В пабе "Черный дрозд", затерянном среди узких улочек ирландского городка Балликрег, пахло дубом, темным элем и столетиями застывших в воздухе тайн. Стены, почерневшие от времени и дыма, были увешаны пожелтевшими фотографиями: рыбаки с пустыми глазами, давно умершие музыканты, застывшие с улыбками, которые казались теперь скорее гримасами. Но самое странное было в туалете — там висело зеркало в раме из черного дерева, покрытой трещинами, будто кто-то когда-то пытался его разбить, но не смог.
В тот вечер, когда дождь стучал в окна, а огни внутри паба мерцали, словно боясь погаснуть, в дверь вошел Шон О’Нил — местный житель, известный своей любовью к старым вещам и выпивке. Лицо его было бледным, а пальцы нервно сжимали что-то, завернутое в потертую ткань.
— Налей-ка мне полную кружку твоего лучшего эля, старый Мёрфи, да позаботься, чтобы пены было поменьше! А вот тебе нечто любопытное взамен… — Голос звучал хрипло и приглушённо сквозь густые клубы дыма старинной пивнушки.
Мужчина осторожно развернул потрёпанную ткань, бережно извлекая увесистый томик, покрытый пылью веков и загадочными знаками.
— Это… ты поймёшь позже, зачем она здесь оказалась, но береги её лучше. Никто другой не должен узнать, что скрыто внутри…
То, что он положил на стойку, было не просто книгой. Переплет из потрескавшейся кожи, страницы, пожелтевшие до коричневого оттенка, и странные символы, выдавленные на обложке — не то руны, не то что-то древнее. Бармен, Мёрфи, нахмурился, но любопытство пересилило. Он налил Шону пива, тот сделал несколько глотков, затем вдруг, будто вспомнил что-то, и быстро вышел, даже не допив. Книга осталась лежать на стойке.
На следующее утро он проснулся с ощущением тяжести, будто кто-то всю ночь сидел у него на груди. Телевизор, который он забыл выключить, показывал лишь мерцающий снег, хотя он всегда работал исправно. Когда он пошел бриться, лезвие странным образом соскользнуло и оставило глубокий порез на щеке. Кровь текла слишком долго, будто отказываясь сворачиваться.
Неделя превратилась в череду мелких, но зловещих неудач: то вода в кране иногда становилась ржавой, хотя трубы были новыми. То тени в углах комнаты шевелились, когда он поворачивался спиной. А сегодня вечером старые фотографии в его доме — особенно те, где он был снят в детстве — меняли выражение лиц.
Но хуже всего было зеркало. Каждый раз, заходя в туалет "Черного дрозда", он ловил себя на мысли, что его отражение... запаздывает. На долю секунды. А однажды он увидел, как уголки его губ в зеркале медленно поползли вверх, растягиваясь в ухмылке, которой он точно не делал.
На седьмой день, когда он обнаружил у себя на пороге мертвого ворона с выклеванными глазами, Мёрфи понял — это не совпадения.
Мэри О’Доннелл жила на краю городка, в доме, который местные обходили стороной. Ее называли "ведьмой", но шепотом. Когда Мёрфи постучал в дверь, та открылась сама, скрипя, будто давно ждала его. Внутри пахло травами, воском и чем-то... гнилым.
— Ты принес Это с собой, — сказала Мэри, не спрашивая. Ее глаза, мутные, как у слепой, были прикованы к его груди.
— Что... что это за книга? — голос Мёрфи дрожал.
Старуха протянула руку, и ее пальцы, похожие на корни старого дерева, сжали его запястье.
— Это не книга. Это — дверь. И ты ее открыл.
За окном ветер завыл громче, и бармену показалось, что в нем смеются голоса. Мёрфи сжал потрепанную книгу в руках, чувствуя, как холод от ее переплета проникает в кости.
— Что за дверь? — спросил он, голос сорвался на хрип.
Старуха Мэри медленно покачала головой, ее мутные глаза казались бездонными.
— Проклятие... или возможность. Такие вещи всегда были. В средневековье их сжигали, но они возвращались. В будущем их будут находить снова и снова. Они не исчезают, Мёрфи. Они ждут.
Она наклонилась ближе, и запах тления стал невыносимым.
— Единственный способ избавиться от несчастий — передать книгу другому. И взять что-то взамен.
Мёрфи молча кивнул, сжал книгу и вышел, не оглядываясь. Но он не мог так поступить. Дом, который раньше был уютным убежищем, теперь казался ловушкой. Крыша протекала, хотя дождя не было неделями. Вода капала с потолка ровно над его кроватью, будто целилась в него.
Однажды ночью кровать сломалась под ним с громким треском, будто кто-то подпилил ножки. Он упал, и острый осколок дерева впился ему в ногу. Рана загноилась, и теперь он хромал, словно старик.
А Шон О’Нил... исчез. Никто не видел его с того вечера, когда он принес книгу. Мёрфи звонил, стучался в его дом — тишина. Внутри пахло сыростью и чем-то кислым, но следов борьбы не было.
"Он знал... знал, что передает мне проклятие. И сбежал".
Мёрфи не мог обречь другого на такую судьбу. Он отправился в полицию, принес книгу, рассказал о странных событиях. Сержант Келли выслушал его с нарастающим скепсисом, затем громко рассмеялся.
— Мёрфи, может, тебе взять отпуск ненадолго? Или в следующий раз выпей меньше.
Через три месяца паб закрыли.
Сначала санитарное надзорное агентство нашло "нарушения" — якобы просроченные продукты, хотя Мёрфи закупался всегда свежими. Потом налоговая внезапно потребовала перепроверить отчеты за последние пять лет. Затем начал пропадать алкоголь, деньги из кассы, а однажды утром он нашел на стойке мертвую крысу с перегрызенным горлом.
Последней каплей стало зеркало. Он зашел в туалет и увидел себя — но не того, кто стоит здесь сейчас, а другого. Изможденного, со впалыми щеками, с глазами, полными ужаса. И этот "он" медленно поднял руку и постучал по стеклу изнутри. Мёрфи выбежал, хлопнул дверью и больше не заходил туда.
Теперь он сидел в пустом пабе, при свете одной лампы, допивая свою последнюю пинту. Фотографии на стенах шевелились. Молодой рыбак на снимке 1920-х годов повернул голову и улыбнулся. Женщина в старомодном платье махнула ему рукой.
А в углу, где тень была гуще всего, что-то медленно встало. Мёрфи не стал оборачиваться. Он открыл книгу. Страницы были пустыми. Но он знал — сейчас они начнут заполняться.
В пабе "Черный дрозд" пахло так же, как и полвека назад — темным элем, древесной смолой и чем-то неуловимо старым.
За стойкой стоял Мёрфи. Все так же улыбчивый. Все так же вежливый. Местные давно перестали удивляться, что он не стареет. Одни шутили, что он нашел Кольцо. Другие — что у него просто хорошие гены. Но те, кто был постарше, помнили. Помнили, как в 1930-х он выглядел точно так же.
— Не пяльтесь в зеркало, — мягко, но твердо говорил Мёрфи новым посетителям, указывая на дверь в туалет.
— А что с ним не так? — смеялись те, кто не знал.
— Оно... не всегда отражает то, что должно, — отвечал он, и его улыбка на мгновение становилась слишком широкой.
Но самое странное была Книга отзывов. Она лежала на краю стойки — та самая, в потрепанном кожаном переплете, с пустыми страницами.
— Не хотите оставить жалобу? — предлагал Мёрфи тем, кто слишком громко возмущался ценой пива или качеством обслуживания.
И если кто-то, хмурясь, брал в руки перо и склонялся над страницей... то через несколько дней его фотография появлялась на стене среди других.
В один вечер в паб зашел молодой парень — студент, приехавший изучать местный фольклор.
— Говорят, у вас тут есть призраки? — ухмыльнулся он, заказывая пиво.
Мёрфи медленно повернулся к нему.
— Не призраки. Они... живые. Просто не все живут в одном времени.
Парень засмеялся, но потом заметил, как бармен не моргает.
— Э... ладно. А что за история с зеркалом?
— Оно показывает то, что ты потеряешь. Но только потом.
Студент почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Мёрфи ничего не ответил. Просто улыбнулся. И в этот момент парень увидел — на стене за барменом, среди старых фотографий, его собственное лицо. С пустыми глазами.
— Хочешь оставить отзыв? — спросил Мёрфи, кладя перед ним книгу.
Всем привет! Надеюсь, рассказ вам понравился своей загадочностью и атмосферой.
Кроме рассказов, я пишу книгу, и в ней есть красочные описания, умные персонажи, пугающая или легкая атмосфера, зависящая от сцены, но всегда живая. Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Спасибо, что читаете!)
