Катастрофа + Российская империя

Будущая русская императрица и невеста наследника престола прибыла в Ливадию 10 октября 1894 года за 10 дней до смерти отца жениха, императора Александра III.

Решив объегорить судьбу хитровыдуманные влюбленные, воспользовавшись днем рождения матери Николая, отменили на один день траур и обвенчались.

Медовый месяц этих неумных людей протекал в окружении траура и панихид. В стране шушукались, что эта свадьба закончится никогда не виданными в русской истории поминками. Мало кто из русских людей сомневался, что для станцевавшего на гробе отца наследника его правление ничем хорошим не закончится.

Коронация завершившаяся «ходынской давкой» превратила Николая II Романова в Николашку Кровавого. В день трагедии бессердечные молодожены весело отплясывали на балу у французского посланника.

Царский свояк великий князь Сергей Александрович, ответственный за организацию народных гуляний на Ходынском поле не понес за устроенное им кровавое месиво никакого наказания. Ходынскую трагедию в народе назвали «кровавой субботой», потом было «кровавое воскресенье», и мировая война, оказавшаяся по сравнению с братоубийственной гражданской войной детским лепетом.

Перефразируя слова Бальмонта можно и сегодня сказать:

Кто начал царствие с Ходынки,
Тот в дом Ипатьева придет.

Новая императрица смотрела на всех придворных, как на быдло. За ее спиной то и дело шептались: «Что же вы хотите господа, немка приехала в дикую Московию». Эта женщина волею судеб севшая немецкой задницей на русский престол по своему разрушительному воздействию на страну переплюнула Марию Антуанетту и Раису Горбачеву. Даже мужнина родня прозвала это чужеродное тело, проникшее в чахлый романовский организм - «ВЫСОКОМЕРНОЙ НЕМКОЙ».

Родная сестра вновь испеченной императрицы, вышедшая замуж за великого князя Сергея Александровича внушала набитой дуре Аликс, чтобы та начала учиться улыбаться царедворцам, прислуге и простому народу. Улыбка сделает ее обожаемой в народе, ждущего от новой императрицы доброго сердца, и великих по щедрости поступков.

В итоге Аликс стала улыбаться странному человеку из народа, Григорию Распутину. Войдя в силу при помощи податливой с ним словно воск императрицы, Гришка, то ли святой старец, то ли прожженный черт, не опасаясь шпионов, басил в «Яре»: «Царица мудрая правительница, с ней я все могу делать, а он Божий человечек. Ну, какой из него Государь царь-батюшка? Ему только с детьми играть, из ружьишка по воронам пулять, да водку пьянствовать».

Российская империя полнилась байками о том что новая императрица, как в свое время Екатерина II, лишит своего муженька подкаблучника власти и тот закончит свои дни так же как дурачок Петрушка III.

Даже в годы I мировой войны, Аликс вроде бы делая благое дело, общалась с раненными солдатами, но говорила при этом с героями как со скотами. Простым русским людям «имевшим честь» общаться с Государыней было неловко за нее так, что будто они руками к нечистотам прикоснулись.

Глядя на дураков венценосных родителей, народ в сплетнях не щадил и их детей. Царевны объявлялись гулящими, одаривавшими простых солдатиков своими сладкими ласками.

Дочек императрица ненавидела с самого рождения, ибо пообещала Ники после свадьбы с первой же попытки родить наследника. В архивах сохранилось письмо, где Аликс пишет мужу, как разочаровало их рождение первой дочери Ольги, как огорчил первый крик Татьяны, а появление на свет Марии и Анастасии заставило выть от бессилия.

После рождения четырех девочек в царский дворец потянулась вереница всевозможных старцев и юродивых. Некий Митя Гугнивый умудрился заразить одну из царских дочек чесоткой и вшивостью.

Французский шарлатан Филипп Низье-Вашо должен был только за свой подарок императрице получить поджопник и вмиг вылететь из России. Этот прохиндей всучил Аликс иконку с колокольчиком, звонившем при приближении к Государыне человека с дурными помыслами. Француз долго водил руками над распластанной на кровати Аликс и доводился до того, что императрица забеременела понарошку.

Новость о том, что очередная беременность императрицы, оказалась ложной породила в народе новые слухи. Одни говорили, что царица родила зверя в человечьем обличии, и рыдающий пьяными слезами царь собственноручно лишил монстра жизни. Другие шептали, что на реке Неве родился урод со свиным рылом и рогами, которого из столицы на быстроходном корабле отправили на секретный остров на краю империи.

Фиксировавшиеся полицией подобные слухи приводили к забавным случаям, например из либретто к «Сказке о царе Салтане» вымарывались слова:

«И в суму его пустую
Сунем грамоту такую:
Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь,
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

В книжных лавках конфисковывали плакаты с пастушками несущих на руках четырех молоденьких поросят.

Наконец Бог услышал молитвы императорской четы и послал Государю наследника, родившегося с «царской болезнью» - гемофилией. Не зная о страшном заболевании, новорожденного тут же назначили шефом четырех полков, атаманом казачьих войск российской империи и куратором пяти военных училищ.

Когда через месяц после родов придворные медики сообщили родителям, что мальчик болен страшной болезнью, супруги из их слов поняли только одно, при самом благоприятном раскладе наследник проживет 30 лет. Только в 2019 году появилась информация, что врачи близки к победе над гемофилией за счет редактирования генома и активной генной терапии больного.

Алексей рос очень избалованным ребенком, он гонял сестер по дворцу и всегда мотивировал свое решение словами: «Никто не может перечить наследнику престола».

Маленький цесаревич заявлял сидящему в приемной императора убеленному сединами генералу: «Извольте вставать, когда входит наследник».

На момент знакомства с Распутиным императору было 37, императрице 33 года, а самому «старцу» 36 лет. Этому бородатому мужику, ходившему согласно народным слухам в любовниках императрицы, предстояло при помощи своих безграмотных и корявых записочек рулить Российской империей. Вскоре царица не сомневалась, что Георгий творит чудеса, исцеляет тело, очищает душу от грехов и изгоняет бесов.

25 октября 1915 Николашка формально опираясь на комичное решение «Георгиевской думы» Юго-Западного фронта, наградил сам себя орденом Святого Георгия 4-й степени:

«Георгиевская Дума усмотрела: что присутствие Государя Императора на передовых позициях вдохновило войска на новые геройские подвиги и дало им великую силу духа, что изъявив желание посетить воинскую часть, находящуюся на боевой линии, и приведя таковое в исполнение, Его Императорское Величество явил пример истинной военной доблести и самоотвержения, что, пребывая в местах, неоднократно обстреливаемых неприятельской артиллерией, Государь Император явно подвергал опасности свою драгоценную жизнь и пренебрегал опасностью, в великодушном желании выразить лично войскам свою монаршую благодарность, привет и пожелания дальнейшей боевой славы. На основании вышеизложенного Георгиевская Дума Юго-Западного фронта единогласно постановляет: повергнуть через старейшего Георгиевского кавалера генерал-адъютанта Иванова к стопам Государя Императора всеподданнейшую просьбу: оказать обожающим Державного вождя войскам великую милость и радость, соизволив возложить на себя орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия четвертой степени, на основании ст. 7-й».

Вручение награды засняли кинохроникеры и эти кадры перед показом «фильмы» стали крутить во всех кинотеатрах империи. «Документалку» демонстрировали недолго, поскольку каждое появление Государя на экране сопровождалось выкриком из зала: «Николашка с Егорием, а царица с Григорием».

Жалобы Столыпина на «старца» император парировал слабым взмахом руки и тихими словами: «Я готов вытерпеть десять Распутиных рядом с собой, чем одну истерику императрицы».

Когда Аликс доводила мужа своими мольбами, просьбами, придирками, гневливыми словами и слезами до исступления он кардинально уходил в запой. После убийства Распутина прогнившая кучка думских депутатов во главе с профессиональным балаболом Гучковым предложила арестовать царскую чету, и передать власть брату царя Михаилу, назначив его регентом при наследнике престола.

Посреди вызревающего хаоса Аликс как из пулемета «Максим», строчила Ники одно гневное письмо за другим:

«В Думе все дураки, в Ставке сплошь идиоты, в Синоде одни только животные, министры – мерзавцы. Дипломатов наших надо перевешать. Разгони всех. Прошу тебя, дружок, сделай это поскорее. Тебя должны бояться. Мы не конституционное государство, слава Богу. Будь Петром Великим, Иваном Грозным и Павлом I, сокруши их всех. Я надеюсь, что Кедринского (Керенского) из Думы повесят за его ужасную речь, это необходимо. Спокойно и с чистой совестью я сослала бы Львова в Сибирь, я отняла бы чин у Самарина, Милюкова, Гучкова и Поливанова – всех их тоже надо в Сибирь».

Иностранка хотела много и сладко вешать, не зная, что очень скоро практически всех Романовых ожидает трагический финал.

В момент, когда решалась судьба империи, у Николая II был шанс переломить ход истории в свою пользу, но он добровольно вручил себя в руки кучки золотопогонных предателей.

В Саратовском государственном архиве хранится "Дело о расследовании рапорта Камышинского исправника на бездействие пристава Соколова при осмотре погибших пассажиров на пароходе «Вера»" датированное августом 1886 года. Эта большая катастрофа произошла недалеко от Камышина, поэтому умерших вылавливали из воды возможно даже в Камышине.

Вот как описана гибель прохода «Вера» в ночь с 7 по 8 августа 1886 года в журнале "Всемирная иллюстрация № 36":

"В дополнение к сообщенному в № 918 известию об ужасной катастрофе на Волге, мы помещаем рисунок этого потрясающего события, причем восстанавливаем, насколько это возможно среди разноречивых вестей и разговоров поэтому поводу, фактические данные катастрофы.

Пароход «Вера» - один из лучших и красивейших компании «Самолет», американского типа, построен всего два года назад и обошелся компании в 300000 рублей. Он шел из Астрахани вверх по Волге. Всего пассажиров на нем было до 400 человек: в первом классе 3 человека, во втором 12 и остальные в третьем, в том числе три артели рабочих – русская, татарская и персидская.

По выходе из села Золотого, при наступлении сумерек, на пароходе зажжены была лампы, которые, вопреки циркулярному предписанию министра путей сообщения, наполнялись вместо олеина легко воспламеняющимся керосином. Зажигавший лампы лакей забыл в одной из них, в первом классе, опустить фитиль и вышел.

Через несколько времени стекло лопнуло и загорелся потолок. Прибежавший лакей с испуга бросил лампу на пол, керосин разлился и загорелся пол; лакей от этого еще более растерялся, схватил ведро воды и вылил его на пламя, но последнее от того разгорелось еще сильнее.

Тогда лакей выбежал с обожженными руками и лицом и с криком: «батюшки, горим!» бросился к капитану, который находился на палубе. В это время сделана была попытка одним матросом затушить пламя, бросив на него ковер, но оказалась уже запоздавшею: пламя охватило всю каюту.

Капитан парохода, г. Алекрицкий, в то время, когда началась тревога, находился на вахте и не придал особого значения суматохе, так как раньше было несколько фальшивых тревог: на пароходе было много корзин с виноградом, закрытых рогожами (следовало закрывать брезентами), и часто эти рогожи загорались от неосторожности курящих пассажиров.

Но когда огонь выбился наружу, то капитан приказал дать полный ход и поворотил пароход к саратовскому берегу, на более отлогое и мелкое место, хотя «Вера» в момент обнаружения несчастия шла по фарватеру, около левого самарского берега, вблизи уже Ровного. Сделано это было потому, что левый берег Волги около этого места очень обрывист и глубок.

Между тем крики лакея сделали свое дело. Пассажиров охватила паника. Пример подал астраханский купец Китов: наскоро накинув чуйку и надев даже галоши, он, перекрестившись, бросился в воду, а за ним, как стадо баранов, начала бросаться публика, без цели, без расчета, в большинстве даже не умея плавать. На другой день было отыскано тело этого купца и в кармане чуйки найдено 7.000 рублей деньгами.

Вот как описывают очевидцы картину катастрофы: рубка 1-го класса была уже вся объята пламенем, и огонь пробился на палубу. На лесенке, ведущей на палубу, стояла давка: всякий спешил, забыв все и вся, выбраться на свежий воздух, задыхаясь от дыма. Шум, грохот, треск горящих досок, отчаянные крики и стоны людей, стук машины – все это выше всякого описания.

Люди метались, как угорелые, взывая о помощи и не зная, где искать спасения. Некоторые начали бросать скамейки, столы, всякую мебель, какая попадала под руку. Это конечно, для одних послужило спасением, но для других и гибелью. Все эти предметы бросались зря, не разбирая никого и ничего; многие погибли под нанесенными им ударами; к тому же машина продолжала работать даже после того, как пароход уткнулся носом в песок; колеса парохода, забирая воду и песок, поднимали страшные валы, которые и отбрасывали плывущих к берегу.

Первым на помощь выехал помощник заведующего почтово-телеграфною станцией господин Стрелков; он спас до семи человек пассажиров и одного почтальона, почту же не было никакой возможности спасти. К счастью, погибла простая корреспонденция, денежной не было. Вторым для спасения людей подоспел буксирный пароход, шедший с баржею вверх по Волге; на пароходе этом спаслось очень много пассажиров, и часов до 2-х ночи он по всем направлениям искал погибающих.

Затем из Ровного стали подъезжать лодки, которые спасали державшихся на воде и бывших еще на пароходе. Так, с парохода был снят местный рыбный торговец Колотуев, который очень долго держался над водою, уцепившись за что-то у кормы руками; тут-же был снят какой-то татарин; другой татарин; уцепившись за «кожух», держался над водою до тех пор, пока у него не стали обгорать руки; его все-таки успели спасти.

Бывшая на «Вере» большая шлюпка, вмещавшая до 40 человек, особенной помощи пароходу не принесла. В момент пожара 6 казаков, ехавших в третьем классе парохода, спасаясь, тотчас-же бросились на корму и, отрубив шашками канаты, придержавшие шлюпку, прыгнули в нее и неизвестно куда скрылись. Лодку потом нашли прибитую волнами к берегу около села Ровного.

Капитан парохода господин Алекритский, и его помощник, господин Львов, до последней минуты не покидали, также, как и машинист, своего поста. Все эти люди спаслись, но получили более или менее значительные ожоги. Жена капитана в самом начале тревоги бросилась было в каюту, чтобы захватить деньги, но каюта была уже объята пламенем, и пришлось проститься со своим накопленным добром.

Большинство пассажиров были рабочие: русские, татары и персы. Из партии персиян, севших на пароход в г. Астрахани в количестве 32-х человек, спаслось лишь всего 11. Особенно много погибло детей. На пароходе сгорело пять человек. Погибли в пламени буфетчик с женою, а дочь их, девушка лет 16-ти, спаслась, но от потрясения заболела психически.

Очевидцы рассказывают многие потрясающие случаи из драмы, разыгравшейся 7-го августа на Волге. Одна женщина, ехавшая с двумя детьми, мальчиками 4-х и 2-х лет, увидя пожар парохода, схватила детей под мышки и упросила какого-то незнакомого ей крестьянина броситься в воду вместе. «Мне так сделалось жалко детишек, что я обещал бабе помощь», говорит спасенный мужик, и действительно, когда несчастные бросились в воду, то добросовестный товарищ схватил бабу, но, увы! без детей: злосчастная мать невольно выронила их обоих, и они утонули. Надо было видеть отчаяние матери; «зачем-же ты меня спас?!» безумно кричала она, обращаясь к мужику.

Один из пожилых татар (пассажир «Веры», саратовец) бросился в воду и случайно ухватился за окно каюты второго класса. Пока он держался, пламя, относимое ветром, несколько раз лизало ему спину и довольно сильно сожгло ее. К этому татарину спустился с палубы какой-то мальчик и сел ему на плечи. Их обоих спасли.

В то время, как люди молодые здоровые погибали, спасся древний старик, разбитый параличом. По его словам, он при виде опасности все снял с тебя, кроме кожаного мешочка, в котором был его паспорт, и, бросив свою клюку в воду, перекрестился и также бросился в волны. Долго он плыл, действуя одними руками, но когда доплыл до берега, то тут понял свое беспомощное положение: не будучи в состоянии двигать ногами, он не мог на руках выйти на берег и оставался лежать в воде до тех пор, пока его не вытащили оттуда добрые люди. Старуха, жена его, также оказалась спасенною. Говорят, что она плыла на корзине, в которой были утки, и поймана за 4 версты от места катастрофы.

К утру на берегу около села Ровного и на песчаном острове, к которому пристал пароход, происходили потрясающие душу сцены. Полуодетые, изувеченные люди, обгоревшие трупы, стоны и крики раненых, плач женщин и детей, - все это надрывало душу каждого. Прибывший к месту катастрофы прокурор саратовского окружного суда господин Слепцов и местный агент компании «Самолет» господин Шебенин тотчас-же распорядились нанять лодки для ловли трупов, платя за каждую лодку по 5-6 рублей. Находились, впрочем, и охотники даром работать, но, говорят многие не забывали при этом и себя. Происходило буквально ограбление трупов.

Много оказал помощи и частный буксирный пароход купца Обухова. Почта сгорела, а также погиб и сортировщик, молодой человек из города Казани. Пока вытащено до 130 трупов; вытаскивали их неводами и притом целыми группами; ясно было, что многие, спасая себя, хватались за других и топили их.

На берегу тотчас-же была организована помощь пострадавшим; по частной подписке было собрано до 600 рублей, кроме того, агент «Самолета» господин Шебенин привез 400 рублей. На эти деньги кормили несчастных и раздавали одежду и вспомоществование. Многие из русских обитателей села Ровного давали несчастным не только приют и пищу, но и одежду. Так, говорят, что учительница местной школы раздала все свое белье и все платья, и деньги бедным страдальцам. Оставшиеся в живых пассажиры отправлены, конечно, бесплатно кто в Саратов, кто в Астрахань, а кто и обратно на место своей родины.

Трупы все будут перевезены для погребения в село Золотое. Некоторые из пострадавших находятся в больнице села ровного, там же находится и сам виновник катастрофы, получивший сильные ожоги, лакей каюты 1-го класса. Пассажирка 1-го класса также спасена, но она потеряла все свои деньги и багаж.

Груз парохода состоял из арбузов и винограда, ценных вещей почти не было, не считая багажа; почта также была простая; крупных сумм не пересылалось. Пароход сгорел окончательно и представляет из себя железную обгорелую руину; паровик, впрочем, цел, машины также мало попорчены, но убытки компании очень велики".

Автор: Александр Горячев.

Ну чё, котаны, техногенка?

Если говорить о железнодорожных катастрофах в нашей необъятной, то нельзя не упомянуть самую первую.

Итак, год 1840-й, ночь 11 на 12 августа. Царскосельская железная дорога.

В 11 часов вечера из пункта А в пункт Б (ой, извините, с ребенком перезанимался) из Царского Села в Санкт-Петербург вышел поезд «в осьмнадцать повозок, везомый паровозом «Богатырь». Управлял составом англичанин Роберт Максвелл. По распоряжению начальства железной дороги, объявленного машинисту с утра и повторно доведенному до его ушей непосредственно перед отправлением, поезд должен был сделать остановку на станции у Московского шоссе и пропустить встречный поезд из Санкт-Петербурга.

Однако Максвелл, забыв о распоряжении, мало того, что проехал мимо станции, так еще и не обратил внимание на то, что рельсы «повернуты были не прямо, а на объездную дорогу, на которую выезжают только для того, чтобы выждать проезд петербургского паровоза».

Так как в те давние времена железнодорожное полотно было однопутным, т.е. все поезда следовали по одному пути, пропуская встречные в специальных карманах, трагедии было не избежать.

Как выглядели первые паровозы, для понимания

В восьми верстах от столицы поезда встретились. Встречный – с пустыми вагонами и паровозом «Лев» во главе – вел машинист Пехман. Несмотря на все попытки затормозить, ни одному из машинистов этого сделать не удалось. Максвелл, понимая, что столкновение неминуемо, «остановил пары», скинул задачу остановить поезд на прислужника и ушел в закат.

Как вы все понимаете, случилось столкновение, в результате которого три из восемнадцати вагонов, следовавших за «Львом», были смяты, а три из поезда «Богатыря» – сильно повреждены. Сам «Богатырь» превратился в груду металлолома.

Погибло шесть человек, в том числе четверо мужчин и две женщины: иностранец Ден, сын купца Зверкова, купеческий сын Терентьев и его мачеха, жена красильщика Мозебаха и крестьянин Афанасьев (угольщик «Льва»). Ранены 21 человек, из них 6 тяжело. Александр Бенуа позже описывал место катастрофы: «потянулись поля, огороды, промелькнули станции Царского Села и Средней Рогатки, справа проплыла роща со многими надгробиями (там были похоронены жертвы первой в России железнодорожной катастрофы)».

Англичанин Роберт Максвелл был пойман полицией. Как потом выяснилось он был изрядно пьян.

Так как фотографий тогда не завезли, предлагаю полюбоваться на раскрашенную линогравюру 1837 г. художника Ф. Мартенса

Что любопытно: управляющий путей граф Карл Фёдорович Толь после этого инцидента издал приказ, предусматривающий замену склонных к пьянству машинистов-англичан на трезвенников-немцев, а паровозные бригады стали комплектоваться вторыми машинистами.

Собственно, Карл Федорович Толь

P.S. Цитаты взяты из газеты "Северная пчела" от 18 августа 1840 г.

Автор: Александр Горячев (@archeolog).

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_257185

Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить следующую техногенку!

Все остальные техногенки здесь: pikabu.ru/@Cat.Cat/saved/1426045

«ХОДЫНКА» — катастрофа, происшедшая на Ходынском поле под Москвой во время коронации Николая II. 17 (30 по новому стилю — прим. Ред.) мая 1896, через 1,5 года после воцарения Николая II, были устроены в Москве официальные торжества коронации. С целью инсценировки народного ликования московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович (дядя царя) распорядился устроить 18 мая на Ходынском поле народное гуляние с раздачей подарков и угощения. На этом поле, занимавшем площадь около 9 кв. км (между Петровским парком, селом Всехсвятским, нынешним Ленинградским шоссе и Ваганьковским кладбищем), были построены балаганы и палатки с узкими проходамХодынкаи между ними, причем не было проявлено никакой заботы о самых элементарных мерах безопасности, как например о прикрытии и обнесении оградой ям и рвов, окружавших и перерезывавших Ходынское поле. К утру на поле собралось несколько сот тысяч человек. Начавшаяся давка и свалка в толпе, зажатой между балаганами, с одной стороны, и ямами и рвами, — с другой, стоила жизни приблизительно 2000 человек, задохнувшихся и затоптанных людской волной; количество раненых исчислялось десятками тысяч. Правительственные заботы о жертвах выразились только в присылке пожарных и солдатских команд для спешной уборки трупов. Трупы, которые не успели вывезти, были спешно засунуты тут же под прилавки балаганов, чтобы ничто не мешало начать гулянье и чтобы продолжалось «блестящее течение празднеств». После гулянья царь и придворные поехали на бал к германскому послу. Великого князя Сергея Александровича, ближайшего виновника катастрофы, рабочие Москвы прозвали «князь Ходынский», но царь, покидая Москву, дал ему обычный «милостивый» рескрипт, Ходынская катастрофа 1896 вошла в историю русского самодержавия как одна из первых кровавых страниц эпохи Николаевского царствования. Это событие произвело огромное впечатление на широкие народные массы и лишний раз поколебало в их глазах царский престиж.⠀

⠀

Большая Советская энциклопедия. 1-е изд. Том 59. Москва, 1935.

В. А. ГИЛЯРОВСКИЙ. РЕПОРТАЖ «КАТАСТРОФА НА ХОДЫНСКОМ ПОЛЕ».

Причину катастрофы выяснит следствие, которое уже начато и ведется. Пока же я ограничусь описанием всего виденного мной и теми достоверными сведениями, которые мне удалось получить от очевидцев. Начинаю с описания местности, где произошла катастрофа. Неудачное расположение буфетов для раздачи кружек и угощений безусловно увеличило количество жертв. Они построены так: шагах в ста от шоссе, по направлению к Ваганьковскому кладбищу, тянется их цепь, по временам разрываясь более или менее длительными интервалами. Десятки буфетов соединены одной крышей, имея между собой полторааршинный суживающийся в середине проход, так как предполагалось пропускать народ на гулянье со стороны Москвы именно через эти проходы, вручив каждому из гуляющих узелок с угощением. Параллельно буфетам, со стороны Москвы, т. е. откуда ожидался народ, тянется сначала от шоссе глубокая, с обрывистыми краями и аршинным валом, канава, переходящая против первых буфетов в широкий, сажень до 30, ров, — бывший карьер, где брали песок и глину. Ров, глубиной местами около двух сажен, имеет крутые, обрывистые берега и изрыт массой иногда очень глубоких ям. Он тянется на протяжении более полуверсты, как раз вдоль буфетов, и перед буфетами имеет во все свое протяжение площадку, шириной от 20 до 30 шагов. На ней-то и предполагалось, по-видимому, установить народ для вручения ему узелков и для пропуска вовнутрь поля. Однако вышло не так: народу набралась масса, и тысячная доля его не поместилась на площадке. Раздачу предполагали производить с 10 часов утра 18 мая, а народ начал собираться еще накануне, 17-го, чуть не с полудня, ночью же потянул отовсюду, из Москвы, с фабрик и из деревень, положительно запруживая улицы, прилегающие к заставам Тверской, Пресненской и Бутырской. К полуночи громадная площадь, во многих местах изрытая ямами, начиная от буфетов, на всем их протяжении, до здания водокачки и уцелевшего выставочного павильона, представляла из себя не то бивуак, не то ярмарку. На более гладких местах, подальше от гулянья, стояли телеги приехавших из деревень и телеги торговцев с закусками и квасом. Кое-где были разложены костры. С рассветом бивуак начал оживать, двигаться. Народные толпы все прибывали массами. Все старались занять места поближе к буфетам. Немногие успели занять узкую гладкую полосу около самих буфетных палаток, а остальные переполнили громадный 30-саженный ров, представлявшийся живым, колыхавшимся морем, а также ближайший к Москве берег рва и высокий вал. К трем часам все стояли на занятых ими местах, все более и более стесняемые наплывавшими народными массами. К пяти часам сборище народа достигло крайней степени, — полагаю, что не менее нескольких сотен тысяч людей. Масса сковалась. Нельзя было пошевелить рукой, нельзя было двинуться. Прижатые во рве к обоим высоким берегам не имели возможности пошевелиться. Ров был набит битком, и головы народа, слившиеся в сплошную массу, не представляли ровной поверхности, а углублялись и возвышались, сообразно дну рва, усеянного ямами. Давка была страшная. Со многими делалось дурно, некоторые теряли сознание, не имея возможности выбраться или даже упасть: лишенные чувств, с закрытыми глазами, сжатые, как в тисках, они колыхались вместе с массой. Так продолжалось около часа. Слышались крики о помощи, стоны сдавленных. Детей-подростков толпа кое-как высаживала кверху и по головам позволяла им ползти в ту или другую сторону, и некоторым удалось выбраться на простор, хотя не всегда невредимо. Двоих таких подростков караульные солдаты пронесли в большой театр, где находился господин Форкатти и доктора Анриков и Рамм.

Так, в 12 часов ночи принесли в бесчувственном состоянии девушку лет 16, а около трех часов доставили мальчика, который, благодаря попечению докторов, только к полудню второго дня пришел в себя и рассказал, что его сдавили в толпе и потом выбросили наружу. Далее он не помнил ничего. Редким удавалось вырваться из толпы на поле. После пяти часов уже очень многие в толпе лишились чувств, сдавленные со всех сторон. А над миллионной толпой начал подниматься пар, похожий на болотный туман. Это шло испарение от этой массы, и скоро белой дымкой окутало толпу, особенно внизу во рву, настолько сильно, что сверху, с вала, местами была видна только эта дымка, скрывающая людей. Около 6 часов в толпе чаще и чаще стали раздаваться стоны и крики о спасении. Наконец, около нескольких средних палаток стало заметно волнение. Это толпа требовала у заведовавших буфетами артельщиков выдачи угощений. В двух-трех средних балаганах артельщики действительно стали раздавать узлы, между тем как в остальных раздача не производилась. У первых палаток крикнули «раздают», и огромная толпа хлынула влево, к тем буфетам, где раздавали. Страшные, душу раздирающие стоны и вопли огласили воздух… Напершая сзади толпа обрушила тысячи людей в ров, стоявшие в ямах были затоптаны… Несколько десятков казаков и часовые, охранявшие буфеты, были смяты и оттиснуты в поле, а пробравшиеся ранее в поле с противоположной стороны лезли за узлами, не пропуская входивших снаружи, и напиравшая толпа прижимала людей к буфетам и давила. Это продолжалось не более десяти мучительнейших минут… Стоны были слышны и возбуждали ужас даже на скаковом кругу, где в это время происходили еще работы.

Толпа быстро отхлынула назад, а с шести часов большинство уже шло к домам, и от Ходынского поля, запруживая улицы Москвы, целый день двигался народ. На самом гулянье не осталось и одной пятой доли того, что было утром. Многие, впрочем, возвращались, чтобы разыскать погибших родных. Явились власти. Груды тел начали разбирать, отделяя мертвых от живых. Более 500 раненых отвезли в больницы и приемные покои; трупы были вынуты из ям и разложены кругом палаток на громадном пространстве. Изуродованные, посиневшие, в платье разорванном и промокшем насквозь, они были ужасны. Стоны и причитания родственников, разыскавших своих, не поддавались описанию… По русскому обычаю народ бросал на грудь умерших деньги на погребение… А тем временем все подъезжали военные и пожарные фуры и отвозили десятками трупы в город. Приемные покои и больницы переполнились ранеными. Часовни при полицейских домах и больницах и сараи — трупами. Весь день шла уборка. Между прочим, 28 тел нашли в колодезе, который оказался во рву, против средних буфетов. Колодезь этот глубокий, сделанный опрокинутой воронкой, обложенный внутри деревом, был закрыт досками, которые не выдержали напора толпы. В числе попавших в колодец один спасен был живым. Кроме этого, трупы находили и на поле, довольно далеко от места катастрофы. Это раненые, успевшие сгоряча уйти, падали и умирали. Всю ночь на воскресенье возили тела отовсюду на Ваганьковское кладбище. Более тысячи лежало там, на лугу в шестом разряде кладбища. Я был там около 6 часов утра. Навстречу, по шоссе, везли белые гробы с покойниками. Это тела, отпущенные родственникам для погребения. На самом кладбище масса народа.

В. А. Гиляровский. Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Москва, 1999.

29 октября 1888 года потерпел крушение поезд, перевозивший императорскую семью. За три десятка лет до революции 1917 года, поставившей точку в истории русской монархии, Российская империя едва не лишилась в один день всей царской фамилии.

Появление железных дорог в России привело к революционным изменениям, в том числе, и в перемещениях первых лиц государства. Члены императорской фамилии быстро поняли, что путешествие в поезде — наиболее комфортное среди прочих вариантов на российских просторах.Александр III также с удовольствием путешествовал на поезде, требуя, чтобы царский состав перемещался с максимальной скоростью. Для выполнения императорской воли к составу цепляли сразу два паровоза.

В октябре 1888 года царская семья вместе с приближенными и прислугой возвращалась из крымской Ливадии в Петербург. Поезд, как и хотел Александр III, шел на всех парах, несмотря на дождливую и слякотную погоду.

В начале третьего члены царской семьи, а также избранные члены свиты, завтракали в вагоне-столовой. Происшедшее дальше императрица Мария Федоровна описывала в письме своему брату, греческому королю Георгу: «Мы почувствовали сильный толчок и сразу за ним второй, после которого мы все оказались на полу и все вокруг нас зашаталось и стало падать и рушиться. Все падало и трещало как в Судный день. В последнюю секунду я видела еще Сашу, который находился напротив меня за узким столом и который потом рухнул вниз... В этот момент я инстинктивно закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла и всего того, что сыпалось отовсюду... Все грохотало и скрежетало, и потом вдруг воцарилась такая мертвая тишина, как будто в живых никого не осталось».

Крушение императорского поезда в 1888 г. © / Alexei Ivanitsky / Public Domain

Вагон-столовая был полностью разрушен. Без колес, со сплюснутыми и разрушенными стенами, он полулежал на левой стороне насыпи; крыша его лежала частью на нижней раме. К вагону бежали железнодорожники, члены свиты, солдаты. Ожидали худшего, но из обломков, один за одним, стали выбираться Романовы. Легенда гласит, что могучий Александр III, помогая близким выбраться, держал крышу на собственных плечах.

Император, императрица, цесаревич Николай Александрович, великий князь Георгий Александрович, великая княжна Ксения Александровна отделались ушибами и легким испугом. Вообще из 20 человек, находившихся в вагоне-столовой, лишь один пострадал относительно серьезно. Флигель-адъютанту Владимиру Шереметеву раздробило палец руки.

Младшие дети Александра III не были за столом со всеми, а находились в вагоне с воспитательницей. 6-летняя великая княжна Ольга во время крушения была выброшена из вагона вместе с няней, но каким-то чудом не пострадала. 9-летнего Михаила император нашел среди обломков вагона. Вытаскивал его царь вместе с поспевшим солдатом. Опасения были напрасны — мальчик тоже не был покалечен.

Чудо, спасшее Романовых и тех, кто оказался у них за столом, обошло своим вниманием обслуживающий персонал. Вагон, в котором находились придворно-служащие и буфетная прислуга, оказался буквально раздавлен. Все 13 человек, находившихся в нем, погибли.

Александру III и Марии Федоровне не откажешь в мужестве. Пока некоторые пассажиры впадали в истерику, император с императрицей взялись за ликвидацию последствий ЧП. Царь руководил разбором завалов, сортировкой раненых и поиском трупов. Царица в разорванном платье, поверх которого была накинута офицерская шинель, оказывала пострадавшим первую помощь.

Всего в крушении погиб 21 человек, 68 получили ранения.

Сразу после крушения некоторые люди из царского окружения стали кричать: «Покушение! Взрыв!» Царь, отвлекшись на минуту от разбора завалов, мрачно отрезал: «Красть надо меньше». К расследованию крушения привлекли директора Харьковского политехнического института Виктора Кирпичёва, а также Сергея Витте, которого хорошо запомнил Александр III. Общее руководство расследованием поручили прокурору уголовного кассационного департамента Сената Анатолию Федоровичу Кони.

Кони был человеком весьма дотошным. Очень скоро стало ясно, что никаких признаков взрыва нет и близко, и версия о покушении несостоятельна.

Зато стали всплывать, один за одним, вопиющие факты. Установленные правила ограничивали размер царского состава в зимнее время (с 15 октября) 14 шестиколесными вагонами. Максимально такой состав мог иметь 42 вагонные оси. В реальности же 17 октября состав состоял из 14 восьмиколесных и одного шестиколесного вагона, и имел в общей сложности 64 оси. Откуда взялось такое превышение? Как оказалось, количество пассажиров в составе определяли министр двора и начальник царской охраны, которые ставили министра путей сообщения перед свершившимся фактом.

Количество желающих попасть в царский поезд было таким, что его длина в итоге стала вдвое превышать длину стандартного пассажирского состава. Что касается веса, то он приближался к весу тяжелогруженного товарного состава. Таким поездам следовало двигаться с небольшой скоростью, а в действительности, императорский состав в момент крушения набрал скорость почти 70 километров в час.

Чудо спасения царской семьи получило вполне логичное объяснения в ходе расследования. Дело в том, что вагоны для перевозки Романовых были более тяжелыми и прочными, что позволило их пассажирам выжить. По правилам, тяжелые вагоны должны были находиться в начале состава, но для комфорта царя, чтобы ему не приходилось нюхать паровозный дым, императорские вагоны цепляли в середину состава, ставя вслед за паровозом легкие с прислугой. В итоге при крушении легкие вагоны были раздавлены идущими следом царскими вагонами.

Выяснилось еще много интересных вещей. Например, неисправность ходовой части одного из вагонов состава. Принадлежал он ни кому-нибудь, а ... министру путей сообщения. Также выявили, что сразу в нескольких вагонах состава не работали тормоза. Участок железной дороги, на котором произошло крушение, вообще не предназначался для быстрой езды и-за своего аварийного состояния. В свое время он строился по концессии, и был сдан раньше срока. Проверка показала, что строительство и эксплуатация участка происходили с колоссальными злоупотреблениями.

Подготовленный Кони отчет требовал предания суду не только простых исполнителей, но и крупных чиновников, включая министра путей сообщения Константина Посьета.

Это вызвало недовольство в кругах российской элиты, Кони стали называть «революционером», «опасным социалистом». В итоге Александра III убедили замять дело, ограничившись лишь отправкой Посьета в отставку.

https://aif.ru/society/history/bardak_strashnee_terroristov_...

(с.) Еженедельник "Аргументы и факты"