Борьба с коррупцией
…will be like
…will be like
-Граждане!!Граждане пассажиры! Чей кот? Кто кота потерял? – протяжный призыв проводницы разбудил Шурочкина, который упал с нижней полки и пребольно ударился головой о столик. На полке напротив неодобрительно качала головой аккуратная старушка в толстой кофте с исландским узором, надетой прямо поверх бархатного спортивного костюма.
- Надо ж, так нажраться! А с виду какой приличный молодой человек!
Гулкий зов проводницы раздавался все ближе и громче, резонируя в голове Шурочкина. Наконец она дернула ручку купе и сунула в открывшийся проем полосатого кота с рваным ухом.
- Граждане, ваш кот?
- Кефир??? – и Шурочкин подался вперед, к проводнице, протягивая руки к коту. – Ты как здесь?
- Ваш кот, гражданин? – строго спросила проводница – Где билет и переноска?
- Да понимаете, такое дело…Он, видимо, сам за мной увязался, не знал я, что он здесь…но я заплачу, заплачу за провоз. – попытался объясниться Шурочкин
- Дела… - удивилась проводница – Это с начальником поезда надо решать.
Кефир тем временем по-хозяйски осваивал полку. Бабулька напротив продолжала выказывать недовольство.
- Сам алкаш, еще и кота-забулдыгу приволок. А если у меня, допустим, аллергия?
Шурочкин, пришедший в себя и переставший удивляться стечению обстоятельств, сунул под нос соседке удостоверение и строго сказал:
- Успокойтесь, гражданка! Я-сотрудник органов, а кот-важная улика. А если у вас будут неприятности по здоровью, то начальник поезда вас переселит, в связи с отягчающими обстоятельствами. Но кот останется здесь в любом случае.
Представление Шурочкина подействовало на соседку по купе мгновенно, она перестала ворчать, и немедленно сменила тактику:
- Да я-то чё? Я кошечек люблю, у самой дома две кошечки, Дуся и Мышка. Дуся полосатенькая такая, носочки белые, а Мышка трехцветная. А вы знаете, что трехцветные кошки удачу приносят?
Шурочкин не знал, но согласился. Кефир основательно устроился на подушке и прикрыл глаза.
Остальная часть пути прошла без приключений. Про безбилетного кота проводница даже и не вспоминала, а когда Шурочкин предложил все-таки оплатить проезд именно ей, наличными, то просто улыбнулась и махнула рукой. Перед тем, как выйти на вокзале в Москве, Шурочкин переложил вещи в пакет, где были продукты, выданные Бадыковым, а кота посадил в сумку. Мало ли что! В сумке надежней доедет.
Тетушка Шурочкина, к его удивлению, коту обрадовалась, повосторгалась суровой кошачьей биографией и немедленно отправилась в зоомагазин, за лотком и кормом. А Шурочкин с тяжелым сердцем уехал на работу.
- Шурочкин??? – изумился Яковлев, при виде входящего в кабинет подчиненного.
- Я, ПалАнатолич. – виновато кивнул головой капитан
- Ну что у тебя? Не тяни.
Шурочкин вздохнул, стараясь унять в голове вертящийся винегрет из мыслей о коте, майоре в майке, одноглазой бабке-ведьме, трупе в лесу и Бадыкове Данияре Тимуровиче, очень хотевшем перебраться в Москву.
- Значит, товарищ майор дело такое. Поросенко, а точнее его зять вместе с начальником полиции….
Через час Яковлев уже докладывал в кабинете начальства. А через несколько дней в дома Поросенко и его зятя вошли строгие и серьезные люди из Москвы. Труп многострадальной гражданки Плотвиной был вытащен из ямы и опознан по разным признакам. Местные информационные ресурсы захлебывались в исступлении, выдавая один жареный факт под броским заголовком за другим, состязаясь в цветистости изложения.
Вскоре на погонах Яковлева засияла вожделенная звезда подполковника, а Шурочкин получил денежную премию и внеочередной отпуск по путевке в Кисловодск в ведомственный санаторий. Однако в санаторий не поехал, а отправил вместо себя тетушку, лечиться на воды.
- Вот как чувствовал я, а?! – довольно вопрошал Павел Анатольевич у Шурочкина, рисовавшего странные каракули на испорченном протоколе допроса. – Не секта, конечно, но ведь как все ладно легло! И рейдерство тебе, и коррупция, и кумовство! Теперь еще и подозрение в убийстве начальника полиции Выгорьевска тоже на них. Там эксперты на эксгумацию выехали, токсикологию будут делать. У местных-то руки из одного места… Это ж надо, такое гнездо разворошил одним махом. Молодец!
- А что насчет Бадыкова? – вяло спросил Шурочкин
- Это лейтенанта твоего? – уточнил Яковлев. – Так часы ему вручат с гравировкой от генерала МВД и будет с него. Чего-то ты загрустил, Александр? А?
Шурочкин поднял тяжелую голову и пригладил непослушные жесткие волосы.
- Нехорошо мне что-то, ПалАнатолич. Можно я домой пойду? Дело Сулейманова я к сдаче в архив подготовил, а по ограблению профессора Федорина список подозреваемых составил, вот. – он протянул Яковлеву исписанный размашистым почерком листок.
- Иди-иди, конечно. Вид-то у тебя и правда нездоровый. И чего только в Кисловодск не поехал?
Дома было тихо и пусто. Кефир возлежал на кухонном столе, возле опрокинутой сахарницы и лениво перекатывал лапой сахарные кубики около себя. Несмотря на основательную помывку, вид он имел весьма затрапезный и все равно казался грязным, будто выпрыгнувшим из соседней помойки.
Шурочкин отобрал у кота сахар и поставил чайник на плиту. Тетушка Шурочкина не признавала электрических чайников, искренне полагая, что там вода не кипятится до нужной температуры и несет в себе опасность в виде неубитых кипячением микробов и частиц микропластика. Напрасно Шурочкин при помощи школьного курса физики убеждал ее в обратном. Чайник должен был быть непременно нержавеющим и даже после сигнального свистка ему полагалось кипятиться на плите как минимум минуты две-три.
Собственно, чая Шурочкину не особенно и хотелось. После возвращения из Выгорьевска его постоянно преследовал туман и шум голове. Спать он стал плохо, часто видел во сне майора Семена Николаевича, который жаловался на судьбу, на то, что так и не получил подполковника и стал жертвой интриг проклятой ведьмы. Он шептал, всхлипывал и причитал без конца. Явления майора очень раздражали. К тому же у Шурочкина появилась плохая привычка просыпаться в три утра и потом уснуть ему было очень сложно. К нему приходил Кефир, долго топтался на груди и животе, лизал наждачным языком нос, щеки и шею и никак не давал спать. Шурочкин пробовал отселить кота к тетушке, но тот пробирался обратно, настырно царапал дверь и орал дурным голосом, требуя пустить его.
К тому же, в последнее время его все чаще мучили накатывающие приступы совести, натуральным образом грызущие за живое. Как ни крути, а он был единственным человеком, знающим правду. Насколько Волк и Бадыков действовали под гипнозом бабки Люды, он не подозревал, но был уверен, что хоть Поросенко со своими клевретами почитались среди местных отъявленными негодяями и кровопийцами, в этот раз пострадали зря. Он точно знал, что ни Поросенковский зять, ни майор были не виноваты в смерти бабы Таси, а истинный виновник гуляет на свободе. Не ради этого Шурочкин пошел на юридический, а после в прокуратуру и СК, чтобы вот так запросто, имея неоспоримые доказательства вины, отвернуться от них и сделать вид, что ничего не было.
С другой стороны, глупо было бы рассчитывать на то, что массовый гипноз и признание ведьмы в том, что она живет 230 лет, убивая кровных родственников для поддержания силы, точно будут весомыми для прокуратуры. Но делать что-то было надо. Не такой он человек, Шурочкин Александр Александрович, чтобы уехать и забыть.
Чайник на плите уже перестал свистеть, отбросил свисток и плевался пузырящимся кипятком на голубое пламя газа. Шурочкин сдернул чайник с плиты, попутно плеснув себе на ноги.
- Зараза! – ругнулся он, скидывая тапки и стягивая носки. – Вот и что теперь делать?
Кефир спрыгнул со стола, убежал в коридор и вернулся с куском газеты в зубах, который положил прямо на ошпаренную ногу Шурочкину. А для того, чтоб тот осознал всю важность момента, осторожно поскреб по бумаге лапой.
- Очень смешно! Закопать меня решил? Считаешь, что я совсем безнадежен? – невесело улыбнулся Шурочкин.
В желтых кошачьих глазах определенно читалось сочувствие. Дурак, ты, товарищ капитан, а еще следователем по особо важным назначили. Зря, мол, ПалАнатолич на майора намекал ко дню сотрудников органов следствия! И кот снова настойчиво поскреб газетный лист. Шурочкин наклонился, чтоб рассмотреть. Газетенка была паршивенькая, бесплатная, повествующая о событиях района, где проживали Шурочкин с тетушкой. Кошачья лапа явственно указывал на невзрачное объявление о приглашении жителей района на службу в церковь Архангела Михаила.
- Ишь ты, куда загнул! А еще полицейский кот! – присвистнул Шурочкин – Ты что это, в религиозные, что ли, подался?
Кот в ответ укусил его за большой палец левой ноги, дав понять, что оскорблен пренебрежением и насмешкой, и победно подняв облезлый хвост, покинул кухню.
Шурочкин еще раз выругался, потер больное место и решил все-таки выпить чаю. Повертев в руках объявление, он вздохнул: вот просил тетушку не таскать домой всякий мусор, но она каждый раз возражала, убеждая его в необходимости чистить и разделывать селедку непременно на газете. Шурочкин искренне полагал, что селедку вовсе не стоит чистить и разделывать самостоятельно и гораздо проще купить уже нарезанную, лежащую в масле, в магазине, но тетушка была неумолима.
Хотя может и прав был Кефир? Раз прокуратура бесполезна, стоит обратиться в церковь? Вроде ведьмы по их части. Шурочкин потер лоб и решил прогуляться до церкви, время как раз послеобеденное, вдруг и застанет кого на месте. Ошпаренные ноги ни в кроссовки, ни в удобные ботинки не лезли. Пришлось доставать страшные и широкие форменные ботинки, расшнуровывать полностью, и так и идти, с высунутыми наружу язычками, без шнурков.
Церковь оказалась простым небольшим зданием с белыми штукатуренными стенами, совершенно современными. Перед входом, слева и справа были разбиты клумбы с торчащими кое-где георгинами и остатками странных растений, похожих на фиолетовые капустные кочны. На скамеечке восседал с книгой седой, но моложавый батюшка с коротко подстриженной кудрявой бородкой и такими же кудрявыми волосами, заправленными за уши. Из-под рясы виднелись абсолютно хулиганские и демократичные кроссовки.
- Здравствуйте! – поздоровался Шурочкин, не зная, как правильно обращаться в таких случаях.
Батюшка поднял на него ясные голубые глаза, пронзительно сиявшие сквозь толстые стекла простецких очков в дешевой железной оправе.
- Доброго дня, молодой человек! - ответил он приятным баритоном
- Можно мне задать вам один вопрос? – нашелся Шурочкин
- Задавайте. – согласился батюшка.
Шурочкин помолчал, попереступал с одной ошпаренной ноги на другую, наконец решился и выпалил:
- Скажите, а вы верите в ведьм?
Наступила неловкая пауза. Батюшка испытывающе смотрел на Шурочкина, пытаясь понять, действительно ли странный молодой человек в ботинках без шнурков интересуется вопросом серьезно или же это просто очередной сумасшедший, или, что хуже, наркоман, которых в районе в последнее время развелось невероятное количество.
Шурочкин, в свою очередь готов был провалиться сквозь землю от стыда, осознавая комичность своего положения.
- Вы, простите, не знаю, как нужно к вам обращаться, -начал Шурочкин
- Отец Артемий – подсказал батюшка и протянул руку
Шурочкин замялся, не понимая, что ему с этой рукой делать.
- Не знаю, что нужно сделать. – честно признался он.
- Для начала можно назвать свое имя и пожать руку, если, разумеется, вы хотите начать знакомство. - улыбнулся батюшка.
- Александр Шурочкин. – окончательно смутился капитан и пожал руку отца Артемия.
- Присаживайтесь, Александр и я отвечу на ваш вопрос. – доброжелательно ответил отец Артемий и жестом пригласил Шурочкина на скамейку, рядом с собой. – Так вот, я считаю, что главное это не то, верю ли я в ведьм, а то, верю ли я в Бога!
Шурочкин был разочарован. Слушать проповеди о вере и Боге ему не хотелось.
- Вижу, что вы искренне ожидали другого и хотели бы получить ответы на вопросы. Но я отнюдь не призываю вас оказаться в лоне церкви, нет. Но если вы признаете существование Бога, то вам также придется признать существование и Дьявола! Равно как и с ведьмами, кои сущность имеют дьявольскую. Признавши, что ведьмы существуют, придется признать, что существует и иная сила, другой полярности. Иначе за ответом вы бы не пришли сюда, в церковь. Я прав?
Шурочкин был ошеломлен и подавлен. Отец Артемий моментально решил так мучавшую его задачу.
- И что же делать? Есть против ведьм какие-нибудь способы? Что церковь говорит? – немного воспрял Шурочкин
Отец Артемий улыбнулся:
- Может быть расскажете, что же с вами произошло? Тогда проще будет определиться, что в этом случае стоит предпринять.
Шурочкин помедлил и выложил отцу Артемию все, что так мучало его с самого первого дня этой странной командировке в Выгорьевске.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Неприятности начались с самого начала. Сперва нужно было забрать бабу Люду, но она, при виде милицейской Нивы заартачилась и начала категорически отпираться от своих слов насчет обещания показать заветное место в лесу.
- Это чё это? Эт меня как преступницу какую на вашей тарантайке с мигалкой повезут? Да стыда на весь поселок не оберёсси! И с животиной этой не поеду! Хоть режь меня, а не поеду. Вон, сидит, болоховоз, зенки растопырил свои! Того и гляди в морду лица мне вопьется!
Угрюмый Волк страдальчески вздохнул с заднего сидения и вылез на твердую землю, с явным намерением повлиять на бабу Люду на физическом плане:
-Ты, Людмила Федоровна, не блажи на всю округу. Сейчас капитан пересядет назад, а тебя на почетное место впереди. Кота в багажник. И поедешь ты не как преступница, а как важная свидетельница. Про то всенепременно сообщим через Информбюро. Дело видишь какого масштаба? Из самой Москвы следователя не просто так прислали. Это я тебе как исполняющий обязанности начальника полиции говорю.
В доказательство серьезности намерений он забрал с рук Шурочкина ощерившегося на бабку Кефира и осторожно пересадил его назад. Баба Люда оценила обстановку и соизволила-таки усесться на место Шурочкина, который сложившись пополам разместился сзади вместе с Волком.
Через несколько минут она уже освоилась и по-командирски указывала Бадыкову дорогу.
- Эх, Данька… - с причмокиванием сообщала баба Люда – а вот хрен бы вы что узнали. Спасибо скажи, что капитан из Москвы приехал. А то бы…
- Гражданка Петрова! – одернул ее Волк. – Это вы сейчас в чем признаетесь сотрудникам полиции при исполнении? В сознательном сокрытии улик?
- Хе! – ухмыльнулась баба Люда и подмигнула Шурочкину. – Вот еще чего! Я добровольно сотрудничаю. Сейчас прямо на месте и укажу, где я видела в последний раз пропавшую.
Шурочкин не успел возмутиться, потому как вспомнил свое обещание, данное накануне, что место захоронения баба Люда покажет только ему. Сзади ему легонько царапал шею когтистой лапой Кефир.
- Тпрууу, стоп, Зорька! Стоять! – скомандовала бабка на развилке лесной дороги. – Все, приехали. Высаживай меня, капитан!
Шурочкин галантно распахнул дверцу и подал руку бабе Люде.
- А вы сидите! – назидательно сказала через плечо она Волку и Бадыкову. – Разговор будет токмо с московским капитаном. Пошли, милай, вон туда вот. Через сосенки.
Шурочкин с бабкой сошли с укатанной дороги на мягкий зеленый мох. Пахло сосновой корой, мокрой землей и чем-то дымно-грибным.
Они шли по пружинящему мху, Шурочкин рефлекторно отбрасывал от лица паутину, которая попадалась на пути. Баба Люда перла вперед как танк, попутно рассуждая о жизни в Выгорьевске и о том, какие же мужики сволочи.
- … Дык вот и говорю, думаешь, они от радости что ли пьют? Нет, не от радости. Все от того, что делать нечего. А чего им тута делать? Ну, вот хоть лесопилка эта. Три часа руками помахают, не упашутся, а потом чего делать? Думаешь, к жене-детям? Неее, а зачем им напрягаться? Вот и ходят ко мне, останканиваются. – она обернулась на Шурочкина – Ты идешь там, не?
- Иду. – подтвердил Шурочкин, улавливая боковым зрением движение слева. Что- то небольшое скоро, но скрытно следовало за ними по веткам деревьев. Белка?
- Долго еще? – спросил Шурочкин.
- Так, а всё, пришли. – развела руками бабка, кивая на две сросшиеся приметные сосны.
- Куда пришли? Где труп? – не понял Шурочкин.
- Так тут он, ты мох- то в сторонку откинь, откинь. – посоветовала бабка, отходя в сторону.
Шурочкин наклонился, ухватился за плотный моховой пласт и потянул на себя. Перед ним открылась глубокая темная яма, с редкими перекрестьями веток сверху на которых и покоился моховой покров. Из ямы пахнуло гнилью и горелыми головешками.
Шурочкин достал телефон и посветил, но слабый телефонный фонарик не доставал до дна, где неприятной грудой лежало бесформенное противно поблескивающее нечто. Капитан обернулся к бабке.
- Это вы сами такую яму выкопали? – спросил он, не веря в физические возможности бабы Люды.
- Сама, сама, - с готовностью закивала она. – Я все сама. Уж сколько лет сама тут со всем управляюсь.
Глубоко посаженные глаза с редкими ресницами сощурились и смотрели на капитана с плохо скрываемым презрением.
- Вот чего ты приперся, а? Без тебя так все хорошо было. Мне до следующего полнолуния всего три дня осталось.
Бабка медленно подступала к Шурочкину.
- Погодите, Людмила Федоровна. Я не понимаю.
- И нечего тебе понимать. Посмотрел на Таську? Там она лежит, мертвая, не сомневайся. Все, как писано было в статье этой. Сожгли на площади. Давай, рыженький, смотри мне в глаза. По-доброму разойдемся. А то, если по-доброму не хочешь, то в яму прыгай к ней. Тут хорошо лежать, покойно. Через годок-другой грибы через тебя прорастут, промеж жил и костей твоих. Вода телесная в землю лесную уйдет. А там и сам лесом станешь. Места у нас такие, особые. - бабка приближалась, вкрадчивый ее голос переходил в сиплый шепот. – Если по - хорошшему, то и ладно. Не с руки мне тебя губить за зря. Мне –то от тебя ничего не надо. Вернешшшься в Москву свою, начальству доложишь, что Поросссенко во всем виноват. Туда ему и дорога, бестолочи. Возомнил из себя, понимаешшшь. Они у меня тут все по струнке ходят, а этот… Слабею, слабею, оттого и силу Тассськину забрать понадобилось. Только одна ведьма должна быть в деревне. Такое правило. Понимаешшшь?
Бабкино лицо оказалось совсем близко, а спиной Шурочкин почувствовал твердую и мокрую сосну. Как так получилось, он не понимал, слышал и осознавал только бабкин шепот и видел ее слившиеся в один большой и голый, совсем безресничный глаз. Если бы не сосна за спиной, то горячие ватные ноги давно бы уже соскользнули в яму, унося Шурочкина на ее омерзительное содержимое. А бабка продолжала шептать:
- Так, что, милай, договорились? Поедешь в Москву добровольно?
- Меееее, - заблеял Шурочкин, перед глазами которого встал покойный майор Семен Николаевич в майке и форменных штанах с Кефиром на руках, как раз за спиной ставшей очень страшной бабки.
- Держись, СанСаныч, не слушай ее, гадину! Это она меня погубила! И Волка с Бадыковым своей силой держит и поселок весь! – строго сказал майор.
- Эээ, да ты уже готовенький. Ишь, какой слабенький оказался, а еще капитан! – причмокнула бабка. - Ну давай, смотри мне в глаза, не отрывайся. Поросенко во всем виноват, понимаешь? Он, сволочь, хотел землю Таськину под себя подмять. Он и подельники его, менты, ее запугали, а там и вовсе расправились. Понял?
- Дыыыаааа – выдавил из себя чужим голосом Шурочкин. – За чтоооо?
-Ишь ты, любознательный какой! – ухмыльнулась бабка. – Ладно уж, скажу, раз так. Все равно не вспомнишь ничего к вечеру. Таська кровная моя. А нам на роду написано только у кровников силу брать. Я уж двести тридцатый годок живу, а все потому что силу по крови забираю. Хорошо сейчас жить, привольно. Вода сама из крана бежит, тепло от батареи, телевизор, кино всякое. Вот и живу. И дальше жить буду, сто лет, двести, как захочу. Вот они все у меня в руке. Все под мою дудку пляшут. А Таська слабая была, слабая. Проку от нее немного…Ну да ладно. Смотри мне в глаза!
Бабка щелкнула пальцами перед его носом, и Шурочкин мягко осел на землю.
- Вот и хорошо, вот и ладно.
Она ловко подхватила моховой пласт, укрывавший яму и вернула его на место.
- Посиди тут, поспи пока. А я пойду. Парни мои меня на тарантайке с огоньками довезут. Прощевай, рыженький.
Бабка отряхнула руки и пошла назад, не оборачиваясь. Шурочкин остался сидеть тряпичной куклой под сосной. Перед ним остался стоять майор, который укоризненно качал головой.
- Не виновааат я, товаааарищ майоооор! – силился объяснить Шурочкин, который пытался не терять связи с реальностью. – Это гипнооооз.
- Я тебя не виню, она тут весь поселок загипнотизировала. И меня… А я Таську любил, с детства любил… - и майор заплакал, утирая слезы краем майки.
Как только спина бабки в синей куртке скрылась из виду, с ветки спрыгнул Кефир. Он осторожно обошел вокруг сосны, обнюхал бесчувственного Шурочкина, поставил ему на грудь передние лапы и пребольно укусил за нос. А потом еще и еще раз. В голове Шурочкина стало проясняться, а майор присел рядом и потряс его за плечи.
- Не спи, Саныч, не спи, нельзя спать, а то забудешь все. Сейчас Волк с Данькой вернутся, потащат тебя на поезд, ты спящим притворись. А главное, Кефиру верь. Он тебя не предаст!
Шурочкин старался не спать, кот кусал его за пальцы, за уши, царапал за шею. В голове вертелось: Поросенко не виноват, не виноват, ведьма всех загипнотизировала, весь поселок, она виновата. Штаны намокли, но Шурочкина это совсем не волновало. Единственное, что еще связывало его с реальностью был звук. Где-то высоко стрекотали сороки и дробно стучали дятлы. Шурочкин пытался поднять руку и погладить кота. Кому еще, в конце концов можно доверять, как не начальнику полиции и полицейскому коту? Гипноз ведьмы был как яд змеи, который медленно распространился по телу и постепенно отключал все функции. Шурочкин это знал точно, в детстве его кусала змея. Он лежал такой же беспомощный и жалкий в лесу на земле и ждал помощь. В тот раз помощь пришла в виде соседа, а сейчас вокруг суетился, мурчал и тормошил его грязный полосатый кот.
Послышались приближающиеся голоса, из-за деревьев показались Волк в серой куртке и Бадыков с сигаретой в зубах. Шурочкин закрыл глаза.
- Вот он, проверь. Спит или нет. – скомандовал Волк, стараясь не приближаться к яме.
- Спит, точно спит. – подтвердил Бадыков.
- Тащи его теперь. – недовольно буркнул Волк. – За ноги бери.
Матерясь и спотыкаясь, они потащили тяжелое и вялое тело Шурочкина к машине. На месте усадили его на переднее сидение, а Волк пристегнул ремнем, подергав для надежности.
- Все, вези его на станцию. Она сказала, что все сделано прочно. Давай. – приказал Волк.
Машина покатилась по трясучей дороге. Шурочкин отчаянно старался не заснуть. Он думал о бабке, о погибшей из-за какой-то непонятной силы гражданке Плотвиной, о ее дочери, которая наверняка теперь в опасности, об оставшемся в лесу Кефире и о майоре, утирающем слезы майкой.
Дальнейшие события Шурочкин помнил плохо, Бадыков затащил его в поезд, устроил на нижней полке, предварительно засунув его, Шурочкина сумку в багажное отделение и присовокупив к ней пакет с провизией.
- Вот тебе, капитан, хорошей дороги. Не забудь про меня, в Москве-то! Бадыков Данияр Тимурович. Не забудь.
Поезд тронулся, над Шурочкиным склонилось лицо майора.
- Ну все, можешь спать, молодец, капитан, не подвел!
Майор растаял под набирающие амплитуду качания поезда, а ритмичные поездные стуки слились с сердцебиением самого Шурочкина. Последнее, что он помнил, был его собственный вопрос: « Зачем???»
Шурочкин вышел на улицу. Бадыков курил в компании того самого бесштанного мужика, которого они встретили на лестнице по дороге к бабке. Завидев Шурочкина, он моментально распрощался с бесштанным и побежал навстречу.
- Ну чё там?
- А ничего. – пожал плечами Шурочкин, напуская на себя равнодушный вид – Говорит, в лесу пропавшую видела, уже после пропажи, а вот когда точно сказать не может. Ссылается на возраст и плохую память.
- Врет! - убедительно сказал Бадыков. – У бабы Люды голова как компьютер. Она помнит, кто и сколько у нее бутылок в долг брал, а тут не вспомнит, когда сестру двоюродную видела?
- Так вы знали, что пропавшая ее сестра? – прищурился Шурочкин.
- Конечно! Все знают. – удивился Бадыков.
- А может тут еще все что-нибудь такое знают, но молчат? - и Шурочкин пристально посмотрел в глаза старшему лейтенанту. - Ты не молчи, Данияр Тимурович, у нас ведь за особую помощь и рвение и звания дают, и переводят… в лучшие места. Понимаешь меня? Можно и не старлеем в Выгорьевске быть…при удачном стечении обстоятельств.
- Ну…всякое болтают. – обдумав недолго сказанное отозвался тот, отводя глаза
- Вот что. Пойдем обратно и по дороге ты мне все расскажешь. Аптека есть тут у вас? Голова разболелась, не могу.
На обратном пути Бадыков обтекаемо начал рассказ о том, что места здесь глухие, но в последнее время начали наезжать туристы, да не просто абы какие, а высокопоставленные и вот начальство местное в лице главы района Поросенко решило курорт организовать. И шло все вроде бы неплохо, но тут начались у него тёрки из-за земли с бабкой Тасей, которую все единогласно считали местной Выгорьевской ведьмой.
- Так вот, - продолжил Бадыков, отпирая дверь в опорный пункт. – Пошло все у Поросенко не очень. Дочь с зятем в бане угорели. Дочь насмерть, зять выжил. Потом проверки одна за одной, а потом и вовсе ограбили его.
- И с чего он решил, что это бабы Тасиных рук дело? – уточнил Шурочкин
- Ну, а как еще? – удивился Бадыков. – Он и к шаману ездил, тот прямо и сказал, проча на тебе, обидел ты знающего человека. Едь и проси, чтоб тот, кто навел снял. А кого он мог обидеть? Только ее.
- Ясно. А других вариантов не рассматривали?
- А что еще? И вот еще …- Бадыков голос понизил – Я думаю, что Семен Николаич, начальник наш покойный тоже не сам помер. Тоже ее рук дело! Поэтому вы уж, Сан Саныч, поспособствуйте мне, ну чтоб перевели. Боязно мне как-то.
- С чего бы? – удивился Шурочкин
- Еще как с чего! Семен-то Николаич с Поросенковским Сашкой, зятем, тогда приходил бабку пугать, стращать. Говорили, давай, мол, по-хорошему сама съезжай. Квартиру трехкомнатную тебе в райцентре предоставим. А то если по-хорошему не захочешь, то и угореть можно. Семен Николаич сам мне говорил. Угореть, понимаете???
До Шурочкина начало доходить. То есть Семка Майор, гнида и тварь продажная, по мнению бабы Люды, вместе с зятем Поросенко пугают бабку угаром, а через некоторое время сам зять угорает в бане. А майор умирает от сердца на своем диване.
- Так, с угаром ясно. А проверки? Ты считаешь, что у других руководителей в наше время их нет? Тем более мне достоверно известно, что у Поросенко негласная война с Васильевым. – решил додавить Бадыкова Шурочкин
- Так это не секрет, во всех газетах каждый день про это пишут. Но только не при чем тут Васильев. Точно говорю. Все ведьма. Еще дед мой говорил, нет тебе надобности, не суйся к ведьме, дай ей жить спокойно. А если понадобилось зачем, то с поклоном и подарком приходи. А они вон что удумали. Пугать ее! – покачал головой Бадыков.
- Ладно, ты домой иди, а я буду думать. Иди, отдыхай. – распорядился Шурочкин
- Хорошо, только вы уж закройтесь тут на ночь на ключ, что-то мне уже боязно. – посоветовал Бадыков.
Шурочкин закрыл за ним дверь и включил чайник. За решетчатыми окнами было темно. Шурочкин заходил по кабинету. Значит, если все это правда, а очень похоже, что так и есть, выходит, убийство группой лиц по предварительному сговору. Рейдерство и превышение полномочий. Не секта, конечно, но очень неплохо. Угар в бане родных Поросенко это, само собой, совпадение. Смерь майора тоже некриминальная, эксперты подтвердили. А что там за местный фольклор, это уж дело десятое. Надо придумать теперь, как с Бадыковым быть. Ну не в Москву же его тащить, в самом деле.
Он подумал и набрал номер Яковлева.
- ПалАнатолич, добрый вечер. Ну, в общем все, как и предполагалось. Убийство по предварительному сговору, 105 статья.
- Точно не секта? – расстроился Яковлев.
- Да ну, нет, конечно. Они-то тут верят, что погибшая ведьмой была, но это ж фантастика.
- А мотив?
- Мотив есть. – отрапортавал Шурочкин. – Порча!
- Какая порча? Порчу к делу не пришьешь.
- Зато рейдерский захват земли вполне. – довольно добавил Шурочкин.
- Тело нашли?
- Есть свидетельница. И тело есть. Завтра выезжаю на место.
- Вот и хорошо. Когда в Москве быть собираешься?
- Это завтра понятно будет. Найду тело, вызову специалистов из района. Только, ПалАнатольич, вы мне тоже помогите тут немного. У меня свидетель есть, ему защита нужна. Никак ему тут оставаться невозможно будет. Сожрут его. Сами понимаете, пока основных подозреваемых не задержат, точно.
- Это в Америке служба защиты свидетелей, а у нас такой роскоши нет. – хмыкнул Яковлев.
- Ну вы поймите, если мы на главу района выходим, надо все успеть сделать. Может группу из Москвы?
- Быстрый какой, группу! – заворчал Яковлев, но жирное дело раскрыть хотелось. - Ладно, я подумаю, что сделать. Отбой.
Шурочкин решил чая не пить и сразу же лечь спать. Уж больно активный день получался. В помещении опорного стояла невероятно духота. Спать было совершенно невозможно. Хотелось срочно проветрить, но все окна оказались наглухо заколочены толстенными гвоздями. Тогда Шурочкин решил приоткрыть дверь, несмотря на предупреждения Бадыкова. Свежий ночной воздух просачивался через щель вместе со звуками и запахами незнакомого поселка. Где то за пятиэтажками выли собаки. Как в пустую кастрюлю бухала глухими короткими гавками определенно большая псина, чуть погодя подхватывала собака поменьше, уже с другим ритмом, а дополняла тоненьким воем совсем маленькая. Складывался мотив там-там-там-та-дам-та-дам-уууууу. Шурочкин принюхался. Призывно пахло жареной картошкой, чем-то копченым и почему-то свежей, влажной, терпкой черемуховой древесиной.
Шурочкин понюхал еще, вздохнул о картошке и закрыл дверь. Спать уже не очень хотелось. Собаки поменяли мотив. Теперь большая лаяла ритмично и скоро, маленькая подвывала короткими очередями, и только средняя поддерживала постоянный ритм.
Шурочкин улегся на раскладушку, закинул руки за голову и задумался. Что, значит, мы имеем? Зять главы района Поросенко вместе с начальником полиции приходят к некой гражданке Плотвиной и просят отдать землю по-хорошему и намекают, что если она этого не сделает, то может пострадать. А точнее, угореть в бане. В итоге в бане угорает именно зять Поросенко с женой. А гражданка Плотвина пропадает. Точнее погибает, будучи сожженной. Затем погибает начальник полиции, от естественных причин. Так, стоп. Или сначала начальник полиции? Что там говорила баба Люда? Ладно, завтра надо уточнить этот факт. А как теперь дела обстоят с землей? Приходили ли к дочери Плотвиной с этим вопросом? Неужели земля теперь не нужна? И вот еще вопрос, как это они посмели угрожать местной ведьме? Или не верили в нее?
Внезапно на живот Шурочкина упало что-то большое, горячее и мохнатое. От неожиданности он даже не успел заорать сначала. Это что-то начало топтаться на животе, определенно выпуская когти. Шурочкин посветил телефоном. Кошка! Или кот? Бандитская рожа с горбатой спинкой носа и рваное ухо неоспоримо говорили в пользу кота.
- Тьфу, ты, зараза! – сплюнул он, но кота не прогнал. От кошачьего топтания и мурчания как-то сразу захотелось спать. Не обращая внимания на собачий концерт, Шурочкин моментально погрузился в сон. Снился ему ни разу не виденный раньше ныне покойный начальник полиции Выгорьевска, который сидел напротив него в этом самом опорном пункте и жаловался:
- Да ты пойми, капитан, знать бы раньше, разве я ж связался бы с ней? Бабы дуры не потому что бабы… А тут я дурак по всем фронтам, я…Эх, знать бы раньше! Так майором и помер, не дожил по полковника.
Шурочкин отчаянно силился что-то спросить, но только беззвучно раскрывал рот и понимал, что если не спросит, то важная информация будет потеряна навсегда, поэтому он собрал всю силу воли и заорал внутри своего сна:
- Товарищ майор, а это кот или кошка?
«Господи, что я несу???» тут же подумал он, как бы отделяя внутреннего Шурочкина от того, что действовал во сне.
Во сне, за окном, проплывающие на манер Шагала собаки стройно пели а капелла: «Не надо стыдиться, не надо удивляться, это сон, просто сон!»
Майор во сне улыбнулся и ответил:
- Кот это, Кефир, наш внештатный сотрудник. Он тут еще при моем учителе Алексее Акимыче был. Ты верь ему, он хороший, а Дениске Бадыкову и Волку не верь, это ее люди!
Майор еще долго шептал что-то о своем, жаловался, убеждал Шурочкина полностью и во всем доверять коту Кефиру, надежному парню, несмотря на бандитский вид и судимость в прошлом. Но судимость была погашена, а верность милиции, потом и полиции он доказал делом, и вообще, если б можно было, то он, бы, майор, вместо себя начальником поставил Кефира, а не Волка, предателя, но жаль, искренне жаль, что котам нельзя в полиции служить.
Разбудил Шурочкина настойчивый стук в окно. Он протер глаза, скинув с себя разнежившегося кота и поспешил открыть дверь.
- Доброе утро! Это что? Неужели Кефир вернулся? – удивился Волк
«Кефир, значит! Не обманул майор» отметил про себя Шурочкин, а вслух вдруг спросил:
- Доброе! А что, до недавно покойного майора начальником был Алексей Акимыч?
Волк застыл в недоумении и повернулся к Шурочкину:
- Вообще да. А ты откуда знаешь?
- Да так, воздуха вашего надышался, ведьмаком становлюсь понемногу. – улыбнулся Шурочкин
- А, ну, ясно-понятно. Опять Бадыков. Вот ведь, язык-помело. Вроде мужик, а треплется, как баба. –трактовал информацию по-своему Волк. – А кот этот Семена Николаича кот, вернее общественный, но уж больно начальник его любил. Кот при нем в опорном пункте жил, Николаич на работу и Кефир за ним, тот с работы и кот следом. Так и жили. Мы уж думали со всеми этими событиями пропал он, сгинул в лесу.
- Когда, говоришь, майор помер? До пропажи гражданки Плотвиной или позже? –уточнил Шурочкин
Волк задумался, потыкал пальцем в настенный календарь, где жирным красным сердцем было обведено 10 сентября и выдал:
- Так, значит 18 августа Николаича нашли, эксперты говорят, сутки как мертвый был, а бабка, черт ее знает, когда. Кому она нужна-то тут? Вот дочка ее объявилась, хайло раззявила, это значит …
- Не трудись, Сергей Михалыч… Заявление о пропаже 3 сентябрём писано. – подсказал Шурочкин, понимая, что правды не найти. Придется только на бабу Люду рассчитывать.
По раскладам Шурочкина выходило, что надо сперва на труп ехать, а потом звонить в Москву и решать, что дальше делать. В опорный пункт завалился Бадыков в облаке аромата чебуреков, самсы или и того, и другого.
- Отлично, все в сборе. Поехали. – скомандовал Шурочкин.
- Куда? – в один голос спросили Волк с Бадыковым, определенно не рассчитывавшие на такой поворот событий.
- Сперва к бабе Люде, а там как пойдет. – загадочно пояснил Шурочкин
- Вы это, вчера не добрали, что ли? С чего бы к ней с утра заявляться? – не понял Волк
- С того, что Людмила Федоровна у нас теперь свидетельница по делу. Главная. – строго сказал Шурочкин. – Ну, вперед!
Кот Кефир стартанул со стола и выбежал на крыльцо самым первым. Он подождал, пока Бадыков откроет дверцу машины и запрыгнул прямиком на переднее сидение.
- Скучает по оперативной работе. – улыбнулся Бадыков. – Придется вам, товарищ капитан на ручки его брать.
Кот добровольно забрался к Шурочкину на колени, положил на плечи грязноватые лапы и пристально заглянул в глаза.
- Ладно, трогай, - скомандовал недовольный Волк, устраиваясь сзади.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
От второй поллитры Шурочкин деликатно отказался, мотивируя отказ предстоящим походом к приснопамятной бабе Люде. Волк помедлил и убрал поллитру обратно в стол.
- Тогда, Бадыков, организуй поход в этот притон, центр, так сказать, порока, а потом сопроводи товарища капитана обратно сюда, на ночлег. – распорядился он на правах старшего. – А я, с вашего позволения, домой отбуду, трое суток не спал.
Бадыков и Шурочкин проводили его глазами. Когда за капитаном закрылась дверь, Шурочкину показалось, что Бадыков немного выдохнул и расслабился. Он с удовольствием подцепил за хвосты пару жирноспиных шпрот, аккуратно разместил их на хлебном ломте и протянул Шурочкину.
- Давайте, Сан Саныч, поешьте да пойдем. А то у бабки к ночи не протолкнуться. Сами знаете, магазины-то не продают.
Шурочкин взял протянутый бутерброд и задумался.
Бадыков хмыкнул и продолжил:
- Вы не подумайте, не так и много пьют у нас. Ну как немного, как у всех. Народ-то в основном на лесопилке и в туризме занят. Вот еще пасеки тут у нас. Но это Егоровы монополию держат. По охоте вот еще…
Шурочкин жевал бутерброд. Как- то все слишком лубочно и благостно выходило. Пьют как все, живут и работают как все, а ведьму сожгли. Может и не сожгли, но факт остается фактом. Пропала гражданка Плотвина Анастасия Ивановна и вот этот радостно раскладывающий шпроты по хлебу старший лейтенант Бадыков совершенно не спешит ее разыскивать, а начальник его и вовсе отказывается дело заводить. Исполняющий обязанности начальника полиции капитан Волк Сергей Михайлович.
- А кстати, Бадыков, как тебя зовут-то?- невпопад спросил Шурочкин
- Данияр Тимурович. Можно Дэн, меня все так зовут. – и Бадыков снова сунул Шурочкину бутерброд, на этот раз с колбасой и кружками соленых огурцов сверху.
- Скажи-ка, Данияр Тимурович, а чего у вас начальника полиции нет? Волк сказал, что исполняет обязанности. – допытывался Шурочкин
- Так нет его, помер месяц назад. Хороший мужик был, Семен Николаич. Меня с детства гонял, еще когда мальчишкой был, курей по чужим дворам щипал. Ну, всяко бывало, сам понимаешь. Вот, к делу меня пристроил после армии, говорил, иди в милицию, Данияр, а то ступишь на кривую дорожку и все. Я и пошел. А куда идти-то? Не на лесопилку же! – расчувствовался Бадыков.
- От чего помер? От сердца? Инфаркт? – уточнил Шурочкин
- А пес его знает! В район на вскрытие отвезли, говорят от естественных причин, никакого криминала. Дома его нашли. На диване с пультом от телека в руке. Какой уж тут криминал! Может и сердце, все-таки 67 лет ему было, хотя с виду крепкий мужик. Жаль, так и не дождался подполковника. Майором помер. – пожал плечами Бадыков.
Вспомнив некстати собственного начальника, Шурочкин поежился. Он не любил совпадений и случайностей. Они всегда мешали построению его логических цепей. На этот раз к его сомнениям в благополучии Выгорьевска добавился хороший мужик, начальник полиции, померший от естественных причин.
- Ладно, пойдем, Данияр Тимурович, - поднялся Шурочкин из-за стола и незаметно вытер руки о штаны. – Будем бабку Люду опрашивать.
- Гражданку Петрову, Людмилу Федоровну. – подсказал Бадыков.
От опорного пункта до центра порока, как окрестил квартиру бабы Люды Волк, было 10 минут пешего ходу. Решили прогуляться, да и выветрить недавно принятый алкоголь. Несмотря на две серые пятиэтажки, высившиеся на холме и отдававшие постапокалиптическими мотивами, в целом Выгорьевск производил приятное впечатление ухоженного, в меру большого поселка с ухо чистыми улицами и добротными домами частного сектора. Администрация располагалась в просторном деревянном доме, а напротив была новая, хорошо отстроенная школа.
- Это Поросенков нам школу построил, глава района. У нас ведь рождаемость-то на первом месте по району. Из Осокина и Петровского в нашу школу детишек привозят. Вот как! – похвастался Бадыков по дороге.
Несмотря на уверения Бадыкова в том, что окно на первом этаже не закрывается от наплыва жаждущих, очереди Шурочкин не заметил. Занавески были задернуты, на кухне горел свет.
В подъезде стоял мужик в семейных трусах и куртке на голое тело и дымил во всю, культурно стряхивая пепел в консервную банку. Он молча пожал руку Бадыкову и недоверчиво зыркнул на Шурочкина. Бадыков настойчиво трижды пнул коричневую дерматиновую дверь с отвалившимся номером. А потом еще и дробно постучал кулаком.
Дверь приоткрылась и в щели показался острый нос, желтый глаз и черно-седая прядь.
- Ааа, этты! Заходь! – быстро скомандовали из-за двери и буквально втащили Бадыкова вовнутрь. Шурочкин быстро вошел следом.
В коридорчике было темно, только из кухни слева шел свет.
- А я смотрю, что-то тихо у тебя сегодня, бабЛюда. Окно закрыто. – заявил Бадыков, наощупь разуваясь.
- Дык женский день у меня сегодня. Дифцит привезла вчерась. – довольно сообщила баба Люда и прошаркала вперед. – Ты в залу проходь со своим москвичом этим. А я сейчас.
Шурочкин прошел вперед, ощущая под ногами домотканые половики. В зале тоже было темно. Бадыков толкнул его на продавленный диван.
- Садитесь, СанСаныч. Баба Люда не любит свет зря жечь. – пояснил он.
В кухне за стенкой шуршали пакеты, звякали ложки, взвизгивали застежки молний. Наконец, минут через пятнадцать после топота в коридоре в комнате вспыхнул свет. Зала оказалась небольшой комнаткой, жидко обставленной случайной мебелью. В углублении справа, за занавеской стояла кровать с горами подушек, а напротив, на стене, сильно выдаваясь габаритами за угол висела внушительная плазма.
- Нравится? – поймала взгляд Шурочкина баба Люда и погладила край телевизора – Это ж любимец мой! Я кино страсть как люблю. Про Кемаля вот смотрю. Про любовь. Ой, не оторваться прям. А такой красавец-мужчина, этот Кемаль, так бы и съела.
- Ты давай, Людмила Федоровна нам зубы не заговаривай. Откуда про москвича узнала? – сурово спросил Бадыков
- Ой, много ль надо ума? Ты ж местный, все про меня знаешь – хитро улыбнулась она.
- Ясно, Маринка уже приходила. – кивнул Бадыков. – Знаю твою агентуру.
- Ну раз знаешь, чего тогда приперлися? – рассердилась старуха.
- Не приперлись, а с опросом к тебе пришли. Или тебя официально повесткой вызывать? – в ответ наскочил Бадыков.
- Я тебе говорить ничего не буду. Сказала уже. – и бабка кивнула в сторону выхода. – Иди в кухню. С ним потолкую.
К удивлению Шурочкина, старший лейтенант поднялся и вышел, закрыв за собой дребезжащую стеклом дверь. Бабка уселась в кресло и уставилась на Шурочкина.
- Ну давай, спрашивай, пока я в настроении. – довольная собой сообщила она.
- Это хорошо, что в настроении. Следователь СК капитан Шурочкин. – представился Шурочкин.
Бабка кивнула и поправила выбившуюся из-под косынки прядь.
- Скажите, Людмила Федоровна, а что вам известно о пропаже гражданки Плотвиной? – сразу приступил к сути Шурочкин
- Дык известно, что – туманно ответила баб Люда.
- А конкретнее? – уточнил Шурочкин
Бабка поправила распахивающийся на груди халат, наклонилась вперед к Шурочкину и страшно округлив глаза громко зашептала:
- ПРОПАЛА ОНА!
Шурочкин к подобному поведению был готов, по опыту и не с такими говаривал, поэтому придвинулся к ней еще ближе и тоже зашипел:
- А ПОЧЕМУ?
К этому бабка была не готова, откинулась назад, обтерла рот рукой и прищурилась:
- А вот это уже другой разговор. Ты, я как посмотрю, не промах. Не эти два идиота. Я так скажу, что убили ее.
Такого поворота не ожидал Шурочкин.
- Кто убил? Можете назвать имена? Как? Почему? Где тело?
- Ишь ты, какой быстрый! – усмехнулась бабка. – Ты давай, позже один приходи, а то тут вон уши у стен есть. Часиков в 11 приходи, как кино закончится как раз.
Шурочкин подумал с минуту, затем вышел в коридор и громко, на всю кухню, чтоб сидевшая за стеной бабка услышала заявил:
- Старший лейтенант Бадыков, попрошу вас понятых привести. Будем производить обыск.
Мгновенно выросшая в дверном проеме баба Люда заголосила:
- Каких понятых, какой обыск???? Перед людями меня позорить? На каком основании? Дань, ну скажи ты ему!
Шурочкин подмигнул Бадыкову и повернулся к бабке:
- На том основании, что у меня имеются особые полномочия в связи с важностью дела и тяжестью преступления. Хотя конечно можно и без обыска, если по-хорошему будете сотрудничать.
Баба Люда стащила косынку с головы, обтерла лицо и тяжело приземлилась на стул.
- Дань, выйди покурить, а? А я тут с товарищем из Москвы поговорю. – попросила она
- Да, Данияр Тимурович, выйди, пожалуйста, а если что, то сразу за понятыми. – подтвердил Шурочкин.
Когда за Бадыковым захлопнулась дверь, баба Люда тяжелым взглядом пригвоздила Шурочкина к стулу напротив и в одно мгновение превратилась из простоватой деревенской бабки-самогонщицы в суровую и хитрую каргу.
- А ты не прост, рыженький, да? Ой не прост. Говори, от кого пожаловал. От Поросенко или вправду из Москвы?
- На этот счет, Людмила Федоровна, не беспокойтесь, на самом деле из Москвы. И исключительно по поводу пропажи Анастасии Ивановны. А если что на Поросенко вашего нарою, то мне только в радость, и начальнику моему повышение. Никто прикрывать его дела не будет. В Москве повыше его люди сидят. – заверил ее Шурочкин
- Вот и хорошо, вот и ладно. – посветлела баба Люда. - Так вот… Таська-то мне не чужой человек. Родня моя кровная. По материнской линии сестра. Так вот…
- Я вас внимательно слушаю. – напрягся Шурочкин
- Убили ее. И не просто так убили. Понятно? – баба Люда понизила голос
- Обычно просто так и не убивают. Всегда есть мотив. Какой мотив у ее убийства?
- ПОРЧА! Якобы на Поросенко и весь род его она могильную порчу навела. – шепотом сообщила баба Люда.
- А она навела? – поинтересовался ничего не удивляющийся Шурочкин
- Нет, не наводила. Зуб даю. Не могла она такое дело устроить.
- Как не могла? Она ж ведьма местная! – удивился капитан.
- Эк ты быстрый! Что ты в этом понимаешь, городской! – ухмыльнулась баба Люда
- Ну расскажите тогда, на ваш взгляд, что было то? – сдался Шурочкин
- Таська не ведьма была, а травница, шептунья. Целительница-по новому, по- современному. Чего там она могла? Бабам плод приживить, грыжу закусить, от пьянства отвадить. А чтоб порчу, так это не по ее зубам. – назидательно сказала бабка. – А убили ее по навету Семки Майора. Мента нашего. Гнида и тварь был продажная.
- Так кто убил-то? – навострил уши Шурочкин
- Эти – мотнула головой в сторону улицы бабка Люда – Менты.
- Конктретнее. И где тело?
- Вот конкретнее не могу знать. Может наши менты, может районные. Облили бензином и подожгли. Все про то знают и молчат. А тело в лесу выкинули.
- Место покажете? – встрепенулся Шурочкин.
- Покажу. Чего ж не показать. – пожала плечами бабка. – Я ее, родимую, под сосной прикопала и ветками закидала. Только ты уже молчи про то. Скажи ментам-то что я тебе наплела, будто бы в лесу ее видела, когда за дифцитом ездила. Вот и все. Боязно мне, сынок, понимаешь? Мне тут жить еще. А так завтра днем приходи, в лес пойдем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Бабкин дом оказался обычной старой рубленой избой, с двух сторон обшитой почему-то сайдингом ярко-зеленого цвета. Над домом вился плотный дым: топилась печка, а на крыльце виднелись ряды нескольких пар резиновых сапог и калош.
- Ну чего вы стоите, Бадыков? – подбодрил старшего лейтенанта Шурочкин, снимая на крыльце обувь.
- Вы это, товарищ капитан, зря это. – с сомнением отметил Бадыков, совершенно не собиравшийся разуваться.
- Чего зря? – уточнил Шурочкин
- Ну разбуваетесь зря. Не пустит она в дом, я- то уж знаю.
На это Шурочкин только махнул рукой и уверенно постучал. Ответа не было. Шурочкин постучал снова.
- Говорю же, зря. – отметил Бадыков и предусмотрительно сделал два шага назад.
Дверь с треском распахнулась, больно влетев в лоб Шурочкину.
- Чего надо? – злобно каркнула выскочившая на крыльцо женщина. – Вместо того, чтобы маму мою искать, ко мне таскаетесь? Делать нечего?
И тут же осеклась, увидев незнакомого, определенно неместного человека.
- Ой! Извините.
- Я как раз по поводу вашей мамы. Следователь СК капитан Шурочкин, из Москвы. – Шурочкин потер ушибленный лоб. – Разрешите войти?
- Да, конечно. Извините, я думала, опять эти ходят! Заходите. – она недобро посмотрела на Бадыкова. – А вы не заходите. Хватит, находилсь уже.
Бадыков пожал плечами и пошел обратно, к машине. Шурочкин прошел в дом. Ведьмин дом.
Обычный деревенский дом, как у всех, как везде. Никаких там пучков трав, черепов, перьев, вороны на шестке. На стене фотографии в рамке и календарь на прошлый год с собакой в новогоднем колпачке и на этот, с президентом в зеркальных очках.
Хозяйка выглядела тоже обыкновенно, в дешевых потертых джинсах, старом свитере домашней вязки и серенькими волосами, заплетенными в растрепанную косу. Она заметно прихрамывала.
- Гражданка Филатова? Елена Федоровна? – уточнил Шурочкин
- Да, я самая и есть. – подтвердила она – За стол присаживайтесь. Я чай вам налью, раз уж так с самого начала негостеприимно встретила.
Шурочкин подумал, что чаю было бы неплохо выпить. После тряски в прокуренной милицейской Ниве, да еще и мощной затрещины от двери крепкий чай был бы в самый раз. Настоящий заварной, а может даже с вареньем. На печке ворчал и булькал большой зеленый эмалированный чайник. Шурочкин почему-то боялся, что сейчас она кинет в чашку пакетик и ливанет туда бурлящего кипятка, но Елена достала заварочный чайник и щедро сыпанула из старой жестяной банки горсть черного чая.
- Вы извините, только сахара у нас нет. Варенье будете? Брусничное.
Она поставила на стол две чашки и вазочку с вареньем.
- А что у вас с ногой? – уточнил Шурочкин, видевший ее реакцию на Бадыкова – Конфликт с местными властями?
- Это? – улыбнулась Елена. – Это с детства еще. С дерева упала. А с властями конфликт. Это вы верно сказали. Они маму мою не ищут, дело не возбуждают. Говорят, она и раньше надолго уходила, рано еще панику поднимать. А куда уж рано-то? Три недели с хвостом уж прошло.
- Скажите, Елена Федоровна - издалека начал Шурочкин – А правда ли, что у мамы вашей из-за земли споры были с администрацией?
- Да ну, какие споры. Скажете тоже! Земля у нашей семьи в собственности, еще при царе ее моему прадеду отписали. И при советской власти никаких проблем не было, давали в аренду на 100 лет. А в перестройку уж снова в собственность оформили, как положено. Сначала дед собственником был, потом мама. А землю эту давно купить хотят, но мама отказывается. Наша это земля, понимаете, родовая. Нам без нее нельзя.
- А как вы считаете, могла эта земля стать причиной исчезновения вашей мамы? – задал вопрос Шурочкин.
Елена задумалась и странно посмотрела на Шурочкина. Только сейчас он заметил, что один глаз у нее был серым, а другой зеленым.
- Вы хотите сказать, что она не … что ее… - не могла закончить Елена, страшась озвучить догадку.
- Нет, ничего не хочу сказать. Просто предположение. – нашелся Шурочкин. – А раньше ваша мама часто пропадала?
- Да не пропадала она! – занервничала Елена. - Могла в лес уйти, ну на день-два. Там в лесу охотничья избушка есть. Если за клюквой на болото идти, то можно там переночевать. Один раз ко мне в город уезжала, может тогда соседи и решили, что пропала она. Только в избушке я была, нет ее там и ко мне тоже не приезжала.
Чай подходил к концу. Ничего толком Шурочкин не выяснил, но чувствовал, что пора было уходить.
- Спасибо за чай. – Шурочкин встал. – Я обещаю, что буду искать вашу маму и обязательно найду.
Елена встала вместе с ним и посмотрела ему в глаза
- Я вам верю.
Шурочкин вышел на улицу, долго возился с ботинками, которые пришлось полностью расшнуровать и наконец вернулся в машину.
- Ну что, как встретили? – нейтрально спросил Волк.
- Спокойно. Говорит, что маму ее не ищете. – сказал Шурочкин, прикидывая, что делать дальше.
- Эта песня старая. Как ее искать? В избушку ходили, по лесу искали. В город она не уезжала, в райцентр тоже. Отсюда автобус два раза в неделю ходит или на попутке только ехать. Всех опросили, никто не видел ее. Ну и чего делать-то? – пожал плечами Волк – Она ходит, ноет, говорит, не ищите маму. А у нас не город, понимаешь, капитан? Может ее волки сожрали уже. Чего искать-то?
Шурочкин посмотрела на дом, на лес, что-то прикидывая.
- Ну чего, капитан, в райцентр поедем? – с надеждой спросил Волк
- Нет, рано еще в райцентр. Мне бы жилье какое найти, заночевать. Может сдает кто? – спросил Шурочкин
- Жилье у нас чужаку никто не сдаст. Но можешь в опорном пункте поселиться, Бадыков там две недели жил, когда его жена выгнала. Раскладушка осталась и одеяло.
- Чего это выгнала? – обиделся Бадыков. - Я сам, может ушел.
- Это к делу не относится. – обрубил Волк. – Может по дороге в магАзин заскочим? Ресторации-то у нас нет и не предвидится. Посидим, за знакомство, как говорится.
Против магАзина Шурочкин не возражал, потому что по опыту знал, что в подобных населенных пунктах все информационные центры как раз и располагаются в магАзинах, сельпо, стекляшках, чипках, палатках, ларьках и прочих торговых точках.
По дороге выяснилось, что в Выгорьевске таких информационных центров целых четыре. Самый крупный, тот самый магАзин, где продавалось все, от соли и конфет до тумбочек и лопат, небольшой строительный вагончик, торговавший алкоголем, закуской-запивкой неподалеку от автобусной остановки, культурное заведение, предлагавший одежду, детские и канцелярские товары напротив администрации и квартира первого этажа в одной из двух пятиэтажек, где проживала местная самогонщица баба Люда. Тут торговля шла бойко, особенно ближе к вечеру, окно не закрывалось почти никогда, разве что в самые лютые морозы. Кроме самогона баба Люда умудрялась приторговывать «дифцитом», который закупала в райцентре у знакомого перекупщика. Самогон сбывался через окно, а «дифцит» на кухне у бабы Люды.
Купить провизию Шурочкин собирался в магАзине, а к вечеру прогуляться к остановке и к окну, согласно совету неунывающего Бадыкова, который взялся сопровождать гостя в походах по Выгорьевску.
Хмурый Волк скромно взял половинку хлеба, половинку толстенной докторской колбасы, две банки шпрот в масле и поллитру.
- Он у нас культурный очень, бабЛюдиным варевом брезгует. – подмигнул Бадыков
- Не брезгую, а принципиальную позицию занимаю. – осклабился Волк. – Хорош начальник полиции ПГТ, который поощряет незаконную торговлю алкоголем. Я на улице покурю, подожду вас.
Шурочкин походил по гулкому помещению, поностальгировал на разложенные по прозрачным пакетам руками местных продавщиц конфеты, печенье, подсохшие пряники и даже ломанные лимонные дольки, вспоминая свои немудрящие детские радости в поселке, куда регулярно выезжал с теткой на лето, в итоге вздохнул, сгреб с полки лапшу быстрого приготовления, упаковку сосисок, хлеб и пачку чая.
Карточки на кассе принимали, несмотря на уверения Яковлева о глухом отставании провинциальной жизни. Незаинтересованная продавщица в овчиной безрукавке меланхолично подпевала вполголоса надрывающемуся радио и набирала сумму на кассе вручную.
- А чего ты, Марина, такая неласковая? – решил приосаниться Бадыков – Видишь, к нам гость из самой Москвы пожаловал? Давай там, подсуетись, улыбнись, в пакет все собери. Чтоб пакет бесплатный, за счет заведения!
И он предостерегающе поднял палец. Марина исподлобья оценивающе осмотрела Шурочкина, решая про себя, стоит ли приезжий внимания, но Шурочкин улыбнулся ей во все свои 32 зуба, с шиком положил на прилавок пятитысячную купюру и солидно произнес:
- Сдачи не надо.
Марина сгребла купюру, посмотрела на нее на просвет и хрипловато сказала:
- Добро пожаловать в Выгорьевск!
- Вот и отлично, ведь можешь же, когда хочешь. – хохотнул Бадыков, подхватывая пакет Шурочкина и собираясь к выходу.
- А по какому делу вы к нам в Выгорьевск? Отдыхать или как? – вдруг томно спросила Марина, косясь на спину уходящего старшего лейтенанта.
Шурочкину очень хотелось сказать «или как», но он вздохнул и трагично ответил:
- Ищу одну женщину!
- В смысле женщину вашей мечты? – улыбнулась продавщица
- Скорее мечты моего начальника – в этот момент Шурочкин думал о том, что Яковлев турнёт его с работы, если не получит подполковника. Да и пятитысячную надо было как-то оправдать. Он оперся о прилавок, чтобы быть поближе к Марининому лицу и шепотом произнес:
- Порча на нем страшная. А ему донесли, что в Выгорьевске ведьма живет настоящая, любую порчу снять может. Тогда и деньги, и повышения, и здоровье, все у него будет. Вот и послал меня на поиски.
Глаза Марины округлились как у кошки, увидевшей добычу, она ойкнула и закрыла рот ладошкой.
- Это про бабу Тасю что ли???? Во делаааа!!!
- А кто это, баба Тася?- сразу же подхватил инициативу Шурочкин.
Марина тоже шепотом ответила:
- БАБА ТАСЯ! Анастасия Иванна. Была у нас такая ведьма, и правда была…
- И где она? – судьба Шурочкина, Яковлева и вообще всего дела висела на волоске
- Так нет ее больше. ОЙ! В смысле пропала. - и глаза Марины вернулись в обычное состояние, она посматривала на улицу, где стояли милицейская Нива, Волк и Бадыков.
- А куда пропала, не знаете? Когда? – уточнил Шурочкин – Может вернется еще?
- Нет, не знаю, не вернется. Ой, запутали вы меня совсем! Работать надо! – она начала с подчеркнутым трудолюбием смахивать невидимый мусор с прилавка.
- Ну, спасибо вам, Марина. А может другая ведьма есть у вас?
- У нас? Да откуда ж? Знаете, на всю деревню всегда одна ведьма, иначе беда! – простодушно улыбнулась. – Хотя знаете, вы у бабы Люды спросите, которая самогоном торгует. Денчик вон знает.
Она кивнула на Бадыкова.
- Обязательно! – снова широко улыбнулся Шурочкин.
Здесь ловить было больше нечего. Он вышел на улицу.
- Ну поехали, что ли! – нетерпеливо сказал Волк.
В опорном пункте было жарко, пахло грязными носками и почему-то малиной. Волк вытащил из-за шкафа раскладушку и достал одеяло с подушкой.
- Давай, Бадыков, подсуетись, организуй нам посидеть! – распорядился Волк.
Хозяйственный Бадыков тут же приступил к сервировке.
- Ну что, убедился, капитан? – усмехнулся Волк. – Как наше информбюро-то тебя уже просветило?
Шурочкин пожал плечами.
- Ну кое-что я узнал.
- Да? И что же? Поделись, так сказать, с коллегами! Давайте, за встречу!
Бадыков разлил по стаканам поллитру. Выпили, закусили. Шурочкин почувствовал тяжесть в ногах.
- А то, что бабка ваша пропавшая –ведьма! Настоящая. – буднично сообщил Шурочкин
Волк и Бадыков переглянулись.
- Слушай, ведьма или нет, как это к делу относится? Ну мало ли во что там бабы верят? Может ходили к ней, грыжу ребенку заговорить, лишай или падучую полечить, всяк ближе, чем в райцентр в больницу переться. Но чтоб ведьма! – издалека начал Волк
- Не скажи, Сергей Михайлович – не согласился Шурочкин. – Я вот думаю, что тут-то все дело и есть. Или вам будет интересней, если я в Москву приеду и доложу, что это вы бабку тут убили, чтоб зять главы района ее землю заграбастал?
Кабинет заполнился тяжелой и удушающей тишиной. «Интересно, они меня сейчас в лес к волкам отвезут или ночью?» - подумал Шурочкин. Внезапно Волк высоко и визгливо рассмеялся:
- А ты, капитан, не промах. Как, говоришь, тебя зовут?
- Сан Саныч. – кисло скривился Шурочкин
- КАК?! – переспросил Бадыков
- Шурочкин, Александр Александрович. – повторил он
- Вот это трипл! – обрадовался Волк. – Это ж поинтересней чем, Серый Волк. А вообще, если по делу, то с бабкой так даже лучше будет. Не просто же так тебя из Москвы прислали, да?
- Нет, конечно. Или вы думаете, что Следственный Комитет всеми бабками пропавшими занимается? – криво улыбнулся Шурочкин, думая, как дальше вывернуть дело, чтоб дожить до утра и при этом докопаться до правды.
- Порядок, нормально! – обрадовался Волк, доставая из стола вторую поллитру – Бадыков, наливай! Я ж говорю, рыбак рыбак видит издалека! Везде свои люди!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
На фоне резонанса люди начали желать смерти и всего худшего проводнице. 1000 лет эволюции, развития общества, а за 1 день вы стали опять животными, зверями. Вы желаете человеку смерти, самого большого из грехов. Подумайте, чем вы тогда лучше проводницы? Вы готовы безжалостно убить человека. Но разве мораль не отвергла принцип "кровь за кровь", разве мы не ушли от этого варварского понятия? Видимо нет, человеку не суждено развиться куда то дальше.
Сколько раз читая комментарии под постами таких резонансных случаев, убеждаюсь, что люди в России видят ситуацию всегда только однобоко и никогда не хотят разобраться в ситуации двусторонне и объективно, а ещё больше верят зомбоящику.
Вспомним количество подобных случаев за последний год: резонанс в Кисловодске (не приняты к перевозке животные), резонанс с высаживанием отца и ребенка в мороз, резонанс кота Твикса, резонанс с щенками поезда 35.
Будем исходить из факта того, что проводник ОПРОСИЛА пассажиров и не установила владельца. Насколько качественно мы не знаем и судить не будем, это установит внутри служебное расследование. Вопрос возникает и к соседями пассажира, почему они не подсказали чей это кот. В любом случае весь текст ниже исходит из того, что проводник была УВЕРЕНА, что кот бесхозный, иначе он не имеет смысла. Практика забегания животных имеет место в поездах и в 90% они удаляются на той же станции на которой забежали, до отправления поезда.
История ЦИКЛИЧНА, не так ли? Почему? Читайте до конца!
Значит, поехали:
ФПК, дочерняя компания РЖД, имеет очень интересную структуру управления, в которой в любой такой ситуации можно скинуть всю вину на низшего сотрудника и отмазать компанию, мол самоуправство, а людишки, которые не умеют включать свои мозги, радостно скажут "да", сотрудника уволят и все будут ликовать. Ура, шаблон сработал, а потом через пол года опять будет такой же случай. Опять людишки встрепенутся, мол сотрудник живодёр, уволить его и шаблон сработает снова. А суть, истину проблемы вы понять хотя раз пробовали, чтобы такого больше не было?
Сразу скажу, в 70% проводник животное не видит, ибо оно едет в переноске , поэтому говорить о том, что проводник знала чей это кот некорректно, она могла не знать, что именно этот кот из переноски.
1. Это правила, которые вдалбливают каждый рейс на планерках о безбилетных животных и пассажирах, угрожая увольнением
2. Это ревизорские проверки, которые составят акт о следующем:
а) проводник утаивает деньги компании и самолично берет деньги у тех или иных людей для перевозки животных (самостоятельно оказывает перевозку животных без проездных документов соответственно)
б) если установят владельца, то акт будет составлен о том, что проводник не следит за соблюдением правил перевозки животных, животное спокойно перемещается по вагону (да да, именно проводник будет виноват, а не пассажир, а пассажир ещё и скажет какой плохой проводник, ни разу не сказал о правилах и не делал замечаний)
в) просто составят акт на безбилетный провоз животного.
Итог: начальник и проводник получат выговор, в худшем случае увольнение и никаким образом вы защититься не сможете. Регламенты на данные случаи не разработаны, а правила перевозок нарушены
3) Тайный пассажир, новое творение аппарата управления ФПК, которое им очень нравится за счёт своей неожиданности. За каждый чек-лист проверяющего ВСЕГДА следует выговор начальнику и проводнику, как бы они не старались. И не дай бог этот хороший человек зашёл бы в вагон в момент, когда это милое пушистое создание бегало бы вагону... В чек-листе проверки было бы расписано все так, что проводник самый худший сотрудник за последние 10 лет.
4) Сами пассажиры. Да, вагон разрешен для провоза животных, но нашлась бы мадам или мистер, которые бы написали жалобу на бегающее животное. Естественно жалобу бы отклонили, но вызвали бы проводника на разбор, задали бы вопрос почему животное бегало и дали выговор
5) Начальники поездов, которые прикрывают только себя (40% штата начальников) Не исключено, что распоряжение было дано начальником, а когда случился резонанс, то начальник просто прикрыл свою пятую точку написав на проводника рапорт, мол действовала без моего ведома и история на этом для него закончилась.
А теперь к зарплате: 50 тысяч рублей при условии разъезда 25 суток, постоянные проверки, в том числе скрытые и попытки лишить сотрудника премии. Премия от 50 тысяч составляет около 15 тысяч, при ее лишении остаётся около 35. При нарушениях, к примеру, если бы она оставила кота и села бы проверка, это бесконечные разборы, объяснения и психологическое давление, причем вам даже отдыха после рейса не дадут, вы сразу не спавшие и голодные пойдете на разбор слушать все говно, которое на вас выльют.
В компании абсолютно отсутствуют инструкции на такой к примеру случай, а проверяющим и жалобщикам абсолютно чихать будет на вашу гуманность, уволят и даже глазом не моргнут.
За каждое лишение премии — премия руководителя растет, ибо на год закладывается фонд премий, который не уменьшается. Лишили низшего сотрудника — премия ушла высшему, поэтому и ищут поводы как бы наказать.
Проводники, которые вечно запуганы, уже действуют абсолютно машинально — сказано исключить безбилетный провоз, значит исключить. Именно поэтому высадили отца с ребенком, у которого была только копия паспорта, ибо так велит закон. Ревизор, увидев копию паспорта, сразу составит акт — начальника уволят за нарушение закона и всем будет пофиг на то, что начальник поступил гуманно и не высадил людей в мороз, даже суду, пытались, поверьте.
Тут точно такая же ситуация. Никто рисковать и так копейками не хочет и дело не в живодерстве или некомпетентности, а в системе, которая эту ситуацию создала.
Спрашивать надо с руководства, а вы спрашиваете с пешки.
Не берусь защищать проводника, но посмотрите двусторонне, а не только жалейте кота.
И да, профсоюзам в ФПК без разницы на людей, а в судах ничего не докажешь! У ФПК собран мощный юридический отдел, как раз для защиты своей пятой точки. Сотрудник абсолютно не защищен, а пашет как лошадь и не всегда от хорошей жизни. Никто не жалуется, берет и работает, как ему объяснили и велели. Этот случай показывает не человека, а ИНСТРУКЦИИ и правила которые ВЕЛЯТ так делать и в которых не указано, что делать в мороз с животным. И никто к вам на перрон не придет забрать животное и не подскажет что делать. Руководители отмахнутся, сказав действуйте по регламенту, хотя в регламенте вообще ничего нет, а передержку, при условии постоянного следования поезда вы не найдете, дак ещё и по пути может сесть проверка и затянуть вас по самые гланды. И чтобы сделали вы, дорогие мои присяжные, которые уже осудили проводника, рискнули бы половиной своей зарплаты, на которую кормите себя и троих детей или сделали бы так, как вам приказали? Да, ФПК заставляет делать такой непростой выбор и последствия выбора разгребать вам, а вас ещё и обольет говном ваш же собственный работодатель на всю страну.
P.S. Почитав комментарии решил дать вам ещё пару разъяснений на тему того, в какой мы все таки с вами живём стране и не нужно носить розовые очки. Органы силовых структур действуют на основании совместно разработанных с железнодорожным транспортом регламентов. Таким образом там прописано, что при обнаружении несовершеннолетнего лица без сопровождения, бесхозного предмета, дебошира, то этим занимается транспортная полиция. В типовых правилах ФПК написано, что безбилетное животное пассажира удаляется из поезда! При этом пассажир может остаться. Про бесхозное животное там вообще ничего не написано, а значит только удаление. И вот ответ на главный вопрос, а почему кота не сдали транспортной полиции? Уважаемые, я работал начальником поезда и мне полиция отказывалась снимать с поезда дебошира, который махал ножом перед всеми, просто потому что им было лень. Я переносил вызов на следующую станцию и ситуация повторялась. К третьей станции дебошир уже успокаивался и смысла в полиции не было. Нашей доблестной транспортной полиции лень снимать дебоширов с поезда, а вы говорите про то, что они бы забрали кота? Да они в 80% вообще не приходят. Пишем жалобы в МВД, их наказывают, они приходят, показательно вам кидают бумагами в лицо, в отместку и опять не ходит. И эта система прогнила на всех уровнях, абсолютно на всех.
На ресурсах РЖД данное мнение активно удаляется, по какой причине, мне лично неизвестно. Это другая сторона ситуации, которая абсолютно не призывает к защите проводника, а только рассказывает возможные причины резонанса.