Пароход «Генерал Слокам»

Итак, сегодня вы немецкий американец — законопослушный член общины Евангелическо-лютеранской церкви св. Марка. Каждый год в течение семнадцати лет вы всей своей коммуной из района Маленькой Германии выбираетесь на пикник в Лонг-Айленд. И 15 июня 1904 года ничем не отличалось от прошлых лет. Вы вместе со своими 1341 друзьями, как всегда, загружаетесь на арендованный пароходик и отправляетесь по привычному маршруту. На палубе играет оркестр, стоят столы с закусками, бегают детишки, дамы обсуждают новости местной общины, все предвкушают хороший день на природе. Внезапно, через 20 минут после начала путешествия взволнованный мальчишка пробегает мимо вас к одному из матросов. Он сообщает, что видел клубы дыма из фонарной комнаты. Это помещение наполнено ветошью, ламповым маслом и ящиками с сеном, где хранятся стеклянные запчасти для самих фонарей. То есть, такое место на корабле, где вам бы совершенно точно не хотелось видеть дым. Матрос слушает мальчишку, спускается к этой комнате и действительно наблюдает небольшой огонёк. Чтобы его потушить, он хватается за противопожарный кусок холста, но тот оказывается намертво закреплён к полу и не поддаётся (зачем прикреплён? Да чтобы не утащили!). Тогда моряку приходит гениальная идея — бросить на огонь тяжёлый мешок. И это бы наверняка подействовало, если бы не два «но». «Но дверь остаётся открытой, обеспечивая приток воздуха» и «но мешок оказывается с углем и мелкой угольной пылью». Сочетание этих двух параметров приводит к тому, что пламя разгорается ещё сильнее. Сам матрос работает на корабле всего 18 дней и совершенно не в курсе, что именно нужно делать в подобной ситуации. Поэтому он бросается искать первого помощника.

Курс корабля для понимания картины.

В это время мальчишка как раз добегает до капитана Уильяма Ван Шайка и кричит, что корабль горит, но тот занят маневрированием в сложном протоке, ему не до шуток (как он думает) мальчишки, поэтому выгоняет его из рубки. Однако через некоторое время клубы дыма замечают другие пассажиры и начинают задавать капитану неприятные вопросы, на тему: «вы в курсе, что корабль горит?» и «а может что-то надо с этим делать». Проблему подтверждает и первый помощник, до которого успел добежать незадачливый матрос-пожарный. Тут капитан понимает, что «мы в дерьме», и бросает силы всей команды на тушение пожара. Ну а сам, вместо того, чтобы рулить к берегу и выбросить на него корабль прибавил скорости в надежде успеть до ближайшей пристани, куда может прибыть пожарная команда. Почему капитан так поступил — неизвестно. Возможно посчитал, что последствия от посадки судна на мель будут тяжелее, чем от небольшого пожара. Или просто не хотел записывать себе в актив ещё одну посадку на мель (а их в истории судна было уже три штуки). Короче, пароход на всех парах мчится к ближайшей пристани, а матросы суетятся в надежде предотвратить распространение огня.

Капитан корабля

Тушение не задалось сразу. Позднее выяснилось, что на безопасность корабля забили огромный... просто огроменный болт. Противопожарные учения проводились без какой-либо практики, тупо в виде рассказа: «короч, эту хреновину вставляешь сюда, потом здесь бежит водичка, пошли по пивку». Но это полбеды. В недавно нанятой команде был только один матрос, который прослушал эту лекцию и имел хотя бы какое-то очень отдалённое представление, что именно делать. Тряпичные шланги, хранившиеся всё время прямо на палубе в результате воздействия солнца и перепадов температур, ссохлись и прохудились. Для передачи воды они не годились. Единственный резиновый шланг... вы, не поверите, не подходил к крану. Команда, которая не смогла ничего подключить, тупо запаниковала и даже не подумала воспользоваться вёдрами и ручными насосами, предпочтя спасать свои жизни. Все шлюпки красили вместе с кораблём и они, во-первых, намертво склеились с блоками, а, во-вторых, были прикручены проволокой и болтами, чтобы не украли. В результате пассажирам не оставалось ничего иного, как просто расхватывать спасательные жилеты и прыгать в воду. Казалось бы — логичное решение. Вон, с Титаника люди спасались подобным образом и даже находились какое-то время в холодной воде Атлантики, хватаясь за обломки. А здесь, лето, не самое глубокое место, берег недалеко, метров 200 от крушения, вокруг другие корабли. Все шансы добраться до суши вплавь... были бы, если бы не самая идиотская идиотичная идиотия.

Как это выглядело со стороны.

Во-первых, большинство этих жилетов во время неправильного хранения просто истрепались в пыль, став бесполезным. Во-вторых, фирма, у которой были куплены спасательные средства для корабля, закупила пробковые вставки для них у другой фирмы. И приобретала их не по количеству, а на вес. Как оказалось, чтобы сэкономить на дорогостоящей пробке, жилеты набивали более дешёвым, гранулированным суррогатом (который просто высыпался из дырявых «карманов»), а для веса внутрь положили... железные прутья. Естественно, жилет с таким наполнителем обладает не самой хорошей плавучестью. Люди, умеющие плавать, прыгали в воду зачастую и без спасательных средств. Но те, кто подобным умением не обладал (а таких в те годы было подавляющее большинство), надевали жилеты и, прыгнув в воду, начинали тут же тонуть. Они инстинктивно хватались за тех, кто пытался отплыть, и все тонули вместе. Проблема усугублялась ещё тем, что на корабельную экскурсию, многие надели неудобную и тяжёлую воскресную одежду, плавать в которой было совершенно нельзя. Самое горькое было то, что первыми пытались спастись женщины и дети. Многие зрители с берега наблюдали, как матери надевали на своих детей эти бракованные спасательные средства и бросали их в воду, чтобы затем, видя, как жилеты утягивают их на дно, тут же прыгали им на помощь, которую оказать не моги. И тонули они все вместе. Большинство погибших были именно женщины и дети.

Те самые спасательные жилеты...

Сам корабль в это время превратился в огромный факел. Капитан, прибавив скорости, оказал судну медвежью услугу. Многие люди, плавающие в воде, сумевшие всё-таки выбраться из своих спасательных жилетов были буквально перемолоты колёсами «Генерала». По свидетельству очевидцев на берегу, это было ужасное зрелище. А вторая проблема была в том, что поток воздуха начал гнать огонь от носа корабля, где зародилось пламя, прямо к его корме, словно кузнечные меха, ещё больше увеличивая градус паники. Пожарные машины, которые вызвали очевидцы, просто были не в силах помочь — корабль находился прямо посреди реки. Единственное, что могло остановить возгорание — это специальный пожарный катер «Зофар Миллс», обслуживающий эту реку. Но пока он добирался до места, огонь разгорелся с такой силой, что «Зофар» уже был просто бессилен. С ближайших кораблей сбрасывали лодки и спасательные круги, некоторые пытались подойти к горящему Генералу, чтобы забрать остатки пассажиров, но жар был такой сильный, что подобные смельчаки опасались, как бы пожар ни перекинулся и на их суда. С возгорания до разрушения корпуса прошло всего двадцать минут. Его останки ещё около часа лежали на мели, потом их стащило потоком воды и отнесло примерно на пару километров.

Эта трагедия широко разошлась по книгам и картинам.

Спасательные работы продолжались до поздней ночи, для этого на железной дороге даже были взяты мощные фонари, чтобы освещать реку и искать на берегах выживших и трупы. На следующее утро были начаты поиски улик, чтобы выяснить причины произошедшего. Водолазы достали кусок трубы для подключения шланга и обнаружили, что вентиль на нём был закрыт. То есть матросы даже не поняли, как им пользоваться. На втором стояке была такая же проблема. Начали доставать остатки жилетов, с кусками железа и гранулированной пробкой, которая буквально расползалась под воздействием воды. Достали бесполезные спасательные круги (оказалось, что они тринадцать лет висели на бортах и их ни разу не заменяли). Следствие начало задавать неприятные вопросы. Особо отмечалось то, что погибло практически 75% пассажиров и всего двое из команды в 30 человек. Да и действия капитана, который на всех парах рванул куда-то, вместо того, чтобы выбросить судно на берег, вызывали вопросы (он это оправдывал тем, что не хотел, чтобы огонь перекинулся на строения вдоль берега).

Опознание жертв этой катастрофы

И надо сказать, что отвечать на эти вопросы, особо никто не хотел. Ведь до этого капитан получил награду от города... какая ирония... за отличные показатели безопасности своего судна. По документам «Генерала» инспектировали буквально за месяц до трагедии и признали годным к дальнейшей работе. Новые спасательные круги, которые якобы для него закупили, на самом деле ушли на совершенно другой пароход. Опять же по документам все было хорошо. В суде присяжные признали виновными семерых директоров и командора флота компании Knickerbocker Steamship Company, капитана «Слокама» и его первого помощника, а также двух инспекторов, которые до этого выпустил корабль в рейс. Но, тюремный срок получил только капитан. Его приговорили к 10 годам лишения свободы, но отпустили через четыре, после помилования самим президентом. Компания Knickerbocker Steamship Company заплатила относительно небольшой штраф, хотя были признаки того, что они подделывали документы о прохождении проверок своих судов. Федеральное правительство под давлением общественности обратило внимание на проблему и обновила спасательное оборудование на пассажирских судах. Тела погибших продолжали находить на берегах реки ещё несколько дней. Район Маленькой Германии после этого происшествия просто исчез — большая часть общины погибла на корабле, потерявшие близких не хотели оставаться в месте напоминающим о потерях и переезжали. Были случаи суицида, что тоже не улучшало обстановку. В 1940 году район был заселён другими национальностями.

Мемориал жертвам в Нью-Йорке

А катастрофа вскоре выветрилась из общей памяти, заместившись другими событиями. Через 8 лет потерпел крушение Титаник, а потом и Первая Мировая, когда сочувствие к немцам стало подозрительным. 26 января 2004 года умерла последняя спасшаяся пассажирка — Аделла Уотерспун. Во время катастрофы ей было 6 месяцев. В полтора года она открыла памятник неопознанным жертвам. На Манхеттене, обществом сочувствия немецких дам был установлен монумент погибшим детям. В мраморе высечены слова: «Они чистейшие дети Земли, юные и прекрасные». В общем, да, коррупция — убивает, и совсем не коррупционеров, если кто ещё не понял.

Дополнительная литература:

1. Статья на сайте Нью-Йоркской публичной библиотеки.

2. Статья в Smithsonian magazine

3. Статья в Историческом сообществе Нью-Йорка

4. Книга The General Slocum Steamboat Fire of 1904

5. Книга Ship Ablaze

6. Баян! Трагедия в Нью-Йорке. Пароход «Генерал Слокам» сгорел посреди реки, унеся почти тысячу жизней...

Но ты никогда не знаешь, когда костюмчик пригодится.

Итак, быстрый рывок во времени. В августе 1719 год флейт (парусный корабль идеальный для торговли — 400 тонн грузоподъёмность, 60 человек экипаж) известный под названием Grand Saint-Antoine отправляется из Марселя в Сирию за товаром. Примерно через полгода, в мае 1720, он возвращается в родной порт, но уже забив целый трюм шёлком и потратив значительную кучу бабла. Кораблик изо всего своего парусного вооружения торопится к открытию знаменитой ярмарки Магдалины в городе Бокер. Это старейшая ярмарка (основана аж в 1217 году) привлекала покупателей чуть ли не со всей страны. И значит, ткани там должны были разойтись довольно быстро и, главное, задорого. Но проводили эту ярмарку исключительно в июле, а значит, время уже поджимало — оставался примерно пара месяцев. Ну там дойти, разгрузиться, всё рассортировать. Но внезапно по пути на корабле происходят странные вещи — сначала умирает один пассажир, затем моряк, другой, потом... восьмой. Когда помер корабельный врач, люди на борту начали подозревать какую-то последовательность, явно нехорошую. Последний труп внезапно случился, когда судно проплывало мимо порта Ливорно в Италии. Но местным врачам было как-то недосуг и они такие — да, не, это какая-то обычная неведомая хреносома, не переживайте. Вот скушайте корешок и плывите дальше. К нам только в порт не заходите. Поэтому к Марселю «Святой Антуан» подошёл тихонечко и осторожно. Встал, как ему и полагалось по правилам, разработанным во время пандемии как можно дальше от порта. А потом послал информацию владельцам судна. Мол, вы знаете, сейчас в Сирии какая-то болезнь была, и у нас, так уж совпало, тоже люди что-то начали дохнуть. Нет, нет, есть мысль и мнение, что это обычное отравление... но доктор тоже умер, поэтому мы не совсем уверены. Короче, давайте, пока наш кораблик тут в сторонке постоит, а вы думайте, что делать дальше.

Вот такой примерно кораблик.

По всем законам на этом судне должен быть объявлен карантин. То есть корабль болтается где-то на рейды, а люди с берега сидят, смотрят, что там происходит, и заключают сделки — все там помрут, или кто-нибудь останется. Если за это время все остаются живы — замечательно. Есть мертвец? Ну, значит, обнуляем счётчик дней и ждём ещё. И длился этот срок, как это следует из названия quarantena — 40 дней. Но...напоминаю: ярмарка! Большое бабло потрачено на товары, и, главное, на шёлк, а на горизонте маячит колоссальная маржа. И что же делать-то теперь? Посовещавшись, различные толстосумы решают спустить на тормозах. Они просят корабль вернуться в Ливорно и взять там справку, мол — мы обследовали и нихера не нашли. Все здоровы. В Италии как раз был перерыв на пасту, и они особо не запаривались. Поэтому выдали нужные документы (есть подозрения, что не безвозмездно) и корабль вернулся в Марсель. Так, от большого сорокадневного карантина вроде отмазались. Но со всеми этими катаниями по Лигурийскому морю, сроки вообще поджимают. А ведь есть ещё малый карантин — ещё пара недель. И тогда владельцы судна, среди которых, какое совпадение, есть Жан-Батист Эстель — олдермен Марселя, предлагают властям города просто разгрузить корабль, а моряки и команда... ну хрен с ними, пусть сидят и выздоравливают, ну или пока не помрут. Вон, давайте отгоним судно к лазарету, чтобы недалеко было трупы носить. Что? Какая чума? Та самая, которая была 400 лет назад? Да не смешите нас, сколько там людей с тех пор померло. Никакой чумы, о чём вы? У нас даже справка есть, прямиком из Италии. Вот, кстати, смотрите, я тут нашёл сумку с баблом, как раз при входе в ратушу. Может быть, это ваше? Да? Она действительно принадлежит вам? Какое чудесное совпадение. В общем, вы нам грузчиков выделите или своих привести?

И к чему все это привело. Но вы уже наверное сами догадались.

И шелка потекли в Марсель... вместе с Yersinia pestis — чумной палочкой. Именно той самой, которая пряталась где-то 400 лет, и вот всплыла вначале в Сирии, а потом добралась до Франции на этом самом корабле. Каков результат? Через несколько дней погибли первые портовые рабочие. Врачи в Марселе, были тогда слабо квалифицированны (древние знания утрачены, милорд — это я пошутил, если что, не надо писать гневные комментарии). Поэтому просто не смогли понять, что перед ними та самая древняя Чёрная смерть из страшных сказок всех врачей. Но на всякий случай решили держать все в тайне от населения. Чтобы паники не было, естественно. Прибывшие в июле парижские врачи посмотрели на больных, затем друг на друга, почему-то надели пыльные маски чумных докторов и начали обрабатывать помещение с помощью огнемётов. 28 июля 1720 года корабль приказали сжечь полностью (но немного забыли и сделали это только в сентябре). Марсель тут же объявили карантинной зоной. Владельца судна арестовали и хотели казнить, но он сам умер в тюрьме от чумы (ха-ха, ирония).

Что это такое? Остатки Mur de la peste. В следующем абзаце узнаете.

Трупы начали скапливаться на улицах, недостаток продовольствия, ощущение «последний день живём» со всеми вытекающими (насилие, грабежи, прочий беспредел) и остальные радости локдауна. Болезнь начала постепенно проникать в другие города Прованса. Вокруг района быстренько организовали стену 2 метров высотой и полметра толщиной с круглосуточными постами. Она протянулась на 27 километров и даже получила собственное имя Mur de la peste (чумная стена). Перебираться через такую преграду нечего было думать — арбалеты в руках солдат Франции и добровольцев из прочих областей на это намекали со всей серьёзностью. Приказ был — стрелять в любого, кто пересекает эту стену. Болезнь бушевала внутри огороженного района вплоть до 1723 года. От неё погибло около 100 тыс. человек. Да, сейчас это не кажется прямо уж огромной цифрой. Но тогда, население всего Прованса было всего 400 тысяч. То есть каждый четвёртый человек умер. И всё из-за того, что... ну, вы поняли.

И, дополнительные источники:

1. Отрывок из книги Очерки истории чумы.

2. Статья во французской (сюрприз-сюрприз) Вики о корабле

3. Статья там же о Чумной Стене

4. Книга Provence: A Cultural History

5. Книга The Great Plague Scare of 1720

6. Место захоронения этого корабля

7. Статья Small oversights that led to the Great Plague of Marseille (1720–1723): Lessons from the past