В конце мая, через 3 дня после своего дня рождения, умер первый министр топлива и энергетики новой России Владимир Лопухин. Сообщали, что умер "от коронавируса" и "на фоне коронавируса". Новость прошла в основном незамеченной, но после недавнего вручения госнаград президентом Путиным может разгореться нешуточный скандал. Вдова экс-министра обвиняет главврача Филатовской клиники Валерия Вечорко, получившего из рук госпремию "за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности" (за срочное перепрофилирование больницы под больных с COVID-19 и успешную напряженную работу), в негуманной халатности, приведшей к смерти ее мужа.
Владимир Лопухин — первый постсоветский министр топлива и энергетики России с 10 ноября 1991 по 30 мая 1992 года. За это время он разработал концепцию реформирования топливно-энергетического комплекса и назначил председателем фонда содействия топливно-энергетической промышленности с правами замминистра Михаила Ходорковского. На этом посту его сменил Виктор Черномырдин. В дальнейшем Лопухин сотрудничал с финансовыми и инвестиционными компаниями: работал в инвестиционном банке Lazard Freres, помогал "Газпрому", ЮКОСу, "Сургутнефтегазу" и "Роснефти". В 1996 году Лопухин основал свою компанию "Вангвард".
Был масоном – в 2001—2007 годах занимал должность великого мастера Русской великой регулярной ложи.
О смерти Лопухина сообщил его друг, писатель Денис Драгунский. Затем его падчерица Вера Богатых писала, что отчима госпитализировали в одну из московских больниц, положили в реанимацию, но через несколько дней выписали, несмотря на то, что его состояние только ухудшилось. Пост процитировал Forbs. Позднее пост был удален, но подробно цитируется тут.
"Когда его привезли, он был практически без сознания и задыхался, при этом нам выдали выписной эпикриз, где было написано, что все отлично, и уехали. <...> Дальше, понимая, что человек приехал в состоянии худшем, чем уезжал в больницу, мама начала звонить везде от районной поликлиники до депздрава. Спасибо врачам из поликлиники — они прибежали быстро и, мягко говоря, удивились. Их диалог между собой звучал "это "пятнашка" такое творит? Обалдеть". Хотя, как вы понимаете, слова были другие, но я в постах матом не пользуюсь. Сатурация (степень насыщения крови кислородом) была уже 70. Дальше уже медики подняли панику, приехала скорая и его госпитализировали уже, естественно, в другую больницу", — написала Богатых.
Первого министра топлива и энергетики России Владимира Лопухина перед смертью выписали из больницы в полубессознательном состоянии. Отключенный от кислорода, он был обречен, пишет ОСН-медиа, цитируя заявление вдовы Марии Лопухиной в прокуратуру.
Из заявления следует, что Владимира Лопухина 19 мая доставили в столичную больницу № 15 с диагнозом внебольничная пневмония. Но уже 21 мая мужчину привезли домой. Он был в полубессознательном состоянии, в квартиру его внесли соседи и дворники.
– Примерно в 16.00 мне позвонила перевозка. Они сказали, что сейчас его погрузят и повезут. Я спросила, достаточно ли хорошо он ходит, ведь придется подниматься на пятый этаж без лифта. Они ответили, что он без сознания и не может даже сидеть, а на пятый этаж пусть его несут соседи, несмотря на подтвержденный коронавирус.
В 17.30 перевозка подъехала к дому. Муж был почти все время без сознания, переодически приходил в состояние спутанного сознания, черно-синий, задыхался и стонал и кричал. Он был босой, со следами волочения, его ботинки были в мешке с его вещами, спущенные пижамные штаны были мокрыми, пижамная рубаха завернута до горла, потому что перевозили его сидя, он падал и санитары старались его сажать. На улице было 10 градусов.
Дворники и соседи несли его 150 кг на пятый этаж на узеньких носилках. Роняли. Он страшно кричал.
Мария Игоревна стала звонить по всем инстанциям, опасаясь за здоровье мужа. В итоге Лопухина отвезли на скорой в реанимацию ГКБ № 68. Был поставлен диагноз – воспаление легких. Врачи сделали все возможное. По их словам, если бы больного привезли раньше, его удалось бы спасти. Мужчина скончался спустя 4 дня, 25 мая.
– В выписке было написано, что температура нормальная, пневмония не подтверждена и даже сахар стабилизировался. Муж лежал в институте эндокринологии – даже там сахар не могли стабилизировать, а эти "смогли" за два дня, – отметила Мария Игоревна.
Приехавшие по вызову медики тоже удивились, увидев выписку. Ведь пациент едва дышал.
– Врачи спросили: “Вы уверены, что выписку не перепутали?” Там даже ковид не подтвержден. Переворачивают другую страницу с анализами и обследованиями, и выясняется, что состояние тяжелое и ковид есть. Но при этом у мужа была неплохая динамика. Если бы его не отключили от кислорода, он мог поправиться, – отметила вдова.
Позже Мария Игоревна выяснила, что в ГКБ № 15 не было оборудования, позволявшего делать КТ полному человеку. Вдова уверена: врачи просто технически не могли поставить диагноз. Остается загадкой, почему Лопухина в тяжелом состоянии отправили домой, а в выписке написали, что он здоров.
Вдова покойного написала заявление в Департамент здравоохранения Москвы с просьбой вернуть ей все медицинские документы, которые поступили с ним в морг больницы № 4.
Но вместо запрошенных документов пришла отписка о проведенном расследовании. В документе говорится, что медпомощь Лопухину была оказана в полном объеме, а больной (с коронавирусом!) выписался по собственному желанию.
Заявление в прокуратуре очень неохотно, но приняли, однако "не для протокола" дали понять, что (далее цитаты): "это все так не ко времени", "медики сейчас – герои", "новое дело врачей накануне парада и голосования никому не нужно", так что "без особого распоряжения сверху" брать на себя ответственность и начинать разбирательство никто не станет.
И это происходит в Москве, с не самым последним человеком страны. Что же в реальности творится в остальной России с простыми людьми, у которых нет в биографии поста министра?
Женщина надеется, что правоохранительные органы смогут найти объяснение вопиющей ситуации. И подобные истории в отечественной медицине больше не повторятся.
P. S. Последняя фотография, которую Лопухин добавил на свою страницу в "Фейсбуке", называлась "Памятник профессионализму":
