Необъяснимый случай произошёл со мной прошлым летом, когда с другом Колей снимали серию видео-выпусков "Народные названия" для республиканского конкурса журналистов.
Коля оканчивал университет в столице, помимо этого уже подрабатывал в газете, куда собирался потом устроиться. Я же учился на экономиста, а летом расклеивал листовки по лифтам и подъездам. И когда Коля попросил помочь со съёмкой (нужно было держать микрофон и порой камеру), то согласился.
В общем, дело было вечером, снимали про Горбатый мост – самое что ни есть примитивное народное название, мост этот просто старый и сам по себе с дефектом, кривой, так что со стороны выглядит горбатым.
Прохожих в тот день было мало, и брать интервью, по сути, нам не у кого. Поэтому подходили ко всем, даже к экстравагантным и странного вида персонам и бомжеватого вида мужикам, но все категорично на съёмку не соглашались. Только один бомжеватый мужик пошёл на контакт. Он шепеляво представился Сергеем, ухмыльнулся и, вместо того чтобы ответить на вопрос, знает ли он, почему этот мост в народе называют Горбатым, – нарочно медленно растягивая слова, поведал: мол, здесь, в центре моста, иногда появляется необъяснимо холодное место, куда если наступишь, то обязательно споткнёшься, будто кто-то невидимый толкнёт... Сказал это на полном серьёзе, затем рукой куда-то в центр моста махнул и быстро ушёл.
- Псих, что тут ещё сказать, - буркнул с досады Коля и вздохнул. Из-за подступающих грозовых туч с востока быстро темнело, вот-вот собирался пойти дождь. Людей для интервью, как назло, не было. Сам не знаю, почему вдруг предложил пойти посмотреть то холодное место.
- Дурак ты, Игорь. Ну раз хочешь, то пошли, - снова вздохнул Коля, понимая, что сегодня для съёмок выдался неудачный день.
Вокруг никого. Ветер усилился, похолодало. Я стою в центре моста – и ничего. Не спотыкаюсь, не возникает и холодного ощущения. Только от глупости затеи смех душит, и с того чувствую себя полным кретином. И тут я просто так протягиваю руку в сторону и будто бы погружаю её в лёд. Вскрикиваю.
-Ты чего? - спрашивает Коля. - Прикалываешься?
Я отрицательно качаю головой, убираю руку прочь. Она будто онемела.
- Ну-ка, сейчас я проверю, - ехидно, с неверием (будто я его разыгрываю) улыбается Коля, отдаёт мне включённую камеру, а сам идёт прямо в холод.
- Не надо! - кричу я.
Волной внезапно накатывает дурное предчувствие. И тут Коля на ровном месте спотыкается, на лице друга проступает растерянность, а затем он еще бросает недоумённый взгляд на меня. После резко бледнеет и, словно его сильно толкнули, падает на землю, но отчего-то не приземляется.
Его пронзительный крик сметает удар грома. Льёт сплошной стеной дождь. Я едва успел моргнуть, а Коля исчез.
- Коля!!! - истерически кричу я и вдруг чувствую наползающий со спины холод, а ещё слышу странное потрескивание. Адреналин от ужаса вскипает в крови, и всё, что я могу, это бежать прочь отсюда.
В руках прочно зажаты камера с микрофоном, и вот я дома, промокший насквозь, одинокий, испуганный до усрачки. Родители летом в отпуске на даче.
Конечно, позднее я звонил Коле, раз сто, но безрезультатно. А вот в полицию пойти сразу не смог, признаю, что струсил. Но что хуже всего и невероятней, это то, что на вымокшей камере сохранилась запись: ухмыляющейся Коля, решительно идёт в центр моста, резко спотыкается, падает, потому что (здесь, на видео, отчетливо видно) к его лодыжкам приклеиваются размытые, мерцающие голубым светом шары, с длинными колючками по бокам, какие бывают у морских ежей.
Шары появлялись снизу, как будто просачивались из какой-нибудь дыры в мосте, и их становилось всё больше. Они мгновенно буквально поглотили собой Колю. И всё. Помехи и треск на экране. Камера задымилась и пришла в негодность.
Вскоре, Колю объявили в розыск. Меня тоже допрашивали, но что я мог им сказать? Явно только неправду.
В общем, с тех пор уже практически год прошёл. Колю так и не нашли. На Горбатый мост я больше не ходил, но вот что странно, заметил такую закономерность: именно в том районе на остановках больше всего приклеено в городе объявлений о пропаже людей.
Я проснулась со смутным ощущением тревоги и ожидания чего-то недоброго. Сон слоился, дробился на составные; лежа с закрытыми глазами, я снова видела Венедикта, раскинувшего сеть над городом, и себя, беспомощной мушкой бьющейся в ней. Можно было бы сказать, что то был кошмар, но в том-то и дело, что нет, сон манил вернуться к нему, задержаться подольше в томительной, едва ощутимой своей сладости, продлить мгновение несбыточной, невозможной грезы… Привидившийся бред был притягателен, вот в чем беда.
Неужели я сама мечтала о небытии? Мечтала о том, чтобы сознание мое исчезло, рассыпалось на куски? Разрушилось безвозвратно, необратимо?
Я помнила миг во сне, когда я исчезла, когда не стало меня самой. Вернее, я продолжила свое существование, но лишь в качестве… вещи? Игрушки, одной из многочисленных фигурок, собранных для забавы жестокого существа… И миг этот был страшен и сладок, миг, когда не стало моего «я».
Не хочу.
Горячей волной накатила ярость. Нелепо. Глупо. Абсурдно! Не может ничего подобного быть! Нет во мне этого, я хочу жить, жить, жить…
До девяноста лет.
Жить одна. Своей самостоятельной, независимой жизнью.
Не думать ни о чем таком.
Получать удовольствие от простых радостей: вкусной еды, чьих-то ищущих рук на танцполе, мелькания огней, проносящихся за окном автомобиля, когда возвращаешься домой поздно ночью. Вот, это все мое, это то, что делает меня живой, то, что я так люблю, горячо и страстно. А все остальное придумано, все остальное только бред воспаленного воображения.
Я никогда не мечтала о смерти.
Я никогда не мечтала о том, чтобы отразиться в чьих-то карих зрачках и умереть.
Я выскочила из постели как ошпаренная. Сон был предательством, которое совершило мое подсознание. Оно вывернуло наружу то, о чем говорить нельзя, то, о чем нельзя даже думать. И сон нужно было скорее смыть, перебить чашкой крепкого кофе. Избавиться от этого наваждения, и чем быстрее, тем лучше.
Я прыгнула в джинсы, натянула свитер. В командировках я одеваюсь попроще, чтобы ничего не гладить и не бегать по округе в поисках новых колготок взамен порвавшихся. Поэтому джинсы, да. Хотя в обычной ситуации я почти всегда предпочитаю юбки.
Взглянула в зеркало, скорчила сама себе рожу. Смотри, Рита, какая ты. Нравишься? Нестандартная, нетипичная: слишком широкий для женщины лоб, маленький подбородок, узкие губы, серые глаза. Но ямочки на щеках создают обманчивое ощущение умильности и доброты. Многие называли это лицо красивым, ты, пожалуй, нашла бы что изменить в нем, но в целом оно тебя устраивает. Ты и твое лицо привыкли к друг другу за годы, проведенные вместе.
И, конечно, каштановые локоны, спускающиеся волнами до середины спины, украшают его, перетягивая внимание на себя и заставляя забыть о некотором нарушении классической нормы.
Я накрасила ресницы, прихватила рюкзак и спустилась вниз, в буфет. Заказала кофе.
Им оказалась горькая растворимая бурда, впрочем, чего еще тут можно было ожидать? Я не стала добавлять сахар – почему-то сейчас не хотелось искусственной сладости. Пусть все будет горьким. Кофе, это хмурое октябрьское утро, моя жизнь, в конце концов…
Но только я все буду чувствовать.
Все, все.
И никаких бредовых снов о небытии, никакой выматывающей, изводящей рефлексии.
…Я дошла до больницы за полчаса. Хотела показать вредной бабке пропуск на входе, да только она сама чуть ли не выскочила мне навстречу.
– Слыхали, что случилось-то?! – глаза вахтерши сверкали от нездорового возбуждения. У меня даже мелькнула мысль, что так мог бы выглядеть оголодавший вампир, уверенный, что скоро напьется крови. Я профессионально подобралась.
– Здравствуйте, что произошло?
– Еще одна исчезла! Пропала! – да, возбуждалась бабка явно не от крови, а от скандала. – Вчера была, а сегодня – фьють! И следов не найти!
– Скажите, не страшно вам здесь работать? – включила я корреспондента.
– От судьбы не уйти, – вахтерша меланхолично пожала плечами. – Все там будем… Хотя где… Это еще вопрос…
– А кто пропал-то? Как звали эту женщину?
– Елена Тройкина ее звали. Приятная такая была, здоровалась всегда, вежливая…
– Елена…
Я замерла.
– Скажите, а как она выглядела? Сколько ей лет?
– Лет?.. Лет пятьдесят, наверно… Но худенькая, как молодая… Должно быть, следит за фигурой. Может, и свихнулась на этой почве. Тут таких много, кто из себя все девочек изображает. А мужья все равно к молоденьким уходят. Девки сейчас ушлые – уу! Палец покажи – откусят. Было бы бабло!
– Худенькая, говорите…
Елена. Худенькая вежливая женщина, читающая Кафку в психушке. Женщина, которая пропускает обеды и ужины и которую приходится искать, чтобы она поела. Уж не она ли?
– А когда она исчезла? Вернее, когда ее хватились?
– Да вчера вечером и хватились. На ужине еще вроде была, а как стали ложиться спать – не найти. У нас вечером обязательно сестры обход делают, смотрят, что да как. Сначала думали, может, ушла куда, стали искать – нету… И уж сегодня ясно стало – очередная… Хорошую статью сделаете, девушка!
– Да, конечно. Обязательно.
– Только мое фото не помещайте. Я уж старая стала… ни к чему мне… Нефотогенична! – бабка затряслась от смеха.
– Не буду, если вы не желаете, – я выдала одну из своих дежурных улыбок. – Спасибо, что рассказали…
– Да не за что! Вся больница уже гудит! Очередная, как ее, жертва! Седьмая уже! Седьмая, слышишь! И когда все это кончится – ни один бес не скажет.
– Да, действительно, странное дело…
Я прошла за ворота, за которые так не хотели пускать меня вчера.
Что же здесь, черт возьми, происходит?
Те же кирпичные корпуса, те же сосны, пустые вазоны и усыпанные листьями дорожки. Уныло, тоскливо, но нисколько не страшно. Здесь не чувствовалось угрозы. Только запустение и недостаток финансирования.
Я направилась прямо к главному врачу.
Что он сможет сказать по поводу происходящего?
– А, это вы, – странно посмотрела на меня секретарь, сухопарая женщина средних лет, обладательница неудачного перманента и облезающего маникюра. – Проходите…
Вскоре мне стало ясно, чем объяснялся ее странный затравленный взгляд. Сегодня Александр Васильевич явно был не рад меня видеть. Пожалуй, будь я даже в юбке, это не спасло бы ситуацию.
– Что, простите? – попробовала я прикинуться дурочкой.
– Наслышаны уже небось. Напели, не сомневаюсь. Радуетесь, наверно? Руки потираете…
– Я бы так не сказала…
– А то нет? Такой материал! Матерьяльчик! Слетаетесь сюда, как гиены… Падальщики проклятые…
– Александр Васильевич, я действительно наслышана о новом исчезновении…
– Наслышана она! Все! Некогда мне с вами разговаривать! Выметайтесь из этого кабинета! И так проблем по горло, еще она будет мозг полоскать!
– Понятно. Не буду вас больше беспокоитесь.
Я закрыла дверь со стороны коридора. Искушать судьбу явно не стоило. Лучше уйти, пока приказывают покинуть кабинет, а не территорию больницы в целом.
К крику разгневанного начальства нам не привыкать. Хотя нельзя сказать, что он не вызывал совершенно никаких эмоций.
Ладно, чепуха. Не это важно.
– Подскажите, женщина, которая пропала, из какого отделения она была? – обратилась я к секретарю.
– Из седьмого… – подняла она глаза от монитора.
Все слышала, конечно.
– Она страдала булимией?
– Все вопросы к лечащему врачу. Хотя он не скажет. Это конфиденциальная информация.
– А кто ее лечащий врач?
– Костримусова Галина Николаевна. Очень опытный специалист… Она сейчас должна быть на рабочем месте. Можете попробовать поговорить…
– Спасибо вам большое. Хорошо, что не все боятся журналистов.
Секретарь робко улыбнулась.
– Александр Васильевич очень переживает. Его можно понять.
– Да. Вы правы.
Я поблагодарила ее еще раз и направилась в седьмое отделение.
Галина Николаевна оказалась полной пожилой дамой. Командный тон, крашеные хной волосы, очки с толстыми линзами. Наверняка у нее возрастная дальнозоркость. Кольца на пальце нет – должно быть, живет на работе.
Меня она встретила скептически, но доброжелательно.
Из разговора удалось выяснить следующее.
Елена Константиновна Тройкина находилась на лечении в больнице не первый раз. Сорок восемь лет. Не замужем, детей нет. На хлеб зарабатывала делопроизводителем в какой-то скучной конторе – понятно, тетка грамотная, но карьеры не сделала.
Не добившаяся успеха ни в профессиональной деятельности, ни в личной жизни…
Хотя что дает мне право так судить? Быть может, она не стремилась ни к браку, ни к другим социальным достижениям. Если вообще считать брак достижением, конечно.
Галина Николаевна уклонилась от ответа на вопрос о характере заболевания, которым страдала пропавшая, однако подтвердила, что оно было связано с расстройством пищевого поведения.
Впрочем, об этом все знали, можно было спросить любую медсестру или соседку по отделению. Елена часто пропускала посещение столовой, голодала, а потом срывалась, поглощая ночами припасенные сладости. Искусственно вызывала рвоту. А на следующий день, наказывая себя, не шла к завтраку.
Была очень вежлива, интеллигентна. Хорошо образована. Много читала.
Галина Николаевна показала мне фотографию из личного дела.
Это была она.
Женщина, которую я встретила самой первой.
Та, которая говорила, что все смогут уйти, когда успокоятся.
Бельский – это маленький городок, почти поселок, где все знают друг друга и где, кажется, годами ничего не меняется. На поезде туда можно добраться за полчаса. Когда-то здесь находились знаменитые на всю страну стеклодувные мастерские, но сейчас главной достопримечательностью был сумасшедший дом. Туда-то и лежал мой путь.
Три месяца назад там стали пропадать люди…
Но прежде чем приняться за непосредственное выполнение своих профессиональных обязанностей, следовало позаботиться о насущном. Я сняла номер в единственной в городке гостиничке, размещавшейся в стареньком двухэтажном здании, которое, кажется, кричало о ветхости и общем убожестве этого места.
Сюда не приезжали туристы. Здесь не было работы. Вся молодежь, лишь окончив школу, стремилась поскорее уехать. А новыми жителями, вероятно, только и были пациенты психиатрической клиники. Чем здесь можно было заняться свежему человеку?
Может быть, исчезнувшие сумасшедшие просто сбегали в более привлекательные места… Хотя, конечно, странно, что ни одного из них не нашли.
Ни живым, ни мертвым.
Может, просто плохо искали?
Я оставила чемодан в номере и отправилась в сумасшедший дом.
Бельская психиатрическая больница располагалась в живописном месте на краю городка. Корпуса, вмещавшие более восемьсот пациентов, были окружены дивным сосновым бором. Пахло смолой, лесом… Можно было подумать, перед тобой какой-то санаторий или дом отдыха.
Впрочем, едва ли санаторий будет окружать столь высокая и крепкая ограда с агрессивно торчащими железными шишечками.
Не мудрствуя лукаво, я направилась к главному входу.
– Вы по какому вопросу? – настороженно осведомилась бабка, сидевшая на проходной.
– Я из газеты. Маргарита Вревская, «Городская панорама». Хотелось бы поговорить с главным врачом по поводу исчезновения пациентов.
– Журналистов пускать не велено…
– А вы не читаете нашу газету? Может, знаете что-нибудь про случившееся?.. Конечно, никаких ссылок на вас не будет… – Я попробовала состроить умильную улыбку. Плохо, что на проходной сидела бабка. Если бы мне встретился мужчина, все было бы гораздо проще.
– Не до чтения нам тут, – проворчала моя собеседница. – Ходют, бродют… Сказано, никого не пущать, значит, нельзя.
– Ну, войдите в мое положение, – я соображала, как быть. – Это же моя работа…
– Мало ли у кого какая работа. Вот моя – посторонних гонять. За то и плотют.
– А вы ничего не знаете о последнем из пропавших? Кажется, это был молодой мужчина?
– Да, хоть молодой, хоть старый… Нам без разницы.
Судя по всему, бабка ушла в глухую оборону. Плохо.
Тем временем дело приближалось к обеду. Скорее всего, сотрудники больницы едят на рабочем месте. Так что поймать кого-то из них по пути в кафе практически невероятно… Не ждать же тут до вечера, пока народ начнет расходиться по домам.
А вот мне самой поесть не мешало бы.
– Не знаете, где тут можно перекусить?
Кажется, резкая смена темы поставила бабку в тупик.
– Дак где… Ну, в центре есть столовая… и этот, как его, бар. А тут если в магазин сходить. Это прямо и налево, у старой автобусной остановки. Теперь автобус уж дотуда не ходит, а остановка осталась… Найдешь?
Обед всухомятку из местного продуктового – прелестная перспектива, что и говорить. Впрочем, что еще оставалось. Можно было, конечно, вернуться в гостиницу, но не хотелось тратить на это время.
Я кратко попрощалась с суровой хранительницей этого места и хотела уже направиться по указанному адресу, но вместо этого свернула на тропинку, идущую вдоль периметра психушки.
Учреждение, которое занимает такую большую территорию, и ни одной дыры в заборе? Не верится.
Как я и предполагала, стоило отойти метров на двести от главного входа, и моим глазам открылся уже не столь привлекательный вид. Нет, все так же смолисто пахли сосны, на клумбах отцветали астры и хризантемы, но в воздухе повеяло еще чем-то еще, каким-то особенным прогорклым запахом больницы и одиночества… И сразу стало видно, как стар уже кирпич, из которого выстроены корпуса, и что крыша в нескольких местах явно требует ремонта…
Так, неспешно двигаясь вдоль ограды и рассматривая окрестности, я дошла до открытых нараспашку ворот заднего входа. Чудесно. Дыра в заборе оказалась даже больше, чем я думала.
Судя по запахам неистребимой кислой капусты, которыми тянуло из ближайшего здания, здесь была кухня. А фургончик, стоявший во дворе, вероятно, осуществлял подвоз продуктов в эту обитель скорбных духом.
Я сделала пару кадров и решительно ступила на территорию больницы.
Никто мне не препятствовал. Отлично.
Впрочем, это не значило, что следует соваться прямо в пасть льва. Успеется.
Я прошла мимо построек явно хозяйственного назначения (тут была котельная и водонапорная башня, а другие я не опознала) и вышла на запущенный задний двор. Наверное, предполагалось, что здесь будут гулять пациенты… В пожухлой траве терялись старинные вазоны для цветов, растрескавшиеся асфальтовые дорожки были усыпаны листьями. Судя по всему, дворник тут убирал далеко не каждый день…
Лавочки из почерневшего от времени дерева были пусты. Как грустно, как одиноко… Это место и так не могло быть особенно веселым, но осенью оно производило, наверное, особенно тягостное впечатление.
Впрочем, кое-кто здесь все же был. Я чуть не прошла мимо немолодой женщины, укрывшейся с книгой в старой деревянной беседке.
Может, это мой счастливый случай?
– Здравствуйте, что вы читаете? – я постаралась, чтобы мой голос звучал ненавязчиво и задушевно.
Женщина подняла глаза от романа. Взгляд ее показался мне каким-то отрешенно-мечтательным, нездешним.
– Ты новенькая? Я тебя здесь раньше не видела…
– Не совсем… Это интересная книга?
– Не особенно… Но нужно же чем-то заниматься…
Я покосилась на обложку. Кафка, «Замок». Да уж. В самом деле, подходящее чтение для психушки.
А может, выбор книги обусловлен принципом «Хуже уже не будет»?
– Вам нравится этот автор?
– Нет, не очень… Но у него есть замечательная особенность, его книги можно читать бесконечно. Перелистываешь страницу, а потом возвращаешься и читаешь снова… и снова… и снова… Понять бы еще о чем.
Я напрягла память, пытаясь выудить оттуда что-то, подходящее к теме беседы. Как жаль, что на журфаке Кафку не изучали даже обзорно. А сама я почему-то прошла мимо его творчества и не могла сказать по сути разговора и двух слов.
– Вы любите читать?
– Наверно, люблю… Вернее сказать, я не люблю оставаться одна… А когда ты читаешь, ты словно бы и не один. С тобой как будто все время кто-то разговаривает: автор, герои… – женщина умолкла.
– А разве здесь не хочется побыть в одиночестве? Все время люди, люди… это утомляет…
– Если не прислушиваться к разговорам, они не мешают… Людям надо о чем-то говорить. Такова их природа.
Спокойствие этой дамы начало вызывать у меня восхищение. Интересно, что она здесь делает? Из нас двоих она выглядела куда более уравновешенной.
– А вы знаете, почему пропал тот мальчик? Тот, который исчез последним?
– Я думаю, он просто поправился и все.
– Поправился?..
– Поправился, да. Он больше не нуждался в этом… – она обвела рукой окрестный пейзаж, – в этом всем. Красиво, правда?
Я еще раз оглядела усыпанные листьями дорожки, пустые вазоны, выглядывающую из-за угла котельную, водонапорную башню, рассохшиеся от старости скамейки. Что ж, что-то в этом, наверное, было. Что-то болезненно-пряное, тоскливое, но притягательное. Только вряд ли я захотела бы остаться здесь даже на выходные…
– Вы думаете, он вылечился?..
– Не знаю, но он обрел покой. Если не счастье, так хоть покой. Не к этому ли мы все стремимся?
– И вы?.. Вы не спокойны?
– Нет-нет, – она затрясла головой. Это был самый экспрессивный ее жест с момента начала разговора. – Нет, я нет…
– Этот мальчик, кажется, его звали Артем, он вернулся домой, как вы думаете?
– Домой? А разве дома спокойно? Впрочем, может быть, я не знаю…
– Вы были с ним знакомы?
– Нет. Но я встречала его иногда… Знала в лицо… Он был такой молоденький, у нас не могло быть общего... И к тому же он ведь был из другого отделения…
– Какого?
– Четвертого.
– А вы?
– Зачем тебе это? Хочешь узнать, почему я здесь? – женщина грустно улыбнулась.
Я смутилась.
– Простите. Я ведь не представилась… Маргарита.
– Елена.
– А другие… те, кто пропали, вы их знали?
– Кого-то да, кого-то нет. С Зоей я была знакома хорошо.
– Зоя Вицкевич? Она ведь исчезла самой первой…
– Да, она была моей соседкой… Зоя, видимо, тоже поправилась. К этому и шло.
– А чем она болела?.. Впрочем, вы, наверное, не захотите отвечать…
– Да я сама толком не знаю. Депрессия, тревога, невроз… Как у всех, по-видимому. Но в последнее время Зоя стала спокойной. Счастливой. И потому смогла уйти. Все смогут уйти, когда успокоятся. Но только это слишком сложно, – Елена сморщилась, как от горького. – Все мечтают о покое, без лекарств, без таблеток, чтобы просто так, само по себе. Только не получается.
– Вы говорите, отсюда сложно уйти… Да чего сложного, когда ворота открыты… Наверно, когда приезжает машина с продуктами, их все время оставляют нараспашку… Иди куда хочешь…
– Это только кажется. Мы можем ходить в город, никто не запрещает. Все, кроме пациентов четвертого и пятого отделения. Ограничен доступ только для лиц без пропуска… Но уйти в город – это же еще не значит поправиться.
Я почувствовала, что начинаю терять нить беседы.
– Так, может, те, кто ушли, они просто сбежали? А не нашли их до сих пор потому, что у них были какие-то причины скрывать свое местонахождение. Может, они уехали куда-нибудь к родственникам, в какую-то глушь… И не подают о себе вестей, вот и все… Только странно, конечно, почему исчезло подряд шесть человек…
– Ну, может быть, – мне показалось, Елена устала. И она уже готова согласиться с любым моим предположением, лишь бы я отвязалась.
Впрочем, что можно хотеть от больного человека? Наверняка если ты оказался в этом замечательном месте, на то есть причины…
– Ну вот, – вздохнула моя собеседница, – кажется, это за мной…
По одной из дорожек стремительно приближалась женщина в наспех накинутом пальто, из-под которого отчетливо виднелся белый халат.
– Елена, что вы тут делаете? Опять пропускаете обед? – резко начала она. – Мы уже вас обыскались. И Галина Николаевна про вас спрашивала. Вы понимаете, что меня из-за вас ругать будут. И не стыдно вам?..
Елена виновато улыбнулась в мою сторону:
– Мне нужно идти. Простите.
Только тут мне бросилась в глаза ее болезненная худоба. Тонкие девичьи запястья, глубоко запавшие глаза… Расстройство пищевого поведения? Анорексия?
– А вы кто? – подозрительно уставилась на меня обладательница белого халата. – Прием посетителей с пяти до семи…
Я вздохнула.
– Меня зовут Маргарита Вревская. И я хочу поговорить с главным врачом по поводу того, почему последние три месяца в больнице пропадают пациенты.
Моди — молодая девушка, у которой пропала сестра-близнец Клео. Она не оставила никаких следов и полиция не может найти зацепок. Каждую ночь Моди видит сны, в которых присутствует ее сестра. Видения учащаются и начинают возникать даже тогда, когда она не спит. Моди записалась к психологу, надеясь, что специалист поможет ей понять происходящее и справиться с неконтролируемыми галлюцинациями. Но однажды, прямо во время практики, Моди видит Клео в каком-то заброшенном доме. Она чувствует страх сестры и прикосновения незнакомых людей. С этого момента девушка решает сделать все возможное, чтобы найти сестру и спасти ее. Она даже находит тех, кто соглашается помочь ей в опасных поисках...
Дженнифер приходит в себя после тяжелой травмы головы, но не может ничего вспомнить. Муж, радуясь что она осталась жива, отвозит её домой. Наедине с мужчиной, о котором она ничего не помнит, ей становится не по себе.
Детектив, ведущий расследование, Фрэнк Пейдж подозревает, что произошедшее не является случайностью. Он очень тщательно проверяет все улики, пытаясь ничего не упустить, и, находит фотографии пострадавшей женщины в интернете, где она с мужем, Пейдж понимает, что ей грозит смертельная опасность. Ведь человек забравший Дженнифер из больницы — не её муж.
Джой похитил маньяк, когда она была подростком. С тех пор она живет в крохотной комнатке вместе со своим 5-летним сыном Джеком. Мальчик ничего кроме этой комнаты не видел — он в ней родился и ни разу её не покидал. Все эти годы Джой вынашивала план, побега и вот у нее появился шанс.
'если носить маску слишком долго, она станет лицом'
Австралийская фотожурналистка Клэр приезжает отдохнуть в Берлин. Там она встречается с интересным и харизматичным незнакомцем по имени Энди, с которым девушка находит много общего. Очарованная притягательным парнем, Клэр проводит с Энди страстную ночь, наслаждаясь прелестями мимолетного и ни к чему не обязывающего романа. Однако по утру, проснувшись в доме Энди, девушка обнаруживает, что она заперта, а её кавалер ушел на работу. Поначалу Клэр думает, что Энди допустил случайную ошибку, но вскоре выясняется, что парень намеренно не собирается выпускать её.
Мать-одиночку, ставшую первой жертвой похитителя Ариеля Кастро, удерживают силой в его доме в течение 11 лет. Там она становится подругой и сестрой двум другим женщинам, похищенным Кастро.
Бункер/La cara oculta (2011) (рейтинг КП: 7,2; жанр: триллер)
'тебе никогда не откроют дверь'
Фабиана работает официанткой и однажды знакомится с молодым человеком. Их отношения бурно развиваются, и ей кажется всё идеальным: молодой человек работает дирижёром филармонического оркестра и живёт в роскошном особняке. Но вскоре идиллии приходит конец. Фабиана узнаёт, что полиция расследует дело об исчезновении бывшей невесты дирижёра, и сама она начинает чувствовать, что в доме что-то не так.
Маленький городок в Пенсильвании, соседи и друзья Доверы и Бирчи собираются на День благодарения, но к концу вечера праздник превращается в панику, когда две младшие дочери обеих семей пропадают. Часы проходят, и девочки не возвращаются, становится очевидно, что их похитили.
Преступная банда после ряда дерзких ограблений скрывается от правосудия в близлежащих лесах. Скитаясь в поисках временного прибежища, они выходят к мотелю. Хозяева спасительного пристанища не отличаются гостеприимством. Но даже самые страшные фантазии не в состоянии сравниться с ожидающей несчастных реальностью. Совсем скоро неудавшиеся бандиты поймут, что стали пленниками каннибалов, которые уготовили своим постояльцам ужасную смерть…
Бен Джекобс, проблемный молодой человек, в связи со своим 18-летием вынужден покинуть приют, где он жил в течение последних нескольких месяцев. После возвращения обратно к своей матери Бен обнаруживает, что жизнь его подруги, Джессики Морган, не стоит на месте, и она сейчас встречается с парнем постарше из колледжа. Отчаявшийся из-за любви Бен не в состоянии справиться с потерей Джессики, тяжелое прошлое накрывает его, когда он похищает ее в попытке добиться взаимных чувств. Выходящий из-под контроля и вступающий на очень опасный путь, Бен должен в конечном счете решить, отпустить ее, или удерживать Джессику, которую он безумно любит, даже если в итоге это уничтожит их обоих.
3096 дней/3096 tage (2013) (рейтинг КП: 6,8; жанр: драма, криминал)
'правдивая история Наташи Кампуш'
История похищения австрийской девочки Наташи Кампуш, совершённого бывшим техником Вольфгангом Приклопилем, когда ей было 10 лет. В плену она провела более восьми лет, или 3096 дней.
Молодую девушку похитили во время туристического отдыха. Её отец пускается в опасное приключение-спасение, чтобы вернуть дочь и наказать виновных лично.
'внутри Кевина живут 23 личности. вскоре еще одна явит себя миру'
Кевин - ничем не примечательный с виду молодой человек. Однако внутри его тела живут 23 абсолютно не похожих друг на друга личности. Одна из них вынуждает его похитить трех девочек подросткового возраста. Находясь в плену и пытаясь совладать со страхом, девочки начинают встречаться со всеми личностями Кевина, каждая из которых обладает своим собственными непредсказуемыми характеристиками: от маленького мальчика до утонченной женщины. Но настоящий кошмар начинается, когда неожиданно пробуждается 24-я и последняя личность Кевина - «Зверь» - человекоподобное кровожадное существо.
Кловерфилд,10/10 Cloverfield Lane (2016) (рейтинг КП: 6,9; жанр: триллер)
'монстры бывают разные'
Придя в себя после автомобильной аварии, девушка оказывается в подвале человека, утверждающего, что он спас её от химической атаки, которая сделала мир за пределами бункера непригодным для жизни.
'из 188 миллионов звонков, этот предназначался персонально ей'
Женщина-оператор колл-центра 911 получает звонок от девочки-подростка, ставшей жертвой маньяка. Героине предстоит столкнуться со своими кошмарами, чтобы помочь пострадавшей.
День, который должен был стать праздником, обернулся кошмаром: пятая годовщина свадьбы ознаменовалась исчезновением Эми. Следы, улики, логика – всё указывает на вину ее мужа Ника. Но как-то слишком безупречно выстраивается сценарий преступления. Только найденный дневник Эми расставляет всё по своим местам, и злодейство приобретает совсем иной характер.
Нелюбовь (2017) (рейтинг КП: 7,4; жанр: драма)
'пропавший ребенок. разрушенный брак. страна в кризисе'
Московская семья переживает мучительный развод. Женя и Борис - ещё супруги, но каждый из них уже фактически начал новую главу жизни, и потому им не терпится покончить с формальностями и развестись. В череде конфликтов и бесконечных взаимных претензий Женя и Борис пренебрегают своим единственным ребенком, 12-летним Алёшей, который чувствует абсолютную ненужность обоим родителям. После очередной родительской ссоры Алёша не выдерживает напряжения и исчезает.
Тебя никогда здесь не было/You Were Never Really Here (2017) (рейтинг КП: 6,6; жанр: триллер, драма)
'таксист XXI века'
Белокурая девочка-подросток, чей отец является известным политиком, бесследно пропадает. Есть все основания полагать, что её похитили и отдали в бордель для малолетних девиц. Для вызволения девочки из сексуального рабства нанимают бывшего агента ФБР по имени Джо. У отставного военного, беспрекословно следующего кодексу чести, эта задача не вызывает сложностей, и Джо спасает ребенка. Однако затем он выясняет, что за похищением стоят влиятельные, коррумпированные люди, справиться с которыми в одиночку практически невозможно.
Кассандра исчезла восемь лет назад. Отец находит новые зацепки, которые указывают на то, что она жива. Полиция и родители пытаются разгадать тайну ее исчезновения.
Бивень/Tusk (2014) (рейтинг КП: 5,7; жанр: ужасы)
'люди для него - лишь расходный материал'
Журналист Уоллес Брайтон уехал брать интервью и исчез навсегда. Его друг вместе с девушкой Уоллеса отправляется на поиски. Поиски приводят пару к полицейскому в отставке, который много лет занимался поиском пропавших людей и который рассказывает им, что есть некая закономерность в пропаже людей. Люди пропадают, а потом находят их обезображенные кости. Полицейский думает, что все это дело рук серийного убийцы. Считая, что Уоллес каким-то образом попал в его руки, троица идет по следу маньяка, даже не представляя себе, что правда, которую им предстоит узнать, настолько ужасна, что в нее просто невозможно поверить.
В пригороде Бостона без вести пропадает четырехлетняя Аманда МакКриди. Когда официальные власти прекращают попытки найти исчезнувшую девочку, ее тетя упрашивает двух частных детективов, Патрика Кензи и Анджелу Дженнаро, выросших в этом районе, начать собственное расследование. Поначалу они не торопятся взяться за безнадежное дело, однако новые обстоятельства заставляют их поставить на кон не только свою профессиональную репутацию, но и собственные жизни.
'чтобы найти сына, она сделала то, на что больше никто не осмеливался'
Действие картины развивается в Лос-Анджелесе 20-х годов прошлого столетия. Обратившись в полицию с заявлением об исчезновении ребенка, главная героиня вскоре получает своего сына, но сообщает полицейским, что, несмотря на внешнее сходство, это не ее сын. Вместо помощи несчастная мать получает прописку в палате клиники для сумасшедших…
Психологический триллер о работнике зоомагазина, который похищает свою бывшую девушку, чтобы держать её как домашнего питомца всё время при себе. Только жертва не так проста, как ему думалось. Какой сюрприз она приготовила своему хозяину?
12 лет рабства/12 Years a Slave (2013) (рейтинг КП: 7,8; жанр: драма)
'необычайная правдивая история Соломона Нортапа'
1850-е годы. Соломон Нортап был женатым и образованным мужчиной, который жил и работал в штате Нью-Йорк, когда два человека однажды предложили ему привлекательную работу в Вашингтоне. По прибытии он был похищен и его продают в жестокое рабство в Луизиане, где заставляют работать на плантации. Он стал рабом и влачил жалкую жизнь, переходя от одного хозяина к другому, отчаянно пытаясь сбежать и вернуться домой к своей семье
Альфа Дог/Alpha Dog (2005) (рейтинг КП: 7,5; жанр: триллер, драма)
'одно преступление. 3 дня. 38 свидетелей'
Группа подростков, связанная с торговцами марихуаной, похищает младшего брата одного из должников своего босса. Правда, настоящим похищением это назвать сложно - скорее, игрой в киднеппинг, жертва которого даже рада столь интересному событию в своей жизни.
Немецкий журналист Даниэль похищен в Чили тайной полицией и после немыслимых пыток отправлен в колонию «Дигнидад» – огромное поселение, выдающее себя за благотворительную коммуну, а на самом деле гнездо нацистов – беглецов из Третьего рейха. Колонию возглавляет бывший офицер вермахта, бесноватый проповедник Пауль Шефер, внушающий пастве пользу умерщвления плоти и бесплатного труда от заката до рассвета.
В «Дигнидад» легко попасть, но обратной дороги нет. Здесь Даниэлю предстоит превратиться в раба и «материал» для бесчеловечных экспериментов. Но подвиги во имя любви совершают не только мужчины. Девушка Даниэля, отважная стюардесса Лена, решает спасти его. В одиночку. Ради любимого она готова на всё и даже больше. Добровольно, под видом послушницы, Лена отправляется в это страшное место…
Наткнулся пару недель назад на встречу Мишустина с новым руководителем Росавиации.
Явный след на запястье позволяет предположить, что часы сняты прямо перед съемкой. Интересно, кто и почему предложил снять часы?
На истину в последней инстанции не претендую, но, по-моему, простых зрителей в который раз просто не хотят шокировать заоблачной ценой часов госслужащего. Пусть и высокопоставленного, но госслужащего...