- В общем, так мальчики-зайчики слушать меня внимательно, - подал голос капитан, зубами затягивая повязку на руке. - Духов больше не будет. Моджахеды либо мертвы, либо убрались подобру-поздорову. Сейчас на нас скопом полезут гады пострашнее. Продержаться надо недолго. Всего два часа с копейками.

- Почему два? - спросил я, немного успокаиваясь от недавнего шока.

- Потому-что столько осталось до рассвета. Потом они рассосутся. Не любят они солнышко, - ответил Колесников ещё раз взглянув на свой модный хронометр.

- Упыри? - немало не удивившись, спросил Онищенко, так просто, обыденно будто сталкивался с этой хренью каждый день.

- Почти. Афганцы называют их гулями. Они любители мертвечины и крови льющейся рекой, а мы им всё это на тарелочке с голубой каёмочкой предоставили. Сегодня в Афганистане им раздолье.

Ещё недавно безумно вращавшие глазами и дико матерящиеся бойцы замолчали и внимательно слушали капитана, только руки с побелевшими костяшками намертво вцепились в рукоятки АК, да всех пробил холодный пот. Ещё бы они же пять минут назад та-а-акое увидели! Если бы не собственными глазами никогда бы не поверили.

* * *

Странный капитан приехал к нам вечером в пятницу. Я сначала думал очередной мажор и папенькин сынок решивший пощекотать себе нервы, но нет, ошибся.

В первую очередь он узнал у Шарафутдинова адресок магазина в Кабуле, где можно было купить приличную обувь, и уже через парочку часов вернулся в отличных ботиночках, в которых можно было в горы хоть сейчас. То ли британского, то ли германского производства, в общем, фирма. Да и стоили они как три видака.

Потом обратил внимание на его снарягу. Горка явно шита была на заказ - всё там, где надо, ничего не торчит, не выпирает. Разгрузка шик – амерская «Элис». Я сразу позавидовал «белой завистью». Мы-то тут сами шьём, кто на что горазд. Пистолет у него опять же не табельный. «ТТ», с самодельной рукоятью, что на ней не разглядел. «Калаш» наш, родной 74-й, с подствольником. Ах да, забыл ещё про нож сказать. Нож у него был… хороший такой нож, старый, но точно вещь, а на рукояти сова впивающаяся когтями в змеюку вырезана.

Почему я понял, что передо мной вояка, а не позёр? Да знаете, я за три года здесь на всяких насмотрелся. Человека опытного видно сразу. Не надо водить его на стрельбище, кидать его через бедро, нужно просто посмотреть, как он двигается, как говорит. А Колесников двигался плавно и в то же время быстро. Как так? Ну, вот так, университетов не кончал, объясняю, как умею. Ни одного лишнего движения. Больше всего капитан был похож на хищника, который всё время на охоте. Расслаблен, знаете так… обманчиво. А чуть, что - РАЗ! И без головы останешься. Всё смотрел на нас своими стального цвета глазами из-под белобрысой чёлки и улыбался. Не ехидно, нет. Скорее оценивающе.

Я даже не удивился, что Колесников знает Гвоздя. Кто такой Гвоздь? О это местная знаменитость. Андрей Юрьевич Белобородов - наш особист. Дядька жёсткий, но справедливый. В прошлом году на растяжке подорвался так домой не поехал, остался на службе. Как уж он там этот вопрос с начальством решил не знаю. Но оставили его в той же должности. Говорят, полноги точно потерял. Хромал сильно, всё время с тростью, однако духи его ещё сильнее бояться стали.

Так вот Гвоздя даже наш полкан опасался, а Колесников ничего, за руку с ним поручкался, а тот его второй за локоток придержал. Значит, уважает сильно. А генерала на Новый год нахер послал, и ничего. Загадка, бляха-муха. В общем странный был капитан, странный.

* * *

- Младший лейтенант Бобров, ко мне! – крикнул через весь двор Гвоздь опираясь всем телом на трость.

Поправив одежду, я бросился к Белобородову за три шага до майора переходя на строевой шаг. Представитель комитета это вам не хухры-мухры. Правда сказать я ничего не успел, особист остановил меня движением руки:

- Никита, в кабинет подполковника Чижова на инструктаж! Мухой!

- Слушаюсь.

В кабинете Пал Палыча было душно и пыльно. Даже окна были закрыты, а это означало только одно – секретничать будем. К тому же на стене висела подробная карта района с многочисленными пометками, которая сама по себе была настоящей военной тайной.

Кроме хозяина кабинета, меня, странного капитана и Гвоздя на инструктаже присутствовал ещё сержант Онищенко – здоровенный хохол из моего отделения с которым я почти полгода не мог найти общего языка, а потом после горячей переделки у Ведьминого моста выпил и сдружился. Да, так всё просто. Война.

- Младший лейтенант Бобров, вместе со своим отделением поступаете в распоряжение капитана Колесникова, - нарушил тишину Чижов удерживая в ладонях гранёный стакан с водой, которую он только что налил из графина, стоявшего рядом. На секунду мне показалось, что пальцы подполковника подрагивают.

Волнуется что ли? С чего бы вдруг? Пал Палыч вроде мужик бывалый.

Капитан лениво развалившийся на стуле добродушно улыбнулся мне и поднял руку вверх. Будто я мог его с кем-то перепутать.

- Ставлю задачу. Выходите завтра с утра. Выдвигаетесь в район Старого кишлака. Онищенко эту местность знает хорошо, - кивнув сержанту подпол залпом опрокинул жидкость в рот словно водку. - Южнее его есть гора похожая на пятерню с одним сломанным пальцем.

- Афганцы так и называют её – Четыре пальца, - вставил свои пять копеек хохол.

- Верно. Так вот источник, за достоверность которого Андрей Юрьевич готов поручится (Гвоздь даже взгляд на Чижова не поднял будто не о нём говорили), рассказал нам, что завтра там объявится Вахид Демурзи. Ваш выход майор!

Положив трость на стул рядом, особист прихрамывая поднялся со своего места и прошёл к карте. В руках его откуда-то появилась фотография бородатого душмана с крючковатым носом почти касающемся губы.

- Демурзи не простой моджахед. Он талиб…

- Фанатик? – предположил я не опасаясь перебивать особиста, ибо на инструктажах это даже приветствовалось.

- Можно и так сказать, - кивнул Гвоздь прицепляя булавкой фотку на доску над картой. - Его коллеги что-то в последнее время зачастили к нам. Да ещё и с местными «непримиримыми» ссорится не бояться. Раньше всё больше дружили. Возможно он даже причастен к исчезновению группы Сорина.

На этих словах все мы (кроме странного капитана), переглянулись. У меня лично внутри даже сердце кольнуло.

Андрей Сорин был отличным парнем вместе со своим отделением он исчез почти месяц назад. Сколько мы ребят не искали так их следов и не обнаружили. Знаю, что Гвоздь пробивал инфу не попали ли они в плен к местным, но достоверной информации так и не получил. Если бы что-то было, парни давно бы уже сидели рядом с нами или отправились домой в цинковых гробах на родину.

- Его надо устранить? – спросил я, даже не заметив, что поднялся с места.

Эмоции бурлили внутри. Я так и не отдал лейтенанту пять червонцев, которые занимал у него, чтобы позвонить домой в день рождение матери. Хотя дело конечно было не в деньгах.

- Никита сядь, - усадил меня на место особист. – Нет, хочу, чтобы вы проследили за ними. И установили что они забыли на Четырёх пальцах. Задача ясна?

* * *

Уже пару часов раскинув крылья в ноябрьском морозном воздухе беркут летел над нами. Плохая примета. Впрочем, я не суеверный. Сейчас меня больше занимало письмо домой, которое я мысленно писал маме и сестре. Не знал, как сообщить им, что хочу пока остаться и в Смоленск на Новый год снова не приеду.

С приличным темпом заданным Колесниковым мы преодолели уже большую часть пути до Старого кишлака. Шедший по тропинке впереди капитан скрылся из виду.

- А вы слышали какой позывной у него? – спросил Полетаев, кивая на исчезнувшего из виду офицера и протягивая фляжку с водой Кожину.

- Нет, а какой? – сделав большой глоток Дмитрий прополоскал рот.

- Джинн!

Ребята мои удивлённо переглянулись.

- Вот так погоняло! – Макар Онищенко рассмеялся в усы, которыми он шибко гордился и даже специальную мазь на рынке для ухода за ними у местных купил.

- Джин, потому что крепкий? – почесал в затылке Демидов.

- Потому что из бутылки! – рассмеялся Колесников появляясь откуда-то сбоку так что мы все вздрогнули.

Вот уж и правда мистический дух. Как он тут появился? И даже камешки под ногами не посыпались. А ведь мы тоже были не салаги.

Капитан же тем временем взглянул сначала на небо, а потом на старинный хронометр с римскими цифрами на запястье.

- Ребята надо ускорится, а то до темноты не успеем, а это очень важно.

- В темноте-то сподручнее товарищ капитан, - заверил его наш снайпер Кляксин поправив лямку с СВД за спиной.

- Это исключено, - серые глаза снова блеснули сталью, и улыбка тут же пропала с лица Колесникова. - Приказ ясен?

- Так точно! – ни у кого даже желания не возникло спорить с офицером.

- Вперёд.

Спустя пару часов мы миновали Старый кишлак, остатки которого обгоревшими каменными зубьями тянулись к небу. Пять лет назад селение обнулили наши танкисты за изуверское убийство советских врачей, приехавших оказать помощь больному ребёнку. Но это было ещё до меня.

Осторожно, вереницей, друг за другом, отделение спустилось вниз, направляясь к Четырём пальцам, которая по сути только называлась горой на поверку же оказалась холмом. Высоким, но холмом. Впереди нас снова шёл капитан.

Чахлые кустики бесцветной травы пробивались сквозь трещины в камне. Я знал, что эта хилая с виду растительность стало причиной смерти многих людей. Вот так запнёшься за них и в пропасть.

Вдруг Демидов, взглянув вниз с тропы замер на месте. Беков чуть не налетел на него отступив в сторону в последний момент.

- Чего ты?

- Там тела! Тела наших ребят! – закричал Пётр.

Вскинув автомат к плечу, я через прицел увидел на дне небольшой лощины что-то похожее на распластавшихся среди камней людей в горках. Сердце моё тревожно забилось.

В глубокой прохладной тени отбрасываемой скалой и вправду лежали советские солдаты. Вот только тела были ужасно изуродованы и изгрызены хищниками. В некоторых не хватало целых кусков, даже не все конечности были на месте. И всё-таки кое-кого я узнал…

«Сорин Андрей, - понял я, зачем-то вытягивая из кармана штанов свёрнутые червонцы целый месяц ожидавшие своего часа. Покойся с миром, друг». Вложив деньги в почерневшую ладонь с татуировкой якоря между большим и указательным пальцем, я сжал её в кулак стянув с головы кепку.

Скорбь и горечь можно было ощутить в воздухе. Каждую нашу потерю мы воспринимали именно так и не иначе. Говорят, что к смертям товарищей на войне привыкаешь. Ерунда. Врут.

- Что с ними случилось? – Онищенко на корточках разглядывал трупы. – Я не вижу ни одного пулевого отверстия… магазины у всех полные.

- Они просто не успели, - произнёс нечто странное Колесников и тут же глухое рычание заставило меня повернуть голову влево.

То же самое сделал и Беков вскрикнув от неожиданности словно девчонка. Я Игоря не осуждал, ибо перед ним над трупом жадно заглатывая куски, с утробным урчанием замерло чудовище из детских кошмаров. Нет, мне то сны не снятся, но те, кому да, меня поймут.

Это был ни волк, ни лиса! Это было что-то противоестественное и мерзкое, одним своим видом заставлявшее кричать от страха и отвращения.

Бам!

Выстрел из АК снёс половину головы уроду, но тот всё равно метнулся вперёд вытянув лапищу с острыми когтями буквально срезав разгрузку с груди опешившего Бекова.

Ещё бы немножко и чудовище оседлало бы рядового растерзав его на части, но врезавшийся в бледно-синее тело, покрытое блестящей слизью, капитан, повалил нечто на землю. Нож Колесникова дважды опустился в правую глазницу, а затем наступив монстру подошвой на голову он перерезал ему шею обнажив вместо нормального мяса и мышц какие-то белесые трубки. Крови почти не было.

- ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! ЧТО ЭТО ЗА ТВАРИ?! – заорали ребята ощетинившись стволами. Теперь всем было понятно откуда такие страшные раны на телах людей из отделения Сорина.

Мы даже не заметили, как оказались снова на тропе. Пятнадцатиминутный подъём по склону одолели за пару-тройку минут.

Я хотел было призвать бойцов к порядку, но не смог ничего выговорить. Зубы так и стучали от страха, как только я вспоминал растерзанные тела и существо с тонкими острыми зубами, с провалом вместо носа пожиравшее мертвечину.

Пожав плечами и сплюнув, капитан ударом кулака под дых сбил с ног дико вращавшего глазами Кожина и нанёс оплеуху раскрасневшемуся Полетаеву.

- БОЙЦЫ СМИРНО!

Скривившись от боли Дмитрий и Артур сразу паниковать перестали и взвились с земли. Остальные тоже вытянулись по струнке смирно.

- Всё? Истерика закончилась? - голос офицера громыхнул над головами как удар грома.

- Так точно, - нестройно проблеяли мы.

- Отлично. Все вопросы потом. После выполнения боевой задачи.

Внизу, под подошвой поднимавшегося к нам по склону человека хрустнула ветка. Онищенко оказывается никуда не побежал. Мне так стыдно стало. Тоже мне командир, мать твою. Присыпав останки ребят камнями, мы, пряча друг от друга глаза продолжили путь.

* * *

В сумерках, из-за перевала, в долину, спустился отряд вооружённых людей в партугах, перуханах и чалмах с замотанными до глаз мордами.

- А вот и гости дорогие, - произнёс я, разглядывая в бинокль талибов.

Боевики не стали спускаться с горы, остановившись возле еле-еле заметной пещерки в складках её склона.

- Чего они там ищут, товарищ капитан? – спросил Онищенко ковыряясь в зубах соломинкой. – Склад у них там что ли?

«Да нет не склад», - понял я, подкручивая колёсико увеличения. Вот наружу из пещеры вышел высокий талиб в чёрных штанах-изарах и разгрузке поверх белой шерстяной куртки. И без тряпки на морде было видно, что это кто-то важный, а когда он открыл лицо…

- А вот и глубокоуважаемый Вахид Демурзи! – сквозь зубы выдавил из себя я.

Спустя мгновение рука капитана вырвала у Кляксина снайперскую винтовку, и СВД, поведя стволом, дёрнувшись, плюнуло дымом и огнём.

«Ловко, ничего не скажешь».

Разнёсшееся по долине эхо выстрела, от которого в воздух поднялось вездесущее вороньё, и в руках талиба что-то вспыхнуло. Кажется, боевики были сильно раздосадованы произошедшим. Вон как главарь их на месте прыгает, потрясая кулаками. Да что произошло то? И ведь бесполезно спрашивать, не расскажет. Странный.

Талибы тем временем развернувшись в цепь рванули к нам. Просто спрятаться здесь можно было только на вершине Четырёх пальцев где сохранились развалины чего-то древнего и масштабного. Кое-где над головой даже крыша осталась. То ли это была башня, то ли ещё что-то… непонятно. Слишком много кучерявых веков прошло. Боевики видно тоже укрытием иногда пользовались, ибо мы обнаружили тут коробку с консервами и потёртый, склеенный липкой лентой кассетный магнитофон. Меломаны, блядь.

Огонь мы открыли только когда вся группа оказалась перед нами как на ладони. Пули засвистели над головами, гильзы забренчали по полу. Среди нас не было ни одного новичка. В переделках бывали, стрелять умели. Легко ранило только сержанта – пуля угодила в камень, разлетелась на части и кусочек её застрял в скуле Макара.

Потеряв десяток убитыми, талибы сменили тактику и начали прятаться в складках местности, за редкими кустиками и стволами саксаулов

- РПГ! – закричал я и прямо над нашими головами расцвёл огненный цветок взрыва. Слава богу остатки крыши над головой от большинства камней нас защитили. Всего один булыжник влетел в отверстие в потолке угодив в плечо Колесникова. Но тот даже бровью не повёл и стрельбу не прекратил.

- РПГ! – на этот раз просигнализировал Беков, но поторопился

Точный выстрел капитана сразил гранатомётчика и тот падая на землю выронил оружие, находящееся в процессе запуска. Реактивная граната прочертила дымную черту угодив прямо в передовую группу противников возглавляемую самим Демурзи.

Так тебе и надо, мразь! Я собственными глазами видел, как после взрыва почерневшее тело талиба сделав сальто в воздухе рухнуло на острые камни в ручей пересекавший долину.

Вроде бы всё хорошо. Мы побеждали, но капитан наш хмурился всё больше. Словно подтверждая его опасения в воздухе раздался пронзительный нечеловеческий вой от которого мурашки побежали по спине. Группа теней внезапно возникших позади боевиков просто начала их жрать. Беглый, бестолковый огонь талибов ситуацию не исправил.

Кто-то дико кричал от боли и страха. Хруст перемалываемых челюстями человеческих костей далеко разносился в сумраке, накрывшем долину Четыре пальца. Всех кроме капитана била нервная дрожь.

* * *

- А магнитофон то работает! Это дело! – пытаясь побороть страх Полетаев без причины расхохотался. – Можно товарищ капитан?

- Можно-можно, - Колесников сумел самостоятельно замотать раненную руку и сняв прицел с винтовки разглядывал что-то внизу.

- Костян, у тебя есть кассета? Включи «Каскад»! «Кукушку»!

Кляксин с улыбкой вытащил из нагрудного кармана популярную у нас аудиокассету и постучав ею по ладони зарядил в магнитофон. Чихнув, тот ожил, наполняя помещение хорошо знакомой мелодией и выученными наизусть четверостишиями:

Часто снится мне мой дом родной.
Лес о чем то о своем мечтает.
Серая кукушка за рекой,
Сколько жить осталось мне, считает.
Серая кукушка за рекой,
Сколько жить осталось мне, считает.

Вокруг нас в наступившей темноте кто-то двигался и выл. Я это видел. Да и все остальные тоже. Но простые слова, льющиеся из динамиков непонятным образом, успокоили нас. Пацаны встрепенулись, заулыбались и начали готовится…. Тьфу! Тьфу! Чуть не сказал к смерти, дурак!

- Разводите костёр парни! Да побольше! – приказал Колесников похлопывая нас по плечам с таким видом словно мы просто на пикничок шашлычков пожарить приехали. Сам же расстегнув ремешок кобуры на бедре, он зажал в руке гранату.

Три десятка теней обступили холм. Пару минут и они рванули вперёд. Автоматы дружно молотили по несущемся по склону холма гулям. Тяжёлые пули рвали жилистые тела наполняя округу воплями боли и ярости

Снится мне опушка из цветов.
В детских снах забытая опушка.
Восемьдесят... Девяносто... Сто...
Что-то ты расщедрилась, кукушка?

Необычайно живучие твари даже теряя конечности ползли к нам пытаясь укусить, растерзать, впиться зубами в сладкую плоть. Только уничтожение головы гарантировано отправляло их в преисподнюю. Магазины сыпались на землю, подошвы скользили по сверкавшим в свете костра гильзам. И всё-таки они преодолели склон. С трудом, но преодолели.

Гули прорвались внутрь и в ход пошли ножи и пистолеты. Какое-то время я бился спина к спине с Онищенко. Макар так ловко размахивал сапёрной лопаткой рубя нападавших, что на секунду мне даже показалось, что позади меня не сержант, а русский дружинник с мечом из сказок. Илья Муромец, по меньшей мере!

А уж что вытворял наш капитан… это просто нечто! С ТТ и ножом он метался от гада к гаду чередуя выстрелы со взмахами клинка серебристой молнией нёсшего смерть древним созданиям тела которых были покрыты струпьями. Да если бы не он, нас давно бы всех погрызли-обглодали.

Сразу парочка гулей накинулась на Онищенко, а мне в локоть вцепился худой урод с одним глазом. Старый шрам наискосок пересекал сине-серую морду в бледных пятнах.

- Чёрт! Да сдохни же ты! Сдохни! – вонзавшийся в бок противнику клинок видимого результата не производил, и правая рука моя почти полностью исчезла в мерзкой пасти.

- Дай-ка я!

Странный капитан отбросил от меня монстра буквально отчекрыжив мощным ударом ему голову. В тот же момент шальная пуля угодила в магнитофон вдребезги разнеся его на куски. «Кукушку» жалко.

Вжих! - кто-то подхватил меня с земли так что ветер в ушах засвистел и швырнул в стену. Мир встал с ног на голову, утратил цвет и свернулся в тёмную точку. Перед тем как потерять сознание я почему-то подумал, что так и не купил Соне, обещанный мной букет тюльпанов.

* * *

Я просто глубоко вздохнул и раскрыл глаза.

На улице полыхал огромный костёр, в котором я угадывал обугленные тела гулей. Солнце вовсю высовывалось из-за горизонта раскрашивая облака в причудливые краски. Вдоль стены лежали мои товарищи, многие перевязанные, но вроде все живые. Колесников сидел возле самодельного очага с аппетитом лопая из банки тушёнку.

- Живой?

- Живой, товарищ капитан.

- Меня Александр зовут.

- А меня…

- Знаю-знаю. Никита! – Колесников рассмеялся из-за чего в глазах его заплясали озорные огоньки (и почему я только сейчас их заметил?). - Я всех осмотрел. Уколы сделал. Отдыхают. Серьёзно только Демидов ранен, но думаю выкарабкается. Зашил как смог. Кстати, я вами доволен. Молодцы!

От похвалы такого человека щёки мои запылали. Пацанам тоже было бы приятно. Только сейчас я обратил внимание, что правая рука моя весит на перевязи. Блин! А его даже не ранили.

- Вы с самого начала так всё и планировали?

- Да нет, Никита. Не так.

- А как?

- Вахид откуда-то узнал про гулей. И придумал, как их натравливать на наших.

- А так можно? – удивился я, садясь на землю.

Желудок тут же заурчал, и капитан протянул мне половину банки тушёнки и пару галет.

- Можно. Только осторожно. В общем, гнездо выжгли.

- Группа Сорина?

- Нет. Совсем другая группа. Выжгли, но дома были не все. Часть спаслась. Они на нас и напали.

- А почему? Как они узнали, что мы здесь?

- У Вахида был талисман. Древний. Я его уничтожил. Ты видел. Возле пещеры. Вот они с ума и посходили.

- А вам зачем всё это? – наверное это был главный вопрос, давно не дававший мне покоя.

- Зачем? – нож с совой мягко вошёл в ножны на боку. – Такая работа, Никита.

Какое-то время мы просто молчали. Я ел, а он смотрел на меня. Блин, мне так хотелось узнать побольше об этих монстрах, древних талисманах, самом Александре…

- Мы с Гвоздём договорились, что, если на связь вечером не выйдем, он пришлёт сюда вертушку, - Александр поднялся с земли и забросив за спину рюкзак поднял АК. – Так что ждите.

- А вы, товарищ капитан? – больше всего мне сейчас хотелось последовать за ним куда бы он не отправился.

- А у меня ещё дела. Бывай.

Секунда и странный капитан исчез в предрассветных сумерках будто его никогда и не было. Настоящий Джинн.

* * *

Капитана Колесникова я никогда больше не видел. Но почему-то уверен, что он не погиб. Такие люди просто так не умирают. Каждый раз услышав «Кукушку», и не важно где это было в Приднестровье, Чечне или Дагестане я вспоминал Афганистан, холодную ноябрьскую ночь 1987 года, Четыре пальца и тот непередаваемый, опьяняющий момент единения и братства который спас нас, позволил устоять в схватке с древними монстрами.

А вообще, как знать… вдруг ещё встретимся. Мне бы очень хотелось.

Они тратят силы, не скупясь,
Им привычны холод и усталость.
Сил своих не копят про запас.
Вы скажите, сколько им осталось...