Безысходск-16. Живые помехи. (Глава 2)
Ссылка на предыдущую часть: Безысходск-16. Живые помехи. (Глава 1)
Рабочий день был довольно плотный. Ни о каких газетах в перерывах между вызовами не могло идти и речи. Даже бутерброд с уже остывшим чаем из термоса мне удалось съесть в машине на пути к очередному адресу.
Такого количества звонков, кажется, не было еще ни разу. Последнюю на сегодня заявку я получил, когда уже давно стемнело. Услышав адрес, я с удивлением обнаружил, что заявитель живет в соседнем от меня подъезде.
Водителя, чьего имени я так за месяц и не узнал, решил отпустить. Все равно до дома от конторы близко, а февраль радовал несвойственной ему спокойной погодой.
Добравшись до нужной квартиры, я постучал. Кнопки звонка не было, может ее и не ставили, кто знает. С минуту примерно не было никакой реакции, но затем дверь скрипнула и немного приоткрылась. Наружу показалось лицо старой женщины.
— Ты шоль наладчик? Проходи давай, чего встал?
Старуха впустила меня и прошаркала вглубь квартиры. В дальнем углу большого зала стоял запыленный пузатый телевизор. Ничего не отличающаяся от остальных модель: станция "Луч" выдавала всем идентичные копии. Хозяйка квартиры попутно ворчала, мол одни криворукие технику делать не умеют, а другие — страну развалили. Я старался не слушать: на всех нервов не хватит.
— Бабушка, в чем проблема-то? Показывает же, — телевизор и правда исправно выдавал какую-то картинку.
— Старая я, а слепой ты! Подойди, да погляди, что он показывает.
Я сел напротив и начал вглядываться в экран. По телевизору показывали улицы Стерлитамака-16, но без единого человека. Сменяющиеся кадры демонстрировали абсолютно пустые заснеженные пространства. В городе была ночь, однако не один фонарь не горел. Но, что самое удивительное, видно было все гораздо отчетливо.
Бред какой-то. Может бабка наткнулась на какую-то старую запись, сделанную еще до заселения города. Закрытка все таки. Я щелкнул тумблером переключения каналов, изображение на секунду моргнуло, сменяя частоту.
Ничего. Все тот же пустой город, все те же снежные просторы. Ничего не понимаю.
— Бабуль, как давно у тебя проблемка-то?, — спросил я, не переставая щелкать каналами. Безрезультатно.
— Шоль ты там крутишь, то, бездарь? Думаешь я не пробовала? Дак пару дней уже как.
— И что, просто показывает город и все?
— Помехи иногда еще. — Старуха подумала и добавила. — Один раз посреди обычной передачи какой-то голос произнес... Что он там сказал? А! Не настраивайтесь, говорит, на частоту сорок девять и шоль-то там дальше. Я уж и не вспомню.
Интересный случай. Загадочный, я бы сказал. Правда вопросов стало только больше.
— Бабуль, телевизор я тебе оставлю пока, ты его не включай, мало ли что еще поломаться может. Посовещаюсь завтра с коллегами, да и к тебе вернусь, ладно? Ситуация у тебя, надо сказать, уникальная.
Присмиревшая было на время старуха, опять принялась ворчать:
— Я ж говорила: бездарь. Иди, иди! Если к завтра ответ не найдется, то я на вас жалобу писать буду!
Сдержавшись и не послав старую в дальнее и пешее путешествие, я попрощался и отправился к себе домой.
Весь остаток вечера меня не покидали мысли о странном видеосигнале на телевизоре моей соседки по дому. Я даже включил ради интереса свой экземпляр. Пощелкал пять каналов, которые на нем были доступны, но ничего даже близко похожего не нашел. На РГТРК показывали "Политбюро", на третьем — какой-то фильм, на остальных тоже не было ничего подозрительного. Правда иногда вещание прерывалось помехами, но это ничего, бывает.
Я лег на диван. Веки, и без того неподъемные, сделались совсем тяжкими, и я уснул под вещание какого-то диктора. Сон, правда, был совсем беспокойный. То мне снилось наводнение в родном краю, произошедшее летом 91-го. Я сидел на крыше стремительно уходящего под воду гаража, и пытался придумать, как мне спастись. В тот момент, когда вода достигла моих ног, я понял, что звук бурлящего потока напоминает мне белый шум из телевизора. Я поднял голову и увидел висящий в небе экран. Он, казалось, полностью поглощает внимание и засасывает в себя, как луч летающей тарелки из фантастических книг. Я оглянулся и не увидел ни гаража, ни воды. Лишь темнота вокруг и висящий огромный телевизор надо мной. Белый шум на экране гипнотизировал, заставлял неотрывно смотреть. Сквозь непрекращающиеся помехи вдруг раздалось:
— Частота... сорок... не настраивайтесь на частоту... сорок девять.
Я проснулся в холодном поту. Телевизор в моей комнате все еще работал, освещая белым шумом темноту помещения.
***
О произошедшем в квартире той старухи я на следующий день рассказал своему другу Семену. Не забыл и упомянуть про странный сон, но это так, вдобавок.
С Семеном мы подружились еще в самом начале моей работы. Он тут отвечал за логистику: безнадежно испорченные телевизоры отвозились куда надо, а взамен привозились новые со станции "Луч". Вот поставками он и заведовал.
Семен был хорошим мужиком, с которым мы быстро нашли общий язык. Он всегда был готов выслушать, а то и поделиться каким-нибудь советом. Вот и сейчас он жевал рыбную консерву с хлебом и внимательно следил за моим рассказом. Кстати, жевал он постоянно, за что получил прозвище Проглот.
— Интересные истории ты рассказываешь, Миха. Любопытно, что за частота такая, что ее включать нельзя.
— Знать бы. А ты часом не знаешь, что за авария на "Луче" произошла?
Проглот перестал жевать. Боязливо оглянулся вокруг. Естественно в его каморке мы были совсем одни.
Для верности он даже поднялся, подошел к двери и выглянул в коридор. Но и там видимо оказалось чисто.
— Я так понял, Степаныч при устройстве на работу тебе ничего не рассказывал? — голос его понизился почти до шепота.
— Нет, а что, должен был?
— Мало ли. Я после происшествия на станции нервничаю слишком сильно. Вдруг и меня — того.
— Чего того-то? Хватит загадки загадывать, Сема!
— Тише ты, тише! Сейчас все объясню.
Из его слов получалось, что версий о произошедшем местные жители построили целую кучу. От разработки секретного оружия против Запада до таинственных экспериментов по внушению различных мыслей населению. Многие жители, кстати, поэтому телевизоры эти и не включали. Боялись.
Некоторые считали, что авария на станции и была атакой пресловутого западного противника на российское население. Мол, выждали недруги, когда в стране разлад начнется, и воспользовались случаем. Другие же выдвигали версии о чем-то паранормальном, правда сами толком не могли объяснить, где в простом техническом происшествии мистика зарыта.
— Слов — дофига, правды — нифига, — подытожил Проглот.
— И что, официальных версий совсем нет?
— Сбой оборудования. А телевизоры — подарок от фирмы.
— Дела… А Степаныч-то мне что должен был рассказать?
Семен нахмурился.
— Что в дела станции "Луч" лезть не нужно. После аварии многие люди начали пропадать. И некоторые из них как раз пытались найти правду. По мне — нахрен такая правда. Платят хорошие деньги за честную работу. Я буду ее делать дальше.
— Чего? Люди пропали? — перебил его я. — Сколько?
Товарищ вздохнул и шепотом ответил:
— Двенадцать человек. Их имен я тебе не назову. Иди работать, Миха, прошу. Не хочу так кончить.
Загруженный невеселыми мыслями я отправился дорабатывать смену. К вечеру, когда все заявки были обработаны, я решил прогуляться до дома чуточку другим маршрутом.
Вечерний город глядел на меня огнями окон хрущевок и брежневок. Я засмотрелся на дома, думая о том, что похищенные могли жить в любой из квартир. Одно окно на первом этаже привлекло мое внимание тем, что в полумраке комнаты виднелись очертания сидящей напротив телевизора семьи. Телевизор светился темнотой... Как вам объяснить. Кинескоп работал, это было видно, но само изображение было черное, будто бы картинка отсутствовала. Однако люди — отец, мать и двое дочерей, я так полагаю, — сидели, уставившись в темный экран.
Я не знаю, что меня в тот момент дернуло, но я, посмотрев еще раз расположение квартиры, решил зайти и помочь, вдруг поломка техники.
Зайдя в подъезд и поднявшись полпролета на первый этаж, я с удивлением обнаружил приоткрытую дверь в нужную мне квартиру. Тихонько толкнул, зашел. В помещениях было темно, только тусклый отблеск кинескопа немного проникал из комнаты в коридор. Я дошел до арки, ведущей в зал, и постучал по косяку, чтобы привлечь внимание хозяев.
— Кхм, простите... Я увидел, что... В общем хотел спросить, вам не нужна помощь с телевизором?
Женщина и две ее дочери остались ко сидеть ко мне затылками. Отец семейства медленно повернул голову. Свет фонаря с улицы осветил его лицо.
Он улыбался.
— Я могу вам чем-то помочь? — медленно сказал он.
— Да что вы... Я думал, что наоборот помогу вам.
Я уже начал жалеть, что вообще зашел сюда. Какой черт меня дернул!
— Нам не нужна помощь, мы просто смотрим фильм, — также медленно, слегка растягивая слова, произнес мужчина. При этом он не переставал улыбаться. — Только полюбуйтесь, какой сюжет. В данный момент нам демонстрируют подвал дома по улице Коммунистическая, двадцать три. Очень живописный подвал, посмотрите сами!
У меня моментально выступил пот. Вообще везде. Никогда бы не подумал, что так бывает.
Дело в том, что я и зашел в дом по адресу Коммунистическая, двадцать три.
Я начал отступать спиной вперед, попутно бормоча извинения. Не знаю зачем.
— Что вы. Посмотрите с нами! Я настаиваю!
Мужчина начал вставать с дивана. И тут я обратил внимание, что мускулы на его лице вообще не работают. Его улыбка застыла как маска, а рот, во время разговора, будто шевелился отдельно от остальной лицевой мускулатуры. Тут нервы мои не выдержали, и я, спотыкаясь, побежал к выходу из квартиры.
Продолжение следует...
