— Как такое возможно? — встал я, растерянно поправляя куртку. — У меня же отличный рейтинг!

Она только неловко пожала плечами. Помочь ничем не могла.

Я вышел на улицу, как плохой школьник, которого отчитали, но не объяснили — за что. В голове крутилось: «А вдруг я правда что-то не так делаю? Может, я забыл закрыть какой-то старый штраф?» Достал телефон и набрал свой родной банк, тот самый, который обычно с радостью пытается снять с меня комиссию за всё, что угодно. Сейчас даже он отказал в рассрочке.

Часть вторая. Телефонный разговор.

Далее приведу мой разговор с банком.

— Почему вы отказали мне в рассрочке? — спросил я.

— Да кто ж его знает… Мне надо с кем-то посоветоваться, чтобы понять, что вообще происходит. Я тут работаю только второй день. Меня даже курьером не взяли, пришлось идти либо сюда… либо на почту. Платят мало, текучка огромная. Подождёте? Хотя… какой у вас выбор? — дружелюбно ответил сотрудник.

В трубке заиграла мрачная музыка.

Я успел дойти до дома, пообедать, узнать, сколько лет Газманову, и наспех написать копию картины «Девушка с жемчужной серёжкой». Не шедевр, но узнаётся.

Наконец в трубке раздался человеческий голос:

— О! Я совсем забыл о вас…

— Спасибо, — ответил я без капли сарказма.

— А что вы хотели?

— Хотел узнать, почему мне отказали в рассрочке, — терпеливо сказал я, разламывая толстую кисточку пополам.

— А! У вас рейтинг низкий…

— Но неделю назад он был высоким! Как такое возможно?

— Э-э-э… нужно у кого-то уточнить…

— Может, соедините меня сразу с кем-нибудь, кто работает здесь больше двух дней?

— Сейчас поищу, — грустно вздохнул он.

— Подож…

Мрачная музыка. Спустя полчаса:

— Старший менеджер Иванов слушает.

— Здравствуйте, — сказал я. Хотел добавить «гражданин начальник», но решил не усугублять. — Мне сообщили, что у меня внезапно рейтинг стал очень маленьким…

— Рейтинг — не писюн. Переживёте, — отрезал он.

— Но я просто хотел взять у вас немного денежек…

— Так! Что у нас тут? — сказал он, громко и демонстративно клацая по клавишам. Через какое-то время добавил:

— Упс.

— Упс? — переспросил я, напрягшись.

— Упс, — расстроенно подтвердил он. — В нашей системе вы — Надежда Светлановна Гордеева из посёлка Пупки.

— Но я точно не она.

— Вы уверены?

— Абсолютно! Хотя… сейчас такие времена… — задумчиво сказал я. Потом спохватился: — Но не у нас. У нас в стране всё с этим хорошо!

— Тут не поспоришь, — ответил он почему-то таким же тоном, как и я.

— И что теперь?

— Приходите в банк. Разберёмся на месте.

Повесив трубку, я задумался. Как можно было перепутать Меньшикова-Соловьёва с Гордеевой? Это насколько нужно быть не в себе, чтобы не заметить очевидного различия? Стало страшно, ведь если в современном мире возможно такое, то какие ещё ошибки могут случиться? Нужно было как можно быстрее исправить это недоразумение.

Часть третья. Отделение банка.

По дороге в банк я то и дело доставал телефон, чтобы ещё раз перечислить в уме все факты моей человеческой жизни: имя, дата рождения, фамилия, ненависть к понедельникам, пережитая в детстве пневмония, шрам от удара лбом о батарею. Я точно не Гордеева!

Зайдя внутрь, я получил талон электронной очереди и присел на скамейку напротив окошек обслуживания. Фоном играла всё та же мрачная музыка.

На всякий случай ущипнул себя. Больно. Немного успокоившись, стал ждать.

Минут через тридцать под потолком раздался торжественный механический голос:

— Номер пятьдесят два, подойдите к окну пять.

Я осторожно зашагал туда, где меня уже ждали. Присел на металлический стул, объяснил ситуацию молодому специалисту и протянул ему паспорт. Он сосредоточенно начал его изучать. Минутная пауза. Затем брови у него сдвинулись. Не сказав ни слова, он молча встал и с документом исчез в глубине служебных помещений.

Что-то защемило внутри. Неужели действительно что-то не так? Хотя бы мелочь? Неправильная фотография? Не та печать?

Через секунду завыла сигнализация. Почувствовалось, что сейчас начнётся что-то не то. Точно: спустя минуту в отделение ворвались пятеро полицейских. Один стал посреди зала, развернул бумагу и с некоторой неуверенностью прочитал:

— Гордеева Надежда Светлановна? Есть такая?

Молчание.

Я начал подозревать, что речь идёт обо мне, и неуверенно поднял руку:

— Возможно… это я?

Полицейские многозначительно переглянулись. Никто, правда, не рванулся меня ловить — решили подождать, пока ситуация окончательно прояснится.

И тут, за окошком номер пять, выскочил воодушевлённый банковский сотрудник и, указывая на меня пальцем, закричал почти с ликованием:

— Вот она! Это она! У меня её фальшивый паспорт.

Полицейские начали медленно сжимать кольцо вокруг меня. Стало немного не по себе.

И вдруг меня осенило: безотказный, простой способ доказать, что я не Надежда Светлановна. Ведь правда же, я не она?

В панике я расстегнул ремень, спустил штаны и показал... как мне казалось, убедительное доказательство.

Парень из окошка растерянно попятился, на мгновение смутился — а потом, как будто его осенило:

— Подделка! Наверняка подделка! Дёрните — оно отвалится!

Я судорожно натянул штаны обратно и испуганно прокричал:

— Ничего дёргать не надо! Я… мужского пола! На сто процентов!

— Это мы ещё проверим. На следственном эксперименте, — многозначительно сказал один из полицейских, заковывая меня в наручники.

До этого казалось, что ошибку скоро исправят. Теперь мне, действительно, стало страшно.

Часть четвёртая. Отделение полиции.

Спустя час я сидел в отделении полиции, напротив лейтенанта. Он листал какие-то бумаги, потом неспешно поднял на меня глаза.

— Хорошо, — произнёс он. — Всё прояснилось. Вас можно отпускать.

Я чуть расслабился.

— Но… есть одна деталь, — добавил он.

Я снова напрягся.

— В ходе проверки подтвердилось: вы не мошенница, не брали кредиты по поддельным документам. Но… вы вообще не проходите по базе как человек.

— Простите… а кто же я тогда?

Он нахмурился, заглянул в распечатку и прочёл:

— По базе… кобель по кличке Барбос, возраст — восемь лет, прививки проставлены. По характеру: подвижный, склонен к дрессировке, нуждается в ласке.

— Но я человек! Вы же видите, что я человек! — возмутился я.

— Может, вы и человек, а может, и нет. Ведь кто из нас действительно человек? — задумчиво уставившись в потолок, произнёс он. — Что это вообще такое? ЧЕ-ЛО-ВЕК…

Я открыл рот, чтобы возразить, но вдруг... вспомнил.

Вспомнил, что хожу кругами перед тем, как лечь спать, вспомнил, что инстинктивно грызу колпачки ручек, и вспомнил, что рефлекторно каждый раз, когда пьян, пытаюсь пописать на дерево…

— А это ведь многое объясняет, — вздохнул я, немного даже с облегчением.

Позже меня забрали какие-то люди. Сказали, что когда-то, много лет назад, у них пропал Барбос. И, что удивительно... я их вроде узнал. По запаху.

Они не были похожи на кого-то важного. Но когда я увидел, как один из них достаёт из кармана новую резиновую кость с тем самым, родным скрипом, мне вдруг стало… спокойно.

Эпилог

Так всё и закончилось.

Жизнь теперь, может, и собачья, зато мирная и логичная.

Сплю на коврике. Не думаю о рассрочках. Не мучает рейтинг.

Меня гладят. Я улыбаюсь.

Хорошо.

Гав.

Автор: Вадим Березин

Редактор и корректор: Алексей Нагацкий

ТГ: https://t.me/vadimberezinwriter