Лес

Это не просто скопление деревьев — это живой организм, дышащий чужими ритмами. Стволы здесь срослись в неестественных позах, будто замерли в середине какого-то жуткого танца. Кора местами шелушится, обнажая под собой не древесину, а что-то промозглое и пульсирующее. Тропинки ведут себя как капризные змеи — сегодня они выводят к ручью, завтра замыкаются в кольцо, оставляя путника блуждать по кругу до тех пор, пока он не начнёт замечать, что знакомые деревья теперь смотрят на него иначе. Воздух здесь густой, как бульон, с привкусом железа и чего-то сладковато-гниющего — запах, от которого сводит скулы и щемит в груди.

Правила, которые стали предупреждениями

Разговаривать с теми, кто зовёт тебя из чащи, — значит рисковать узнать, что голос принадлежит тому, кто уже давно не может говорить. Доверять своим глазам здесь смертельно опасно — деревья действительно иногда шевелятся, но не от ветра, а потому что между ними есть те, кто научился стоять очень-очень тихо. Останавливаться нельзя ни на секунду, потому что оно всегда рядом, оно всегда голодно, и оно обожает, когда добыча сама решает отдохнуть в его владениях.

Туман, который не просто скрывает...

Он приходит без предупреждения, обволакивая всё в радиусе видимости плотной молочной пеленой. В нём гаснут звуки — даже собственное дыхание становится неслышным. Те, кто теряется в этом тумане, иногда возвращаются, но их уже нельзя назвать прежними. Их глаза больше не отражают свет, а зрачки сужены в тонкие щёлочки, будто они привыкли смотреть на что-то очень яркое. На их коже проступают странные узоры — то ли шрамы, то ли письмена, — которые чешутся и кровоточат, если к ним прикоснуться. Они почти не говорят, но когда открывают рот, оттуда доносится лёгкий шелест, будто внутри у них шевелятся сухие листья. Некоторых туман и вовсе иссушает, превращая в дряхлые мумии.

Страх, который материализуется

Сначала ты боишься обычных вещей — темноты, незнакомых звуков, ощущения, что за тобой следят. Потом начинаешь замечать детали: еда в рюкзаке портится быстрее, чем должна; компас показывает север, но ты всё равно ходишь по кругу; тени от костра ложатся не так, как положено. И в какой-то момент понимаешь — лес не просто пугает. Он изучает. Он подстраивается. Он берёт твои самые глубокие страхи и делает их осязаемыми. Ты вспоминаешь детский кошмар — и на следующее утро находишь следы, которые точно соответствуют тому чудовищу из своих снов. Ты думаешь о том, как страшно умереть в одиночестве — и вдруг осознаёшь, что уже несколько часов не слышишь голосов своих спутников.

Книга, которая читает тебя в ответ

«Поход» — это не просто текст. Это зеркало, в котором отражаются самые тёмные уголки твоего сознания. Чем дальше углубляешься в повествование, тем отчётливее ощущение, что кто-то внимательно наблюдает за тобой через щель между строк. Буквы иногда шевелятся на странице, когда ты отводишь взгляд. Последние главы пахнут сырой землёй и чем-то кислым…

Теперь выбор за тобой

Закрыть книгу и попытаться забыть.
Или перевернуть страницу — и узнать, что ждёт в следующей главе.
Но помни: с этого момента оно уже знает, что ты здесь.

Дмитрий Михайлович Тихонов — «Поход».

Марш до самого дальнего рубежа моего участка. Два дня туда, два дня назад. Нужно проверить годовой погодный самописец на вершине Бараний Череп. Снять показания, ну и вообще проведать, как он там. Экспериментальный агрегат.

Привет, Здоровяк. Год не виделись. Совсем не изменился. Чего тебе меняться-то, ты тут со времен мамонтов лежишь.

Каждую тыщу метров высоты надевай слой одежды! А нам тыщу восемьсот надо набрать. К тому же небо стремительно хмурится. Дождя не миновать, похоже. А то и снега.

Август. Лето.

Упал... Не продумали крепеж. Переменные ветра тут хлещут. Болтали туда-сюда - вот и сорвали.

Не пережил падение, похоже...

Годовая диаграмма до июня. Героически продолжал писать, даже упав со столба. Сколько мог.

Придется забрать и отправлять в ремонт. С ласковым напутствием о крепеже.

Вот и погода налаживается. Нет, все таки август еще помнит, что он лето.

"На вершине такие ветра гуляют, что у медведей шерсть с жопы вырывает - а вы, тупоголовые, умудрились сделать крепеж на тонкие тросики, и дорогой прибор разъ...".
Ладно, зачеркиваем, зачеркиваем.
"Необходимо уделить особое внимание крепежу в условиях сильных, резко переменных ветров".