Самолет глухо вибрировал, а местами резко дергался – пассажиры лишь сдавленно постанывали. Панические вопли уже стихли: довольно сложно кричать во весь голос в кислородной маске. Эрик осторожно придвинулся к иллюминатору, чтобы удостовериться: там, впереди, двигатель под крылом не потух, а напротив, вовсю занимался пламенем. Очередная тряска ушибла мужчину о бортик иллюминатора. Эрик ойкнул.
Толчок в бок отвлек его от боли – а вместе с тем он вновь ощутил душный запах парфюма, который уже успел возненавидеть.
– Скорее всего, это наш последний разговор, — сказала Сара, оттягивая маску.
– Что ж, если это говорит инженер-авиаконструктор, – видимо, уже пора начать волноваться.
– Рада, что ты находишь время паясничать.
В гулкой тряске салона, среди волны раздражения в ее голосе он, однако, сумел различить квант одобрения.
С ума сойти. Спустя несколько дней, недель, месяцев угрюмости – она оценила его нервную иронию.
– У тебя кто-то есть? – У Сары проскочили металлические нотки.
– Ох, опять ты начинаешь. Мы уже много раз это проходили.
– Отвечай. Вечно из тебя клещами вытаскивать.
Сзади пары сидел араб и неистово молился в своей маске, перебирая четки.
– Послушай... Мне надоели подобные диалоги, – сказал Эрик и отвернулся. Однако тут же получил новый тычок в бок.
– Будь честен, хотя бы раз за все это время.
Самолет тряхнуло, и по проходу с грохотом прокатилась тележка с провиантом, цепляясь за ручки кресел. Пассажиры снова застонали; в задней части салона кто-то приглушенно взвизгнул, а кто-то другой, не выдержав, взвыл.
Эрик хотел было воспользоваться суматохой и замять разговор, но все же не сдержался:
– Даже если был бы – теперь это не имеет значения.
– Еще как имеет. Может, хотя бы перед смертью, перед ликом своего Бога, ты осмелишься сказать правду.
Он наконец посмотрел ей в лицо. Куда девалась прежняя депрессия – теперь, под темными прядями, едва тронутыми сединой, в ее знойно-карих глазах зажглось по искре. В этот странный момент в ней теплилась жизнь, которой он давно не видел. Прямо как в фильме «Меланхолия», подумал Эрик, – грядущая гибель меняет всех по-своему.
Что-то поблизости глухо заскрежетало. Дождавшись, когда этот шум стихнет, Сара вновь оттянула маску и продолжила:
– У тебя... у нас, возможно, не так много времени. Ты действительно хочешь сдохнуть с нечистой совестью?
– Тебя это не касается. Не уговори ты меня...
Араб сзади усилил молитвы и почти заглушил Эрика. Обернувшись, Сара наклонилась и прошипела:
– Простите, сэр, нельзя ли потише?
Тот не отреагировал, даже не открыл глаз, однако все же снизил тон.
– ...Не уговори ты меня лететь в эту чертову Атланту, мы бы уже давно разбежались по сторонам.
– Эта Атланта – твоя. Ты должен был сказать своим предкам-католикам, что мы разводимся, глядя им прямо в глаза.
– Тоже мне, потеря потерь. На хера я вообще согласился?
Двигатель снаружи вполсилы взорвался. Никого в салоне не ранило, однако люди вновь заорали и завыли, правый ряд громче левого.
Эрик поморщился. Костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники, побелели почти до прозрачности.
– Это та вульгарная девка с работы? – Сара внезапно расхохоталась. – Милый, ты ей в отцы годишься.
Мужчина помрачнел. Одухотворенная, она хлопнула его по бледной руке.
– Видишь? Правду говорить легко и приятно.
Эрик отвернулся. За толщей стекла, внизу, простирался бесконечный океан, всюду, куда падал взгляд, без единого намека на сушу. Дым от пламени заслонял облака.
Но допрос еще не был окончен.
– И давно у вас интрижка? До того, как ты это затеял?
– Твою мать. Я так и думала. Все ради того, чтобы уйти к этой пигалице?
– Нет. Вовсе нет, – Эрик решительно повернулся к ней и взглянул глубоко в зрачки, окруженные темно-янтарной радужкой. Их безмолвный диалог длился несколько секунд, пока фюзеляж очередной раз не тряхнуло.
– Ах. Понимаю, – почти бывшая супруга удовлетворенно откинулась в кресле и прикрыла веки. Некоторое время она молчала и слабо улыбалась, но вдруг ее голос зазвучал с совсем иным, потусторонним оттенком. – Конечно, все эти люди не заслуживают такого исхода...
Эрик резко повернул голову, отодвинулся и посмотрел на нее расширяющимися глазами.
– ...Но ты точно заслуживаешь, козел.
Внутри мужчины все ухнуло, хотя, казалось бы, куда духу падать еще ниже. Слова потекли из него так же глухо и медленно:
– Даже не буду спрашивать, как ты это сделала.
Затем Эрик обреченно откинулся на спинку и тоже опустил веки. Через пару секунд он едва слышно произнес, так, что среди возобновившихся криков ей пришлось прислушаться.
– А знаешь... Из-за такого дерьма я и подал на развод.
За иллюминатором на крыле вовсю разгорался второй двигатель.
