Мы уже поговорили о странностях, на первый взгляд, безобидных «домашних» трупов. Зацепили немного работу по призванию и кажущуюся ненормальность сотрудников малоприятных профессий. Теперь можно и о грустном — о ментовском юморе.
Естественно, в любой профессии есть своя специфика, это касается и юмора. Хотя я всегда говорил, что сотрудник правоохранительных органов — это не странное искусственное существо из пробирки. Менты — это всё люди из того же народа, не редко даже без какого-либо профильного образования или семейной традиции, но зато со схожими остальному населению чаяниями и заботами. Так что за исключением характерных словечек, ментовский юмор часто состоит из тех же самых анекдотов, что травит вся страна, поэтому будет понятен любому.
Помню как мы смеялись и перешучивались с санитаром нового морга, который с гордостью выкатил мне свежею каталку. Хотел похвастаться обновлённым оборудованием. А я ему в ответ на вопрос «А где труп?» протянул целлофановый пакетик. Трупы, как мы уже выяснили, бывают разные. Например такие, которые уже давно растащили собаки. Так что чего такого колкого сказать друг другу мы находили и с врачами в экстренной нейрохирургии, и со сторожами на складе, и с учителями при монастырской школе. Зачастую, поводом к юмору было даже не само происшествие, а просто обычное человеческое общение.
Кстати, об экстренной помощи. Впервые моё внимание на смех как на способ разрядить обстановку обратил знакомый следователь. Как-то они с опером на совместном дежурстве сопровождали пострадавшего от серьёзных побоев. Представьте ситуацию. Часа три ночи. Следователь, опер и потерпевший едут после процедуры томографии на больничном лифте. На жертве лица нет. Почти буквально. Его так активно пинали по голове, что всё черты разворотило множественными гематомами. Следователь смотрит на опера, тот смотрит на следователя. И тут сонную больницу сотрясает их неудержимы хохот. Они смеются, чуть не падая, задыхаются от смеха, а потерпевший шокировано зыркает на них единственным не заплывшим глазом.
Как мне сказал следователь, они смеялись ни над чем. Просто так. Может нервное напряжение, всё же долгое дежурство, бессонная ночь и перспектива работать до утра... Ничего в ситуации не предвещало. Просто нужно было посмеяться.
Он потом погиб во взрыве, этот следователь. Причем даже не связанном с работой, просто форс мажор. Так что теперь и не спросить у него, помнит ли он ещё этот случай. Но потом, спустя пару лет, со мной случилось что-то подобное. Очень неприятная история про совочек, которая со стороны скорее всего никому не покажется смешной. Но она настоящая и довольно банальная. Так что дальше читайте со знанием, что никакого катарсиса вы в ней, как и в любой реальной истории, не найдёте.
Был я в ту пору из розыска переведён в отделение по тяжким. Тяжкие — это бывшее у нас в ходу общее наименование для убийств, изнасилований, разбойных нападений и тяжких телесных повреждений. Территория нашего отдела полиции была достаточно большая, но не густо заселённая, лишь краешком задевавшая центр города. Так что работы не то чтобы было очень много, но хватало на нашу долю и поножовщин, и залётных придурков с обрезами, и запутанных случаев домогательств. Может потом и о них вспомню что-нибудь.
Началось всё когда я был на суточном дежурстве. Ещё днём заявили кражу сотового телефона, и ближе к вечеру я на дежурке заехал проверить скупки. Поразительно скольким преступникам хватало ума пойти в день кражи сдавать ворованное в комиссионки, расположенные буквально на соседней улице от отдела полиции.
На момент моего прихода в тесной скупке было полно народу. Желающих что-то купить, сдать или просто попялиться на витрины хватало. За прилавком остался всего один скупщик — молодой парнишка, которого я ранее видел пару-тройку раз. Он был уже в курсе о нашей с хозяевами комиссионок договорённости об обмене информацией, но помочь мне не мог. Возле прилавка стоял здоровый мужик в подпитии (назовём его для простоты Николай) и спорил со скупщиком (его имени я уже не помню и врать не хочу, так что пусть будет скупщиком). Если мне не изменяет память, суть спора была в том, что у Николая с собой были какие-то особо ценные отвёртки и он за них хотел получить больше, чем давал скупщик. Я немного послушал, но времени у меня ждать не было, так как вызовА сами себя не отработают... Потом ещё и бумаги нужно будет подбивать, да справки всякие. Так что я спорщику сказал, чтобы он или брал, что дают, или уходил и не задерживал людей. Вмешательством моим Николай явно был недоволен, но, ничего не сказал. Забрал деньги и ушел. Я обменялся парой слов со скупщиком, проверил списки и вернулся в машину к ожидавшим меня следователю и водителю.
Забавно, но я в тот день чуть не подстрелил человека. Пока мы колесили по району, нас остановила женщина и указала на балкон, на котором стоял мужчина с топором и с кем-то громко спорил. Мы со следователем отправились ломиться в эту квартиру, при этом с оружием наготове. Но ситуация оказалась не такой серьёзной, какой она казалась с улицы, и по факту никто никому в той квартире не угрожал.
В этом есть какая-то злая ирония, потому что случай в приёмке тоже не предвещал ничего серьёзного. Но когда мы возвращались с выезда, комиссионный магазин уже пылал. Оказывается, упомянутый выше Николай затаил обиду на скупщика. На имевшиеся у него деньги (от сдачи отвёрток) он раздобыл канистру бензина, зажигалку и совок. Обычный совок, купленный в строительном магазине. Как раз так выходило, что и заправка, и всякие магазины скобяных изделий, и комиссионный магазин находились в относительной близости друг от друга. Так что времени на приготовления у него ушло не много.
Со своими покупками Николай вернулся в комиссионный магазин. Народ на тот момент уже почти весь разошелся. В совок Николай залил бензин и использовал его, чтобы окатить скупщика. Думаю вы и сами знаете, что было дальше. Возможно, в голове поджигателя самоучки это было идеальное преступление. Всё сгорит, в том числе и записи камер с журналами, так что найти его не смогут. Но даже будучи почти полностью обгоревшим, сотрудник комиссионки выбрался и оставался достаточно долго в сознании, чтобы сообщить имя нападавшего прибывшему на место оперу из нашего отделения.
По случайному стечению обстоятельств я больше не участвовал во всей этой катавасии. Не думаю, что многое бы изменилось, если бы я не прогнал преступника ранее, но реши заехать в комиссионку позднее, может смог бы вмешаться. Или тоже бы сгорел. Или застрелил пьяного мстителя, избавив его от долгого тюремного срока. Сейчас бессмысленно об этом думать, когда уже всё случилось, но порой сложно себя остановить. В общем дежурство для меня этим пожаром не закончилось, на него вызвали следователя из комитета, а мы продолжили отрабатывать вызова почти до самого утра, пока нас не сменили.
В отдел я вернулся после положенных суток отдыха. За это время Николая уже благополучно поймали, не смотря на его попытки уехать из города, и теперь шла рутинная отработка: опросы, сборы записей с камер видеонаблюдения, экспертизы и прочая. Когда я утром вошел в кабинет тяжких, один из оперов уже кого-то опрашивал. Какого-то молодого парнишку в жилетке. На мой вопрос «Кто это у нас?» опер ответил, что это сотрудник строительного магазина, у которого Николай купил совочек.
«А, торговец смертью» – сказал я – «А разрешение на продажу опасных предметов у тебя есть?»
Как-то у меня это само собой вышло, просто скатилось с языка. Кабинет буквально взорвался от хохота. Смеялись опера, смеялся «торговец смертью», смеялся я. Хохотали до слёз. Сейчас я даже не думаю, что это такая уж удачная шутка. Но смеялись все. Не потому, что мы вот все такие циничные и не понимали серьёзности ситуации. Но людям надо как-то стравливать пар, найти хоть что-то заслуживающее улыбки в довольно мрачной и даже абсурдной ситуации.
Вот мы и смеялись. А тем временем парень скончался в больнице. Думаю, он бы мою шутку не оценил. Не понравилась бы она и Николаю. Я его потом видел разок в СИЗО — сильно похудевшего и сломленного. Даже так сразу и не узнать того здорового бухого мужика, требующего денег за набор отвёрток. Хотя кто знает?
Может, окажись мы все невероятным образом вместе, вопреки судьбе и смерти... посмотрели бы друг на друга, я рассказал бы свою дурацкую байку про совочек... И тогда мы бы все от души посмеялись. И продолжали бы хохотать на пути в вечность. Ведь юмор, он прямо как жизнь, непредсказуем...