Найден паспорт
Нашел паспорт Комарва С. С. в г. Улан-Удэ, ул. Калашникова.
Потерявший откликнись.
P.s Без рейтинга, прошу поднять в топ. Сила Пикабу верю в тебя.
Нашел паспорт Комарва С. С. в г. Улан-Удэ, ул. Калашникова.
Потерявший откликнись.
P.s Без рейтинга, прошу поднять в топ. Сила Пикабу верю в тебя.
Награда: 30 000 руб.
Дата пропажи: 2023-11-05
Пол: Мальчик
Кличка: Лайт
Возраст: 3 года
Порода: Сибирский хаски
Окрас: Классический (Светло-серый)
Особые приметы: Ошейник кожаный с металлическими декоративными лягушками по всему радиусу ошейника. Классический окрас хаски, глаза карие
Причина пропажи: Пропал ночью с территории дома.
Адрес: Истринский район, деревня Котово, поселок "Истра Кантри Клаб 3"
Телефон: +7 903 761-69-83
Согласие на распространение персональных данных: Юлия Андреевна
Email: milukova@bk.ru
Добрый день. Просим вас помочь нам найти нашего питомца.
Нужна ваша помощь в распространении репостов!
Походу я нашел как раз его. Даю описание, что увидел.
1. Брынза
2. Додекаэдр
3. Четырёхсторонний скотч
4. Фотографии червяков на мп3
5. Канализационный люк из Саратова
6. Воздух в банке
7. Ростки жимолости
8. Сиреневая цапля
9. Член Дарта Вейдера
10. Накладные мюсли
11. Коробка с карандашандрами
12. Йогурт с бифидобактерией Сережей
13. Карта мордвы
14. Компас Ижевска
15. Кофр для ноги
16. Удлинитель на 400 розеток
17. Игральные карты с голыми барсуками
18. Жирафовое варьенье
19. Запасная спина
20. Чучело сосны
21. Банка с бутылками
22. Бутылка с банками
23. Гидроусилитель руля
24. Техпаспорт на медузу
25. Фамильная фондюшница
26. Беговая дорожка для носа
27. Семена рукколы
28. Семена рукколы с креветками
29. Подставка для припева
30. Ситечко для мыслей
31. Блины со смайликами
32. Интеллектуальные оладьи
33. Слепок стопы Горбачева
34. Плюшевая дыба
35. Библия с автографом автора
36. Пульт от линолеума
37. Жидкость для снятия глаз
38. Форточка с диоптриями
39. Кубик Рубика
40. Куртка Рубика
41. Телефон Рубика
42. Стеклянная мышь
43. Губы рыбы
44. Жабры жабы
45. Сосок совы
46. Тень льва
47. Пропеллер на 6 персон
48. Надувная пыль
49. Паспортный стол
50. 60 метров сметаны
51. Кактус из кожезаменителя
52. Нож для чистки телевизора
53. Зарядка для хачапури
54. Тоненькая зарядка для хачапури по-аджарски
55. Горизонтальный самовар
56. Свисток ля-минор
57. Зысь несусветная в ларцах
58. Автопортрет нурофена
59. Эскиз бесконечности
60. Бюст Березуцкого
61. Сумочка из крокодиловой жижи
62. Лыжи со вспышкой
63. Барабан для взрослых
64. Сумка с непогодой
65. Сундучок с каникулами
66. Фотоаппарат с открытым верхом
67. Неутомимые шахматы
68. Полиэтиленовый привет
69. Кожугетовый ансамбль
70. Отполированный Артем
71. Сигарный шланг
72. Фисташковый кокец
73. Флюорография гуся
74. Точная копия плова
75. Схема сыра
76. Скелет дыни
77. Крем для арбуза
78. Творог для розжига
79. Лыжи фашизма
80. Тамбовский мел
81. Ненавязчивый синтезатор
82. Шкура Шуры
83. Гладковыбритый шишун
84. Коленная ложечка
85. Вареная мразь
86. Губной рояль
87. Ксерокопия ночи
88. Плакат с автографом зимы
Был у меня товариш Ш, вечно недовольный, всё вокруг него виноваты, сам хочет работать не напрягаясь у самого двое детей и нетаботующая жена.
Ш как то помог устроится на работу к нему в компанию, только в другой отдел.
Примерно через год он решил уволится, естественно по старой дружбе я ему предложил ( точнее он мне позвонил и начал с фразы, что ты мне звонишь когда тебе что то нужно а затем спрашивает есть ли у меня вакансии) неплохое место т.к у меня была там вакансия, он пришёл посмотрел и говорит, да тут херня какая-то не хочу тут работать, а по факту зп выше чем на его прошлой работе и заморочек меньше. Так же я ему предлогал подработки в другой сфере, где за лето можно заработать около 200 т.р на что он мне отвечал, да херня всё это, хотя у самого денег не хватает на одежду всё в семью уходит а летом жена уезжает с детьми на родину к родителем а он остаётся один. После этих предложений, которые были в одном разговоре он мне говорит, займи мне лучше 20 000 р на два месяца пока я ищу работу и жена приедет с отпуска тоже искать будет что-нибудь. Я ему говорю хорошо, но только расписку напишешь, на что он мне ответил оставь деньги себе. В итоге я решил с ним не общаться больше да он и не писал мне.
Я просто не понимаю таких людей у него двое детей и жена не работают так ему вообще напрягаться не хочется по работе, как так получается?
У меня знакомый есть, у него жена и ребёнок так он один все вывозит, на двух работах работает, содержит полностью один всю семью.
Да, если есть возможность - загляните и на канал диктора. Хороший, душевный человек. Озвучивает Кира Булычёва, Горького, Саймака и прочего - не гонится за "модными" жанрами, а читает, в основном - качественное, проверенное временем. https://www.youtube.com/@CheIzS
Автор Волченко П.Н.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«ФАНТОМНЫЕ БОЛИ»
1
АМПУТАЦИЯ
Был дождь. Правильнее было бы сказать «шел дождь», но дождь именно был, потому что осталось это в памяти именно так – тогда был дождь. Мы все уместились в маленькой пассажирской газельке: его родня, какие-то друзья по работе, я и еще парочка бабулек, что то и дело утирали уголками платков свои вечно плачущие, выбеленные временем глаза. Мы уже ехали с кладбища, где красный гроб уложили в залитую водой могилу и закопали, закопали вместе с двумя лягушками, что по случайной оказии попали туда же, в глинистый колодец могилы.
Газелька тормознула около заводской столовой. Мы все выпростались на улицу под гадкую морось дождя. Одна бабка, выйдя, сказала с улыбкой:
- Хороший человек был, небо плачет.
Я посмотрел на серое небо, достал сигареты, прячась от измороси прикурил. Дым сбивало каплями. Подошла его мать.
- Саша, вы… вы… там остались его… его бумаги и еще, на компьютере еще – сказала она, - вы так его понимали, Саша.
- Я возьму, я все это возьму… если вы не против.
- Конечно, конечно, Саша. Вы заходите, потом заходите, - она не удержалась, закусила губу, задрожал подбородок, - вы заходите, Саша, потом только, потом заходите.
- Хорошо. Обязательно зайду.
Она отвернулась, не гнущейся, деревянной походкой, прямо по лужам пошла к столовой и все пошли. Сигарета потухла, я бросил ее под ноги, раздавил и снова посмотрел вверх, на небо, где низко стелились тучи, а по-над ними, я так хотел в это верить, на картонных крыльях, скользил Ромка.
Он не повесился, не успел, да и не собрался бы никогда. Нашли утром его, на пустыре. Сильно битого, грязного, и, как утверждала экспертиза, крепко пьяного. Нет, не так, он был крепко пьян, когда его убивали – не нашлось среди тех такого паренька, как в тот вечер, никто не сказал: «Нормальный пацан», и вот…
Я развернулся и пошел прочь от столовой, от поминок.
- Подождите! Подождите, - обернулся – девушка, малорослая, в черном, над головой держит нелепый цветастый зонтик. Она ехала с нами, вроде бы с работы, коллега Ромкина, - Вы на остановку?
- Да, - кивнул.
- Можно с вами? А то аж холодок, бррр! Я, знаете, как мертвецов боюсь!
- Можно, - снова кивнул, сунул руки в карманы.
- Возьмите зонтик, на двоих хватит.
- Спасибо, я лучше так, - нахохлился.
Мы пошли, молча. Тугая морось дождя о ее зонт, стук каблучков.
- А вы были…
- Я друг его. Был.
- А мы работали вместе. Ну как вместе… На разных этажах, но в одном отделе, смешно, да?
- Наверное.
- Простите, я просто после похорон этих… Отвлечься хочется, а то гроб этот. Нет, сегодня точно кошмары будут сниться!
- А вы выпейте и…
- Что вы! Я не пью.
- А я пью.
- Вы злитесь? Да? Не злитесь, я всегда такая вот, - она остановилась, и я остановился, на нее посмотрел, - такая вот непосредственная. Как болезнь: ляпну что, хоть стой, хоть падай. Я не со зла, понимаете?
- Понимаю. И вы простите, я не хотел вас обидеть.
- Да ничего страшного, я и не обиделась, - она обхватила мою руку, - а вас как зовут?
- Александр, Саша.
- А я Юля. А Рома про вас совсем не рассказывал. Вы, наверное, недавно…
Она что-то говорила, я не слушал. Мы шли мимо плачущих, запотевших витрин, мимо снулых, усталых деревьев, что устали держать тяжелые, глянцевые листья, ветви опустили, изо рта срывался пар, а мне в голову лезли всякие дурацкие мысли: как это летать по-над таким, сырым небом на картонных крыльях – отсыреют, развалятся. Или какие у Юли будут кошмары, вообще, какие могут быть кошмары с Ромкой?
Перешли дорогу, сзади бибикнула машина, я оглянулся и, на той стороне, за мокрой рекой асфальта увидел Худого. Он стоял так же как и я: руки в карманах, поднятый ворот пиджака, нахохлившийся, шею в плечи втянул.
- Кто там? – встряла Юля, - Вы кого то увидели?
Худой развернулся и пошел прочь, я тоже отвернулся.
- Нет, показалось.
2
ТРИ ОТРЕЧЕНИЯ
- Хлеба купи! – на прощание крикнула Юля из комнаты. Она мыла пол, сегодня должны были прийти ее родители. Первый официальный визит в нашу молодую гражданскую семью.
Закрыл дверь, спустился, вышел из подъезда.
- Закурить не будет? - я, не глядя, сунул руку в карман, достал пачку, протянул, - Спасибо.
Пошел дальше, остановился, оглянулся резко. Как я мог не узнать этот голос! Бросился следом за удаляющейся фигурой, свернул за дом, туда где был проспект и остановился – проспект был набит людьми, шли туда, шли обратно, сидели на лавочках, прогуливались – люди-люди-люди, кругом люди. Может быть показалось? Конечно показалось, не мог у меня Ромка попросить закурить, не бывает призраков, но… Голос был так похож и если бы прошедшие полгода, если бы не та залитая водой могила и те лягушки.
Уже в магазине я вспомнил, что так и не зашел за Ромкиными текстами, так и остались они там, у его матери. Надо сегодня сходить, она же говорила: «потом» - потом и зайду, ничего страшного. Теперь достаточно времени прошло до потом.
- Млодой человек, долго еще ждать вас буду? – я вздрогнул, посмотрел на кассиршу, промямлил глупо: «извините», протянул ей хлеб.
- Все?
- Сигареты еще. Балканку синюю. Две пачки.
Вышел, оглянулся по сторонам. Можно пройтись до Ромкиного двора, тут не очень далеко – полчаса пешком, ну или на автобусе минут за десять. Шагнул к остановке, в кармане завибрировал сотовый.
- Да.
- Саш, ты скоро?
- А что?
- Давай диван переставим, я сейчас посмотрела…
- А обязательно это сегодня делать? Я хотел сходить…
- Я посмотрела, ну некрасиво. Давай переставим. Недолго же, а?
- Ладно, давай.
Сунул сотовый в карман, развернулся и тут же ткнулся плечом в прохожего.
- Простите, - бросил я ему уже в спину, в высокую тощую спину в длинном отутюженном пиджаке. Прохожий не обернулся, но и без этого я понял, что это был Худой. Он шагал прочь быстро и вот уже спускается вниз по ступеням подземного перехода, а вот и не видно его уже. Полгода, уже полгода я его не видел… только сейчас я вспомнил о нем, а до этого: съемная квартира, обживание, мебель какая-то, пара скандалов, притирка с Юлей. И вообще – все как-то вокруг Юли закрутилось: бросил старую работу, к ней в офис перебрался, общие разговоры о работе, общие интересы, фильмы ее, разговоры о обоях, почему-то ее очень сильно интересовали обои, их цвет, фактура, прочая муть…
Посмотрел еще раз вслед исчезнувшему Худому, задумался, махнул рукой и торопливо зашагал к дому. Надо еще успеть передвинуть эту чертову громадину дивана, пока не пришла Юлина мать.
- Что за день такой, - буркнул себе под нос, на ходу.
Снова телефон, снова руку в карман, не глядя:
- Да, Юль.
- Простите, это Саша?
- Да, - остановился.
- Это мама Ромы. Вы обещали зайти, а я тут уборку начала и… Вы зайдете?
- Да, вы пока не выбрасывайте ничего. Я завтра зайду, хорошо?
- Хорошо, до свидания.
- До свидания.
Я сбросил вызов, сунул телефон в карман и только после вспомнил, что завтра еду в командировку, в региональный филиал.
- Черт! Да что за день то такой! – снова достал телефон, собрался было перезвонить, открыл меню звонков, занес палец над последним номером и… не позвонил. Положил трубку в карман. Пошел домой. Как-нибудь потом разберусь.
3
ЛЕСТНИЦА В НЕБЕСА
- Александр Николаевич, вы в министерство перезванивали? – директор по маркетингу оперся о мой стол.
- Юрий Викторович, у них там своя путаница. Они мне проект документа скинут и я им по форме вышлю.
- А, ну хорошо, а то я… Ну хорошо. Трудитесь, - и он как-то осторожно, неуверенно, хлопнул меня по плечу. Не зря осторожничает, чувствует, как кресло под ним шатается, и в моей власти пошатнуть его чуть посильней или наоборот – удержать. Сейчас кризис, людей нет, нет той великой свиты, что делает короля, а есть лишь трое начальников отделов без подчиненных и парочка «мертвых душ», что числятся в персонале, но никто и никогда их не видел.
- Обязательно, Юрий Викторович, - я искренне улыбнулся, - сделаю потом.
- И мне копию направьте, хорошо? – он уже спрашивал, а не приказывал, как раньше.
- Конечно-конечно.
- Ну и замечательно, - он сложил руки за спиной и неторопливо пошел к своему кабинету. Раньше такой неторопливости он себе не позволял, раньше у него была куча дел, этакий лихой революционный комиссар на белом коне да с шашкой наголо, а теперь. Теперь чувствует, что не от него уже зависит дело, не от многих кирпичиков коллектива, а от личностей, оставшихся личностей.
Я усмехнулся. Открыл почту, еще раз прочитал письмо от гендиректора, где мне предлагалось взять на себя часть обязанностей директора по маркетингу, а вместе с тем и получить гордое прозвище «заместитель директора по маркетингу». Пока заместитель…
Внизу экрана замигал конвертик – пришло новое письмо. Может это те, с министерства, определились что им надо: «прогноз п» - по отрасли, или только по нам, или по области?
Открыл. Оказывается письмо от генерального.
«Александр Николаевич, поднимитесь» - вот и все содержание.
Глянул на часы – время к шести. Нда… А на вечер были планы. Хотя…
Заглянул к директору, спросил:
- Юрий Викторович, вы не в курсе, зачем меня к генеральному вызывают?
- Что? Уже? – на полном лице его прочертилась тревога, потом он выдохнул, встал из-за стола, подошел, пожал мне руку, - Я сегодня уйду пораньше, так что, Александр Николаевич, до завтра.
- До завтра, - механически ответил я, а Юрий Викторович сунул руки в карманы, и совсем уж как то не по-начальственному, прошагал до своего кресла и бухнулся в него разом.
Я пожал плечами, закрыл дверь, пошел к лифту. Наверх, на самый верх, со своего привычного двенадцатого этажа на тридцать восьмой, почти под самое небо.
Наверху, при лифте, была охрана. Ненавящивая, очень такая культурная, спокойная. Я тут уже бывал, но не в такое время, а тогда, когда еще за ресепшен стояла миловидная секретарь, которая, с идеальной улыбкой, спрашивала кто я и, помнится, даже выдала мне тогда бейджик, чтобы генеральный, не дай бог, не назвал меня как-то иначе. Правда в тот день он так и не обратился ко мне.
- Александр Николаевич? – спросил грузный худощавый охранник, стоявший вместо той девушки при входе.
- Да.
- Проходите.
Я прошел. Длинный коридор, картины, люминесцентные бра. Открытая приемная, открытая дверь в нереально огромный кабинет, а в кабинете темно, только лампа настольная горит над директорским столом, у высокого окна спиной ко мне сам генеральный – большой, кряжистый, на него посмотришь и сразу кажется, что первичный капитал его родом откуда то из девяностых. Постучал.
- А, Саша. Пришли. Хорошо. Проходите, садитесь.
Он уселся на свое место, я тоже сел.
- Вы у нас работаете… сколько?
- Три года.
- Как интересно! Всего три года и уже почти в директорском кресле! А вы способный.
Пожал плечами, кивнул.
- Ладно, не для того я вас позвал, - он склонился вперед, вздохнул, - Саша. Юрий Викторович, мне кажется, не совсем понимает основной курс нашей компании. Он не осознает сложности ситуации, - усмехнулся, - привычка работать у человека по старым, докризисным стандартам. А так нельзя, сейчас так нельзя. Понимаете, да?
Я кивнул.
- Нам нужен человек, имеющий ситуационный подход к делу, способный реагировать на мгновенную, понимаете, мгновенную смену курса и…
Из темноты за спиной директора шагнула фигура. Длинная, нереальная, высохшая. Я вздрогнул, подался назад в чуть скрипнувшем кресле, и только потом успокоился – Худой. Отвык я от него за эти годы, забыл про него, забыл как он выглядит страшно, бледность его, костлявость выплавилась воском из моих воспоминаний.
Худой тихонько приложил палец к едва заметной линии губ, я кивнул. Генеральный тем временем продолжил что-то говорить, увещевать меня, я машинально кивал в ответ, но сам, то и дело поглядывал на Худого. Сбоку кто-то кашлянул, я посмотрел в сторону, там, через стол, сидел Толстый. Он с трудом уместился в кресле и сейчас то и дело, как-то грузно раскачивал боками, устраиваясь поудобнее, но все одно никак не мог уместить всех своих складок меж подлокотников.
Худой расхаживал за спиной генерального, кивал в такт словам, разглядывал с интересом ногти, Толстый же охал, вздыхал, а потом не выдержал, шепнул тихо: «долго еще?».
- Я думаю уже хватит, - сказал Худой, щелкнул пальцами и тут же генеральный замолк на полуслове, остановились его полные губы не договорив, глаза остекленели.
- Ну вот, - Толстый осклабился, - так лучше.
- И что дальше? – спросил я.
- Пойдем.
- Куда?
- Тут недалеко. Толстый, вылазь, пошли.
- Сейчас… тут это…
Кресло нещадно скрипело под тяжеловесной его тушей.
- Догонишь, - Худой повернулся к вырезанному в густой синеве ночи трафарету двери, наподобие балконной, ухватился за ручку, повернул, скрипнуло, шагнул туда, в ночь, - пошли.
Там был парапет, тонкие хромированные перильца, что едва-едва поблескивали своими идеально гладкими боками, а слева, если пройти чуть дальше, вверх, уже на крышу, вела звонкая железная лестница.
Он легко, по паучьи, широко распяливая черные локти пиджака, вскарабкался наверх, склонился оттуда, протянул вниз руку:
- Ну, давай.
Я осторожно, придерживаясь за перильца и поглядывая вниз с этой дикой высоты, приставными шажками добрался до лестницы, стал карабкаться, медленно стал, и так до тех пор, пока худой не выдержал и легко, будто щенка, поднял меня за шиворот и поставил рядом с собой. Толстый уже тоже был тут.
- Ну, как тебе? – Худой распрямился в полный рост, раскинул руки горделиво. Какие они у него все же длинные!
Я глянул вниз и…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НЕБО БЕЗ КАВЫЧЕК
Наверху, прямо над головой густая черная синь, а в ней звезды, яркие, какие никогда не увидишь с земли, но самое главное – это небо, обычно такое высокое, а теперь скученное до состояния рваной ваты, расстелившееся у самых ног – небесный причал на сороковом этаже. Худой по паучьи, на четвереньках, подполз к краю крыши, загреб длиннопалой ладонью кусочек небесной ваты поднял его к глазам и с широкой, от уха до уха улыбкой, смотрел, как тот стекает вниз меж пальцами, будто медленная вода льется обратно в бескрайнее море.
Толстяк тоже подошел к краю, аккуратно закатал штанины своих огромных штанов, оголяя больщущие белые икры ног, стянул стоптанные ботинки, и уселся, опустив ноги в небо.
- Зачем мы здесь.
- Садись, - обернулся Худой, - скоро.
- Давай, - улыбнулся Толстый, - прохладно, ты попробуй.
Я подошел, встал на четвереньки и посмотрел вниз. Облака были густые, мокрые, они клубились и словно бы даже самую малость ходили волнами. Коснулся пальцем – прохладные, зябкие.
- Не бойся, - на плечо мне легла рука, я оглянулся и ничуть не удивился – это был Ромка, - Садись. Когда еще сможешь поболтать ногами в небесах.
Я, как и Толстый, снял ботинки, закатал штаны и сунул белые ноги в прохладу туманного прибоя. Ромка сел рядом.
- Как ты здесь? – я старался не смотреть в его сторону. За его текстами я так и не зашел, а вот маму я его один разок все же видел, на улице. Отвернулся, прошел мимо, будто не узнал.
- Неплохо. А как ты там?
- Тоже хорошо. Карьерный рост, семья, Юлю помнишь?
- А когда ты в последний раз писал?
- Давно. Кому это надо? – с вызовом посмотрел на него, - Баловство, игра в великих. А кто читал? Кроме тебя, кто меня читал?
Захотелось рассказать ему навзрыд, про то, как мечешься со своими текстами как зверь загнанный, думаешь присунуть их тому или этому, и уже чуть ли не деньги готов всучить, лишь бы кто прочитал, лишь бы кто-то внял словам, кто-то понял и услышал.
- Значит… значит больше не хочешь летать? – Худой, вместо меня, мотнул головой, Толстяк вздохнул.
- Это ты летал, а я просто писал.
- Просто так? Без эмоций? Без чувств? Слова расставлял, зевал со скуки и писал?
- Нет, нравилось. Но без этого проще стало. Да и времени нет – работа, Юля, дом, - я усмехнулся, - прошли беззаботные деньки, когда ни ребенка ни котенка.
- Кошку завел?
- Пока нет. Собираемся. Юля хочет вислоухого, дымчатого.
- Классно.
- Ага.
Я замолчал. Как это оказывается сложно, начинать разговор через бесконечное расстояние времени и интересов с тем человеком, с которым раньше думали в унисон, чьи мысли подхватывал и раскрывал за него, а он старался за тебя…
- Это тебе, - он похлопал рядом с собой, и я только сейчас увидел что-то завернутое в газету, перетянутое почтовой коричневой бечевкой.
- Это крылья? – уверенно спросил я, - Картонные крылья, как у «Машины времени»?
- Нет, это картонные крылья, но не как у «Машины времени».
- Зачем они мне?
Он поднялся, размял плечи.
- Зачем они мне!
Он оглянулся, усмехнулся глупо, сказал: «Дурак» и шагнул в небо, ухнул под него я соскочил, и тут же он взмыл вверх, к бескрайней черноте, в которой купались звезды, за спиной его нелепыми, куцыми обрубками торчали коричневые картонные крылья.
Толстый тоже спрыгнул вниз, только он не полетел, а поплыл кролем, фыркая громко, широко отмахивая полными руками. Худой оглянулся, и я спросил его:
- Зачем они мне? Зачем мне, дураку, крылья?
Худой осклабился, соскочил вниз и, будто дикая, уродливая водомерка, понесся прочь по кучным облакам.
Я взял сверток, развязал бечеву. Так и есть – крылья, вырезанные топорно, неаккуратно с совершенно идиотскими белыми резиновыми лямками для рук. А если как они? Сигануть вниз и… Ромка хотел повеситься, не потому что его все достало, а потому что… почему им можно, а ему нельзя? И я хочу, я тоже хочу попробовать сейчас, только не в петлю, а шагнуть вперед, бухнуться в перину облаков, и не для них, не для кого-то, не для того чтобы кому-то что-то доказать, а только для себя.
Натянул крылья, резинка больно щелкнула по плечу, вдохнул глубоко занес ногу над клубящейся небесной пустотой… Главное собраться, главное суметь – это только для себя, как и писал я только для себя, не потому что хотел славы, не потому что желал денег, а потому что…
ШАГ!
Вместо эпилога:
- Нам нужен человек, который сможет выполнить корректировку на ходу, основываясь на личном опыте, на нестандартном мышлении – человек взрыв, и я вижу в вас, Александр Николаевич, задатки…
- Зачем дураку крылья? – спросил Александр.
- Простите? – усмехнулся, - Однако вы шутник. Хм… Наверное… чтобы летать, наверное.
- Нет, - Александр мотнул головой.
- А зачем тогда?
- Чтобы поиграть с вечностью… Наверное, - он улыбнулся нелепо моим словам, а я добавил, - простите.
Встал, пошел прочь.
- Александр, подождите, вы куда.
- До свидания, - сказал какой-то толстяк, шагнувший из темного угла, откуда только взялся?
- Простите, вы кто?
На плечо генерального легла рука, он вздрогнул, мимо прошел высокий, будто состоящий из одних костей и углов долговязый человек в черном костюме. На ходу он бросил: «Прощайте».
Двери кабинета захлопнулись.
Все вернули, всем спасибо!
Потерял кошелек в Москве, скорее всего или в автобусе 945, или по пути из него от остановки "Детская больница", до, собственно говоря, детской больницы. Если кто нашел, дайте знать, что внутри скажу нашедшему...
На досуге развлекаюсь математикой, а так как времени всегда мало и оно появляется либо урывками, либо ночью, то все записульки валяются в разных местах, в надежде, что их хотя бы положат в одно место (в шкафу, а не в мусорке).
Вчера в одной из тетрадей, которую "пачкал" месяца три назад, увидел, что там почти написана формула, которая генерирует любое составное число вида S=6n+-1.
Формула не слишком простая, но генерирует только составные числа, на что не способна
S=6n+-1, которая даёт результатом и составные и простые числа.
Довольно странный и неожиданный вывод из попытки жонглировать числами 2 и 3.))
Сегодня или завтра займусь проверкой области определения составляющих и значений формулы. Вот такое развлечение. Жаль только, что это не формула простых, на ней можно было бы заработать на хлебушек. Хотя, если покопаться в "мусоре" может и еще чего найду. ))
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
В половине шестого утра встретились у бортов Элизабет с доном Чементо — это с ним и его зятем я сегодня иду в море на рыбную ловлю. Выходим в шесть, когда рассветёт, как следует. Некоторые рыбаки выходят гораздо раньше: и в четыре, и в пять утра — по полной темноте. Но это очень опасно и многие гибнут, а Чементо с зятем — единственные пока мужчины в семье и очень хотят к ней возвращаться.
Пока ждём полного света, готовим сети и чистим лодку от насыпавшейся в неё за ночь жухлой листвы и набросанных детьми комков земли. Выгребаем ладонями всё это.
Осторожно расспрашиваю рыбака о нём — хоть знать, с кем в море иду. Отвечает охотно и как-то по-стариковски бережно, с расстановкой.
— Сколько лет вы уже рыбачите?
— А вот, как приехал сюда, так и рыбачу. Лет двенадцать уже.
— А вам самому сколько лет?
— Мне сорок один год. Ты это, руки не порежь о сети, аккуратно.
— Спасибо, я аккуратно. А в семье у вас сколько человек?
— Я, дочка моя, муж её, внучка. Ещё жена была, да умерла десять лет назад.
— Почему умерла, знаете?
— Не знаю точно… Живот у неё болел сильно, как сына родила здесь. Он слабенький родился, сразу помер. А у неё несколько месяцев после родов всё болело, кровь шла. К врачу надо было, да в госпиталь не могли мы доехать, совсем без денег жили. Клиники тогда тут не было. Так и померла.
Несколько минут молча гребёт листья. Смотрит на море, добавляет:
— Как она умерла, я тогда четыре дня плакал, в первый раз в жизни.
— А больше не плакали после того?
— Плакал один раз. Когда дочка два года назад девочку родила и обе выжили. В честь жены моей внучку назвали. Плакал, только от радости уже.
— Дон Чементо, почему тут так рано девочек замуж выдают?
— Рано, конечно, да… У всех разные причины. Я вот дочку в четырнадцать лет отдал замуж. Можно было не отдавать, так заберёт кто-то всё равно, ещё и силой. А так я за молодого хорошего парня отдал, к себе его жить и работать взял, теперь вот рыбу вместе ловим, жить лучше стали. Кто-то отдаёт, чтобы кормить дочку не нужно было. Кто-то думает, что чем моложе девочка, тем дольше детей не будет, не забеременеет сразу или мёртвого родит. Ну, плохие мужчины тоже бывают, конечно. Такие, которым просто нравится новых девочек заводить. Знаю, что нехорошо как-то, мы не одобряем это сильно. Но не всегда варианты есть.
Теперь я молча гребу листья, обдумываю. Рыбак спрашивает:
— Тебе фотографии-то зачем?
— Показать людям в мире, что вы тут живёте, чем занимаетесь. Чтоб знали, что вы есть.
— А, это хорошо, показывай.
Энджи — молодой зять дона Чементо принёс канистру с топливом, закинул в лодку. Пора спускать судёнышко на воду и отчаливать. Рассвело.