— Мужиков обслуживала при мне...., — раскрыл страшную правду отец... (Финал)⁠⁠

Войдя в квартиру, она услышала крики отца: —

— Гадина! Жаба!

— Папа! Что случилось? — с тревогой спросила Люся.

— Этот Воронов открыл мне глаза на твою мамашу! — в ярости кричал Георгий.

— Она изменила мне не с одним мужиком! Она со многими зажигала! Потому что работала по вызову! …. подзаборная! — не унимался Георгий.

Люся рванула в полицию. Туда же Дима привез и ее отца.

— В ходе следствия ниточка от этой службы потянулась дальше. Мы выяснили, что практически все сотрудницы этой конторы оказывали услуги по вызову. В том числе и Анна Варламова, — сообщил следователь Воронов.

— Нет! Это не может быть! Это просто розыгрыш! Это шутка какая-то! — отказывалась верить Люся.

— Какие шутки? Оказывается, этот был ее постоянным клиентом! И когда приезжал в наш город, всегда ее к себе в мотель заказывал. А в эту ночь они поссорились, и она его порешила в вашем же доме!

Люся зарыдала.

— Все, что мне мама говорила про общение с мужчинами — полная ерунда! Сама она только прикидывалась святошей, а поступала совсем наоборот. Так чего я теперь должна ее слушать? — с горечью подумала Люся.

— Ну успокойся, Люся, — попытался утешить ее Дмитрий.

— Знаешь что, Дим? Пойдем ко мне. Будем делать этой ночью всё, что ты захочешь. Меня больше ничего не сдерживает, — внезапно предложила Люся.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Дмитрий.

— Абсолютно! Мне теперь плевать что там говорила мама, — ответила Люся.

— Люся, ну ты даешь! — вслух произнес Дмитрий, а про себя подумал, — нельзя, наверное, вот так случаем пользоваться…. А с другой стороны — чего я так долго ждал, вдруг бац — и произошло. Нельзя ж отказываться от того, что само тебе в руки плывет!

Однако, по прошествии недели ситуация не менялась. Ничего нового о деле матери Люся не узнала. Более того, у девушки начались и другие неприятности.

— После того, как мы с Димой тогда окончательно сблизились, он вдруг исчез. Позвонил, сказал, что ему нужно на две недели уехать на какие-то спортивные сборы, а с тех пор ни слуху, ни духу. Мне как-то от этого очень неприятно. Еще в колледже эти экзамены… Полная засада, — жаловалась Люся подруге.

— Да может занят, — успокаивала та, — не паникуй раньше времени!

Не облегчали ситуацию и гулявшие по округе слухи о том, кем Анна Варламова работала. В колледже Люсе не давали прохода, все время спрашивали:

— А правда, что твоя мать «бабочка ночная»? Она ж такая старая!

С учебой тоже проблемы были. И они до отца дошли быстро.

— Это правда, что ты завалила выпускные? — спросил он.

— Ну, завалила, — ответила Люся.

— Это все из-за твоей чертовой мамаши! Ладно, у меня жизни не осталось, так она и тебе ее сломала! — в ярости кричал Георгий.

— Ладно, пап, не надо так говорить, — попросила Люся.

Вскоре после этого Люсе позвонила ее приятельница.

— Я только что видела в городе Диму, твоего парня, — сообщила она.

— Что? Да ладно? Ты уверена? Я скоро буду! Это точно был он? — выпалила Люся.

— Да он, я его совсем близко видела. Ошибиться не могла, — заверила приятельница.

Люся помчалась в город.

— Как же так? Он же должен быть еще на сборах! Неужели он мне врал? Я должна его срочно увидеть, — бормотала она, запрыгивая в автобус.

Оказавшись возле спортивного центра, где Дмитрий работал тренером, Люся вдруг увидела его с другой девушкой.

— Дима! Дим! — закричала она.

Дмитрий, оторвавшись от девушки, невозмутимо ответил:

— О, Люся, здорово! Давно не виделись. Ну что, как ты?

— Дима, а это что, всё враньё? Ты никуда не уезжал? — спросила Люся, пытаясь сдержать слезы.

— Так уезжал, не уезжал, какая разница? Чего я должен перед тобой отчитываться? — ответил Дмитрий.

— Дим, после того, что между нами было…, — начала было Люся.

Дмитрий перебил ее:

— Так вот именно, что БЫЛО! Не зацикливайся на одном, Люся. Надо двигаться дальше по жизни. Это всё не из-за тебя, это дело во мне.

— Какой же ты… Подлец! — выкрикнула Люся.

— Люся, я на тебя и не обижаюсь. Не каждый же день узнаю, что твоя мать бабочка ночная, — с усмешкой ответил Дмитрий и, развернувшись, ушел.

А потом резко обернулся и бросил:

— Ну ты и дура, — бросил он напоследок.

В тот же день Люся отправилась к адвокату Самохину. Однако ничего утешительного тот не сообщил.

— До последнего я надеялся, что информация о том, что ваша мать работала в салоне, не подтвердится. Но на последней встрече она сама мне сказала об этом. Я теперь просто даже не знаю, как ее защищать, — признался Самохин.

— Ну, вы же ее не бросите? — с надеждой спросила Люся.

— Нет. Конечно, нет. Но надежды на успех очень мало. Закон не позволяет мне на этой стадии отказаться от дела. Но когда подзащитный постоянно либо что-то врет, либо что-то недоговаривает, то шансов на победу в суде практически нет, — ответил Самохин.

— Для мамы всё кончено. Её никто и ничто уже не спасёт, — с горечью констатировала Люся.

— Есть, правда, и хорошая новость. Ваша мать наконец сказала, что хочет видеть и вас, и вашего отца. То есть вас обоих. Вы к ней можете пойти прямо сегодня, — сообщил адвокат Самохин, стараясь хоть немного подсластить горькую пилюлю.

— Спасибо, — тихо ответила Люся, — теперь все, что мы можем сделать для мамы, это просто морально ее поддержать. Показать ей, что у нее еще есть семья.

Но она тут же усомнилась:

— Я думаю, что уговорить папу пойти к ней на встречу просто нереально.

Так и вышло — родитель наотрез отказался ехать в изолятор.

— Папочка, ну пожалуйста, ну я тебя очень прошу, ну пойдем со мной, — взмолилась Люся, обращаясь к нему.

— Я вообще не хочу на эту тему разговаривать, — отрезал Георгий.

— Пап, да мы ей нужны сейчас, как никогда! — продолжала уговаривать Люся.

— Может, я ей и нужен, а она мне нет. И знаешь, почему? Потому что я никогда не пользовался услугами таких, как она! Они мне просто не нужны, — ответил Георгий, — я вообще не понимаю, зачем ты туда идешь? Обняться с матерью—дешевкой? Испачкаться в её грязи? Ты думаешь, я не знаю, что у нас на воротах краской написали, кто здесь живет? — с горечью продолжил он.

— Да, пап, это какие-то идиоты! — попыталась успокоить его Люся.

— Единственное, в чём они ошиблись — не «живет», а «жила» …. Потому что ноги её здесь больше никогда не будет, даже если отсидит своё, — злобно выплюнул Георгий.

Люся решила, что к матери пойдет одна. Посмотрит ей в глаза, расспросит. И обязательно узнает, как было все на самом деле…

Оказавшись в следственном изоляторе и увидев мать впервые за три недели, Люся с трудом сдерживала слезы.

— А где отец? — спросила она Люсю.

— А он… Плохо себя чувствует, — ответила Люся, стараясь не вдаваться в подробности.

— Да ладно, не объясняйся. Все ведь и так понятно. Да, в принципе, его несложно понять, — с пониманием вздохнула Анна.

Немного помолчав, она сказала:

— Я понимаю, что ты хочешь спросить, Люсенька. Понимаю, что ты хочешь узнать всю правду, — сказала Анна, глядя в глаза дочери.

— Мам, я только одно тебе хочу спросить: зачем? Зачем ты все это сделала? — с болью в голосе спросила Люся.

— Сначала я работала в колл-центре, потом бросила, потому что предложили работать в этой службе. А потом мне предложили заработать еще больше, потому что… Ты же понимаешь, нам же не хватало денег, катастрофически не хватало. Надо же было как-то жить, — объясняла Анна, — а потом мне предложили заработать еще больше, ну, уже другим способом. Я так хотела, чтобы моя семья никогда не узнала о том, чем мне пришлось заниматься. Я себе этого никогда не прощу!

— Мамочка, мам, ну как же ты могла? Ты же меня всегда учила совсем другому! — воскликнула Люся.

— Я говорила себе, что делаю это все ради семьи, понимаешь, ради вас, ради отца. Что все это временно. Что это никто не узнает. Что это быстро закончится, этот кошмар, — продолжала Анна, — в конце концов, я попросила просто хозяев нашей конторы, чтобы они не посылали меня к нему. Но он каким-то образом узнал, где я живу. Выследил меня у дома. Когда я возвращалась, ворвался за мной в дом и стал, в общем… Напал он на меня. Я, конечно, растерялась, не ожидала. И как у меня оказался нож в руке, я вообще не помню, — призналась Анна, — простите! Я тебя прошу, простите. Люсенька, простите…

— Я не могу тебя ненавидеть, ты же мама. Моя мама. Ты просто человек, который может ошибаться. И я сейчас тебя должна просто поддержать. У тебя кроме меня и родных людей не осталось, папа от тебя отказался. Я надеюсь, что мне удастся его как-то смягчить, — думала Люся, глядя на заплаканное лицо матери.

Придя домой, Люся сразу же увидела отца. Георгий явно ждал ее возвращения из СИЗО.

— Видела её? — спросил он.

— Да. Поговорили, — ответила Люся.

— Ну и как она? — поинтересовался Георгий.

— Пап, ей очень плохо. Она раскаивается, — ответила Люся.

— Ой, вот это мне уж совсем неинтересно, — отмахнулся Георгий.

— Неинтересно? А как бы ты жил всё это время без её денег? — с упреком спросила Люся.

— Так ты ее оправдываешь? Может, ты тоже мечтаешь о такой работе? — в ярости выпалил Георгий.

— Нет, пап, я её не оправдываю. Просто без этих денег мы бы питались одним хлебом. Мы бы не смогли купить тебе новую коляску, лекарства, без которых ты так мучаешься от боли. Не говоря уже о том, сколько всего мама мне купила, — ответила Люся.

Ей показалось, что отец как—то задумался над ее словами. Если так дальше пойдет, то он всё-таки простит маму.

В день, когда начинался судебный процесс над Анной Варламовой, Люся снова попыталась уговорить отца пойти вместе с ней в суд.

— Пап, ну пожалуйста, я тебя в последний раз прошу, ну пойдем, — взмолилась она.

— Я тебе уже все сказал. Мне там делать нечего, — отрезал Георгий.

— Папочка, ну пойми, если мама нас увидит, ей будет легче все это переносить, — не сдавалась Люся. Ей очень хотелось, чтобы отец пошел в суд, но Георгий был непреклонен.

— Ты уверен, что никогда её не простишь? — спросила Люся.

— Помирать буду, не прощу! Если бы моя жена увидела меня в суде, то с дуру подумала бы, что я ее простил. Я никогда в жизни ее не прощу, — твердо заявил Георгий.

Суд над Анной Варламовой собрал много зрителей — процесс обещал быть скандальным.

— Бессовестная женщина! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Чем занимается, таких, как ты, стрелять надо! — поддержал другой.

— Мамочка! Мама, я здесь! — крикнула Люся, пробиваясь сквозь толпу.

— Люся! Доченька! — ответила Анна, увидев дочь.

— Как папа? Где он? — спросила Анна.

— Мама, я экзамены в колледже пересдала! — сменила тему она.

— Умничка вообще! Я за тобой так горжусь, доченька! Не плачь, зайка, — с теплотой в голосе сказала Анна.

— Мам, как ты? — спросила Люся.

— Да всё нормально, не переживай, дальше Сибири это всё равно не пошлют, — попыталась пошутить Анна.

— Мам! — выдохнула Люся, не в силах сдержать слезы.

Когда маму уводили в зал суда, у Люси сердце разрывалось. Она понимала, что у ее матери нет никакой надежды.

Вскоре после начала заседания Люся, не веря своим ушам, услышала слова судьи: присяжные признали Анну Варламову невиновной в убийстве Аслана а, признав, что женщина действовала в рамках самозащиты.

— Я так счастлива! Я была уверена, что тебя освободят! Я всегда это знала! Ты у меня самая лучшая! Я тебя так люблю, мама! — бросилась Люся к матери.

— Если бы ты знала, Люсенька! — ответила Анна, сжимая дочь в объятиях, — если бы ты знала, чего мне это стоило…

Неожиданным спасением для Анны Варламовой стала информация, которую удалось получить ее адвокату накануне суда.

— Я выяснил, что у себя на родине Аслан был подозреваемым по делу о групповом нападении на женщину, а в другой раз был осужден на пять лет за надругательство, но за хорошее поведение через три года был освобожден, — сообщил Самохин.

— После этого представитель прокуратуры перестал настаивать на квалификации умышленного убийства и пытался инкриминировать Варламовой превышение мер необходимой самообороны.

— Суд полностью оправдал мою подзащитную, признав, что она защищалась, спасая свою жизнь, — завершил он.

— Спасибо вам большое! Спасибо вам, Николай Николаевич! Я даже не верю, что такое могло случиться. Я уже всё думала, всё! — благодарила Самохина Анна.

— Теперь у вас другие заботы: семья, муж, дочь, — ответил Самохин.

— Господи, какое счастье! — прошептала Анна.

— Есть же Бог на свете! — согласилась Люся.

Возвращаясь домой, Анна и Люся неожиданно встретили Марию Ивашову, соседку, которая выступала в суде свидетелем обвинения.

— Тебя уже выпустили? — удивленно спросила Мария Петровна.

— Да, Мария Петровна, выпустили. Да и слава Богу, я так волновалась! — ответила Анна.

— Стало быть, моими молитвами, — пробормотала Мария Петровна, — конечно, судья про тебя много плохого сказал, но я же не согласна. Я же все-таки переживаю за тебя, мы же соседи, рядом живем. Женщина-то ты неплохая…

Люся промолчала, а Анна за участие соседку поблагодарила. До дома дошли молча…

— Ой, дочь, а что это вы дверь покрасили, смотрю? — внезапно спросила Анна.

— А, так это я специально к твоему приезду. Ну, чтоб торжественно было, свежо так, хорошо, — ответила Люся, стараясь не выдать своего смущения.

А про себя подумала:

— Не могу же я маме на самом деле рассказать, что там было написано, и почему пришлось закрашивать. Нам просто нужно постараться все забыть и жить дальше.

— Ты чего, мам? — спросила Люся, заметив, что Анна остановилась перед порогом дома.

Анна Варламова не решалась переступить порог собственного дома.

— Не знаю, боязно мне. Мне кажется, не простит меня Георгий, — прошептала она.

— Мам, ну ты рискни, — подбодрила ее Люся.

— Думаешь? — с сомнением спросила Анна.

— Угу, — кивнула Люся.

Сделав глубокий вдох, Анна, наконец, переступила порог. В комнате ее ждал Георгий.

— Прости меня, Гош…, — тихо произнесла Анна.

— Это ты прости ты меня, дурака, — ответил Георгий, с трудом сдерживая слезы, —

таким дуралеем был…

— Гош хочешь, я перед тобой на колени встану? — взмолилась Анна.

— Это я должен, — пробормотал Георгий, — ты столько всего пережила…

***

Прошел месяц. Семья Варламовых решила кардинально поменять свою жизнь. Они продали дом и в полном составе собрались переезжать в деревню. Анна смогла найти работу в большом фермерском хозяйстве, туда же устроилась и Люся.

— Жена предложила уехать, и я согласился. Конечно, жаль было продавать отцовский дом, но оставаться здесь после того, что произошло, нам было нельзя, — говорил другу Георгий, — тяжеловато, но нам нравится. Мы справимся!

Люся старается в будущее смотреть позитивно. У нее все впереди, у нее все будет хорошо. И у родителей — тоже. Обязательно.