Андерсон Торстен, почётный профессор факультета скандинавских языков, специалист по
изучению топонимики, Уппсальский университет. «Русь» и «викинг», ANF [Arkiv för nordisk
filologi - Архив скандинавской филологии] 122 (2007), с.с. 5—13.
Аннотация: В ANF 120 (2005) Э. Хейде вносит значительный вклад в изучение этимологии
др.-зап.-сканд. слов м.р. víkingr «викинг» и ж.р. víking «викингский поход». Ссылаясь на статью
Бертиля Даггфельдта [Daggfeldt 1983], он связывает эти два слова с идеей чередования двух
смен гребцов во время гребли. В ANF 121 (2006) он пробует подкрепить данную этимологию
путём сравнения со словом «Русь» — скандинавским названием древнего «русского»
государства, а также со словом «русский». Действительно, термин «Русь», в конце концов,
восходит к др.-швед. слову м.р. roþer «гребля», но эта связь оказывается косвенной — через
посредство др.-швед. топонима Roþrin. В заключении автор данной статьи ссылается на
собственную статью «Викинг. В языковой перспективе» [Wikinger. Sprachlich] (2007, в печати),
в которой подчёркивается особое значение этимологии с «чередованием гребцов» для
будущих этимологических исследований.
Ключевые слова: древнескандинавский, древнешведский, гребля, викинг, Русь, Roþrin.
В номере 120 (2005) данного журнала Эльдар Хейде [Heide 2005] внёс значительный вклад в изучение этимологии существительного «викинг» — др.-зап.-сканд. м.р. víkingr, а также связанного с ним существительного женского рода — др.-зап.-сканд. ж.р. víking «викингский поход». Вслед за Бертилем Даггфельдтом [Daggfeldt 1983] он связывает оба этих слова с деятельностью гребцов на кораблях во времена ранних морских походов, а именно с
«уступанием места», чередованием смен гребцов. Такое объяснение базируется на др.-зап.-сканд. существительном ж.р. vika, которое, как и этимологически идентичное ему немецкое слово Woche, не только по римскому образцу означает «неделя», но и происходит из первоначальной формы др.-зап.-сканд. vika sjóvar (sjávar), др.-швед. vika sio(s), ср.-нидерл. weke sēs, дословно — «морская неделя» [«морская миля» — прим. перев.], которая указывает на продолжительность вахты одной смены гребцов и, таким образом, на соответствующее расстояние в пространстве. С такой этимологией можно было бы предположить и наличие другого значения у др.-зап.-сканд. существительного ж.р. vík, отличного от общепринятого значения «бухта».
В предыдущем номере данного журнала Эльдар Хейде [Heide 2006] попытался подкрепить предложенное им объяснение слов víkingr, víking, ссылаясь на происхождение этнонима «русь». К сожалению, его представление не соответствует новейшему положению дел в исследовании данного вопроса, а наоборот — в основном опирается на более старую литературу. Общеизвестно, что термин «Русь» как название русского государства, насколько вообще правомерно его так называть, — скандинавского происхождения. В соответствии с Несторовой летописью русь (рус. русь — одновременно обозначает народ и государство [Schramm 2003: 609]) принадлежала к числу варягов, живших по другую сторону моря, т. е. Балтийского моря [Nestorchronik: 18, Nestorskrönikan: 27]. В летописи этническая принадлежность руси определена довольно туманно [Nestorchronik: 19]: «Те варяги назывались русью, как другие [варяги] называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти». Поскольку варяги, которые упоминаются в древнерусских источниках, прежде всего, являются свеями [Andersson 2006b: 254], мы, несомненно, можем исходить из того, что русь принадлежала к племени свеев, которые сыграли определяющую роль в основании Древнерусского государства. После чего произошел постепенный сдвиг в значении слова «русь», которое первоначально также обозначало свеев. Термин «русь» превратился в наименование господствующей социальной прослойки, в которую также входили и славяне, и в результате такого реструктурирования значения появился этноним «русь» [Melnikova/Petrukhin 1990-91, Callmer 2000: 46 ff., Schramm 2003: 609 f.].
В основе этнонима «русь», который также засвидетельствован в греческом и арабском языках как ʽΡω̃ς и ar-Rūs соответственно [Thomsen 1919: 348 и далее, Ekbo 1958: 195, Falk 1981: 147 и др.], по всеобщему представлению лежит др.-шв. существительное м.р. roþer «гребля», которое также было в обиходе внутри организации военного ополчения, имевшего др.-шв. название м.р. leþunger. Для данного слова, которое применяется к отрядам вышеназванного военного ополчения, Хейде [Heide 2006] попробовал провести параллель со словом víkingr с приблизительным значением «гребец, работающий посменно, сменяющий другого». Оба слова недвусмысленно подчеркивают роль гребли в древних морских походах, однако взаимосвязь между др.-шв. roþer и рус. «русь», по всей видимости, является не такой прямой, как себе её представляет Хейде.
В связи с этим весьма интересен древнешведский топоним Roþrin, в более древней форме — Roþer (без определённого постпозитивного артикля -in), в котором содержится слово roþer «гребля», и который сегодня продолжает употребляться в форме Roden как историческое название. В средние века этим топонимом обозначалось побережье с примыкающим к нему архипелагом, в частности — побережье провинции Уппланд, но также, видимо, и побережье к северу и к югу от неё. В наши дни этот топоним продолжает жить в названии Roslagen, которое обозначает прибрежный район и острова Уппланда [SOL: 259].
По широко распространенному мнению топоним Roþrin лежит в основе финского названия Ruotsi «Швеция», ранее также используемого для обозначения шведского народа. Представление о взаимосвязи между Roþer и Ruotsi выражено в энциклопедической статье Оке Гранлунда [Granlund 1969], на которую ссылается Эльдар Хейде [Heide 2006: 76], следующим образом: Roslagen (Roden) — это шведская материковая территория, с которой в древние времена финны контактировали в первую очередь, что отражено в названии Ruotsi [см. Рис. 1 в Andersson 2002: 97]. В свете такого объяснения Ruotsi — это один из примеров хорошо известного явления, когда отдаленные земли получают название близлежащих соседних территорий. Примерами такого явления также могут быть французское и финское названия Германии — Allemagne и Saksa, соответственно по названию соседствующего с Францией племени алеманов и в честь ближайшей к Финляндии территории проживания одного из немецких племён — саксов. Всё это примеры реализации основополагающего принципа в исследовании топонимов: изначальное значение того или иного названия может быть в значительной степени расширено. Например, название «Скандинавия», которое этимологически идентично топониму Skåne «Сконе, Скания», изначально происходит именно из названия провинции Сконе, которое в свою очередь происходит из наименования югозападного побережья данного района, где за опасным рифом расположен известный город Сканёр [Nyman 2005, также — в печати].
Само собой разумеется, что с исторической точки зрения изначально название Ruotsi относилось не ко всей Швеции и её жителям, а только к свеям и занимаемому ими району в центральной Швеции [см. Andersson 2005]. Очень важен тот факт, что то, как на финской стороне Балтийского моря называли соседей с его противоположной стороны, имеет связь с топонимом Roþrin, поскольку те занимали именно этот прибрежный район в то время, к которому относится вышеуказанное заимствование [см. указанные места в Schramm и Ekbo Приложение 2].
Существует научный консенсус по поводу того, что район Roþrin связан с организацией
древнего морского военного ополчения, а в частности — со свеями. Если мы ограничимся
территорией провинции Уппланд, с которой район Roþrin связан прежде всего, мы можем
установить, что и округи-hundare внутри этой территории, и побережье района Roþrin,
которое было поделено на округи, поставляющие корабли (др.-шв. skiplagh), были
интегрированы в организацию военного ополчения leþunger [Andersson 2000, 2006a: 270].
Береговая линия Roþrin была выходным или, в крайнем случае, проходным районом для морских военных отрядов. Таким образом, этот район, где активно занимались «греблей» [Rudern — прим. перев.], представлял собой важнейшую часть данной территории, однако не представляется возможным более подробно определить обстоятельства, при которых было дано такое название, и которые в конечном итоге могли бы быть связаны с «двойным» делением - на округи-hundare и округи-skiplagh [см. Hafström 1956, Ekbo 1958: 195, 2000b, Andersson 1999, 2001, Nyman 2003:345, Strauch 2003: 346]. В любом случае, твердо установлено важное значение расположения района Roþrin, с которым с финской стороны Балтийского моря контакт был установлен в первую очередь.
Фин. Ruotsi восходит к прибалт.-фин. форме *rōtsi. Объяснение её исторической связи с др.-шв. roþer длительное время представляло большие, практически непреодолимые трудности. Чтобы объяснить наличие s в финском названии, обычно прибегали к др.-шв. форме родительного падежа Rodhs-, которая обнаруживается в сложносоставных наименованиях лиц, таких как rodhskarlar [также Granlund 1969, Heide 2006: 76]. Однако такое объяснение разбивается о морфологию. Существительное roþer, которое принадлежит к склонению с основой на u, изначально в родительном падеже имело окончание -ar, в то время как rodhs- — это поздняя форма, впервые встречающаяся в позднем средневековье. И объяснение, основанное на форме rodhs-, также уже давно устарело. Заслуга в решении этой проблемы принадлежит Свену Экбо [Ekbo 1958] и Юлиусу Мэгисте [Mägiste 1958]. Они показали, что прибалт.-фин. форму *rōtsi, для которой не обнаруживается никакой вразумительной родной этимологии, возможно объяснить через форму roþer, а точнее — через усечённую форму *rōðʀ и т. п. [с так называемым палатальным ʀ, возникшим из звонкого s [z — прим. перев.]; Ekbo 1958: 197], которая восходит к пр.-сканд. *rōþuz или *rōðuz. С формальной точки зрения эта этимология, которую Экбо [Ekbo 1981, 1986, 1992, 2000a, 2000b] затем неоднократно повторял и отстаивал, получила практически всеобщее признание [см. последние работы Andersson 2001, Nyman 2003: 345].
Если мы будем исходить из того, что название Roþrin основано на форме *rōðʀ, это позволит нам предложить безупречное объяснение прибалт.-фин. формы *rōtsi с исторической точки зрения [Mägiste 1958, Falk 1981]. При таких обстоятельствах кажется практически неизбежным выведение этнонима *rōtsi, который невозможно объяснить на финно-угорской основе, из названия «шведского» региона. На удивление, Свен Экбо названию Roþrin не придаёт большого значения. Он предпочитает исходить непосредственно из лежащего в его основе существительного roþer. Как было сказано ранее, это слово встречается в древнешведском языке в связи с морским военным ополчением. По всей видимости, оно засвидетельствовано в данном значении еще в рунических надписях [см. Ekbo 1958: 194, Peterson 1994: 45 rōðr, 2002: 297 Rōðr [?], SOL: 259 Roslagen]. Его новошведский эквивалент rodd с семантической точки зрения также может указывать на экипаж корабля [Ekbo 1986: 355, 1992: 94, 2000a: 67; см. Ekbo 1958: 197]. Экбо представляет себе это таким образом: прибалт.-фин. слово *rōtsi на востоке было распространено именно в значении «морской военный отряд (и его команда), команда гребцов», и после основания Древнерусского государства всё еще было в обиходе [см. последнюю работу Ekbo 2000b; также Andersson 1999, 2001]. Схожее видение проблемы имеет и Эльдар Хейде [Heide 2006] безотносительно точки зрения Экбо.
Однако такое представление о прибалт.-фин. *rōtsi, по всей видимости, не соответствует действительности и является устаревшим. Этноним *rōtsi следует понимать как обозначение чужеземцев — «людей с побережья Roþrin», в то время как его родной скандинавский эквивалент не засвидетельствован [см. Thomsen 1919: 340]. Под этим словом подразумеваются свеи (а позднее — и вся Швеция, см. выше и ниже). Прибалт.-фин. *rōtsi понимается как древнее, употреблявшееся во всей прибалтийско-финской языковой области этническое наименование [Mägiste 1958: 201, Falk 1981: 153]. В этом значении (а также в качестве названия страны) слово *rōtsi было широко распространено на востоке [Mägiste 1958, Granlund 1969, Falk 1981]. Там оно трансформировалось в вост.-слав./др.-рус. форму Rusĭ, из которой развилось рус. «Русь» [Falk 1981, Schramm 1982: 17 и далее].
Прибалт.-фин. *rōtsi распространилось не только в финно-угорских, но и в других языках Европы и Азии. И позже семантический сдвиг в сторону «русский», который мы можем установить для слова «Русь», проявляется вполне отчётливо. Географическое распределение слова *rōtsi очень информативно. В западной части области его распространения это слово демонстрирует лишь «скандинавское» значение, т. е. «шведы», «Швеция», частично также «финны», «Финляндия» (поскольку Финляндия принадлежала шведскому королевству). С другой стороны, далее на восток оно обнаруживает вторичное, «славянское» значение — «русский», «русские», а в греческом и арабском языках можно также установить переход от «скандинавского» к «славянскому» значению, как это произошло и в Древнерусском государстве [Mägiste 1958, Falk 1981, Melnikova/Petrukhin 1990-91; 207]. Семантическое различие между употреблением этого слова на западе и на востоке очень информативно представлено на карте [Falk: 154].
Прибалт.-фин. *rōtsi и его рефлексы вначале употребляются лишь как обозначение этнической и языковой принадлежности. Нет вообще никаких признаков того, что слово *rōtsi могло быть заимствовано из прибалтийско-финских языков в качестве наименования лиц в каком-либо ином значении. По всей вероятности, рус. «русь» было заимствовано из языка соседей, т. е. прибалтийско-финских, именно как наименование северогерманского народа, причём собственно происхождение слова *rōtsi здесь не играло никакой роли.
Из Несторовой летописи значение слова *rōtsi на востоке следует совершенно явственно.
В соответствии с ней, как уже было сказано, русь происходит из страны свеев, и позже такое
же происхождение засвидетельствовано в каролингских анналах — в записи о греческой
посольской делегации при дворе императора Людовика I Благочестивого за 839 год. В эту
делегацию входили мужчины из gens [рода - прим. перев.] Rhos (= греч. ʽΡω̃ς), которые, как
выяснил император, принадлежали к «народу свеонов» ["comperit, eos gentis esse Sueonum";
Annales Bertiniani: 44 - 45].
В таком свете все детали объяснения прекрасно сходятся и дополняют общую картину:
прибалт.-фин. слово *rōtsi, которое изначально обозначало побережье Roþrin, дало на востоке
термин «русь», и народ, названный этим словом, сыграл решающую роль в образовании
Древнерусского государства. С точки зрения языка проблема «руси» могла бы считаться
решенной.
Исходя из представленного здесь объяснения, если мы вслед за Эльдаром Хейде захотим
связать слово «русь» с греблей на судне, для него не получится провести параллель со словом
víkingr. Тем не менее, как уже однажды было сказано, название Roþrin в данном отношении
даёт дополнительное основание, поскольку Хейде экстраполирует значение «гребля» вообще
на мореплавание в древние времена, и такое основание не лишено смысла.
Дискуссия об этимологии слов м.р. víkingr и ж.р. víking длится уже больше, чем полтора
столетия, однако никакого консенсуса так и не было достигнуто. В обзоре и анализе данной
дискуссии для энциклопедии Reallexikon der Germanischen Altertumskunde [Andersson 2007] мы
с соавторами пришли к таким выводам: эти лексемы следует рассматривать как слова северозападногерманского, а именно — скандинавского и западногерманского или, возможно, даже скандинавского и северноморско-германского происхождения. Общее значение «морской
разбойник» у слова мужского рода, достаточно рано засвидетельствованное в
древнеанглийском языке, является более древним, чем скандинавское специализированное
значение «викинг». Оба этих слова, несомненно, связаны с др.-зап.-сканд. глаголом vík(j)a
«отклоняться, смещаться в сторону», и таким образом смена команд гребцов даёт вполне
правдоподобное объяснение. Однако соответствующему значению вышеназванного глагола
до сих пор не было найдено каких-либо подтверждений. В своей статье я смог заполнить этот
пробел примером, относящимся к новошведскому периоду [SAOS см. veckosjö]. В одном из
текстов 19 века говорится, что гребцы во время чередования смен «отклоняются, смещаются» со своих мест и освобождают банки на гребном судне для новой смены [шв.: "veko från sin plats och lemnade roddbänkarne åt en ny afdelning"; Sylvander 1865: 82; цитируется по Falkman 1884: 109].
В заключении своей статьи в RGA, на которую я ссылаюсь выше, я рекомендую в
дальнейших исследованиях происхождения слов м.р. víkingr «викинг» и ж.р. víking «викингский
поход», прежде всего, рассматривать предложенную Бертилем Даггфельдтом и Эльдаром
Хейде этимологию, связанную с чередованием гребцов.
ЛИТЕРАТУРА
= Andersson, Th. 1999: „Ryssland och Roslagen“. Ortnamnssällskapet i Uppsala. Namnspalten i UNT
17, S. 11.
= Andersson, Th. 2000: „Hundare“. RGA 15, S. 233-238.
= Andersson, Th. 2001: „Roden - Ruotsi“. Namn och bygd 89, S. 153 f.
= Andersson, Th. 2002: „Nordische Ortsnamen aus germanischer Perspektive“. Onoma 37, S. 95-120.
= Andersson, Th. 2005: „Från Svethiudh till Svearike ur språklig synvinkel“. S. Nyström (Hrsg.), Namnens dynamik. Utvecklingstendenser och drivkrafter inom nordiskt namnskick. Handlingar från den trettonde nordiska namn- forskarkongressen i Tällberg 15-18 augusti 2003. NORNA-rapporter 80. NORNA-förlaget, Uppsala, S. 53-76.
= Andersson, Th. 2006a: „Verwaltungsbezirke im Norden. Sprachlich“. RGA 32, S. 268-273.
= Andersson, Th. 2006b: „Waräger. Sprachlich“. RGA 33, S. 252-256.
= Andersson, Th. 2007: „Wikinger. Sprachlich“. RGA 35 (im Druck). Annales Bertiniani/Jahrbücher von St. Bertin. R. Rau (Hrsg.), Quellen zur karolingischen Reichsgeschichte 2. Jahrbücher von St. Bertin, Jahrbücher von St. Vaast, Xantener Jahrbücher. Unter Benutzung der Übersetzungen von J. v. Jasmund und C. Rehdantz neu bearbeitet von R. Rau. Ausgewählte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Freiherr vom Stein-Gedächtnisausgabe 6. Wissenschaftliche Buchgesellschaft, Darmstadt
1958, S. 11-287.
= Callmer, J. 2000: „The archaeology of the early Rus’ c. A.D. 500-900“. Medi- aeval Scandinavia 13,
S. 7-63.
= Daggfeldt, B. 1983: „Vikingen - roddaren“. Fornvännen 78, S. 92-94.
= Ekbo, S. 1958: „Om ortnamnet Roden och därmed sammanhängande problem. En översikt från
nordisk synpunkt“. ANF 73, S. 187-209.
= Ekbo, S. 1981: „The etymology of Finnish Ruotsi ’Sweden’“. R. Zeitler (Hrsg.), Les pays du Nord et
Byzance (Scandinavië et Byzance). Actes du colloque nordique et international de byzantinologie tenu á Upsal 20-22 avril 1979. Acta Universitatis Upsaliensis. Figura NS 19. Uppsala universitet, Uppsala, S. 143-145.
= Ekbo, S. 1986: „Die Etymologie des finnischen Ruotsi,Schweden“'. Jahrbücher für Geschichte Osteuropas NF 34, S. 354-356.
= Ekbo, S. 1992: „L’étymologie du mot finnois Ruotsi ‘Suède’“. Acta Baltico-Sla- vica 21, S. 93-96.
= Ekbo, S. 2000a: „Finnish Ruotsi and Swedish Roslagen - what sort of Connection?“ Mediaeval
Scandinavia 13, S. 64-69.
= Ekbo, S. 2000b: „Rusernas namn“. Namn och bygd 88, S. 165 f.
= Falk, K.-O. 1981: „Einige Bemerkungen zum Namen Rus!“. R. Zeitler (Hrsg.), Les pays du Nord et Byzance (Scandinavië et Byzance). Actes du colloque nordique et international de byzantinologie tenu å Upsal 20-22 avril 1979. Acta Universitatis Upsaliensis. Figura NS 19. Uppsala universitet, Uppsala, S. 147-159.
= Falkman, L. B. 1884: Om mått och vigt i Sverige. Historisk framställning 1. Den äldsta tiden till och
med år 1605. Författarens förlag, Stockholm.
= Granlund, Å. 1969: „Roden. Finland“. Kulturhistoriskt lexikon för nordisk medeltid från vikingatid
till reformationstid 14, Sp. 356.
