Мощнейшая пушка во время Второй мировой войны!
оздание монстра закончили в 1937 году. Первый экземпляр по имени Dora в честь супруги главного конструктора построили к 1941-му. Следом появился Gustav, увековечивший директора концерна Krupp Густава Крупп фон Болен унд Гальбаха. Передвигавшаяся по рельсам «Дора» массой 1350 тонн выглядела так, словно сошла со страниц научно-фантастического романа. Длина корпуса — 47,3 метров, ширина — 7,1 метров, высота — 11,6 метров. Из гигантского ствола длиной более 32 метров (калибр 807 мм) вылетал 7,1-тонный прошибающий бетон снаряд. Был и «скромный» фугасный вариант массой 4,8 тонн. Их начальная скорость — 720 м/с и 820 м/с соответственно.
Dora не отличалась скорострельностью, поскольку перезарядка требовала уйму времени. Стрелять получалось каждые 30-45 минут. Ежедневная «производительность» — до четырнадцати снарядов. Немного, но каждый из них теоретически мог нанести сопернику огромный урон.
Источник https://t.me/kadritops
Пушка. Мёвик форт, Норвегия. Один из замкОв на воротах Балтики
На самой южной точку Норвегии, в городе Кристиансан, есть музей, расположенный на территории форта времён второй мировой войны. Там находится самая большая наземная пушка на нынешний момент - калибр 380мм, вес снаряда - тонна с лишним, дальность 54 км. Пушка концерна Круппа - такие же стояли на Тирпице. Должно было быть две таких башни, но одну утопили при доставке. Две таких батареи - в Дании и Норвегии - перекрывали вход в Балтику в самой узком месте. Таков был план, но практически готовую батарею разбомбили англичане в конце 44 года. Пушка действующая, под ней, в казематах, музей. Много артефактов, полностью целый комплекс обеспечения огнём, генераторы, радиорубка.
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ПУШКИ
В здании Дома офицеров на Литейном проспекте в СПБ стоит необычный экспонат – "горная пушка", так её здесь зовут, а на самом деле это 76-миллиметровое артиллерийское орудие.
Пушке 113 лет. Отлита в 1909 году.
Участвовала в трех войнах:
– в сражениях Первой мировой войны– Финская
– Великая Отечественная война.
Подробнее:
76-миллиметровое артиллерийское орудие образца 1909 года (системы «Данглиз-Шнейдер»)
Была принята на вооружение, как в русской императорской армии, так и РККА. В 1893 году греческий инженер П. Данглиз разработал проект и предоставил его военному министерству, но в производстве ему отказали.
В 1905 г. инженер предложил французской фирме «Шнейдер» изготовить экземпляр его арт.орудия для участия в очередном конкурсе для армии Греции.
Первое испытание прошло во Франции в 1906 г..
В 1908 г. её показали генеральному инспектору артиллерии русской армии Великому Князю Сергею Михайловичу, после чего тот решил испытать её.
В результате испытаний Артиллерийский комитет счел возможным отдать заказ фирме «Шнейдер».
Любопытно, чтов ходе Первой мировой войны эти орудия использовались в качестве зениток для стрельбы по воздушным целям.
Предыдущий пост
Конструктор зенитных автоматов
Лев Абрамович Локтев родился 25 августа 1908 года в Киеве, в бедной многодетной семье, где он был младшим. Всего же детей было пятеро — три брата и две сестры. Все называли его «мизинек» — самый маленький из пяти. Тяжелое материальное положение семьи заставило 12-летнего Леву заняться случайными заработками. Как-то он вспомнил и рассказал мне такой случай: мать испекла на продажу бублики, а Лева навесил связки из них себе на шею и поехал по Подолу в поисках покупателей. Веревочка в одной из связок развязалась, и покатились бублики по Подолу…
Лев Локтев. 1950 год
В 1924 году Лева окончил общеобразовательную школу и поступил в ФЗУ — школу-завод имени Ратманского, где одновременно работал токарем и учился. После ее окончания отец поступил в Киевский политехнический институт, где проучился всего год. Из КПИ его в составе группы студентов направили по путевке комсомола на военно-механическое отделение Ленинградского машиностроительного института: стране нужны были конструкторы артиллерийских систем. В 1933 году Лев Локтев окончил институт и защитил дипломный проект, работая конструктором на заводе № 8. Первые выпуски артиллеристов были весьма удачными. Многие, учившиеся в ЛМИ, вскоре стали ведущими специалистами и руководителями оборонной промышленности: будущий министр вооружения Д.Ф. Устинов, его заместитель В.М. Рябиков, М.3. Олевский, Н.Э. Носовский и многие другие. Из рассказов отца я знаю, что он учился вместе с Рябиковым и они были друзьями. К слову сказать, Рябиков был председателем Государственной комиссии, принимавшей решение о запуске первого в мире искусственного спутника Земли в 1957 году.
На заводе № 8 Лев Локтев работает над созданием образцов артиллерийского вооружения. Здесь он проработал последовательно на должностях конструктора, инженера-конструктора, заместителя начальника цеха, начальника отделения, старшего инженера-конструктора, заместителя главного конструктора и главного конструктора (после смерти занимавшего эту должность М.Н. Логинова в 1940 году).
Благодаря глубоким теоретическим знаниям, трудолюбию и настойчивости Л.А. Локтев очень скоро стал выделяться среди сверстников. Именно его Логинов сделал вскоре своим заместителем, и в периоды его частых болезней Локтев выполнял обязанности главного конструктора. По рассказам многих, Локтев, будучи заместителем главного конструктора, а потом и главным конструктором, оставался очень доступным. Не было дня, чтобы он не приходил в цех. За ним не надо было бегать. Стремительная карьера не изменила его поведения. Своей манерой держаться он никому не пытался показать, что он большой начальник, — только товарищество и дружелюбие. И это создавало ему большой авторитет, хотя при первом знакомстве Локтев мог показаться даже неказистым. Но уже через короткое время люди начинали понимать, какая перед ними яркая личность, какая глубина знаний, какой талант кроются в этом человеке.
«Похоже, — вспоминал М.3. Олевский, — что Локтев как бы и сам стеснялся своего таланта. Его скромность была, конечно же, результатом глубоких знаний, таланта. Логинов был таким же. И неудивительно, что он сделал своим заместителем Локтева. Неудивительно и то, что после смерти Логинова главным конструктором стал Локтев: в то время стать главным конструктором можно было только за талант». И произошло это в 1940 году, когда отцу не исполнилось еще 32 лет.
Возвращаясь к смотру отечественной артиллерии, с которого я начал рассказ об отце, хочу упомянуть его воспоминания. Как писал отец, на смотре «не все получалось так, как хотелось бы… Наши зенитные пушки — универсальная и полууниверсальная — оставляли желать лучшего по весу и подвижности, кучности стрельбы и поражаемости целей. Мы увидели, что шли не тем путем, увлеклись универсальностью. Нам стало ясно — каждую зенитную установку нужно предельно специализировать, создать, с одной стороны, автоматические полевого назначения, а с другой — морские (палубные, башенные) и другие». По существу, этот смотр и сделанные выводы определили направление деятельности отца на всю жизнь.
Дома отец о работе ничего не рассказывал. Однако же с некоторых пор стали появляться открытые публикации о разработках, в которых он принимал участие и как непосредственный разработчик, и как руководитель. Впрочем, для него эти два рода деятельности были практически неразделимы. Первая, случайно обнаруженная отцом публикация относится к 1949 году: «Советские конструкторы В.Г. Грабин, Ф.Ф. Петров… М.Н. Логинов, Л.А. Локтев и многие другие создали весьма совершенные образцы артиллерийского вооружения» (Новаторы русского флота, 1949).
«К началу 1933 года проблема создания малокалиберной зенитной артиллерии не была решена… Первых творческих успехов добился коллектив конструкторов под руководством инженера Л.А. Локтева. В 1939 году он создал 37-мм автоматическую зенитную пушку, которая вскоре была принята на вооружение. Эта пушка обладала высокой боевой скорострельностью и позволяла вести огонь как очередями, так и непрерывным огнем, что значительно повысило эффективность зенитной стрельбы. Она явилась мощным средством борьбы против авиации противника, действующей на высоте до 2,5-3 км» (История отечественной артиллерии, т. 3, кн. 8. 1964.)
«При активном участии и под руководством Л. А. Локтева в предвоенные годы создаются 37-мм образца 1939 г. и 25-мм образца 1940 г. автоматические зенитные пушки, 37-мм и 45-мм палубные зенитные автоматы, 37-мм спаренная палубная и 37-мм башенная автоматические зенитные установки — весьма эффективные средства борьбы с низко летящими самолетами противника. Все эти орудия были приняты на вооружение Красной армии и Военно-морского флота. По своим тактико-техническим данным, надежности, живучести, простоте устройства, удобству обслуживания и эксплуатации эти зенитные автоматы не уступали аналогичному вооружению других государств.
Автоматические зенитные пушки, созданные под руководством Локтева, сыграли важную роль во время Великой Отечественной войны в защите от ударов с воздуха таких важных промышленных центров, как Москва, Ленинград, Баку. Они применялись при обороне Одессы, Сталинграда, Тулы и других городов.
И после войны Л.А. Локтев отдает все свои силы и знания организации разработки и производства новых образцов артиллерийских орудий. Его энергия, трудолюбие, умение работать с людьми, зажигать в них творческий огонь давали прекрасные результаты. Будучи главным конструктором, он неустанно заботился о воспитании кадров, передавал свой богатый инженерный и производственный опыт. Л.А. Локтев стал создателем школы конструкторов, многие его ученики успешно трудятся в конструкторских бюро и научно-исследовательских институтах» («Техника и вооружение», № 8, 1978.)
Имя Л.А. Локтева не обошли вниманием маршал артиллерии, начальник Главного артиллерийского управления с 1941 года Н.Д. Яковлев и заместитель наркома вооружения СССР, а в послевоенные годы Председатель Госплана СССР, заместитель Председателя СМ СССР В.Н. Новиков. Неоднократно Л.А. Локтев упоминается в сборнике «Оружие победы. 1941–1945». («Машиностроение», 1985).
37-мм автоматическая зенитная пушка образца 1939 года (61-К)
Хочу обратить внимание читателя на то обстоятельство, что Л. А. Локтев, несмотря на свою выдающуюся роль творца и руководителя, ни на секунду не отрывает себя от коллектива: «Великая Отечественная война показала, что спроектированные нашим конструкторским бюро орудия не зря получили хорошую оценку. В боях воздушный противник не раз почувствовал на себе их боевые качества, особенно 37-мм пушек. По тактико-техническим данным они превосходили 20-мм немецкие и 40-мм английские зенитные орудия. Большая скорострельность, высокая маневренность и точность огня, а также вполне достаточное их количество — все это делало борьбу с вражеской авиацией весьма эффективной.
О боевых заслугах этих орудий напоминает 37-мм автоматическая пушка образца 1939 года, состоявшая на вооружении 3-й батареи 249-го армейского зенитного артиллерийского Корсуньского ордена Кутузова III степени полка, а теперь установленная в одном из залов Ленинградского Военно-исторического музея. На ее лафете выбито: «№ 25,1940 г.» и нанесено 12 звездочек. Командовал орудием старший сержант Н. Семочкин. Расчет его, участвуя в боях с фашистскими захватчиками на Украине, Кавказе, в Крыму, Румынии, Венгрии, Югославии, показал образцы мужества и отваги, а также мастерство ведения огня. Из орудия сбито 12 самолетов противника, по врагу произведен 20 241 выстрел. Весь расчет награжден орденами и медалями Советского Союза. Ветераны Великой Отечественной войны помнят, что 37-мм и 45-мм пушки отличались достаточной эксплуатационной надежностью».
А начиналась отработка этих пушек совсем не просто. «Когда были созданы первые опытные образцы, на полигонных испытаниях в 1938 году выяснилось, что их автоматика далека от совершенства, а лафеты имеют ряд существенных недостатков. Конструкция была почти полностью переработана. И в 1939 году гул наших орудий снова раздался над полигоном. На этот раз почти все шло хорошо. Общую картину портил клиновой затвор. Нет-нет да и происходили так называемые выпадения: патрон не шел в камору ствола, а выпадал по желобу гильзоотвода. Удрученные, возвращались мы с полигона и снова приступали к исследованию причин ненормальной работы автомата. В сотый раз проверялась его кинематика, в сотый раз замерялась вся цепочка прохождения патрона.
Очередной отстрел. Все идет гладко, пушка работает безотказно. Но вот мгновенная заминка заряжающего. Кроме нас, ее никто не заметил, и стрельба продолжается. Заряжающий так быстро среагировал на очередное выпадение, так быстро перезарядил и подал очередной патрон на лоток заряжания, что стрельбы были признаны удовлетворительными. Но мы, конструкторы, не могли пустить в производство орудие с подобным дефектом. Опять бессонные ночи… И, наконец, изменена регулировка автомата, конструкция козырька, допуски сопряжения отдельных элементов. Автоматика работает безотказно. Особенно большая заслуга в этом принадлежала конструктору В. Родионову. Любая большая работа редко проходит совершенно благополучно, но все равно она дает громадное удовлетворение.
С-60 в Артиллерийском музее Санкт-Петербурга
Помню, в Севастополе на крейсере «Красный Кавказ» шли испытания 37-мм и 45-мм морских пушек. Стрельба велась по конусам и по катерам. На 16-м выстреле конус был поражен. Это вызвало всеобщее удивление: в те времена такая точность стрельбы была просто невероятной. Я растерянно принимал поздравления, сожалея, что рядом нет Михаила Николаевича Логинова и всего коллектива нашего завода. Вдруг вижу, что управляемый по радио катер, по которому не сделано еще ни одного выстрела, — стрельбу по нему мы должны были начать после поражения воздушной цели, — беспомощно закружился на месте. Потом он начал беспорядочно кидаться то в одну, то в другую сторону. Некоторым из присутствовавших показалось, что мы поразили и его. Вскоре к цели подошли несколько катеров. Оказалось, что у катера-цели вышло из строя радиоуправление».
В октябре 1941 года завод имени Калинина был эвакуирован в Свердловск (Екатеринбург) и Молотов (Пермь). С одним из последних эшелонов Л.А. Локтев отбыл в Молотов и до декабря 1942 года работал там заместителем главного конструктора. Здесь у него забрезжила идея новой пушки, ставшей его «лебединой песней» в артиллерии, идея его последнего шедевра. Отцу стало очевидно — для того, чтобы сделать шаг вперед, придется идти по принципиально новому пути. И здесь же, в Молотове, были разработаны положения, которые легли в основу новой автоматической 57-мм пушки.
Возвратившись на завод имени Калинина, который был теперь заводом № 88, отец проработал на нем главным конструктором до июля 1943 года. Однако завод занимался серийным производством зениток, а Локтев хотел разрабатывать новое. Им всецело завладела идея автоматической 57-мм зенитки. Эта его нацеленность и привела к тому, что он без сожаления распрощался с престижной должностью и в июле 1943 года был переведен в Центральное артиллерийское конструкторское бюро на должность начальника отдела.
Вначале бюро называлось НИИ-58, директором и главным конструктором был В.Г. Грабин, перебазировавшийся с коллективом в г. Калининград (теперь Королев) с завода № 92 из г. Горького в 1942 году. Конструкторское подразделение занималось разработкой противотанковых, танковых и авиационных орудий. Нельзя сказать, что отец получил тут зеленую улицу. Доходило и до третирования «пришельца». Но Локтеву было не до мелких дрязг («Аня, — говорил он в ответ на возмущение жены, — так устроен мир!»). Худо-бедно, здесь у него появилась реальная возможность, вопреки сопротивлению многих, работать над автоматической зенитной пушкой — новым словом в отечественной и мировой артиллерийской технике. И когда стало ясно, что пушка получается, когда замаячила Сталинская премия, Грабин назначил Локтева своим заместителем (октябрь 1949 года), а в декабре того же года его утвердили заместителем директора и главного конструктора.
В.Г. Грабин не ошибся: пушка вышла на славу. По своим тактико-техническим данным, надежности, живучести, удобству обслуживания и эксплуатации она превосходила аналогичные образцы вооружения других государств. Это был завтрашний день артиллерии.
С этой зениткой связана одна драматическая ситуация. Уже после приема пушки на вооружение, во время боевых действий в Корее, где орудие показало себя с самой лучшей стороны, вдруг пошли отказы. В качестве «первоочередной меры» была арестована и посажена в тюрьму вся верхушка Главного артиллерийского управления и замнаркома И. А. Мирзаханов. Л.А. Локтев готовился к худшему. Я помню эти бессонные ночи отца, когда он вышагивал по комнате из угла в угол, не в силах заснуть. Сколько исшагал он километров! Однако указание Сталина («конструкторов не брать!») спасло отца от тяжкой участи.
Последовала длительная командировка на завод-изготовитель в Красноярск для выяснения причины отказов. После продолжительных поисков причина была обнаружена, можно сказать, случайно, ибо оказалась результатом невероятной безалаберности: без ведома разработчика завод-изготовитель необоснованно заменил материал пружины, которая вследствие этого перестала выдерживать нагрузки. Убежден, что эта история отняла у отца не один год его и без того недолгой жизни. Выпустили из полугодового заключения И.А. Мирзаханова, который вышел на волю тяжело больным и вскоре умер.
Вслед за пушкой С-60 на ее основе была разработана и принята на вооружение самая мощная в мире серийная зенитная самоходная установка ЗСУ-57-2 (с двумя стволами 57-мм зенитки в варианте С-68). Ее часто можно было видеть на парадах военной техники на Красной площади. Отец всегда смотрел эти парады по телевизору и, когда эта установка проходила по площади, потирал руки и с гордостью произносил: «А вот и «спарка»!»
Зенитная самоходная установка ЗСУ-57-2
На этом закончилась деятельность конструктора-артиллериста Л.А. Локтева — трижды лауреата Сталинской премии.
В 1959 году по воле Н.С. Хрущева работы по артиллерии в стране были свернуты, причем так круто, что была уничтожена конструкторская и технологическая документация. Я узнал об этом в начале семидесятых годов, когда отцу, уже вышедшему на пенсию и серьезно болевшему, предлагали стать научным консультантом в г. Горьком, где пытались возродить артиллерию. В августе 1959 года В.Г. Грабин был освобожден от занимаемой должности и отправлен в отставку, а НИИ-58 присоединен к ОКБ-1, возглавляемому С.П. Королевым. Тогда в тематику НИИ были включены работы, связанные с атомными делами.
Первое время отделы Л.А. Локтева и М.М. Розенберга были загружены артиллерийской тематикой.
Но С.П. Королева волновала отработка подводного старта с использованием жидкостной ракеты Р-11Ф. Первый этап отработки — старт со всплывшей подводной лодки — был к этому времени завершен. Однако у Королева были сомнения в технической возможности именно подводного старта, и работы американцев в этом направлении беспокоили его все больше. К этим работам были подключены Л.А. Локтев и М.М. Розенберг с конструкторами, пришедшими с ними из ЦАКБ. Ракету Р-11Ф при этом пришлось существенно переделать. Работы завершились тремя успешными подводными пусками на Белом море в районе Северодвинска. Представители ВМФ были удовлетворены. С.П. Королев высоко оценил эту работу, откровенно признавшись, что в успех ее верил слабо. Так в 1959 году была успешно завершена отработка подводного старта. Экспериментально была доказана техническая возможность старта ракеты с большой глубины, выработаны рекомендации для осуществления такого старта, откорректирована конструкторская документация.
На предприятии С.П. Королева Локтев проработал до ухода на пенсию в декабре 1969 года.
Тяжелый труд подорвал здоровье Л.А. Локтева: болезнь — атеросклероз — прогрессировала. Персональный пенсионер союзного значения, он не мог воспользоваться своими льготами: даже раз в году он был не в состоянии поехать по бесплатному железнодорожному билету и бесплатной путевке на курорт, он мог находиться только дома. Все больше средств из 140-рублевой пенсии на двоих с женой уходило на лекарства. А между тем, партийные клерки городского и районного уровней «выбивали» себе «персональные» пенсии до 250 рублей в месяц. И тогда, поддавшись на уговоры, отец обратился в ЦК КПСС с мотивированной просьбой увеличить пенсию. Через несколько месяцев пришел ответ. Как тогда принято было писать, «партия и правительство высоко оценили заслуги» Л.А. Локтева: его пенсия была увеличена на… 10 рублей. Этот десятирублевый партийный «плевок» лишь ухудшил моральное и физическое состояние отца. Он ушел из жизни, не дожив до 73 лет.
На Ваганьковском кладбище стоит скромный, но необычный памятник: в черный гранит вмонтировано смотрящее в небо дуло 57-мм зенитной пушки. На камне — профиль и надпись:
Выдающийся конструктор
артиллерийского оружия
Локтев
Лев Абрамович
1908–1981
На памятник обратил внимание автор путеводителя (М. Артамонов. «Ваганьково», 1991), посвятивший ему несколько строк в обзоре московских некрополей, а в иллюстрированном путеводителе-справочнике (А. Никульский. «Ваганьковское мемориальное кладбище», 2009) Л.А. Локтеву посвящена большая статья с фотографией памятника.
Я хорошо помню, как однажды отец сказал мне, что если конструктор за свою жизнь изобрел хотя бы одну конструкцию, то его жизнь уже можно считать оправданной. Сколько же жизней оправдал ты, отец?!
Крошка Давид или что вы знаете о компенсации
Автор: Дима Шуман.
Предупреждение @Cat.Cat: автор использует ненормативную лексику, луркояз и вольный речевой стиль. Если вас это смущает, немедленно прекратите чтение.
В артиллерии, как и в любой другой технической отрасли, регулярно случаются приступы гигантомании. И плевать, что весь предыдущий опыт наглядно доказывал беспощадную бессмысленность гигантских калибров — планеты выстраиваются в ряд, Венера встаёт в созвездие Рака и очередной сумрачный гений садится за чертежи и начинает ваять очередную «Царь-пушку» (аж две), «Парижскую пушку», «Мортиру Маллета», «Дору» или «Конденсатор». Не ушли от этой судьбы и американские артиллеристы.
Справедливости ради — поначалу всё было вполне невинно. После начала Второй Мировой войны на Абердинском полигоне проводились испытания различных авиационных бомб, в том числе бетонобойных. Чтобы не гонять каждый раз самолёты, светлые головы додумались запускать бомбы в воздух при помощи пушек. Сначала для этих целей применялись старые корабельные стволы, но размеры бомб всё росли и вскоре вопрос об «enlarge your barrel» встал в полный рост. Пришлось сконструировать специальную пушку Bomb Testing Device T1, которая с помощью сравнительно небольшого порохового заряда забрасывала бомбы вплоть до тонны весом на высоту до 300 метров. Конструкция получилась довольно внушительная.
Тем временем наступил 1944 год, когда уже все понимали, что не за горами высадка американских войск в Японии. Бои на островах, особенно битва за Иводзиму, наглядно показали, что выстраивать оборону японцы умеют и любят. И вот тут кто-то предложил переделать тестовое пусковое устройство в сверхтяжелую мортиру для уничтожения японских укрепленных бункеров и линий обороны. Идея нашла отклик в начальственных головах и проект получил название Little David.
К 1945 году был собран первый рабочий экземпляр мортиры. Она представляла собой нарезной ствол длиной более 7 метров (с казенной частью — 8.5) и калибром 914 мм. Лафет был выполнен в виде стальной «коробки» 5500x3360x3000 мм, с установленными внутри поворотными и подъемными механизмами. «Коробка» целиком закапывалась в грунт, ствол свободно ходил внутри нее в вертикальной проекции. В горизонтальной плоскости ствол можно было повернуть на 13 градусов. Полная масса орудия в сборе составляла 82,8 тонны, из них половина приходилась на ствол. В комплект к базовой «игрушке» шло два грузовика (ствол и лафет перевозились раздельно), подъемный кран, экскаватор и бульдозер.
Пуляла эта красота полуторатонными снарядами (масса чистого ВВ — 726 кг) на расстояние до восьми с половиной километров. Заряжание производилось по сути так же, как и 500 лет назад. Сначала вручную огромным шомполом почти без матов и совсем без перекуров в ствол закладывался пороховой заряд. Затем на уровень дульного среза при помощи специальной лебедки поднимали снаряд и опять же вручную заталкивали его туда на небольшую глубину. Ствол поднимался и снаряд под собственным весом съезжал к казенной части. Расчёт выбирался из складок местности и приступал к наведению и выстрелу.
Главным достоинством «Давида» была, разумеется, поражающая способность снарядов. Успешный выстрел оставлял в точке попадания зону сплошного нихуя 4 метра глубиной и 12 метров радиусом. С остальными показателями было чуть менее радужно. На оборудование позиции требовалось не менее 12 часов. На подготовку к каждому выстрелу - не менее 20 минут. При этом максимальная дальность стрельбы составляла достаточно скромные 10 км. В таких условиях мортира оказывалась крайне уязвимой к контрбатарейному огню.
Доработка проекта продолжалась вплоть до капитуляции Японии, когда стало ясно, что в категории больших бабахов появился новый босс качалки в лице ядерного оружия. В 1946 году он был закрыт окончательно. Единственный произведенный экземпляр «Крошки Давида», а также один из экспериментальных снарядов теперь хранится в музейной экспозиции Абердинского полигона.
Ну и по сложившейся уже традиции — слайды!
Автор: Дима Шуман.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_427939
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!