Загадай желание
Рассказ по декабрьской теме «Под бой курантов»
«Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается», – напевала Оксана, торопясь в кафе, где ее ждал мужчина всей ее жизни – Вадим. Обжигающе холодный ветер распахивал полы ее пальто, снежинки кололи щечки, а на душе было тепло от мыслей, что наконец-то Он будет ее, и только ее! Завтра Новый год и они встретят его вместе, впервые за 2 года.
Вьюгой она ворвалась в кафе, сразу же глазами нашла своего любимого и, подбежав к нему, склонилась, обнимая за плечи. Вадим вздрогнул от неожиданности. Аккуратно снял ее руки со своих плеч и усадил за стол. Не раздеваясь, Оксана спросила: «Ну, что? Сказал? Вещи собрал?». Вадим отвел взгляд в сторону: «Ксю, ну понимаешь… все не так просто...»
– Не понимаю... что сложного сказать «я люблю другую, ухожу к ней, давай разведемся»? Ты же меня́ любишь?
– Да, да! Конечно. Просто... ну, дело в том, что… с переездом придется повременить.
– Почему?
– Ну, как бы это..., – мямлил Вадим и, наконец, выдал, – Рита беременна.
– И? – приподняв брови, спросила девушка.
– Что и? Оксана, ты не слышишь, что я говорю? Она беременна! У нас будет ребенок. Ты же знаешь, как я этого давно хотел, – рассерженно сказал мужчина.
– Знаю. Ну, и пусть себе рожает на здоровье. Я не понимаю, почему ты не можешь уйти от нее ко мне?
– Ну, что ты несешь? Короче, либо все остается, как раньше, либо разбегаемся.
– Да, пошел ты! – выкрикнула девушка.
– Ну, смотри сама! Поки! – сказал Вадим на прощание.
Оксана была просто в ступоре. За два года отношений, сколько раз она его утешала, вдохновляла, сколько вытерпела вранья, сколько слез пролила – за все это единственное, что она заслужила «Поки»? И что теперь делать?
«Для начала иди домой», – сказал внутренний голос. Почти у выхода ее догнал официант: « Девушка, оплатите счет, пожалуйста!»
– Какой счет? Я ничего не заказывала.
– Ваш молодой человек..., – начал было официант, но понимая всю неловкость ситуации, замолчал.
«Вот козел!», – подумала девушка, доставая кошелек.
Оксана шла вдоль дороги, то и дело поскальзываясь и спотыкаясь. Вдруг одна машина остановилась, поравнявшись с ней.
– Девушка, садитесь скорее в машину! А то замерзнете, – выкрикнул улыбающийся мужчина в открытое окно.
Не раздумывая, Оксана села на заднее сидение в автомобиль.
– И куда такая красивая девушка путь держит? – спросил мужчина, глядя на нее в зеркало заднего вида.
– А? Да... Уже неважно.
– Вы знаете, человеку очень важно знать, каков его путь. К сожалению, не всем удается найти его.
– А вы нашли?
– Да. Я в самом начале своего пути. Ничего просто так не бывает. Случайности не случайны. Но за все нужно платить.
Оксана слушала его и недоумевала, каких только «философов» не бывает. Ей хотелось поскорее выйти из машины и бежать прочь, домой.
– Ой, а мы уже приехали, – соврала она, – спасибо вам большое. Всего доброго.
– Пожалуйста! Всегда рад помочь. Оксаночка, не ходите одна вечерами в такую холодную погоду. Лучше вызовите такси, я мигом примчусь, – сказал мужчина, улыбаясь и подмигивая.
Оглядевшись, она поняла, что действительно стоит возле своего дома. Зайдя в квартиру, Оксана скинула с себя пальто, достала бутылку виски. Открыла ноутбук и включила онлайн-радио. Ей неистово хотелось вернуть Вадима, ну или отомстить.
Из динамиков пел мужской голос:
«Жил-был на свете Антон Городецкий.
Бросила жена, он грустил не по-детски.
Пришел к колдунье, «А ну-ка наколдуй мне».
«Легко, мой хороший! Только хлопну в ладоши.
И жена вернется, от того отвернется,
И маленькая жизнь внутри нее оборвется».
– Точно! Надо его приворожить! Так, вбиваем в поисковике «любовный приворот», – вслух сказала Оксана, подливая виски. Прочитав десятки предложений, она поняла, что это все обман. Как вдруг ей на глаза попалось невзрачное объявление: «Верну любимого. Вознаграждение по результату. Обращаться по адресу…». Не раздумывая больше ни секунды, Оксана вызвала такси. К ее удивлению, водителем оказался все тот же улыбчивый мужчина.
– И снова здрасти! – протянул водитель.
– Добрый вечер! – сухо ответила девушка.
– А вам все дома не сидится!
– Да… дела. Будьте добры по этому адресу, – сказала Оксана, протянув записку.
– Слушаюсь и повинуюсь!
– Кстати, а откуда вы знаете, как меня зовут?
– Все просто. Сегодня я заходил в кафе, где вы были с вашим молодым человеком, и невольно подслушал ваш разговор. Расстались?
– Да, – грустно ответила Оксана и тут же ее тон сменился на грубый, – а вам какое дело?
– Не грубите, Оксаночка, вам это не идет.
– Ну, извините, – протяжно ответила девушка.
Первое, что бросилось в глаза, дом будто нежилой. Как-то все тихо, серо, бездушно. Квартира колдуньи располагалась на первом этаже двухэтажного барака. Дверь была не заперта. Оксану явно ждали. Зайдя в квартиру, она брезгливо поморщилась. Обшарпанные стены, грязный пол, тусклый свет одинокой лампочки, а главное запах – гнилой, мерзкий, тошнотворный. Хотелось убежать, но отступать уже поздно.
– Ну, где ты там? Чего там вошкаешься? – послышался старушечий голос.
– Здравствуйте! Я Оксана…
– Знаю. И пришла зачем, тоже знаю. Садись. Погляжу на тебя.
Оксана села и как завороженная смотрела на бабку, на эту маленькую сухую старушку, и не могла поверить, что она ведьма. Как-то по-другому она себе их представляла.
– Так, ну все с тобой ясно. Есть у меня одно верное средство. Только знай, оплата потребуйте, – прищурившись, сказала старуха.
– Я на все согласна. Я заплачу́. Скажите, сколько?
– Потом, потом расплатишься. А сейчас слушай. Завтра ночью, с первым ударом курантов, берешь листок бумаги и пишешь «Оксана плюс Вадим», сжигаешь, пепел в шампанское, – говорила старуха и крутила своим узловатым пальцем-крючком, будто размешивая сахар в чае, – и быстро выпиваешь. Главное, успеть до последнего удара.
– И все? – спросила девушка, не сводя глаз с руки колдуньи.
– А ты еще чего-то хотела?
– Нет, – ответила Оксана, – сколько с меня?
– Иди, иди! Все потом!
«Бред полнейший! Хорошо хоть денег не взяла. И ведь кто-то же на это ведется», – думала Оксана разочаровано, садясь в такси.
– Все уже? Быстро, – подмигивая, сказал водитель, – домой?
– Да, пожалуйста, – ответила девушка.
Этот Новый год Оксана решила встречать одна. От шампанского клонило в сон. В голове были мысли только про Вадима. До нового года осталось меньше минуты. «Ааа, чем черт не шутит», – подумала она. Схватила со стола салфетку и карандашом для глаз написала: « Оксана плюс Вадим». На экране телевизора Кремлевские куранты отсчитывают последние секунды. Оксана быстро поджигает салфетку, бросает пепел в бокал с шампанским и залпом выпивает. Играет гимн РФ. Успела.
Спустя некоторое время, она понимает, что все это ерунда, все это так не работает. И та бабка – обычная шарлатанка. Оксана выключила телевизор и свет, и легла в кровать. Тысячи разноцветных вспышек озаряли ее комнату. На улице народ веселился, радовался празднику, все кричали, смеялись, а она медленно погружалась в сон.
Вдруг ей послышалось, будто кто-то стучит в дверь. Прислушавшись, решила, что это шум с улицы. Стук прекратился и теперь она чувствовала явное присутствие кого-то в комнате. Приоткрыв глаза, девушка увидела мужской силуэт в паре шагов от нее. От радости Оксана быстро соскочила с кровати: «Вадим! Какое счастье! Ты все-таки пришел ко мне! Это самый лучший Новый год в моей жизни!». Обнимая своего возлюбленного за шею, она почувствовало что-то холодное и мокрое. Посмотрев на руку, девушка увидела кровь. Испугавшись, она отпрянула от Вадима и прошептала: « Любимый, что с тобой? Что случилось? Это кровь?» Но молодой человек молчал и смотрел на нее стеклянными глазами. Вдруг он медленно раскрыл рот и из него полилась густая бурая жидкость. Потом эта жидкость полилась из носа, слезами скатывалась из глаз. Он был уже весь в крови. Оксана в ужасе зажмурилась и закрыла лицо руками. Вдруг раздался очередной взрыв фейерверка. Открыв глаза, девушка увидела, что никого нет. «Неужели мне это все привиделось?», – испуганно подумала девушка. Остаток ночи Оксана провела при включенном свете и уснула лишь под утро.
Весь следующий день она размышляла, что же это было ночью. Самым логичным объяснением было только то, что она была пьяна и накрутила себя мыслями про своего возлюбленного. Но этой ночью все повторилось. Уже почти засыпая, девушка почувствовала легкий холодок по спине. Обернувшись, она увидела Вадима. Он также стоял и, молча, смотрел на нее. Оксана в ужасе поджала колени к груди и натянула одеяло по глаза. Вдруг парень поднял руки и резким взмахом откинул одеяло с девушки. Она вскрикнул: «Вадим!». Но он по-прежнему молчал. Затем словно проплыв в воздухе, он оказался так близко, что Оксана смогла увидеть его пустые черные глазницы. Он медленно протянул руки, ухватив ее за шею, поднял над кроватью и отшвырнул к стене. Оксане не было больно. Она не могла произнести ни звука, словно все ее тело было парализовано, и только слезы тихонько скатывались по ее щекам.
Резко глубоко вдохнув, Оксана проснулась. Сердце бешено билось в груди. Ей не хватало воздуха. «Это всего лишь сон», – пыталась успокоить себя девушка, – надо ехать к этой бабке, пусть все объяснит». Вдруг на телефоне высветилось сообщение от службы такси: « Вас ожидает белый Киа Рио…». Девушка быстро натянула первые попавшиеся вещи и выскочила из дома. Плюхнувшись на сидение, Оксана выпалила: «Ну, давай рассказывай!»
– И вам доброе утро, Оксаночка. Не выспались? – сказал все тот же улыбающийся мужчина.
– Представьте себе, нет! Что, черт побери, происходит? Вы вообще кто?
– Я ваш Ангел Хранитель.
– Кто? – удивленно спросила девушка, – хранитель? А чего ж так плохо охраняете?
– На сколько хватает компетенций, – усмехнулся водитель, – я могу только быть рядом, подсказать, направить, но решение принимаете вы сами. Каждый год происходит главная битва – Темные подталкивают людей на темные дела, а мы – Светлые – пытаемся вас, людей, предостеречь, отговорить. Увы, получается не всегда.
– Но я же ничего такого не сделала! Глупость какая-то… ну, загадала желание и что? Я ведь никого не убила.
– Убили, Оксаночка. Своим желанием вы разрешили Темным действовать.
– В смысле? Объясните! Я ничего не понимаю.
– Написав на салфетке свое желание, вы дали согласие Темным действовать на их усмотрение. Я не знаю их методов, но вот, что произошло. Ваш возлюбленный, Вадим, мирно встречает Новый год в семейном кругу. Все как полагается: речь президента, куранты, гимн, шампанское. Вдруг парню становится немного не по себе. Он идет в ванную, чтобы освежиться. Случайным образом, – мужчина показал пальцами двух рук кавычки, – он поскальзывается и ударяется затылком об край ванны. Мгновенная смерть. Не переживайте, Оксаночка, ему не было больно. Он ничего даже не успел понять. Но этой смерти не должно было быть, не его она, понимаете? Рано ему еще было. А так как он был человеком, ну таким…, – водитель поморщился, – теперь его душа обречена на скитания и не будет ей успокоения. Далее. На шум в ванную прибегает его супруга, Маргарита, вы ее знаете. От увиденного с ней случается истерика. Сильнейший стресс для молодой беременной женщины. Ребенка она потеряла. К слову сказать, она вообще теперь не сможет иметь детей, – мужчина замолчал.
– А я? Что со мной теперь будет? – нерешительно прошептала Оксана, вытирая слезы.
– На ваш счет еще окончательное решение не принято. Призрак вашего возлюбленного будет являться вам каждую ночь, но он не причинит вам физической боли. Вскоре вы окажетесь в психиатрической клинике, но и там вам покоя не будет. Как долго, пока не решено. За все надо платить, увы.
Так рождаются легенды
Ещё в детстве была у меня соседка в деревне. Запрещала он нам с другом лазить в ее город, но ведь как известно у соседей всегда всё вкуснее. Ну и решили мы эту бабку напугать, а она женщина такая в парике вечно, вся такая строгая и огромным уважением пользовалась в деревне у жителей. Я уж не помню чем она занималась по работе, но раза 2 в неделю приходилось ей проходить через старое заброшенное кладбище. Которое как ни странно находилось в середине деревни, когда она шла домой то всегда везла на тележке мешок набитый опилками с пилорамы и естественно сумка у нее всегда была как же бабушка без сумки!? :) И вот мы нацепили на себя всякую старую одежду, одели маски картонные у меня была маска персонажа из советского мультика, у друга была маска страшнее ибо прям маска бабы яги. Взяли фонарики карманные которые как правило были из металла и не зажигались когда надо, ржавчина на кнопках была и вечно окислившиеся контакты. В общем пришли на кладбище мы естественно знали, где пойдет бабуля так как тропинка там была одна. Спрятались и сидим ждём, сами пугались от любого шороха, но ждём. Слышим шаги, дождались когда они станут близко и выскочили на тропинку, мы не орали, ни кричали, фонарики включили, а они не горят. Мы естественно крутим эти фонарики нажимая кнопки и смотря на лампочку у фонаря, а всё же происходило быстро, секундное дело ведь. Тут значит зажигается у друга фонарик и им он светит себе на маску. Тут начался трэш! Я как увидел его в ночи в этой маске и сам чуть в штаны не наложил, бросился бежать, и мы с другом понимаем что это не бабка шла, а двое мужиков шло. Как они заорали на всю деревню, я бегу в одну сторону, друг в другую, мужики видимо в третью. И тут я догоняю эту бабку которую мы ждали, она шла где-то за мужиками и бросила свою сумку с мешком и чесала быстрее чем я. На утро об этом инциденте знала вся деревня. Но уже переврали на 10 раз, там уже рассказывали что и духи разговаривали с бабушкой и потом по воздуху мешок домой прилетел и все в таком духе.. Но вот после этого через кладбище никто не ходил больше, по моему над ним перестали птицы летать и собаки срать боялись даже рядом с кладбищем.
Ночные галлюцинации
Однажды ночью я, как бывает, отхожу ото сна без какой либо помощи из-вне. Открываю глаза и комната, освещенная луной, которая по обыкновению находится напротив моего окна, восстанавливает свою четкость. Собираюсь подняться по биологическим нуждам и вижу рядом с диваном, на котором лежу, сидящую на корточках худую длинноволосую девушку, видно, что она как минимум дышит, но это не успокаивает. У мамы стрижка выше плеч и габариты у нее более объемные, поэтому это точно не она. Я, знатно офигев, зажмуриваю глаза и открываю в надежде, что глюк рассеялся. Но чуда не произошло - она все еще здесь, рядом со мной, но уже чуть больше повернута в мою сторону. Снова закрыв глаза, я на ощупь ищу пульт от люстры в моей комнате, коим обычно я управляю освещением вместо настенного переключателя. Наконец нахожу его, нажимаю первую попавшуюся кнопку и, ощутив сквозь веки повышение яркости в комнате, не привыкшими еще к свету глазами пытаюсь разведать обстановку. Девушка исчезла! Я встаю, хожу по вполне реальной комнате, убеждаюсь, что я не сплю, делаю ночные дела и снова ложусь.
Наутро рассказываю о случившимся матери и выясняю, что на днях она и ее муж тоже видели человека, находящегося в комнате с ними. Только они видели пожилого мужчину. Мать списывает это на то, что прошлый хозяин квартиры утаил о смертях, произошедших внутри. Говорит, что он после покупки во время случайной встречи на улице спрашивал, как же нам тут теперь живется. Я не нахожу ответа случившемуся и не знаю, во что мне верить.
А ты по другому на своём фото выглядишь
Илюха
Был у меня друг, Илюха его звали. Дружили мы чуть ли не с первого класса, позже в армию вместе пошли; правда, нас распределили в разные части. После армии мы пару раз встречались, а потом жизнь нас надолго развела. Я закончил политехнический колледж, и меня как-то незаметно потянуло в предпринимательство: сначала я слесарем работал в частном цеху, а потом сам организовал свой цех по сборке металлических конструкций для строительства зданий. А Илюха на несколько лет пропал, а когда появился, оказалось, что он пошёл по спортивной линии, позже по военной и в конце концов заделался бойцом элитного отряда "Альфа".
Понятное дело, он об этом не говорил, я догадался сам по косвенным признакам, когда был у него в гостях. По форме, фотографиям, случайным фразам. Собственно, это не было такой уж тайной, но, видимо, болтать об этом "альфачам" не рекомендовалось. Хотя Илюха сам по себе не отличался разговорчивостью.
В наших краях он бывал редко, в основном, мотался чуть ли не по всей стране и за её пределами по государственной надобности. Как приедет, звонит мне, мы быстро собираемся и едем в зависимости от времени года на рыбалку, на шашлыки или в какой-нибудь приличный кабак, где можно тихо и мирно посидеть. Разговаривали мы в такие минуты в основном обо мне: я делился с ним опытом ведения бизнеса, рассказывал о своих коротких и редких романах, о недобросовестных работниках и прочих мелочах жизни. Илюха рассказывал о городах и странах, где побывал, но ни единым словом не упоминал о тех заданиях, которые там выполнял. Я, понятное дело, не настаивал.
Помимо этого, мы разговаривали о разных медитативных техниках, индуистской и буддистской космологиях, ритуалах, направленных на развитие духовной силы. Был у нас такой интерес ещё со школьной скамьи.
Так продолжались наши взаимоотношения, пока в 2010 году со мной не произошла беда. К тому времени мой цех разросся, у меня работало порядка восьми человек, я даже обзавёлся личным помощником, который занимался финансовыми делами. Егор был парнем сметливым, с цифрами ладил и хорошо мне помогал. Но, как оказалось, в людях я разбирался намного хуже, чем в металлических конструкциях. Выяснилось, что Егор закоренелый игрок и проиграл просто колоссальную сумму денег, большую часть из которых он самым бессовестным образом "позаимствовал" из нашей кассы.
Обо всех его грязных делишках я узнал только в тот день, когда он исчез без вести. Точнее, он просто сбежал от всех проблем в неизвестном направлении, оставив мне расхлёбывать кашу.
Я здорово влип: влез в долги, пятеро сотрудников просто уволилось, выяснив, что я не смогу оплатить им работу за последние два месяца. Клиент, с которым я на тот момент работал и заказ которого не выполнил вовремя, требовал вернуть аванс. А когда я не выполнил требование — денег у меня тогда совершенно не было, только долги — подослал двух крепких ребят, которые подкараулили меня вечером, сломали три ребра и выбили коренной зуб. Прочие кредиторы грозились подать в суд. Но даже этого судьбе оказалось мало. От меня ушла девушка, на которую у меня были большие виды. Слишком много гадостей навалилось сразу, одновременно. Я запил, попутно набрав долгов в магазинчике у дома, и всерьёз стал подумывать о петле…
И тогда появился Илюха. Я понятия не имел, где его носило последние полгода. Внешне он остался прежним: высоким, статным, ощутимо сильным, излучающим уверенность. Но взгляд изменился, стал каким-то тоскливым, печальным, как у человека, который видел слишком много боли. Он внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ, прерываемый пьяными слезами и шумным сморканием.
— Вот только не вздумай руки на себя накладывать, понял, Лёха? — сказал он, вставая. — Это не решение проблемы. Посиди дома тихо и не бухай больше. Я скоро…
Я не осмелился приставать с расспросами, что он там задумал. Боялся надеяться. Лишь провожал его взглядом побитой собачки, которую наконец-то кто-то приголубил.
Илюха ушёл, а вернулся через два дня. За это время я извёлся. Но зато полностью протрезвел и навёл в квартире порядок. Илюха притащил сумку с деньгами — солидной суммой, которая покрывала все мои долги, и ещё немного оставалось.
— Это откуда? — пролепетал я. — Ты откуда это взял?
— Считай, сыграл в чёрную кассу, — ответил Илюха. — Мы с парнями иногда скидываемся... Все деньги честные и чистые, если ты об этом.
Я заикнулся было, что не могу взять такую сумму, но замолчал, наткнувшись на насмешливый взгляд Илюхи. Конечно, я мог взять — куда бы я делся? Перед друзьями ломать обычную комедию, отказываясь, а потом соглашаясь взять деньги, не нужно.
— Вернёшь, как сможешь, — сказал Илюха твердо. — А не сможешь, на том свете сочтёмся!
И рассмеялся… Как будто знал…
Одним словом, я поправил свои изрядно пошатнувшиеся дела, и вскоре всё у меня наладилось. А тому моему клиенту кто-то крепко начистил рыло. Ему и двум его телохранителям. Я не разговаривал об этом с Илюхой, но отчего-то подозревал, что бойцу элитного подразделения "Альфа" с друзьями несложно научить уму-разуму бизнесмена с бандитскими замашками девяностых годов.
Когда мои дела пошли в гору, я открыл специальный депозит, где копил деньги для возврата долга Илюхе. Но мой друг надолго пропал из поля зрения; на пару лет, если не дольше. К тому времени я уже накопил нужную сумму и с нетерпением ждал возвращения Илюхи.
И вот он вернулся. Похудевший килограммов на двадцать, с бледной до прозрачности кожей, еле передвигающийся. Когда я увидел его, подумал, что передо мной глубокий старик.
Он так и не раскрыл подробностей той беды, что приключилась с ним. Я лишь понял, что во время одной из боевых операций его отряд подвергся воздействию неизвестного химического оружия. Антидота против этого вещества рядом не оказалось, а после было поздно. Печень и почки у него отказывали, системные нарушения были такими обширными, что никакая пересадка органов не помогла бы. Короче говоря, он приехал в родной город умирать.
Я был в шоке. Я был готов пожертвовать для него любым органом. Но это его не спасло бы. Я приходил к нему каждый день, принося то еду, то лекарства, то ещё что-нибудь. Государство выделило ему сиделку — медсестру из больницы. Она выполняла свои функции старательно, но без особой веры в то, что от них будет какая-то польза. Илюха отказался лежать в больнице, поэтому медсестра ездила к нему домой.
Илюха угасал прямо на глазах. Если в первые дни он ещё кое-как сам передвигался по квартире с помощью тросточки, то в конце недели практически не вставал с постели. Я сидел рядом с ним, делая вид, что всё хорошо, а сам с ужасом смотрел на его тонкие, обтянутые пергаментной кожей руки, что бессильно лежали поверх одеяла. А хуже всего в комнате был запах — запах медикаментов и смерти.
— Да ладно тебе, Лёха, — прошептал он как-то. Его запавшие глаза смотрели куда-то в пространство за моей спиной. Казалось, они уже не могли фокусироваться на одном месте. — Хватит нести чушь, что я выздоровею. Ни черта я не выздоровею. С сегодняшнего утра я не чувствую боли… значит, скоро…
— Илюха, ты это... — начал я, но замолчал. Меня начали душить слёзы, я не мог смотреть на всегда такого сильного и уверенного единственного настоящего друга, который сейчас был похож на тень самого себя; не знал, что сказать человеку, стоящему на пороге могилы.
— Помнишь, — еле слышно, но отчётливо произнёс он, — мы читали книжки про индуизм и буддизм? Как в карму и реинкарнацию верили? Я до сих пор верю. Помнишь, в тибетской "Книге мёртвых" было написано, что те, у кого карма хреновая, будут блуждать после смерти между мирами и между рождениями?.. Не хочу блуждать.
— Ты ж хороший человек, — сказал я. — Ты не будешь блуждать…
Илюха засмеялся. Почти бесшумно, сухим бесплотным кашляющим смехом.
— Ты ж не знаешь, что я успел натворить. Я людей убивал.
— Террористов, что ли? Так это ж нелюди!
— Не только. И заложников тоже. Женщин, стариков и детей…
Я вытаращился на него.
— Илюха, ты бредишь. Тебе надо отдохнуть. Давай я подушку поправлю… вот так. Воды дать?
Он помотал головой. На восковом лице появилось выражение упрямства.
— Не брежу… Ты слушай!.. Приказ был такой. Заложников уничтожить. Иначе нам пришлось бы выполнять требования террористов… А их нельзя было выполнять.
Я понятия не имел, о чём он говорит. Но почему-то верил.
— Ну раз приказ, то ты не виноват! — старался я его успокоить.
— Я мог бы не выполнять. Семь бед — один ответ. Пусть трибунал… Главное, не блуждать…
Тут он действительно начал заговариваться. Из соседней комнаты неслышно вышла медсестра, и я кивнул ей. Она принялась набирать в шприц какое-то вещество, наверное, снотворное. Я поднялся, чтобы уйти. Последнее, что я услышал от Илюхи, было:
— Не хочу блуждать… не хочу…
Наутро я узнал, что Илюхи больше нет. Все расходы по похоронам я взял на себя. Вот и пригодился депозит, какая ирония! У Илюхи были дальние родственники, и они были совершенно не против, что всем заправляет чужой человек. Они даже ни одной слезинки не проронили. Родители Илюхи давно умерли, братьев и сестёр он не имел, семьёй не обзавёлся, и родительский дом в пригороде давно принадлежал другим людям.
Я и сам поначалу не понял, насколько сильно на меня повлияла смерть Илюхи. Я стал плохо спать, меня мучили кошмары. Если бы не помощь Марины, моей невесты, я бы снова запил, как и полагается слабовольному человеку. Но на сей раз судьба была ко мне более благосклонна, и мне повстречалась девушка, на которую можно было положиться в трудную минуту. Поэтому я постепенно вышел из депрессии, и жизнь пошла своим чередом.
…Пока однажды мне не приснился яркий, потрясающе детализированный и оттого невероятно страшный сон.
В тот день я обжёг сетчатку вспышкой сварки, и яркие зайчики перед глазами преследовали меня до вечера. Из-за них я плохо видел, и это чрезвычайно раздражало. Чтобы разглядеть какую-то вещь, следовало смотреть не прямо на неё, а чуточку вбок, используя боковое зрение. Когда я лёг спать, зайчики продолжали плавать в тёмном поле зрения, причудливо меняя форму и объем, становясь то радужными, то нестерпимо белыми, как полуденное солнце. Если они не исчезнут до утра, обращусь к офтальмологу, сказал я себе. Собственно, надо было обратиться к нему уже сегодня, но я то был занят, то тупо тянул резину.
Зайчики казались живыми существами, которые живут у меня под веками, а быть может, под черепной коробкой. От осознания этого мне было не по себе. А ещё оттого, что я боялся потерять зрение. Днём я убедил себя, что скоро эта неприятность пройдёт, но она не проходила. Иногда мне чудилось, что зайчики — это на самом деле двигающиеся щели в потолке тёмной комнаты, сквозь которую проникает невыносимо яркий свет. И что в этом свете иногда видно голубое небо, ветви деревьев и ещё какие-то предметы, которые трудно разглядеть.
Постепенно я провалился в сон. Поначалу мне снилось, будто я лежу на тёплой лужайке, прямо в мягкой траве, и гляжу в небо, по которому плывут в разные стороны изменчивые облака. Потом потемнело, словно наступил вечер. Сумерки имели неестественный желтоватый оттенок. Я встал и пошёл по знакомой улочке на окраине города, где жили мои родители. Я мог разглядеть деревянные заборы, стены домов, облетевшие ветви кустов и деревьев в мельчайших подробностях, несмотря на скудное освещение.
Люди мне не встречались, пригород точно вымер, и это меня не особо удивляло. Я будто знал, куда и зачем иду.
И вот я пришёл к дому Илюхи. В детстве я часто приходил сюда, чтобы позвать друга играть. Деревянная калитка была распахнута настежь, и возле неё на узкой улочке стоял взрослый, живой и здоровый Илюха. На нем почему-то была камуфляжная форма, в которой я его ни разу в жизни не видел. Только на фотографиях.
— Илюха! — обрадовался я. — Живой? Я так и знал, что ты не умер!
Во сне свои законы, память часто подводит, а если не подводит, то выдаёт желаемое за действительное.
Илюха выглядел смущённым. Смотрел на меня искоса, всё больше таращился в ноги, на лице блуждала неловкая улыбка.
— Привет, Лёха, — сказал он. — Живой-то я живой, да только здесь…
— Где здесь? — не понял я. — У себя дома, что ли? Кстати, родители дома?
Я будто вернулся в детство, из памяти стёрлись сведения о том, что этот частный домик больше не принадлежит Илюхе и что его родители давно умерли... Как и сам Илюха.
Он помотал головой.
— Заходи, что ли…
Я последовал за ним. В эти мгновения меня начали одолевать сомнения. В пригороде царила глухая тишина, ни ветерка, ни шелеста. Ни шума машин, ни лая собак. Здесь не было видно ни одного живого существа, лишь высились знакомые дома и сараи и торчали полуоблетевшие ветви деревьев и кустарников. И вязкие, ощутимо давящие жёлтые сумерки. В этом реалистичном сне у меня постепенно начало включаться рациональное мышление.
Где все? Что не так с Илюхой? Он вроде не должен тут находиться! Я же лично помогал опускать гроб с его телом в продолговатую яму...
Мы сели в беседке с видом на огород. В детстве мы часто играли в ней.
— Вот, — всё с тем же смущённым видом проговорил мой друг. — Огород собираю, работаю на земле помаленьку.
Я покивал. До меня постепенно доходило. Хотя сил осознать сон как сон полностью не хватило.
— И… ты тут живёшь постоянно?
— Да, — не глядя на меня, ответил Илюха. — Это — весь мой мир. С тех самых пор, как меня похоронили.
Я не поразился этой фразе. Во сне эмоции приглушены, а мысли в голове либо шевелятся едва-едва, либо бегут как бешеные. Но главное я понял: мы находимся в ненормальном мире, в котором Илюха жив и глубоко несчастлив.
— А что ты делаешь вечером? — спросил я.
— Ложусь спать.
— А утром?
— Встаю, пью чай, потом иду в огород. Или сижу здесь… Или хожу во дворе.
— Один?
— Один.
— А потом?
— И так каждый день, — хмуро пробормотал Илюха. — Без изменений. Снова и снова. Без конца.
Он внезапно посмотрел мне в глаза.
— Это и есть блуждать, Лёха! Я застрял тут, и я устал от этого. Ужасно устал. Это мир, зацикленный сам на себя. Я устал от этого Дня Сурка. Я устал блуждать. Это наказание…
— Как тебе помочь? — шёпотом спросил я. — Может, помолиться?
Илюха пожал широкими плечами.
— Не знаю. Ты уж подумай.
— Я подумаю! Я обещаю!
Илюха улыбнулся с робкой надеждой.
Мне вдруг почудилось, что похолодало, а желтоватые сумерки приобрели лиловый оттенок.
— Ты иди, — сказал Илюха. — Темнеет. Тебе на ночь лучше не оставаться.
— Почему?
Словно в ответ на мой вопрос за невысоким забором, отделявшем огород от соседского садика, зашуршало. Над забором поднялась тёмная неясная фигура. Там кто-то прятался, кто-то нехороший и бесконечно чуждый всему человеческому. Я не мог его разглядеть в сумерках, да и не хотел особо. Теперь не было тихо; с разных сторон слышались шорохи, невнятный шёпот, хихиканье. Ночная тьма пала так неожиданно, что я не успел заметить перехода. Я чувствовал Илюху рядом, мы по-прежнему сидели в беседке, но в залитом мраком огороде ворочались гигантские бесформенные тени, и они подбирались к нам.
— Иди, — сказал Илюха непривычно ломким, стеклянистым голосом. Он толкнул меня в темноте ладонью, и я ощутил ледяной холод, исходивший от этой руки.
Меня понесла незримая сила назад, спиной вперёд, сквозь пространство, и я словно с большой высоты шлёпнулся в собственную кровать.
Я открыл глаза и увидел знакомые люстру, потолок, обои и верхнюю часть шкафа. Сквозь неплотно прикрытые шторы сочился мутно-желтоватый свет, но в помещении всё равно было довольно темно. Я пошарил рукой слева от себя: пусто. Куда делась Марина? Вышла в туалет? Но в квартире властвовала тишина настолько полная, что казалось, будто кто-то проткнул мне барабанные перепонки. Я хотел позвать её, но в горле пересохло, и у меня не получилось издать ни малейшего звука.
Затем я понял, что кто-то стоит у моего изголовья, и у меня не было сил шевельнулся, чтобы посмотреть, кто там. Этот кто-то стоял и хихикал. И этот кто-то не был человеком. В какой-то степени я даже был рад, что не могу увидеть его.
"Слишком далеко зашёл, — прошипело существо за моей головой. — Куда не звали! Слишком многое увидел, чего не следовало! Любопытный и глазастый не в меру! Забудь, что увидел, забудь, что узнал, иначе тебя ждёт судьба хуже смерти!"
И тут меня наконец-то осенило. Я снова вижу сон! Это сон во сне! И вместе с этим осознанием проснулась злость. Мои собственные видения будут мне угрожать?
Я сделал отчаянное усилие и буквально выпрыгнул из постели. Готовый драться и разрывать, обернулся к существу у изголовья. Но ничего не увидел. Меня снова уносило прочь из этого уголка моего подсознания. Я проснулся.
Некоторое время лежал тихо, стараясь понять, реальность ли это или очередной сон. Рядом посапывала Марина, с улицы доносились звуки никогда не спящего города. Темноту в комнате рассеивал тот же призрачный свет из окна, но он был не желтоватым, а вполне обычным, серебристым. В таком освещении не так-то просто разглядеть обои или люстру. Стены казались серо-бежевыми, узоров не различить, люстра свисала невнятным кулем с одной поблескивающей искоркой — отражённым от стекляшки уличным светом. Я внезапно вспомнил о существе и, дёрнувшись, изогнулся, чтобы посмотреть назад, за изголовье. Там была стена и картина, которую когда-то купила Марина. Мне она не нравилась. "Крик" Эдварда Мунка. Не нравилась нарочито примитивная техника рисовки, словно ребёнок намалевал пальцами, обмакнутыми в краску. Но ещё больше не нравилось ощущение, которое эта картина внушала. Одиночество. Страх. Безысходность. Кажется, я догадывался, кого увидел бы, если сумел бы обернуться во сне.
Сон подействовал на меня сильнее, чем я думал поначалу. В течение следующих нескольких месяцев похожие сны я видел ещё раза три. Я возвращался в Сумеречный мир, в котором застрял Илюха, только на этот раз он молчал и лишь виновато качал головой.
Понятное дело, я не считал — по крайней мере первое время, — что во сне я на самом деле проник на территорию Бардо, состояние между смертью и следующей жизнью согласно тибетской "Книге мёртвых". То был просто тяжкий сон, навеянный смертью друга, которому я был обязан слишком многим. Как здравомыслящий человек, я старался не допускать мысли, что сон хоть в какой-то мере был вещим. Иначе пришлось бы признать, что мой долг отныне — спасти Илюху, вывести его из Бардо, а это было выше сил простого смертного.
Но сны продолжали с завидным упорством тревожить меня, причём сюжет их почти не менялся. Снова и снова я проникал в Сумеречный мир, в котором неприкаянно бродит мой покойный друг.
Тогда я втайне от Марины обратился к психиатру. От моей на тот момент уже жены свои психические проблемы я по мере возможностей скрывал. Первый психиатр, у которому я пришёл, произвёл не лучшее впечатление. Слушал он меня вполуха, то и дело прерывался на телефонные звонки, что-то без конца строчил и в конце концов выписал мне кучу лекарств. Его совершенно не интересовали мои личные проблемы, я для него был просто очередным клиентом с поехавшей крышей. Второй психиатр, некто доктор Рудин, напротив, очень заинтересовался моими снами, детально расспросил о нашей с Илюхой дружбе, всех подробностях его болезни и смерти, даже задал ряд вопросов о тибетской "Книге мёртвых", основных постулатах индуизма и буддизма, концепции реинкарнации и посмертного скитания. Мне льстило такое внимание, но в то же время охватывало подозрение, что доктор такой же странный, как и я, раз обращает внимание на подобную мистику. Я попытался убедить себя, что это необходимо для полноценного лечения.
Рудин тоже выписал лекарства, но в гораздо меньшем количестве. В основном это были успокоительные и препараты, улучшающие мозговое кровообращение.
— Скажите мне честно, Алексей, — сказал доктор, буравя меня светло-карими, почти жёлтыми глазами, — вы считаете, что вашему другу действительно нужна помощь?
Вопрос застал меня врасплох.
— В смысле… — пробормотал я, — вы хотите сказать, что он на самом деле блуждает между мирами?
Сказав это, я устыдился. Уж очень глупо и по-детски прозвучало моё уточнение. "Блуждает между мирами", надо же!
— Поймите меня правильно, — сказал доктор. — Моя основная цель — оказать вам психиатрическую и психологическую помощь. Я не знаю, существует ли загробный мир, но очень важно, верите ли вы в него. Пусть вы внушили самому себе, что это правда; если человек уверен, что в его пятке торчит шип, мы не поможем ему, просто убеждая, что шипа не существует. Необходимо вынуть этот шип, реальный ли он или существует лишь в субъективном пространстве.
— Понятно, — буркнул я недовольно. Доктор почти прямым текстом заявил, что считает меня психом, но намерен нянчиться с моими тараканами. — Рассудком я понимаю, что это просто сон или, возможно, перегоревшие предохранители в мозгах, но в душе… Я очень боюсь, что Илю… что Илье нужна моя помощь.
Рудин удовлетворённо кивнул.
— Хорошо. На самом деле я не думаю, что вы сошли с ума и у вас какое-то психическое отклонение вроде шизофрении. Небольшие навязчивые идеи свойственны очень многим людям. Вы адекватно воспринимаете собственные проблемы и вовсе не настаивайте на собственной правоте. — Он постучал авторучкой по столу. У него были очень крепкие и заметно сильные длинные пальцы. — Случай нестандартный, надо признать. Я бы порекомендовал вам разобраться в вопросе более обстоятельно, выяснить всё, что можно, о реинкарнации и посмертных скитаниях. Обратиться к компетентным лицам.
— Каким ещё компетентным лицам? — опешил я. — К гадалкам и экстрасенсам идти?
— Нет, я же сказал "компетентным". Тем, кто действительно разбирается в теме.
Он выжидательно глянул меня. И до меня дошло.
— В этом должны разбираться тибетские ламы… Наверное… Это что же, мне теперь в Тибет лететь?
— Не спешите. Подумайте как следует. Необязательно сразу хватать чемоданы и лететь на другой конец света. Мы живём во времена интернета, многие вещи легко узнать удалённо. Я настоятельно рекомендую вам подойти к вопросу обстоятельно и не спеша.
Я покидал психиатра со смешанным чувством растерянности, изумления и облегчения. Этот странный доктор не советовал мне подавлять болезненные фантазии, а наоборот, всячески поощрять их. Видимо, таков был метод его лечения. Я прекрасно сознавал, что он всего лишь хочет мне помочь и вовсе не верит в мои сны. Собственно, я и сам в них не верил. Однако вопреки всем этим соображениям, я почувствовал сильнейшее облегчение, потому что теперь у меня были цель и план. Я не думал, я не хотел думать о том, что будет, если "компетентные лица" распишутся в своём бессилии мне помочь. Всё это будет позже, а сейчас я знал, как мне поступить.
Эта конкретика и ясное понимание того, что следует делать, принесли мне временный покой. Время от времени мне продолжали сниться сны об Илюхе, но они были лишены той давящей атмосферы, которая оказывала на меня столь нехорошее впечатление. Я пользовался любой свободной минуткой, чтобы прошерстить интернет на предмет консультации с тибетскими ламами. Но это оказалось не так-то просто. Ламы не оказывали услуги удалённо, к ним следовало либо приехать, либо дождаться, пока они сами приедут к тебе в страну. На одном из форумов, где высказывались разного рода религиозные фрики, я вычитал, что во многих случаях ламам необходимо лично видеть спрашивающего человека, пощупать его, прослушать пульс и составить подробный гороскоп.
Подобное чтение энтузиазма не прибавляло. Я понимал, что всё глубже и глубже погружаюсь в трясину разнообразной псевдонаучной чепухи, в которую не верю ни на грамм. Я оказался в совершенно дурацкой ситуации. С одной стороны, хотел помочь Илюхе, застрявшиму в Бардо; с другой — абсолютно не верил в это самое Бардо и в то, что Илюха там застрял. Смерть — это абсолютный конец, и после неё нет ничего. Рационализм во мне находился в жёсткой конфронтации с иррациональными сферами.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Экзорцист из НИИ. часть первая. Кисюков меняет профессию
Послеобеденное время в НИИ фармакологии было временем тихим, изредка нарушаемым звяканием чайных ложечек, бьющихся о край чашек. Сотрудники перемывали кости своим коллегам из разных отделов, лаборантки хвастались новыми кофточками и платьями, доктора наук, степенно прохаживались по коридорам института, обсуждали рыбалку на прошлой неделе и новую машину профессора Степанова. Профессор Степанов, Игорь Семенович, будучи простым завлабом отдела фармакогенетики, жил с размахом, и всех интересовало, на какие шиши. В прошлый раз новый галстук Степанова от Луи Виттон вызвал разговоров на пару недель.
Внезапно тишину разорвал грохот, доносящийся из лаборатории в дальнем конце. Раздался громкий хлопок, на всем этаже вырубило свет. Стало темновато, включилась аварийка.
По коридору, расталкивая светил науки, промчался взлохмаченный парень в белом халате.
— Там Кисюкова шандарахнуло!
— И что, коллега, насовсем? — флегматично отреагировал пожилой мужчина в костюме, что только что с жаром рассказывал, как поймал щуку, широко разводя руки.
— Кирдык! — и парень унесся дальше.
В кабинете номер пятнадцать, на полу лежал Виктор Иванович Кисюков. Младший научный сотрудник, инженер-исследователь отдела фармакологической генетики, лежал в луже, что разлилась из большого флакона, стоявшего на столе. Неудачно задел, а крышку он закрутить как обычно забыл. Кисюкова долбануло, так как жидкость разлилась под стол, где имелись погрызенные крысами провода. Лабораторные экземпляры сбегали часто. Мужчина лежал со сведенными в судороге пальцами рук и вздыбившимся волосами. Как ни странно — живой.
В дверном проеме показалось недовольное лицо Степанова.
— Виктор, ну что тут за бардак опять у вас? Что опять разлили?
Кисюков забарахтался, силясь перевернуться, встал на четвереньки и выполз из лужи.
— Игорь Семенович, ничего страшного, просто раствор Коллинза. — прохрипел он, пытаясь принять вертикальное положение и привести мокрый халат и брюки в относительный порядок.
— Опять из-за вас отключение электричества на этаже! Это безобразие. Вы срываете работу.
Витька поднялся по стенке, голова кружилась.
— У вас опять объект сбежал? — Степанов нахмурился и ткнул пальцем в пустую клетку.
— Нет, ну что вы, его сейчас девочки принесут. Н-на забор анализов забрали. — соврал первое, что пришло в голову, Кисюков.
— Почему забор анализов осуществляется без вашего контроля? Вы хотите сорвать важный эксперимент? Когда отчет сдадите, опять с опозданием?
Витька заблеял что-то про то, что он все проконтролировал, просто оставил объект в виварии. Степанов махнул рукой и вышел.
В голове шумело,зрение расплывалось. Кисюков потер очки руками. Стало видно еще хуже. Снял и вытер сухим лацканом халата. Не помогло. В клетке, где должен был находится объект исследования № 127, категория GFX, которого лаборантки прозвали Тайсон за обкусанные уши его соседей, никого не было. Крышка клетки была откинута. Этот здоровый самец крысы был самым ценным экземпляром Кисюкова. Исследования подходили к концу, Тайсон показывал отличную реакцию на новый ноотропный препарат. Его давно отселили в отдельную клетку, так как крыс не терпел никого из сородичей, начинал драться, и пару раз загрыз своих соседей насмерть. А теперь этот гад сбежал.
Нащупав стул, Кисюков присел. И тут же свалился, упав в обморок.
Пришел он в себя среди сотрудников скорой помощи. Врач, обследовав Витьку, пришел к выводу, что в госпитализации он не нуждается, похмыкал, спросил, правда ли он получил удар током, и выслушав ответ, сказал что Кисюкову повезло. И очень странно, даже кожные покровы имеют нормальный вид. Обычно все хуже. Прожарка средней степени. Померив давление и сняв ЭКГ у пострадавшего, медики удалились, удивленно переглядывась.
Еще раз заглянул Степанов, сказал, что выписал Кисюкову отгул, и в понедельник он может не приходить. Все равно тут техники будут все восстанавливать.
Искать сбежавшего Тайсона Витька не собирался. Есть другие, тоже с неплохими результатами. А этот чемпион пусть в подвал попадет, к диким сородичам. Они там его научат, как жить надо. Пусть с местными Хабибами встретится, повоюет.
Рабочий день пятницы подходил к концу, сотрудники потянулись на проходную. Виктор переоделся, провел руками по еще немного влажным штанам и рубашке, взял сумку и вышел навстречу выходным. Несмотря на все произошедшее, настроение было приятным. Теплый майский вечер настраивал всех на отдых, пахло нагретым асфальтом и клейкими тополиными почками. Город наполнялся предвкушением пятничного разгуляя. Люди, спешащие к метро, останавливались у киосков, покупали шаурму, пиво, в бургерную стояла очередь. Пара Витькиных коллег, куривших около входа в метро, позвали его опрокинуть по кружечке в местной забегаловке, но он отказался.
— И чего ты его позвал, этого сыча никуда не выманишь. Да и неинтересно с ним. — один из мужчин затушил сигарету в урне, поправил прическу.
— Да. И усы у него дурацкие, как у порноактера из 70-х. Ух, поди встопорщились сегодня. Так долбануло.
Мужчины засмеялись и пошли ко входу чебуречной рядом с метро.
Витька Кисюков, дожив до своих 32-х, был человеком одиноким, но нисколько не тяготящимся этим обстоятельством. Романы он заводил легко, и также легко их заканчивал. Женщин он выбирал в основном из своего института, умных, с учеными степенями, чтоб было о чем поговорить, но все они оказывались очень скучными, и в быту большинство из них были равнодушны к пыли и разбросанным вещам, что Витьку очень раздражало. Одно дело свои носки, складированные под диваном, и совсем другое - чужие. Да еще и одежда на спинках кресел. Нет уж, лучше он сам.
Друзей у него осталась всего двое, остальные к 30-и уже переженились, и с Витькой общались неохотно. Потому что жены были против. Так что ему предстоял спокойный вечер с обычными холостяцкими удовольствиями.
Спустившись в метро, Кисюков потолкался в очереди на проход, съехал по эскалатору и вышел на перрон. Нужно было двигать к первому вагону. Пробившись сквозь толпу, он стал глазеть на табло, показывающее время. Народ вокруг гомонил и жался у линии посадки.
В просвете между людьми он заметил парня, сидящего на краю платформы, почти у тоннеля. Встрепанные волосы, куртка цвета хаки в каких-то бурых пятнах. Он сидел сгорбившись, свесив ноги к рельсам.
“Сейчас прыгнет! — сердце пропустило удар, Витя стал пробиваться сквозь толпу, — Неужели никто не видит?!”
Парень повернулся. Черные бездонные глаза скользили по людям, не задерживаясь на ком-то. Увидев, что Кисюков смотрит прямо на него, парень поднес окровавленную, изломанную руку к лицу, и вытянув указательный палец, поднес его к губам. Спрыгнул с платформы и растворился в потоке холодного воздуха, что выталкивало из противоположного тоннеля.
Подъехал поезд, толпа занесла ошарашенного Витьку в вагон. Научного сотрудника вмяло в угол, около кабины машиниста, одуряюще запахло резкими, неприятными духами и потом. Люди перемешивались, входили и выходили. У Витьки разболелась голова. Недалеко от себя, он заметил девушку с длинными сальными волосами в поношенной вязанной кофточке. На плечах у нее сидела страшненькая лупоглазая обезьяна. Зверек корчил рожи, и дергал девушку за волосы. Та все время что-то бормотала, глядя в одну точку перед собой, изредка отмахиваясь, словно отгоняла надоедливую муху.
“Вот надо же завести себе такую страшилу. Еще и без намордника ездит с ней. Вдруг, укусит кого?” — подумал Виктор и обвел глазами вагон. Сонные, уставшие люди не обращали внимания на чудную обезьяну, а та, заметив, что Кисюков на нее пялиться, показала неприличный жест и с размаху хлопнула девушку лапами по ушам.
Хозяйка зверька сжала виски руками, словно от нестерпимой боли, замотала головой. Люди стали расступаться. Почему-то все смотрели на нее, и никто не смотрел на обезьяну, что продолжала бесноваться на плечах девушки. Витька понял, что следующая - его станция и стал протискиваться на выход. Дама с обезьяной, пошатываясь и шепча проклятия, встала перед Кисюковым. Хвост животины заманчиво маячил перед носом Витьки. Тот не удержался, и дернул.
Дикая тварь подпрыгнула и оскалилсь, морда ее вытянулась, глаза налились кровью, в ярости она стала бить девушку по голове, та согнулась, закрыв ладонями лицо.
— Изыди, сатана! — прошипел Витька, сам испугавшись реакции зверька.
Свет мигнул, диктор сообщил, что они на остановке “ Партизанская”. Народ повалил на выход. Кисюков обалдело смотрел на идущую впереди девушку. Никакой обезьяны на ее плечах не было. Та растерянно остановилась между колонн. Взгляд ее стал осмысленным, спина распрямилась. Она потрогала рукой висок, словно еще не верила, что боль прошла. Посмотрела вверх, и глубоко вздохнула.
Повернулась, и увидев глазеющего на нее Кисюкова, смущенно улыбнулась.
— Кажется, я станцию свою проехала. У меня это бывает.
— А как же ваша обезьянка? — Витька интуитивно понял, что сейчас будет.
Девушка шарахнулась от него, как от чумного, и побежала в сторону ступенек.
Может это со мной что-то не так, подумал Виктор. Все-таки током шандарахнуло.
До дома идти было недалеко, и Кисюков, прихватив в магазинчике полторашку разливного и рыбки, потопал в свою квартирку на первом этаже хрущевки, предвкушая томный вечер и ловлю форели на канале “Охотник и рыболов”. Удочки у Витьки отродясь не было, но смотреть как ловят другие он любил. Это очень успокаивало.
Под железнодорожным мостом, по которому пронеслась пригородная электричка, стоял мужчина средних лет. Старый, вытертый плащ, грязные мятые джинсы и растоптанные ботинки словно давно прилипли к нему, снимал он их явно не часто. На плечах у него сидела такая же образина, как и у девушки в метро. Только еще уродливей. С каким-то горбом и вздыбленной шерстью, торчащей клочками.
“ Ну что за мода? И где они их берут-то, страшных таких. Вот люди енотов заводят, или там хорьков - они хоть милые. — думал Витька, — А эта страсть какая-то просто. Результаты неудачных экспериментов генетиков.”
Мужик стоял и упорно смотрел на опору моста. Опора была разрисована граффити, причем самыми бездарными. Мужчина водил пальцем в воздухе, повторяя линии надписей и иногда вскрикивал. Обезьяна, не обращая на это внимание, копалась у мужчины в голове, перебирая волосы. Даже показалось, что она вытаскивает у него из головы что-то похожее на черных червей и сует себе в рот.
Проходя в арке моста мимо мужчины, Кисюков почувствовал вонь немытого тела. Откуда у бомжей такие животные, подумал Витька, и шутливо сложив пальцы пистолетиком, направил их на обезьяну, которая как раз обернулась, посмотрела на него скаля длинные желтые клыки.
— Пуф! — сказал Витька, вскинув “пистолетик” вверх после “выстрела”. Обезьяна растворилась в воздухе темным облачком, Кисюков захлопал глазами, мужчина растерянно заозирался.
— А... эээ.., — захрипел бомж, — молодой человек, не подскажите, где я?
— В Измайлово! Пить надо меньше! — Витька брезгливо сморщился.
— Да я вообще не пью. И в Балашихе живу. Как я тут оказался?
— Не знаю, и обезьяна у вас убежала куда-то.
— Какая еще обезьяна? — воззрился на Кисюкова мужик. — Нет у меня никаких обезьян. Собачка, Тюлька есть. Обезьян нет. Хотя... Не помню ничего... Какое число сегодня?
— 23-е мая, фокусник. Я сам ее видел. А потом бах! - и растворилась.
Мужчина схватился за голову.
— 23-е? Мая? О, господи... Ничего не помню. Обезьяна какая-то…
— Ну, вы тут разбирайтесь, а мне пора. Метро - вон там. — Витька со странным чувством, что это он здесь сумасшедший поправил очки и пошагал домой.
Дома было тихо, сумрачно из-за великолепных кустов сирени, что росли под окном. Сирень цвела в этом году буйно, и за окнами однушки покачивались роскошные фиолетовые душистые гроздья соцветий. Витька переоделся в треники и футболку, открыл форточку, взял из коридорчика пакет с пивом, взглянул на себя в зеркало, что висело в прихожей. Усы может и вправду сбрить? Старят вроде. Он пригладил растительность под носом. А чего, будет симпатичный молодой брюнет. А может, и не очень молодой. Но, симпатичный. Витька улыбнулся сам себе и пошел за кружкой на кухню.
Засев на диван перед телеком, Кисюков все никак не мог расслабиться. Ну да, долбануло его сегодня, но не умер же. Хотя, обычно в таких случаях летальный исход. Ну видит он каких-то страшных обезьян, так может это не глюки? Просто пошла мода на наплечных животных. Мех на плечах нельзя, а животину живую — можно. Ну да, а бомж - тоже модник, сам себя перебил Витька. Весь в Дольче Габбана, с обезьяной, ага. И куда эти страшки потом делись? Премии, наверное, лишат. Степанов - мстительная скотина. Доложит начальству, как пить дать.
Пиво подходило к концу, программа о ловле форели на спиннинг тоже. Размышления о вкусной рыбке, запеченной в фольге, прервала сильно качающаяся сирень за окном. “Опять ветки дерут!” — подумал Витька и поднялся с насиженного места, чтобы шугануть любителей халявных цветов.
Ветки кустов тряслись, как будто на улице был штормовой ветер.
В вечерних сумерках, под окном, стояла старуха Коростылёва и дергала ветки сирени, раскачивая их с все большей амплитудой.
— Лидия Сергевна! Вы чего хулиганите? — крикнул ей Витька сквозь стекло.
Старуха остановилась, повернулась к дому и выпучив глаза, затянутые бельмами, открыла черный рот.
— Знала, что кто-то меня услышит..
Кисюков вдруг вспомнил, что Коростылеву похоронили еще на той неделе, и он самолично давал ее дочери 500 рублей на похороны. Волосы на голове еще раз за день встали дыбом, и он стал осторожно отступать вглубь квартиры.
— Витька, подлец! Подь сюда! — орала бабка под окном. — Я знаю, что ты меня видишь!
Кусты затряслись еще больше. Пришлось подойти обратно.
— Скажи Светке, чтоб картины дедовы не продавала! И там, в книжках, мои похоронные!
— В каких книжках... — тупо переспросил Витька.
— В “Капитане Врунгеле”! Там двести семьдесят три тыщи. И пятьсот рублей. Она, дура, с детства его в руки не брала, не догадается. Скажи ей!
— Л-ладушки.. Скажу.
В этот момент Витька окончательно понял, что удар током не прошел даром для его головы. Помахав Лидии Сергеевне ручкой, он, все еще натужно улыбаясь, вернулся на диван. Стало страшно. Он убивец призрачных обезьян и видит мертвых старух. Все. На проблему напали. Кисюков стал усиленно вспоминать таблицу Менделеева, рядами, чтобы понять, что с ним все в порядке.
— Водород, гелий. — как на уроке, вслух стал перечислять элементы. — Литий, бериллий, бор. ...Пу-пуру- пу-пууу, — протянул он и почесал макушку, — Так мы никуда не приедем, дружок. Пора к доктору.
Витька покосился на окно, но там все было спокойно. Надо бы шторы задернуть.
В кориродчике что-то бухнуло. Кисюков подскочил и метнулся в дальний угол комнаты.
Чуть опомнившись, решил, что он в своей квартире и тут его правила, поэтому надо проверить, что там такое. На полу валялась его сумка, с которой он ходил на работу. С расстегнутой молнией. Всего-то. Переведя дух, он пошел на кухню и стал готовить ужин. Глаз нервно дергался.
Яичница с беконом вышла отличная.
Он ел и с ужасом представлял, как будет рассказывать психиатру про непонятных животных на плечах у людей и мертвую соседку. Его поставят на учет, выпишут таблетки. Потом об этом узнают на работе. Витька зажмурился. Слава богу, мама не дожила до такого позора. Сын - псих. А с другой стороны, если никому не рассказывать? Все же по-прежнему будет. На этой версии он и решил остановиться. Вот и ладушки. А там - как пойдет.
Немного походив по квартире в раздумьях, Витька уселся смотреть сериал про парней из Кремниевой долины, чтобы отвлечься. Через час захотелось спать. Разложив диван, он улегся поудобнее, и сложив руки на груди, закрыл глаза. В голову лезли мысли про всякую чертовщину - от диких обезьян до розовых слонов. Немного поворочавшись, уснул.
Снился жуткий кошмар. Инженера Кисюкова пришли арестовывать прямо на рабочем месте. Строгий служитель закона в форме советской милиции, похожий на следователя Знаменского из “Знатоков”, пристально смотрел Витьке в глаза, и обвинял его в краже похоронных денег его соседки, Коростылёвой Лидии Сергеевны. Потому что он единственный, кто знал, где они лежат. Соседка уже дала показания, все сходится. Витька оправдывался, ему не верили. Коллеги, толпящиеся за спиной следователя, укоризненно смотрели на вора, тыкали в него пальцами, перешептывались. Витьке было нестерпимо стыдно, хотя денег он не брал. В кабинет зашел Степанов, и выслушав доблестную милицию сказал:
— Забирайте его! Это точно Кисюков деньги спер. А еще он Тайсона выпустил, и тот сбежал!
Следователь набросился на Витьку и стал вязать ему руки. Витька не давался. К нему присоединился Степанов и они вместе повалили инженера на пол, причем Степанов уселся прямо ему на грудь своей задницей. Такого позора Кисюков вынести не смог и истошно заорал.
Проснулся он от собственного тоненького воя, что пробился сквозь сон. Открыл глаза.
На груди у него сидел Тайсон. Черные бусинки глаз мерцали в предрассветном сумраке, усики шевелились. Витька отчетливо рассмотрел метку фукорцином на голове и розовый нос, с небольшим темным пятном в основании. Вот жеж гад, в сумке со мной приехал, подумал Витька. Надо его поймать. Ничем не выдавая своих намерений, он прикрыл глаза, и глядя сквозь ресницы, медленно стал доставать руки из-под одеяла.
— Я знаю, что ты спишь! — сказала крыса.
“Ох ты ж, он еще разговаривать тут будет!” — подумал Витька, и рывком вытащив руки схватил Тайсона. Крыса вывернулась и с возмущенным писком скакнула на пол.
— Да я тебя! — инженер подскочил, хлопнул по выключателю и забегал по комнате, ловя крысюка. Хитрая тварь уворачивалась и словно дразнила, перескакивая по предметам мебели. Через двадцать минут бестолковой беготни, Кисюков выдохся и присел на диван.
— Можно, я выйду? — пискнуло из-под стола.
— Выходи, — со вздохом сказал Витька, а сам подумал, что вот уже и крысы с ним разговаривают. И он с ними. Какой прогресс в расстройстве психики. Доктор Дулиттл сраный.
На середину ковра, вперевалку вышел Тайсон, уселся на задние лапы, сложив передние на животе.
— Виктор Иванович, мы должны серьезно поговорить. — крысюк пошевелил усиками и продолжил, — я не хочу обратно, в лабораторию. Можно я с тобой, здесь останусь? Носки только убери, невозможно просто...
Нереальность происходящего захватила Витьку. Это все сон. Или он окончательно сошел с ума. Задвинув носки к остальным залежам “нестиранных во тьме”, он решил что терять ему больше нечего.
— А чего ж нет? — вальяжно развалилися на диване Кисюков. — Оставайся. Ты вроде парень умный, даже разговаривать умеешь, мне по вечерам не скучно будет.
— Ну да, я теперь умней Олечки, лаборантки, за которой ты ухлестываешь.
Кисюков подавился слюной. И это уже каждая крыса знает? Он мысленно застонал.
— И как же ты это понял?
— Витя, ты меня три месяца ноотропами пичкаешь. Такая стимуляция мозга не может пройти бесследно. Конечно, я уже разбираюсь в людских эмоциях. Да и во всем другом. А еще ты пахнуть противно начинаешь, когда ее видишь. Потеешь, что ли.
Витька на автомате понюхал подмышкой, и смутился.
— Ну, а чего же раньше молчал? Не говорил ничего, партизан?
— Да ты знаешь, меня же тоже током шибануло. После этого и заговорил. Я в лужу после тебя свалился. Ты крышку клетки не прижал, как обычно. Я и так уже много чего знал и понимал, в виварии же как раз напротив монитора лаборанток сижу. Ой, чего насмотрелся. — крысюк махнул лапкой, — Могу теперь консультации по человеческой семейной жизни давать.
— Не надо.
— Так вот, я и подумал тогда, что надо оттуда бежать. Ты - мой пропуск на выход.
— Пу-пуру-пу-пууу… — Витька почесал затылок. М-да. Вот дела...
Тяжело поднявшись, Кисюков прошлепал на кухню и достал из буфета початую бутылку коньяка и рюмку. Открыл холодильник и откопал в отделении для овощей жухлый лимон. Тайсон уже сидел у стола и вопрошающе смотрел на Витьку.
— Чего? И тебе налить?
— Нет, мне пожрать.
Через час на кухоньке велась неспешная беседа. Кисюков, в майке и трусах, сидел на табуретке подперев рукой подбородок, крысюк расположился на столе, перед блюдечком с нарезанным лимончиком, доедая остатки колбасы.
— И ты понимаешь, этот гад мне исследование зарубил. Два раза. Придрался ко всему, мол сырой материал, вы еще не готовы…
— Ну, ты и вправду какой-то синекурой занимаешься, Вить. — Тайсон заправил шкурку от колбасы в рот стал ее пережевывать.
— А еще я видел сегодня парня в метро. Странное, дело, но мне показалось, что он мертвый. И соседку видел. А бабку на той неделе похоронили. Представляешь? Хоть тебе могу рассказать, ты же меня не сдашь в психушку.
— Не сдам. Я и сам таких вижу.
Витька выпучил глаза.
— И ты тоже?
— Ну, крысы таких видят, коты видят. Это всегда было. И в чем твоя печаль?
— Да как же! Это же не нормально!
Крысюк фыркнул и стал умываться, забавно потирая лапки.
— Как я теперь жить буду? — Витька пригорюнился, — Я не хочу их видеть.
Тайсон почесал белое брюшко, и поднявшись на задние лапки, стал прохаживаться по столу, заложив передние за спину. Вылитый доцент Трещенко на лекции.
— Ты, Виктор, не в ту сторону смотришь. Надо зрить в корень проблемы и найти в ней какие-то положительные стороны. Вот ты утверждаешь, что видишь мертвых людей. Если это правда, в чем еще стоит удостовериться, то тогда ты получил выигрышную способность. Ты можешь стать экстрасенсом на дому. Я такое видел. Девочки в лаборантской смотрят программу. Там те, кто может видеть умерших людей, участвуют в битве. И получают приз, деньгами, между прочим. А деньги у вас - главное мерило всего. Так вот. Допустим, — крыс поднял лапку вверх, — что у тебя есть такие способности. Тогда ты можешь на этом заработать. Нужно провести эксперимент.
— И как это мы его проведем? — Кисюков саркастически ухмыльнулся. — Может ты нагонишь сюда кучу призраков?
— Дурак ты, Витька. Мы дадим объявление.
— Угу. Куда, в Спортлото?
— Ууу, ты чего такой темный-то? — крысюк пошевелил хвостом. — В Авито. Девочки там все что хочешь находят. Муж на час там был, Светка розетки чинить звала его, Ниночка гадалку там нашла. Правда, судя по рассказу потом, она так себе оказалась. Нагадала Нинке что та замуж за начальника выйдет. Я вашего Степанова видел. Хрен там Нинке, а не замуж. Ему вообще дамы не интересны.
Витька замер. Ничего себе, информация.
— И с чего ж ты так решил?
— Слышал, как он в коридоре разговаривал. Импотент он, по врачам все ездит. В Израиль вот собирается на днях. Там клиника есть, где обещают его вылечить. Короче, Витя, нужно дать объявление об услуге.
Коньяк в Витькиной голове подумал - почему бы нет? И они пошли включать комп.
На Авито процветал бизнес услуг разной направленности. Массажистка на дом, белокурая Изольда — две тысячи на час, Эсмеральда — за пять тысяч на ночь, но к ней прилагается член, собутыльник на сутки и прочие. Нормальных было мало. Кисюков завел аккаунт и вбил свой телефон.
— И чего писать? Увижу вашу бабушку?
— Пиши, — Тайсон почесал за ухом, и стал опять расхаживать по столу. — Помощь экстрасенса-медиума в тяжелых ситуациях. Быстрая и эффективная. Связь с умершим. Недорого. Возможен выезд.
— Во ты даешь! — восхитился Витька, и тут же вспомнил, — А еще я могу страшных обезьян убивать. Призрачных, вроде.
— Каких еще обезьян? У нас в НИИ обезьян нет, дорого это.
И Кисюков рассказал про девушку, про бомжа, у которых были страшные животные на плечах, и после его вмешательства они исчезли.
“Пфык, и все.” — закончил Витька.
— Ого. — крысюк затер лапками, словно хозяин ломбарда, выгодно купившего золотые часы. — Пиши, Вить! Экстрасенс-экзорцист поможет вам в самых трудных и безвыходных ситуациях. Изгнание темных сущностей из ваших близких, восстановление психического здоровья. Связь с умершими, вы можете задать им любые вопросы. Быстро, недорого. Выезд на дом.
Витька набил текст и отправил. Почему-то казалось, что крысюк говорит правильные вещи. Да и деньги не помешали бы. На зарплату научного сотрудника не разбежишься. Еще крыс опять ходил по столу как доцент Терещенко. А доцента Терещенко Витя очень уважал.
— И чего это ты мне экзорциста приписал? Нас потом побьют. И может быть, даже ногами.
— А потому, что ты, Витенька, удостоился чести видеть существ, что сводят людей с ума. Мы-то их и так видим. А обычные люди - нет. Эти твои “обезьяны” - те, кто в момент когда человек уязвим - горе у него или стресс, пристраиваются к его разуму, начинают питаться его эмоциями и энергией. А когда пищи им не хватает, то начинают путать сознание, лишать памяти, делать людей несчастными, ведь все от них отвернулись. Никто не хочет общаться со странными, вы их боитесь.
Так эти существа сидят на загривке у человека и едут, выедая мысли, эмоции, и в конце, сожрав все, что можно, перепрыгивают на других. А сожранные отправляются в психушку. Или из окна выходят. А ты таких существ видишь и можешь убить. Понял?
— Вроде понял. Но ничего не понял. Давай поспим еще? — Кисюков посмотрел в окно. Там, в сирени, запуталось утреннее московское солнце. Люди ходили по тротуару под окном, не подозревая, что в городе появился новый герой. Впереди было два выходных.
“ Вперед, навстречу приключениям.” — подумал Витька, и завалился на диван. Тайсон запрыгнул следом и свернулся теплым калачиком под боком.
Продолжение следует.
Готова озвучка для ЛЛ от Паши Тайги. Ну, или фоном, как аудиоспектакль послушать.
Мой паблик в вк , всем добро пожаловать!
Всех люблю, обнимаю, адски стучу по клаве!
Пишите комментарии, кому понравилось, кому не понравилось, кому лень - ставьте плюс!)