Уже прошло больше ста лет как один из величайших физиологов, академик, лауреат Нобелевской премии Иван Петрович Павлов разразился докладом, который носил название: «Рефлекс цели».
И. П. Павлов высказал мысль, что между рефлексами должен быть установлен особый рефлекс, «рефлекс цели» – стремление к обладанию определенным раздражающим предметом, понимая, обладание и предмет в широком смысле слова.
«Рефлекс цели, – писал Павлов, – есть основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь только для того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели... Вся жизнь, все се улучшения, вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими себе в жизни цели».
Человеческая жизнь состоит в преследовании всевозможных целей: высоких, низких, важных, пустых и т.д. И. Павлов утверждает, что нет никакого существенного взаимоотношения между важностью цели и количеством затрачиваемой энергии в ее достижении. Люди могут тратить уйму энергии на пустяковые цели, а важным не уделять должного внимания. Из этого обстоятельства вытекает мысль, что сам акт стремления надо отделять от ценности цели, ее смысла, а сама суть дела заключается в том, что тут важно именно стремление, а цель – дело второстепенное.
По существу, «рефлекс цели», если верить автору того легендарного доклада, является системообразующей силой – он, ни много, ни мало, организует все наше бытие и, более того, это же бытие и определяет. Серьезное заявление, прямо скажем. Ответственное.
Но вот что удивительно: за последующие 20 лет своей жизни, полной научными изысканиями и множеством возможностей в деле исследования высшей нервной деятельности, Иван Петрович больше ни разу не вернулся к этой теме, ни разу и словом не обмолвился о «рефлексе цели» – не писал, не говорил, не вспоминал!
Спустя полвека ученик И. Павлова – академик АМН СССР Петр Кузьмич Анохин дает объяснение этого факта. В своей книге «Очерки по теории функциональных систем» он пишет следующее: «Нам кажется, что причина ухода И. П. Павлова от этой важнейшей проблемы заключается в том, что сам факт возникновения цели для получения того или иного результата вступает в принципиальное противоречие с основными чертами рефлекторной теории. И. П. Павлов, несомненно, думал и об этом, несомненно, видел и то, что поставив проблему цели, он вынужден был бы значительно перестроить то грандиозное здание, которое с такой гениальной смелостью и настойчивостью строил всю свою жизнь».
Действительно, понятие «цели», сколь бы парадоксальным это утверждение ни выглядело, никак не укладывается в классическую рефлекторную теорию. Последняя предполагает, что психика реагирует на стимуляцию извне, анализирует эти стимулы и отвечает на них той или иной – безусловной или обусловленной – реакцией. С «целью» же все иначе – она не ответ на какие-то внешние вызовы, она просто самозарождается, родится в мозгу, так сказать, сама собой!
То есть мы (или что-то в нас) определяем для себя некую цель и организуем (она организует) наше поведение в соответствие с этой целью. Как будто бы ничего удивительного и нет. Как же иначе, например, объяснить собственную активность И. Павлова в научных исследованиях, разве академик не был движим этим «рефлексом цели», разве не благодаря ему он всю жизнь работал над «великой целью». Пусть это «рефлекс цели» не был до конца определен его создателем, но какой-то психический механизм подчинил себе его и организовал на неустанный научный поиск.
В своем докладе И. Павлов демонстрирует работу «рефлекса цели» на примере феномена коллекционирования. Он пишет: «Коллекционерская страсть – стремление собрать части или единицы большого целого или огромного собрания, обыкновенно остающиеся недостижимыми… Беря коллекционерство во всем его объеме, нельзя не быть пораженным фактом, что со страстью коллекционируются часто совершенно пустые, ничтожные вещи, которые решительно не представляют никакой ценности ни с какой другой точки зрения, кроме единственной, коллекционерской, как пункт влечения. А рядом с ничтожностью цели всякий знает ту энергию, то безграничное подчас самопожертвование, с которым коллекционер стремится к своей цели… Сопоставляя это, необходимо прийти к заключению, что это есть темное, первичное, неодолимое влечение, инстинкт, или рефлекс. И всякий коллекционер, захваченный его влечением и вместе не потерявший способности наблюдать за собой, сознает отчетливо, что его так же непосредственно влечет к следующему номеру его коллекции, как после известного промежутка в еде влечет к новому куску пищи».
В любой данный момент времени коллекционер не знает, что еще (конкретно) окажется в его коллекции (и окажется ли), причем о существовании некоторых вещей, которые он уже в каком-то смысле жаждет заполучить, он может и не знать вовсе! Само это незнание не мешает ему, во-первых, хотеть этого (неизвестно что), а во-вторых, страстно к этому – неизвестному – объекту стремиться.
В общем, пусть это и прозвучит абсурдно (по крайней мере, в рамках теорий «уловного рефлекса»), оказывается (как заверяет нас Иван Петрович Павлов), что мы способны видеть и желать некое будущее, даже не представляя его себе хоть сколь-либо отчетливо. Есть тому, как говорится, и исторические примеры. Вряд ли кто-то из «советских людей» мог хоть сколько-нибудь детально описать искомый коммунизм – как это будет, что это будет, почему это будет? Но все хотели. И даже видели уже его – этого коммунизма – торжество (галлюцинировали, так сказать, наяву)! И верили, и знали – «как завещал великий Ленин». Иными словами, так уж устроена наша психика, что она способна грезить будущим, даже не понимая, каким оно будет.
«Рефлекс цели» не есть нечто неподвижное, – как утверждает И. Павлов, – но, как и все в организме, колеблется и изменяется, смотря по условиям, то в сторону усиления и развития, то в сторону ослабления и почти совершенного искоренения. «Рефлекс цели» может ослабнуть и даже быть совсем заглушен: «Рефлекс цели имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас… Наоборот, жизнь перестает привязывать к себе, как только исчезает цель..!»
Вся наша жизнь состоит из непрерывной цепи формирующихся целей и их достижений. Такие цели могут быть большими, малыми, а иногда и просто пустяковыми, однако, только поставив перед собой такую цель, человек может в дальнейшем формировать гармоническое, а не хаотическое поведение. Сомнительно, что вообще можно было представить себе какой-либо поведенческий акт человека, или других высших животных, который мог бы реализоваться без предварительного формирования самой цели или намерения к совершению данного действия.
«Если каждый из нас будет лелеять этот рефлекс в себе как драгоценнейшую часть своего существа, если родители и все учительство всех рангов сделает своей главной задачей укрепление и развитие этого рефлекса в опекаемой массе, – пишет Иван Петрович, – то мы сделаемся тем, чем мы должны и можем быть, судя по многим эпизодам нашей исторической жизни и по некоторым взмахам нашей творческой силы».
Источник (tg): Naked Monkey
Литература:
Анохин П. К. | Очерки по теории функциональных систем | Системные механизмы высшей нервной деятельности
Курпатов А. В. | Складка времени
Павлов И. П. | Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей деятельности (поведения) животных
