Горячее
Лучшее
Свежее
Подписки
Сообщества
Компании
Авторизация
Забыли пароль?
Регистрация
Регистрация
Нажимая кнопку "Создать аккаунт", я соглашаюсь с Правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.
Авторизация
Восстановление пароля
Авторизация
или
 
Если у вас возникли сложности с восстановлением пароля, то прочитайте эту статью. Или напишите в службу поддержки на support@pikabu.ru.

В письме укажите данные вашего профиля: никнейм, почта, номер телефона, какие посты вы оценивали. Это ускорит восстановление пароля :)
Создать сообщество

Комментарий дня

ТОП 50
Мошенница из Екатеринбурга случайно связалась с настоящим сотрудником полиции
Я видел некоторых полицейских. Они реально заряжены, их преступления прям триггерят. Про одного говорили, что жена с ним на рынок не ходит: каждый раз, когда ходили, он обязательно заметит или кражу, или ещё что-то и сразу лезет разбираться.
Дай бог здоровья, побольше бы таких
+2432
 
Аватар пользователя Ghaeskaerr Ghaeskaerr
22 часа назад

Рекомендуемое сообщество

Физкультура и Спорт
4 012 постов • 13К подписчиков
История спорта; новости мирового спорта; новости локальных мероприятий; познавательные, тренировочные, развлекательные статьи; обучающие видеоролики; собственные достижения; истории из жизни спортсменов и многое другое.

Пикабу в мессенджерах

  • Пикабу в Telegram
    265K подписчиков
    @pikabu
  • Развлекательный канал
    54K подписчиков
    @pikabu_fun
  • Пикабу в Viber
    294K подписчиков
    Вступить

Активные сообщества

все
Аватар сообщества "Видеохостинг на Пикабу"
Видеохостинг на Пикабу
Аватар сообщества "Антириэлтор"
Антириэлтор
Аватар сообщества "Будь как дома, Путник"
Будь как дома, Путник 1
Аватар сообщества "Диванные войска Pikabu"
Диванные войска Pikabu 1
Аватар сообщества "Юмор для всех и каждого"
Юмор для всех и каждого
Аватар сообщества "Специфический юмор"
Специфический юмор
Аватар сообщества "Поваренная книга Пикабу"
Поваренная книга Пикабу
Аватар сообщества "Чёрный юмор"
Чёрный юмор
Аватар сообщества "Фото история"
Фото история 1
Аватар сообщества "Всё о кино"
Всё о кино
Создать сообщество

Тенденции

теги
Риэлтор 17 Аренда жилья 13 Урожай 11 Возмущение 11
Объединить теги
Новости Пикабу Помощь Кодекс Пикабу Реклама
Верификации Награды Контакты О проекте
Промокоды Скидки
Android iOS

Шурави

Теги
С этим тегом используют:
Афганистан Военные мемуары Фотография СССР Мат Война в Афганистане
Все теги
Рейтинг
Автор
Сообщество
Тип постов
любые текстовые картинка видео [мое] NSFW
Период времени
за все время неделя месяц интервал
182 поста сначала свежее
32
garik23
garik23
13 дней назад

Письмо счастливому солдату.Ч.4⁠⁠

Начало -Письмо счастливому солдату.Ч.1

Письмо счастливому солдату.Ч.2

Письмо счастливому солдату.Ч.3

Письмо счастливому солдату.Ч.4 Афганистан, Шурави, Военные мемуары, Длиннопост

Еще не додумав эту мысль, начинаю оглядывать кузов у себя под ногами. Деваться этому чертову подствольнику просто некуда, он лежит где-то рядом, вот здесь, у борта. Или тут, под этой коробкой?


Я не вижу его ни у борта, ни под коробкой. Начинаю судорожно двигать ящики и коробки с сухпаем, пока не убеждаюсь, что в кузове его нет. Несмотря на жару, мой лоб покрывается холодным потом, по телу проходит волна озноба. Вид мой, наверное, сильно напугал колпаков, они смотрят, разинув рты, и ждут какой-нибудь бури.


А у меня язык приклеился, даже не могу разжать губ, чтобы сказать им хоть слово. Стою, как деревянный Буратино, и обливаюсь ледяным потом. Наконец, выдавливаю из себя слова, но звуки получаются хриплыми и свистящими:


- А ну, пацаны, передвигайте коробки. Сперва перекладываем все в тот конец кузова, потом возвращаем на место. Мне нужно четко пересчитать наши запасы. Таскайте, а я буду считать. Приступили!


Недоверчиво поглядывая на меня, они начинают возиться с коробками. Я с надеждой оглядываю открывающийся пол, но с каждой очередной коробкой, надежда моя тает, как догорающая свечка. Я с ужасающей отчетливостью осознаю, что старания мои напрасны, что в кузове подствольника просто нет, а лежит он сейчас в пыльной колее дороги, может в ста метрах, а может в десяти километрах от нас.


Что же теперь делать, где найти подствольник? Как мне обыскать дорогу на этих километрах, пройденных после поворота? Зачем я вылез из кабины, какого черта понадобилось мне в кузове? Почему, вообще, я оказался на этой операции?


Я должен давно быть дома! Как быть???


Для вида я еще тычу пальцами в коробки, и шевелю губами, будто и впрямь что-то считаю. Но коробки уже убраны, и я принимаюсь тщательно осматривать днище. Нет! Пусто! Пропал мой подствольный гранатомет. То есть, пропало боевое оружие. А это уже, точно трибунал...


Из последних сил надеваю на лицо слабую улыбку и выдавливаю слова:

- Порядок, пересчитал. Возвращайте коробки на место.


Они начинают работать, а я, с трудом перешагнув борт, прыгаю на землю, и сразу опускаюсь прямо в пыль и приваливаюсь к заднему колесу.


Вот так, старший сержант Смирнов! Вы потеряли личное оружие! Это - преступление.


И прав был наш ротный: развал дисциплины во взводе и нежелание заместителя командира взвода работать с личным составом ведет к тяжким проступкам и даже воинским преступлениям.


Трибунал. Да, это меня и ждет! Вот так закончится моя служба в этом проклятом Афгане! Вместо того чтобы ехать домой, я отправлюсь на несколько лет совсем в другое место. Я не хочу в дисбат. Но я не хочу умирать! А что остается? Принять все, как есть? Понадеяться на лучшее?


Нет, все однозначно, будут судить...


А отец? Что будет, когда он узнает об этом? Как он будет смотреть в глаза нашей родне и знакомым?


И мама? Она выдержит ли это?


Сестра Наташка, которая пишет мне столько писем, ждет, переживает, так гордится мной!


Это называется "Позор"! Пятно на всю семью и навсегда. Мама, ваш сын - военный преступник, или уголовник...

Господи, что делать?

Как быть-то мне, Господи?

Кого спросить, с кем посоветоваться?

Да и что тут советоваться, все и так ясно. Выход у меня только один, ведь не доводить же дело до трибунала...


- Колонна ушла по Кишимской дороге утром, а мы просидели до темноты в палатках, и вышли уже в ночь. Двинулись напрямую от полка, через горы. Под утро сделали привал на пару часов, а к полудню прошли перевал и были уже в долине, в Урочище Аргу, - продолжал Олег свой рассказ.

Рота вернулась в кубрики с послеобеденного построения. Дембеля и деды снова сидели на койках, а черпаки стояли рядом. Даже молодые незаметно подтянулись поближе и слушали, не смотря на то, что рисковали налететь на внеплановые работы сверх уже полученных от черпаков заданий.


- В первый день мы немного прошли по долине, прошмонали какой-то небольшой кишлак, а к вечеру поднялись на высотку и стали устраиваться на ночь.


Я как раз выкладывал из камней укрытие для ночевки, когда ко мне подошел взводной минометной батареи и спрашивает:

"Ты с первой роты? Есть у вас такой сержант Смирнов?"


"Есть, говорю. Это наш замкомандира первого взвода. А что?"

"А то, отвечает, что погиб ваш замок".


Как, что - никто тогда не рассказал. Сказали только, что погиб, что за ним приходила вертушка и отвезла в полк.


Уже после операции пацаны рассказали, что он весь вечер был как не в себе. Не разговаривал ни с кем, все сидел один. Да вот Султан там был, он на броне Второго батальона ходил, он пусть и доскажет конец этой истории.


- А что тут досказывать? - проворчал Султан, - Под утро услышали выстрел. Все повскакали, думали нападэние или обстрэл. Но все спокойно, больше стрельбы нэт. Смотрим, Володя лежит возле БээМПэ, в руках автомат. Прямо в сердце сэбе стрэльнул. Мы не поняли почему. А выяснилось все утром. Разведрота проходила мимо, рэбята подошли к нам и отдали подствольный гранатомет. Сказали, что нашли его на дороге, в пыли. Потом молодые с его машины рассказали, что сержант искал что-то в кузове, когда колонна встала на привал. Так и вычислили мы, что это был его подствольник.


- Только когда вертушка его забирала, он еще живой был. Не попал он себе в сердце. Уже потом, в госпитале умэр Володя. Жаль пацана. Хороший был. Глупо все получилось. Хотя бы он несколько часов подождал, хотя бы поговорил с кем. Нэт! Мужчина! Позора нэ захотэл для себя и родных.


- А верняк, родня его нэ знае, як он погиб, - проговорил задумчиво Коля, - Так я думаю и не нужно им рассказывать. Так и так он на боевых погиб! Знать, похоронку послали, что погиб, выполняя... Как его? Как они там, в письмах, пишуть? Интернациональный долг? Чи, как его, Олег?


- А сестренке его ты, Вась, напиши. Напиши, что помнят его в нашей роте, - подумав, сказал Олег.

- А мабут, и вправду кто из пацанов после службы поедет в этот город? - разгорячился вдруг Толик, - мабут, родаков его навестит?


- Может и так, - отозвался Олег, - Только для этого нужно, чтобы солдат тот Счастливым оказался. Чтоб отсюда живым выбрался... Выполнив этот самый, Интернациональный!

http://okopka.ru/g/gergelx_a_n/text_0080.shtml

Показать полностью
Афганистан Шурави Военные мемуары Длиннопост
1
Эмоции
31
garik23
garik23
13 дней назад

Письмо счастливому солдату.Ч.3⁠⁠

Начало -Письмо счастливому солдату.Ч.1

Письмо счастливому солдату.Ч.2

Письмо счастливому солдату.Ч.3 Афганистан, Шурави, Военные мемуары, Длиннопост

Олег на минуту задумался, прикидывая с чего начать. Уйдя внутрь себя, он невидящим взглядом обвел сидевший народ, потом тряхнул головой и начал:


- Да. Точно, Коля, летали мы трассерами... Вам не понять, пацаны. Мы вас так уже не гоняли, потому что еще тогда договорились между собой, что не будем такой фигней заниматься, когда черпаками станем. Короче, суровые были времена.


Я когда пришел сюда осенью, после учебки, их призыв только дедами стал. И было этих дедов в нашем взводе девять человек, считая Смирнова, замкомвзвода: рядовые, сержанты, механик-водитель и оператор один, но держали масть четверо из них. Они, вроде и земляками не были, но кажется, все с Поволжья - Татария, Чувашия - точно не знаю даже, да и не в этом дело, словом, два сержанта и два рядовых. Ну, и Володька Смирнов - старший над всеми, и тоже с Волги. Они, может, и ничего бойцами были, до нашего прихода успели походить по горам. Говорят и в сторону Джарма забирались. Вот не знаю, принимали они участие в Курху, когда та бойня была, но видимо кто-то из них был, потому что, у одного, рядового, была уже тогда "Красная Звезда". А "Звезду" рядовому за просто так не дадут, это всем известно!



Но, понимаешь, чудные какие-то все! Ну, прямо сказать, чего не сделают, все через жопу. И я это не потому говорю, что они нас гоняли. Дедов-то много было, есть кому гонять, но эти... Они даже между собой собачились, в том числе и из-за нас.


Если один говорил, что надо кубрик убирать, то другой сразу же возражал, что сейчас не время. И главное, сержанты не могли между собой разобраться. Один кричит, что нужно молодым физподготовкой заняться, другой - что время оружие чистить. Буквально ни одного дня не было, чтоб в кубрике какая-нибудь свара не затеялась! Спорили по всякому поводу. Решают, например, картошку жарить или варить на вечер, а тут кто-нибудь упрется, давай мол, пельмени крутить. И вот орать на всю роту...


Ротный их не любил. А они - его, соответственно. Он ведь, ротный-то наш тогдашний, пришел, когда эта команда уже год отслужила, ну они его "молодым" всегда считали. Понятно, конечно. Старого-то ротного, небось, уважали и боялись, когда сами были молодыми. А новый, после их года службы, вроде и не указ. Честно говоря, не знаю, как на войне было бы, но, слава богу, в ту зиму мы не то, что не воевали, даже в горы практически не выходили. Было несколько засад, по пальцам пересчитать, но ни одного выстрела за всю зиму, все - пустышки. Я вот думаю, начнись чего... как бы они в бою договаривались?


Или вот пример, осенью это было. Утром убираем наш парк, листву сгребаем, за ночь нападавшую. Все убрали, в мешки засунули, вынесли. Порядок, чисто. Один сержант кричит, хорош, пошли в кубрик. Другой подбегает и орет, что надо с деревьев листья посбивать. Хрясь ногой по тоненькому деревцу, оттуда, конечно, листья посыпались. Он давай по парку бегать, деревья трясти... Первый на него с кулаками. Опять вопли, ругань. Смех и грех!


Правда, до настоящей драки у них не доходило. Поорут и успокоятся, потом новую фигню придумывать начинают, для очередного залета.


И как-то они глупо все делали. Накурятся - ротный тут же знает. Брагу поставят - обязательно попадутся! Продадут чего-нибудь афганцам - их тут же ловят. Наверное, стучал кто-то, а может и все сразу?


И, прикиньте, над всем этим дурдомом стоит Володька. Он-то парень был хороший, нормальный сержант и специалист, только вот с этой бандой справиться не мог. И наказать их не мог, ротному ведь не доложишь, свой призыв то не сдашь. Получал за них Володька по полной. У них залет, замку - пистон. И так, чуть ли не каждый день.


Кое-как до весны мы дотянули. Надоели они нам - сил уж не было! Ждем, скорее бы уж дембельнулись. Так нет же! Кончились все их "залеты" тем, что весь их призыв отпустили в мае, а эту четверку оставили до августа. И с ними замкомвзвода для полной кучи. Он то, хоть сам не "залетал", но как старший отгреб за всех!


В апреле взвод наш на "точку" ушел, на мост Бахаракский, третий взвод сменить. Тогда там еще наша точка была, совместно с сарбозами, это уж потом ее целиком афганцам передали. Вот пришли на мост. А взводный наш, старлей, заменяться летом должен был, уже сто дней свои считал. Ему все по барабану, считай, служба кончилась, три месяца на точке отстоит, и домой ехать пора. Так что на службу он почти забил, дисциплину перевесил на Володьку. Но все было нормально, спокойно.


Точка эта, Бахаракский-то мост, классная была. Это вам не Сарипульский, где вторая рота стоит, где обстрелы и все такое, и нужно в оба глаза смотреть. А Бахарак...! До крепости - километра полтора, в центре кишлака договорного, самого спокойного во всей округе. Базар - три минуты пешком! Ночью всего трех часовых выставляли, а днем, вообще, одного, он вроде дневального был. Мы там жили в здоровенной хибаре, типа амбара. У него крыша плоская, а на ней небольшой сарайчик, вроде нашего кубрика, построен. Там мы и жили. А часовой внизу ходил, возле дверей амбара, а чаще, просто сидел в теньке у порога. Короче, жизнь - лафа полная, как говориться, живи и радуйся. А впереди лето, фрукты всякие, черешни, абрикосы, персики прямо во дворе растут. Вишни и яблоки - только к реке спустись, заросли просто. И так на все лето мы должны были остаться. Мы, молодые, подумали, что в рай попали. Как раз туда, на мост, и стали присылать замену для наших дембелей.


Да что я вам рассказываю, вот ребята сидят, они и меняли наших дембелей. Помните, Серега, Надир, Славик? Вы ж, вроде, тогда приехали с учебок?


Короче, сидим на мосту, не паримся. Май уже кончается, больше отправок до августа не будет.


Затосковали наши дембеля.


Вот тут беда и свалилась, как-то утром получили мы из крепости приказ сниматься. Сперва не поняли, почему нас так рано снимают, меньше месяца пробыли на мосту. Но потом, глядим, что-то другое! Взводный приказал койки разобрать, собрать все манатки. ЗИЛ стотридцатьпервый подошел, мы загрузились и ушли с точки. Как потом оказалось, навсегда.


А в крепости все уже носятся, как ошпаренные. Слухи ползут самые невероятные, что будет полковая операция на все лето, что дембеля только после нее домой уедут. Это нам сразу сказали наши ребята, с других взводов. Словом, ужас витал над крепостью! Мы еще до конца поверить не могли, думали, может быть, все отменится. Но, куда там! Уже через пару часов получаем экипировку, приказ подгонять снаряжение, готовиться к вылету в полк. Беготня, суматоха! А тут еще проблема. Из нашей роты в крепости всегда только два взвода находилось одновременно, третий-то постоянно на мосту. Кубриков спальных, соответственно, тоже два, а в среднем - столовая. Короче, спать негде.


К ночи распихали нас по двум кубрикам. Мы попали в свой, правый, устроились по трое на двух кроватях. Ночью жара, духотища, народа в помещения, как сельдей в бочке. Пытаемся заснуть, но куда там! Лежу я так, задремываю и тут, среди ночи, вижу, что двое наших комиков, дембелей славных, сидят на подоконнике возле печки, слышу их разговор. Один возражает, другой настаивает, что фигня, мол, все нормально будет, все сразу в трубу уйдет, в дымоход, никто и не заметит. Что-то задумали. Вижу, порылись в барахле, достают какую-то трубку. А мы ж уже получили на складе всякую пиротехнику - дымы сигнальные, огни, ракетницы. Вот они, значит, дым достали, открыли дверцу печки, зажгли этот дым и сунули в печь. Что тут началось! Через пару секунд клубы повалил в кубрик, а через полминуты все было в дыму. Люди спрыгивали с верхних коек, хватали одежду, задыхались, кашляли в густом вонючем дыму, выскакивали на улицу. Дневальный на улице, под грибом, дал команду "Тревога! Рота подъем!" Прибежали из канцелярии офицеры, рота построилась. Ротный ходил вдоль строя полуодетых солдат, как тигр вдоль решетки своей клетки. Он был страшен. Безобидная шалость этих придурков - захотели, видишь ли, посмотреть, как дым будет валить - обернулась серьезным залетом. Дымоход печки, по случаю лета и теплой погоды, был заложен, чтобы по вечерам в кубрике пищу не готовили. Дым, соответственно, полез в кубрик. Ротный орал, что это диверсия, что кто-то пытался отравить половину роты перед важной операцией. Что виновники пойдут под трибунал. Кричал он страшно, потом велел проверить людей. Сержанты стали считать народ, и тут выяснилось, что не хватает Бабаева! Помнишь, Якуб? Послали людей в кубрик, посмотреть, не остался ли кто? Нет, никого там не было. Подумали, может он на посту стоит, а может быть, в туалет ушел? Пока то-сё, глядим, елы-палы! Выплывает из кубрика Якубжон, шатается, пополам сгибается.


Отравился! Потом оказалось, что его просто не заметили. Он такой маленький и легкий, что под ним сетка койки и не провисла вовсе, потому его и не нашли, даже когда во второй раз кубрик обыскивали.


Замкомвзвода наш, Володька, стоит едва живой. Ротный наконец до него добрался. Подошел вплотную и говорит, все, мол, сержант, этот залет - всем залетам залет, не сносить тебе башки! Ты, говорит, домой вообще не поедешь, а поедешь прямехонько в дисбат. Прикиньте, состояние.


А нам через день в какую-то жуткую операцию идти на все лето.


Ротный арестовал диверсантов, их посадили в карцер - заперли в стенном шкафе в предбаннике канцелярии. Потом дали отбой. Кубрик хоть кое-как и проветрился, но вонь там стояла страшная, не войти. Так мы и промаялись на улице до подъема, хорошо хоть ночи летом теплые. А утром стали приходить вертушки, мы грузились и улетали в Файзабад.


В роте осталось всего человек десять, молодые в основном, кто только что пришел, да еще Якуб, как дежурный водитель. Замполита нашего, без пяти минут дембеля, тоже оставили, нельзя ж без офицера солдат бросить.



- Короче, через три дня мы уже шли в горы - закруглил вступление Олег.


Дневальный крикнул роте строиться на обед. Молодые вылетали из кубрика трассерами, неспешно выходили черпаки, деды мялись, не зная, стоит ли вообще идти в столовку. Решили после обеда заслать гонца на кухню за тушенкой и хлебом и велели молодым принести с обеда компота в бачке от термоса. Дембеля интереса к жратве не проявили вовсе.


Олег улегся на койку, закрыл глаза и вновь увидел файзабадскую долину, ППД полка в излучине Кокчи, зеленеющие свежей травой сопки...


Да, через три дня после травли этим дымом, ближе к полудню, полк был построен на огромном пустыре за палаточным городком.


Старший сержант Владимир Смирнов, переслуживший после приказа почти два с половиной месяца, сидел в кабине одного из ЗИЛов рядом с водителем. Десяток грузовиков обоза, заполненных боеприпасами и коробками с продуктами, замыкали колонну бронетехники, готовую к выдвижению.


Каким-то чудом - ротный позаботился? - он был избавлен от счастья топать вместе со своей ротой пешком через горы. Теперь он даже не знал, когда снова увидит своих товарищей. Даже эти идиоты - несносные его дружки-дембеля, виновники всех злоключений, казались ему близкими людьми, с которыми его коварно разлучили. Впрочем, после ухода майских дембелей, взвод стал совсем другим, практически чужим, да и сам Володя был в нем чужим.


Место замкомвзвода занял Паша Пришвин, единственный во взводе старослужащий, а командирами отделений уже назначили молодых сержантов, недавно ставших черпаками, их же призыв составлял и костяк взвода. Несчастные дембеля, практически гражданские люди, были непонятным довеском. Получалось, что места во взводе для Володьки и не было, и его поставили командиром машины обоза - прекрасная карьера для заместителя командира взвода!

Выдвижение пехоты было назначено на десять вечера, а сейчас роты получали короткую инструкцию от начальника штаба полка.


В стороне вытянулась в линию колонна брони и обоза. Володька оглядывал широченную долину, в которой расположился полк - ряды палаток, горбатые металлические ангары, офицерские модули, трубы котельной - и все это на фоне гор. Горы отсюда, издалека, не казались страшными, больше походили на высокие холмы. Только вот дальше, за первым рядом этих холмов, уходил вдаль и ввысь следующий ряд, потом еще и еще, а там, вдалеке и снеговые вершины виднелись, даром, что уже июнь!


И не было надежды, что ползать придется только по ближним холмам...


Бронегруппа начала движение вокруг построенных коробками взводов, поднимая гусеницами и колесами облака пыли, и когда ею затянуло не только плац, но и территорию полка до самых палаток, колонна двинулась к КПП, прошла мост и потянулась по дороге на Кишим. Пехота, скрытая клубами пыли от духовских наблюдателей на окрестных горах, быстро разбежалась по палаткам, получив строжайший приказ, до темноты не высовывать носа из-под тентов.


В наушниках звучит команда "Броня, Вперед!" Взревев движком и выкинув целое облако черного дыма, головная машина срывается с места, за ней начинает движение вся колонна. Скоро доходит очередь до нас.


- Вперед, - командую я водителю, и мы пускаемся вслед за остальными.


Я - старший сержант Владимир Смирнов, заместитель командира первого взвода первой роты, командую теперь двумя молодыми, только что из учебки, бойцами, да обозным ЗИЛ 131, набитым коробками с сухпайком. Завидное продвижение по службе. Ну ладно, ну задержали с дембелем, оставили до августа, не я первый, как говорится. Да черт с ним, с дембелем, черт с ней даже с этой "войной", тоже не в первый раз, помотаемся пару месяцев по горам, не развалимся.


Но зачем же вот так, в обоз? Что ж я уже больше ни на что не годен!!?


Колонна собралась большая, одних бээмпешек больше двадцати, а еще несколько танков, тягачи с прицепленными гаубицами, стотридцатьпервые ЗИЛы обоза. Длинной зеленоватой змеей колонна обвивает огромный пустырь, на котором выстроилась пехота. Передние машины подходят к построенной пехоте, останавливаются, чтобы принять их на броню, остальная техника продолжает двигаться по кругу. Хитрый план удался на славу, поднятая гусеницами пыль заволакивает весь импровизированный плац. Увидеть посадку пехоты мне не удается даже мне, со ста метров, что же говорить о духовских наблюдателях! Последнее, что они могли разглядеть, это бээмпешки, остановившиеся возле пехоты.


Впереди, в клубах пыли едва виднеется край кузова впередиидущего грузовика, мы несемся следом. Собственно, делать мне абсолютно нечего, водила прекрасно справится с дорогой и без моих подсказок, в такой колонне не потеряешься, не отстанешь. На черта я вообще тут нужен?


Посадили на машину командиром, вместо чучела!


Спасибо вам, товарищ капитан! Я ведь больше года был заместителем командира взвода вашей роты, вроде бы и неплохим. А теперь вот, под дембель, получил заслуженную награду! Хотя, если разобраться, мне и обижаться на вас не за что...


Словом, сам я виноват. И как меня угораздило? Вроде бы честно тащил службу, старался, и взвод всегда был на хорошем счету. Справлялся, даже если без командира ходили на боевые, когда он, к примеру, в отпуск уезжал. Только к концу службы все пошло наперекосяк. А все эти дружки мои! Хотя взвод, вроде, и не изменился, отношения с ротным как-то испортились. Оно и понятно, получили, чего хотели. "За что боролись...", как говориться. Все из-за этих баранов! Рано задедовали, стали на службу забивать, обнаглели в край! Вот тогда, осенью, мне бы и надо было их осадить!


Пьянки эти идиотские - радости никакой, одни залеты. Солярку слили на продажу и попались с деньгами - опять залет! Хасан все время обдолбаный ходит, глаза красные, чуть не вываливаются из глазниц, только дурак не заметит!


А с молодыми? Загоняли вконец, замордовали! Одному почки отбили, другому зуб вышибли. Как мы еще от них гранату в кубрик не схлопотали? Спасибо Саня и Серега меня тогда поддержали, не дали совсем молодых задолбить. Саня с Серегой уже две недели, как дома, а я тут грехи замаливаю.


В конце концов, мне надо было доложить обо все ротному, сдать мерзавцев! А что делать? Но ведь не хотелось совсем портить отношения со своими. А называется это просто: "Пошел на поводу". Вот теперь и отгребаю по полной программе.


Гады! И чего добились? Полгода от службы бегали, а теперь будем все вместе четыре месяца переслуживать. И что впереди - тоже неизвестно. Война эта, на долго ли она растянется? На месяц? На два? К августу хоть вернемся? А если и вернемся, так все равно, ротный сказал, после операции доложит в Особый отдел о травле дымом. Тогда, точно трибунал! Если особист узнает про этот дым в кубрике, посадят Хасана, и меня заодно... А может, не доложит ротный?


И вот еще, о чем думать совсем не хочется: вернемся ли с этой войны? Это вам не вокруг Бахарака ходить! Тут дух на духе сидит и духом погоняет! На дорогах мины и фугасы. А долина эта, в которую идем... Говорят, там наши вообще никогда не были, просто логово душманское. Укрепрайоны, базы, склады с оружием. Короче, попал ты, Володя!


Миновав КПП, колонна, грохоча гусеницами по железному настилу, прошла мостик через Кокчу, свернула направо, на дорогу к аэродрому. Слева потянулись развалины кишлака, груды серых пыльных кирпичей, остатки стен, разваленные дувалы. Ни деревца, ни кустика вокруг, даже травы нет возле пересохшего арыка.


Я смотрю на эти мертвые развалины, и странное двойное чувство охватывает меня. Странно, раньше не было такого, раньше меня не трогали такие виды войны, никогда я не задавался вопросом, что это может быть неправильным. А сейчас... Что со мной творится? Я вдруг стал думать о том, что происходит между нами и местными. Да, на славу наши поработали, что называется, камня на камне не оставили. Видать, отсюда сигналили духам местные жители, предупреждая о наших выходах в ночные засады. За это и получили, нет теперь кишлака, одни руины. А мужики местные, кто в живых остался после артобстрела, отправив семьи к родственникам в дальние кишлаки, зарабатывают теперь на жизнь в бандах.



Ненавижу! Ненавижу я уже всех! И тех, и наших, и всю эту страну!!! Мне бы сейчас уже дома сидеть, ведь выхлебал я эту баланду до дна, всю, отмеренную мне судьбой. Но, как оказалось, кроме судьбы есть еще нерадивые сослуживцы, командир роты, особист! Или это тоже часть моей судьбы? И как же так получилось, что я стал таким плохим сержантом? Тогда, в зардевском ущелье, вроде был не хуже других? Стрелял, прикрывал, грузил в машины раненых, бегал под пулями и ни хрена не боялся. Боялся только за своих молодых из взвода, что не выдержат, побегут и б

удут срублены снайперами. Или на Фергамндже, когда вытаскивали разведроту... А Фармураг? Ведь у нас тогда даже взводного офицера не было, я, считай, взводом командовал. И ни одного раненого, все из-под обстрела вышли, хотя и зажали нас в том кишлаке очень неприятно.


И вот теперь я тащусь балластом на обозной машине. Командир машины, ха! Завхоз, не иначе! И подчиненные у меня - два наших колпака, да водила с чужого батальона. Кто он, черпак или дед? А впрочем, какое мне дело? Ясно, что не дембель...


- Товарищ сержант, сигареткой не угостите? - обращается ко мне водитель, - Чего это вы такой смурной?


Молча протягиваю ему пачку "Донских". Он не верит глазам, видать не привык, что ему могут протянуть пачку вместо того, чтобы вытащить и отдать одну сигарету. Значит, еще не дед, черпак максимум. Он берет одну, и уже возвращая пачку, смутившись и опустив глаза, спрашивает, можно ли взять еще одну, про запас.


Я б отдал всю пачку, меня давно тошнит от этих "Донских", я почти бросил курить, но я знаю, что делать этого нельзя. Он сразу обнаглеет, этот будущий дед советской армии, удивится и решит, что я перед ним заискиваю, что он сможет меня шантажировать, раз совесть моя нечиста.


- Бери еще. Одну, - отвечаю, нажимая на слово "одну".


Колонна пылит по дороге вдоль гор, постепенно поднимаясь над долиной и уходя все дальше от реки. Отсюда, сверху, видно, что Кокча широко разливается по долине, кое-где обнажая отмели и острова, разветвляясь несколькими рукавами. Вода в реке непривычно мутная, совсем не такая, к какой мы привыкли в наших краях, в долине Бахарака. Речные берега здесь засыпаны однообразным крупным щебнем, лишь изредка попадаются большие валуны. Берега совсем низкие, почти вровень с водой, и почти вплотную подступают поля, оттого, видать, и мутная вода, что почву с них вымывает. В нашей долине не так, реки катят свои воды в каменных желобах с обрывистыми высокими берегами.


Долина становится все шире, горы за рекой отступают к востоку. И без того мерзкое настроение становится от такого пейзажа еще хуже. Сплошная пылевая завеса над колонной иногда скрывает тоскливый пейзаж от моих глаз.


Водила начинает осторожно расспрашивать меня о сроке службы. Еще бы, ни один нормальный человек, отслуживший здесь хотя бы полгода, не поймет, как такое может случиться, что старший сержант, дембель! не уехал с майскими партиями, а остался здесь до августа, ожидая замены из карантина. Вижу, что его сильно мучает вопрос: может я всего лишь дед, или дембель-рядовой просто для понта нацепивший сержантские лычки? Чтобы раз и навсегда прекратить его сомнения, говорю, что остался на сверхсрочную службу. Он смотрит на меня будто бы понимающим взглядом, но на самом деле, мне не сложно прочесть мысли на его простодушном лице, он окончательно уверился, что я - сумасшедший.


Не зная, видимо, о чем со мной поговорить, он завел какой-то длинный и нудный рассказ о предстоящей дороге. Ему, оказывается, уже доводилось идти здесь с колонной, теперь он вспоминает во всех подробностях, что мы увидим на пути. Нужны мне эти подробности! Пацан, все дороги одинаковы и главное их достоинство состоит в том, что они куда-нибудь, да приводят!

Я опускаю боковое стекло, кабина сразу наполняется этой пылью. Мгновенно забив мне глаза и рот, пыль, словно жидкая грязь, облепила потное лицо и шею, впитала в себя влагу и тут же застыла твердой коркой. Лобовое стекло стало желтоватым и мутным от оседающей на нем тончайшей пыли, встречный ветерок почти не сдувает ее, слишком медленно мы движемся. Наверное, в кузове ехать приятнее, так что на остановке я, пожалуй, пересяду туда. К черту инструкции, меня все равно ждет дисбат! Но когда она еще будет, эта остановка? Пока что я просто дурею, зажатый между пылью и невыносимым солнцем, которое бьет почти вертикально в крышу нашего Зилка. Мысли в голове тоже зажаты между нудением водилы, дембелем и дисбатом. И никуда мне не выпрыгнуть из этого круга. Если существует Ад, то он должен быть именно таким...


Колонна встала. Когда пыль немного осела, становятся видны передние машины, растянувшиеся на повороте дороги. Бээмпешки крутят башнями, наводчики берут ориентиры на ближайших к нам вершинах. Водила положил руки на баранку, не шевелясь и не мигая, тупо смотрит вперед. Лицо его, покрытое запекшейся пылью, превратилось в гипсовую маску. Стекающие на лоб из-под панамы струйки пота, прочертили три темные полосы. Не могу больше смотреть на эту кошачью рожу. Буркнув неразборчиво, что поеду наверху, открываю дверцу и вылезаю из кабины. Из соседних машин тоже спрыгивают на дорогу бойцы. Говорят, впереди начали работать саперы. Ждем.


По колонне катится команда "По машинам!" Лезу в кузов, ловя на себе непонимающие взгляды моих колпаков. Они устроились на ящиках позади кабины, с автоматами на коленях. Ничего объяснять им я не намерен, пусть думают, что хотят. Молча сажусь прямо на пол, приваливаясь спиной к правому борту. Машина трогается и медленно ползет вперед. В облаках пыли прямо перед моими глазами плывет искрошенная стена обрыва, к которому прижалась дорога, за спиной - довольно пологий спуск в долину. Если сойдем с дороги, может и скатимся по нему, не перевернувшись. Поднимаю глаза, чтобы увидеть гребень, но он тонет в солнечном сиянии, так что не разобрать, где кончатся гора и начинается небо.


Что-то происходит впереди. Мы движемся рывками, то медленно ползем, то останавливаемся на минуту - другую. Сквозь клубы ненавистной пыли мне удается различить, что голова колонны повернула влево и уходит в ущелье перпендикулярно дороге. Это, собственно, даже не ущелье, а скорее овраг, в нем угадывается русло пересохшего потока - довольно глубокая расселина, вдоль которой вьется какое-то подобие дороги. Вскоре и наша машина проходит поворот. Все, шутки кончились, в ущелье нужно быть внимательным. Мне-то уже наплевать, а вот молодых, как ни безразличны мне они, нельзя расслаблять. Приказываю им занять места по передним углам кузова и назначаю секторы наблюдения по девяносто градусов. И хотя я прекрасно понимаю, случись что серьезное, от трех наших стволов помощь колонне будет невелика, сам я тоже устраиваюсь поудобнее, пристраиваю ствол автомата на борт и принимаюсь осматривать вершины сопок по правой стороне дороги. Понятно, что это всего лишь игра в войну, вряд ли здесь нас ждет засада, наверняка разведка загодя прошла эти вершинки, и сейчас пасет их с главной высоты. Но какой-то порядок должен быть, ведь я больше года был замком, не могу просто так отвыкнуть.


Вторая половина дня проходит в этом муторном ползании по "серпантину" оврага. Машины, ревя движками, преодолевают подъемы, которые становятся все круче по мере того, как мы углубляемся в горы. Кузов мерно раскачивается из стороны в сторону, эти волнообразные движения постепенно успокаивают и убаюкивают меня, мысли перестают цепляться за ориентиры и возможные укрытия на склонах, и я снова начинаю думать о дембеле, предстоящей многодневной войне и бесконечном лете, отделяющем меня от августа и дома. Теперь мне становится совершенно ясно, что ни в какой дисбат меня не упекут, что все мое наказание сводится к тому, что меня задержали тут на все лето. А значит, нужно просто успокоиться и нормально выполнить напоследок свою работу. Разные бывают дембельские аккорды, что ж с того, что мне выпал именно такой. Может это и лучше, чем копать какую-нибудь яму под сортир?

Все бы ничего, но вот жара здесь, в Файзабаде, просто невыносимая. Как здесь ребята по два года выдерживают? Пыль, жара, мины! Оказывается, у себя в батальоне мы жили просто в райском уголке. Там тебе и зелень, и вода, да и выходов боевых днем практически не бывало. А ночью в горах совсем не жарко, скорее даже наоборот.



Да, Бахарак... Стоял бы сейчас наш взвод на точке, на Бахаракском мосту. Нет же, вместо этого мы тащимся куда-то через горы, в какое-то Урочище Аргу. Что я там забыл, в этом Урочище? Отвратительное, кстати, слово - "Урочище"! Слышится в нем УГРОЗА и даже РОК.


Между тем солнце постепенно начало сползать к западу, первый день "войны" подходит к концу. Сколько таких дней ждет нас впереди?


Машины, преодолев затяжной подъем, выползли на широкое плоскогорье. Дорога теперь вилась через веселые зеленые поля, слегка понижающиеся, видимо к речной долине. Если бы не зубчатый край горного хребта впереди, километрах в пяти - семи, вполне можно было бы представить себе, что приехали мы в родные приволжские степи.


Пыли стало немного меньше, и я отчетливо вижу, что голова колонны начинает загибаться, бээмпешки становятся широким кругом, оставляя в середине место для прочей техники.

Значит здесь и будет наша первая ночевка. Что ж, грех жаловаться, место вполне безопасное, поблизости нет даже намека на горку или холм, нет и зеленки, вокруг только ровные поля. Надеюсь, духи не совсем сумасшедшие, чтобы готовить нападение на такую армаду в чистом поле.


Грузовики въезжают в круг, офицеры указывают водителям, как ставить машины. Наконец, и наш ЗИЛ занимаем определенное нам место. Поднимаюсь и делаю пару шагов в кузове, чтобы немного размять затекшие от долгого сидения, ноги. Собираюсь спрыгнуть на землю, но тут взгляд падает на ствол моего автомата и сразу же какая-то тревожная мысль вспышкой проносится в моем мозгу. Она еще не успела оформиться в слова и понятия, а у меня внутри, что-то обрывается, и ноги буквально подкашиваются.


НА МОЕМ АК 74 НЕТ ПОДСТВОЛЬНОГО ГРАНАТОМЕТА!!!


Я таскаю его уже год, и давно привык к абрису моего автомата, так что сразу замечаю что-то непривычное в нем. Я прекрасно помню, что когда пересаживался в кузов из кабины, подствольник был. Я прекрасно помню, что когда я пристраивал ствол на борту, чтобы держать под прицелом вершины холмов, подствольник был! Куда же он исчез теперь?

Показать полностью 1
Афганистан Шурави Военные мемуары Длиннопост
3
Эмоции
33
garik23
garik23
13 дней назад

Письмо счастливому солдату.Ч.1⁠⁠

Письмо счастливому солдату.Ч.1 Шурави, Военные мемуары, Длиннопост

Кому не доводилось в жизни надолго покидать родной дом и близких людей, тому не понять, что значит получать письма.


Теперь, когда кругом Интернет с электронной почтой, мобильная связь и эсэмэски трудно даже представить себе, что когда-то люди могли месяцами не иметь известий друг от друга.


Скучали, ждали вестей. Писали письма на вырванных из тетрадей листах, запечатывали их в конверты, выводили адреса. Случалось, подолгу таскали готовое письмо в кармане, не имея возможности бросить его в почтовый ящик или отдать почтальону.


Отправив, начинали отсчет, прикидывая, когда же письмо попадет к адресату, долго ли будет идти ответ.


Бывало, что письма пропадали в дороге. Терялись на сортировке, завалившись куда-то, или попадали не в свой поток и долго ехали в почтовых вагонах в совсем другой конец необъятной страны, все больше удаляясь от пункта назначения. А могло получиться и так, что чья-то безразличная рука просто выбрасывала письмо по неосторожности, или специально - ну подчерк не понравился или адрес нечетко написан. Или просто настроение плохое, пропадите вы все пропадом!


К чести почтового ведомства стоит заметить, что такое случалось крайне редко, Почта СССР работала четко. И шли нескончаемым потоком письма по всей стране - специальные вагоны цеплялись к пассажирским и грузовым составам, брезентовые почтовые мешки забрасывали в самолеты, сновали по дорогам страны грузовики с белой наклонной полосой на фургоне.


Каждый день вскрывали люди конверты, доставали из них сложенные пополам листки с загнутым краем, разворачивали и читали письма. Радовались, плакали, безразлично переваривали информацию, злились, прощались со старыми надеждами, обретали новые. Прочитав, бережно складывали листок, убирали обратно в конверт, прятали в специальную коробочку, чтобы потом, может даже через много лет, вынуть оттуда дорогой листок бумаги, развернуть, прочесть снова, загрустить или обрадоваться, вспомнить и пережить заново чувства. Иногда - рвали в мелкие клочья и раздраженным жестом отбрасывали от себя прочь, так что маленькие неровные конфетти разлетались фонтаном и, кружась, оседали на землю, словно хлопья первого снегопада.


А может, просто комкали и бросали бумажный шарик в мусорное ведро... Бывало, прятали в нагрудный карман и много дней носили с собой, снова перечитывали в свободную минуту, чтобы еще раз услышать за неровными строчками голос старенькой бабушки, или нежный голос любимой женщины, или тоненький голосок своего ребенка, а чаще всего - печальный мамин голос, выговаривающий простые слова: "Как ты там, сынок?"


Обычно первыми вертолеты замечали часовые, стоящие на вышках по периметру крепости. Две маленькие черные точки появлялись из далекого ущелья со стороны Файзабада, четко выделяясь на фоне бледного полуденного неба. Прислушавшись, можно было различить едва уловимый вначале тоненький стрекот.


Вертушки шли на большой высоте, но и ее едва хватало, чтобы оказаться хоть немного выше ближайших вершин. Вырываясь из ущелья в долину, они никогда не снижались по глиссаде, продолжая идти на максимальной высоте до самой площадки. Через равные промежутки времени, каждые пять - десять секунд, отстреливались из хвостовых балок тепловые ловушки в виде обыкновенных сигнальных ракет, которые описывали своими дымными хвостами широкие дуги по обе стороны, так что казалось, вертушки постоянно выходят из странных двугорбых арок, медленно тающих в небе.


- Вертууушки..! - надсадно орал часовой, заметив черные точки.


- Вертушки!!!! Вертушки! - подхватывали на разные лады остальные обитатели крепости.

В батальоне сразу возникала суета. Под нарастающий рокот винтов снабженцы бежали в машинный парк выводить 131-ый ЗИЛ, свободные от службы солдаты неслись на поле встречать вертолеты, запускать сигнальный дым - колдунчик.


Тем временем пара подходила, резко шла на снижение и, сделав три - четыре круга над крепостью, приземлялась на площадку в облаках пыли. Винты сбрасывали обороты, и в их металлический лязг добавлялся вдруг тонкий звук пииииууу, когда частота вращения проходила какой-то рубеж. Винты, наконец, останавливались, пыль оседала.


Через мгновение отдраивалась дверь, выбрасывался маленький трап, по которому спускались на землю пилоты. Они разминали ноги, осматривали вертолет, жали руки подходившим офицерам батальона.


В это время из задних, грузовых дверей снабженцы уже перебрасывали в кузов своего грузовика снарядные ящики, мешки и коробки с продуктами. Остальные солдаты, стоя рядом зрителями, молча ждали, провожая жадными глазами каждый мешок.


И вот, наконец, он, вожделенный! Обычный брезентовый мешок, но его узнают сразу, начинают оживленно переговариваться, выталкивают вперед связиста, который отвечает за почту.


- Давай! Тащи скорее! Айда в крепость! Быстрее письма!


Связист спешит в штаб, а по пятам за ним бегут представители от каждого подразделения.

Минут через пятнадцать во всех кубриках радостно тянутся руки за конвертами, солдаты жадно ловят называемые фамилии, повторяют их, призывая счастливцев, хватают письма своих приятелей, стоящих на постах, чтобы отдать им письма после смены.


Вскоре жизнь в крепости замирает. Молодые, которым по сроку службы положено постоянно "летать", выполняя распоряжения старших призывов, стараются заныкаться куда-нибудь, где можно спокойно посидеть хоть минут десять, прочесть письмо, пока не зацепило очередное задание неспокойных "черпаков" - солдат, отслуживших больше года.


Те неторопливо садятся где-нибудь в теньке, на лавочке или в курилке - симпатичной шестигранной беседке, накрытой парашютным шелком, и не спеша, вдумчиво читают, изредка обмениваясь замечаниями или зачитывая друзьям небольшие фрагменты.


"Деды", старослужащие, оттянувшие уже полтора года, предпочитают степенно удалиться в прохладный кубрик, разлечься на койках, потрындеть, продолжить беседу, прерванную прилетом вертушек. Они уже не так ждут вестей из дома.


Они, считая дни, ждут "своего приказа", открывающего дорогу домой. Но даже они не могут удержаться, заслышав рокот винтов, и если не бегут на поле, то все равно встречают вертолеты, выглядывая через проем в стене или выходя в машинный парк, из которого видно посадочную площадку. Эту привычку не способен изжить из себя ни один солдат до самого "дембеля". Не отдавая себе отчет, каждый постоянно прислушивается, не зазвенит ли знакомый звук выходящей из ущелья пары вертолетов.


После короткой весенней непогоды, когда горы покрыты облаками и даже в долине до полудня держится утренний туман, резко начинается лето.


В небе ни облачка, дождей не будет до октября. Через пару недель зеленые склоны гор выгорают, превращаются в бурые, однообразные кручи. Пшеница на полях быстро поспевает. Крестьяне спешат собрать урожай, потом заливают поля водой, открывая специальные запруды на многочисленных арыках, по новой засевают их, чтобы к осени получить второй. Пока есть погода, вертушки прилетают в крепость практически каждый день, торопятся забросить скопившийся за недели ненастья груз, до осени натащить как можно больше запасов. С почтой нет проблем. Письма, доставленные в полк из Кундуза, быстро сортируют и переправляют батальону в Бахарак.


Полетов нет только по воскресеньям. Вертолетчики, как и все нормальные люди, в воскресенье отдыхают, если нет экстренной необходимости лететь. Стрелковые роты и минометная батарея к нормальным людям не относятся, им может показаться целесообразным выйти на боевые и в выходной день, и в таком случае он становится для них по настоящему "выходным".


А значит, может возникнуть внезапная потребность в вертолетах - поддержать попавшую в заваруху пехоту НУРСами или бомбами, забрать раненого или "двухсотого", поэтому и в воскресенье находятся в постоянной готовности дежурные экипажи.


Вертолетчики любят летать на площадку Бахарак. Кишлак начинается в паре сотен метров от крепости, до базарной улицы идти десять минут. Командир батальона поплевывает на приказы из полка не покидать расположения, кроме как для боевых действий. Бахаракские офицеры и солдаты часто мотаются на базар, чтобы прикупить себе какие-то необходимые вещи - сигареты и спички, которых постоянно не хватает, местных леденцов, чтобы раздать их бойцам вместо сахара, а сахар пустить на брагу, купить баранины и афганского длинного риса на плов по случаю очередного дня рождения.


Да мало ли чего нужно на базаре людям, месяцами не видящим магазина. Так что комбату только заикнись, что нужно на базар, и для своих друзей - вертолетчиков он тут же отрядит десяток солдат с несколькими офицерами для сопровождения. Перед отпуском или дембелем, вертолетчики стараются чаще летать в Бахарак, чтобы накупить на базаре побольше бакшишей для родных и знакомых. Джинсы и двухкассетники там не хуже, чем в Кундузе, не говоря уже о всяких мелочах, вроде китайских очков, шариковых ручек, часов с мелодией и брелоков-ногтегрызок.


К тому же летом в местных садах полно фруктов, которые продают за гроши или просто отдают на бакшиш. Не меряно так же и чарса, и стоит он копейки, или просто меняется на кусок мыла. И какой чарс! Чистый гашиш.


Если летчики ушли на базар, то это часа на полтора. Черпаки очень любят ходить на базар и используют для этого всякую возможность, недостатка в желающих проводить туда летчиков не бывает. А когда черпаки уходят, колпаки, которым вечно не хватает времени на письма, могут успеть не только прочесть полученные, но и нацарапать ответы, чтобы отправить в полк с той же вертушкой. Деды на них почти не обращают внимания, у них свои, взрослые заботы, нужно к дембелю готовиться, тут не до загрузки колпаков заданиями.


Колпаки судорожно перечитывают полученные письма по нескольку раз. Кому повезло, рассматривают фотографии, показывают их друг другу. К вечеру от фоток и писем придется избавиться, ведь хранить их негде.


Да и зачем? Из тумбочек обязательно заберут черпаки, будут читать, глумиться. Не все, конечно, но многие не задаются вопросом, прилично ли читать чужие письма. В кармане тоже не потаскаешь, утром могут устроить проверку на предмет наличия вещей, не предусмотренных Уставами ВС СССР. И хотя в уставах о письмах ничего не сказано, считается, что иметь их в кармане - нарушение.


Найдут, так пострадает не только любитель писем, но и весь его призыв.


Еще хуже с фотками. Положи в тумбочку, часа не пройдет, как в углу черпаки уже гогочут дурниной, несут похабщину, изгаляются над беззащитными снимками дорогих людей, выпендриваются друг перед другом, не зная лучшего юмора, чем попошлее выразиться и поглубже втоптать в грязь чужую душу.


Так что от писем и фотографий молодому призыву лучше поскорее избавиться. Но ничего, нужно только потерпеть еще три - четыре месяца!


Деды станут дембелями, и их перестанет интересовать окружающая действительность. Начнут они считать дни в обратную сторону - не сколько осталось до приказа о демобилизации, а сколько уже переслужил.


Ненавистные черпаки станут дедами и вскоре примут в свою компанию вчерашних колпаков, передав им обязанность гонять теперь своих бывших товарищей по несчастью, молодых.


Система передвинется на ступень и покатится колесо по той же колее.


Зимой хуже. Уже в ноябре погода портится. Высокогорье. Долина, в которой расположена крепость, находится на высоте более полутора тысяч метров над уровнем моря. Осенью дуют бесконечные сильные ветры, поднимающие пыльные бури. Пыль тогда лезет во все щели, покрывает тонкой пеленой каждый предмет. Потом заряжают дожди, которые однажды переходят в снег, и как-нибудь выйдя утром на улицу, люди видят вокруг белые от снега склоны соседних гор. До января погоды почти нет, вертушки прорываются изредка, в короткие промежутки между ненастьем. Ущелье, которое здесь принято почему-то называть перевалом, может открываться и закрываться по несколько раз на дню.


А может закрыться и на три - четыре недели, тогда не только писем не увидишь. Все запасы сигарет скурены, деньги для покупок на базаре истаяли, как прошлогодний снег, и восполнить их запас невозможно, потому что боевых выходов зимой практически нет, а значит, нет надежды пошмонать кишлак, прихватывая вещи, что "плохо лежат". Продавать афганцам уже нечего, все украдено и продано давно.


Из жратвы в батальоне остались только перловка и рыбные консервы в томате. Соль, и та закончилась, а раздолбить молотком кусок каменной соли просто невозможно, не один призыв уже пытался! Так и передается по наследству этот "крепкий орешек".


Не кончается только запас патронов и снарядов. Уж об этом-то позаботились армейские начальники всех уровней.


Но к середине зимы погода налаживается, в один прекрасный день перевал открывается, и вскоре все слышат давно забытый, но такой желанный звук - стрекот вертушек. На поле бежит буквально весь батальон. Офицеры, солдаты, дембеля, колпаки несутся наперегонки, забыв субординацию.


Прилетели сигареты, соль, гречка... Но это все потом, не в этом счастье, все давно бросили курить, привыкли к голоду. Главное - письма! Вот они, огромный мешок, все что накопилось за месяц. Вертушки разгружаются с сумасшедшей скоростью.


Вертолеты еще не взлетели, а на поле уже никого нет, все унеслись в крепость за письмами. Пилоты не обижаются, что их некому проводить, понимают этих ребят, отрезанных от большой земли. Специально ведь, вылетая на Бахарак, первым делом загружали почту.

Автор - Гергель Александр Николаевич. Об авторе:860 Отдельный Мотострелковый Полк, 1 МСБ, Бадахшанская провинция, уезд Бахарак, 1983-1985, Пехота, сержант, наводчик-оператор БМП1

Показать полностью
Шурави Военные мемуары Длиннопост
1
Эмоции
517
garik23
garik23
13 дней назад

Афганские фото⁠⁠

Это третий батальон 317 гвардейского парашютно-десантного полка на марше где-то в окрестностях Шахджоя. Афганская пыль... Пыль... 1987 год. Фото из альбома Александра Орловского.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Кундуз 83. Практические занятия с офицерами штаба дивизии на пулемете

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Файзабад .Река Кокча. Фото из альбома Михаила Пономарева.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Ну и влипли!!! Танкисты-бедолаги. Пацаны неопытные. Вот как их туда угораздило?!... Сейчас смотрю на фото и думаю: Что возьмешь с 18 летних пацанов?... Дети на войне. А вон "духи", блин, ржут  в сторонке. Весело им - шурави в яме. Короче, день для экипажа не задался. В Афгане всякое бывало. Фото из альбома Андрея Колесникова.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Это грузовик 66 отдельной мотострелковой бригады, загруженный "огурцами" для танка Т-62. "Да, с этими танковыми "огурцами" связано много неприятных воспоминаний. Когда танк башней крутит, а ты идешь за ним, смотришь на дверцу сзади башни откуда эти гильзы вылетают и невольно сжимаешься.  Помню, на дороге под обстрел попали, начали отвечать. Сапёры за танк спрятались. На лючке был привязан брезент и гильзы выкидывали через люк закидного. Вот саперу и прилетело прямо в голову. Хорошо в каске был, но и так вырубило наглушняк. Конструктору этого лючка дать бы автомат и в атаку с его танком послать, как мы ходили. У него сразу башка нормально работать бы стала. И другой чертеж для башни сразу бы придумал. Михаил Федюков. Город Надым.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Наша колонна на втором мосту. Фото из альбома Михаила Пономарева.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Файзабадский аэродром. На стоянке легендарный трудяга "МИ-8".

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Кокча разлилась и подмыла дорогу.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Мост находится в районе Тышканского ущелья в сторону ущелья Сари-Куш, вдоль реки Кокча по дороге с Кишима на Файзабад. "Колонна 636 отдельного автомобильного батальона, северного Кундуза, моталась туда и обратно. В батальоне были две роты наливников, возили горючку,первая, вторая и пятая - это "бортовики". Везли всё для обеспечения и, конечно, снаряды для "Градов", танков, пушек, мины, гранаты, патроны... В общем, всё, что необходимо для войны. Разгружались на мостах, на боевых охранениях, в Кишиме, Файзабаде, Толукане . Помотались мы по этим дорогам. . Фото из альбома Игоря Антоненко.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Пакистанские открытки - ходовой товар бачат.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Вот такие мы загорелые, черные как негры. Смотрю сейчас и диву даюсь, как мы выжили в Афгане, носились как черти с бочками по кандагарской дороге. Стреляли, взрывали нас... Мои боевые друзья из Дальневосточного батальона, сводной колонны 0013 0014. Светлая память, кто остался на дорогах войны. Здоровья и долгих лет жизни, кто вернулся из этого ада. Дмитрий  Пимонов Фото из альбома ветерана.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Это Валера Александров, разведчик третьего батальона 317 гвардейского парашютно-десантного полка сфотографировался на память в районе базара, в Шахджое, на фоне местной "бурбухайки. 1986 год.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Разведка третьего батальона 317 гвардейского парашютно-десантного полка. Весна. 1986 год. Фото из альбома Валерия Александрова.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Десантники гвардейской 56 отдельной десантно-штурмовой бригады. Афган. 1985 год. Фото из альбома Вадима Бусленко.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Это Саша Воронин, командир танкового взвода 860 отдельного мотострелкового полка, скромный труженик Афганской войны, который самостоятельно принял решение в бою, рискуя жизнью, управляя танковым взводом, спас личный состав мотострелкового взвода попавшего в засаду противника, неожиданно вышел во фланг боевым порядкам банды душманов, нанёс душманам огневое поражение танковыми пушками и пулемётами, практически уничтожив основные силы банды. И далее, под огнём противника, на тросах, вытащил повреждённую боевую машину пехоты вместе с экипажем в безопасное место. Саша достоин самой высокой награды и за свой поступок и за спасённые жизни своих товарищей. В тот день разбил банду, примерно в 50 человек вооруженных гранатометами. На трансмиссии всех танков валялись неразорвавшиеся гранаты от РПГ - не успевали взводиться из-за близкого расстояния, так как "духи" стреляли в упор. После этого боя "духи" за его голову обещали большие деньги. Если не Саша, не было бы батальона вместе с техникой. Вячеслав Иванович Рассамахин писал ему наградной на Героя Советского Союза, но чтобы он получил это звание и награду нужно было комбата 3 батальона отдать под суд. По приказу командования, старшие командиры убедили Сашу не поднимать шум из-за того, что вместо звезды Героя получил "Красное Знамя". После награждения Саша Воронин месяц в полку гулял и его не трогали. Ну а через месяц приказали отправить в Кишим. В последний раз однополчане видели Сашу в марте 1985 года. И многие желают узнать его судьбу. Фото из альбома Михаила Пономарева.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост
Показать полностью 15
Афганистан Шурави Фотография Длиннопост
33
Эмоции
134
garik23
garik23
5 месяцев назад

Афганские фото⁠⁠

На этом фото Кадырбай Искаков и Дмитрий Манкевич, бойцы 177 МСП.

Оба погибнут в одном бою в июле 1981 года в районе Гульбахор провинции Парван.

Оба награждены орденом Красной Звезды (посмертно).

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

...У походного костра

каша с дымом.

Отгорел костер дотла.

Время – дыбом...

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

...Весь мир — театр, мы все — актеры поневоле, Всесильная Судьба распределяет роли...

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Три советских парня, три старлея...

Какова цена даже одного ордена Красной Звезды думаю объяснять не надо. На этой фотографии их семь.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Для какого оружия данный нож является штатным штыком?

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост
Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Автоматическая 57-мм зенитная пушка С-60 — один из знаменитых образцов оружия,чью истинную роль в истории и долгую жизнь вряд ли кто мог предвидеть.Поступив на вооружение ещё в 50-х годах последнюю реальную боевую службу в армии несли в составе 990 ЗенАП ОКСВА охраняя аэр. Кундуз

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

К вечеру 23 декабря 1979 года в Москву, командованием 40-й общевойсковой армии было доложено о готовности войск к вводу в Афганистан.24 декабря Министр обороны СССР Маршал Дмитрий Устинов подписал директиву № 312/12/001, о вводе ОКСВ на территорию ДРА.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

25 декабря дата памятная.Дата, ставшая роковой и переломной в судьбах более 600 тысяч участников, миллионов их родственников и в целом СССР.В той далекой уже войне мы не победили, но и не проиграли. Задачи завоевать Афганистан не было.Вечная память не вернувшимся с войны!

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

25 декабря 1979 потерпел катастрофу самолет Ил-76 Он врезался в одну из труднодоступных вершин, окружающих Кабул. Катастрофа унесла 10 человек экипажа и 37 десантников 350 Гв.ПДП.В афганской земле остались лежать наши парни, которых невозможно было найти и забрать с собой.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Будущий Генерал-полковник, будущий Герой Советского Союза. Узнали?

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

«Ваше слово, товарищ Маузер»!

Легендарный символ чекиста и комиссара - Mauser C96. Создан в далеком 1899, до 40 патронов в магазине и вес почти 1.5 кг. Пистолеты этой системы наши бойцы находили и брали как трофеи даже у афганских моджахедов.

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Любимец Фиделя и Че Гевары, элегантный и надежный автоматический пистолет Стечкина АПС стал большой вехой и легендой отечественного оружейного дела.

В отличие от ПМ «Стечкин» мог вести огонь не только одиночными выстрелами, но и очередями скорострельностью до 750 выстрелов в мин

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Для чего на танковой пушке утолщение?

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Уран. Боец 66-го Хорогского пограничного отряда КСАПО ПВ КГБ СССР. ДМБ 86

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Одна фотография.

Бойцы 191 ОМСП. Мл. сержант Андрей Писаренко (справа) погибнет в апреле 1986. Нагр, медалью "За боевые заслуги" и орд. Красной Звезды (посмертно)

Сержант Николай Толстой (слева) погибнет в сентябре 1986 Нагр, медалью "За отвагу" и орд. Красной Звезды (посмертно)

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

Что за прибор?

Афганские фото Афганистан, Шурави, Фотография, Длиннопост

https://twitter.com/shuravi1979_89

Показать полностью 17
Афганистан Шурави Фотография Длиннопост
14
Эмоции
227
garik23
garik23
5 месяцев назад

Два рассказа  о войне в Афганистане⁠⁠

Два рассказа  о войне в Афганистане Афганистан, Шурави, Военные мемуары, Длиннопост

РАСТЯПА.


Долгое время первенство среди офицеров нашего полка по растяпистости держал старший лейтенант с оригинальным именем Леопольд.


Человеком он был порядочным, но военная косточка в нем не прощупывалась. И вот судьба ему улыбнулась, его славу затмили, да еще как!Прибыл в полк по замене лейтенант В. Прибыл на должность командира одного из ответственных взводов обеспечения. Какого? Тайны открывать не буду. Ходил он развинченной походкой, на лице его постоянно было выражение человека, выпившего по ошибке вместо водки бензин.


Если правда то, что глаза - зеркало души, то душа его эмоциями обременена не была. Рот его был постоянно открыт и понятно, какой диагноз поставил бы ему любой психиатр.


Прибыл он в разгар большой армейской операции, был быстро переодет, вооружен и отправлен в район боевых действий. Там взводный, которого он менял, пожал ему радостно руку и убыл к месту постоянной дислокации - готовиться к сдаче дел, должности и к отвальной.


А В. уже на следующее утро со своим взводом замыкал пешую колонну, прочесывающую какое-то ущелье. Устав от непривычного марша, присел он на камушек, а проходившим мимо бойцам говорил, что отдохнет и пойдет в хвосте. Солнце припекало, лейтенант задремал, а, очнувшись, бросился догонять своих, но тщетно: о его пропаже доложили с ближайшего привала.


Что тут началось!


Подразделения полка были немедленно сняты со всех задач и приступили к поискам; была задействована часть вертолетов, которых и так вечно не хватало; эфир раскалился от громов, низвергаемых снизу доверху.


Лейтенант же метался по душманским ущельям голодный, усталый и перепуганный. Другому бы и часа хватило, чтобы быть подстреленным, а этот шатался почти трое суток. Наконец, увидел он на какой-то вершине колючую проволоку и флаг - то был пост доблестной афганской армии.


Вскарабкался он кое-как на гору, преодолел проволочное заграждение и, как снег на голову, свалился на доедающих последнего барана сарбозов.


Те на время про еду забыли. Ведь лейтенант прошел через минное поле, напичканное нажимными, натяжными и сигнальными минами, как вяленый лещ костями.


Другой бы, в лучшем случае, на одной ноге прыгал, а этому ничего.


Спустили его с поста, доставили в полк и по молодости и необстрелянности не наказали, но, если учесть, сколько ласковых слов выслушал за эти трое суток командир, можно представить, как "полюбил" он недотепу. А тот как ни в чем ни бывало продолжал подбрасывать поленья в костер этой горячей "любви". Взвод он развалил, вечно всюду опаздывал, делал все "через наоборот". Начальник службы, которому подчинялся взвод, весьма почтенный офицер, был штатным полковым дознавателем, и поскольку почти треть полка выполняла особые задачи за тридевять земель, и большинство происшествий выпадало именно на эту треть, то в полку он появлялся очень редко.


В общем, та сторона служебной карточки взводного, где записываются взыскания, была исписана мелким почерком.


Чашу терпения переполнил случай с броником. Был во взводе такой, с совершенно неисправным спецоборудованием, не подлежащий еще списанию и такой "неходячий", что инсценировать его гибель на "войне" не было никакой возможности. Плюс ко всему, благодаря растяпе, был тот БРДМ совершенно разграблен.


Один из редких приездов в наш полк начальника службы совпал с продвижением через наше расположение другого полка.


И за "кружкой чая" договорились два хитрых начальника о том, что оставит тот полк свой исправный броник у нас, а хозяин постарается свой неисправный изничтожить и, если все получится, то на обратном пути "потеряет" проходящая часть в бою одну бронеединицу. Что и кому за это было обещано - тайна, покрытая мраком. Начальника тут же угнали на очередное дознание, но командира взвода он проинструктировать успел, тем более, что и тот был лицом материально ответственным, а значит - заинтересованным. Оставив свой БРДМ во взводе, чужой полк пошел дальше, собираясь вернуться через неделю.


Времени до возвращения соучастников было в обрез, но "подходящий" минометный обстрел духами полка все же состоялся. Четко выполняя инструкции растяпы, часовой, едва заслышав первый разрыв мины и сигнальную сирену, вылил в броник полканистры бензина, кинул в люк гранату и нырнул в укрытие. БРДМ сгорел дотла. Но чужой, исправный то есть.


Это было уже слишком. Командир стоял перед выбором - отдать растяпу под суд и нажить ЧП и большие неприятности; судить его судом чести младших офицеров, что все равно от его присутствия в полку не избавляло; сделать из него отличного офицера и выдвинуть на повышение, но подальше от полка. Командир избрал последний вариант.


На счастье, подвернулся приказ об откомандировании надежного и проверенного офицера в подразделение по охране Кабульского аэродрома. Служебная карточка была срочно заменена, и теперь уже та ее сторона, где записываются поощрения, была заполнена мелким почерком. Характеристика была блестяще составлена начальником службы.


Растяпа убыл в Кабул, но Леопольд привычной славы лишился навсегда. На его деяния смотрели теперь как на детские шалости.


До полка доходили слухи о том, что растяпа наш на бензовозе на взлетной полосе переворачивался, расстреливался в упор охраной афганского коньячного завода, в казарме горел и в арыке тонул.


И хоть бы хны. Видать, растяпы в рубашке рождаются.

МУЛЛА.


Замполита у нас в полку, не в пример многим другим политработникам, уважали. Был он высок, плотен и усат. Происхождением своим не кичился, хотя и отец и тесть были генералами.


В Афганистан прибыл он после академии добровольно, но, хотя и сделал он это из карьерных расчетов, труса не праздновал, рейды не пропускал и пулям не кланялся.


Нос в чужие дела без нужды не совал, а главную свою функцию роль полкового инквизитора выполнял, когда пятиться было некуда. Обладал он еще одним ценным качеством мог высосать невероятное количество спиртного, не теряя при этом лица, и прозвище полковое было у него соответствующее - Насос. Пришлось ему однако же прозвище на время сменить.


В самом начале того рейда прилетел на подмогу сокол и решил нам дорожку пробомбить.


Поскольку сверхскоростные самолеты наши для контрпартизанской борьбы не годились, низко по ущельям не летали и бомбы кидали весьма приблизительно, то первая двухсотка из серии грохнула метрах в пятидесяти от нас. И, хотя залечь все успели, один приличный камешек на излете врезал вскользь замполита по уху.


Вред был невелик, но медики из служебного рвения намотали замполиту на голову два индивидуальных пакета. Так и пошел наш Насос дальше.


Надо заметить, что стояла в горах поздняя осень и все шли в зимнем обмундировании, а замполит, из форсу что ли, одел черный полушубок.


К исходу второго дня, когда все уже изрядно подустали и дело шло к ночлегу, замполит с радистом остановились, чтобы подогнать отставших. Колонна разорвалась и, когда к замполиту подошли саперы, отловившие где-то заблудившегося ишака и погрузившие на него свои причиндалы, сверху полетели пули. Ишак был убит на месте и рухнул на залегшего радиста, остальные зарылись в валунах. Пули все свистели и свистели.


Первым опомнился радист и, вспомнив, что сверху может быть только прикрытие из полосатых , то есть десантников, начал истошно вопить в микрофон, моля о пощаде, позабыв все позывные. А стрельба все продолжалась.


Наконец, все сообразив, радист перестроился на волну полосатых и услышал доклад, что обнаружена группа душманов с ишаком и муллой, которая в данной момент и уничтожается.


За несколько секунд радист успел растолковать десантуре, что к чему, и те нехотя огонь прекратили. Сумерки, азарт, хреновая стрельба и сообразительность радиста спасли, слава Богу, всех, кроме ишака - самой крупной цели.


Так Насос стал Муллой. Правда, ненадолго. Чалму через неделю сняли, а высасывал замполит по-прежнему.

Автор -Александров Сергей Константинович


Родился в 1944 году в Баку. Окончил экстерном Томское ВВКУ связи. Служил: Монголия, ГДР, Афганистан (Руха), Эстония. Подполковник в отставке, жил в Питере.


Даты жизни: 01.07.1944 -- 25.06.2009

Два рассказа  о войне в Афганистане Афганистан, Шурави, Военные мемуары, Длиннопост

http://artofwar.ru/a/aleksandrow_s_k/

Показать полностью 1
Афганистан Шурави Военные мемуары Длиннопост
2
Эмоции
277
garik23
garik23
5 месяцев назад

С Праздником Вас Шурави⁠⁠

15.02. 33 - я годовщина вывода Советских войск из Афганистана.

С Праздником Вас Шурави СССР, Афганистан, Шурави, Вывод войск
Показать полностью 1
СССР Афганистан Шурави Вывод войск
37
Эмоции
331
garik23
garik23
5 месяцев назад

Афганские фото⁠⁠

Это "наливник" из 196 отдельного автомобильного батальона из Шинданда. "Что нам сегодня уготовила, фугас, гранатомёт? Уж стольких наших обескровила, ужели мой черёд?... ".Фото из альбома Виктора Смирнова.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Снег в Афгане. Зима в Чарикарской долине.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Первая боевая награда для Николая Новикова, начальника штаба и Валерия Вощевоза, командира первого батальона 177 мотострелкового полка. Окрестности Саланга. Хинжан. 1987 год.Фото из альбома Валерия Вощевоза.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

На снимке заместитель командира 177 мотострелкового полка по тылу Иван Бельдей и Валерий Вощевоз, командир первого батальона в окрестностях Саланга. 1987 год. Годы летят... Остаются теплые и сердечные воспоминания о прошлом, о своих верных товарищах и боевых друзьях.Фото из альбома Валерия Вощевоза.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Это Афган. Пыль, солнце, жара и "вертушка". Где же это?... Похоже, где-то у Баграмской отворотки, у Чарикарской зелёнки. Хотя, кто его знает. Похожих мест там много, да и в памяти многое стёрлось. Прямо - дорога на Кабул. Фото из альбома Евгения Михалевича.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Вывод домой

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Вот они знакомые гератские сосны. Наши километры войны. Двадцать седьмого сентября 1983 году "духи" обстреляли нашу колонну, 1 роты 424 отдельного автомобильного батальона. Ранили 15 человек, Володя Козлов от ран скончался 3 октября в Шиндандском госпитале. А десятого ноября 1983 года, при въезде в Герат со стороны Шинданда, "духи" расстреляли колонну 1060 артиллерийского полка. После этого случая с левой стороны танковыми тягачами на 100 метров от дороги всё сравняли.! Больше на этом участке не обстреливали.Фото из альбома Николая Зиновьева.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Это бойцы 66 отдельной мотострелковой бригады на боевых где-то в окрестностях Джелалабада.Фото из альбома Александра Грибкова.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

На этом всем известном фото Владимир Ковальчук на выводе советских войск из Афганистана. В колонне 191 отдельного мотострелкового полка от Газни и до Союза у всех ребят блестели только глаза и зубы. Вот и прибыли такими домой. Афганский грим, что еще можно добавить? ... Остается закурить. Вернулись с войны. Володя живет где-то в Беларуси. Здоровья тебе, бача!!!Фото: ТАСС.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

"Надев маскировочный халат, крепко завязав все шнурки у щиколоток, на животе, под подбородком и на затылке, разведчик отрешается от житейской суеты, от великого и от малого. Разведчик уже не принадлежит ни самому себе, ни своим начальникам, ни своим воспоминаниям. Он подвязывает к поясу гранаты, нож и кладёт за пазуху пистолет.


Так он отказывается от всех человеческих установлений, ставит себя вне закона, полагаясь отныне только на себя. Он отдаёт старшине все свои документы, письма, фотографии, ордена и медали, парторгу - свой партийный или комсомольский билет. Так он отказывается от своего прошлого и будущего, храня всё это только в сердце своём.


Он не имеет имени, как лесная птица. Он вполне мог бы отказаться от членораздельной речи, ограничившись птичьим свистом для подачи сигналов товарищам. Он срастается с полями, лесами, оврагами, становится духом этих пространств - духом опасным, предстерегающим, в глубине своего мозга вынашивающим одну мысль: свою задачу.Так начинается древняя игра, в которой действующих лиц только двое: человек и смерть."(Казакевич "Звезда")На снимке: "Дневка".

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Cтарший лейтенант одессит Сергей Гайдук, один из героев американского документального фильма про советский контингент в Афганистане-  AFGAN: The Soviet Experience (1989).Тот самый "старлей" из 278 ОДКБр , который смело рассекал по пыльным афганским дорогам на броне БТР в солнцезащитных очках и шлемофоне. Афган он покинул живым и здоровым, уже капитаном, 7 февраля 1989 года..Фотографии из альбома Сергея Никишкина.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост
Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост
Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Лето на Саланге. Северный портал.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Этот снимок разлетелся по всем средствам массовой информации в далеком 1988 году, когда фотокорреспонденты центральных издании делали свои репортажи о выводе ограниченного контингента. С тех пор прошло много времени, но фотография осталась одним из символов того периода. Впрочем, как и многие афганские фотографии военных фотокоров в истории большой страны под названием СССР. А на снимке саперы 1 взвода отдельного инженерно-саперного батальона 103 воздушно-десантной дивизии: Слава Митрофанов и Юра Лемеш после боевых на перекуре. Снимок, правда, сделан в 1984 году одним из военкоров, но по своей значимости актуален и сегодня. Ежегодно фотография присутствует на фотовыставках, посвященных Афганской войне. Фото из альбома Юрия Лемеш.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

Кандагар 1979-81 год .5-я рота. Фото Андаш Токторбаева

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

На этой старенькой фотографии первая партия баграмских дембелей. Осень 1982 года. Провожаем моего земляка из Курска Юрку Суховеенко, из восьмой парашютно-десантной роты. Смотрите, справа, домик офицеров саперной роты и палатки 8 роты. .Фото из альбома Ивана Сытенко.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост

На снимке водитель колонны 1341 "бомбовозы", Сергей Соловьев. Фото сделано в Пули-Хумри в 1987 году.

Афганские фото Афганистан, Фотография, Шурави, Длиннопост
Показать полностью 18
Афганистан Фотография Шурави Длиннопост
15
Эмоции
Посты не найдены
12345623Далее
О Пикабу
О проекте
Контакты
Реклама
Сообщить об ошибке
Отзывы и предложения
Новости Пикабу
RSS
Информация
Помощь
Кодекс Пикабу
Награды
Верификации
Бан-лист
Конфиденциальность
Правила соцсети
Mobile
Android
iOS
Партнёры
Fornex.com
Промокоды
Печенька<br/>[by tenup]