Инструкция по эксплуатации Вселенной (не вскрывать до конца времён)
Николай Петрович Мироздалов работал младшим инспектором в Департаменте Космической Архитектуры уже третий год, но только сегодня ему доверили провести плановую проверку фундамента реальности. Вооружившись служебным планшетом модели «Абсолют-3000» и термосом с кофе, он спустился на самый нижний уровень бытия.
— Так, посмотрим, — бормотал Николай Петрович, сверяясь с технической документацией. — Земля плоская, диаметр 40 000 километров, толщина 8 километров. Состояние удовлетворительное, трещин не обнаружено. Хотя вот тут, в районе Бермудского треугольника, явно кто-то ковырялся. Опять эти уфологи, наверное.
Он поставил галочку в графе «Земля» и спустился этажом ниже.
Три слона — Толстопуз, Здоровяк и Интеллигент (последнего так прозвали за привычку носить очки, хотя слону они были совершенно ни к чему) — стояли в классической позиции равностороннего треугольника.
— Здорово, мужики! — поприветствовал их Николай Петрович.
— О, Петрович пришёл! — обрадовался Толстопуз. — Слушай, может, разрешишь нам местами поменяться? А то у меня спина затекла. Стою тут с мелового периода в одной позе!
— Не положено, — покачал головой инспектор. — В инструкции чётко написано: «Слоны должны находиться в вершинах равностороннего треугольника с погрешностью не более 0,3 миллиметра». Вы же понимаете, сдвинетесь хоть на сантиметр — и в Австралии опять торнадо начнутся.
— Да когда мы в прошлый раз чихнули синхронно, так вообще динозавры вымерли, — вздохнул Здоровяк.
Интеллигент поправил очки хоботом и философски заметил:
— А я вот думаю, коллеги, может быть, мы сами стоим на чём-то? Вдруг под нами тоже есть слоны, только побольше?
— Не забивай голову ерундой, — отмахнулся Толстопуз. — Мы стоим на черепахе, это каждый дурак знает.
Николай Петрович спустился к черепахе. Мудрая Тортилла (да-да, та самая, но об этом мало кто знал) дремала, изредка пошевеливая ластами.
— Тортилла Ивановна, техосмотр! — громко объявил инспектор.
Черепаха приоткрыла один древний глаз:
— Ах, Коля, это ты. Как поживает твоя мама? Передавай привет. А что до техосмотра, то у меня всё в порядке. Разве что панцирь надо бы отполировать. Триста миллионов лет без полировки — это вам не шутки. И ещё эти слоны сверху... Толстопуз опять растолстел. Посади его на диету, а?
— Обязательно передам начальству ваши пожелания, — пообещал Николай Петрович, хотя прекрасно знал, что начальство на такие мелочи внимания не обращает.
Следующий уровень — три кита. Кит Василий, кит Григорий и кит Эммануэль-Себастьян (его родители были из творческой интеллигенции) плавали в Первичном Океане, который, согласно инструкции, был «безграничным, но компактным».
— Петрович! — радостно пропел Василий. — Ты нам новых порций криля не привёз?
— Ребят, вы же на довольствии. Вам положено 800 тонн планктона в сутки на каждого.
— Планктон планктоном, — проворчал Григорий, — но хочется иногда чего-нибудь эдакого. Кальмарчика там или креветочек королевских.
Эммануэль-Себастьян меланхолично пускал фонтанчики:
— Я вчера во сне видел, будто мы не в океане плаваем, а в космосе парим. И черепаха над нами не на нас лежит, а просто рядом летит. Красиво было.
— Это у тебя от недосыпа галлюцинации, —диагностировал Василий. — Ты поменьше философствуй, побольше спи.
Николай Петрович поставил очередную галочку и отправился на предпоследний уровень — к Атланту.
Атлант сидел на камне и массировал поясницу.
— О, Петрович! Вовремя ты. У меня тут ситуация...
— Что случилось, Афанасий Титанович?
— Да вот, понимаешь, я тут подумал. Все говорят — Атлант держит небесный свод. Но какой небесный свод? Я же китов держу! Причём китов, которые в океане плавают. Это вообще законно? По технике безопасности положено китов в океане руками держать?
— Афанасий Титанович, вы не китов держите, вы держите Первичный Океан, в котором киты плавают.
— А, ну тогда ладно. Хотя всё равно странно. Океан же жидкий. Как я его держу? Он должен между пальцев протекать.
— Первичный Океан имеет желеобразную консистенцию, — терпеливо объяснил инспектор. — Это же в инструкции написано, в параграфе 1847, подпункт 3.
— А, точно. Я инструкцию последний раз в палеозое читал, подзабыл уже.
Атлант стоял на горе Олимп. Вернее, на том, что от неё осталось после того, как боги переехали в более престижный район Вселенной. Теперь здесь была обычная техническая площадка с табличкой «Посторонним вход воспрещён» и автоматом с кофе, который не работал уже две эпохи.
Николай Петрович осмотрел гору, убедился, что она стабильна, и приготовился к самому интересному. Согласно документации, гора Олимп стояла на плоской Земле. Но ведь он начал проверку именно с плоской Земли!
Он достал служебный телепорт и переместился на исходную Землю. Так и есть — в самом центре плоской Земли торчала гора Олимп, на которой стоял Атлант, который держал океан с китами, на которых лежала черепаха, на которой стояли слоны, которые держали... эту же самую Землю.
— Так, — Николай Петрович почесал затылок. — Это что получается? Замкнутая причинно-следственная петля? Рекурсия без условия выхода?
Он открыл служебную инструкцию на странице «Часто задаваемые вопросы»:
«В: Как Земля может лежать сама на себе?
О: А почему бы и нет?
В: Но это же нарушает законы логики!
О: Логика была изобретена людьми, которые живут на Земле. Земля существовала до логики. Претензии не принимаются.
В: Что будет, если Атлант отпустит китов?
О: Не отпустит. У него контракт до конца времён.
В: А когда наступит конец времён?
О: Когда Атлант отпустит китов.»
Николай Петрович вздохнул и поставил последнюю галочку в графе «Замкнутость системы — в норме».
На обратном пути он встретил старшего инспектора Вселенского Департамента — Иван Иваныча Бытийникова.
— Ну как проверка, Петрович?
— Всё в норме, Иван Иваныч. Только вот не понимаю я эту рекурсию. Как так может быть?
Иван Иваныч хитро улыбнулся:
— А ты думаешь, почему наша Вселенная такая стабильная? Потому что она сама себя держит! Идеальная система — никаких внешних опор не нужно. Сама в себе причина и следствие. Философы, правда, от этого с ума сходят, но на то они и философы.
— А что там, за пределами этой системы? — робко спросил Николай Петрович.
— А там, батенька, — Иван Иваныч понизил голос, — там другая такая же система. И в ней тоже Земля на слонах, слоны на черепахе, черепаха на китах... Но их Атлант стоит не на Олимпе, а на Фудзияме. А в остальном всё то же самое.
— И таких систем много?
— Бесконечно много. И каждая сама себя держит. Это называется «мультирекурсивная модель мироздания». Но это уже совсем другая инструкция. Допуск к ней только у инспекторов высшего звена.
Николай Петрович допил остывший кофе и задумался. Где-то там, в параллельной рекурсии, другой Никодзя Петруяма тоже проверяет своих слонов, черепаху и китов. И тоже удивляется устройству мира.
А слоны наверху тем временем начали храпеть. Синхронно. На Земле это ощущалось как лёгкое землетрясение магнитудой 3,5 балла.
Обычный рабочий день в Департаменте Космической Архитектуры.
