Я логопед, учу говорить неговорящих детей.
Что мы себе представляем, когда слышим: тяжелая умственная отсталость и аутизм? Ребенка, который смотрит на свет лампы сквозь пальцы, вместо игры крутит предметы в руках, знает в лучшем случае несколько слов? Не имеет не только умения, даже желания разговаривать с кем-то, обладает низким набором учебных навыков, в лучшем случае сам может одеваться и мыть руки? Линейная логика предполагает, что Гриша, о котором я сейчас веду речь, таким и останется. Ну, может, запомнит еще одно слово. Научится застегивать пуговицы. Но в целом никаких изменений не будет. Какой смысл учить такого ребенка говорить? Вот сейчас я вам об этом расскажу.
Я уже писала про Гришу. Гриша поздно начал заниматься. До шести лет не повторял за взрослым движений, не было понимания речи, не откликался на имя. О повторении звуков даже речи не шло. Почему-то в таких ситуациях появляется мнение, что это родители ничего не делали. Но родители делали. Трясли врачей – до трех лет врачи говорили, что все хорошо, мальчики просто поздно начинают говорить. Потом надо было найти специалистов, понять куда идти. Сейчас гораздо больше специалистов и информации, тогда почти не было. Имитацию, умение работать за столом и сотрудничество, минимальное понимание речи (топай, хлопай, руки вверх) запустили на АВА терапии (это подход по работе с поведением и формированию навыков). Пришел на АВА в пять с половиной, все шло очень медленно.
Что я делала дальше – повторять не стану, я об этом писала (ссылка в конце статьи). Хочу рассказать про Гришу сейчас. Ему исполнилось 11 лет.
Стало лучше сотрудничество. Раньше Гриша сидел на стуле за столом, но как будто…отсутствовал. Он постоянно смотрел глазами куда-то вбок, словно пытался их скосить на максимально возможный угол. Не знаю, как это описать. Попробуйте не двигая головой максимально посмотреть глазами направо. Потом чуть налево, а потом снова максимально направо. И так бесконечное количество раз. Сейчас этого почти нет.
Гриша начал смотреть в глаза. Не сквозь меня, а на меня. Причем взгляд стал не блуждающий, а вглядывающийся, иногда смеющийся, если у него хорошее настроение. Также теперь он очень позитивно реагирует на похвалу. В его глазах отражается приятная эмоция, останавливается, замирает, ему нравится, когда хвалят.
Из активных просьб – он может подойти к кулеру – показать на него и сказать – «Налей пить». Если ему надо в туалет, подойдет к двери и скажет: «Открой».
Дома может просить любимую еду.
У Гриши за последний год очень выросло понимание речи. Он начал понимать более сложные инструкции, выполнять их. А сейчас подходим к самому интересному.
Раньше рисунки на карточках не имели для него никакого значения. Он был не внимателен. Не сфокусирован. Мы много времени тратили на обучение сопоставлению предметов и картинок, потом идентичных и похожих картинок друг на друга. А потом мы пришли в сортировку.
- Зачем мучить несчастное дитя? - Спросите вы,- Он же слов почти не знает? Не проще ли сидеть и учить слова, слово за словом? Пусть медленно, но верно.
Сейчас открою вам секрет. Просто учить слова – это путь в никуда. Особенно, если особо нет мотива их учить. Апельсин, клубнику и пить он и так может попросить. Зачем ему учить слово «полотенце»? «стол»? «душ»? – его все равно посадят за стол, вытирание рук проконтролируют, в душ отправят. Просто учить слова – это деятельность ради деятельности. Но ведь нам нужно иное. Нам нужно не хаотично учить все подряд. А выстраивать в голове ребенка вертикальные связи, от частного к общему и обратно. И вот тогда, когда там появится система, слова будут сами к нему липнуть, потому что будет – куда.
Итак, вспоминаем, что является пусковым механизмом речи? – Глагол.
Итак, посуду будем мыть. В игрушки играть. Еду – есть. Одежду надевать. И сортируем карточки не называя категорию (посуда, игрушки), а называя глагол, которому это слово можно прицепить.
И он запомнил. Я показываю карточку с курткой, говорю: куртку… он продолжает – надел. Потом была еще долгая работа над другими категориями (техника, цветы, птицы, тело, транспорт, животные) выделением лишнего предмета. И сегодня на моей улице случился праздник. Я выложила перед ним три карточки игрушек, одну с вороной и попросила найти лишний. Он оглядел (!!!) все карточки, взял ворону, дал ее мне и сказал – птица.
И делал он это со всеми категориями, которые мы проходили. Один взгляд и никаких подсказок. Он берет лишний, отдает мне и старается как-то называть, сам или с подсказкой. Могла ли я хоть когда-нибудь представить, что он так сделает? Нет. Я даже утром сегодня не была готова к такому повороту событий. Поэтому отбросьте мысли о гипотетическом результате, предсказать его невозможно. А что можно? Можно своевременно заметить проблемы. Можно подобрать правильный коррекционный маршрут. Можно делать все, что в наших силах - создать вокруг ребенка развивающую речевую среду с учетом его развития и навыков. Заниматься со специалистами, которые ребенку нужны. И этот путь даст вам больше, чем можно представить, если смотреть на ребенка линейно.
Ребенок не говорит в восемь лет
