— Знаешь что, Дим? Пойдем ко мне. Будем делать этой ночью всё, что ты захочешь. Меня больше ничего не сдерживает, — внезапно предложила Люся.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Дмитрий.

— Абсолютно! Мне теперь плевать что там говорила мама, — ответила Люся.

— Люся, ну ты даешь! — вслух произнес Дмитрий, а про себя подумал, — нельзя, наверное, вот так случаем пользоваться…. А с другой стороны — чего я так долго ждал, вдруг бац — и произошло. Нельзя ж отказываться от того, что само тебе в руки плывет!

Однако, по прошествии недели ситуация не менялась. Ничего нового о деле матери Люся не узнала. Более того, у девушки начались и другие неприятности.

— После того, как мы с Димой тогда окончательно сблизились, он вдруг исчез. Позвонил, сказал, что ему нужно на две недели уехать на какие-то спортивные сборы, а с тех пор ни слуху, ни духу. Мне как-то от этого очень неприятно. Еще в колледже эти экзамены… Полная засада, — жаловалась Люся подруге.

— Да может занят, — успокаивала та, — не паникуй раньше времени!

Не облегчали ситуацию и гулявшие по округе слухи о том, кем Анна Варламова работала. В колледже Люсе не давали прохода, все время спрашивали:

— А правда, что твоя мать «бабочка ночная»? Она ж такая старая!

С учебой тоже проблемы были. И они до отца дошли быстро.

— Это правда, что ты завалила выпускные? — спросил он.

— Ну, завалила, — ответила Люся.

— Это все из-за твоей чертовой мамаши! Ладно, у меня жизни не осталось, так она и тебе ее сломала! — в ярости кричал Георгий.

— Ладно, пап, не надо так говорить, — попросила Люся.

Вскоре после этого Люсе позвонила ее приятельница.

— Я только что видела в городе Диму, твоего парня, — сообщила она.

— Что? Да ладно? Ты уверена? Я скоро буду! Это точно был он? — выпалила Люся.

— Да он, я его совсем близко видела. Ошибиться не могла, — заверила приятельница.

Люся помчалась в город.

— Как же так? Он же должен быть еще на сборах! Неужели он мне врал? Я должна его срочно увидеть, — бормотала она, запрыгивая в автобус.

Оказавшись возле спортивного центра, где Дмитрий работал тренером, Люся вдруг увидела его с другой девушкой.

— Дима! Дим! — закричала она.

Дмитрий, оторвавшись от девушки, невозмутимо ответил:

— О, Люся, здорово! Давно не виделись. Ну что, как ты?

— Дима, а это что, всё враньё? Ты никуда не уезжал? — спросила Люся, пытаясь сдержать слезы.

— Так уезжал, не уезжал, какая разница? Чего я должен перед тобой отчитываться? — ответил Дмитрий.

— Дим, после того, что между нами было…, — начала было Люся.

Дмитрий перебил ее:

— Так вот именно, что БЫЛО! Не зацикливайся на одном, Люся. Надо двигаться дальше по жизни. Это всё не из-за тебя, это дело во мне.

— Какой же ты… Подлец! — выкрикнула Люся.

— Люся, я на тебя и не обижаюсь. Не каждый же день узнаю, что твоя мать бабочка ночная, — с усмешкой ответил Дмитрий и, развернувшись, ушел.

А потом резко обернулся и бросил:

— Ну ты и дура, — бросил он напоследок.

В тот же день Люся отправилась к адвокату Самохину. Однако ничего утешительного тот не сообщил.

— До последнего я надеялся, что информация о том, что ваша мать работала в салоне, не подтвердится. Но на последней встрече она сама мне сказала об этом. Я теперь просто даже не знаю, как ее защищать, — признался Самохин.

— Ну, вы же ее не бросите? — с надеждой спросила Люся.

— Нет. Конечно, нет. Но надежды на успех очень мало. Закон не позволяет мне на этой стадии отказаться от дела. Но когда подзащитный постоянно либо что-то врет, либо что-то недоговаривает, то шансов на победу в суде практически нет, — ответил Самохин.

— Для мамы всё кончено. Её никто и ничто уже не спасёт, — с горечью констатировала Люся.

— Есть, правда, и хорошая новость. Ваша мать наконец сказала, что хочет видеть и вас, и вашего отца. То есть вас обоих. Вы к ней можете пойти прямо сегодня, — сообщил адвокат Самохин, стараясь хоть немного подсластить горькую пилюлю.

— Спасибо, — тихо ответила Люся, — теперь все, что мы можем сделать для мамы, это просто морально ее поддержать. Показать ей, что у нее еще есть семья.

Но она тут же усомнилась:

— Я думаю, что уговорить папу пойти к ней на встречу просто нереально.

Так и вышло — родитель наотрез отказался ехать в изолятор.

— Папочка, ну пожалуйста, ну я тебя очень прошу, ну пойдем со мной, — взмолилась Люся, обращаясь к нему.

— Я вообще не хочу на эту тему разговаривать, — отрезал Георгий.

— Пап, да мы ей нужны сейчас, как никогда! — продолжала уговаривать Люся.

— Может, я ей и нужен, а она мне нет. И знаешь, почему? Потому что я никогда не пользовался услугами таких, как она! Они мне просто не нужны, — ответил Георгий, — я вообще не понимаю, зачем ты туда идешь? Обняться с матерью—дешевкой? Испачкаться в её грязи? Ты думаешь, я не знаю, что у нас на воротах краской написали, кто здесь живет? — с горечью продолжил он.

— Да, пап, это какие-то идиоты! — попыталась успокоить его Люся.

— Единственное, в чём они ошиблись — не «живет», а «жила» …. Потому что ноги её здесь больше никогда не будет, даже если отсидит своё, — злобно выплюнул Георгий.

Люся решила, что к матери пойдет одна. Посмотрит ей в глаза, расспросит. И обязательно узнает, как было все на самом деле…

Оказавшись в следственном изоляторе и увидев мать впервые за три недели, Люся с трудом сдерживала слезы.

— А где отец? — спросила она Люсю.

— А он… Плохо себя чувствует, — ответила Люся, стараясь не вдаваться в подробности.

— Да ладно, не объясняйся. Все ведь и так понятно. Да, в принципе, его несложно понять, — с пониманием вздохнула Анна.

Немного помолчав, она сказала:

— Я понимаю, что ты хочешь спросить, Люсенька. Понимаю, что ты хочешь узнать всю правду, — сказала Анна, глядя в глаза дочери.

— Мам, я только одно тебе хочу спросить: зачем? Зачем ты все это сделала? — с болью в голосе спросила Люся.

— Сначала я работала в колл-центре, потом бросила, потому что предложили работать в этой службе. А потом мне предложили заработать еще больше, потому что… Ты же понимаешь, нам же не хватало денег, катастрофически не хватало. Надо же было как-то жить, — объясняла Анна, — а потом мне предложили заработать еще больше, ну, уже другим способом. Я так хотела, чтобы моя семья никогда не узнала о том, чем мне пришлось заниматься. Я себе этого никогда не прощу!

— Мамочка, мам, ну как же ты могла? Ты же меня всегда учила совсем другому! — воскликнула Люся.

— Я говорила себе, что делаю это все ради семьи, понимаешь, ради вас, ради отца. Что все это временно. Что это никто не узнает. Что это быстро закончится, этот кошмар, — продолжала Анна, — в конце концов, я попросила просто хозяев нашей конторы, чтобы они не посылали меня к нему. Но он каким-то образом узнал, где я живу. Выследил меня у дома. Когда я возвращалась, ворвался за мной в дом и стал, в общем… Напал он на меня. Я, конечно, растерялась, не ожидала. И как у меня оказался нож в руке, я вообще не помню, — призналась Анна, — простите! Я тебя прошу, простите. Люсенька, простите…

— Я не могу тебя ненавидеть, ты же мама. Моя мама. Ты просто человек, который может ошибаться. И я сейчас тебя должна просто поддержать. У тебя кроме меня и родных людей не осталось, папа от тебя отказался. Я надеюсь, что мне удастся его как-то смягчить, — думала Люся, глядя на заплаканное лицо матери.

Придя домой, Люся сразу же увидела отца. Георгий явно ждал ее возвращения из СИЗО.

— Видела её? — спросил он.

— Да. Поговорили, — ответила Люся.

— Ну и как она? — поинтересовался Георгий.

— Пап, ей очень плохо. Она раскаивается, — ответила Люся.

— Ой, вот это мне уж совсем неинтересно, — отмахнулся Георгий.

— Неинтересно? А как бы ты жил всё это время без её денег? — с упреком спросила Люся.

— Так ты ее оправдываешь? Может, ты тоже мечтаешь о такой работе? — в ярости выпалил Георгий.

— Нет, пап, я её не оправдываю. Просто без этих денег мы бы питались одним хлебом. Мы бы не смогли купить тебе новую коляску, лекарства, без которых ты так мучаешься от боли. Не говоря уже о том, сколько всего мама мне купила, — ответила Люся.

Ей показалось, что отец как—то задумался над ее словами. Если так дальше пойдет, то он всё-таки простит маму.

В день, когда начинался судебный процесс над Анной Варламовой, Люся снова попыталась уговорить отца пойти вместе с ней в суд.

— Пап, ну пожалуйста, я тебя в последний раз прошу, ну пойдем, — взмолилась она.

— Я тебе уже все сказал. Мне там делать нечего, — отрезал Георгий.

— Папочка, ну пойми, если мама нас увидит, ей будет легче все это переносить, — не сдавалась Люся. Ей очень хотелось, чтобы отец пошел в суд, но Георгий был непреклонен.

— Ты уверен, что никогда её не простишь? — спросила Люся.

— Помирать буду, не прощу! Если бы моя жена увидела меня в суде, то с дуру подумала бы, что я ее простил. Я никогда в жизни ее не прощу, — твердо заявил Георгий.

Суд над Анной Варламовой собрал много зрителей — процесс обещал быть скандальным.

— Бессовестная женщина! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Чем занимается, таких, как ты, стрелять надо! — поддержал другой.

— Мамочка! Мама, я здесь! — крикнула Люся, пробиваясь сквозь толпу.

— Люся! Доченька! — ответила Анна, увидев дочь.

— Как папа? Где он? — спросила Анна.

— Мама, я экзамены в колледже пересдала! — сменила тему она.

— Умничка вообще! Я за тобой так горжусь, доченька! Не плачь, зайка, — с теплотой в голосе сказала Анна.

— Мам, как ты? — спросила Люся.

— Да всё нормально, не переживай, дальше Сибири это всё равно не пошлют, — попыталась пошутить Анна.

— Мам! — выдохнула Люся, не в силах сдержать слезы.

Когда маму уводили в зал суда, у Люси сердце разрывалось. Она понимала, что у ее матери нет никакой надежды.

Вскоре после начала заседания Люся, не веря своим ушам, услышала слова судьи: присяжные признали Анну Варламову невиновной в убийстве Аслана а, признав, что женщина действовала в рамках самозащиты.

— Я так счастлива! Я была уверена, что тебя освободят! Я всегда это знала! Ты у меня самая лучшая! Я тебя так люблю, мама! — бросилась Люся к матери.

— Если бы ты знала, Люсенька! — ответила Анна, сжимая дочь в объятиях, — если бы ты знала, чего мне это стоило…

Неожиданным спасением для Анны Варламовой стала информация, которую удалось получить ее адвокату накануне суда.

— Я выяснил, что у себя на родине Аслан был подозреваемым по делу о групповом нападении на женщину, а в другой раз был осужден на пять лет за надругательство, но за хорошее поведение через три года был освобожден, — сообщил Самохин.

— После этого представитель прокуратуры перестал настаивать на квалификации умышленного убийства и пытался инкриминировать Варламовой превышение мер необходимой самообороны.

— Суд полностью оправдал мою подзащитную, признав, что она защищалась, спасая свою жизнь, — завершил он.

— Спасибо вам большое! Спасибо вам, Николай Николаевич! Я даже не верю, что такое могло случиться. Я уже всё думала, всё! — благодарила Самохина Анна.

— Теперь у вас другие заботы: семья, муж, дочь, — ответил Самохин.

— Господи, какое счастье! — прошептала Анна.

— Есть же Бог на свете! — согласилась Люся.

Возвращаясь домой, Анна и Люся неожиданно встретили Марию Ивашову, соседку, которая выступала в суде свидетелем обвинения.

— Тебя уже выпустили? — удивленно спросила Мария Петровна.

— Да, Мария Петровна, выпустили. Да и слава Богу, я так волновалась! — ответила Анна.

— Стало быть, моими молитвами, — пробормотала Мария Петровна, — конечно, судья про тебя много плохого сказал, но я же не согласна. Я же все-таки переживаю за тебя, мы же соседи, рядом живем. Женщина-то ты неплохая…

Люся промолчала, а Анна за участие соседку поблагодарила. До дома дошли молча…

— Ой, дочь, а что это вы дверь покрасили, смотрю? — внезапно спросила Анна.

— А, так это я специально к твоему приезду. Ну, чтоб торжественно было, свежо так, хорошо, — ответила Люся, стараясь не выдать своего смущения.

А про себя подумала:

— Не могу же я маме на самом деле рассказать, что там было написано, и почему пришлось закрашивать. Нам просто нужно постараться все забыть и жить дальше.

— Ты чего, мам? — спросила Люся, заметив, что Анна остановилась перед порогом дома.

Анна Варламова не решалась переступить порог собственного дома.

— Не знаю, боязно мне. Мне кажется, не простит меня Георгий, — прошептала она.

— Мам, ну ты рискни, — подбодрила ее Люся.

— Думаешь? — с сомнением спросила Анна.

— Угу, — кивнула Люся.

Сделав глубокий вдох, Анна, наконец, переступила порог. В комнате ее ждал Георгий.

— Прости меня, Гош…, — тихо произнесла Анна.

— Это ты прости ты меня, дурака, — ответил Георгий, с трудом сдерживая слезы, —

таким дуралеем был…

— Гош хочешь, я перед тобой на колени встану? — взмолилась Анна.

— Это я должен, — пробормотал Георгий, — ты столько всего пережила…

***

Прошел месяц. Семья Варламовых решила кардинально поменять свою жизнь. Они продали дом и в полном составе собрались переезжать в деревню. Анна смогла найти работу в большом фермерском хозяйстве, туда же устроилась и Люся.

— Жена предложила уехать, и я согласился. Конечно, жаль было продавать отцовский дом, но оставаться здесь после того, что произошло, нам было нельзя, — говорил другу Георгий, — тяжеловато, но нам нравится. Мы справимся!

Люся старается в будущее смотреть позитивно. У нее все впереди, у нее все будет хорошо. И у родителей — тоже. Обязательно.

— Да, это пока слабое звено. Показания соседки бросают тень на вашу супругу, — подтвердил Самохин.

— Да я сегодня говорила с этой старой дурой! Вы ее не слушайте, она вообще такой бред несет! — выпалила Люся.

— А вас я попрошу ни с кем не вступать ни в какие беседы по этому поводу и не вести никаких разговоров на эту тему! Расследование должны проводить только правоохранительные органы. А самодеятельность со стороны родственников или знакомых Варламовой может только навредить моей подзащитной, — строго предупредил адвокат Самохин.

— А кто такой этот Аслан, которого мама пырнула? — с тревогой спросила Люся.

— Пока не знаю. Знаю только, что он недавно приехал откуда—то с юга и в нашем городе не впервые, — ответил адвокат Самохин.

— А когда мама сможет вернуться домой? — с надеждой в голосе спросила Люся.

— Пока сказать не могу, но вы не отчаивайтесь. В настоящее время я делаю все возможное для освобождения Анны Варламовой из—под стражи. И при первой же возможности организую свидание с вами, — пообещал Самохин.

После разговора с адвокатом у Варламовых было что обсудить.

— И откуда твоя мать могла знать этого… Аслана? Может, это ее какой-то любовник? — с подозрением в голосе произнес Георгий.

— Не надо из-за своего чувства неполноценности о маме гадости говорить! — вспыхнула Люся.

— Ты мне тут не хами, сопля! Ты еще жизни не знаешь! — огрызнулся Георгий.

— Пап, ну как ты вообще можешь так думать о маме? — возмутилась Люся.

— Я давно на свете живу. Это ты еще ничего не видела. Я думаю, все было так: она с этим Асланом крутила роман, потом порвала, и он пришел к ней разбираться. Ну, туда-сюда, поцапались, и она его… того, — рассуждал Георгий.

— Знаешь что? Ты, конечно, инвалид, и мама всегда говорила, что нужно относиться к тебе с уважением и сочувствием. Но сейчас скажу честно: меня от тебя тошнит! — выкрикнула Люся, не в силах сдержать гнев.

— Да как ты смеешь так с отцом разговаривать?! — возмутился Георгий.

— Да как смею? А как ты относишься к маме? Как последний предатель! Я этого терпеть не собираюсь! — кричала Люся.

Люся хлопнула дверью и выскочила из дома. Георгий, с ненавистью глядя ей вслед, поморщился:

— Люська совсем обнаглела. Так по-хамски со мной разговаривает! Да была бы Анька дома, она бы за такие грубые разговоры бараний рог скрутила, — ворчал Георгий себе под нос.

После ссоры с отцом Люся как никогда нуждалась в поддержке. Она позвонила Дмитрию.

— Дим, приезжай, пожалуйста, ты мне очень нужен! Да, с ночевкой, — попросила она, — приедешь? Хорошо, жду!

***

Дмитрий провел с Люсей всю ночь в гостинице, однако между молодыми людьми ничего не было.

— Люся, ты просто кремень! Ну почему мы с тобой не можем…? — с досадой произнес Дмитрий.

— Дим, ты пойми… Мама и так меня пришибет, если узнает, что я с тобой ночевала! Она считает, что мне еще рано…, — ответила Люся, смущенно потупив взгляд.

— Ладно, подождем, потерпим. Но я считаю, что твоя мама не права, — вздохнул Дмитрий.

— Мама просто боится, — тихо произнесла Люся.

— Люся, ты же меня знаешь, я не такой. У меня к тебе все серьезно, — заверил ее Дмитрий.

— Мама за меня переживает. Она говорит, что мужчины могут обмануть, использовать, а потом бросить. Сделать это сейчас, за ее спиной, когда она в камере, я не могу. Ты знаешь, у меня все время перед глазами то утро стоит: как милиция уводит маму, как выносят тело, накрытое простыней…. Я так переживаю за нее. Хуже всего, что ее нельзя увидеть, — с грустью сказала Люся.

— Кстати, про того адвоката. Я его по телеку видел. Говорят, он крутой. Я думаю, что он поможет, — попытался подбодрить ее Дмитрий.

— Ты правда так думаешь? — с надеждой спросила Люся.

— Думаю, да, — уверенно ответил Дмитрий.

— Дим, я тебя люблю, — прошептала Люся.

Люся очень не хотела, чтобы отец узнал о ночевке Дмитрия.

— Так ничего же не было, — вслух рассуждала она, — мы ж ничего плохого не сделали…

— Ну ты ему это объясни, — усмехнулся Дмитрий.

— Волков бояться – в лес не ходить, — буркнула Люся.

Она даже не подозревала, что ее беспокойство по поводу ночевки Дмитрия уже утром развеется плохой новостью.

***

— Боже, какой позор! И это моя жена! — заорал Георгий, въезжая в комнату.

Люся только вернулась из гостиницы — в тот момент она переодевалась.

— Пап, что случилось? — встревоженно спросила Люся.

— Случилось то, что мы оба очень плохо знали твою мать. Я решил провести сам небольшое расследование. Это единственное, что я мог в моем-то положении. Я нашел в газете телефон колл-центра, где работает Аня, и решил расспросить их там, с кем в последнее время она общалась, — ответил Георгий.

Люся насторожилась.

— Звоню я туда, и вдруг – бац! Она месяц как там уже не работает! — выпалил Георгий.

— Не может быть! Хочешь сказать, мама нам врала? — ахнула Люся, чувствуя, как мир вокруг нее рушится.

— Сотрудница колл-центра сказала, что она дружила с Анькой. И в ее мобильнике остался номер телефона, с которого Анна звонила ей две недели назад, якобы с новой работы. Я позвонил по этому номеру… Служба кое чего по телефону! Представляешь, а? Вот где твоя мамаша работает! — с горечью и одновременно с каким-то злорадством сообщил Георгий.

— Да не может быть! Это какая-то ошибка! — прошептала Люся, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, — моя святая мамочка и… такое… Что—то тут не так….

Дима как раз в тот момент висел на трубке и все слышал — Люся забыла выключить громкую связь.

— Ну ни черта себе! И эта женщина запрещала своей дочери со мной в близкие отношения вступать?! — удивленно протянул Дмитрий.

Хорошо, что отец или не услышал, или просто не обратил внимания на ее выпад.

— Так как я не могу сам поехать и проверить этот «сервис», я решил, пусть милиция проверяет, — заявил Георгий.

— Пап, нет! Зачем полицию вмешивать? Давай сначала с адвокатом посоветуемся! — взмолилась Люся.

— Да плевал я на этого адвоката! — отрезал Георгий.

— Пап, да пожалей ты маму, не позорь ее! — умоляла Люся.

— Она меня жалела, когда позорила? Почему я должен ее жалеть? — с горечью ответил Георгий.

— Я так боюсь, вдруг этот папин звонок сделает маме ещё хуже! — подумала Люся в отчаянии.

Отец Люсю не послушал — он набрал номер следователя и все ему выложил. Тот обрадовался.

— Если всё это подтвердится, вполне возможно, что Анна Варламова нам лжет! А она до сих пор пытается придерживаться версии попытки ограбления и утверждает, что не узнала пострадавшего. Но теперь всплыли новые факты о ее настоящей работе, и это вызывает большие сомнения, — констатировал следователь Воронов, — спасибо за сигнал!

Георгию, казалось, доставил удовольствие разговор со следователем. Он положил трубку и широко улыбнулся.

В тот же день Люся встретилась с адвокатом Самохиным и рассказала ему о том, что узнал ее отец. Эта информация вызвала у него крайнее раздражение.

— Такое впечатление, что ваш отец просто стремится засадить вашу мать за решетку! Ну зачем он звонил в милицию-то? Кто его просил? — возмутился Самохин.

— Я не могла его удержать! Он словно с цепи сорвался! Он мстит маме, он думает, что она ему изменяла, — объяснила Люся.

— Георгий Варламов, вне всякого сомнения, в настоящее время является дестабилизирующим фактором для моей защиты. Однако, несмотря на все это, я считаю, что шансы на победу у нас пока есть. Но вы уж, пожалуйста, постарайтесь хотя бы удержать его в узде, — попросил Самохин.

— Да, да, хорошо, я постараюсь. Может быть, вообще это все ошибка, и она там не работала. Я вот не верю, — сказала Люся.

— Может, и ошибка. Я добьюсь от милиции, чтобы всё тщательным образом было проверено. Это всё ещё должно быть доказано, — пообещал Самохин.

— Спасибо вам большое, — искренне поблагодарила Люся.

— Пока не за что. Будем надеяться, что это действительно ошибка. Если нет, то это здорово осложнит мне защиту. Такое сомнительное занятие, как разговоры о личном по телефону, сильно подмачивает репутацию моей подзащитной, — вздохнул адвокат.

Прошло два дня, и информация о том, что Анна Варламова работала в этой постыдной сфере, полностью подтвердилась.

— Такой позор! Весь колледж узнает, мне проходу не дадут! — сокрушалась Люся.

— Люся, это же ведь тоже работа! Там же только треп один, никакого криминала нет! — попытался успокоить ее Дмитрий.

— Что-то я не понимаю, это юмор такой? Нашел время и место, мне и так тошно! — огрызнулась Люся.

— Ладно, извини! — смущенно произнес Дмитрий.

— Ну, я не знаю! Но больше всего меня возмущает, что мама строила из себя такую святошу! Лицемерка! Мне, типа, ничего нельзя, а сама черт-те чем занималась! — выкрикнула Люся.

— Я, конечно, всё понимаю, но какое отношение это имеет к случившемуся? Этот мужик что, был её телефонным клиентом? Или он ей адрес свой оставил? — спросил Дмитрий.

— Не знаю. Надоело мне догадки строить. Я вот что решила: я добьюсь свидания с мамой и обо всём у неё спрошу напрямую, прямо глядя в глаза, — твердо заявила Люся.

***

На следующий день Люся, полная решимости, отправилась в следственный изолятор, чтобы добиться свидания с матерью. Однако, к ее удивлению, вместо Анны в комнату вошел адвокат Самохин. Он сообщил Люсе обескураживающую новость:

— К сожалению, она отказалась от свидания. В самый последний момент.

— Как отказалась? — переспросила Люся, не веря своим ушам.

— Честно говоря, для меня самого это загадка, — развел руками Самохин.

— Почему? А почему она отказалась? — настаивала Люся.

— Ну, понятия не имею. Я могу лишь предположить, почему Анна Варламова отказалась от свидания с дочерью. В моей практике такое уже бывало. Скорее всего, она не захотела смотреть дочери в глаза там, в тюрьме. Возможно, хотела избавить вас от этого тягостного свидания, — предположил адвокат.

— Я в тот момент уже не сердилась на маму за то, что она работала в этом... сервисе по телефону. Я ее простила, я хотела ей об этом сказать. Мне просто очень хотелось ее обнять! Ничего не понимаю… Это что, получается, что она нас совсем не любила и хотела уйти из семьи, а этот Аслан был ее любовником? Но почему тогда она его…? — в голове Люси роились противоречивые мысли.

— Кто такой был и какие отношения были с вашей матерью в действительности, установит следствие. Только тогда мы это все узнаем. Я очень надеюсь, что Анна Варламова не состояла ни в каких близких отношениях с этим Асланом. Иначе это очень осложнит дело, — сказал Самохин.

По дороге из следственного изолятора Люся встретила Диму и, не в силах держать все в себе, рассказала ему о случившемся.

— Я не понимаю, почему она так поступила. Здесь что-то не так, Дима! Я боюсь за нее, — взволнованно говорила Люся.

— Успокойся. Тебе надо расслабиться, — ответил Дмитрий.

— Как расслабиться? — недоуменно посмотрела на него Люся.

— Ну, как? Лучшее средство от стрессов – это то самое! Знаешь, я тут подумал, может, сегодня ночью все—таки станем немножко ближе? Тебе станет легче, — предложил Дмитрий.

— А чего это ты решил, что я к этому готова? — возмутилась Люся.

— Ну, ведь раньше твоя мама тебе запрещала, а теперь стало ясно, что она сама…, — начал было Дмитрий.

Люся перебила его:

— Не смей так говорить про мою маму! Да, она работала в этой постыдной конторе, но я тебе уверяю, она чистый человек! Она ни с кем, кроме папы, отношений не имела!

— Когда он это ляпнул, я его чуть не придушила! Как можно было такое сказать? Да, конечно, я его люблю, но я до сих пор не могу прийти в себя! Моя родная мать отказалась со мной встречаться, а он думает только об одном — вспоминала Люся с возмущением.

В этот момент к ним подошел Николай Самохин — он все время появлялся как черт из табакерки.

— Добрый, добрый день! — поздоровался он.

— Что случилось? — встревоженно спросила Люся.

— Вы не волнуйтесь. Я проходил поговорить с вашим отцом. Я сообщил ему одну неприятную новость, и он немного расстроился. Но, думаю, лучше будет, если он сам вам всё скажет. Так что я пошёл. До свидания, — уклончиво ответил Самохин и быстро удалился.

— Я даже представить не могу, что еще могло случиться! Что еще могло произойти, чтобы папа так расстроился, — подумала Люся....

А вдруг и правда рухнет? Куда они тогда пойдут? Георгий очень тяжело переживал тот факт, что жена, по сути, взвалила на себя роль кормильца.

— Я же мужик, в конце концов, — думал он с горечью, — а сижу на шее у нее. Балласт самый настоящий!

И Люся тоже переживала. Потому что прекрасно понимала всю серьезность ситуации. Она пыталась помочь матери, но получалось плохо — подработку, которую бы можно совмещать с учебой, найти удавалось крайне редко.

***
Утро четверга началось как обычно — Анна раздавала дочери и супругу указания.

— Придешь со школы и позвонишь мне, — говорила она, собираясь на работу, — Гош, не забудь таблетки выпить!

Люся молча кивала, а про себя думала:

— Она у нас просто святая. Иногда даже слишком.

Анна, беспокоясь о дочери, постоянно твердила, что ей рано встречаться с парнями. Вот и в это раз она, перед тем, как выйти из дома, сурово произнесла:

— Люсь, ты меня поняла? Чтобы я больше Димку этого возле тебя не видела! Скажи ему, что ты и сама в состоянии дойти до дома, и провожать тебя не надо!

Люся отвернулась от матери и закатила глаза. Ну чего она к Димке прицепилась? Нормальный парень, Люсе он очень нравился.

В тот день ничто не предвещало беды, все было, как обычно. Варламовы и не подозревали, что надвигается проблема, которая перевернет их жизнь.

Глубокой ночью Люся проснулась от того, что ее кто-то настойчиво трясет за плечо. Открыв глаза, она увидела соседку, пенсионерку Марию Ивашову.

— Вставай! Вставай, Люся!

— А? Чего? Куда? — замотала та головой.

— Пойдем, сама все увидишь в гостиной, — проговорила старушка взволнованно, — милиция приехала уже.

— Что случилось? Какая милиция? — не понимала Люся.

Она не сразу разобрала слова соседки, но тревога уже поселилась в ее сердце.

— Беда-то какая, — бормотала Мария Петровна, — ой, горюшко…

От страха у Люси парализовало связки. Она почему-то подумала, что что-то произошло с ее родителями, и рывком вскочив с кровати, прям в пижаме бросилась в зал. В комнате ходили полицейские, один из них что-то фотографировал. На полу лежал кто-то, накрытый простыней. Люся сразу поняла, что этот кто-то уже не дышит. Сначала ей показалось, что это отец.

— Папа! Папа! — закричала она в ужасе.

— Это не ваш отец, — отрезал один из полицейских.

Он сообщил Люсе, что мужчину зовут Аслан.

— Нас вызвала соседка, гражданка Ивашова. Она видела, как в ваш дом вошли мужчина и женщина, — пояснил полицейский.

— Ну, около пяти утра это было. Я в это время всегда просыпаюсь, у меня давление. Смотрю, в дом кто-то заходит. Женщину я сразу узнала, а мужчину не разглядела. Потом свет включился, какие-то тени замелькали… показалось, что там дерутся, — рассказывала Мария Петровна.

— Мы приехали по адресу через полчаса. Дверь была открыта. Зашли в дом, обнаружили тело и предполагаемого преступника. С ним расправилась женщина, — констатировал полицейский.

— Какая женщина?! — выдохнула Люся.

— Вот эта, — указал полицейский.

— Мама! Мамочка! Мама! — закричала Люся, не веря своим ушам.

— Да, подозреваемая – ваша мать. Сейчас ее лучше не трогать, она в шоке. Молчит, на вопросы не отвечает. В изоляторе ее осмотрит врач и решит, нужна ли ей помощь, — пояснил полицейский.

— Какой изолятор? Вы что, с ума посходили? Мама никого не трогала! — возмутилась Люся, — мам! Мамочка, скажи, что они врут! Мама!

Люся не могла поверить в происходящее. Ей казалось, что это — чудовищная ошибка, страшный сон, от которого нужно проснуться. Георгий тоже не мог поверить, что его жену обвиняют в таком страшном преступлении. Он силился вспомнить детали прошедшей ночи, чтобы хоть как-то помочь Анне. Сотрудничал он со следствием он довольно активно.

— Вчера у меня начались боли, я принял лекарство, поэтому ничего не слышал. Меня и утром-то еле разбудили. А потом – как обухом по голове: «Ваша жена человека прибила», — с горечью говорил он.

— Даже если мама и тронула этого человека, значит, он был грабителем, который ворвался в наш дом! — твердила Люся, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему.

— Баб Маша видела, как мать заходила в дом с незнакомым мужчиной, — значит, она его знала! И вообще, я не знаю, с кем твоя мать водилась последнее время. Я целыми днями дома сижу, она мне ничего не рассказывает.

— Пап, я понимаю, тебе тяжело, но как ты можешь так говорить? Мама спину гнет, чтобы нас прокормить, а ты смеешь ее подозревать в чем-то? — возразила Люся, не в силах сдержать обиду.

— Не знаю. Ничего не знаю. И вообще, мне пора лекарства принимать, — отмахнулся Георгий, явно избегая серьезного разговора с дочерью.

Такое отношение отца возмущало Люсю, но больше всего ее угнетала собственная беспомощность. Она не знала, как помочь матери и как доказать ее невиновность. Мать увезли, Люся, трясясь от страха, пошла к соседке, чтобы еще раз ее подробно расспросить. Баба Маша повторила ей то же, что и полицейским. Люся покачала головой.

— Я понимаю, отец в шоке. Но надо же что-то делать, надо думать, как маму вытаскивать, а не обвинять ее во всех смертных грехах. А родитель в кокон забился! Будто ему одному плохо. Даже слова поддержки не сказал! Только Димка один за меня переживает.

Парню, тщательно скрываемому от родителей, Люся позвонила в первую очередь еще по дороге к соседке. Подробностей озвучивать не стала, просто сказала, что у нее большие проблемы. Дима велел ей прийти в зал — работал он тренером. Люся, поговорив с соседкой, направилась к нему.

— Привет, — тихо произнесла она, входя в зал.

— Что случилось? — встревоженно спросил Дмитрий, увидев ее заплаканное лицо.

— Дим, я даже не знаю, как это сказать… Мама в полиции. Ее арестовали. Говорят, что она… Человек по ее вине погиб. Я ничего не понимаю, это какой-то бред! — сбивчиво рассказала Люся.

Дмитрий никогда не испытывал особой симпатии к матери своей девушки — Анна его терпеть не могла, всегда пыталась отвадить его от дочери, считая, что ему нет места в ее жизни. Ее их разница в возрасте не устраивала.

— Я даже в колледж сегодня не пошла, потому что надо что-то делать. Но что? — в отчаянии спросила Люся.

— Мне кажется, надо в полицию ехать, чтобы узнать, что происходит, — ответил Дмитрий.

— Да. Дим, поедешь со мной? Одной как-то страшно, — попросила Люся.

— Люся, я не могу поехать. У меня начальство здесь, меня никуда не отпустят. Вот засада, — с сожалением ответил Дмитрий.

— Ну ладно, не переживай, я сама справлюсь, — грустно вздохнула Люся.

— Все будет хорошо, не волнуйся. Позвони мне, как узнаешь что-нибудь. Или я тебе через часик наберу, хорошо? Давай, до созвона, — ободрил ее Дмитрий.

Когда Дмитрий обнимал и целовал Люсю, у нее внутри все переворачивалось. Она чувствовала себя увереннее, сильнее.

— Жаль, что он не смог поехать со мной, — думала она по дороге на остановку, — ну, что делать, если не может? Хорошо, хоть так поддержал. Не то, что отец…

Люсе ничего не оставалось, кроме как отправиться в РУВД в одиночку — там она надеялась узнать хоть какие-то новости о матери.

— Я к Воронову, — сказала она дежурному.

Тот провел ее до кабинета следователя. Люся, постучавшись, вошла.

Она никогда раньше не была в полиции. Некоторые ее одноклассники попадали туда по мелочам, а потом хвастались этим, и Люся над ними только посмеивалась. Но сейчас речь шла о ее матери, и ей было страшно до жути.

Следователь Воронов не смог сказать ей ничего утешительного.

— Ваша мать находится в состоянии шока и, видимо, поэтому отказывается с нами сотрудничать. Тем более, что все улики против нее, — сказал Воронов.

— Какие улики? — дрожащим голосом спросила Люся.

— Колюще-режущий предмет, найденный на месте преступления. На его рукоятке – отпечатки пальцев вашей матери. Смывы мы брали, там биологические следы обнаружены, они принадлежат пострадавшему, — перечислил следователь.

— Мама не преступница! Она не могла просто так напасть на человека! Могу я ее увидеть? — молила Люся.

— Нет, пока нет. Но у меня есть и хорошая новость, которая, возможно, вас успокоит. Делом вашей матери заинтересовался известный адвокат Самохин. Он — известный «благотворитель», порой сложные дела соглашается бесплатно вести. Звонил мне недавно, интересовался деталями. Возможно, в ближайшее время он с вами свяжется, — ответил Воронов.

— Какой адвокат? Почему меня к маме не пускают? — кипела Люся, находящаяся на грани нервного срыва.

Следователь Воронов, видя ее состояние, посоветовал обратиться к психологу.

— Не нужен мне никакой психолог! Я не психбольная какая-нибудь! И вообще, у меня есть, кому меня успокоить. У меня есть Димка, папа, в конце концов, — огрызнулась Люся.

Она вышла из кабинета следователя, так не получив никакой новой информации и не добившись свидания с матерью.

— Мама напала… Даже язык не поворачивается так о ней говорить! Значит, этот мужик сам виноват. Не могла она просто так этого сделать. Не могла, — убеждала она себя.

По пути домой Люся столкнулась лицом к лицу с соседкой, Марией Петровной Ивашовой.

— Люсенька, ну как там мама? — участливо спросила та.

— Извините, Марья Петровна, мне некогда, — резко ответила Люся, пытаясь пройти мимо.

— Ну поговори хоть со мной! У меня душа за вас болит, — не унималась соседка.

— Я не хочу с вами разговаривать! Из-за вашего длинного языка мою маму могут посадить! Это вы во всем виноваты! Из-за вас маму считают преступницей! Старая сплетница! — сорвалась Люся, — придумала себе, будто что-то видела или слышала! Наговорила, будто мама знакома с этим грабителем!

— Я даже слышала разговор, когда они к дому подходили. Он ей говорит: «Ну, пошли уже, ну ты сама этого хочешь». А Анна ему: «Я же тебе говорю, не таскайся сюда, здесь живет моя семья». Я просто хотела помочь милиции разобраться во всем, — оправдывалась Мария Петровна, — мать твоя мужика…

Люся перебила ее:

— Не верю я ни одному вашему слову! Оставьте меня в покое!

Люся быстрым шагом прошла к калитке и почти забежала во двор. Дома ее ждал скандал — отец разбушевался.

— Люся! Люся! Никакого уважения к отцу! Кричу ей, кричу, а у нее, кажется, бананы в ушах! Думает, легко за ней тут по дому бегать на коляске! Ты где, глухая тетеря! — раздался голос родителя.

— Пап, ты чего? — удивилась Люся, — тут я. Что случилось?

— Там какой-то адвокат по поводу матери. Говорит, нас должны были предупредить! Он названивает, а ты шастаешь неизвестно где! — ворчал Георгий, — перезвони ему. Я номер записал.

Люся, конечно, тут же схватилась за телефон...

Мы тогда не развелись сразу, пытались сохранить нашу семью, пытались как то вернуть наше беззаботное существование как это было до но, в итоге разошлись. С тем парнем у неё ничего больше не было. Позже вышла второй раз замуж, но опять ничего не сложилось. Прошло много лет с тех пор. Дочь выросла, вышла замуж. И всё это время мне было очень жаль её, жаль за то, что я ворвался в её жизнь, в её мир тогда, в день нашей встречи. Я представлял себе как ей было бы хорошо с тем парнем, если бы в её жизни не появился я. Я всю жизнь чувствовал себя виноватым за это. А Ирина? Я её после этого не видел лет 20. А недавно узнал, что Ирина ушла в мир иной, через семь дней будет сорок. Каждый день я молюсь за упокой её души. Ну вот. Высказался. Немного сумбурно, но.