В конце XIX века на Дальнем Востоке было неспокойно: Япония стремительно набирала силу и строила агрессивные планы. По этой причине Российской империи срочно понадобилась железная дорога, которая позволила бы относительно быстро добраться до Владивостока и Порт-Артура, основных баз Тихоокеанского флота. Так в начале ХХ столетия появилась Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД), которая в 1929 году стала яблоком раздора для СССР и Китая.
КВЖД от постройки до советско-китайского конфликта
В 1896 году Россия взяла в аренду на 80 лет земли в Маньчжурии и приступила к строительству магистрали. Через семь лет по Китайско-Восточной железной дороге помчались первые поезда, а уже в следующем году в регионе загрохотали орудия — началась Русско-японская война. Столкновение со Страной восходящего солнца обернулось для России поражением и потерей Порт-Артура. Использовать для снабжения Владивостока железную дорогу, которая находилась теперь прямо под носом у противника, было достаточно опасно, и Санкт-Петербург решил проложить до дальневосточного города ветку Транссибирской магистрали. Тем не менее КВЖД осталась важной артерией, приносившей правительству хорошую прибыль.
Современная карта, на которой прекрасно видно, насколько КВЖД сокращала путь до Владивостока.
В 1917 году в России произошли две революции, началась гражданская война. И у «красных», и у «белых» имелись куда более серьёзные заботы, чем контроль над КВЖД. Железная дорога стала практически бесхозной. Такое положение дел сохранялось до 1924 года, когда Советский Союз и Китай подписали договор о совместном контроле над транспортной артерией.
КВЖД не было суждено долго проработать в спокойных условиях. В 1925 году к власти в Китае пришёл Чан Кайши. СССР пытался продолжить сотрудничество, но пути советского руководства и нового лидера Поднебесной быстро разошлись. Кайши начал бороться с коммунистами, а советские граждане в Китае стали подвергаться провокациям.
Тем не менее сваливать всю вину за события, связанные с железной дорогой, на Чана Кайши не совсем правильно. Долгое время центральное правительство Китая практически не контролировало целый ряд регионов, где вся власть была сосредоточена в руках местных лидеров. У Чана Кайши получилось объединить разрозненные территории, однако позиции Чжана Суэляна, правителя Маньчжурии, оказались слишком сильны. Центру пришлось вести с ним диалог и считаться с его мнением. Часто взгляды Кайши и Суэляна расходились, но развязать конфликт на железной дороге желали оба лидера. Правитель Маньчжурии хотел получить прибыль, которую приносила магистраль, а Чан Кайши надеялся, что конфликт с Советским Союзом уничтожит Суэляна как самостоятельного политического деятеля и вгонит его в зависимость от центра.
Чан Кайши, 1926 год.
В 1928 году акции против присутствия Советского Союза на КВЖД приняли пугающе широкий размах. Полиция регулярно арестовывала работников железной дороги и захватывала административные здания. Советские дипломаты пытались решить проблему мирным путём, но их усилия были тщетны. Чан Кайши и Чжан Суэлян продолжали гнуть свою линию. Становилось понятно, что боевых действий не избежать.
В июле 1929 года китайцы уволили всех советских граждан из руководства КВЖД и заменили их на своих соотечественников и белоэмигрантов. Фактически магистраль полностью перешла под контроль Поднебесной.
СССР на захват железной дороги ответил разрывом дипломатических отношений и начал готовиться к войне. В августе вышел приказ о формировании Особой Дальневосточной армии (ОДВА) под руководством Василия Блюхера. Выбор командующего был неслучайным: новоиспечённый командарм до этого несколько лет работал советником в штабе китайской армии и знал о противнике не понаслышке. Преимуществом Красной армии являлись абсолютное превосходство в авиации и более высокий уровень подготовки солдат и офицеров.
Василий Блюхер во время работы советником в Китае, 1925 год.
Китай тоже не надеялся на мирное решение конфликта и спешно перебрасывал войска к границе и железной дороге. Он без труда создал несколько крупных группировок, превосходивших по численности силы ОДВА. Однако грозной силой китайские войска выглядели только на бумаге. Значительная часть подразделений, которые подчинялись местным властям, имела низкую дисциплину, была плохо оснащена и обучена. Более или менее серьёзным противником для советских войск в грядущей кампании могли стать формирования, подчинявшиеся центральным властям. Конечно, уровень частей центрального подчинения был далёк от передовых армий того времени, но по крайней мере они напоминали регулярные войска, чего нельзя было сказать о провинциальных отрядах, больше похожих на вооружённые банды.
Первый удар
Весь август и сентябрь 1929 года китайские военные и отряды белоэмигрантов не давали покоя советским заставам. Практически каждый день пограничникам приходилось вступать в бой с противником, обстреливавшим сопредельную территорию, и отгонять его от границы. В октябре Москва решила, что пора перестать смиренно смотреть на формирование трёх крупных китайских группировок в приграничье. На Дальний Восток ушёл приказ о начале наступательной операции.
В качестве первой цели командование Красной армии выбрало город Лахасу, расположенный на берегу реки Сунгари, притока Амура. Там находилась база китайской речной флотилии, корабли которой регулярно участвовали в провокациях и обстреливали позиции советских пограничников.
Общий ход боевых действий.
Ранним утром 12 октября советские аэропланы атаковали вражеские канонерские лодки и береговые укрепления. Гарнизон города тут же занял прекрасно подготовленные к обороне позиции и сразу попал под артиллерийский обстрел советской Дальневосточной флотилии, корабли которой ночью заняли позиции на рейде.
К 9 часам моряки превратили позиции неприятеля в перепаханную землю. На берег высадился десант, состоявший из двух стрелковых полков. Длительный обстрел не смог полностью сломить боевой дух противника: немало китайцев бежало с поля боя, но отдельные подразделения встретили десантников ожесточённым сопротивлением и время от времени даже пытались контратаковать. Однако остановить продвижение красноармейцев у них не вышло. Дальневосточная флотилия активно помогала десантникам огнём и подавляла очаги сопротивления, во многом упростив жизнь пехоте. Спустя несколько часов боёв Лахасу был окружён и после непродолжительного штурма оказался в руках Красной армии.
Вражеская флотилия потеряла свою базу, но многие китайские подразделения смогли избежать разгрома и отступили на север, к городу Фугдин, прикрывавшему дорогу на Харбин. В конце октября советские войска начали наступление на оставшиеся силы противника. Несколько дней тральщики прокладывали путь для основных сил, обезвреживая установленные китайцами мины, а самолёты 68-го авиаотряда выявляли позиции противника. Утром 31 октября советская авиация и корабли Дальневосточной флотилии ударили по китайским войскам, после чего с пароходов и барж высадился десант. Подразделения 2-й Приамурской стрелковой дивизии быстро сломили вражеское сопротивление и взяли город в кольцо. Вечером бои перекинулись на улицы Фугдина, а уже к утру китайские войска были полностью разбиты.
Китайские военнослужащие.
Направление главного удара
Первая наступательная операция Красной армии завершилась успехом, но ситуация на границе спокойнее не становилась. Китай направил свежие силы и остатки формирований, сохранивших после Лахасу и Фугдина боеспособность, в район озера Ханка. Оттуда они с лёгкостью могли ударить по советской границе и перерезать железнодорожное сообщение с Владивостоком. Однако советское командование вовремя обратило внимание на возникшую угрозу. 17 ноября подразделения 1-й стрелковой Тихоокеанской дивизии и 9-й кавалерийской бригады при активной поддержке авиации начали стремительное наступление и к концу дня разгромили белокитайцев — именно так в советских штабных документах именовался противник.
В это же время на другом конце КВЖД началась операция, сыгравшая ключевую роль в развитии конфликта. Командование Особой Дальневосточной армии решило ударить по основным силам неприятеля, представлявшим собой наиболее боеспособные подразделения. Они были сосредоточены в районе городов Чжалайнор и Маньчжурия (последний населённый пункт носил то же название, что и весь регион).
Наступление Красной армии на Маньчжурию и Чжалайнор
17 ноября три стрелковые дивизии и кавалерийская бригада в предрассветной мгле двинулись в сторону вражеских позиций. Наступление началось удачно. Подразделения Красной армии без труда продвигались по китайской территории, даже не встречая противника. Через несколько часов ситуация кардинально изменилась: на подступах к китайским городам советские войска наткнулись на вражеские линии укреплений. Чтобы выбить китайских солдат с позиций под Чжалайнором, вместе с пехотой в атаку пошли девять танков МС-1 — это было первое применение советских танков в боевых условиях. Один из командиров Красной армии в своих мемуарах так описывал дебют грозных машин:
«Взводы уже изготовились для атаки, когда у нас в тылу послышался шум двигателей, и вскоре из-за сопки вынырнули два наших танка МС-1. Я жестом приказал им остановиться. Командиры танков доложили, что отстали от своего подразделения и не знают, что делать. Я распорядился поддержать атаку роты и указал задачи. Заметил, что бойцы мои заметно повеселели. С танками идти на врага вернее (…) Поддерживаемые танками, ведущими огонь с коротких остановок, стрелки почти без потерь ворвались на позиции китайцев и через вертикально расположенные дымоходы забросали гарнизоны дотов гранатами…».
Появление танковой роты сильно облегчило задачу красноармейцам, но не обратило противника в бегство. Пехотинцы видели танки впервые, а их командиры никогда не изучали взаимодействие царицы полей и новой техники. По этой причине первый блин вышел комом: к середине боя МС-1 начали действовать сами по себе и не оказывали существенной помощи стрелковым ротам, увязшим в атаке.
Танк МС-1.
Первый день боёв под Чжалайнором завершился достаточно скромно: красноармейцы окружили город и выбили китайских солдат с передовых позиций, но развить успех не смогли и упёрлись во вторую линию обороны.
За ночь советские войска провели работу над ошибками и новый день начали с новой атаки. На этот раз взаимодействию боевых машин и пехоты уделили куда больше внимания, и дела пошли гораздо лучше. Сокрушительный огонь артиллерии и уверенные действия танкистов помогли пехоте ворваться во вражеские окопы. Хотя китайские войска отчаянно сопротивлялись и, даже попав в окружение, сражались до последнего патрона, переломить ход боя было уже трудно.
Советский командир детально описал события, происходившие в тот день:
«К 15 часам мы заняли исходное положение для наступления на Чжалайнор. В 16 часов началась атака. Противник открыл сильный артиллерийский огонь, он пристрелял командный пункт и позиции нашей артиллерии. Едва мы приблизились к позициям белокитайцев, как попали под перекрёстный пулемётный огонь. Однако уже стемнело, и мы обошлись без потерь (…) Нас удивляло упорство, с которым дрались китайские солдаты. Лишь впоследствии выяснилось, что китайские офицеры запугали их выдумками о зверствах командиров и бойцов Красной Армии».
Во второй половине дня подразделения Красной армии сражались уже на улицах города. Китайские военачальники поняли, что бой почти проигран, а наиболее боеспособные формирования будут разбиты, поэтому решили попробовать спасти хотя бы часть своих войск. Подразделения, отказавшиеся сложить оружие, воспользовались брешью в окружении и вырвались из кольца. В погоню за прорвавшимися отрядами умчались кавалеристы и мобильные группы красноармейцев на грузовиках с пулемётами. Преследователи без труда нагнали китайцев, отступавших лишь на своих двоих, и быстро поставили точку в двухдневном сражении за Чжалайнор.
Военнослужащие бурят-монгольского дивизиона, принимавшего активное участие в Маньчжуро-Чжалайнорской операции.
В это же время громыхали орудия и свистели пули недалеко от Маньчжурии. Красная армия окружила город и начала преодолевать вражеские линии обороны. Китайские войска, защищавшие Маньчжурию, оказались ещё строптивее, чем их товарищи под Чжалайнором. Они не только сражались на своих позициях до последнего вдоха, но и пытались прорвать кольцо окружения. Первая попытка произошла уже после первых боёв, в ночь с 17 на 18 ноября, и имела катастрофические последствия для оборонявшихся: на поле боя остались лежать несколько сотен китайских солдат.
Тем временем разгром противника в районе Чжалайнора позволил ОДВА перебросить освободившиеся силы к последнему очагу китайского сопротивления.
19 ноября Красная армия усилила натиск, собираясь войти в Маньчжурию, и предложила оборонявшимся сложить оружие. Китайские войска не пожелали сдаваться и попытались вырваться из города после заката. Очередной прорыв закончился провалом, но противник не торопился отказываться от своих намерений. Той же ночью китайцы вновь попробовали отступить из окружённого города. На этот раз часть гарнизона смогла воспользоваться брешью, образовавшейся из-за перегруппировки советских войск перед штурмом, и выскочить из кольца. Однако далеко уйти китайским подразделениям не удалось: их быстро настигли и разбили советские кавалеристы.
С рассветом Красная армия продолжила наступление на Маньчжурию, но штурмовать город ей не пришлось: китайское командование согласилось начать переговоры. Остатки гарнизона подняли белый флаг.
Василий Иванович Чуйков, прославленный советский военачальник, а в 1929 году начальник штаба ОДВА, достаточно ярко описал происходившее в Маньчжурии после прекращения боёв:
«При подъезде к Маньчжурии было видно, как китайские солдаты и офицеры со всех сторон стекались к городу, а за ними двигались наши боевые порядки, не ведя огня. Когда же мы въехали в центр города, перед нами открылась ужасная картина грабежа. Двери и окна магазинов и торговых заведений высаживались прикладами, толпы мародёров старались проникнуть внутрь, из дверей и окон выскакивали солдаты, нагруженные всем, что попало в руки. Многие на военное обмундирование напяливали штатскую одежду, другие сбрасывали с себя военную и одевали штатскую. Трудно передать ту картину, которая творилась в городе Маньчжурия 20 ноября 1929 г. Когда-то покорённые города отдавались на разграбление завоевателям. Мы же видели, как город грабили не завоеватели, а оборонявшие его войска. Не доезжая до японского консульства, наша машина попала в затор, её движению мешали брошенные винтовки, гранаты и снаряды».
После разгрома крупнейшей группировки китайских войск единственное, что мог сделать Чан Кайши — это предложить мирные переговоры. 21 ноября представители двух стран впервые встретились для разрешения конфликта.
Красноармейцы с захваченными знамёнами.
Пока дипломаты обсуждали грядущий мирный договор, боевые действия продолжались. 26 ноября один из батальонов 106-го стрелкового полка погрузился на грузовики и начал наступление на город Хайлар, где занимали позиции две китайские бригады. Вслед за ним по железной дороге отправились основные силы. Через 14 часов передовые части Красной армии вошли в город, но противник оттуда уже бежал, поэтому главной заботой советских солдат стало проведение гуманитарных акций. И.И. Федюнинский, командир 6-й роты 106-го полка, позже вспоминал:
«В Хайларе мы увидели примерно ту же картину бесчинств белокитайских войск, что и в Маньчжурии. На улицах города и в пригородах — трупы зверски убитых железнодорожников, кучи брошенного награбленного имущества. Командование Забайкальской группы отдало приказ навести в Хайларе порядок, наладить снабжение населения водой, возвратить жителям награбленные китайскими солдатами ценности».
Наступление на Хайлар стало последним эпизодом конфликта. Боевые действия завершились. 22 декабря 1929 года представители Советского Союза и Китая подписали Хабаровский протокол, согласно которому стороны возвращались к договору 1924 года, а Китай отпускал всех задержанных работников КВЖД и восстанавливал их в должностях. 30 декабря из Советского Союза на железную дорогу прибыл новый руководитель, а уже через несколько недель на ней вновь можно было услышать стук колёс и гудки паровозов.
Награждение отличившихся в боях солдат и офицеров Особой Дальневосточной армии.
Уроки боёв на КВЖД
Боевые действия на Дальнем Востоке стали настоящим экзаменом для Красной армии, которая последний раз встречалась в бою с регулярными армиями других стран в годы Гражданской войны. Практически в каждом столкновении советские солдаты имели дело c противником, который серьёзно превосходил их по численности. Однако ход боевых действий показал, что сражения выигрывает не тот, кто способен обеспечить перевес в живой силе, а тот, кто обладает лучшим снабжением, связью и боевой подготовкой. С этим у китайцев всё было плохо: их войска испытывали катастрофические проблемы с уровнем дисциплины, качеством боеприпасов и снаряжения.
Справедливости ради, сложности со снабжением имели и советские войска. Личному составу не хватало тёплого обмундирования, а под конец боевых действий начались перебои с поставками топлива, приковавшие часть самолётов к земле. По-настоящему сильной стороной Красной армии оказалось регулярное и систематическое применение авиации. Во всех операциях Особая Дальневосточная армия активно использовала аэропланы Р-1 для разведки, связи и ударов по силам противника. Китайцы же применили авиацию лишь один раз: во время боёв за Маньчжурию их самолёт по ошибке сбросил на позиции советских войск сообщение о том, что на помощь обороняющимся идёт подкрепление.
Личный состав эскадрильи «Дальневосточный ультиматум».
Конфликт на КВЖД стал боевым крещением для советских танков МС-1 и позволил руководству РККА понять, как лучше всего использовать на поле боя относительно новый вид вооружения. В столкновениях участвовала одна рота, состоявшая из девяти машин. За всё время боёв два танка получили повреждения на поле брани, ещё пять МС-1 выбыли из строя по техническим причинам.
Попытка захвата железной дороги стоила китайцам почти 2000 человеческих жизней. Ещё 8000 военнослужащих предпочли сдаться в плен Красной армии. Советский Союз потерял 281 бойца.
После подписания Хабаровского договора в регионе воцарилось спокойствие. Продлилось оно недолго: уже через два года, в 1931 году, на территорию Маньчжурии вошли японские войска.
Источник: https://warspot.ru/21024-ekzamen-dlya-krasnoy-armii
