, уже лежит на бруствере арыка и посылает длинные очереди в сторону кладбища, прикрывая нашу высадку. Подбегаю к нему, плюхаюсь рядом! ЁКЛМН!!! Челюсть моя отвисла!!! Смотрю и не верю своим глазам! ВАСИЛИЧ!!! Майор Мещеряков собственной персоной!
Бойцы рассредоточившись вдоль арыка, поливают огнем кладбище и прилегающие дома. В ответ слышны выстрелы, бой разгорается. То, что душманы в кишлаке, мы убедились, сейчас они очухаются и начнется! Мы с Василичем, лежим за бруствером, из него изрыгается поток добрых матов, не понять в чей адрес: "Гаденыши!!!" ( Это его самое ласковое ругательство!). "Бросили командира, заставили "старого" за вертолетом бегать, на колесе летать, перед вертолетом бегать, я Вам что? Твою мать, каскадер?!» Оказывается! Как только вертолет завис над чеком, он первый выпрыгнул из своего борта и тут духи стали "поливать" нас из гранатометов. По команде "Ведомого" УХОДИМ! все борты резко пошли на второй круг. Василич, увидев, что остается один, бегом рванул к нашему борту и чудом успел запрыгнуть на площадку и схватиться за стойку шасси. Наверное этот трюк не повторял ни кто в мире! Слава Богу, что мы не Нурсовали (то есть летчики не стреляли с вертолета Нурсами, неуправляемые реактивные снаряды, выстреливаются со специальных подвесок которые крепятся по бокам вертолета). Если при посадке "Нурсанули", его бы наверное здорово поджарило выхлопными струями ракет. Как только вертолет завис над землей, он спрыгнул и побежал в атаку, а мы с летчиками "фонарели", наблюдая эту атаку.
Я просто обхохотался, слушая его рассказ, вообще Василича слушать без улыбки не возможно. Мы закурили по сигарете, он дает мне подзатыльник и говорит: "Гаденыш! Кому расскажешь - убью!!!" Я говорю: "Товарищ майор, по приезду в Союз, сто грамм и пончик и я "могила"!" За что еще раз получил очередной подзатыльник.
Покурив обсудили дальнейшие действия. Война то идет. Это писать полчаса, а все это происходило 5-7 мин. Договорились, что он со своими обходит кладбище справа и попытается оттуда духов выкурить, а я со своими отойду чуть влево, потому что арык сворачивал и проходил мимо кишлака в метрах 300-400. Надо было взять то пространство под контроль, чтобы духи по нему не ушли. Хлопнув по плечу, он побежал к своим, я, подозвав командиров групп, поставил задачу и мы перебежками стали двигаться вдоль арыка. Рисовые чеки кончились, арык стал глубоким, и одна сторона его была густо засажена тополями. Через метров 400 добежали до какого то подобия мостика. На той стороне одинокая глиняная мазанка, от нее идет дорога к кишлаку, до которого метров 450-500. Со стороны где мы находимся нет никакого обзора, надо оборону занимать на той стороне. Кишлак стоит на возвышенности, мы как на ладони. Война идет с той стороны, у нас как бы затишье.
Осторожно осмотрели хижину: без окон, с одной дверью, и вверху дыра для дыма от очага и все. Хорошо, что дверь с нашей стороны и не видна с кишлака. Решил на крышу посадить расчет пулемета, а самим окопаться справа - слева. Стали зарываться. Я себе окоп прямо рядом с домиком копаю, пулеметчики делают на крыше, что-то наподобие бруствера. Залез на крышу, посмотрел, обзор, позиция лучше не надо! Хорошо земля мягкая, я уже где-то по пояс себе вырыл, что-то стрельба стала нарастать в нашу сторону.
Радиостанция у меня "Айва" отличная вещь на равнине. По динамику слышу все переговоры и ход боя, это дает возможность контролировать ситуацию. Вот стрельба пошла в районе кладбища, наблюдаю в бинокль - группа духов бежит по окраине кишлака в нашу сторону. Команда: "К бою!". Изготовились, ждем, они нас не видят и видим, что бегут в нашу сторону, но перед нами лощинка. Только выбегают с лощинки, мы открываем шквальный огонь. Духи просто оторопели. Молодец, Василич! Четко все предугадал. Басмота опять рванула в кишлак. Перебежками перебежали в сторону кладбища и вот уже выныривая то тут то там, начинают лупить по нам с гранатометов.
Справа от кладбища на возвышении стоит дом, который окнами выходит в нашу сторону. В одном окне душара установил пулемет и "поливает" нас "мама не горюй". Хорошо, что хоть по пояс все успели зарыться, бруствер у каждого какой никакой спереди. Пули свистят и поднимают фонтанчики пыли, как в кино. Интересно, сижу в своем окопе, огрызаюсь с автомата временами, пригибаясь от свиста пуль. Азарт такой, не передать. Главное ведь не думали о том, что любая эта пуля может тебя убить. Наконец-то, заработал и наш пулемет! Пули вдребезги разбивают глину возле окон. Душманчику это не понравилось, но у него преимущество. Там три окна, скрываясь с одного, он появляется в другом и так постоянно меняет позицию.
Выхожу на связь с Василичем. Говорю: "Батяня! Если вы не выкурите духов с кладбища, они до вечера перестреляют нас, как куропаток". Он отвечает: "Ну сейчас попробуем". И стали пробовать. Слышу, стрельба стала просто неистовой, гранаты рвутся, то ли мат, то ли вопли какие-то, смотрю и душманчики с кладбища перебежками драпать начали. Вдруг ко мне подползает расчет РПГ. Говорят, товарищ лейтенант, давайте мы его, то есть пулеметчика, с гранатомета шарахнем. У меня нет слов!!! Я говорю, давно пора было это сделать! Они спрятались за домиком, достали выстрелы (то есть гранаты, которыми стреляет гранатомет) зарядили и машут мне, что готовы. Я ору пулеметчикам, дайте самую длинную очередь по окнам. Пулеметчик выпускает длиннющую очередь, что от пуль попадающих в стену дома, поднимается такая пыль, что окон не видно. гранатометчик выбегает из-за домика, принимает положение стрельбы с колена, целиться и орет: "Выстрел". Для чего он это орет? Для того, чтобы кто находится позади, не попали под вылетающие со ствола пороховые газы, ну и естественно кто рядом, затыкают ладонями уши. Граната, сделав плавную дугу, прямохенько влетает в среднее окошко. Взрыв, дым, пламя. Все кто наблюдают эту картину, восторженно орут. Что орут писать не буду, это не передается! Наблюдаю в бинокль, что по кладбищу уже шныряют бойцы второй заставы. МОЛОДЦЫ! Выкурили духов. Вижу, вдоль дувала идет Василич. В своих зеленых очках кота Базилио, каска набекрень. Идет вдоль дувала дома, откуда бил сейчас пулеметчик. Ору ему по рации: "Стой! Василич! Стой!" Хоть бы хны! Пподошел к концу дувала, закурил и только тогда услышал мои верещания по радио. Что орешь, говорит. Отвечаю: "Василич, за углом дувала дом, там пулеметчик зашкерился и не дает нам поднять головы. Не вздумай высовываться, башку снесет!" Отвечает: "Понял! Сейчас разберемся!" Разворачивается, к нему подбегают бойцы, что-то жестикулирует и объясняет. Все дружной толпой убегают за поворот.
У нас опять, полное затишье. Начинаем зарываться дальше. Через какое-то мгновенье в кишлаке опять интенсивная стрельба, бросаю лопату, начинаю наблюдать в бинокль. На крыше дома, откуда стрелял пулеметчик, наблюдаю наших бойцов, приседая, они стреляют во все стороны, потом бросают гранаты во двор и пропадают. Вот опять в окне появляется уже Василич с радиостанцией. Орет мне: Гаденыш! Какой пулеметчик?! Вы же его здесь по стенке вместе с пулеметом размазали!!! А мне пришлось в рукопашную идти, что бы этот дом взять! Мой Копейка (это фамилия бойца) так духа прикладом ухуя....л, что автомат пополам разломался! (Они потом за этот автомат месяц "особистам" объяснительные писали, чтобы доказать, что это не порча военного имущества, ПИПЕЦ БЛЯ!!!). Я говорю: "Ладно, Василич, не ворчи, с меня тоже сто грамм и пончик!"
Прошла информация, что Кази Кобир успел на джипе вырваться из кишлака, но банда в кишлаке и будет прорываться. Мы зарылись основательно. Окопы в полный профиль. Но между нами большие бреши. Докладываю обстакановку командованию, они отвечают, сейчас что-то придумаем. Я говорю, пришлите саперов, мы заминируем. Ответ: "Сейчас что-то придумаем." И придумали! К вечеру присылают внештатную десантную заставу. Половину я определил справа, другую слева. Зарывайтесь, говорю, через час стемнеет. Бойцы какие-то нерасторопные, сержанты никакие, один офицер на всех. Ну, думаю с ними мы навоюем! (Мысли мои оказались пророческими).
Как-то на ходу перекусив, дооборудуем позиции. Поставили перед своими позициями и с тылу "сигналки" (сигнальные мины. Штырьки с зарядами, забиваются в землю, скрепляются между собой стальной проволокой, если натыкаешься на эту проволоку, вылетает "чека" и штырек выстреливает вверх осветительные ракеты и при этом неистово воет). Василич, на крыше захваченного дома, тоже посадил пулеметный расчет, за свой фронт я теперь спокоен и кладбище под нашим контролем. Одно не дает покоя, та ложбинка, которая выходит прямиком на позиции внештатников. Перед ними тоже растянули сигналки, посмотрел на них, вроде шевелятся, тоже зарываются, но окопчики за это время вырыли чуть больше колен. А некоторые вообще, окопчики для стрельбы лежа с брустверками. Нашел их офицера, высказал что думаю, но смотрю, гонора на десятерых хватит, пальцы веером, сопли пузырями. ОНИ же ТОЖЕ ДШ!!!
В кишлаке затишье, иногда слышится вялая стрельба. Духи целый день пытались прорваться. Но зажали их крепко и ночь, я думаю, будет веселенькой. Окопчик я свой расширил, теперь в нем можно не только стоять но и даже удобно сидеть, практически лежать, как в комфортабельном шезлонге. Где-то во втором часу ночи вдруг рядом перед позициями внештатников началась интенсивная стрельба. Бах! Сигналка сработала. Слышу истерический вопль: ДУХИ! и стрельба разгорелась с новой силой. Пока пытался понять, что происходит, стрельба так же внезапно прекратилась и крик: "Доктора, доктора, у нас раненный!" Кричу пулеметчикам: "Смотрите в оба, я к внештатникам!"
Спотыкаясь и чертыхаясь бегу на крики. Подбегаю, человек 6-7 бойцов окружили лежащего и стонущего солдатика. Спрашиваю, что случилось? Отвечают: слышим кто-то крадется, в прибор ночного видения посмотрели и заметили человек 10 духов. Ну и открыли по ним стрельбу. Они стали отстреливаться и побежали вправо, там наткнулись на сигналку и убежали назад. Вот нашего бойца ранили. Боец был ранен в грудь на вылет. Одет в бушлат. Я вышел на связь с командиром, быстро доложил обстановку, говорю нужен борт, ранение тяжелое. Ответ: Все ясно, доктор с двумя бойцами побежал уже к вам, предупреди своих, чтоб не подстрелили. Сейчас доложу на верх и скажу, что с бортом.
Разорвав два индивидуальных пакета, сделав два тампона, я приложил их во входное и выходное отверстие, присел рядом, приподнял его и прижал к себе. Боец был в сознании и все шептал мне: " Товарищ лейтенант, сделайте что-нибудь, я жить хочу! Сделайте что-нибудь, Вы же офицер, а то я сейчас умру!" Я обнимаю его, говорю, да ты что солдат, какое умирать?! Мы еще на свадьбе твоей гулять будем! Ну что я ему мог тогда сказать?! Это был первый раненный на моих руках и я говорил ему то, что видел в кино в подобных эпизодах. Потом он начал просить пить, опять же, как в кино, зная, что пить давать нельзя, какой-то солдатик поливал мне с фляги на бинт, я мочил его губы, а он пытался сделать глоток. (Через две недели, я сам испытал, что это такое, когда получил пулю в живот и в руку).
Вдруг послышались крики, стали стрелять осветительными ракетами и я понял, что к нам приближается доктор. Через пару минут ко мне подбегает наш доктор ДШ лейтенант Андрей Новиков (Ему я посвящу отдельный рассказ). По грудь мокрый, взъерошенный! Я спрашиваю: "Ты что такой мокрый, Андрюха?" Отвечает: Да бежали, вдруг речушка какая-то, думали мелко, а она по грудь! Разложив свою сумку, он стал "колдовать" над раненным. По радио вышел командир и сказал, что через минут 20 будет борт. Эти 20 минут для меня были вечностью. Доктор сделал уколы, перевязал бойца. Солдатик был в сознании, бредил и стонал. Наконец-то услышали рокот вертолета, в мангруппе прожекторами с БТэра делали горизонтальный луч вверх, а потом указывали в нашу сторону.
Включив свой прожектор, борт медленно приближался к нам. Боец пришел в себя, обхватил доктора за шею и шептал: "Я буду жить? Я буду жить?" Мы хором ему отвечали: да конечно будешь, вон борт за тобой пришел. Бережно взяв его на руки, побежали к подсевшему борту, загрузили, борт взревел винтами и ушел на Союз! Наверно не жилец, прошептал мне тогда Андрюха. Всегда, когда я вспоминаю этот случай, в ушах стоит слабый стон солдата: "Товарищ лейтенант, сделайте что-нибудь, Вы же офицер!" А я даже имени его не знал! Что интересно, ни какой стрельбы, даже когда борт прилетал.
Пришел в свой окопчик, плюхнулся, прикурил дрожащими руками сигарету. Так муторно на душе. На руках солдатик умирал, а я ничего не мог поделать. А что я мог сделать?! В мозг начали впитываться ужасы войны, именно ужасы, которые до сих пор сидят в каждой клеточке тела.
Стало светать и вдруг со стороны кишлака послышалось мычание коров. Это мычание приближалось к нам. Ничего не могу понять?! Какие коровы? Здесь война, а местные решили коров выгонять? И вправду наблюдаем, как из лощины в нашу сторону движется стадо коров. И вдруг один из бойцов который наблюдал все это в НСПУ (Ночной прибор видения, который крепиться на автомат) заорал на всю округу: "К БОЮ! СРЕДИ КОРОВ ДУХИ!!!"
Басмота, собрав за ночь всех коров в кишлаке, погнали на наши позиции укрываясь их телами. Коровы наткнувшись на наши сигналки, которые со свистом стали стрелять и выстреливать свои ракеты, обезумели от страха и кинулись в рассыпную. И тут началось! С воплями Аллах Акбар, духи ринулись на прорыв. Небо посветлело от летящих трассеров. Духи залегли и стали бить в ответ. Наш пулемет просто "захлебывался" на крыше. Но и он был хорошей мишенью для духов. Пули долбились в стенку домика и с воем рикошетили в разные стороны. Орут взбесившиеся коровы, орут басмачи, орут наши солдаты, просто кромешный ад! И вдруг наш пулемет затих. Ору: "Пулемет! Пулемет!" Тишина. От мысли, что их положили, волосы на голове шевелятся! Вскочить и пробежать эти злосчастные 3-4 метра, просто не возможно, так как пули свистят и бьют неимоверно. Вдруг слышу какие-то вопли и глухие удары! Что, рукопашка?! Резко отваливается, нижняя часть стены, оттуда высовывается ствол пулемета и начинает свою грозную песню. Духи уже были в метрах 50-ти, так как кидали гранаты, но к счастью они до нас не долетали! Как только вновь зарычал наш пулемет, они с криками Аллах Акбар кинулись на левый фланг. Мы выскочили со своих окопов и били им вслед, они прорвались к арыку и, попрыгав в него, ушли в тыл. Только тут я заметил, что уже совсем расцвело. У нас стрельба прекратилась, бой продолжался где-то правее, там тоже шла интенсивная стрельба, видать духи прорывались сразу в нескольких направлениях.
К домику стали собираться бойцы, все чумазые, возбужденные. Слава Богу, потерь среди наших нет! Вдвоем с сержантом пошли на позиции "Внештатников". Все живы, перепуганы так, что еле разговаривают. Досталось им! Когда все духи ломанулись на них, они притворились мертвыми и вся орава басмачей пробежала прямо через них. На одном солдатике на спине даже след от галоши духа остался! У пулеметчика с РПК кончились патроны, в него дух бросил гранату, забыв выдернуть чеку, она разбила ему голову. А если бы разорвалась? И главное они отбивали атаку без офицера, он был на другом фланге. Хорошо, что все так закончилось, удивительно, что без потерь, ведь через них прорвалось порядка 80-ти духов!
Кругом перед нами валялись трупы коров и всего 12 духов. Да, коровы здорово прикрыли их своими телами. Прибежал запыхавшийся офицер "внештатников", спрашивает: "Все нормально?" Говорю: " Нормально, бойцу голову перевяжите!" Подойдя к своим, спрашиваю пулеметчиков: "Что случилось-то?" Отвечают, что вообще не возможно стало головы поднять, решили поменять позицию. Спустились через дырку в домик, выбили сапогами амбразуру и продолжили бой. Помню второй номер по фамилии Кушниренко по-моему. Он был косоват на один глаз, солдаты называли его "Кум". Щупленький солдатик. Разглядывая дырку в потолке, ладно говорю, кум пролез, а КАК второй то умудрился? Отвечают: Ладно мы, а вот как пулемет с коробкой, не складывая ножки, протащили, сами не поймем. Да-а-а, говорю. Мы пытались и пробовали проделать этот "трюк", ни чего не получается. Просто чудеса. Но второй момент! Как два солдата, ногами пробили брешь в стене?! Эту стену с выстрела гранатомета не пробиваешь!!! Это еще одно доказательство тому, что в экстремальных условиях, возможности человека НЕОГРАНИЧЕННЫ!!!
Автор: Наиль Нурулин
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!