Мемуары о Польском восстании 1863—64 годов.
1861 год.
...Недовольство евреев своим положением вознаграждалось любовью к русским деньгам и евреи все-таки предпочитали русских полякам, иначе не говорившим с ними, как с презренными созданиями. Оттого евреи в прежнее время стояли полякам поперек дороги.
Во время революции 1830 года, так называемые польские партизаны вешали евреев сотнями, видя в каждом русского шпиона. Евреи это помнили. Они не забыли и то, что после взятия Воли, русская власть, карая поляков, оставила их в покое, только потому, что их не любили поляки.

...Когда началось движение, мы не хотели примкнуть ни к какой партии. Это было большим несчастьем для России. Мы разом очутились чужими в Польше, а потому не поняли движения, и некстати были строги, некстати распускали все. Старая аксиома: где есть две враждебные партии, правительство может существовать безопасно и волнения противу себя обращать в дело той партии, которой он о держится. Подобным образом существует более века Австрия, подобным образом держался до Восточной войны Наполеон. Для этого нужна некоторая уступчивость, некоторая политическая вежливость и снисходительность к разным претензиям; одним словом, нужен тот такт, которые рождается у правительства только после сознания опасности. Вооружась им, мы могли бы удержать высшее польское дворянства на своей стороне.

...Католическое духовенство непомерно жадно до почестей, что хуже невежества; иногда фанатично, но всегда фанатизмом прикрывает поклонение мамоне и золотому тельцу. Оттого оно всегда за факт, за силу, за того, кто больше заплатит. Это было всегда верно, за исключением немногих случаев.
Влияние духовенства чрезвычайно сильно в Польше, особенно на женщин.
Зная, что народ находится под ближайшим надзором духовенства, мы не только не давали им денег, крестов, не окружали почетом, но везде ставили им запятые.

...Прав Канкрин, говоря, что государственная экономия должна состоять в умении тратить тысячи для сохранения миллионов.

...И так, польские помещики в одно и то же время пользуются силой помещиков, становых и рекрутских комиссий. Каждый из этих враждебных крестьянину элементов может свернуть любого из них в бараний рог. Вообразите же себе силу польского пана! Подталкивая крестьянина на все манеры, здешние помещики успели наложить на них новую крепость, которая хуже официального рабства, потому что совершена в пределах самой строгой законности, и которая компрометирует нашу власть, потому что совершена под русским влиянием и во время русского владычества.

...Следовательно, и в Польше, как во всей России, главнейшие вопросы сходятся в одном фокусе, зависят от решения одной великой задачи, от хорошего, либо дурного освобождения крестьянина, потому что этого зависит, что из них выйдет: открытые друзья или затаенные враги правительства.
Да умудрит Бог России тех, у кого этот вопрос в руках. Он до высшей степени сложен сам по себе и усложняется ее более недобросовестностью, часто тупоумием помещиков.

Мемуары о Польском восстании 1863—64 годов.
1861 год.
...Теперь я припоминаю обстоятельство, на которое прежде не обратил внимания. В декабре 1860 г., будучи в Париже, я обедал раз на Boulevard des Italiens, hôtel des Capucines. Я там познакомился с одним валахом, который однажды рассказывал мне, что несколько времени тому назад, польская депутация, с князем Адамом Чарторижским во главе, была принята в Тюльери. Наполеон будто бы сказал, что время действовать приближается, однако советовал еще обождать. Тогда я не дал веры этому рассказу, теперь я думаю о нем иначе. И можно сказать положительно, варшавское движение не чуждо французско-английской политики. Вопрос был поднят Наполеоном, но мы с поляками так работали над его разрешением, что он созрел скорее, чем можно было ожидать.

...Нужно заметить, что польское дворянство всегда было в руках евреев, спутано долгами, разрознено. Кажется, у графа Андрея Замойского первого сверкнула мысль соединить его в одно тело, т. е. образовать Земледельческое общество. Прямая цель его должна была состоять в обеспечении помещиков от еврейской монополии, произвольных цен, открываемых на хлеб несколькими домами и оптовой экспортации хлеба в Данциг.

...Но та же история говорит нам, что неуместные вмешательства или недеятельность полиции всегда ускоряют революционную развязку. Редкая полиция знает середину между нелепым усердием и угодливостью, и еще реже можно видеть, чтобы она выдержала свой характер до конца. Оттого полиция почти всегда нехотя помогает движению и с особенною любовью демонстрации превращает в серьезное движение. Это делается от неловкости. Когда же сюда присоединится эгоистическое желание преувеличить дело – тогда все меры правительства, основанные на донесениях полиции, ведут прямой дорогой к революции. Со всем народом поступают тогда, как с врагом полиции. Общий закон не изменился для варшавской полиции.

...Во всех провинциях, в день похорон убитых, были также устроены панихиды с поставленными посреди церквей катафалками, при чем евреи были допущены в костелы и выслушивали христианское служение в шапках.
Через несколько дней после католической панихиды, почти единовременно во всей Польше, поляки собрались в еврейские божницы. Ксендзы были тут также, сидя все служение в своих шляпах. Тогда поляки провозгласили органическое соединение двух народов и называли с тех пор евреев не иначе как старозаконными поляками.

Источник- https://t.me/smehalka/7586