Про мою трусость
Вечер обещал быть томным. Дел на вечер не было никаких, поэтому выбор досуга пал на сериал, чаек и бутерброды. За окном теплое лето, смеркалось.
Жизнь на пятом этаже, с окнами, выходящими во двор, дает свои развлекательные плюшки: ты всегда в курсе бабушкиных новостей, секретов правильного полива, а так же того, за что пьют местные алкаши. И вот, сквозь веселую песню главного героя я слышу крик:
"Ах ты! Да что ж ты делаешь! Я только помыла! Как же вы меня достали! Ссы у себя дома!"
Кричит соседка-пенсионерка, та самая, что высаживает свои цветы идеальными кругами, старательно выгладывая камушки, формируя границы между люпинами и ландышами. Та самая, что обязательно уберет мусор, если неаккуратный сосед промахнулся, а если ее спросить, кто живет в 78 квартире - расскажет подробнейшую биографию всех, когда-либо живущих в пресловутой однушке. Поскольку место действия - Санкт-Петербург, тихий спальный район 70-х годов, то бабушка не в состоянии произнести даже слово "суконка", как это делают в деревнях, не говоря уже о другом богатом русском лексиконе. Второй персонаж этой истории, сосед-пьяница, мужчина в возрасте от 35-ти до 60-ти. У него есть друг, тоже пьяница, да к тому же "добрый с*ка", все время здоровается с каждым проходящим мимо, улыбается "как долб*б" каждой "бабке и шавке" - наш герой своего друга не понимает и даже смеется над ним. Немного, впрочем, завидует. Ведь друга всегда "так вежливо гонят, аж силь ву пле еба*ь хочется сказать", а сам он всегда нарывается на сумасшедших и конченных, прямо как сейчас:
- Да х*ли ты орешь на меня!
Разговор заходит в тупик: бабушка перестает кричать, объясняя соседу, что тот "достал ссать на дверь мусоропроводной шахты, поэтому она вызовет полицию, если тот сейчас же не уйдет к себе домой", на что получает гениальное "а че я сделал", повторенное в вечности раз двести.
А че я сделал?
А че я сделал?
Нет, ты скажи, че я сделал?
Че я сделал?
Сразу ясно, что непутевый сосед пьян настолько, что формулировать что-то другое стоит ему слишком больших усилий, поэтому он незамедлительно падает на лавочку, и смотрит в пустоту.
Бабушка выжидает и говорит: иди домой!
Взгляд соседа фокусируется на клумбе, переходит на цветущую сирень, описывает долгую дугу в пространстве и находит бабку.
"Тварь". Кратко говорит он.
Оскорблённая этим заявлением соседка-пенсионерка "включает режим берсерка", широким жестом достает телефон, и громко заявляет: "Алло! Полиция! Диктую адрес!" Ее сила в справедливости, в последней капле терпения, в ее отчаянной попытки уладить все мирно заканчивается в победном "ЖДУ!", а после и в злорадном "довел, Володя!"
Ты тварь.
Ты тварь.
Ты сука такая тварь.
Что я сделал?
Ты видела мой член?
Давай покажу.
Ты же даже не видела.
Я ничего не сделал, ты, тварь, слушай меня.
Да таких как ты нужно расстреливать.
А знаешь.
Я бы тебя лично расстрелял.
Он не кричит, он спокоен и разочарован больше, чем тысяча таких, как она. Он убежден, что все в его жизни случилось из-за нее и ей подобных. Предателей, терпил, мразей, тварей, доносчиц. Последнее слово его веселит как-то особенно, отчего он хохочет и повторяет "доносчица! Ты доносчица! Ха-ха-ха! Ты ха ха ха доносчица!"
Я решаю, что мое присутствие там, внизу, просто необходимо и начинаю одеваться. И вдруг, сквозь весь этот текст я слышу бабушкино "какой же ты жалкий, Володя".
Сосед, конечно же, стремится переубедить эту "тварь", парируя лаконичным "это ты жалкая". Я же сажусь на место, и, за неимением продолжения разговора внизу, продолжаю смотреть сериал.
Через время снова крики. Смысл тот же, но добавляется угроза "я в твои цветы нассу". Внезапно разговор заходит за политику, но пьяный сосед быстро возвращается к первоначальной теме: "откуда ты такая мразотная взялась?"
В моих руках телефон, я хочу позвонить в полицию, поторопить их, ведь прошло добрых пол часа. Зеленую кнопку я так и не нажимаю: это что же, потом писать бумаги, в глаза ему смотреть? Бабушка сделает это за меня, они, вроде, даже знакомы.
Убираю телефон, делаю сериал погромче.
"Нет, ты не зайдешь! Не зайдешь я сказала!" - кричит пенсионерка. Она намерена ждать полицию, чтобы сдать соседа им, и надеяться, что штраф умерит его желание ссать вне дома. Он снова повторяет что-то про доносчицу, тварей, и ненависть к ее поколению.
Выходит другой сосед, здоровается с Володей, с бабушкой, спрашивает, в чем же тут дело, весело закуривая сигаретку. Пенсионерка сетует, что он "пьяный снова нассал на дверь, и грозился нассать в ее цветы". Меня удивляет, что она ничего не говорит ни про тварь, ни про мразь, ни про угрозу расстрела. Сосед поворачивается к пьяному товарищу, а тот делает самое невинное лицо на планете: "я вообще. Ничего. Не сделал. Решил в такой дивный вечер на лавке посидеть, покурить, а тут эта сумасшедшая налетела на меня, типо, она сама тут сидеть хочет, прикинь?"
Володе верят. Сначала один сосед, потом другой. Бабушка просит сделать с ним хоть что-нибудь, да хоть домой его отведите, в морду хоть дайте. Мужики делятся сигаретами с Володей, и расходятся в разные стороны.
Когда они остаются наедине, он хохочет и говорит: "ты старая еб*нутая недотраханная бабка"
Я бегу обуваться. Держу ручку входной двери. Сердце колотится. Руки дрожат. В голове две мысли: "куда ты идешь, дура? он же неадекватный" и "если ты не защитишь ее, ты не человек".
Сижу на корточках, держусь за ручку двери и не могу себя заставить встать.
Она же сама решила с ним конфликтовать, ведь так?
Она вызвала полицию, они приедут и разберутся.
Что он, ударит ее что ли?
Она в любой момент может пойти домой.
А ведь ей не все равно.
Ведь благодаря ей алкаши хотя бы пытаются вести себя нормально.
А почему я должна идти?
Я что, одна это слышу?
Почему даже мужики не хотят ему "бить морду"?
Может это тут стандартная ситуация?
Голоса давно затихли, а я все сижу у двери. Мне мерзко от того, что я не могу просто спуститься вниз, увести бабушку домой, а этому гандону сказать все, что я думаю. Мне мерзко, что я даже не додумалась снять хоть что-то на видео. Мерзко, что я тут, и мне "все равно", отчего я становлюсь не лучше тех мужиков, что жали ему руки в приветственном жесте.
От бессилия и унижения бабушка позже ударит пьяного кулаком в лицо, дважды выбросит его рюкзак подальше от подъезда, будет пытаться столкнуть его с лавочки, крича "проваливай! Уйди отсюда! Уходи!" Она еще два раза позвонит в полицию.
А он будет смеяться и кричать "сумасшедшая! Еба*тая! Зачем ты трогаешь мои вещи! Я просто хочу посидеть! Я ничего не сделал! Тварь! Доносчица!" В его словах не будет злобы, только злорадство и искренняя радость.
Выйдет сосед и тихо по-мужски скажет: "Володя, зае*ал, иди домой". И Володя пойдет. А бабушка еще час просидит на лавочке, в ожидании тех, кто должен был ее защитить.
Полиция так и не приехала.
Они знают и ее, и Володю, и этот адрес.
Смысл ехать туда, где еще ничего не произошло?