Аргентинский мужик сказал — аргентинский мужик сделал
Перчатка Таноса Милея отчасти сработала (инфляция упала ниже 300%), но ценой отрицательного роста ВВП Аргентины.
Показать полностью
2
0 просмотренных постов скрыто
Ответ на пост «Тайвань объявил о прекращении поставок станков в Россию»6
Кстати мало кто знает но в том же году что и он произнес эту цитату он организовал Комиссию по поиску Золота партии дабы списать свои неудачи на коммунистов (если не ошибаюсь то среди последователей Гайдара до сих пор ходит мнение что коммунисты украли золото).
Третья ось полит координат: левые - это правые? Мак-Куллох
Вся информация в видео. Ютуб и рутуб.
https://www.youtube.com/watch?v=9meiWynb0Lc
вот рутуб
https://www.youtube.com/watch?v=9meiWynb0Lc
Я считаю, что есть несколько видов социализма и они могут быть достижимы даже в частично капиталистическом обществе.
Либертарианцы вопрос к вам
Как вы собираетесь не допустить монополии самых эффективных игроков на рынке, если учитывать, что нет государства (или ОПГ по либертарианству), которое бы оказало контроль за этим самым эффективным игроком, чтобы он не начинал уменьшать издержки и увеличивать цены для потребителей? Или по вашей логике, атлант расправив плечи, не начнет увеличивать цену и снижать издержки за счёт снижения качества для максимизации прибыли? То есть нам стоит рассчитывать на милость Атланта?
Капитализм-раскольник (6)
Заканчиваем знакомиться с книгой Куинна Слободяна.
На протяжении всей книги автор потчует нас фантазиями адептов свободы личности. Но где ещё фантазировать, как не в виртуале? И действительно, с момента создания Интернет стал местом для избавления от социальных норм до тех пор, пока не останется жёсткий каркас частной собственности и договора. Цель та же: захватить, разобрать и перестроить по своим правилам. Так возникли игрушечные модели государств, к которым можно отнести, например, Metaverse Цукерберга.
Теоретические основы технолибертарианства были заложены уже давно. Ещё в девяностых Джеймс Дэвидсон и Уильям Рис-Могг заявили о том, что человечество вошло в стремительную фазу эволюции, в результате которой появится сверхмобильный высокоинтеллектуальный класс, который может координировать рабочую силу, складывая прибыли подальше от загребущих рук правительств. Они называли этот класс «суверенными индивидами» и оценивали его потенциал в сотню миллионов человек на весь мир. Суверенный индивид знает, что он никому ничем не обязан, кроме как самому себе. Дэвидсон и Рис-Могг вполне откровенно признавали, что блага в новой системе будут распространяться не поровну. Но по заслугам! К этой мысли подвигает успех интернет-гигантов, создавших общеизвестные торговые площадки, такие, как eBay и Amazon. Виртуал стал не утопией без собственности, а наоборот, утопией собственности. Кто первый встал – того и тапки.
Ещё одним фанатом виртуала стал Баладжи Сринивасан. Он мечтает об «облачной стране» (cloud country), которая бы объединила миллионы единомышленников онлайн. В наше время часто менее важно, где ты живёшь, чем в каких онлайн-сообществах ты вращаешься. Идея сетянина, конечно, не нова, но Сринивасан сделал вывод о возможной материализации из облака на бренную землю. Для этого не нужно искать какой-то Эдем, а представить свою квартиру посольством Облачной страны, которая станет архипелагом, подобным Индонезии. Связывать острова между собой может цифровая инфраструктура: платёжные системы, банковские счета, удалённая регистрация бизнеса. Со временем граждане Облачной страны захотят жить вместе, образуя микронацию. Интернет-платформы продемонстрировали возможность быстрого масштабирования годной инициативы. Свою модель Сринавасан назвал «коллективным исходом». В отличие от типичных либертарианцев, он любит использовать язык демократии, выступая за «демократию ста процентов», то есть за полное единомыслие. Звучит привлекательно до тех пор, пока не поймёшь, что в его воображаемом мире каждый имеет не голос, но какое-то количество акций, и решения принимается не большинством голосов, но большинством акций. Ну а инфраструктура… Она частная. Фейсбук, например, частное предприятие, которому мы предоставляем свои личные данные в обмен на услуги.
Такую уверенность в независимости в виртуале Сринавасан получил из своего опыта в крипте. Он начал во время, когда биток стоил всего 258 долларов. Через шесть лет он стоил уже в 240 раз дороже. Адепты биткойна, по его словам, материализовали валюту через ролевую игру живого действия. А почему бы тогда не материализовать целую страну? Не так давно капиталистическая пресса материализовала современные нации на субстрате средневековых народностей, вбросив в него закваску из культурного контента. Современные онлайн-медиа обладают таким же потенциалом.
Пандемия ковида подстегнула надежды онлайн-активистов. Пошли разговоры о «цифровом исходе». Майами раскрыл обьятия для цифрового сектора. По сути, это было очередное привлечение инвесторов низкими налогами и слабым регулированием, но Сринавасан называл Майами «латиноамериканским Сингапуром». При всей болтовне о строительстве Облачной страны с нуля, её адепты чаще всего искали кого-то, кто предоставит им нужную инфраструктуру: охрану, энергию, сервера, помещения. И всё же ход пандемии показал, что надеждам Баладжи не суждено пока сбыться. Простой народ никуда не побежал, а остался на своём месте. Крипта не изменила мир финансов, став лишь ещё одним из его инструментов. Те же, кто хотели свалить в Метавселенную, не нашли чего-то похожего на неё, но всего лишь новую хомячью клетку в частном коливинге. В очередной раз визионеры забыли о том, что зависят от простого человека. Так и сингапурские власти парили на волне самодовольства, что побороли ковид, пока город не накрыла волна вируса, расплодившегося в мигрантских массах.
В начале 2022 года Патрик Шумахер представил свой проект экстраординального города. Там были впечатляющие галереи и аудитории, залы и рестораны. Архитектор сделал своё имя мегапроектами, разбросанными по планете, в числе которых были стадион и аэропорт в Пекине, завод БМВ в Лейпциге и научно-технический музей в Шеньжене. Но последний проект был наиболее близок к политическим принципам Патрика. Когда-то он был социалистом, но под влиянием кризиса 2008 года сдвинулся к идеям Ротбарда и фон Мизеса, которые пророчат неизбежный коллапс системы, основанной на фиатных деньгах. Новый кризис неизбежен, но после него нужно будет строить новый мир. На мировом конгрессе архитекторов Шумахер стал говорить, что правительствам нужно свернуть программы строительства социального жилья, отменить все стандарты и приватизировать улицы, площади, общественные площадки и парки. Нельзя идти против свободного рынка, нужно встраиваться в него.
Проблема у Шумахера в том, что его воображаемый город пока не существовал. Он собирался поместить его на территории, заявленной одним предприимчивым чехом на нейтральной полосе между Сербией и Хорватией в излучине Дуная. Либерленд должен был стать стартапом с системой голосования, завязанной на размер собственности гражданина. Как в ОЖК.
Конечно, у проекта нулевые шансы на успех. Хорватские пограничные катера не дадут никому ступить на эту землю. Зачем же было Шумахеру тратить время и деньги? Он объясняет свою мотивацию марксистским тезисом о том, что базис определяет надстройку. В автоматизированном мире с прогрессом искусственного интеллекта отпадёт нужда в демократии – артефактом древнего мира в истории капитализма. XXI век – век успешных анклавов, притягивающих финансы, бизнес и новую мировую элиту. Когда производственные отношения сдерживают развитие производительных сил, неизбежна революция. И вот сейчас этот момент настал. Наступила пора распустить Евросоюз и расколоть Испанию, Германию, Италию на части. Следующая волна кризиса может привести к откалыванию Шотландии, которая потерпит крах, как социалистический проект. И вот тогда на сцену выйдут правые либертарианцы.
Окончание Холодной войны привело к экспорту с Запада не только либеральной демократии, но и более эффективный недемократический капитализм, опробованный и отточенный в Азии. В рамках своей инициативы «Пояс и путь» Китай выстраивает цепь торговых путей, соединяющих анклавы, по типу концессий, навязанных ему же в девятнадцатом веке. Он видит будущее в торговых коридорах, связывающих узлы капитализма в разных странах. Другие страны тоже пытаются внедрить китайский опыт. Например, Саудовская Аравия собирается вложить до 500 миллиардов в свою зону Неом на иорданской границе.
Конечно, есть риски. Уже известная нам P&O, которую перекупила DP World, решила в 2022 году сэкономить на зарплатах, для чего взяла и выкинула все 800 тысяч своих работников на улицу без предупреждения. При этом им всем было предложено заключить новый контракт с 5,15 фунтов в час. Это где-то половина британской минималки. А что, ведь суда компании ходят чаще всего не под британским флагом. А Бермуды, Багамы и Кипр вряд ли имеют минималку вообще.
Недемократический капитализм побеждает. Всё больше людей восторгается азиатскими экономическими чудесами. Специальные зоны расплодились по всей планете. Они повсюду, но всё же они не кажутся островами свободы от государства. Скорее, сами государства используют их для своих целей. Это не конкуренция тысячи суверенных территорий, нет. Это усиление положения немногих сверхдержав государственного капитализма. Это захват существующего государства без необходимости основания нового.
Сепаратизм получает силы на волне паники и желания найти убежище. Сегодня, когда изменение климата стоит на повестке дня, многие пытаются создать места, где проблемы климата были бы решены. Недостатка в проектах нет. Это и вышеупомянутый аравийский Неом, и остров Эко Атлантик, который один миллиардер строит у берегов Нигерии, и искусственные острова Дубая, и проект Сердца Европы у берегов Германии.
Что бы не шептали нам фантазии, зона никогда не сможет сбежать с планеты. Да и планета заселена под завязку, так что свободного места, по сути, нет. Это положение вещей ясно демонстрируется современной историей Гонконга, который превратился из «острова Адама Смита» в новую версию Восточного Берлина, в котором международный капитал всё ещё пользуется свободой перемещения. Но ведущую роль в финансах и торговле у Гонконга уже отобрали. Центр тяжести азиатских финансов перемещается на Шанхайскую биржу, а гонконгский порт уже не третий в мире, как в 2012 году, а восьмой. Между ним и Сингапуром уже втиснулись четыре китайских порта и южнокорейский Пусан. Made in Hongkong уже в истории. Сегодня правит Made in China.
Но этот город отказывается умирать. Активисты, требующие демократии, подвергаются полицейским репрессиям. Что делать? Воспользоваться словами Брюса Ли: быть водой. Их заливают слезоточивым газом, но только будущее покажет, что будут означать эти слова для Гонконга.
Опустоши свой разум. Будь без формы. Как вода. Вода может течь, но может и разрушать. Будь водой, мой друг.
Все эти зоны на подхвате у крупного госкапитала – прямое следствие процесса глобализации и дробления суверенности. Зона не имеет смысла вне свободы торговли. Поэтому их будущее будет неразрывно связано с политическим будущим всей планеты. Сохранится глобализация – будут повсюду цвести зоны. Развалится планета на блоки – они будут цвести лишь на стыках между блоками. Также играет роль экономическая система. Сегодня кажется немыслимым демонтаж или даже реформирование капитализма в сторону придания ему «человеческого лица». Эти попытки обречены на неудачу, ведь в условиях свободы торговли твой товар станет дороже, чем у конкурента, который практикует дикий капитализм свободной зоны. Если тебя не купят, то рано или поздно банально завоюют.
А война в наши дни становится всё шире и злее. Быть может, наши потомки будут описывать наше время, как время Третьей мировой. Однако, помимо неизбежного пессимизма, современная ситуация даёт и повод для надежды. Любой кризис – это не только опасность, но и шанс, если верить толкованию китайского иероглифа Джоном Кеннеди. После войны многое придётся начинать с чистого листа. Нужны будут рабочие руки, нужен будет труд. А значит, на капиталистическую жадность можно будет одеть одеть намордник. Я надеюсь, что всем станет от этого легче.
Показать полностью
2
Капитализм-раскольник (5)
Продолжаем знакомиться с книгой Куинна Слободяна.
Этот эмират поражает воображение. В нулевые годы они прибавляли по 13% ВВП ежегодно, обгоняя по росту даже Китай. Небоскрёбы прирастали каждые три дня на этаж. Британские строители, прибывшие в Дубай, сравнивали его поначалу с Канэри-Уорф, пока не осознавали, что Дубай в сто раз больше. И всё движется, работает! За два года построили метро. У моря отвоёваны многие гектары земли. Как им это удалось? По словам автора, частью рецепта успеха является авторитаризм. Это одно из самых политически несвободных мест планеты. Здесь идеология принесена в жертву бизнесу. Эмиратом управляют директора компаний, а сама идея народа-общества, похоже, уничтожена.
В результате вырос оазис свободного предпринимательства без налогов на доход, профсоюзов и политической оппозиции. Дубай называют лучшим доказательством правоты Хоппе: монархия лучше, чем демократия, потому что монарх заинтересован в долгосрочном благополучии своей территории, в то время, как временщики-демократы занимаются грабежом на выборных должностях. Стремительный подъём Дубая доказывает, что демократия и капитализм – не близнецы-братья. Нео-реакционер Куртис Ярвин отмечает, что эмиратом управляют, как компанией. Вместо граждан там клиенты, которые не ожидают от государства чего-то большего, чем то, что написано в договоре. В принципе, это недалеко от истины: в начале тысячелетия 95% жителей эмирата были иностранцами.
Правых либертарианцев привлекают в Дубае не сверкающие гигантские небоскрёбы, а радикальный плюрализм и готовность идти навстречу инвестору. Это не государство-корпорация. Это – страна с множеством систем, тестовый полигон для фантазий того же Ярвина.
Начало своего взлёта Дубай частично проспонсировал контрабандой золота в Индию в обход торговых ограничений. Хоть они не были колонией, их отношения с Британией всегда были тёплыми. Оставление бывшей мировой державой своих военно-морских баз в 1968 году было встречено с явным неудовольствием. В 1971 году эмиры объединились в ОАЭ со столицей в Абу-Даби. Запасы нефти стали их счастливой звездой, принося Дубаю до 600 миллионов долларов ежегодно. И вот уже королева Елизавета торжественно перерезает ленточку у первого небоскрёба, пускает воду в сухой док для супертанкеров и открывает порт СЭЗ Джебель Али. Зоне дали экстерриториальный статус, 2000 гектаров земли, а также такие плюшки, как возможность стопроцентной иностранной собственности и освобождение от налогов для физических лиц. Ну и, конечно, гарантия покладистой рабочей силы, живущей под постоянной угрозой депортации. Всё – для блага инвестора.
Дубай – лоскутный ковёр различных юрисдикций, каждая со своими законами. После 2002 года уже повсюду в эмирате иностранцам разрешили приобретать землю в собственность. После этого мир стал свидетелем расцвета знакомого по Штатам формата ОЖК. Дубай стал образцом глобального города с его вертикальностью, новизной и эксклюзивностью. Богатенькие всего мира стремятся вложиться в тамошнюю недвигу. Вкладываться – вкладываются, но, по факту, не живут. Многие критики называют эти жилые кварталы «зомби-архитектурой XXI века». Прошедшие с начала дубайского эксперимента годы показали, что проект свободных зон стал не точкой сборки, но мобильным комплектом из капитала, труда и технологий для повсеместного распространения.
Это делается с помощью таких полугосударственных организаций, как DP World. Экспансия началась с порта Джидды, потом была Малайзия и африканские страны. Консалтинг в России, меморандум о взаимопонимании с Ливией, обмен опытом с Румынией, бизнес-парк в США, покупка знаменитой британской P&O и даже 20% лондонской биржи – вот далеко не полный список активности Дубая на международной арене. И не забыть про порты на побережье Африканского рога в Джибути и Сомалиленде. И всё бы было безоблачно в этой истории успеха, но случился финансовый кризис 2008 года, и DP World попросил отсрочки по займам. Дубаю не дал погибнуть другой эмират – Абу-Даби.
После всех разговоров, начавшихся после краха системы социализма, выяснилось, что лучше всех в плане инвестиций и туризма чувствуют себя не демократии, а такие места, как Дубай и Сингапур. Бизнесмены ценят единовластие и порядок автократии. Если попытаться расставить страны с помощью критериев, предназначенных для оценки бизнеса, то Дубай выиграет во всех категориях. Бизнесу не нужна свобода прессы и права граждан. Бизнесу нужна охрана собственности. Наблюдатели отмечают парадокс: Дубай создаёт монументальные объекты инфраструктуры… и прячет их за колючей проволокой. Все эти свободные порты и пляжи, отвоёванные у моря – ОЖК без доступа широкой публики.
Журналисты часто указывают на тёмные стороны Дубая, такие, как отсутствие демократии, секс-трафик и эксплуатация. Но реакционеры, такие как Ярвин, считают это излишним и предлагают пересадить опыт эмиратов в такие места, как Ирак. Разбиваем на провинции, отдаём их частникам, раздаём местному населению неголосующие акции, а голосующие – продаём с молотка. И да, наводим строгую дисциплину. И всё! Новый Дубай не заставит себя долго ждать. Хотя… в принципе и сегодня в Ираке ситуация уже сильно напоминают подобные планы, особенно если обратить внимание на нефтянку, где американские компании чувствуют себя, как дома.
Но мечты Ярвина не реализованы до конца даже в Дубае, который имеет небольшое, но всё же гражданское население, а также эмира. Вот если бы сделать из эмирата настоящее акционерное общество! А почему бы не попытаться взять под управление какую-нибудь страну, которая на данный момент звёзд с неба не хватает?
Вы будете смеяться, но реализация подобных планов уже идёт. В 2009 году стэнфондский профессор экономики Пол Ромер задал вопрос: почему одни страны богатеют, а другие – беднеют? Всё дело в правильном наборе правил, то есть налоговой системы, трудового законодательства и охраны собственности. На более глубоком уровне они коренятся в культурных нормах, ценностях и верованиях. В ходе международной конкуренции побеждают страны с «правильными» правилами. Например, Гонконг. Поэтому было бы неплохо, если бы можно было уговорить бедные страны отдать куски своих малонаселённых территорий для управления богатым странам. Ничего не напоминает? Конечно, колониализм чистой воды!
Как частные школы Америки атакуют старомодные общественные учебные заведения, так и уставные города (charter cities) из плана Ромера нацелились на национальные государства. Первый опыт был получен на Мадагаскаре, где президент Равалуманана собирался отдать безвозмездно в аренду 1,2 миллиона гектаров сельхозугодий одному южнокорейскому конгломерату. А также он согласился организовать целых два уставных города по просьбе Ромера. Правда, эти планы не понравились местным элитам, которые устроили переворот и сбросили Равалуманану в 2009 году.
Но перевороты бывают разные. Ещё один случался в Гондурасе, где уже долгое время процветает практика специальных экспортных зон. В том же 2009 году к власти в стране пришёл Порфирио Лобо, который и решил поднять статус зон до уровня концессий девятнадцатого века, сделав их настоящими колониями по форме и содержанию, только что не по имени. Иностранцы в них заправляли бы судами, обучали полицию, организовывали школы, больницы и тюрьмы. Он добился сильного резонанса в прессе. Нью-Йорк Таймс вопрошала: «Кто хочет купить Гондурас?» Оставалось найти инвестора. Сам Лобо смотрел в сторону Канады, но та отказалась. Кому понравилась идея – это воротилам бизнеса из Кремниевой долины, особенно тем из них, кто придерживается либертарианских взглядов.
Публика вроде Патри Фридмана и Питера Тиля клюнула на предложение. Они организовались в группу инвесторов под названием Future Cities Development, которая объявила о планах привнести дух инноваций из Кремниевой долины в Гондурас. В 2011 году был подписан меморандум о взаимопонимании с правительством страны. Ещё один инвестор, Эрик Бримен, вложился в автономную зону Проспера у берегов Гондураса в 2021 году. По лучшим заветам Ромера, главным её сокровищем была юрисдикция с набором законов. Планировалось ведение бизнеса через интернет, не заезжая туда физически. Что-то подобное уже есть в Эстонии, где, начиная с 2014 года, можно стать «виртуальным резидентом» и зарегистрировать онлайн-бизнес. Как видно, правительство с правами и обязательствами и с народным суверенитетом, уходит в прошлое. Делается сознательный выбор в сторону корпоративного управления как основы сообщества.
Эти планы не укрылись от внимания населения страны. Разгорелись горячие дебаты о фрагментации национальной территории. У Бримена возникли ссоры с местными на фоне конфликта его службы безопасности с полицией. Город-стартап по лекалам Гонконга, Сингапура и Дубая пришёлся не по душе жителям бывшей банановой республики. Один местный рыбак назвал зоны «захватом государства». В 2021 году к власти пришло новое правительство, во главе которого встала Сиомара Кастро: жена свергнутого в 2009 году президента. Оно стало активно заниматься демонтажем законодательной основы зон. В апреле 2022 года её предшественник на посту был выдан в США по подозрениям в наркотрафике, и тогда же парламент единогласно признал закон о ZEDE неконституционным.
Откалывание от государства – не дорога в один конец. Конституцию, оставшуюся в наследство от Пиночета, пересматривают в Чили. Перу тоже надеется написать новую конституцию. Мечта народов о демократии вносит коррективы в планы анархо-капиталистов. Но лихорадка зон продолжается. Следующая станция – Сальвадор, где президент Букеле с 2019 года вознамерился сделать страну лидером мирового криптовалютного бизнеса. Появились планы строительства Биткойн-Сити с энергией, генерируемой вулканом и центральной площадью в форм лого биткойна. И вот уже прожектёры пытаются убедить Букеле сделать его «свободным частным городом», а также вентилируют ситуацию на этот счёт с бразильским президентом Болсонару.
Человечество не может без мечты. На горизонте появился ещё один фантастический остров.
Ох уж эти сказки. Ох уж эти сказочники. Правление Букеле длится уже пять лет, но что-то не наблюдается осязаемого роста инвестиционной активности. И в Примере дальше планов далеко не зашло. Видимо, демократические традиции всё-таки дают о себе знать. Да и хорошо помнит Латинская Америка, к чему приводят нововведения грингос.
А вот за успех Дубая можно только порадоваться. Потому что у них никогда не было демократии, в этом смысле они ничего не потеряли, но только приобрели материальное благополучие. Потому изложение автора трудно считать полноценной критикой: заборы, понимаешь ли, ему не нравятся. Да эти заборы построили в жаркой пустыне, куда никто по доброй воле не заходил до того, как их там возвели. Стенания об эксплуатации и авторитарности в отношении страны, которая за всю свою историю не имела опыта демократии, как минимум недальновидны, если не лицемерны. Мы видели, к чему приводят попытки насадить демократию извне: Ирак, Афганистан, Ливия, далее по списку. Под гнётом ненавистного Каддафи большинству ливийцев жило явно сытнее и безопаснее. Соседи это видят и потому не спешат к народовластию. Демократия – хрупкий цветок, который нужно растить столетиями.
Показать полностью
2