Глава 6. Прокат тел(часть 1)
Голос студенчества: Битва под Дрезденом и конец эпохи министра Путятина
«Да, чудное время! Его бы записать, его бы увековечить, да всего не сообразить. Восемь недель, что Михаэлис, Утин, Ген, Жук, Неклюдов, Залесский, Городецкий, Фан-Дерфлит, Орлов, Данненберг, Лобанов и прочие сидят в крепости, и с лишком шесть, что сидят там альбертинцы*, в том числе брат Андрей; а в четверг пять недель будет, что взяты 280 человек и отвезены в Кронштадт»
*Альбертинцы - студенты, арестованные 5 октября 1861 года на квартире публициста Николая Викентьевича Альбертини, сотрудника «Отечественных записок»
Это отрывок из воспоминаний Елены Андреевны Штакеншнейдер, чьи мемуары не только проливают свет на повседневную жизнь Петербурга второй половины XIX века, но и служат одним из источников нашего рассказа о студенческих выступлениях, начавшихся после публикации циркуляра нового министра народного просвещения Путятина. Среди упомянутых выше лиц один из руководителей студенческой демонстрации Евгений Петрович Михаэлис - осенью 1861 года его арестуют и отправят в ссылку, что несомненно скажется на будущем студента математического факультета - он станет ученым-краеведом, а свои личностные качества революционера-демократа направит на развитие принявшего его края. О нем, а также о событиях, предшествовавших первым арестам петербургским студентов, мы рассказывали вам в первой части материала - рекомендуем ознакомиться с ним перед продолжением чтения.
Петербургские события несомненно не могли не откликнуться и в других городах Российской империи, однако только в бывшей столице государства - Москве они достигли подобных размахов. Дерптский университет, существовавший обособленно от других университетских центров, останется в стороне от общественных движений центра России до конца XIX века, движения молодежи в Харькове было обезглавлено еще в 1858-м в связи с разгромом тайного политического общества, а в бастующей Казани университет был закрыт уже 8 октября - за несколько дней до столкновений студентов с войсками в двух столицах империи, где проходили самые ярые столкновения. Однако если петербургские студенты протестовали главным образом мирно, а с 1 октября 1861 года и вовсе соглашались с новыми реалиями в пользу обучения (правительством было предложено отправить прошения на имя ректора, взять матрикулы и продолжить обучение, что сделало около трети обучающихся, не желавших оставлять университет), то Москва останется в истории во многом благодаря яростным столкновениям студентов с полицией. Здесь, правда, стоит отметить, что скорее столичные волнения подавлялись более мягко, нежели московские студенты были замечены в нападениях на стражей порядка.
Московский университет и река Неглинная, слева церковь иконы Божией Матери «Знамение» на Шереметевом дворе. 1790-е гг. (Акварель неизвестного художника)
Весть о закрытии главного университета страны московскими студентами была воспринята с энтузиазмом и стала сигналом к активным выступлениям. Как и в Петербурге, к концу сентября 1861-го занятия здесь прекращались, а студенческие сходки напротив обретали все больший размах. В особенности здесь стоит отметить студентов первых двух курсов юридического факультета, восторженно приветствовавших агитационные и подстрекательские лозунги своих лидеров (в т.ч. прибывших депутатов петербургского студенчества). Будущие юристы, многие из которых отличались крайней бедностью, принялись бунтовать против новых правил, однако очень скоро университетский совет смуту пресек, а особенно отличившихся студентов «бунтующих» курсов на год отстранил от обучения.
Однако сходки по-прежнему собирались с завидной регулярностью, переместившись с тесных аудиторий (предусмотрительно изолированных) в университетский сад, ставший местом студенческих сборищ не без разрешения генерал-губернатора Павла Алексеевича Тучкова. Он же вызвался редактировать письменное обращение студентов к императору Александру II, в котором учащиеся просили смягчить министерский циркуляр от 21 июля. Письмо предполагалось передать через попечителя университета генерал-лейтенанта Николая Васильевича Исакова, ответившего студентам категорическим отказом. Во многом это было закономерной реакцией, ибо пришедшие вели себя грубо, всячески угрожали и запугивали своего начальника. В конечном итоге зачинщики скандала были арестованы, а для охраны университета были выделены силы полиции. Студенты, взволнованные арестов своих товарищей, а также явно пораженные действиями Павла Алексеевича Тучкова, до этого шедшего им на встречу, решили лично поговорить с генерал-губернатором.
Павел Алексеевич Тучков (1803—1864) - московский генерал-губернатор
Николай Васильевич Исаков (1821-1891) - попечитель Московского учебного округа
В тот злополучный день, 12 октября 1861 года, многолюдная студенческая процессия направилась прямиком к дому генерал-губернатора, находящегося на Тверской площади напротив знаменитой в те годы гостиницы «Дрезден». Добравшись до пункта назначения, студентами из общего числа были выбраны несколько депутатов-парламентеров, которые и отправились на переговоры к генерал-губернатору Тучкову. Выбранная группа лиц направилась в парадную, где была арестована, оставшимся же манифестантам повезло куда меньше. Желавшие справедливости студенты были внезапно окружены конными жандармами и полицией, около двухсот из них загнаны в ближайший полицейский участок, оставшихся же, решивших избежать участи их собратьев, стражи порядка жестоко карали.
«..Те, кто пытался спастись бегством, оказались легкой добычей для конной полиции: их ловили, душили, избивали рукоятками палашей и ножнами, топтали копытами лошадей. Арестованным разбивали в кровь лица, за волосы тащили в полицейские управы..»
(М. В. Новиков, Т. Б. Перфилова, «Студенческие волнения накануне «эпохи Великих реформ», 2013)
«Началась ужасная травля по всем улицам города... — писал один из пострадавших.— Конные жандармы на полном скаку нагоняли студентов, хватали их за шиворот или за волосы и, продолжая скакать, волочили их за собою».
(П.В.Сытин, «Из истории московских улиц» (1952)
В результате волнений, получивших в народе название «Дрезденское побоище» или «Битва под Дрезденом» было задержано более трехсот человек, семнадцать из которых впоследствии исключены из университета, четверо отправлены в ссылку. Расправа над студентами вызвала волну негодования среди молодежи, однако, и в этом отличие оценок беспорядков в Москве и Петербурге, в просвещенном обществе сочувствующих студентам нашлось не так много. Осуждали московских студентов университетские профессора и видные публицисты, в то время как в Петербурге заключенным в Петропавловку бунтовщиках собирали деньги, еду и одежду, а петербургский генерал-губернатор А.А.Суворов удостаивал студентов своим визитом и даже поручился за благонадежность пятидесяти из них, что дало им возможность закончить обучение.
Гостиница «Дрезден» на Тверской площади, в честь которой студенческая сходка получило свое ироничное название
К слову, одно из самых ярых столкновений петербургских студентов со стражами порядка произошло в те же злополучные сутки - тогда студенческий протест был подавлен силами жандармерии, а также Финляндского и Преображенского полков. Зачинщики были отправлены в Петропавловскую крепость, а спустя пять дней, 17 октября, переведены в Кронштадт, где пробыли еще полтора месяца. Пятеро самых ярых зачинщиков (среди которых и упомянутый выше Е.П.Михаэлис) отправлены в ссылку в отдаленные губернии, тридцать два исключены из университета, остальные же отделались тюремным заключением. Что касается самого Петербургского университета, то он оставался закрытым до принятия нового университетского устава.
Рисунок из книги Гернет М.Н. «История царской тюрьмы»,1962.
«Наконец, над Зимним дворцом появился флаг, приехал государь. Говорят, государю навстречу ездил граф Шувалов, шеф жандармов, и так наканифолил его, что он, приехавши, первым долгом счел благодарить преображенцев, а офицера, ведшего их, Толстого, сделал флигель-адъютантом. Как бы то ни было, но студентов, не принявших матрикул, вышло повеление выслать из столицы, каждого в свой город…Студентам, не желающим выезжать из Петербурга, дозволено было поступать на поруки к родственникам, но запрещалось подходить к университету, собираться большими компаниями, посещать публичные собрания.»
(Елена Андреевна Штакеншнейдер, «Дневник и записки (1854–1886)»)
Коснулись перемены и лиц власть имущих, чьи действия и привели к волнам негодования и массовым беспорядкам в стране. За неделю до нового года подал в отставку «принявший университет цветущим, полным жизни, а сдал его через год в виде развалин» министр народного просвещения Путятин, лишились своих постов также упомянутые выше генерал-губернатор Игнатьев, обер-полицеймейстер Паткуль, а вместе с тем и управляющий III отделением П.П. Шувалов. Студенческие волнения побудили императора изменить курс в отношении университетской политики, которая стала более либеральной, само же студенчество, вкусившее осенью 1861 года революционного духа, от академических выступлений постепенно переходило к борьбе политической. Многие из них в будущем стали участниками тайных обществ (той же «Земли и воли»), а студенческие выступления последующих десятилетий уже войдут в историю как первые студенческие выступления, носящие политический характер.
«Нечего греха таить, все это мы принимали как законную дань за наше поведение в осенней истории 1861 г. Но так как молодости будущее всегда представляется в несколько ускоренном темпе движения, то мы отнюдь не считали нашу песенку спетой и не только сами были уверены, а и другим давали понять, что осенняя история - лишь начало той общественной роли, к выполнению которой «мы» призваны»
(Лонгин Федорович Пантелеев -русский общественный деятель, бывший студент Петербургского университета, бывший член революционной организации «Земля и воля»)
В общем и целом студенческие волнения 1861-го оказали влияние не только на преобразование университетов, но и общее положение в стране, дальнейший ход «Великих реформ». В конце 1861-го - начале 1862-го высокие посты заняли видные сторонники преобразований, а наметившиеся изменения коснулись и будущих судебной, военной, земской и других реформ. Кто знает, не окажись действия в университетском вопросе в 1861-м году неудачными, были бы претворены в жизнь и другие планы правительства, оставшиеся в истории под именем «Великих реформ» Александра II. А с вами был Бородатый Горец, эту и другие наши статьи вы всегда можете найти в нашей группе «Бородатый Бард» Вконтакте, где еще много всего интересного)
Голос студенчества: Реформа Путятина и первые выступления несогласных
«Значение университетской молодежи в России совершенно иное, чем в других странах. В университетах укрывалась и возросла русская мысль; во все времена тридцатилетнего избиения ее там жила надежда и жили верования, там лились слезы, и сердце билось человеческим негодованием"
(Александр Иванович Герцен, 1812-1870 гг.)
Первые десятилетия второй половины XIX века ознаменовались в системе высшего образования Российской империи необходимостью внутренней перестройки - назрела пора студенческих реформ, включающих в себя как изменение самого процесса преподавания, так и облика студенчества, ставшего в те годы, как считалось, не только рассадником революционных идей и свободомыслия, но и своеобразным индикатором общественного мнения. Молодежь стремилась увеличить свое влияние на происходящие внутри страны процессы, а вместе с тем и добиться для себя особых прав и свобод. Эти настроения, а также периодические стычки студенческой братии с полицией привели к «закручиванию гаек» в этой среде. Произошла эта история в 1861 году - году важных политических преобразований, сулившим за собой большие перемены.
Как ни парадоксально, именно тот самый либеральный период царствования Александра II отметился ужесточением политики по отношению к студенчеству. Началось оно с отставки министра народного просвещения Евграфа Петровича Ковалевского - человека снисходительного к студентам и вместе с тем разбирающегося в своем деле. Как не трудно догадаться, преемником Ковалевского стал его полнейший антипод - назначенный Александром II Евфимий Васильевич Путятин безусловно не был человеком без достоинств, напротив, новый глава министерства народного просвещения уже был известен подписанием первого дипломатического соглашения между Россией и Японией (1855), а также блестящей службой в чине адмирала, отметившегося в том числе участием в событиях греческой войны за независимость (1821-1829). Но, увы, нисколько не смыслившим в вопросах образования, да и не имеющим к ним какого бы ни было интереса. Его назначение, а также заступление на пост попечителя Санкт-Петербургского учебного округа Григория Ивановича Филипсона - известного военачальника и героя Кавказской войны, значило только одно - вместо долгожданных свобод студентов ждало ограничение их прав. Во всём.
Евфимий Васильевич Путятин (1803-1883), Григорий Иванович Филипсон (1809-1883)
Помимо запрета форменной одежды и отличительных знаков какого-либо общества или народности, запрещались любые несогласованные с университетским начальством сходки (а затем были запрещены вовсе), а минимальный возраст поступления был поднят с шестнадцати до восемнадцати лет. Однако последней точкой, а вернее сказать пунктом в «путятинском циркуляре» от 21 июля 1861-го стал девятый параграф, существенно ограничивающий число учащихся, освобожденных от оплаты обучения. Учитывая, что в том же Петербургском университете таких студентов было более 60%, большая часть из них не смогла бы продолжать образование - по новым правилам бесплатно могли обучаться лишь 12 студентов, то есть всего 1% от общей массы.
«Нечего и комментировать этот гнусный факт, стоит только вспомнить, что в одном петербургском университете 600 человек не могут внести платы»
(Из статьи А.И.Герцена «Путятин молчит», опубликованной в «Колоколе»)
Символом путятинских преобразований стали матрикулы - аналог современного студенческого билета, который помимо предоставления входа в университет и удостоверение личности студента содержал перечень всех правил-запретов, принятых новым министром. Взять матрикулы для студента означало то же, что и смириться со своим положением и ограничением собственных прав. Чего университетская братия, конечно, не желала.
«Путятинские мероприятия вызывали неудовольствие не в одной только университетской сфере или либеральных литературных кругах; все общество было ими взволновано; в них увидели явный поворот к недавнему прошлому, к ограничению числа студентов...»
(Лонгин Федорович Пантелеев, русский общественный деятель, бывший студент Петербургского университета, бывший член революционной организации «Земля и воля»)
«Теперь запрещают решительно все, позволяют нам сидеть скромно на скамьях, слушать цензированные страхом лекции, вести себя прилично, как следует в классе, и требуют не рассуждать, слышите ли – не рассуждать»
(Из «Прокламации петербургских студентов», 1861 г.)
Здание Петербургского университета в XIX веке. Акварель М. Б. Белявского
Несмотря на то, что вся столица обсуждала принятые Е.В.Путятиным запреты, донести суть изменений до самих студентов никто не торопился. К дате начала занятий, 18 сентября, новые правила не были даже напечатаны, а объявлять их ни руководство университета, ни попечитель учебного округа Филипсон не торопились. Студенты день за днем приходили в пустые аудитории, где устраивали свои собрания, пока те не были заперты на ключ. Однако даже за несколько дней относительной университетской свободы были утверждены основные лозунги: новым правилам не подчиняться, матрикул не брать, платы за обучение не вносить. Правительство отреагировало молниеносно - Петербургский университет был официально закрыт. Что стало очередным толчком к первой студенческой демонстрации.
Точкой ее начала стало, как и во все предыдущие дни, здание Петербургского университета - в понедельник, 25 сентября 1861 года, у его закрытых дверей собралась бесчисленная толпа студентов, насчитывающая, по словам современников, около двух тысяч человек. Дружным строем студенческая братия зашагала к Дворцовому мосту, затем по Невскому и Владимирскому проспектам, направляясь на улицу Колокольную - там жил попечитель учебного округа Филипсон, до сих пор не удостоивший студентов своим присутствием или ответом.
Не принял Григорий Иванович их и в этот раз. Зато встретили с распростертыми объятиями генерал-губернатор Игнатьев с обер-полицеймейстером Паткулем, несколькими жандармами и взводом солдат, шедших на смену караула и случайно оказавшихся неподалеку. И попросили студентов отправляться назад, в университет, внушив надежду, что сам Григорий Иванович Филипсон удостоит их там аудиенцией. Приехал, переговорил с выборными от студентов депутатами, после чего все тихо-мирно завершилось. В ту же ночь начались первые аресты..
«Переговоры кончились, Филипсон обещал рассмотреть дело, просил разойтись. Один из депутатов, Михаэлис, став на дрова, передал этот результат товарищам. Оставаться долее было незачем, студенты стали расходиться. В три часа брат Андрей был уже дома.
Так прошел этот первый день. Вечером в целом Петербурге только и говорили о студентах.
В ночь с понедельника на вторник Утин, Михаэлис, Ген и еще несколько студентов были взяты жандармами и отвезены неизвестно куда»
(Елена Андреевна Штакеншнейдер, «Дневник и записки (1854–1886)»)
Уже утром следующего дня студентам стало известно, что несколько десятков их товарищей минувшей ночью были арестованы, причем многие из них попали под заключение по ошибке. Все они отправились в Петропавловскую крепость - 28 человек из тех, кто прибыли туда в ночь на 26 сентября были студентами Петербургского университета.
Санкт-Петербургский университет (начало XX века) В тот период борьба со студенческими демонстрациями ужесточится, а сами они будут носить острополитический и революционный характер
Вновь у стен университета студенты собрались в среду, 27 сентября. Помимо закрытых ворот их встретил взвод солдат Финляндского полка и такой же взвод вооруженных солдат у открытых ворот. Те же, кто пришел раньше 11:00, были заперты во дворе университета - около четырехсот студентов образовали эту сходку, пришедших же позже вышеуказанного времени во двор не пускали. Огромные толпы народу образовались как у здания университета, так и на набережной в целом, куда периодически подъезжали кареты с генералами в мундирах и касках. В очередной раз сходка не принесла никакого результата. В очередной раз с ее окончанием начались аресты всех, кто прямо или косвенно связан с происходящими в Петербурге событиями. Причем как студентов, так и военных - «артиллериста Энгельгардта и еще трех офицеров арестовали за грубость, а студентов брали за все и везде; их брали ночью с постели, с улицы днем, по нескольку человек вдруг, по одному».
«Правительство явно теряло голову, спотыкалось, ловило воздух, думая словить заговор. Общество приходило в восторг от студентов, бранило правительство. Говорило много о просыпающейся жизни, о шаге вперед, о своем сочувствии, но на дне всех прекрасных фраз лежала смутно-сознанная роковая мысль — органический недостаток России: «наше дело сторона». Царь жил себе в Ливадии. Таковы были дела.»
(Елена Андреевна Штакеншнейдер, «Дневник и записки (1854–1886)»)
А между тем события, происходящие в Петербурге, откликались по всей стране - самым известным актом неподчинения студентов новым правилам стали события, развернувшиеся в старой столице родины, Москве. Об этом и о том, чем закончилась вся эта история - во второй части материала, с вами же был Бородатый Горец, ищите нас в нашей группе «Бородатый Бард», где также много всего интересного)
Елена Андреевна Штакеншнейдер (1836-1897), автор неоднократно переиздававшихся мемуаров, дневников и писем, хозяйка популярного в Петербурге литературного салона
Сам пошутил, сам запостил
Новая соседка
Пыхтя я старательно вырисовывала мелом на полу силуэт трупа, чьи конечности вывернуло в не естественной позе. Знатоком анатомии я никогда не была, но получавшаяся картинка, даже для людей с хорошим воображением показалась бы странной. Та ладно, ничто не пугает так как неизвестность, оставим место для загадки.
Не понимаю, на кой Леська - моя подруга и по совместительству соседка по комнате, выскочила замуж за этого идиота Гришу. Она - веселая, умная, предприимчивая девчонка, а он тормоз блин, вечно с ручника не снимает и в глазах значок загрузки. Когда говоришь «привет, Гриш, а ты что комнату перепутал? Леська вроде в магазин ушла..» он тупо смотрит перед собой и молчит, подспудно ожидаешь фразы «команда не распознана», произнесенной электронным голосом. Да в их странном тандеме яйца только моя подруга и имеет, помню она тогда злая, замерзшая пришла и рассказала на эмоциях. Ее четырка, не выдержав холодов на перекрестке встала, они с Гришей из Ашана ехали, там закупались по-дешевке. Ну и она, в лучших традициях трепетной лани предположила, что Гришаня на манер мужика договорится с кем-нибудь прикурить или с толкача завести. В итоге Гриша остался охранять тачку, а Леська процессом руководила, с мужиками-водителями договаривалась, короче коляску вывозила. Но баб влюбленных такой инертностью не напугать и она все же вышла за него, обиделась на меня, что я этому недалекому сказала: «Блин, ну это же женская комната, а ты тут днем и ночью. Даже лифчик нормально не снять. Можешь хоть днем со своими парнями в комнате тусить». Короче мой спич не оценили по достоинству и удалились восвояси. Сска, гордый блин, оскорбили его. Леська на меня потом еще долго зуб точила и даже на свадьбу не позвала. От свадьбы там правда одно название было, они просто расписались, я только через месяц постфактум узнала что они женаты и им дали семейную общагу.
Сейчас сижу, рисую как идиотка, этот силуэт, Гришку представляю, соседку новую жду.
Раздался робкий стук в дверь, блин, думала новенькая будет дольше заселяться. Резко закинула мел под кровать, выпрямилась, творчество мое радовала глаз. Села за свой стол, взяла первый попавшийся учебник и крикнула: «Заходи, открыто».
Зашла симпатичная кудрявая девчонка, по всей видимости первокурсница, нашла меня взглядом и поздоровалась «здравствуйте». Тьфу ты, неужели я так старо выгляжу, у нас разница то пару лет, а она уже «здравствуйте», хорошо хоть не по слогам.
- Привет, располагайся, меня Ксюша зовут. Я с третьего курса ММИ.
Она растеряно кивнула, прижимая к груди свой баул, после заметила мое творчество, баул задрожал и она выдала запинающимся:
- Эт..это что?
- Да не обращай внимание, это временно, пока следствие не закончится. Видишь ли, у предыдущей моей соседки парень был… ну и случай несчастный произошел, правда меня тут не было и я не знаю что конкретно случилось. Как-то так сложилось, что в этой комнате парни не приживаются, кто руку сломает, кто мизинцем об кровать ударится, еще книга на голову ни с того ни с сего упасть может, этому, кивнула я на мое творчество, повезло меньше, - потом я театрально выдохнула и добила, - жаль, молодой был. Соседка такого не выдержала и документы забрала…
Маша кажется икнула. Вот и представились, надеюсь не перегнула палку.
- Да ты проходи, не бойся, девушкам тут безопасно, дух комнаты даже учится помогает, халяву подкинуть может. Главно, чтоб парни надолго не оставались.
Ответ на пост «Обзор на преподов в медицинском институте»
Со многими пунктами к сожалению соглашусь.
Учусь на стоматолога, 4 курс, такого ужаса как у автора нет, очень много практических занятий по профильным темам, но это всё перебивается абсолютно бессмысленными вещами по типу философии, истории, физики, информатики. Да, это нужные предметы, лично мне даже интересные, но почему я должен тратить время на предмет, на который не хочет тратить время препод?)
Преподавание этих предметов сводится к наискучнейшей лекции на самом занятии, в то время как мы могли бы оттачивать практические навыки (хоть эти предметы и на 1, 2 курсах, начинается введение в профиль)
Очень сильно бесит отношение к студентам всех(прав чуть больше чем у мусорного вёдра - сравнение очень точное), на практике пациенты нас называли не иначе как "эти", что нереально вымораживало, причём никто их не трогал, наблюдали за тем как врач проводит манипуляцию, хотя и бывали пациенты которые давали что-то на себе опробовать (анестезию например)
Очень бесит несоразмерность циклов...
Цикл по неврологии шёл две недели. Вёлся он... А никак он не вёлся, пришли посидели без препода, ушли. И в то же самое время цикл по детской стоматологии 4 дня...
Про количество материала ничего говорить не буду, мнения у всех очень разные. Кому-то хватает времени выучить так, чтобы нормально отвечать на вопросы, кому-то постоянно мало времени, Кто-то откровенно тупой и постоянно в долгах на грани отчисления.
Касаемо дежурств и работы конечно печаль, невозможно совмещать и полноценно спать.
Конечно, препода не должно волновать что ты был на работе и не успел выучить, но когда это твой единственный способ выживания (на стипендию даже не прожить, о платниках даже говорить не нужно) то становится слегка печально.
Учебников нет, постоянные фамилии "любимых" Преподавателей, недостып, отработки, ненависть ко всему живому постоянный спутник по жизни.
Но есть хорошее, не всё ужасно. Есть преподаватели с огоньком в глазах, есть желание идти дальше, пройти этот квест, узнать что-то новое. Никогда преподаватели клинических предметов не отказывались отвечать на твой вопрос(даже если он нереально глупый), никогда не отказывали в том чтобы придти и дополнительно на что-то посмотреть и попробовать. Конечно если молчать в сторонке то ты ничего и не попробуешь, но если просить и даже требовать, то попробуешь довольно много (за 4 курса я успел и пошить на людях, повырывать зубы, кариес полечить, нереальное количество ассистенций, часто смотрел необычные новейшие инструменты).
При достаточном желании и умении договариваться всё можно
Вроде вся буря мыслей и эмоций вырвалась, но буду очень рад ответить на вопросы касаемо учёбы, поэтому задавайте.
Спасибо.
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi