В 1998 году мне пришлось взять академ по состоянию здоровья. Я очень боялся, что отец снова потащит меня на стройку, естественно без оплаты, в грязь и холод, грузить кирпичи и цемент, убирать мусор, мешать раствор. Взяв в руки газеты, я судорожно звонил по немногочисленным объявлениям. Большинство объявлений предлагало распространять гербалайф или нечто подобное, обещая золотые горы. По оставшимся объявлениям меня раз за разом посылали на хуй, т.к. везде требовался опыт не менее трёх лет и высшее образование, даже грузчиком, даже раздавать газеты.
Недавно грянул кризис 98-го года, миллионы людей остались без работы, так что мне без опыта и связей ничего не светило. Я отчаялся звонить по объявлениям и начал спрашивать у знакомых и родственников хоть какую-нибудь работу, но везде было глухо. Только дядя по большому блату предложил поработать грузчиком на рынке у знакомых армян.
- Я тэбэ буду платыт 50 рублей в дэн, - говорил хозяин палатки Ашот. – Ко мнэ хатят работат хохли за 30 рублей в дэн, но я так уж и быт буду тэбэ дават 50, как масквичу с образаваниэм! – Ашот закатил глаза от собственной щедрости.
Проезд до рынка и обратно домой обходился мне ровно в 51 рубль. Таким образом я зарабатывал минус один рубль, если не ездил зайцем, и это, не считая затрат на пропитание. Пятьдесят рублей по тем временам это как сейчас 208, если за точку отсчёта взять чизбургер. Тогда он стоил 12 рублей, а щас стоит 50. Если удавалось проехать зайцем, то у меня появлялись деньги на обед. Грамотно обедать меня учила продавщица Надя:
- Покупаешь пачку ролтона за рубль, маленькую пачку майонеза за два рубля и батон белого хлеба. Завариваешь ролтон большим(!) количеством кипятка. Бульон ни в коем случае не сливать, в нём самая суть. Съедаешь сперва лапшу. Затем в бульон выдавливаешь весь майонез, размешиваешь и ешь с большим количеством хлеба. Вот тебе будет и первое и второе и очень сытно, - с важным видом учила хохлушка.
Конечно, большое спасибо Наде за такие рекомендации, но от такой диеты наверняка начнутся проблемы со здоровьем. Сама она питалась так уже много лет, отправляя львиную долю своей зарплаты детям и мужу на Украину.
На складе мне иногда удавалось спиздить пакет сока «Сантал», тогда ещё итальянского, и побаловать себя сладеньким. И для справки, обед в столовой на рынке стоил 50 рублей, и был мне заказан.
Через пару месяцев, осознав бесперспективность своей работы грузчиком за зарплату ниже стоимости рабочей силы, я ушёл с рынка. Близился новый год, и про меня родители на время забыли. Вскоре как гром среди ясного неба грянула неприятная новость. Хозяин завода, где работал отец, решил преподнести ему новогодний подарок в виде увольнения. Долгое время на отца поступали жалобы от подчинённых, и в конце концов наступила логичная развязка. Мать в то время не работала, и я почуял лютый пиздец, который не заставил себя долго ждать.
В один прекрасный день отец злобно объявил мне, чтобы я далеко не уходил, т.к. завтра рано утром «еду с ним». Ехали мы несколько часов куда-то на запад Подмосковья. Вскоре приехали в некий илитный посёлок посреди леса, где мне предстояло провести ближайшие несколько месяцев. Хозяин дома описал задачи - ежедневно чистить снег на территории участка, следить за отоплением, вовремя сливать канализацию, убираться в доме и охранять территорию. Так начался новый этап моей жизни – работа охранником-дворником. Жить предстояло в небольшой комнатке при входе в дом. В целом условия были неплохие, особенно радовала перспектива не видеть своих родителей и братьев, с которыми обострились отношения из-за жилплощади. Мать для чего-то сообщила братьям, что я не прописан в квартире, и в любой конфликтной ситуации мне говорили - уматывай отсюда, «ты здесь не прописан».
— Значит так, я уезжаю, чтобы здесь было всё хорошо, - строго предупредил Александр Юрьевич, хозяин дома. – Да, и вот ещё что…, - он зачем-то полез в кошелёк. – Вот тебе «пайковые», - хозяин протянул мне 50-рублёвую бумажку.
Вот это поворот! Оказывается, раз в неделю мне полагалось 50 руб. На эти деньги тогда можно было купить ведро картошки или 5 десятков яиц. Отец, естественно, мне никаких денег давать не собирался. Моя зарплата по слухам составляла 150 долларов или 4500 руб, что было совсем недурно по тем временам, но из этих денег я не получил ни копейки, т.к. хозяин рассчитывался непосредственно с моим отцом, а тот всё забирал «на семью».
Так началась моя жизнь на 50 рублей в неделю. Первое время я питался одной картошкой и хлебом. Иногда кое-чего перепадало из хозяйского холодильника. Александр Юрьевич раз в неделю приезжал на фазенду, выпивал бутылку водки под нехитрую закусь, а утром, уезжая, давал добро доесть остатки курицы-гриль и ливерной колбасы из его холодильника.
Как-то раз, обходя огромный дом, я наткнулся на кладовку с запасами овощных «закруток». Видимо, жена хозяина, развлекаясь, наделала консервов по старой привычке. Хотя, будучи главбухом одного из крупнейших на то время банков, она могла себе позволить питаться в лучших ресторанах Парижа. Закрутки здорово выручали меня, позволяя немного разнообразить хлебо-картофельную диету. Время от времени я брал по баночке, аккуратно расставляя оставшиеся банки, чтобы в глаза не бросалась пропажа. Хотя подозреваю, что про эти банки давно уже все забыли.
Весна в том году выдалась очень снежная. Почти каждый день шёл густой снег, и участок оказался завален метровыми сугробами. Тогда хозяину пришла идея вывести весь снег с участка. «Иначе здесь скоро будет болото» - часто повторял Александр Юрьевич. Для вывоза снега приехала бригада мужиков на газели. Я целый день закидывал совковой лопатой снег в кузов и сильно потянул спину. Боли потом мучили очень долго, но никого это не волновало кроме меня. За день мы тогда вывезли только половину снега.
Оставшуюся половину предстояло вывести мне. В течение нескольких дней я резал снег лопатой на кубики и вывозил его с участка на санках. Вскоре приехал возить снег и мой отец, который тоже работал у Александра Юрьевича, только водителем-снабженцем-разнорабочим. Под злобные окрики и шипение отца я с утроенной энергией вывозил снег с участка на санках.
Ближе к вечеру отец неожиданно засобирался.
- Я поехал встречать Коленьку с Димой, а то им очень тяжко ехать на автобусе от метро. Если вдруг позвонит Юрич, то скажи, что я буду завтра к 8 утра и мы продолжим вывозить снег, - строго дал указания отец.
Вот это любовь! Поехать за двести километров туда-обратно, рискуя попасть под немилость хозяина только для того, чтобы встретить у метро любимых деток, которым так тяжело ехать на автобусе с мольбертами…
Братьям тогда было по 16 лет, и они ходили на подготовительные курсы в институт, иногда приходилось брать с собой раскладные мольберты. Все абитуриенты носили такие доски, и спокойно ездили на общественном транспорте, ничего страшного в этом не было. А тут такое горячее желание помочь сыначкам, преодолев 200 километров, растранжиря при этом 30 литров бензина.
Сразу вспомнился случай из детства, когда отец после школы заставил меня ехать ему по работе за краской в хозяйственный магазин. Я купил 12 больших банок краски, разложил их в две сумки. Придя на автобусную остановку, я понял, что физически не смогу влезть в туго набитый автобус. Чтобы удержать равновесие, схватиться за поручень и встать на ступеньку, мне нужно было иметь хотя бы одну свободную руку. Но у меня были заняты сразу две руки. Сумки были очень объёмные и тяжёлые, а автобус ходил редко и приезжал переполненный. Вариантов у меня было два – или ждать до глубокого вечер на морозе, когда пройдёт час-пик, либо идти через лес несколько километров пешком. Я выбрал второй вариант. Помогла хорошая физическая подготовка, и я кое-как донёс краску до дома. Как только я переступил порог дома, на меня сразу накинулся отец:
-Что так долго? Где ты всё это время шлялся? – орал он, лопаясь от злобы. – Дома столько дел, а ты где-то бродишь!!!
Я задыхался от обиды и мычал что-то невнятное в своё оправдание. У меня отваливались руки от тяжёлых сумок, я прошёл с ними несколько километров, выполняя задание отца, и вместо благодарности шквал агрессии.
И тут такой поворот… Тогда я тащил для него огромные сумки, и за это ничего кроме нагоняя не получил. Сейчас я с надорванной спиной, голодный, за 50 рублей в неделю таскаю снег под злобные окрики, а папа в это время едет за двести километров подвозить любимых сыначек до дома, которые вполне могли бы доехать и на автобусе. Возить своих деточек от метро домой отец ездил всю неделю, пока мы выгребали снег.
Вскоре хозяин сообщил мне, что переводит меня сторожить другой дом. Это оказалось большое недостроенное здание с одной более-менее пригодной для жизни комнатой. Там была железная кровать, старый советский телевизор с тремя программами, ржавая плитка для приготовления пищи, одновременно являвшаяся обогревателем. Плитка работала настолько плохо, что на ней можно было вскипятить только маленький чайник воды. Один раз я ждал, когда закипит кастрюля с картошкой, но за четыре часа так и не дождался. Как ни странно, но картошка оказалась вполне пригодной для употребления. Колодец с водой находился в километре от дома, и частенько я кипятил растопленный снег, когда было лень идти за водой. Мыться было негде, и я в течение нескольких месяцев не мылся вообще, только раз в три дня нагревал воду, чтобы помыть голову. Когда потеплело, то появилась возможность мыться в пруду и собирать берёзовый сок.
В посёлке был небольшой магазинчик с дикими ценами и минимальным ассортиментом, а до ближайшего нормального магазина надо было идти 4 километра по лесу.
Опытным путём, опираясь на ощущения своего организма, я пришёл к оптимальному пищевому набору. Основу составлял горох, который я готовил в разных вариациях, яйца, рис, гречка и растительное масло – это всё, что я мог позволить себе на 50 рублей в неделю. Молодому организму требовалась белковая пища, наверное, поэтому была сильная тяга к гороху и яйцам.
Время от времени ко мне приезжал Александр Юрьевич, осматривал участок и выдавал 50 рублей. Но частенько «пайковые» задерживались. Один раз после нескольких дней голода, получив деньги, я съел в один присест сразу десяток яиц. Было такое, что никто не приезжал в течение трёх недель. Продукты благополучно кончились, и я ничего не ел в течение трёх дней кроме нескольких кусков хлеба и бульона из кубиков. Голова кружилась, и я вставал с кровати только в случае крайней необходимости. Голод заставил меня пойти по окрестностям, где я познакомился с другими сторожами, они здорово выручали меня, давая немного еды. С одним украинцем, моим собратом по несчастью мы крепко сдружились и общаемся до сих пор, хотя он давно уехал к себе на родину.
Недалеко от дома находилась маленькая ферма при воинской части. Я познакомился там с солдатами, и они обеспечивали меня противным серым хлебом и варёной сечкой в неограниченных количествах.
Никаких занятий кроме телевизора и маленького приёмника там не было. Сначала я слушал всё подряд, пока на средних волнах не поймал две интересные радиостанции – «радио резонанс» и «народное радио». Первой давно уже нету, а вторая вскоре перекрасилась. Как-то по чистой случайности я послушал на «народном радио» лекцию борца с алкоголем Жданова. Она заставила меня серьёзно задуматься об алкоголе и полностью прекратить его потребление. Впоследствии я узнал, что в своих лекциях Жданов приводил много антинаучных доводов, но в главном он был совершенно прав – алкоголь — это наркотический яд в любых дозах и смысла в его употреблении вообще нет.
Ближе к сентябрю моя карьера сторожа закончилась. Я проработал почти восемь месяцев за 50 рублей в неделю. Всю мою зарплату полностью забирал отец. Несмотря на все сложности был и положительный опыт. Я научился выживать в экстремальных условиях, экономно расходовать средства, переосмыслил происходящее вокруг, бросил пить и курить, но к сожалению не понял тогда того, кем я являюсь для своих родителей, своё место в их мире – место «козла отпущения», дойной коровы и унитаза, куда они канализируют все свои неприятности. Мать спустя несколько лет умерла, а отец ещё долгое время тянул из меня жилы и сосал кровь.