Ночь. Снова эта ночь. Я чувствую это. Зубы сводит от предчувствия, как у пса перед грозой. Где-то в стерильных, выложенных кафелем бункерах под гранитной кожей столицы щелкнул тумблер. Пошел разряд. Они спустили курок.
Вброскомнадзор не спит. Никогда. Это не ведомство, нет. Это метастаз в теле времени, это пульсирующая железа, впрыскивающая в коллективное бессознательное идеально выверенную дозу чистого, незамутненного пиздеца.
У них там всё по ГОСТу. Лаборанты в белых халатах, похожие на кастрированных ангелов, вымеряют шприцами дозировку ярости. Сегодня в меню: «Инициатива по налогообложению воздуха в панельных домах». Или: «Предложение о принудительной лоботомии для любителей авокадо». Неважно. Содержание — пыль, шелуха для идиотов. Главное — вектор, частота вибрации, химический состав той желчи, что должна закипеть в миллиардах кишок одновременно.
Смотри, как оно работает. Вот ОН. Не человек, а функция. Говорящая голова в пиджаке, пустой сосуд. Его накачали нужной фразой, как рождественского гуся — яблоками. Зрачки стеклянные, слова — чужие, мертвые, но заточенные, как бритва. Он открывает рот, и вирус вылетает наружу. Одна короткая, чудовищно тупая фраза. Бросок кобры. Плевок кислоты. Вброс произведен.
Дальше — дело техники, дело резонансных камер. Новостные ленты, эти цифровые Иуды, подхватывают дохлую фразу и начинают делать ей искусственное дыхание. Они целуют этот труп в синие губы, вдыхая в него жизнь. ЗАГОЛОВКИ! ААААА! Они орут капслоком, как резаные. Они бьются в эпилепсии праведного гнева. «СКАНДАЛ!», «ШОК!», «ДЕПУТАТ ПРЕДЛОЖИЛ…». Они не сообщают, они заражают. Это не журналистика, это газовая атака на твой мозг.
И вот оно пошло. Великий нейронный улей загудел. Паблики, порталы, форумы — миллионы одиноких, озлобленных сознаний, подключенных к общей игле. Они ждали этого. Они жаждали дозы. Их собственные жизни — пресная вода, безвкусная каша. Им нужен яд, чтобы почувствовать себя живыми.
И начинается Великое Бомбление. Тысячи, миллионы комментариев. Это даже не слова. Это спазмы. Выблев. Судороги атрофированной души. «Да как они смеют!», «Доколе?!», «Расстрелять!», «Всё прогнило!». Они строчат свои проклятия дрожащими пальцами, сидя в трусах на продавленном диване, и чувствуют… о, что они чувствуют! Сопричастность. Силу. Иллюзию борьбы. Они — воины света, рыцари клавиатуры, сражающиеся с ветряной мельницей, которую для них же и построили.
Я вижу это в объеме. Это не хаос. Это охуенно отлаженная симфония. Партитура ненависти. Каждый комментарий, каждый лайк, каждый репост — это микровсплеск энергии, который уходит по невидимым проводам обратно, в бункеры Вброскомнадзора. Они питаются этим. Эта машина работает на нашем гневе. Мы — её топливо. Мы — батарейки для их Матрицы.
Вброскомнадзор пропускает только одобренные вбросы. У них есть картотека. «Скандал пенсионный, арт. 34-Бис», «Истерика на национальной почве, умеренная, кат. Гамма», «Оскорбление чувств верующих в летающего макаронного монстра, арт. 666». Всё учтено. Любой несанкционированный взрыв ярости, любая искренняя, неконтролируемая эмоция — тут же гасится. На это есть другие вбросы. Отвлекающие. Переключающие внимание. «Смотрите, котёнок застрял на дереве!», «Новая диета от поп-звезды!», «Вы не поверите, что учёные нашли на Марсе!». Щёлк — и стадо повернуло головы.
Я сижу в прокуренной комнате, экран монитора выжигает мне сетчатку. Я — дегустатор. Неофициальный. Я вскрываю каждый такой вброс и пробую его на вкус. Этот — с привкусом дешёвого виски и безысходности. Тот — отдаёт металлом и страхом кастрации. Третий — пахнет нафталином и затхлым величием империи. Я вижу их структуру, их кристаллическую решетку. Я вижу пустоту в их сердцевине.
Иногда мне кажется, что я могу просунуть руку сквозь монитор и нащупать эти провода, идущие от каждого бомбящего пукана прямо к центральному пульту. И если дёрнуть как следует… что будет? Короткое замыкание? Или система просто перегрузится и выдаст новый, ещё более чудовищный вброс, чтобы мы сожрали друг друга окончательно?
Весь этот мир — гигантский комментарий к несуществующему посту. Бесконечный тред, где все срутся со всеми по поводу, который им подсунули пять минут назад. И где-то там, в центре этого лабиринта, сидит не Минотавр, а скучающий клерк из Вброскомнадзора и лениво ставит галочку в отчёте: «Реакция стабильная. Пациент потребляет ненависть в штатном режиме».
Завтра будет новый день. И новый вброс. Они уже заряжают шприц. А миллионы пальцев уже чешутся, зависнув над кнопкой «Отправить».
Заряжайте, ублюдки. Заряжайте. Машина любит, когда вы кормите её собой.
