- Доброе утро, меня зовут Ирина Викторовна В., я буду преподавать у Вас пропедевтику внутренних болезней в этом семестре. Староста кто? Напишите, пожалуйста, список группы.
Вошедшая в аудиторию женщина была одета в белый халат. Возраст ее на глаз определить было трудно, что-то между 30 и 40 годами. Светлые волосы под каре, бледная кожа и тонкие, всегда сжатые губы, а также редкая финская фамилия, непривычная российскому уху.
Поприветствовав преподавателя, группа села. Староста быстро накидал список группы и передал его Ирине Викторовне. Та, быстро пробежавшись глазами по четырнадцати фамилиям, внезапно удивленно спросила:
- Романенко Глеб Владимирович, кто?
- Я, - ответил, вставая, мой лучший друг и сосед по парте.
- Однофамилец или сын? – преподаватель пристально рассматривала Глеба, как мне показалось, несколько враждебно.
- Однофамилец кого?
Глеб сделал вид, что не понимает вопроса, хотя он был привычным. Дело в том, что мой друг происходил из семьи потомственных педиатров. Его родители, а также бабушка с дедушкой – занимали достаточно высокие должности в больницах нашего города, и, естественно, каждый преподаватель их знал и при знакомстве уточнял не однофамилец ли?
- Владимир Николаевич, завотделением детской реанимации в тройке – ваш отец?
- Мой, - Глеб не стал отпираться.
- Надо же, - тон преподавателя был непонятно агрессивным, - представитель династии Романенко у меня в студентах… Какое совпадение… Сколько поколений педиатров в вашей семье?
- Шесть, - ответил приятель, а затем быстро уточнил, - если считать меня.
- Ну, вы же еще не закончили институт… - мне вновь показалось, что Ирина Викторовна говорит со скрытой угрозой, - но все равно солидное число. Будет очень обидно, если когда-нибудь столь славная династия прервется… Как дела у вашей матери?
- Спасибо, все хорошо.
Глеб хмурился, видимо, он, также как и я, улавливал исходящий от преподавателя негатив, но не мог понять, чем он вызван.
- Передавайте от меня ей привет! – Ирина Викторовна недобро ухмыльнулась, - группа, достаем листки бумаги, будем писать тест на проверку остаточных знаний с предыдущего семестра…
Тогда мы не догадывались, что это будет наше первое и единственное спокойное занятие по этому предмету.
Спустя неделю вновь пара пропедевтики. Закончив формальную перекличку, Ирина Викторовна принялась озвучивать результаты теста.
- Aver174 – три, - фамилии зазвучали дальше, в целом группа почти полностью получила «тройбаны», за исключением двух наших отличниц (справились на «хорошо»), - Романенко – два балла.
Глеб удивленно поднял руку и, не дожидаясь разрешения, спросил:
- Ирина Викторовна, а можно посмотреть мою работу?
- Нет, нельзя. – Узкие губы преподавателя скривились в усмешке. – я работы не храню, придется Вам мне поверить на слово.
Глеб озадаченно сел на место. Я сам был в замешательстве. Дело в том, что весь тест Романенко начисто списал у меня.
На перерыве, когда Ирина Викторовна вышла, я поделился своими мыслями с другом:
- Слушай, Глебыч, по-моему, у нее какой-то зуб на твою семью.
- Похоже на то. Мне еще на первой паре ее тон странным показался, я маме привет передал и поинтересовался в каких они отношениях…
- И в каких же?
- Мягко скажем, не в дружественных. У препода нашего разбирательство крупное было пару лет назад из-за какой-то врачебной ошибки, моя мама выступала там в качестве независимого эксперта…
- Я так понимаю, не в интересах преподши?
- Скорее всего. Ты же мою маму знаешь, она такие вопросы разглашать не привыкла.
Тут правда была на стороне друга. Мама Глеба была интеллигенткой до мозга костей, никогда не позволявшей себе оценочные суждения о коллегах на бытовом уровне.
- Мда… - Судьба у друга складывалась незавидная. – Так тебе недолго и в «любимчики» попасть…
- Не сыпь мне соль на рану. Ладно, может, перебесится…
- Вообще, очень неэтично с ее стороны. Сын за отца не ответчик, точнее, в твоем случае, – за мать…
- Ага, будет прессовать – так ей и отвечу…
Ирина Викторовна вернулась в аудиторию и принялась за устный опрос. Как я и опасался, первым она подняла Глеба и устроила ему настоящий разнос. Начав с актуальной темы, она быстро переключилась на сложные дополнительные вопросы, чем похоронила всякую надежду на успешный ответ моего товарища. Ее предвзятость была настолько очевидна, что по рядам парт то и дело пробегал удивленно-неодобрительный гул наших однокурсниц. Глеб, поняв, что сопротивляться бесполезно, замолчал, лишь исподлобья буравя гневным взглядом преподавателя. Поняв, что жертва перестала сопротивляться, Ирина Викторовна произнесла:
- Да, не такого ответа я ожидала от Романенко-младшего… - Преподаватель вытянула свои тонкие губы в жабьей ухмылке, - садитесь Глеб Владимирович – оценка два балла.
Глеб облегченно рухнул на свое место, полагая что на сегодня его экзекуция кончилась. Зря. Ирина Викторовна все не унималась:
- Да, как в народе говорят – на детях природа отдохнула…
Лицо Романенко пошло красными пятнами от злости. Я ткнул его под партой кулаком и еле слышно прошептал – «не связывайся».
- Хотя Ваш отец тоже в студенчестве умом не блистал, - Ирина Викторовна переходила все рамки, - так что возможно Вы – всего лишь жертва генетики…
Одна из наших девчонок удивленно цыкнула. Я, изрядно опешив от такого хамства, посмотрел на своего друга. Его лицо побелело, а зрачки сильно расширились. Глеб не промолчит. Оскорбления себя он бы еще проглотил, но не отца.
- А вы чья жертва? Дурного воспитания?
Ирина Викторовна, не ожидав ответного хамства, замолчала. В аудитории повисла гробовая тишина. Секунду два оппонента буравили себя гневными взглядами.
- Как вы смеете разговаривать с преподавателем в таком тоне?
- А как вы смеете оскорблять мою семью и меня?
- Так-так-так, - забив на последние рамки приличия, Ирина Викторовна перешла к угрозам, - у нас тут кандидат на отчисление…
Отличница Аня, не удержавшись, прыснула со смеху.
- Что смешного я сказала? – гаркнула на нее преподаватель.
- Вы не первая, кто обещает их отчислить, но они всегда выходят сухими из воды…
Аня, хотела заступиться за нас, но добавила масла в огонь. А сказав свою фразу в множественном числе, она невольно поспособствовала интересу преподавателя к моей персоне.
- Не знаю, кто там что обещал, но я свое слово держу. Готовьтесь, Глеб Владимирович, осенью вы идете в армию.
- О, уж куда-куда, а в армию я точно не пойду. – Глеба окончательно понесло.
- С чего вы это взяли?
- Мой отец – главный детский анестезиолог области, вы что, всерьез думаете, что он меня не отмажет?
- Возможно. Тогда в армию пойдет ваш друг.
Преподша указала на меня, я же от подобного поворота событий впал в ступор. Я-то тут причем? Что происходит?
- Aver174 – мой друг, - Глеб в порыве гнева оказывал мне медвежью услугу, - мой отец за него тоже вступится.
- Ну, вот и проверим. Aver174, ваш черед отвечать!
Под натиском ошалевшей стервы я продержался не многим больше своего товарища. Запахло проблемами.
После пары я поделился своими опасениями с другом:
- Глеб, мне кажется эта финская сука от нас просто так не отстанет…
- М-да, похоже на то. Я поговорю с отцом, может он как-то вмешается. Это же ни в какие рамки не лезет!
- Я вообще в шоке, ты конечно прости, но я так и не понял какого хера она меня приплела? Я-то тут причем? Ты тоже не при делах, но там хотя бы разборки с твоей семьей как объяснение…
- Да что тут не понятного, она просто хочет чтобы мы посрались из-за этого. Aver174, - друг пристально посмотрел на меня, - без обид? Ты же понимаешь, что я не при делах?
- Без обид. Только постарайся не поддаваться на ее провокации. Не надо ее лишний раз драконить.
- Я терпел! Ты же видел. Пока она про отца не ляпнула…
- Да понятно… Я бы тоже среагировал, если бы про моих родителей что-то подобное сказали…
Отец Глеба велел разбираться с ситуацией самостоятельно, однако заверив, что в крайнем случае он вмешается, но до того момента - сами. Что для него этот «крайний случай» мы так и не поняли, поэтому и на помощь с финской сукой (именно так между собой мы стали называть Ирину Викторовну, со временем для удобства сократив ее прозвище до «Эф-Эс») особо не рассчитывали. Преподаватель продолжила наш прессинг на каждой паре, однако уже без откровенного хамства. На каждом занятии мы были в числе обязательно опрашиваемых студентов (до получения «банана», двойки, на студенческом сленге), остальные – по остаточному принципу. Тесты и письменные работы мы всегда писали на «два». Предоставить работы для нашего с ними ознакомления она по-прежнему отказывалась. Наша публичная порка происходила в гробовой тишине. Одногруппницы и староста быстро уяснили, что на паре пропедевтики мы с Глебом – персоны нон грата и, дабы не накликать на себя гнев Эф-Эс, лучше с нами при ней не взаимодействовать и, упаси боже, не заступаться. Большая часть группы нам скрыто сочувствовала, но были и злорадствующие. Глебу завидовали, хотя я никогда не понимал, почему.
Со временем мы навели справки о нашем внезапном противнике с кафедры пропедевтики и выяснились интересные вещи. Во-первых – Ирина Викторовна сама была родом из семьи потомственных врачей. Ее мать – заведующая отделением одной из ведущих клиник, и вообще их семью можно было назвать финским аналогом Романенко (поколений врачей было меньше) только в терапии. Именно поэтому ей многое сходило с рук. Во-вторых – по слухам сама Эф-Эс поступила в мед с огромным «скрипом», в целом, благодаря знакомствам ее семьи, и в студенчестве ни в чем выдающимся замечена не была. В –третьих – как оказалось, гнобление студентов было обычным делом на ее парах. Наша Ирина Викторовна была обычной мужененавистницей, и поговорив со студентами лечфака (а чаще всего она вела пары пропеда именно у них), выяснилось, что подобная ситуация почти в каждой ее группе. Эф-Эс выбирает жертву (или несколько) мужского пола, к которой питает особую «любовь» в течении семестра. Тихие мальчики и ботаники почему-то не входили в число избранных, что объясняло, почему преподаватель лояльно относилась к нашему старосте. Однако, по отзывам коллег с лечебного, Ирина Викторовна никого не отчисляла, напившись вдоволь крови студента, таки ставила ему зачет. Угроз об отчислении и открытого хамства от нее тоже не слышали, что наводило на мысль об особом отношении к нам и оптимизма не внушало. Естественно, эти подробности привели к тому, что наша сильная неприязнь к Эф-Эс переросла чуть ли не в ненависть. И, судя по всему, взаимную.
- Aver174, садитесь. Оценка – два балла, - довольная собой Эф-Эс противно усмехнулась, - с такими успехами в армии вам понравится. Судя по всему, мыслительный процесс явно не для вас, а там с этим намного проще…
Еле сдерживая гнев, я сел на место. Ощущение, будто тебя только что искупали в дерьме. Ирина Викторовна не унималась, продолжая подливать коричневую субстанцию:
- Я терпеть не могу случайных людей и если наша доблестная приемная комиссия пропустила к обучению таких индивидуумов как вы с Романенко, что ж, придется мне исправить эту оплошность…
Романенко раздраженно фыркнул себе под нос, а у меня конкретно припекло одно всем известное место. И хоть сам просил своего товарища не связываться с стервой, в этот раз я тоже не выдержал:
- Я поступил на общих основаниях, - в моем голосе звучал металл, - я не целевик и не платник, так что это место мое по праву. Вы на себя много берете, позволяя подобные фразы.
- То, что вы поступили на бюджет, не более чем случайность. Дуракам везет. Вы занимаете чужое место, и я его освобожу для более достойного человека.
- Посмотрим, - испепеляя взглядом Эф-Эс сказал я.
В середине семестра, порядком измотавшись от постоянного прессинга на пропеде и наполучав кучу двоек (пока мы исправляли одну двойку, получив очередную порцию дерьма в свой адрес на отработках – зарабатывали еще две на парах) мы решили сменить тактику. В ход пошли донорские дни, которые давали право прогула двух занятий без отработки. Сдавая плазму, мы смогли в течении 2,5 месяцев не появляться на ее парах. Эф-Эс была в бешенстве, отыгрываясь на старосте и остальной группе. Несмотря на постоянные косые взгляды одногруппников, возвращаться мы не спешили. Каждый сам за себя.
Все хорошее когда-нибудь кончается и, исчерпав ресурс плазмодач, мы были вынуждены вернуться на ненавистный пропед. В первое посещенное занятие под конец семестра, вручив кипу допусков без отработок за пропущенные пары Ирине Викторовне, выслушал очередную порцию дерьма в свой адрес:
- Aver174, вашу дурную кровь если человеку перельют, он же дебилом может стать…
Эф-Эс сияла от радости, еще бы – мальчики для битья вернулись.
- Это антинаучно, Ирина Викторовна, - парировал я, - вам, как преподавателю, должно быть стыдно говорить такую откровенную ересь.
Стерва великодушно махнула рукой, жестом показав вернуться на свое место. Ее хорошее настроение сегодня сложно было испортить.
Как и ожидалось, в этот день мы огребли по полной. Было видно, как сильно Ирина Викторовна истосковалась по своим «любимым» студентам. В ход пошли тонкие подколки и унижения, которые она, скорее всего, репетировала в голове во время нашего отсутствия.
После окончания пары настроение наше, по ощущениям, пробило дно. Надо отдать должно Эф-Эс, в плане морального насилия она была на высоте. Глеб, задумчиво проговорил:
- Aver174, ты в курсе что года три назад, два парня ей запенили монтажной пеной входную дверь в квартиру?
- Красавчики. Нет, именно про это не в курсе, слышал год назад ей машину исцарапали, гвоздем написав «Тварь»…
- Да, я даже знаю кто это сделал. – Романенко расплылся в одобряющей улыбке, - так может и нам пора перейти к радикальным действиям? Видит Бог, крови она у нас выпила больше всего…
- Дерьмо и горящая газета сверху под дверь? Звучит заманчиво. Чур реквизит с меня.
- Реквизит по чесноку – обоюдно изготовленный. Я даже диету подержу специальную…
Мы нервно рассмеялись, хотя в этом отвратительном действе не было ничего забавного. Видимо, реакция на моральное истощение.
- Глебыч, это конечно заманчиво, но как-то мелко. Все равно, что когда собаку бьет хозяин, а она в отместку грызет его обувь. Потому что самого хозяина очкует.
- Ты прав, конечно, но она меня так достала уже…
- Меня тоже, но, думаю, что худшим унижением для нее будет, если она не сможет нас отчислить. Если мы ее нагнем. Вот это и будет наша месть для нее. Прикинь, что с ней станет?
- О да… - Глеб мечтательно закатил глаза, - уверен, у нее знатно рванет пукан. А когда это кончится, не знаю, как ты, но я ее пошлю куда подальше…
- Осталось дело за малым. Как-то умудриться получить зачет и сдать экзамены.
В том, что Эф-Эс по поводу нашего отчисления не блефует, мы были уже уверены.
Начались зачетные недели перед сессией. И, если с остальными предметами все было худо-бедно нормально, то на пропеде – полное фиаско. Я накануне экзаменов неудачно сломал руку на работе (данная история описана в рассказах «мальчик по имени Халк» и «Бойкая пациентка»), чем и воспользовалась Эф-Эс:
-Aver174, со сломанной рукой вы не можете сдавать практические навыки. А без них я не поставлю вам зачёт.
- Ирина Викторовна, я могу сдать устно, или те навыки которые смогу показать с гипсом...
- Не утруждайтесь. Навыки будете сдавать когда вам снимут гипс.
- Но его снимут через месяц, не раньше!
- И что?
- Так сессия уже будет к концу подходить...
- Я же обещала вас отправить в армию, а вы все не верили. – Стерва упивалась своей победой, - приходите, когда снимут гипс.
5го июня проходил экзамен по патологической физиологии, на который мы, из-за отсутствия зачета по пропедевтике, не попали. Сидя на детских качелях, в одном из дворов возле института, мы с Глебом молча предавались паническим настроениям. Страх отчисления был все более осязаем, будто холодной рукой щекоча внутренности.
- Ну не попали мы на патфиз, - Глеб нарушил гнетущее молчание первым, - ну и что? Может даже и к лучшему…
- А то, что у нас всего три пересдачи, забыл? Фарма через три дня, если не получим зачет у этой суки – пропустим и ее. А потом патан еще, не забывай. И на него тоже можно не попасть. А это все, отчисление. Тем более непонятно, как сдавать пропед, Эф-Эс по любому нас к себе возьмет и забананит…
- Не истери, - Глеб ткнул меня кулаком в бок, - значит, надо попасть на экзамены без зачета.
- Как? Замдекана разовый допуск не даст…
- Замдекана нет, а вот декан – возможно. Он дядька добрый.
- Да, но он принимает только первый и шестой курс. – Я задумался, - в наглую зайдем и обрисуем ситуацию, может поможет?
- Именно. Только лучше тебе идти первым.
- Почему?
- Он меня прекрасно знает и, если я попрошу первым – подумает, что поощряет кумовство, а он этого очень не любит. Поэтому может оказать.
- Не понял логики, а что ему мешает потом забрить тебя?
- А то, - Романенко наигранно поднял указательный палец вверх, - что выдав тебе разовый допуск на экзамен – он создаст прецедент. А так как ты у нас не знаком с ним с детства, когда приду за допуском я – совесть декана будет чиста. Понял?
- Хитро. Надо идти. Если не получится, то все…
- Получится. Ты же умеешь договариваться, так что не ссы. А насчет патфиза – у меня такое чувство, что то, что мы туда не попали, к лучшему.
Глеб как в воду глядел, спустя пару часов мы узнали, что из 12 наших одногруппников, попавших на экзамен – семеро получили «банан». Патфиз отстоял звание самого жесткого экзамена в эту сессию.
На следующий день я стоял около кабинета Дмитрия Кирилловича Волосникова, декана педиатрического факультета и нашей последней надежды. Постучав в дверь и услышав заветное «войдите», зашел внутрь. Декан сидел за столом, в привычном сером деловом костюме, который устойчиво ассоциировался с ним еще с первого курса. Ему было хорошо за пятьдесят, он был худощавым, невысокого роста, с острым длинным носом и редкими волосиками на голове. Мне он всегда напоминал Мангомери Бернса из «Симпсонов», за тем исключением, что мужиком он был добрым и понимающим, студенты в нем души не чаяли.
- Добрый день, молодой человек, по какому вопросу?
- Здравствуйте, Дмитрий Кириллович. Я по поводу разового допуска на экзамен…
- Какой курс? – Декан нахмурился, видимо что-то вспоминая, - не припомню Вас среди первокурсников…
- Третий.
- Так Вам в соседний кабинет, у меня только первый и шестой курс…
- Я знаю, но, - во рту от волнения пересохло, - дело в том, что у меня несколько щепетильная проблема, может вы меня выслушаете? На вас вся надежда, откровенно говоря.
Декан колебался. Я умоляюще смотрел на него коровьими глазами. Наконец, после недолгого раздумья, Дмитрий Кириллович приглашающе указал на стул для посетителей:
- Садитесь. Рассказывайте, что у вас за щепетильная проблема.
- Спасибо, - я быстро сел на стул и начал свою продуманную заранее речь, - дело в том, что у меня возник конфликт с преподавателем кафедры пропедевтики внутренних болезней…
- Кто преподаватель? Почему не обратились в деканат для урегулирования конфликта?
Декан был мужиком деловым и бежал вперед паровоза.
- Ирина Викторовна В.
Дмитрий Кириллович понимающе хмыкнул и откинувшись на кресло сочувственно спросил:
- Попали в «любимчики»?
- Да, - я был удивлен осведомленностью декана, - можно и так сказать.
- Понятно. Что ж, то что не обратились за помощью даже хорошо – прецеденты были, но уважаемая мной Ирина Викторовна всегда обосновывает свое хм… Особое отношение к студентам мужского пола... Да и думаю вам известно, о наличии у нее определенной поддержки…
Я понимающе кивнул.
- Что никак не оправдывает подобное ее поведение. Ну не любит она мужиков, старая дева, что с нее взять? Ладно, зачета только по ее предмету нет?
- Да.
- Когда и какой следующий экзамен?
- Фармакология. Послезавтра.
Декан задумчиво тарабанил кончиками пальцев по столу, наконец, что-то обдумав он указал на мой гипс и спросил:
- Больничный официальный есть?
- Да.
- Так может мы вам по болезни просто продлим сессию и сдадите все во второй волне? Фармакология сложная, а у вас очень мало времени на подготовку… А вы пока получите зачет?
- Дмитрий Кириллович, не хотелось бы все лето провести за учебниками, если есть возможность я лучше в первой волне, со всеми.
- Ну хорошо, - рука декана потянулась за заветным бланком разового допуска, - но с уговором что фармакологию сдадите как минимум на 3. Договорились?
- Сдам, Дмитрий Кириллович.
Декан спросил мои данные и вписал их в допуск. Протягивая вожделенную бумажку, он еще раз повторил:
- Aver174, не подведите меня. А то потом скажут, что декан допуски двоечникам раздает.
- Спасибо огромное, Дмитрий Кириллович, я вас не подведу!
Почтительно откланявшись я поспешил на выход, уже на пороге до меня донеслись прощальные слова декана:
- Кстати, прямо сейчас идет консультация перед экзаменом. Бегом туда. Удачи.
Еще раз поблагодарив, я поспешил на кафедру фармакологии.
Консультация уже кончилась, я не успел. Часть студентов уже расходилась, а вокруг преподавателя скопился кружок из ботаников, которые как обычно задавали дополнительные вопросы. Одногруппники приветствовали меня, удивленно глядя на бланк разового допуска в моих руках. Aver174 оформил comeback, надо же.
Отличники, плотно обступившие преподавателя расступились, и она заметила меня:
- Aver174, вы опоздали. Консультация кончилась.
Вела консультацию Лидия Петровна, мой преподаватель из прошлого семестра. Хорошая тетка, в отличии от Эф-Эс мальчиков она наоборот любила.
- Да вот, Лидия Петровна, только получил разовый допуск к экзамену…
- Вот как? И сразу на фармакологию? Готовились хоть?
- Если честно, даже не садился.
Я комично развел руками, Лидия Петровна улыбнулась:
- Узнаю Вас. Романенко что, тоже без допуска?
- Завтра получит.
- Раздолбаи, - совсем по-доброму проговорила Лидия Петровна, - как выкручиваться будете?
- Не знаю, как Глеб, а я рассчитываю вытащить счастливый билет. Где там мои любимые анксиолитики?
- Билет №48, - Лидия Петровна мельком глянула в список билетов у себя на столе, - вытянете и он ваш. Я как раз на билетах буду, посмотрю на вас!
- Приберегите его для меня, Лидия Петровна, я за ним послезавтра зайду.
- Что ж, шанс 1 к 60. Не дурно. Буду держать за вас кулаки. Советую продуктивно провести эти полтора дня. Всего доброго, Aver174.
- Всего доброго, Лидия Петровна.
Я поспешил домой, чтобы остаток времени перед экзаменом провести за учебниками. И хоть дамоклов меч, занесенный Эф-Эс над нашими головами все так же пугал меня, однако, как бы сказал в данной ситуации Глеб – «завоняло надеждой».
Продолжение следует...
Автору и его команде на создание книги - https://yoomoney.ru/to/4100115103796599