Алина Браздейкене, гейм-дизайнер, работала с Плохим сигналом Е.Иванова и Простыми числами над разными видео по поводу истории, политики, экономики.

Конспект будет дорабатываться и дополняться по мере желания и возможностей автора, надеюсь.

Другие работы автора:

Bioshock разносит объективизм. https://vk.com/@prostye_chisla-bioshock

Черная дыра в игровой индустрии (ссылка на ютуб для сопротивляющихся, для содействующих режиму ссылки не будет : ))

Конспект https://t.me/biblioteka123456/23

Продолжаем рассматривать ошибки мышления с Насимом Талебом.

Иллюзия «почти» правоты

Люди склонны считать, что если они предсказали какое-то событие почти правильно (например, ошиблись с датой, масштабом или местом), то это считается достижением.

Филип Тетлок провёл масштабное исследование: почти 300 экспертов (экономисты, политологи и др.) сделали 27 000 прогнозов на 5 лет вперёд. Результаты оказались хуже случайного угадывания. Ученые с титулами предсказывали не лучше студентов. Даже хуже — те, кто имел громкое имя, ошибались чаще. После ошибок эксперты оправдывались, говоря, что событие было слишком неожиданным или «экзогенным», мол, это не их сфера. Люди склонны считать себя “почти правыми”, даже когда их прогноз оказался неверным. Это психологическая асимметрия: успех — моя заслуга, а ошибка — внешние обстоятельства.

Мы часто самообманываемся, чтобы сохранить самоуважение и ощущение контроля. Талеб критикует экономистов за неспособность делать точные прогнозы, указывая, что их модели зачастую работают не лучше случайных догадок. Несмотря на множество сложных методов и даже полученные за них награды, их практическая польза минимальна. Экономисты игнорируют эмпирические данные о слабости своих прогнозов, вместо этого продолжают усложнять теорию и избегают междисциплинарного подхода, оставаясь в изоляции от других наук.

Талеб в целом критикует возможность сколь-либо точных долгосрочных прогнозов. В частности, он указывает на то, как важнейшие открытия часто происходят случайно — не в результате целенаправленного труда или долгосрочного планирования, а благодаря удачным совпадениям, интуиции или вовсе ошибкам. Автор называет это серендипити — находкой того, что не искали, но что кардинально меняет мир.

Примеры такого рода — открытие Америки вместо Индии, изобретение колеса, которое вряд ли было результатом строго запланированного проекта, или случайное открытие пенициллина Александром Флемингом, когда он убирался в лаборатории. Даже крупнейшие научные открытия, вроде космического фонового излучения (открытого, когда двое инженеров пытались просто очистить антенну от птичьего помета), стали возможны не по плану, а вопреки ему.

Автор подчеркивает парадокс: несмотря на массу подобных примеров, мы продолжаем верить в предсказуемость будущего и силу планирования. При этом не только открытия совершаются неожиданно, но и их влияние на мир развивается медленнее (или быстрее), чем предсказывается. Автор критически смотрит на самонадеянность прогнозистов и тех, кто верит в линейное развитие технологий и идей.

Далее Талеб рассказывает о том, как Поппер критиковал историцизм — веру в возможность научного предсказания истории. Его главный аргумент: предсказать ход истории невозможно, потому что это требует предсказания технологических инноваций, а технологии по своей природе непредсказуемы. Если вы уже знаете, что будет изобретено, значит, вы уже можете это изобрести — следовательно, это уже не предсказание, а знание.

Талеб предлагает практические подходы для выживания в мире, где доминирует непредсказуемость. Вместо попыток предсказать «чёрные лебеди» он советует:

• Строить устойчивые системы: Например, в финансах это означает избегать чрезмерного риска и диверсифицировать вложения, чтобы минимизировать потери от неожиданных событий.

• Использовать возможности: позитивные «чёрные лебеди» (неожиданный успех) тоже возможны. Талеб рекомендует ставить на удачу, экспериментируя и пробуя разные подходы, чтобы поймать редкую возможность. Например, стартапы в Кремниевой долине работают по этой логике: большинство проваливается, но единицы становятся гигантами вроде Google.

• Избегать наивного доверия к прогнозам: Талеб призывает скептически относиться к экспертам, которые обещают точные предсказания, особенно в таких областях как финансы, политика, технологии.

Далее Насим Талеб обрушивает свою критику на кривую Гаусса. как универсального инструмента для анализа случайности и прогнозирования. Он называет это «великой интеллектуальной ошибкой», утверждая, что применение нормального распределения к явлениям, характерным для мира редких, но значимых событий приводит к катастрофическим последствиям. Талеб объясняет, что нормальное распределение предполагает симметрию и ограниченные отклонения (например, в популяции почти нет людей выше 3 метров или ниже 50 см, и такие исключения не влияют на средний рост) Однако в реальности, где действуют степенные законы (например, закон Парето), экстремальные события не просто возможны, но определяют общую картину. Например, богатство одного миллиардера (как Билл Гейтс) может превышать суммарное богатство миллионов людей, что делает средние показатели бессмысленными.

Талеб объясняет, почему люди так охотно принимают нормальное распределение: оно удобно, интуитивно понятно и создаёт иллюзию порядка. Наш мозг предпочитает простые модели, а гауссова кривая даёт ложное чувство уверенности. Это связано с «наивным эмпиризмом» — верой, что данные из прошлого (например, 10 лет стабильного роста рынка) гарантируют стабильное будущее. Талеб называет это ловушкой, которая делает нас слепыми к редким, но катастрофическим событиям.

Вместо этого многие явления в жизни демонстрируют свойства масштабной инвариантности и фрактальности , которые лучше описываются степенными законами. Эти идеи восходят к работам математика Бенуа Мандельброта, который изучал фракталы и их применение для понимания сложных систем.

Основные аспекты Принципа Мандельброта:

1. Фрактальная природа мира

Колебания цен на финансовых рынках демонстрируют схожие паттерны, независимо от того, анализируете ли вы дневные, недельные или годовые данные.

2. Степенные законы вместо нормального распределения

На финансовых рынках крупные крахи случаются чаще, чем предсказывает нормальное распределение.

3. Отсутствие характерного масштаба

Одна из ключевых идей фрактальной геометрии — отсутствие характерного масштаба. Это означает, что в таких системах нет "типичного" размера, времени или величины. Например: размеры городов или доходы людей не имеют единого "среднего" значения: они распределены крайне неравномерно.

Практические выводы

На основе принципа Мандельброта Талеб делает несколько важных рекомендаций:

• Не доверяйте нормальным распределениям : Реальные явления часто гораздо более хаотичны и непредсказуемы, чем предполагают классические модели.

• Готовьтесь к "чёрным лебедям" : Постройте свою жизнь, карьеру и финансы так, чтобы они могли выдержать редкие, но значительные события.

• Ищите фрактальные паттерны : Внимательно анализируйте данные, чтобы увидеть, как они меняются на разных масштабах.

Диверсифицируйте риски : Не ставьте всё на одну стратегию, особенно если она основана на предположении о нормальном распределении.

Эту книгу я прочел лет 6 назад и она мне очень напомнила “Думай медленно, решай быстро” т.к. затрагивает темы ошибок мышления. Поэтому её конспект публикую тут сразу после конспекта книги Канемана и Тверски.

О чём книга?

В основе "Чёрного лебедя" лежит идея о событиях, которые обладают тремя ключевыми характеристиками: они редки, имеют огромные последствия и ретроспективно кажутся объяснимыми, хотя до их наступления никто их не предвидел. Талеб называет такие события "чёрными лебедями" по аналогии с историческим заблуждением: в Европе долго считали, что все лебеди белые, пока в Австралии не обнаружили чёрных. Это метафора нашей склонности недооценивать неожиданное.

Книга делится на три основных пласта.

Первый — это критика человеческого мышления и моделей прогнозирования. Талеб утверждает, что мы живём в мире, где нормальное распределение (гауссова кривая) неприменимо к большинству значимых явлений, таких как финансовые кризисы, войны или технологические прорывы. Вместо этого реальность подчиняется "законам степенного (от слова степень) распределения", где редкие события определяют всё. Второй пласт — автобиографический: Талеб делится опытом трейдера и наблюдениями за тем, как люди игнорируют риски.

Третий — философский: он размышляет о том, как жить в мире, полном неопределённости, предлагая концепцию "антихрупкости" (хотя она подробнее раскрыта в его следующей книге).

Книга интересна, потому что Талеб бросает вызов устоявшимся подходам в экономике, науке и повседневной жизни. Талеб критикует экспертов — экономистов, аналитиков, историков — за их "платоническую" веру в модели и предсказания, которые не учитывают хаотичность мира. Он называет это "ошибкой нарративности": мы придумываем истории, чтобы объяснить прошлое, и верим, что они помогут предсказать будущее. Но реальность, по Талебу, не поддаётся таким упрощениям.

Книга вышла накануне мирового финансового кризиса 2008 года, который стал для многих живым примером "чёрного лебедя". Это придало идеям Талеба дополнительный вес: он не просто теоретизировал, а предугадал уязвимость системы, построенной на ложной уверенности. Его работа повлияла на мышление в самых разных областях — от управления рисками до философии науки, побуждая людей и организации готовиться к неожиданному, а не полагаться на иллюзию контроля.

В сегодняшнем конспекте о первой части книги.

Поехали.

Нассим  Талеб раскрывает три фундаментальные когнитивные ловушки, которые систематически искажают наше восприятие реальности. Эта триада – иллюзия понимания, ретроспективное искажение и склонность преувеличивать значимость факта, усугубляемая вредным влиянием ученых, особенно когда они создают категории.

1. Иллюзия понимания

Человеческий мозг – это фабрика по производству смысла. Столкнувшись с хаотичной реальностью, мы немедленно включаем когнитивный фильтр, призванный сделать необъяснимое объяснимым. Талеб показывает, что эта потребность в понимании превратилась в опасную иллюзию всезнания.

“Возьмём типичного экономиста-теоретика. Он уверенно оперирует сложными моделями, забывая, что они построены на сотнях допущений, ни одно из которых не соответствует реальности. Или обывателя, который после просмотра новостей считает, что "разбирается в политике". Это нарциссизм познания (или искажение Даннинга Крюгера?) – мы путаем знакомство с фактами с пониманием системы.”

Парадокс в том, что чем сложнее система (финансы, климат, общественные процессы), тем сильнее наша иллюзия контроля. Как замечает Талеб, "мы думаем, что понимаем сложное, именно потому, что не понимаем, насколько оно сложно".

2. Ретроспективное искажение: 

Второй компонент триады – наша неврологическая склонность переписывать прошлое. Талеб сравнивает это с ездой на автомобиле, глядя исключительно в зеркало заднего вида: повороты кажутся предсказуемыми, хотя в момент их прохождения вы не знали, что ждёт впереди.

Яркий пример – учебники истории. В них события представлены как логичная цепь причин и следствий: Первая мировая война "была неизбежна" из-за системы союзов, распад СССР "предопределён" экономическими факторами. Но если бы всё было так очевидно, почему современники этих событий не видели их приближения?

Этот феномен Талеб называет "историей, рассказанной победителями". В реальности история – это цепь неожиданных событий, где “случайные” события (как появление Чингисхана или открытие пенициллина) меняли траекторию цивилизации. Но наш мозг, как плохой редактор, вырезает случайность, оставляя только "логичное" повествование.

3. Склонность преувеличивать значимость факта

Завершает триаду опасная интеллектуальная привычка, которую Талеб называет "платонизацией" – стремление втиснуть живой, хаотичный мир в прокрустово ложе категорий. Когда учёные (особенно экономисты и социологи) создают чёткие классификации, они совершают когнитивное насилие над реальностью.

Возьмём понятие "безработный". В статистике – это единица с чёткими параметрами. В реальности – это может быть:

• Бывший заводской рабочий, чья профессия исчезла

• Молодой специалист, сознательно избегающий "крысиных бегов"

• Фрилансер между проектами

• Человек, временно оставивший карьеру для ухода за родственником

Категории убивают нюансы, создавая иллюзию понимания. Хуже того – они начинают определять реальность (как в известном принципе Томаса: "Если люди определяют ситуации как реальные, они реальны по своим последствиям").

В совокупности эти три когнитивных искажения создают опасную иллюзию управляемости мира. Политики принимают решения, основанные на упрощённых моделях. Инвесторы вкладывают деньги, думая, что понимают риски. Обыватели строят планы, не учитывая возможность чёрных лебедей.

Талеб предлагает антидот – культивирование "скептического эмпиризма":

1. Постоянно напоминать себе: "Я понимаю меньше, чем думаю"

2. Анализировать события до того, как стали известны их последствия (вести "дневник прогнозов")

3. Искать примеры, не вписывающиеся в категории

4. Ценить практиков выше теоретиков

В книге "Чёрный лебедь" Нассим Талеб раскрывает масштабируемость (scalability) как одну из фундаментальных характеристик современного мира, определяющую его непредсказуемость и уязвимость. Масштабируемость, по сути, объясняет, почему "чёрные лебеди" — неожиданные явления с огромными последствиями — возникают и почему мы так плохо к ним готовы.

Масштабируемость, по Талебу, — это такое свойство когда эффект явления не ограничен физическими рамками. Например, пекарь может испечь лишь столько хлеба, сколько позволит его время и печь, но писатель, однажды создав бестселлер, может заработать миллионы, потому что его работа масштабируется через тиражи и популярность. Талеб утверждает, что наш мир всё больше смещается в сторону масштабируемых явлений, и именно это делает его ареной для "чёрных лебедей". Масштабируемость порождает непредсказуемость и усиливает контрасты. В масштабируемых системах редкое событие — будь то успех компании вроде Apple или крах рынка в 2008 году — имеет несоразмерный вес. Талеб приводит примеры: никто не мог предсказать, что Google станет гигантом, но его взлёт изменил целую индустрию. Это и есть "чёрный лебедь" — явление, которое невозможно предугадать по средним показателям, но которое переписывает правила игры.

“Чёрный лебедь" — понятие субъективное, зависящее от того, чего вы ждёте. Талеб  подчёркивает: такие события — ловушка для тех, кто не готов их увидеть. Их можно устранить, вооружившись знанием или широтой мышления, но наука же способна и породить их, усыпляя бдительность и превращая людей в жертв иллюзий.

При этом "чёрные лебеди" не всегда внезапны. Некоторые, вроде появления компьютеров, растягиваются на годы, медленно меняя мир. Есть события, что накапливаются постепенно: книги, тихо набирающие популярность, или технологии, незаметно подчиняющие нас. Время здесь относительно — землетрясение длится минуты, 11 сентября — часы, а исторические сдвиги могут идти десятилетиями. Талеб замечает: "добрые" "чёрные лебеди" часто подкрадываются исподтишка, тогда как "злые" обрушиваются внезапно.

Заканчиваю конспект и повторение книги. Последняя часть получилась совсем маленькая)

Концепция двух “я”.

Два типа восприятия опыта

Канеман объясняет, что в каждом человеке сосуществуют два способа восприятия событий:

1. Опытное «я» — это часть нашего сознания, которая воспринимает настоящее в режиме реального времени. Оно фиксирует текущие ощущения и эмоции, но не формирует долговременных воспоминаний.

2. Помнящее «я» — это аспект нашего разума, который создает и сохраняет воспоминания об опыте. Оно обобщает события, извлекает выводы и именно оно принимает решения о будущем.

Принципиальное различие между этими двумя системами заключается в том, что помнящее «я» часто искажает реальность, опираясь на определенные закономерности в запоминании событий.

Как «помнящее я» искажает воспоминания

Канеман выявил несколько ключевых факторов, которые определяют, какие события мы запоминаем:

Пиково-конечное правило. Мы оцениваем опыт не по его общей продолжительности, а по наиболее интенсивному моменту (пик) и по его окончанию. Например, если отпуск в целом был средним, но в конце произошел яркий положительный момент (например, незабываемый закат), мы запомним его как прекрасный.

Игнорирование продолжительности. Наше помнящее «я» не обращает внимания на то, как долго длился положительный или отрицательный опыт. Например, болезненная процедура, которая длилась 30 минут, но в конце была менее болезненной, запомнится лучше, чем короткая, но более мучительная процедура.

Формирование ложных воспоминаний. Наше восприятие прошлого подвержено искажениям, так как оно формируется не объективно, а через призму эмоций и интерпретации. Мы можем помнить не сам факт, а то, как его описали или как его восприняли спустя время.

Ощущение благополучия.

Автор показывает, что люди воспринимают свое благополучие по-разному в зависимости от того, оценивают ли они конкретный момент или размышляют о своей жизни в целом.

Существует два типа счастья: ощущаемое благополучие, связанное с тем, как человек чувствует себя в настоящий момент, и удовлетворенность жизнью, которая формируется на основе воспоминаний, сравнения себя с другими и долгосрочных достижений. Эти два аспекта не всегда совпадают. Например, человек может часто испытывать радость в повседневной жизни, но при этом считать себя неуспешным, если его доход или социальный статус не соответствуют ожиданиям. Обратная ситуация также возможна: человек может быть финансово обеспеченным, но редко испытывать радость в моменте из-за постоянного стресса.

Одним из ключевых открытий Канемана стало то, что доход влияет на ощущаемое благополучие только до определенной точки. В его исследовании было установлено, что после достижения уровня дохода около 75 000 долларов в год (для США) дальнейший рост заработка практически не увеличивает ощущение счастья. Это объясняется тем, что деньги помогают справляться с финансовыми трудностями и стрессами, но не делают человека счастливее в каждодневной жизни. После закрытия базовых потребностей на уровень счастья больше влияют социальные связи, здоровье, качество отдыха и удовлетворенность повседневными занятиями.

Канеман подчеркивает, что значительную роль в ощущаемом благополучии играет время, проведенное с близкими людьми. Общение с семьей и друзьями улучшает эмоциональное состояние и делает жизнь приятнее. Важное значение имеет также занятие любимым делом, поскольку работа, которая приносит удовольствие, повышает уровень счастья. Сон и здоровье оказывают непосредственное влияние на эмоциональное состояние: хроническое недосыпание и болезни резко снижают ощущаемое благополучие. Еще одним важным фактором является способность жить в моменте и осознанно воспринимать происходящее, а не отвлекаться на тревоги о будущем или сожаления о прошлом.

В то же время стремление к материальному успеху и высокому социальному статусу больше влияет на общую удовлетворенность жизнью, но не обязательно делает человека счастливее в повседневной жизни. Люди часто гонятся за достижениями, полагая, что они принесут им счастье, но в реальности это может приводить к хроническому стрессу и неудовлетворенности. В конечном итоге Канеман приходит к выводу, что для повышения ощущаемого благополучия важнее всего поддерживать крепкие отношения, заботиться о здоровье и осознанно наслаждаться настоящим моментом.

Оценка жизни — это не объективное отражение наших переживаний, а скорее субъективная конструкция, которая формируется на основе нескольких ключевых принципов. Один из главных факторов — эффект фокусировки. Когда человек размышляет о своей жизни, он не учитывает всю совокупность своих переживаний, а акцентирует внимание на наиболее значимых аспектах, которые могут быть не самыми важными в повседневной жизни. Например, если человеку задать вопрос о его удовлетворенности жизнью сразу после обсуждения финансового положения, он с большей вероятностью сделает акцент именно на деньгах, даже если они не являются основным источником его счастья.

Сравнение с окружающими играет огромную роль в том, как человек оценивает свою жизнь. Люди склонны судить о своем благополучии не на основании внутреннего состояния, а через призму социальных стандартов и достижений других. Если человек живет лучше, чем его окружение, он, скорее всего, будет считать свою жизнь успешной, даже если его реальный уровень удовлетворенности не так уж высок. Напротив, даже обеспеченные люди могут испытывать недовольство своей жизнью, если их окружение состоит из еще более успешных людей.

Здесь можно обобщить. Мы склонны переоценивать значение отдельных факторов и игнорировать общий контекст. Чтобы избежать этой ошибки, важно помнить, что счастье складывается из множества аспектов, а не из одной переменной, на которой мы в данный момент сосредоточены.