— Это мои старые туфли? Да нет, со свадьбы в кросах хожу…

- Точно, тесть приехал! Тоже нет, Наташка сказала бы заранее, кто б его в аэропорту встретил…

- Сосед попросил почистить! Ну не офигел ли Колян? Да не, он к нам на порог после того скандала со «змеюкой» уже полгода ни ногой…

- Натаха мне туфли купила, и это просто сюрприз, точно! Стоп, а на фига мне такой сюрприз, да и конец октября на дворе, до 23 февраля далековато. Опять-таки там подарок предсказуемый – носки и пенка. Хотя носки бы новые пригодились, надо сказать, чтобы купила.

- Сказать? Ты дурак совсем? Кому? Что сказать? Она же тебе рога наставляет! Явно ведь кто-то есть у неё! Чьи башмаки? Да он просто обуться не успел, ты ж с работы на час раньше сегодня пришёл!

Точно. Всё просто. То-то она его и пилит без конца, вечно всем недовольна. Как он сразу не додумался? Ну дурак… Квартира на Наташке, машину тоже на неё записали. Даже банковские счета на её имя.

Да и фиг с этим всем, с деньгами, машинами… Но как ОНА могла? Неужели забыла обо всех мечтах, о детях, которых они уже три года решаются завести, о первых свиданиях втихаря от её родителей (до сих не понимают, как она могла за него замуж выйти), о поцелуях на восходе солнца… А их страстные танцы - танго и латина! А какие были ночи после этих танцевальных занятий! А свадьба их! Когда он читал ей стихи, которые сам же и написал, о том, как будет любить её вечно, «носить на руках и купать в жемчугах»! Она ещё расплакалась тогда, весь макияж потёк. Но всё равно была самая красивая. Да она вообще всегда красивая, даже когда утром в бигудюшках своих ходит, с этой зелёной кашей на лице… Как же Я без Неё буду?

Тем временем в Пашкиной голове бурно продолжался монолого-диалог:

- Так… В общем, пойду сейчас и скажу: «Всё, я ухожу!»

- Или не говорить ничего и просто уйти?

- Или её из дома выгнать?

Паша давно уже не сидел на кровати, а метался по комнате в одном носке и трусах, зелёных, с чёрными полосками. Устал, снова сел на кровать. На самый краешек. Сильный, молодой мужчина в самом рассвете сил сейчас напоминал беспомощного старика, с потухшим взглядом и понурыми плечами. Жизнь поставила его на гуталиновую прямую, проложенную этими аккуратными ботинками. Куда выведет? И как по ней идти одному? Ведь сил даже на карачках ползти нет…

Широко распахнулась дверь в спальню, и вошёл элегантный молодой брюнет. В шляпе, двубортном костюме - статный, без малейшего намёка на пузо.

Он встал перед Павлом на колени и сказал Наташкиным голосом:

- Ноги подвинь, дай туфли возьму. Девчонки уже заждались. У Ольги день рождения сегодня, помнишь? Как всегда, придумала нам развлечение – тематика Денди-стайл. Выдумщица наша! Как я тебе, кстати? Еле-еле туфли нашла, 38-го размера нигде не было. Чего молчишь? Обиделся что ли? Ты ж сам сказал, что не пойдёшь?

Наташка недоумённо смотрела на Пашку своими чудными карими глазами, а над верхней её губой смешно колыхался отклеившийся кончик пушистых накладных усов.

Уф, всё готово, успели. Самый канун Нового года. Волшебные ощущения предвкушения чего-то особенного, сказочного. Кажется, что всё, что ни загадаешь в эту ночь – обязательно сбудется! Помню, раньше я вообще мечтать не умела. Даже когда спрашивали, что хочу на день рождения, не знала, что ответить. Говорила, что мира во всём мире, любви, радости, чтобы никто не плакал и не голодал хочу. Я сейчас уже понимаю, что нужно конкретизировать – колготки-сеточки, юбку джинсовую, мыльницы розовые, как у Ксюши, А-шницы, с параллельного класса. Ещё хочу сегодня пойти праздновать с одноклассниками на квартиру к Олегу, там полкласса наших собирается. Вот бы с ночёвкой бабуля отпустила! Там должно быть весело. Со стариками быть одной совсем не хочется, а Людка меня с собой сегодня точно не возьмёт – я вчера её колготки капроновые без спроса надела и в подъезде где-то зацепила, стрелка пошла – зашить незаметно не получилось, конечно. Дня три теперь к ней можно вообще не подходить.

Стол накрываем в восемь вечера, все уже успели проголодаться - обедали на ходу сегодня, некогда, да и негде было – все столы завалены заготовками к ужину. Потом разложили все салаты в сверкающие хрустальные вазы, которые специально достали из серванта. Когда их достаёшь со стеклянных полок и потом аккуратно прикасаешь друг к друга, то раздаётся тонкий протяжный звон, похожий на звук колокольчика, что Люда из Ленинграда привезла недавно.

Вышитая прабабушкина ещё скатерть, сверху клеёнка (чтобы не запачкалась), вилки, стаканы, тарелки, салфетки – всё Люда расставила, сама. Так красиво, что даже жалко становится, когда за стол начинают садиться, передвигать всё, комкать. Идиллия предвкушения исчезает, и наступает обычный будничный праздник.

Пришли соседи снизу – всей семьёй, все шестеро – голосистые, как и их бабка - тёть Клава, бабулина подруга, с которой они меня на лавочке всегда обсуждают.

Мои баба с дедом сели на разных концах стола, не любят они рядом сидеть, даже на праздники. Да и говорить-то им особо не о чем – если только дед не выпьет рюмку-другую. Вот тогда бабуля ему много чего припоминает. Так громко ещё, что весь дом уже знает, как дед молодость ей испортил, гулял, пил беспробудно, деньги в дом не носил, детей не воспитывал. Я вот не помню ничего такого с детства, В Дятловске он всегда мне мороженое с работы приносил, с рыбалки рыбу привозил по выходным, потом чистил и сушил её на балконе, на длинной верёвке с марлей сверху, чтобы мухи не садились. И ещё помню, как он в подъезде спал, когда после получки пьяный приходил, а бабушка его домой вдатого не пускала. А вот как переехали, так дед и не пил совсем. Наверное потому, что друзей никого тут нет. А вот на рыбалку по-прежнему ходит, почти что каждое утро.

В десять традиционно говорим пожелания, тосты - начинаем провожать Старый год. Поднимается дядь Пётя, муж тёть Клавы. Долго хмыкает, потом стучит ложкой по бокалу, чтобы тише стало.

- Ну это, как его, давайте за старый год, что ли. Много чего в нём было-не было, но стол-то наш полный, мы сами живы, почти здоровы. Значит всё хорошо, так думаю.

Он призадумался и, не торопясь, продолжил:

– Так что хочу сказать-то. Вот есть такая поговорка, что, мол, вера, надежда, да любовь – вот что всем для полного счастья нужно. У нас за столом сейчас Вера сидит, хозяйка, - крючковатым пальцем указал на мою бабушку, - Надюшка вон холодец наяривает, - повёл плечом в сторону своей старшей внучки, моей ровесницы, - осталось только Любовь родить, дело-то за малым! Вот за это и выпьем! – и поднял высоко бокал с игристым вином.

Все засмеялись, соглашаясь со сказанным, привстали и потянулись наполненными стаканами, бокалами. Звонко чокнулись и снова продолжили жевать, громко стуча вилками.

Я тоже выпила свой лимонад, залпом, не дожидаясь, пока испарятся из него бурлящие газы. И только когда я потянулась за горячим, до меня дошло, что никто из нашей семьи, включая меня, не сказал вслух, что Любовь уже есть. Так зовут мою маму.

Итак, в новом году жизнь без любви продолжается.

*********************** Продолжение следует************************

- Поздравляю, это с тобой надолго. И имей в виду, что теперь ты уже можешь забеременеть. – Она замолчала, я тоже не знала, что сказать – беременеть я не собиралась. – Пошли, покажу, как прокладки удобнее делать, - продолжила Люда после этой странной паузы.

Бабушка продолжает ворчать, шуметь пылесосом. Вот она пыхтит, наклоняясь, чтобы зацепить с паласа прилипшую ниточку. Я жду, когда бабуля уйдёт в другую комнату, и быстро встаю с кровати. Расправляю сверху одеяло, на него накидываю покрывало, чтобы никто не увидел на матрасе следов моего ночного «приключения», и иду умываться.

Из кухни пахнет выпечкой, яблоками и жжёным сахаром – сладко и маняще. Так, что там у нас на завтрак? Похоже, фирменные бабушкины оладышки. Так и есть – на столе, застеленном клеёнкой с наполовину затёртым рисунком, тарелка, накрыта сверху блюдцем, из-под которого выглядывают золотистые бочки пышных оладьев, оставленных, как обычно, отдельно для меня – все давно уже поели. Из нашей семьи никто так вкусно не умеет готовить, как бабушка. А вот я не умею готовить совсем, да и не люблю. Но люблю-не люблю никто не спрашивает, и помогать на кухне приходится, хотя всегда со скандалом выходит.

Жизнь с гонором продолжается.

*********************** Продолжение следует************************

Весь свой двенадцатый год я живу, скованная границами нового треугольника: постоянного страха, полного неверия в любовь и жгучего желания получить по максимуму того, что в любой момент может прекратиться – свободы.

Не знаю, что там будет дальше... А пока - жизнь «на грани свободы» продолжается.

Утром я проснулся на диванчике в зале, Олеся уже ушла на работу, на почту. Так потянулись мои дни там. Я просыпался варил кофе, пил кофе, курил с Петровной на крылечке, мы отлично общались. Я быстро перезнакомился со всеми соседями. Они, похоже, восприняли меня, как парня с лёгонькой такой ебанцой, но в положительном ключе. Я там был некой достопримечательностью, всем махал из дали, чтобы здороваться, с удовольствием общался.

Как-то я был послан Петровной за хлебом, шел через лес по довольно качественно протоптанной тропинке, вернулся домой с хлебом и пол пакета каких-то приличных грибов. Просто вдоль дорожки собрал. Картохи нажарили с ними! Я с удовольствием занимался чем-то во дворе, что-то чинил, смыкал сорняки в огородике, почва песчаная -это одно удовольствие. Стаскивал все это в компостную яму, дрова, походы в магаз. Бывали дни, когда я не получал наряд и просто шел на реку, спал там на берегу, рисовал, наблюдал за коровами, общался с местными, познакомился со звонарём из церкви, шел обратно, работал на уделёнке, от случая к случаю. Мне казалось, что работа по дому такого рода будет меня раздражать, но выходило напротив, мне хотелось. (кто со мной давно, в курсе нюансов, им понятнее, но не буду на этом останавливаться) Возможно играло роль отношение к моей деятельности Олеси и матери или хз, во мне проснулся инстинкт гнездостроения)). Меня даже как-то посетила шальная мысль о крольчатнике под навесом. Да, кролики кволые, но вкусные! Я сказал, что хочу финансово участвовать в расходах, Петровна предложила, в общую коробку «на хозяйство» положить определённую сумму, по её расчетам, этого вполне хватит на моё проживание на месяц. Признаться, мне эта сумма показалась чисто символической, положил. Я никогда оттуда не брал, когда шел в маркет.

Через неделю мне было окончательно понятно, что после моего приезда что-то в наших с Олесей отношениях изменилось. Думал, ладно, я приехал, она пусть привыкнет, мало ли все люди разные. Мы проводили вместе время по максимуму, мы общались, гуляли, но чёртова холера, мы дружили. Я не понимал, что я делаю не так. Что если пока мы не нащупаем близость именно духовно, не сможем стать ближе во всех смыслах. Я почему-то не мог завести прямой и честный разговор, только интонация менялась, только я пытался подвести к этому, она закрывалась окончательно и начинала отшучиваться или сбегала. Я понимал, прямой вопрос - это разворот на 180 и бегом.

В этом поселении было, что-то вроде кафешки и бара (есть такое замечательное слово - «гандэлык» вот это про этот бар)). Мы туда ходили, я думал, возможно нам стоит выпить и ситуация поможет нам побеседовать по душам и наконец броситься в объятия друг дружки, думаю Петровну это бы порадовало. Она то и дело шутила на тему, что я вполне себе очень даже молодец. Помню за ужином, она сообщила, что звонила какая-то знакомая и спрашивала, мол ехали мимо и видели, что это у тебя по огороду зять ходит? А она вроде ответила: «Может и зять! Не ваше дело!». Петровна по-доброму посмеялась и подмигнула мне, Олеся опустила глаза и под каким-то предлогом вышла из комнаты. Если по началу, мне строго и серьёзно было сказано, что я сплю в зале и дверь в комнату Петровны была ночью открыта, она любитель читать допоздна, то со временем дверь закрывалась сразу, свет гас и слышалось похрапывание.

Я, убейте меня, не понимал, что происходит. Я чувствовал, что человечек хороший, светлый, добрый, но там внутри броня, в четыре пальца толщиной. Я бьюсь и всё бесполезно. Ещё, я всё больше её любил. Мне нравилось быть добытчиком, мне нравилось заботиться об этих женщинах, мне нравилось получить внимание и благодарность. Олеся познакомила меня со своими друзьями. Приятные ребята, меня в компанию приняли сразу, нашлись общие темы. Я видел, что к ней относятся с уважением, как к человеку порядочному и доброму. Нас воспринимали, как пару. Иногда подшучивали, типа скоро ли свадьба? Я в эти моменты вглядывался в лицо Олеси и понимал, что ей эти шутки не приятны.

При том, что, чёртова холера, она общалась со мной с радостью, сама звонила, проявляла заботу, сделать мне чай, наутюжить моих рубашек, ей нравилось, когда я проведывал её на работе, когда уходил, всегда просила посидеть ещё.

Ладно, я пытался подойти с другого конца. Но у неё выяснить, почему они расстались с бывшим мужем не вышло. Об этой истории поведала мне Петровна. Они встречались, потом расстались и он нашел другую. Со временем решил вернуться, предупредив, что с другой покончено, но она в положении. Олеся его приняла. У той самой «Другой» родился ребёнок, но конкретно позже, т.е. он встречался с ней даже после женитьбы на моей Лесной красавице (или "Другая" слониха и вынашивала 2 года). Они сразу расстались. Думаю, всех подробностей Петровна не знает или мне не сообщила.

Я продолжал биться головой о стену. Мы гуляли в лесу, ходили искать грибы, я не мог не поговорить, не просто обнять. Думал проблема в дефекте грудной клетки. Вся одежда под горло. Я часто говорил ей, что она красивая и делал это искренне. Мне кажется женщина должна чувствовать интуитивно, когда она любима и желанна, или я не прав?

Завтра закончу.

Бабушка Вера просто сказала в ответ:

- Вы тут с Любкой как хочите, а я Сашку насовсем забираю. И не отдам вам её, понятно? Ты ей не отец, и мать, если надо, прав лишу, а тебя засажу, понял? Сине-зелёная она у вас ходит, то от синяков, то от холода. Застращали девку, ни слова из неё не вытянешь. Как к вам съездит, так в школе потом ни одной оценки нормальной, и ссыт каждую ночь. Где это видано, чтобы так над дитём издевались? В общем, вы тут как хочите, а я своё сказала.

Она повернулась к прикрытой двери, услышала или почувствовала меня, стоящую за ней:

- Саня, чё там взять тебе надо? Давай быстро собирайся, на автобус чтоб не опоздать.

Я застыла у двери, на косяке которой были впечатаны зарубки от замеров всех наших детей в семье – мои, Валерика, Лизочки. Скоро ещё один малыш появится – и его отмечать тут будут. Это что, я вот так уеду, и не увижу совсем ни их, ни маму больше никогда-никогда?

Мне стало очень страшно.

Жизнь в неизвестности продолжается.

*********************** Продолжение следует************************