Шиза
В общем, недели 2 назад было жесткое отравление из за вируса в воде.
Примерно неделю назад я вылечился. Но в глазах стало темно, руки трясутся, сердце скачет, голова болит.
Поехал сегодня к врачам колдунам, сдаваться в дурку. На удивление не поспешили класть, как во времена проверки с военкомата. Но и атаракс мне выписать отказались, сказав что он слишком слаб для меня. У меня ж не дисперсия, а шизофрения и антиперсперанты не помогут.
Диагноз официальный звучит как шизотипическое расстройство личности. Хотя я предполагал псевдоневротическую шизофрению.
Одно могу сказать точно, меня сразу спалили по стеклянным глазам в дурке)
Но там принимать отказались, позвонили в поликлинику и сказали там у психиатра наблюдаться.
На самом деле что в городе, что в деревне психиатры оказались очень добры ко мне.
А в городе еще она была и топовой милфой)
В общем выписали мне укол клопиксина. Он дорогой, сука, но его продали мне по 1 ампуле, один укол в этом месяце. И при нужде в следующем. Видимо реально жесткая вещь. Насколько я понял эффект нарастающий.
Завтра будет слабость от него. Я сейчас слабости не ощущаю, хотя когда ехал в дурку, чуть ли не отрубался. Одно могу сказать точно У МЕНЯ СТАЛО ЛУЧШЕ ЗРЕНИЕ. Смешно будет если именно из за шизы псевдоблизорукость появилась)
Если терапия окажет положительный эффект, признаю, что я зря бегал от санитаров много лет)
Меня спрашивали с 2015 (когда я в дурку попал, потому что военкомату не понравились мои ответы в тесте) были ли голоса, я сказал нет, и сейчас их тоже нет. Ибо их реально никогда не было. Хотя и ощущалась иногда расщепленность сознания с навязчивыми чуждыми для меня мыслями. Но такой проблемы давно не имею.
Видимо отравление, как и голод и плохой сон в совокупности обострили мое состояние.
Но надеюсь состояние станет лучше. Ведь сознанием я в топ 100 по адекватности, но вот тело периодически устраивает зраду)
10 фактов про печенку и лекарства
Если кто-то помнит предыдущий текст про печенку и лекарства, то он должен знать теперь, что угробить нашу печень лекарствами непросто. Впрочем, иногда этот непосильный труд может увенчаться успехом. Хотя, как мы говорили в прошлый раз, риск, что лекарства приведут печень в негодность крайне мал, но примерно 10% от всех случаев острого гепатита в мире (и гораздо больше в развитых странах) вызвано лекарствами. И, несмотря на то, что, чаще всего, медикаменты вызывают обратимое поражение печени, все же, давайте назовем поименно главных злодеев и их приспешников.
1. Есть несколько способов, которыми лекарства могут таки нанести ущерб печени. Хотя, подчеркну, это не слишком частая штука. И мы введем известный, наверное, большинству из вас термин - гепатотоксичность. То есть, ядовитость для печени. В абсолютном большинстве случаев гепатотоксичность, причиненная лекарствами, зависит от дозы и времени воздействия, выявляется довольно простыми лабораторными пробами и легко обратима. Итак.
2. Частота, с которой те или иные лекарства могут вызвать гепатотоксичность зависит от массы факторов, в том числе от сопутствующих заболеваний, состояния здоровья, генетики, расы, возраста и т.п. Не надо быть очень умным, чтобы предположить, что людям с так называемой жировой печенью или с хроническим гепатитом надо беречься больше, чем здоровым.
3. Чаще всех ответственен за лекарственное поражение печени парацетамол. Он же ацетаминофен. А теперь внимание. Хотя парацетамол без суда и следствия виновен в львиной доле лекарственных поражений печени, в рекомендованных дозах он безопасен. Абсолютно. Ладно, что такое “рекомендованная” доза? Про детей не буду говорить. Там все зависит от веса. Как правило, это 15 мг на кило. И обычно на упаковках, предназначенных для детей, все достаточно четко расписано. Среднеразмерный человек (и большеразмерный тоже) должен принимать не больше 4 грамм в сутки. То есть, если я вешу 160 килограмм, это не значит, что мне можно принять 6 грамм. Те же четыре. Или даже немного меньше, поскольку избыток веса часто сопровождается нарушением функции печени. Теперь внимание, фокус. Есть меньше сказок в 1001 ночи, чем таблеток, в которые так или иначе входит парацетамол (он же ацетаминофен). Поэтому, когда вы решаете покушать таблетки для понижения температуры, обезболивающие, от насморка, кашля и прочих респираторных бяк - обратите внимание на ингредиенты. Во многих из них парацетамол присутствует. Дальше, если у вас есть проблемы с посчитать в уме, берите калькулятор и сложите дозу парацетамола в вашей таблетке (чаще всего это 500 или 325 миллиграмм, но есть варианты) с дозой в другой таблетке и старайтесь не перескочить за 4000 миллиграмм в сумме за 24 прошедших часа. Если перескочите немного одноразово, это тоже не трагедия. Но разово. Теперь, когда надо бояться парацетамола:
- Когда вы принимаете его долго (недели, месяцы подряд) в той же дозе - 4000 миллиграмм в сутки. Если вы, случайно не в курсе, то 4000 мг это 4 грамма.
- Когда вы случайно или (упаси Б-же) намеренно приняли большую дозу. Очень большую. От передозировки парацетамола можно умереть. Скажу вам, как доктор, который занимается не на досуге интенсивной терапией, реаниматологией и прочими подобными вещами, это не самая удачная, легкая и безболезненная смерть. Отнюдь. Крайне не рекомендую.
- Обычно, если меня спрашивают, можно ли употреблять какое-то лекарство с алкоголем, я довольно либерален. Алкоголь в умеренных дозах не должен делать проблем с большинством препаратов. Конкретно с парацетамолом я бы задумался. Оба они (парацетамол и спиртное) бьют по печенке и сочетать их не слишком разумно. Это, если говорить мягко. По крайней мере, если вы принимаете парацетамол в серьезных дозах. Не один раз одну таблетку.
- В любом случае, если у вас есть вопросы, сомнения, тень сомнений, лучше проконсультироваться с доктором.
4. Эй, стойте-ка. Вы и вправду решите, будто я поощряю употребление алкоголя и лекарств вместе. Вовсе нет. Фраза “Алкоголь в умеренных доза не должен делать проблем с большинством препаратов” вовсе не означает, что всем можно бухать и заглатывать таблетки пригоршнями. Каждый раз прежде, чем вы будете сочетать одно с другим, спросите у доктора, можно ли. Каждый такой случай надо рассматривать индивидуально.
5. И еще. Если вдруг вы, или кто-то из близких к вам людей, передозировали парацетамол, есть противоядие. Есть способ измерить концентрацию препарата в крови. Есть, что делать, короче. Если не тянуть. Поэтому, если (сколько “если”) такое случится, бегом в больницу. Как можно быстрее. В большинстве случаев можно выйти практически сухим из воды. Потому что иначе можно выйти конченым инвалидом или очень мертвым. В отличие от очень многих лекарств, чей эффект обратим, парацетамол действительно может обратить вашу печень в руины, если его передозировать.
6. Диклофкенак и другие нестероидные противовоспалительные препараты - следующие по списку. Говоря об этой группе, мы сразу вспоминаем, что они умеют язву желудка вызвать, и почечную недостаточность. Но, вдобавок к остальным “грехам”, Диклофенак является одной из основных лекарственных (после парацетамола) причин поражения печени. Это плохо. Но хорошо, что, как правило, эффект этих препаратов на печень остается исключительно на уровне лабораторных тестов и редко проявляется чем-то более серьезным.
7. Статины - это то, чем доктора пытаются снизить повышенный уровень холестерола в крови. Прямого и очевидного эффекта, как, например, у слабительного, у статинов нет. Поэтому “сетевые специалисты” в очень часто пытаются оспаривать необходимость их применения. А еще периодически выскакивают ничем особо не подтвержденные высказывания от разных докторов про то, как полезен для здоровья высокий холестерол и как никому не нужны статины. Эти штуки я обсуждать не буду потому, что не все глупости надо обсуждать. Статины чаще всего вызывают мышечные боли и это является, видимо, наиболее частой причиной прекращения лечения. Очень незначительное повышение некоторых лабораторных проб функции печени при их использовании встречается. Но нет рекомендаций даже проверять эти функции всем подряд. По крайней мере, FDA этого пока не требует. Хотя большинство докторов проверяет все равно.
8. Антибиотики. Многие из них, такие, как Аугментин иногда вызывают обратимое повышение печеночных энзимов. Чаще это происходит на фоне серьезых системных инфекций, чем при легком бронхите. Список антибиотиков, которые можно в этом “обвинить” достаточно велик. Но мы не будем никого тут пугать потому, что “обратимое повышение печеночных энзимов” это (1) обратимая, то есть, не оставляющая вреда штука, которая (2) является больше лабораторным феноменом, показывающим, что печень слегка пренапряглась, чем признаком серьезного ущерба. Впрочем, есть и более серьезные “игроки” на поле гепатотоксичности. Например, изониазид. Это такой особенный очень редко используемый антибиотик. Редко потому, что лечат им сегодня почти исключительно туберкулез. А туберкулез в развитых странах встречается нечасто. В Штатах в среднем в год около 10.000 человек получают лечение по поводу чахотки. И, в общем, опасность от изониазида примерно такая же по механизму, как от кухонного ножа. Если следить внимательно, вы не порежетесь. Проблема не в том, что он теоретически опасен, и что он однозначно может вызвать проблемы с печенью, если доктор не делает нужные анализы. А доктора об этом, поверьте, так же осведомлены, как вы об опасности острого ножа. Проблема в том, что многие из пациентов с туберкулезом ведут не самый тот образ жизни, при котором вы с удовольствием выдадите за них замуж дочку. Поэтому и болеют. Там и алкоголь, и что похуже, и неправильное питание, и истощение. И на анализы они ходят не так, чтобы регулярно. Так. Только не обобщать. Не все пациенты с туберкулезом асоциальны. Но среди пациентов с туберкулезом людей с низкой социальной ответственностью много.
9. Дальше список можно продолжить почти до бесконечности. Стероиды. Аллопуринол (здравствуй, подагра). Противосудорожные. На первом месте - фенитоин, но ему в затылок дышат и другие (ламотригин, карбамазепин, вальпроевая кислота). Все. Устал. Больше не буду. Я же сказал - почти до бесконечности. Все равно чаще всего эти препараты вызывают нечто обратимое (см выше) и выявляемое только в лабораторных тестах. И доктора, как правило, знают, когда и что искать, чтобы не было совсем неприятных последствий. 1
10. Вы знаете, доктор, моя тетя принимала одно лекарство и умерла от острого гепатита. Знаю. Такое редко, но бывает. Не буду врать. Иногда людям “везет”. У меня есть один везучий знакомый, его жена подхватила гепатит А. Это такая относительно безобидная вирусная желтуха, которая в абсолютном большинстве случаев протекает, без больших проблем и уходит без последствий. Дама получила острую печеночную недостаточность, улетела на ИВЛ в Европу в самолете в сопровождении бригады медиков. И выжила только благодаря пересадке донорской печени. Было это очень много лет назад. Тем не менее, опасаться, что лекарства нанесут печени непоправимый вред и поэтому не принимать их - глупо. Их ведь дают, чтобы предотвратить какие-то другие очень неполезные для здоровья вещи. У которых может быть черный пояс по ущербу для здоровья. Все в руках вероятности, и вероятность того, что печень “посыпется” от лекарств, не так уж велика. И, все же, если вдруг. Когда бежать к доктору? Или, чего ждать и бояться?
Чего ждать и бояться. Или, каковы признаки поражения печени? Марш к врачу, если у вас внезапно появляется что-либо из следующего или несколько симптомов вместе: желтуха, темная моча, зуд (да, да, внезапно вам все чешется), слабость, боли и неприятные ощущения в животе особенно в правой верхней части, тошнота, рвота, снижение веса, кровоточивость.
Чего еще бояться? Ну, если у вас хватит терпения дождаться следующего, последнего поста про печенку и лекарства, то, полагаю, я смогу вас сильно удивить.
© Юрий Супоницкий
#Анестезиоблог
Вместо постскриптума. Вы можете найти первый текст про печень здесь же, в моем блоге парой недель раньше. Удачи и будьте здоровы.
Народная медицина. За и против
Я ни разу не врач, просто интересно мнение. Знаете, все больше и больше замечаю, что люди как-то с опаской относятся к таблеткам, лекарствам, которые назначают врачи. Говорю чисто за свое окружение, которое все чаще "я травками, ромашечкой, шалфеем". И дофига таких. Я не говорю о серьезных заболеваниях. Речь больше о обыденном: горло заболело, понос что-то, желудок болит и тп. Причем люди к врачу не идут, лечатся сами травами и вроде как не жалуются, мол не помогает. Помогает. Бегают здоровые. Может тут конечно психосоматическая составляющая больше роль играет, но все же. О таблетках люди отзываются "нахер эту химию, только организм убивать ими, одно лечим друное калечим". Про уколы тоже мнение не самое лучшее, если говорить за прививку от гриппа допустим.
Почему так? Неужели фармакология опустилась в лютую коммерцию и там реально одна химия, которая только вредит? Ну и помогает соответственно. Хотел бы просто мнения людей услышать.
Лекарства и печень
Многие уверены, что лекарства тем только и развлекаются, что рвут нашу многострадальную печенку на куски. И это, разумеется, абсолютная чушь.
Печень - наша основная, но вовсе не единственная химическая лаборатория, и, да, работа у нее такая - разбирать на безопасные кирпичики все то, что попадает в организм. Лекарства тоже.
Печень много чего делает в организме, но мы сосредоточимся сегодня только на мусоросжигающем заводе. У человечества заняло некоторое время, чтобы понять, что мусор надо разбирать и сортировать и далеко не весь мусор - мусор. Природа поняла это раньше. Поэтому абсолютно все, что всасывается в кишечнике или то, что гадкие докторишки вводят нам в вену, попадает именно на этот завод. В печенку. Где разбирается на запчасти, из которых можно что-нибудь потом построить. Либо обезвреживается, если это совсем откровенная дрянь. Либо приводится в такую форму, в которой организму будет удобно выкинуть это через заднюю дверь. Или выплеснуть с мочой.
И пока этот завод или химлаборатория доводились до ума, никто и не подозревал, что люди научатся делать всякие умные и сложные молекулы. В том числе - лекарства. Потому, что люди едва слезли с дерева, и с трудом держали в руках камень или палку. Поэтому под обработку конкретно фармакологии наш организм не заточен. Но сделан он так умно и замечательно, что большинство таблеток или инъекций, которые мы получаем, так или иначе подпадают под действие тех механизмов, которые разбирают на пригодные к использованию детали все остальное.
В печени живет целая семейка ферментов (белков-катализаторов) под общей фамилией Р-450 (Р читается, как “Пи”). И все они заняты день и ночь тем, что разбирают весь тот хлам, что попадает с кровью. Заодно и лекарства. Это не основная их работа, они вообще понятия не имеют, что делают что-то с лекарствами, поскольку когда Всевышний начал их делать и вставлять в печень всяких зверюшек, лекарства ни он, ни зверюшки не придумали. Но семейство Р-450 воспринимает лекарства, как часть естественных токсинов, и разлагает их, как умеет. Всего, кстати, в этом семействе около 50 разных ферментов только у человека, а у разных других существ насчитывается более тысячи разновидностей.
Из этих пятидесяти штук только небольшое количество трудится на ниве фармакологии, поскольку, как я уже сказал, это не основная их работа и в море того дерьма, что всасывается в кишечнике и атакует печень, лекарства представляют собой лишь малую толику. Ферменты Р-450 иногда объединяются в целые производственные цепочки, а еще они встречаются не только в печени, а еще кроме них над фармакологией трудятся некоторые другие ферменты, но это уже частности.
И, если вы помните, то дозировки лекарств, они не в килограммах. А в граммах, а то и в долях граммов. Что означает очень простую штуку: среди общей нагрузки на наш мусорный завод удельный вес лекарств, даже если мы принимаем пригоршню таблеток в день, все равно невелик. Посему … большинство из той фармакологии, которую мы принимаем дома в обычных условиях в нормальных дозах печенка просто не замечает.
Другое дело, если мы берем ОЧЕНЬ МНОГО лекарства. И такое “очень много” для большинства из лекарств трудно представить, разве что … возьмем алкоголь. Тоже, вроде, лекарство. Бокал вина или стопка водки все еще остаются в рамках граммов чистого продукта. А вот бутылка, скажем, вискаря, это перегруз. И получается, что завод завален работой, а пропускная способность его, хоть и велика, но, все же, ограничена. Вот тогда печень говорит нам “ой”, поскольку все ферменты заняты и больше определенного количества за определенное время перебрать и разложить они не могут. И приходится ждать часами, пока все работа будет сделана до конца и на совесть.
Значит ли это, что все - хорошо? И что не надо бояться? Разумеется, нет.
А что нет? Нет, не всегда все хорошо и нет, бояться не надо. Но проявлять осторожность - да.
Тогда почему?
Разумеется, существуют лекарства, которые действительно опасны для печени. Тот же алкоголь, кстати. Как правило, все это известно, описано и доктора учитывают это в своих назначениях, к тому же, список этих препаратов невелик. Чаще всего их назначают, когда нет другого выхода и всегда под контролем.
Среди самых опасных для печени лекарств на первом, втором и вплоть до десятого местах расположился парацетамол. Я не шучу. Примерно половина случаев острой печеночной недостаточности на его совести. Позже, возможно, я напишу про него подробнее, но сейчас только одно: в нормальных дозах у здоровых людей парацетамол безопасен. Риск возникает, когда печень очень тяжело больна или когда в организм попадает разово очень большая доза.
В этой же компании печеночных “вредителей” засели некоторые противозачаточные таблетки, кое-какие средства для снижения холестерина, отдельные антибиотики, в том числе противотуберкулезные, вольтарен и его нестероидные противовоспалительные собратья, определенные противосудорожные и антиаритмические лекарства. В принципе, большинство из этих препаратов чаще всего можно заменить чем-нибудь другим, если очень надо. А потенциально наносимый ими ущерб можно отследить с помощью анализов крови, поскольку развивается он, как правило, небыстро.
Разумеется, из любого правила есть исключения. И, да, существует такой термин “лекарственный гепатит”. Но это очень редкая штука.
Мы все - герои, хоть куда, но не у всех печень изначально здорова. Перенесенный гепатит, который продолжает тихонько тлеть, избыточный вес, сердечная недостаточность, некоторые другие состояния могут усугублять наносимый лекарствами вред. Да они, эти состояния, и сами отнюдь не бальзам для печени. Без всяких лекарств.
Что делать? Не спускать таблетки в унитаз - точно. Таблетки проверены многократно и те из них, которые действительно опасны, если и смогли пробиться на полки аптек, были оттуда изъяты, как только накопилось достаточно информации, чтобы это понять.
Если у вас есть вопросы, то для ответов существует несколько инстанций.
Первая - это ваш семейный доктор, вооруженный вашими анализами крови, среди которых так называемые “печеночные пробы”, а по их результатам можно более или менее четко понять, как себя чувствует печенка.
Вторая - гастроэнтерологи и гепатологи, а именно врачи, занимающиеся пищеварительной системой в целом и печенью в частности.
И третья - так называемые клинические фармакологи. Это такие особенно обученные доктора, которые лучше большинства из нас понимают, какие сочетания лекарств хороши, какие - не очень. Не стоит путать их с клиническими фармацевтами, то есть, с людьми, которые учились на фармацевта, а не на врача. Эти специалисты тоже понимают тему, могут находить потенциально опасные сочетания препаратов, но не умеют лечить. И выбор между тем, что плохо, а что еще хуже, им не по зубам.
Поэтому, да, задумываться о своем здоровье надо. Задавать вопросы - правильно. Но паниковать или входить в психоз по этому поводу довольно неразумно. В большинстве своем лекарства для печени не опасны. И одна из самых больших глупостей, которую вы не сделаете после прочтения этого текста, я надеюсь, - это бросать лечение потому, что может быть, вероятно, потенциально вашей печени может быть причинен вред. Вред организму может быть причинен и другими вещами, например, неправильным лечением, низкой дозировкой, колебаниями уровня лекарства из-за того, что пациент то принимает, то не принимает, и просто отсутствием лечебного эффекта. Ведь лекарство вам дали, чтобы избавить вас от проблемы. Если вы прекратите его принимать, проблема останется с вами.
А, если вам надо спросить, вы боитесь, вы сомневаетесь, вы что-то страшное и пугающее прочитали в интернете, вы знаете теперь, у кого.
Вот, вроде, и все.
© Юрий Супоницкий
#Анестезиоблог
Для картинки использовано фото MART PRODUCTION с сайта pexel.com и обрывок картинки из Википедии.
Вместо постскриптума. Отвечать на вопросы про то, почему, например, моя тетя взяла таблетку и у нее испарилась печень, я не буду. Единичные случаи могут происходить со всеми нами. Но важно знать, что говорят большие числа и когда наш выбор опасен. Потому, что отказаться от лекарства - тоже выбор. И у него тоже есть побочные эффекты.
И вместо пост-постскриптума. Список из самых больших злодеев по части лекарств и печени я дам в следующем тексте по медицинской тематике. Но я не только о медицине пишу.
3. Как молекула становится лекарством. И почему мы не жрем всякую гадость
Кто о чем, а мы о трудном пути молекулы в лекарства. И о тех препятствиях, которые ей ставит по дороге FDA.
Итак, в двух предыдущих статьях выяснилось, что наша молекула на животных и на культуры клеток действует правильно и никаких токсичных эффектов за ней не наблюдается. Что дальше? Можно испытывать на теще?
Не сразу. Дальше мы несем все материалы исследований в FDA и получаем разрешение начать эксперименты на людях. Всего есть три фазы проверок. И это такой вариант хождения по мукам, точнее, хождения в FDA потому, что на каждый следующий шаг надо получить их “о’кей”.
Первая фаза - небольшая группа здоровых добровольцев. Они получают будущее лекарство в той примерно дозировке, которая, как ожидается, будет использоваться для лечения. Если при этом никаких побочных эффектов не выявляется, результат несут в FDA, получают разрешение и переходят ко второй фазе.
Теперь экспериментальный препарат получает относительно небольшая группа пациентов с “нужной” болезнью. От сотни до нескольких сот. Если все окей, и вторая фаза благополучно пройдена, снова берем разрешение в FDA и, если оно получено, можно двигаться дальше.
Третья фаза похожа на вторую, только количество испытуемых в ней существенно больше и исчисляется тысячами. Иногда разработчики расширяют исследования третьей фазы на другие болезни или другие возрастные группы. Например, в первый раз препарат испытывается на людях в возрасте от 18 до 60 лет, а при повторном исследовании третьей фазы проверяют его на детях или на людях старшего возраста.
Все три фазы производятся на застрахованных и проверяемых постоянно добровольцах, после разрешения специальной комиссии, цель которой быть сторожевым псом на страже здоровья этих самых добровольцев и так называемым двойным слепым методом. То есть, испытуемые делятся на две группы, контрольную и опытную и те, кто находится в контрольной, получают пустышку. Плацебо. Ни они, ни исследователи во время испытаний не знают, кто находится в контроле, а кто - в экспериментальной группе, эти данные вскрываются потом, после окончания проверки и, таким образом, нивелируется субъективное влияние наших желаний и ощущений на результат. Иногда к двум описанным группам добавляется третья: уже известное лекарство, используемое по тем же показаниям, что наша молекула. Потому, что так можно сравнить, что из них эффективнее и безопаснее.
Ура. Третья фаза, как и две первые, пройдены благополучно и мы хотим сделать нашу молекулу лекарством, которое можно назначать людям. Вот тут снова включается такая штука, как FDA в Штатах или аналогичная организация, в каждой стране - своя и решает, можно или нельзя. Я уже писал раньше про такое лекарство, талидомид, из-за которого в Европе рождались дети с отсутствием конечностей, а в США - нет. Потому, что FDA сочло его опасным, недостаточно проверенным и не дала добро.
Думаете, на этом все? Отнюдь.
Ибо мы не учли один важный закон, который называется законом больших чисел. Я не большой специалист в статистике, но попробую объяснить это так. Если встречается какое-то относительно редкое осложнение, нужно набрать достаточно много материала, чтобы его отловить. Много материала - это дать многим пациентам на протяжении долгого времени. Поэтому никакими доклиническими исследованиями такое не достигается. И поэтому организации типа FDA продолжают следить за публикациями по теме даже после того, как разрешают препарат к использованию.
Иногда, довольно редко, таким образом всплывают не выявившиеся в ходе доклинических испытаний проблемы. Например, существовал когда-то такой очень эффективный противовоспалительный и обезболивающий препарат - Vioxx. Лекарство было действительно замечательным, но вызывало при длительном употреблении повышенный риск сердечного приступа. Если мне не изменяет память, речь шла об употреблении Vioxx дольше полутора лет и можно было бы просто ограничить его прием по времени, но дело дошло до судов, фирма-изготовитель уплатила чуть меньше пяти миллиардов долларов компенсаций и не самый плохой препарат улетел в мусорную корзину.
На моей памяти FDA не только убрала это единичное лекарство (а ведь я не отслеживаю весь рынок), но и периодически вводит очень жесткие ограничения на использование определенных препаратов в определенных формах или по определенным показаниям, если поступает соответствующая информация.
А теперь, под занавес, немного цифр. В среднем из примерно 4000 молекул, которые отчаянно хотят стать лекарствами, 5 добираются до первой фазы, то есть, до испытаний на здоровых добровольцах, и только одно из этих пяти - до полок аптек. И стоит этот процесс около миллиарда долларов.
Прикиньте, на что можно еще потратить миллиард.
© Юрий Супоницкий
#Анестезиоблог
А картинка принадлежит Julie Viken. И позаимствована на pexels.com
2. Как молекула становится лекарством. И почему мы не жрем всякую гадость
Мы продолжаем эпопею про новые лекарства и слово из трех букв - FDA.
И уже установили, что, с точки зрения регулятора, новое лекарство это не только новое химическое вещество, но и новый состав старой таблетки. Однако же, нас больше всего интересует ситуация, когда у нас есть действительно новая молекула. Мы хотим сделать ее лекарством, принести в аптеку, вылечить множество людей. И, что немаловажно, мы хотим заработать кучу денег.
Что ж, давайте возьмем эту молекулу и вначале проверим ее на компьютере. Покрутим со всех сторон. Прикинем, что она может сделать внутри организма, благо, знаний на эту тему много. Может, она потенциально токсична. Может, не будет усваиваться. Может, она наряду с тем эффектом, что нам нужен, будет вызывать другой, вредный. И на этой стадии большинство молекул летят в мусорную урну.
Но наша молекула проходит с честью этот этап, и мы докладываем о ней в FDA, а потом бежим вприпрыжку испытать ее на животных и на культурах клеток.
Культура клеток - это такая действительно чудесная технология, которая позволяет клеткам животного или человека очень долго, годами, существовать вне организма, в особых условиях в лаборатории. Некоторые культуры настолько устойчивы, что их можно без вреда пересылать по почте. Фактически, линия клеток это такой тупиковый вариант бессмертия, поскольку жить в лаборатории клетки могут бесконечно долго, только кому надо, жить вечно без мозгов. Хотя, вру. Некоторым подошло бы.
Первую линию клеток получили из раковой опухоли пациентки по имени Генриетта Лакс. Получили без ее согласия, и по этому поводу в свое время были большие судебные разборки, которые закончились таким же большим пшиком. Называется эта линия HeLa по имени Генриетты и используется до сих пор.
Само по себе получение культуры клеток, кстати, было просто прорывным шагом в биологических исследованиях и ученые, которые впервые научились выращивать в них вирус полиомиелита получили Нобелевскую премию в 1966-м. А сегодня на линиях клеток проводятся самые разные исследования, в том числе на них испытывают самые разные препараты, чтобы убедиться, что они не токсичны. Скажем, что наша молекула - нет.
Но мы параллельно приступили к испытаниям на животных. Цель та же: понять, насколько наша молекула может быть опасна для живых организмов. Эти проверки - очень грубая, но важная попытка приблизиться к пониманию того, что будет в человеческом организме. Биологи и медики знают, что между нами и мышками, крысками и даже приматами часто существует огромная разница в плане физиологии, метаболизма, рецепторов и прочих важных параметров. И у братьев наших меньших лекарство может действовать иначе, требовать иных доз или быть токсичным для них, но не для нас. Пусть меня поправят ветеринары, если они это читают, но обычный парацетамол может быть смертельно опасен для котов. А ибупрофен - для собак. Поэтому на животных мы можем очень приблизительно оценить потенциальный вред. И этот этап важен, невозможно, к сожалению, обойтись без него. Когда препарат оказывается токсичным для животных, как минимум, следует задуматься о том, можно ли его пихать в человеческий организм.
Я предполагаю, что найдутся люди, которым захочется сказать, что это гадко - убивать животных ради наших низменных целей. К сожалению сегодня заменить эксперименты на животных нечем. А без них нельзя. И, да, это - зло. Но зло пока что неизбежное. И предотвращающее гораздо большее зло. Или же у вас есть альтернативные варианты?
© Юрий Супоницкий
#Анестезиоблог
А картинка принадлежит Julie Viken. И позаимствована на pexels.com
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
1. Как молекула становится лекарством. И почему мы не жрем всякую гадость
Кто о чем, а мы снова о слове из трех букв. FDA.
Разумеется, лекарства - это такие штуки, посредством которых злобные, коварные, алчные (вставьте нужное, если вам не нравятся мои эпитеты) фармакологические компании нас травят, и на нас при этом наживаются. Без лекарств мы жили бы, как библейские Праотцы, лет по девятьсот. Или, все же, дела не обстоят не совсем так? И кто стоит на страже нашего здоровья?
FDA, она же Food and Drug Administration, это американская правительственная организация, подчиненная непосредственно министру здравоохранения. И занимается она контролем за качеством лекарств. А также пищевых продуктов, косметики и некоторых других товаров. Разумеется, в каждой стране есть свои инстанции, чья цель аналогична - разрешать или не разрешать использование новых лекарств, но возможности FDA делают ее чем-то вроде Гулливера в стране лилипутов по сравнению с любым почти аналогичным учреждением. Вопреки мнению некоторых альтернативно одаренных личностей FDA неподкупен и не прогибается перед Большой Фармой или перед правительством. В большинстве ситуаций, относящихся к разрешению или запрещению лекарств FDA находится впереди планеты всей, хотя есть прецеденты. Но о них в другой раз и это будет обязательно.
Сначала немного истории.
И история была трагической, поскольку поначалу никто особо не заботился о том, чтобы лекарства хоть как-то проверяли перед тем, как они попадают на полки аптек. Поэтому по незнанию, недобросовестности или просто потому, что производителям на это было наплевать, нормальные работающие препараты соседствовали с бесполезными или откровенно вредными. Кому интересно, поищите мой текст про двух Рузвельтов, одно массовое отравление и слово из трех букв.
Если очень коротко, то после нескольких скандалов с недобросовестными производителями, с жертвами, которых можно было избежать, будь эти производители должным образом проконтролированы, и появилась FDA. Формально первый закон о регуляции в этой области был подписан в 1906-м, но в нынешней своей ипостаси FDA существует с 1962-го*
Итак, что же происходит, когда кто-нибудь хочет принести на американский рынок новое лекарство. И что такое “новое лекарство”? Если я открою заводик по производству свечей с вольтареном, будет это лекарство новым? Ведь вольтарен давно изучен и в любой аптеке есть.
В таблетке, свечке, или в ампуле, в которых находится нужное нам лекарство, есть и другие химические вещества. Растворители. Стабилизаторы. Красители. Наполнители. Мало ли. Для человека, далекого от медицины, фармакологии или химии эти слова не всегда наполнены смыслом. Но что будет, если в качестве растворителя производитель использовал для лекарства яд? Если краситель, благодаря которому моя таблетка становится ярко-красной и ни на что не похожей канцероген? И множество других “если”.
А еще наверняка вы сталкивались с такой штукой: приходите в аптеку, просите вашу обычную таблетку. Аптекарь говорит, что вот этой конкретно нет, но есть тот же самый препарат другой фирмы и вам не о чем беспокоиться, поскольку в обоих один и тот же активный ингредиент. И вы берете старую новую таблетку и… опаньки. Она не работает так же хорошо, как “родная”. Я не хочу катить бочку на генерику, встречали это слово, верно? В большинстве случаев она прекрасно работает. Но иногда те самые незаметные вроде компоненты или чуть-чуть иная структура молекулы играют роль. Где там у нас прячется дьявол?
Так вот новым с точки зрения FDA является не только новое химически лекарство, то есть, новая молекула, но и новая таблетка со старыми ингредиентами даже, если активный препарат тот же, а еще если давно известное средство используется по новым показаниям. Во всех этих ситуациях препарат требует проверки. Но, разумеется, новая молекула и подозрений вызывает всегда больше и проверки для нее зловреднее.
И мы поговорим об этом в следующий раз.
P.S. В этот раз я специально разбил длинный текст на три более коротких отрезка, которые опубликую относительно быстро один за другим. Не знаю, прав ли я, но многабукафф иногда мешает читать и вникать. Что скажете? Как лучше?
© Юрий Супоницкий
#Анестезиоблог
* после принятия поправки Кефаувера-Харриса к закону о продуктах питания.
А картинка принадлежит Julie Viken. И позаимствована на pexels.com