Эскадроном командовал полковник Ярминский, которого юнкера между собой ласково называли «папа Саша». У него было слабое место: он обожал разглагольствовать перед эскадроном, не обладая талантом оратора. Стоило ему начать говорить, как мы уже знали, что вскоре он совершит какую-нибудь бестактность. Папа Саша с семьей жил в квартире в одном из офицерских домов, и если вечером кому-нибудь нужно было срочно повидаться с ним, то к нему всегда можно было зайти домой. У Ярминского была очень красивая горничная, и один из юнкеров завел привычку вечерами заходить к папе Саше.

Однажды юнкеру не повезло: папа Саша застиг его целующимся с горничной. Юнкера тут же арестовали, и на следующий день он предстал перед эскадроном. Папа Саша долго распространялся о безнравственности вообще и безнравственном поведении данного юнкера в частности и, подводя итог выступления, заявил:

– Кроме того, юнкер Юрлов, для кого я держу эту девицу – для вас или для себя?!

@ Владимир Литтауэр. Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911–1920

Речь идёт о Александре Францевиче Ярминском — полковнике 3-го гусарского Елисаветградского Её Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны полка. Активный участник Белого движения в составе Вооружённых сил Юга России (1917-20), кавалер орденов: св. Анны 2-й ст. (1912), св. Станислава 1-й ст. с мечами (19.4.1916), 2-й ст. (1908) и 3-й ст. (1898), св. Владимира 3-й ст. (24.6.1915) и 4-й ст. с мечами и бантом (13.10.1914).

«Будущего императора Александра II выкормила крестьянка подмосковного села Большие Мытищи, Авдотья Гавриловна Карцева. Государь Николай Павлович, к которому её привели, потрепав по щеке, сказал: «Как Расея наша! Корми Сашу моего, чтобы здоровый был». Прошло много лет. Уж не только Авдотьи в живых не было, но и того, кого она выкормила, а мытищинские крестьяне всё вспоминали: «Сама мне сказывала. Как херувимчик был, весь-то в кружевках. И корм ей шёл отборный, и питьё самое сладкое. И при ней служанки – на всё. Вот и выкормила нам Александра Миколаича, Он всех крестьян-то и освободил. Молочко-то… своё сказало!» (из книги И.С.Шмелева «Богомолье»).

Образ кормилицы нередко можно встретить в классической русской литературе — как правило, это крестьянка, вскармливающая дворянского младенца, пока его мать ведет активную светскую жизнь. Подобная «профессия» существовала не только в Российской империи — и где-то была вполне престижной, а где-то — настоящим рабством.

Первые свидетельства о существовании профессиональных кормилиц оставлены жителями древних Аккада, Шумера и Вавилона. В законах вавилонского царя Хаммурапи (1728–1686 годы до н. э.) была прописана форма заключения договора между кормилицей и работодателями. Он заключался, как правило, на 2-3 года. Чаще всего ребенок отправлялся в дом кормилицы, а платили ей не только деньгами, но и товаром.

Бывало, что оплата задерживалась или не поступала вовсе, тогда женщины обращались в суд - клинописные таблички сохранили для нас эти разбирательства. Что интересно, в случае неуплаты кормилица могла оставить ребенка себе. Например, в одном из документов сохранилась такая история: «Имя её Suhuntum, жена Ilum-kenum; она отдала сына своего жрице-кадишту по имени Iltani для вскармливания, но она не смогла дать плату за вскармливание за три года, порции ячменя, масла и шерсти, и Suhuntum сказала кормилице: «Забери мальчика; пусть он будет твоим сыном», и сказала, что добавит для Suhuntum три шекеля серебра сверх платы за вскармливание, которую она не получила».

Кормилицей могла стать как свободная женщина, так и рабыня, и независимо от статуса, относились к ней с уважением. В знатных семьях и при царском дворе было принято брать кормилиц в дом. Закончив кормить, они, как правило, оставались при детях в качестве нянек.

В Древнем Египте близость к наследнику или наследнице возвышала кормилицу до особого статуса. Будущие фараоны были привязаны к своим молочным матерям. Их приглашали на «царские» пиры, а родные дети кормилицы считались «молочными» родственниками правящей линии.

Почти во всех европейских странах считалось, что женщина из аристократической или просто состоятельной семьи не должна вскармливать ребенка сама. Ее обязанность — это приносить потомство для укрепления рода и создания мощных связей между семействами с помощью династических браков. А лактация, как известно, имеет некоторый контрацептивный эффект. Так же часто у неотличающихся здоровьем аристократок попросту не хватало молока для того, чтобы полноценно вскормить ребенка.

Знатные дамы, родив детей, передавали их кормилицам, жившим в деревнях. По рекомендациям докторов они выбирали здоровых женщин 20–30 лет с хорошей репутацией, желательно родивших мальчика. Особо образованные также проводили «тест ногтя» на качество молока у претендентки. Помещенная на ноготь капля не должна была растекаться, что свидетельствовало бы о водянистости молока. Слишком густое тоже не подходило. Средняя консистенция считалась идеальной.

Смертность среди младенцев в те времена была необычайно высокой, но мало кто связывал это с правильным уходом. Родители относились к потере ребенка с христианским смирением и зачинали следующего. Если малыш выживал, через три года он возвращался к родителям. И, вероятно, это было для него горем, ведь именно кормилица становилась его мамой: кормила, ухаживала, воспитывала, пела колыбельные.

Рождение ребенка в гареме турецкого султана всегда было радостным событием. Новорожденному сразу же выделяли несколько слуг, няню и кормилицу. Последнюю начинали подыскивать еще за пару месяцев до рождения малыша. Изредка кормилицей становилась знатная дама, приближенная ко двору, но чаще нанималась женщина из простонародья, которую брали в гарем вместе с ее родным ребенком. Иногда покупались невольницы.

Дайе-хатун (так называли кормилицу) должна была обладать крепким здоровьем и опытом в грудном вскармливании; предпочтение отдавалось упитанным, полногрудым женщинам. Дайе-хатун были очень уважаемы в обществе - молочное родство ценилось наравне с кровным.

На протяжении многих веков в Европе знатные семейства продолжали пользоваться услугами кормилиц. Дамам это было удобно, ведь кормление мешало светской жизни. Во Франции, Англии и некоторых графствах Германии до XVIII века детей всё также отсылали в сельскую местность, в дома кормилиц.

Мало того, из-за индустриализации этих стран услугами кормилиц стали пользоваться работающие женщины, тоже отправляя детей в деревню. Наступил золотой век кормилиц, а Париж, Лондон и другие крупные города Европы превратились в «города без детей». Но врачи Просвещения уже начали свою борьбу за жизнь и здоровье детей. Врач Уильям Кадоган в труде «Очерк о грудном вскармливании детей» (1748) признается, что не находит ни одного разумного довода в пользу передачи детей кормилицам:

«Мне совершенно непонятно, откуда взялась традиция отдавать младенцев на вскармливание и воспитание чужим женщинам, которые не понимают и не любят этих детей так, как их родители?».

Самые смелые аристократки последовали призыву докторов и начали кормить детей сами. Но недолго. В XIX веке профессия кормилицы стала настолько популярной, что некоторые женщины специально рожали ребенка в надежде получить эту должность. При этом в случае удачи родной ребенок тут же отправлялся в приют и становился сиротой при живой матери. Именно тогда во Франции и Британии были приняты законы о защите прав ребенка и созданы бюро для поиска кормилиц, чтобы как-то контролировать этот процесс.

Тем не менее, в том же XIX веке состоятельные семьи начали брать кормилиц в дом, нередко - с родным ребенком. Родители стали тщательно следить за питанием мамушки и ее гигиеной. После отнятия от груди женщина обычно оставалась в качестве няни. И такое положение дел было огромным прогрессом в воспитании детей.

Что же касается России, то до XVIII века кормилицы и няньки присутствовали в домах знати просто потому, что так «положено». Боярыни и даже русские царицы обычно сами вскармливали своих детей, если позволяло здоровье. А мамки были скорее уважаемыми и почитаемыми помощницами. Екатерина I, к примеру, кормила своих детей сама.

Однако с развитием светской жизни в Петербурге и Москве всё изменилось. Кормилицы стали нормой, а кормящие матери — исключением.

До 1861 года кормилицу брали из своих же крепостных. А после отмены крепостного права искали подходящую женщину в ближайшей деревне уже за плату. Врачи советовали обязательно осматривать зубы и грудь, проверять качество молока. Также рекомендовалось, чтобы кормилица обладала спокойным и веселым нравом.

Стать кормилицей в доме барина было для крестьянки большой удачей. Ей и ее семье выплачивалось пособие, дарились подарки. После тяжелой работы в поле и полуголодной жизни оказаться в барском доме казалось раем. Здесь и сытная вкусная еда с господского стола, и чистая новая одежда, и несложные обязанности. Кормилице разрешалось входить в барские покои в любое время. Ее не наказывали за мелкие провинности и всячески баловали.

Но не всегда этим женщинам разрешали брать своего ребенка с собой и растить его вместе с господским. Бывали случаи, когда кормилице запрещали выходить из дома и навещать своё дитя, которому тоже требовалось материнское молоко. И ребенок, оставленный на попечение родственников и зачастую вскармливаемый коровьим молоком, мог попросту погибнуть. Учитывая высокую детскую смертность среди крестьян, это не воспринималось как большое горе — «Бог дал, Бог и взял». Зато остальные дети в семье были обеспечены...

Кормилиц для императорской семьи долго и тщательно выбирали из свободных крестьянок. Считалось, что, вскормленные русскими крестьянками российские императоры поддерживают священную связь с народом. Кормилицы проходили тщательный медосмотр у лейб-медиков царского двора и только потом допускались к новорожденным.

Царские кормилицы получали очень хорошую по тем временам плату — около 800 рублей в год. И полное обеспечение. Кстати, именно при царском дворе определилась форма кормилиц — нарядный сарафан и не менее нарядный кокошник. После службы женщины получали ежегодное пособие, а также подарки к праздникам; часто подарки и различные блага получали и «молочные» братья и сестры императоров.

«Выбирались мамки из истовых крестьянских семей, - писал в мемуарах один из приближенных последней царской семьи, офицер Анатолий Мордвинов, - и поставляла их ко Двору деревня около Ропши. Каждой кормилице полагалось: постройка избы в деревне, отличное жалование и единовременное пособие по окончании службы. Работа была обременительная, и за всё время пребывания во Дворце мамки не имели права ни ездить домой, ни выходить в город. Лишь по окончании своей миссии они отправлялись обратно в свои деревни, но имели право приезда во Дворец, во-первых, в день Ангела своего питомца, а, во-вторых, к празднику Пасхи и на ёлку, в день Рождества. Во Дворце хранились для них парчёвые сарафаны и нарядные кокошники, и было в этом что-то от русских опер, от «Снегурочки». Сначала их вели к родителям, а потом к нам, детям. И тут начинались восклицания, поцелуи, слезы, критика: «Как ты вырос, а носище-то, ногти плохо чистишь» и т.д.»

Известно, что императоры Николай I и Александр III очень нежно относились к своим мамушкам. Кормилиц могло быть несколько, но с первой по традиции всегда сохранялась особая связь. «Александр III твёрдо знал, что Его мамка любит мамуровую пастилу, - вспоминал А.Мордвинов, - и потому специально заказывал её на фабрике Блигкена и Родинсона. На Рождество мамки обязаны были разыскивать свои подарки. И так как мамка Александра была старенькая и дряхленькая, то под дерево лез сам Александр с сигарой и раз чуть не устроил пожар...

...Эта нянька всегда старалась говорить на «вы», но скоро съезжала на «ты». У неё с ним были свои «секреты», и для них они усаживались на красный диван, разговаривали шопотом и иногда явно переругивались. Подслушиватели уверяли, что она его упрекала за усердие к вину, а он парировал: «Не твоё дело». А она спрашивала: «А чьё же?» В конце концов, старуха, сжав губы, решительно и властно вставала, уходила в дальние комнаты и возвращалась оттуда со стаканом воды в руках. На дне стакана лежал уголек.

Александр начинал махать руками и кричать лакею:
– Скорей давай мохнатое полотенце, а то она мне новый сюртук испортит!
– Новый сошьешь, – сердито отвечала мамка и, набрав в рот воды, брызгала ему в лицо и, пробормотав какую-то таинственную молитву, говорила: «Теперь Тебя ничто не возьмет: ни пуля, ни кинжал, ни злой глаз».

А однажды, перецеловав его лицо, руки, плечи, обняв его по-матерински за шею, она вдруг залилась горючими слезами.
– Что с тобой, мамонька? – встревожился Александр, – чивой-то ты? Кто-нибудь тебя обидел?
Старуха отрицательно покачала головой.
– В чём же дело?
– Вспомнила, родненький, вспомнила. Одну глупость вспомнила.
– Да что вспомнила-то? – озабоченно спрашивал Александр.
– Уж и силен же ты был, батюшка, ох и силен!
– Да что я дрался что-ль с тобой?
– И дрался, что греха таить. А самое главное – кусался. И зубёнков ещё не было, а так, деснушками, как ахнешь бывало, ажь в глаза ночь набежит.
Александр ахнул от смеха и расцеловал свою старуху, гордую и счастливую:
– За то уж и выкормила, уж и выходила, богатырёк ты мой любимый…
Эта мамка пользовалась во Дворце всеобщим уважением и не было ничего такого, чего не сделал бы для неё Александр. Говорили, что в Ливадии, на смертном одре, вспомнил он о ней и сказал:
– Эх, если бы жива была старая! Вспрыснула бы с уголька и всё как рукой бы сняло. А то, профессора, аптека…»

Просьбы и прошения кормилиц исполнялись даже через много лет после окончания службы. Ярким примером таких отношений является судьба Александры Негодовой-Крот. Она кормила цесаревича Алексея первые три месяца его жизни в 1904 году... В связи с недолгим сроком кормления пенсию ей определили неполную, но одарили щедрыми подарками. И в последующие годы женщина неоднократно обращалась к императрице с различными просьбами. И Александра Федоровна исполняла их практически все, нарушая установленные правила, а иногда и закон. Так, в 1908 году мужа кормилицы Филиппа Негодова-Крота назначили на место сидельца в казенной винной лавке первого разряда в Петербурге, а через три года министерство финансов закрыло глаза на недостачу в 700 рублей, обнаруженную в этой лавке. В 1913 году императрица получила сообщение от министра финансов о том, что муж кормилицы пропал без вести, прихватив с собой 1213 рублей казенных денег. Министр добавил, что уголовного преследования, конечно, не будет. В том же 1913 году старшую дочь кормилицы приняли в Петровскую женскую гимназию, а плату за обучение (100 рублей в год) императрица приняла на себя.

Другая кормилица, Ксения Антоновна Воронцова, дочь крестьянина, стала кормилицей первой дочери императорской четы в 22 года и находилась на этом месте 9 месяцев. После окончания службы ей назначили пожизненную пенсию, а в 1901 году сам император Николай II стал крестным её ребенка. Примечательно, что роды бывшей кормилицы проходили в Петергофском Дворцовом госпитале.

Те несколько месяцев, которые кормилицы были рядом с царскими детьми или отпрысками знатных семей, зачастую становились для них главным событием в жизни. Как говорили в народе: «Год кормила, а век кормилицей слывёт». Няня Александра Пушкина, Арина Родионовна, была кормилицей сестры поэта и является ярким примером того, как в семьях было принято относиться к тем, кому доверили собственное потомство.

Эпоха кормилиц закончилась в начале XX века. К этому времени уже изобрели молочные смеси и бутылочки, разобрались с тем, как их стерилизовать, чтобы уменьшить опасность различных заболеваний. Расставаться с детьми стало немодно, и многие старались кормить своих чад как можно дольше своим молоком.

Как у вас тут пишут: воспоминание разблокировано.

Лет 5 назад, мамочка почти в истерике - дочка, почти 18-ти лет, крещёная, дома закатила скандал: все русские - нехорошие люди, мужики все сплошь алкоголики и педерасты, бабы все сплошь шлюхи и вместе они, до кучи, наркоманы конченые. Кратко: семья неполная, отец есть, но его как бы нет, еле-еле алименты через суд вытрясли, но хоть платит регулярно. Живут в трёшке с бабушкой и дедушкой. Мать, да бабка с дедом, бывшим милиционером в чинах и званиях, в воспитании принимают самое деятельное участие, не самотёк. Ребёнок, в целом, адекватный был, малость избалованный, старались выполнять многие хотелки, чтоб как то компенсировать отсутствие отца, но бывает и хуже даже в полных семьях, где дети отданы на растерзание планшетов и прочих смартфонов. И тут, вдруг такое. Путём поверхностного пинкертонства смогли выяснить, что в фитнес клубе, в котором она занималась, объявился некий инструктор-дагестанец. Ну и пошло-поехало: все русские недочеловеки, одеваться надо закрыто, иначе харам харамный - в ход пошло шмотьё до пят и до кончиков пальцев, на голове платок. А времена тогда были, если помните, тяжёлые - многих таких дурочек в тёмную использовали, в качестве переносчиков СВУ. В общем, взяли опера это дело в оборот. Пока суть да дело, барышня паспорт получила - на паспорт сфоткалась замоташкой. Параллельно опера вяснили, что вышеупомянутый инструктор 30+ лет отроду из высокогорного Дагестанского села, абсолютно не стесняясь толкает тезис "все русские наркоманы, алкаши и шлюхи", так сказать - публично, причём в этом же фитнесс клубе. Руководство клуба поприжали по поводу - "чёзахуйняробята"? так то все поехать можете, тут 282-я корячится в полный рост. Ну, поехать-не поехать, но огласку нехорошую точно получите, а там у вас и нарушения то есть, после огласки могут ведь и перестать закрывать глаза, хотя, наша воля уже бы сейчас взяли за яйца, если бы не ваши подвязки среди оборотней высших эшелонов. Инструктора уволили, через, буквально, пару недель выясняется, что он открыл СВОЮ абу-качалку(внезапно да?). Но там дело мутное, по-хорошему, ему спокойно можно было 282-ю вменить, но, как обычно, записи с камер видимонаблюдения, внезапно оказались на дисках "вышедших из строя ещё вчера", а те, что остались - "на них звук не пишется, нет необходимости, только видео". Барышни, с которыми велись "воспитательные" беседы, внезапно перестали помнить о том, что "все русские нарккоманы-шлюхи-алкаши". А сам абу-инструктор то ли стукач оказался какой, то ли какими другими боками аж до прокуратуры города касательный... По последним данным, съехал он, с той дурой 18-ти летней в другой город, но в разработке остался. Вроде, даже, живут вместе - по мусульманским, естественно, законоам: она замоташка с ног до головы, но живут вне брака(кто не знает - это высший пилотаж у мусульман, судя по всему).

Будет анонимно, потому что я так хочу.

Самое простое и очевидное решение - защита от грабителей. Но предположив, что это уместно на первых и последних этажах возникает вопрос по поводу остальных этажей.
Смыслов у этих решеток много и некоторые из них я раскрою.

1) Безопасность детей и пожилых людей
Эта мера направлена на безопасность части семьи за которой нужен глаз да глаз. Дети вываливаются во время игры, а старики в процессе развешивания одежды после стирки.

2) Безопасность вещей.
И не только от грабителей, но и от тайфунов. Часто после очередного тайфуна проходя под зданием мы собираем урожай из одежды и мелких вещей которые вынесло ветром с балкона.

3) Лишние 0,5 кв метра квартире
Если присмотреться, то вы увидите, что решетки выпирают на улицу и образуется своеобразный захват свободного пространства в виде полочки на которую ставятся  цветы, вешается одежда, в холодное время суток хранится еда.

4) Борьба с самоубийцами
Так уж сложилось, что большинство китайцев сводят счеты с жизнью прыгая с высоты и наличие решетки на окнах отвадит потенциального самоубийцу совершать самоубийство именно в вашей квартире.  И возможно, это решение, принятое  в порыве гнева угаснет когда после 15 минут поисков свободных окон и закрытого чердака  ты не найдешь подходящего места.

Решетки на окнах в Китае, как один из важных символов предупреждения свершения событий. Постановка мелкого элемента в квартиру позволяет предотвратить целую цепочку событий которые могут привести к необратимым последствиям.

Гонки на быках Паку Джави (Pacu Jawi) являются частью культуры народа Минангкабау который проживает в Западной Суматре. В переводе с их языка, название гонок означает «толкать корову перед собой». Нужно отметить что праздник, в ходе которого происходит столь необычная и зрелищная гонка, имеет довольно важное практическое значение. В ходе состязаний определяются цены на животных и их хозяева стараются показать потенциальным покупателям-что именно их быки самые сильные и послушные.

Для этого нанимают специальных жокеев, которые должны как можно быстрее домчаться до финиша по кратчайшей траектории, балансируя на лёгком деревянном плуге и держась за хвосты быков. Для придания быкам ускорения жокей кусает их за хвосты, развлечение не для слабаков- ведь дело это весьма опасное.